УралТрансМаш Часть3

МЕЖ ДВУХ МИНИСТЕРСТВМЕЖ ДВУХ МИНИСТЕРСТВBETWEEN TWO MINISTRIESBETWEEN TWO MINISTRIES

СРАЗУ ПОСЛЕ ВОЙНЫЧто бы ни говорили западные и отдельные отечест-

венные историки о том, что в первые послевоенные

годы выпуск танков советской промышленностью не

снижался136, это, как показывают современные архи-

вные изыскания, совершенно не соответствует действи-

тельности137.

Измученная войной страна нуждалась в передышке и

восстановлении; это касалось и людей, и техники. Планы

демилитаризации экономики были готовы уже в послед-

ние месяцы; Наркомат танковой промышленности,

естественно, подлежал реформированию. По поводу его

предприятий между гражданскими ведом ствами развер-

нулась настоящая битва. Наркомат тяжелого машино-

строения требовал передать ему свердловские Уралмаш-

завод и дизельный завод № 76. Наркомат путей сообщения

рассчитывал на три номерных завода и полагал необхо-

димым полностью прекратить выпуск танков на Нижне-

тагильском заводе № 183 и Омском № 184 с переключе-

нием их на производство соответственно вагонов и

паровозов. Наркомат черной металлургии желал полу-

чить броневой Мариупольский завод им. Ильича. Еще

три завода предлагалось отдать Наркомату станкострое-

ния. В итоге в октябре 1945 г. уже бывшему Наркому

танко строения В. А. Малышеву и начальнику Главного

бронетанкового управления Я. Н. Федоренко пришлось

обратиться в правительство с требованием сохранить

хотя бы минимальные оборонные мощности: «Естест-

венно, что в условиях мирного времени заводы танковой

промышленности должны перестраиваться и выпускать

необходимую для народного хозяйства продукцию, но в

то же время мы считаем, что для сохранения

мобилизационных возможностей, для сохранения

IMMEDIATELY AFTER THE WARAlthough some western and a number of home histori-

ans do stick to the standpoint that the soviet industry had

not diminished tank production in the first post-war years136,

the latest archive research supplies the evidence that this is

not true at all137.

The country was exhausted by war and needed relax-

ation and rehabilitation. This concerned both the man-

power and the machinery. The plans for the demilitariza-

tion of the economy were ready as early as in the last war

months. The people’s commissariat for tank industry obvi-

ously had to be reformed. The civil departments initiated a

true battle for its enterprises. People’s commissariat for

heavy machine-building claimed Sverdlovsk Uralmach

works and the diesel works № 76. People’s commissariat for

ways of communication required three numbered plants. It

also considered the action of entirely ceasing the tank pro-

duction at Nizhny Tagil works № 183 and Omsk plant

№ 184 necessary for the purpose of works’ transition to the

production of cars and steam locomotives respectively. Peo-

ple’s commissariat for iron-and-steel industry desired to

take the armour-producing Ilyich plant in Mariupol. Three

more works were intended to go to the People’s commissar-

iat for machine-tool building. As a result in October 1945

the former people’s commissar for tank-building V. A. Maly-

shev and the head of the Chief armoured-tank department

Ya. N. Fedorenko had to appeal to the government with a

request to preserve at least a minimal defence capacity: “It is

quite natural that in the condition of peaceful time the

works of tank industry must be reconstructed and produce

the articles necessary for the national economy, but at the

same time we consider that in order to preserve mobiliza-

tion potential as well as the basic staff of the tankers and to

основных кадров танкистов и для воспитания новых кад-

ров, а также для прогресса танковой техники необхо-

димо:

а) на всех танковых заводах сохранить выпуск тан-

ков на каком-то, хотя бы и небольшом, уровне (от одной

до 5 машин в день);

б) чтобы характер гражданской продукции, изго-

товляемой на танковых заводах, соответствовал харак-

теру танкового производства и квалификации кадров

танкостроителей, в противном случае потребуется

коренная ломка заводов и произойдет деквалификация

кадров рабочих и ИТР;

в) сохранить все танковые, дизельные и бронекор-

пусные заводы в одном наркомате для обеспечения еди-

ного технического руководства танковым делом;

г) запретить растаскивать основные кадры танкост-

роителей (конструкторов, технологов, испытателей и

др.) независимо от того, на каком заводе до войны они

работали.

На основании изложенного и в целях сохранения в

стране танковой промышленности в мобильном состо-

янии просим Вас:

1. Отклонить все попытки растащить и ликвидиро-

вать танковые заводы.

2. Загрузить танковые заводы такой гражданской

продукцией (тракторы, автомобили, экскаваторы,

нефтяные и угольные машины, мотовозы, тепловозы,

подводные лодки и т. п.), которая родственна танковому

производству и не потребует полного изменения про-

филя танковых заводов.

3. Сохранить выпуск танков и дизелей в небольших

количествах на всех танковых и дизельных заводах, а

именно, на заводах: Кировском в Челябинске, № 183 – в

Н-Тагиле, № 174 – в Омске, № 75 – в Харькове, Киров-

ском в Ленинграде, № 76 – в Свердловске, № 77 – в Бар-

науле, № 50 – в Свердловске»138.

Так и было сделано. Все перечисленные в последнем

пункте заводы остались во вновь образованном Нарко-

мате (с 1946 г. – Министерстве) транспортного маши-

ностроения и, помимо гражданской продукции, про-

должили работу по созданию и выпуску бронетанковой

техники. А вот Уралмашзавод в соответствии с Поста-

новлением Совнаркома СССР от 14 октября 1945 г. пере-

шел в систему Наркомата тяжелого машиностроения – с

условием сохранения мощностей и оснастки для быст-

рого развертывания производства самоходок СУ-100 в

мобилизационный период, т. е. в условиях прямой

угрозы войны. Последняя СУ-100 была собрана на УЗТМ

в мае 1946 г., выпуск корпусов танка ИС-3 был прекра-

щен еще в январе того же года. Кальки СУ-100 легли в

архив на хранение, несколько светокопий были пере-

даны Омскому заводу № 174139.

И хотя в постановлении СНК от 14 октября 1945 г.

содержался отдельный пункт о сохранении конструк-

торского бюро и опытного цеха при нем140, разработ-

чики бронетанковой техники оказались отделены

ведомственным забором от своего основного парт-

нера – завода № 50. «Самоходное» КБ осталось в веде-

нии гражданского министерства, не слишком заинте-

ресованного в оборонной тематике. А завод теперь мог

рассчитывать лишь на собственный отдел главного

конструктора, по своей численности способный лишь

обслуживать серийное производство узлов и деталей

созданной где-то в другом месте бронетехники.

Новое пополнение. 1950‑е.

The new personnel. The 1950s.

70

УРАЛТРАНСМАШURALTRANSMASH

educate the new ones as well as for the further progress of

the tank modifications it is necessary:

a) to maintain the tank production at all the tank-build-

ing works at a small level at the very least (from one to five

machines per day);

b) that the character of the civil products made by the

tank works should correspond to the character of the tank

production and the specialization of the tank-building per-

sonnel, otherwise a fundamental reconstruction of the

works would be required and the workers as well as the

engineer and technical personnel would loose their skills;

c)to retain all the tank, diesel and armour-hull plants in

the same people’s commissariat to provide a single technical

direction over the tank production;

d) to prohibit to pull apart the basic staff of tank-build-

ers (designers, technologists, testers and others) regardless

the works they were working at before the war.

On the basis of the mentioned above and for the pur-

pose of sustaining the tank industry in the country we are

asking you:

1. To decline all the attempts to pull apart and liquidate

the tank works.

2. To order the tank works such civil products (tractors,

automobiles, excavators, oil and coal machines, motor cars,

diesel locomotives, submarines and so on) that are relative

to the tank production and won’t require a radical change

of the works’ profile.

3. To preserve the production of tanks and diesels in

small quantities at all tank and diesel works, namely Kirov’s

plant in Chelyabinsk, the works № 183 in Nizhny Tagil, plant

№ 174 in Omsk, plant № 75 in Kharkov, Kirov’s plant in

Leningrad, works № 76 in Sverdlovsk, plant № 77 in Bar-

naul, works № 50 in Sverdlovsk”138.

This request had been satisfied. All mentioned in the last

point works were retained in the newly established people’s

commissariat (Ministry from 1946) for transport machine-

building. Apart from the civil products they went on design-

ing and producing the armoured-tank machines. Mean-

while, the Uralmach works was transferred to the system of

people’s commissariat for heavy machine-building by the

order of the USSR Soviet of people’s commissars from

14 October 1945. The condition was to preserve the capac-

ity and equipment for a quick arrangement of the produc-

tion of the SU-100 self-propelled guns in the “period of

mobilization”, i. e. under a direct threat of war. The last SU-

100 was assembled at UZTM in May 1946; the production of

the IS-3 tank’s hulls was ceased as early as in January. The

drawings of the SU-100 were kept in the archive, while sev-

eral prints were transferred to Omsk plant № 174139.

Although the order of the Soviet of people’s commissars

from 14 October 1945 contained a separate point about the

preservation of the designing bureau and experimental

shop140, the designers of armoured-tank machines occurred

to be separated by the departmental wall from their main

partner – the works № 50. The self-propelled guns’ designing

bureau remained in the authority of the civil ministry, which

wasn’t very interested in the defence problems. Now the

works could be supported only by its own department of the

chief designer capable of serving just the mass production of

parts and units of the already designed armoured guns.

Митинг в честь вручения Уралмашзаводу Красного знамени Совета Министров СССР.

The meeting in the honour of the Red Banner of the SSSR Ministers’ Soviet given to the Uralmash factory.

71

МЫ МОЖЕМ ВСЁ!МЫ МОЖЕМ ВСЁ!

КОНСТРУКТОРСКОЕ БЮРО СПЕЦПРОИЗВОДСТВА УЗТМ НА РУБЕЖЕ 1945–1946 гг.

В последние военные месяцы КБ под руководством

Л. И. Горлицкого и ведущего инженера темы Н. В. Курина

занималось новыми перспективными самоходками

СУ-101 со 100-миллиметровой пушкой Д-10С и СУ-102,

отличавшейся от первой главным образом установкой

122-миллиметрового орудия Д-25С. Их эскизные про-

екты были утверждены на заседании Технического совета

НКТП в сентябре 1944 г. В отличие от всех предшествен-

ниц, в новых машинах использовались узлы моторно-

трансмиссионного отделения и ходовой части не только

тридцатьчетверки, но и нового танка Т-44141.

СУ-101 и СУ-102 резко отличались от серийной

СУ-100 даже внешне. Благодаря заднему расположению

боевой рубки орудие почти не выступало за пределы

корпуса. Это значительно повышало маневренность

машины и в условиях города, и в лесу: во время пово-

рота не приходилось думать о повреждении ствола при

ударе о стену или дерево. То же было и тогда, когда

машина преодолевала рвы и овраги, – ствол больше не

цеплялся за складки и выступы на местности. Между

прочим, это была весьма серьезная опасность. В 1944 г.

после государственных испытаний, на показе маршалу

К. Е. Ворошилову танк ИС-2 лишился пушки: в ходе

танка ИС-2, обеспечивала в лобовой проекции защиту

даже от немецкого длинноствольного танкового

88-миллиметрового орудия KwK 43. СУ-101 и СУ-102

первыми из машин среднего класса получили зенитный

12,7-миллиметровый пулемет (установлен на коман-

дирском люке)143.

Опытные образцы СУ-101 и СУ-102, получившие в

Наркомате танковой промышленности собственные

имена – «Уралмаш-1» и «Уралмаш-2», были построены в

марте–апреле 1945 г. В течение лета и осени проводи-

лись заводские испытания и дорабатывалась конструк-

ция. Дело несколько затянулось, поскольку основные

силы КБ после окончания войны использовались на

работах по гражданской тематике144.

К тому же конструкторское бюро резко сократилось

численно: если на 1 января 1946 г. в его составе было 57

сотрудников, то на 1 мая – лишь 38. И дело не только в

желании эвакуированных во время войны специалистов

вернуться домой – законы, запрещающие самовольный

переход на новую работу, в 1946 г. никто и не думал

отменять. Штат самоходного КБ «растаскивался» по

решениям высших органов власти. Например, группа

конструкторов была направлена централизованным

порядком в Ленинград для усиления «ЦКБ башенностро-

ения», занимавшегося разработкой корабельных и бере-

говых артиллерийских башенных установок145.

маневров длинный, выступающий далеко за пределы

корпуса ствол «зачерпнул» немного земли – и взорвался

при выстреле142.

Для СУ-101 и СУ-102 заднее расположение боевой

рубки обеспечило благоприятные условия работы ходо-

вой части. Вес СУ-101 и СУ-102 равномерно распреде-

лялся по всей опорной части, в то время как на СУ-100

передние катки были серьезно перегружены. Равномер-

ная нагрузка на ходовую часть в сочетании с легкой

компактной торсионной подвеской дали возможность

значительно усилить броневую защиту – при испыта-

ниях она оказалась выше, чем у тяжелых САУ и даже у

Между тем работа над системами «Уралмаш-1» и

«Уралмаш-2» оказалась весьма непростой. В отчете за

1946 г. Л. И. Горлицкий специально отметит: «Дело

создания новой машины с принципиально новым рас-

положением основных агрегатов оказалось трудным и

продолжительным. От начального этапа работ – конст-

руктивных изысканий – до испытания машин на поли-

гоне завод работал 20 месяцев, неоднократно переде-

лывая отдельные механизмы и устройства»146.

В декабре 1945 г. две САУ «Уралмаш» поступили на

полигонные испытания в знаменитую Кубинку. Про-

фессиональные армейские испытатели после четырех-

Самоходная установка СУ‑102.

Self‑propelled guns’ SU‑102.

72


THE DESIGNING BUREAU OF UZTM’S SPECIFIC PRODUCTION ON THE TURN OF 1945–1946

In the last war months the designing bureau headed by

L. I. Gorlitsky and the leading engineer N. V. Kurin was devel-

oping the new perspective self-propelled guns SU-101 with

the D-10S 100 mm gun and SU-102, which differed from

the former mainly by the D-25S 122 mm gun. Their draft

projects had been approved by the sitting of the technical

council of people’s commissariat for tank industry in Sep-

tember 1944. In contrast to their fore-runners the new

machines’ engine-transmission and driving parts were

equipped with the units not only from the T-34 but also

from the new T-44 tank141.

The SU-101 and SU-102 essentially differed from the

produced in batch SU-100 even in their appearance. Due to

the rear location of the fighting compartment, the gun

almost did not exceed the hull’s limits. This substantially

increased the gun’s maneuverable potential in a town or

forest, since the gun’s traverse was not hindered by the dan-

ger to destroy the barrel by a tree or a wall. The same was

the case with passing through ditches or ravines, because

the barrel was not any longer obstacled by the locality’s

folds. It should be noticed that the latter was a very serious

and unpleasant trouble: in 1944 after the governmental

testing the IS-2 tank lost its gun while being showed to mar-

of the heavy self-propelled guns and even the IS-2 tank.

It could even resist the long-barrel 88 m gun of the KwK

43 German tank. The SU-101 and SU-102 became the

first medium-class machines armed with 12.7 mm anti-

aircraft machine gun (mounted on the commander’s

hatch)143.

The experimental samples of the SU-101 and SU-102

were named “Uralmach-1” and “Uralmach-2” in the people’s

commissariat for tank industry and built in March-April of

1945. During the summer and autumn the works’ trials were

held and the design was perfected. This was slightly delayed

since the main forces of the designing bureau were used for

the civil products after the war ended144.

At the same time the staff of the designing bureau was

reduced. On 1 January 1946 it consisted of 57 employees,

but already on 1 May the number of its specialists was just

38. The matter was not only the desire of the evacuated in

the time of war specialists to come back home, as the laws

of 1946 prohibiting an unauthorized transfer to a new job

had not been abolished by 1946. The staff of the self-pro-

pelled guns’ designing bureau was pulled apart by the

decisions of the higher power organs. For example, a

group of designers was ordered to go to Leningrad to

strengthen the central designing bureau of turret-building

engaged in the development of ships’ and coastal artillery

turret guns145.

shal K. Ye. Voroshilov, since the long barrel ladled some

earth in the course of maneuver and hence exploded when

firing142.

For the SU-101 and SU-102 the rear location of the

fighting compartment gave advantages to the operation

of the driving part. The weight of the SU-101 and SU-102

was equally distributed over the whole fundamental part

in contrast to the SU-100 with its overloaded front

sprockets. The even pressure to the driving part together

with a light compact torsion bar gave the opportunity to

essentially strengthen the armour defence. The further

firing tests revealed that it proved to be superior to that

The activity on the development of the “Uralmach-1”

and “Uralmach-2” systems was very complicated. L. I. Gor-

litsky pointed out in the account on 1946: “The creation of

a new gun with a principally new location of the basic parts

proved to be difficult and long. It took the plant 20 months

to pass from the initial stage of the activity – the designing

investigations – to the trials on the proving ground, while

some mechanisms and units had been changed for several

times”146.

In December 1945 two self-propelled guns “Uralmach”

were subjected to trials on the famous “Kubinka” proving

ground. The four-month trials performed by the professional

Коробка перемены передач и бортовая передача СУ‑102.

The gearbox and the onboard transfer of SU‑102.

73


месячной работы отметили и достоинства, и недостатки

машин147. В числе первых значились: 1) улучшенная

маневренность машин на маршах по пересеченной и

лесистой местности; 2) хорошая устойчивость и легкая

управляемость машины на ходу; 3) хорошая устойчи-

вость при стрельбе с места; 4) повышенная противосна-

рядная прочность корпуса; 5) повышенная живучесть

колес, вследствие равномерной нагрузки на них; 6) удоб-

ства при входе в машину и загрузке боекомплекта.

Кроме этого, были также отмечены высокая унифи-

кация с ранее выпускавшимися средними САУ, возмож-

ность дальнейшего повышения огневой мощности уста-

новкой более длинноствольных орудий, простое и

надежное закрепление орудия на марше, удобство

управления и ухода за трансмиссией.

В числе наиболее существенных недостатков отме-

чались теснота боевого отделения и вследствие этого

малая скорострельность, недостаточная вентиляция от

пороховых газов, низкая живучесть торсионов под-

вески, повышенная температура в моторно-трансмис-

сионном отделении, а также сильное воздействие удар-

ной волны выстрела на переднюю часть крыши корпуса.

В итоге «НИБТ Полигон» Главного бронетанкового

управления сделал заключение, что артсамоходы «Урал-

маш» испытаний не выдержали.

На этом работа с СУ-101 и СУ-102 была закончена.

Вероятнее всего, выявленные недостатки можно было

устранить, но это не имело смысла. К лету 1946 г. про-

изводство одной из базовых машин самоходок –

Т-34-85 – было уже прекращено. Одновременно стало

ясно, что Т-44 является промежуточной моделью, а

базовым средним танком должен стать танк Т-54.

РАЗРАБОТКА СПЕЦИАЛЬНОЙ БАЗЫ ДЛЯ САМОХОДНЫХ ОРУДИЙ

В предвоенные годы самоходные орудия во всем

мире создавались главным образом на базе серийных

танков, танкеток, бронетранспортеров и даже тракторов.

Во время второй мировой войны унификация САУ и тан-

ков стала просто обязательной. В те годы свободных

мощностей для выпуска помимо танков еще и специаль-

ного самоходного шасси не имели даже самые развитые

страны. Единственное заметное исключение – постро-

енная крупной серией американская противотанковая

машина М18 «Хэллкет». Именно в США в это время было

введено понятие «боевая группа», обозначающее базо-

вый танк и всю совокупность боевых и инженерных

машин, созданных на его основе148.

В Советском Союзе к 1945 г. накопилась солидная

коллекция различных самоходок и гусеничных шасси,

захваченных на поле боя либо полученных от союзни-

ков. В течение 1946 г. сотрудники Горлицкого вместе с

самим главным конструктором получили возможность

ознакомиться с этим богатством. В течение года было

проведено 20 специальных командировок, в том числе в

Москву, Нижний Тагил, Челябинск, Молотов (Пермь),

Омск, Барнаул. Одновременно были получены отчеты и

исследования Научно-технического комитета бывшего

НКТП и армейского испытательного полигона о сущест-

вующих машинах. Были собраны сведения о ранее не

употреблявшихся в отечественном танкостроении

узлах, в том числе гусеницах с сайлент-блоками; гидро-

механических трансмиссиях; гидравлических приводах

и передачах; тормозных устройствах с автоматическим

регулированием; гидравлических амортизаторах; элект-

рических приборах для контроля за режимом работы

двигателя149.

В итоге Л. И. Горлицкий и его сотрудники пришли к

выводу о необходимости создания специальной легко-

броневой базы для самоходной артиллерии с открытой

установкой орудий. Она должна была объединить в себе

самые последние технические достижения, почти все

находящиеся на вооружении сухопутных войск артил-

лерийские системы – от зенитных 85-миллиметровых

до дальнобойных 152-миллиметровых пушек. Выдан-

ные Главным бронетанковым управлением тактико-тех-

нические требования допускали такое решение150.

Одновременно в том же 1946 г. конструкторское

бюро УЗТМ получило задание разработать два варианта

закрытого артсамохода с 122-миллиметровой пушкой и

тяжелым бронированием – до 200 мм для боевой рубки:

первый на базе узлов танка Т-54, второй – с максималь-

ным использованием новых агрегатов. Были созданы и

в августе 1946 г. представлены на рассмотрение НТК

ГБТУ эскизные проекты. Однако завод отказался от

дальнейших работ, т. к. его мощности не могли выдер-

жать установленный для машин тяжелый вес151.

Укладка боекомплекта в СУ‑100П.

The ammunition’s stowage into SU‑100P.

74


armoured forces’ experts revealed both gun’s advantages

and shortcomings147. The advantages included: 1) an

improved maneuverable potential of the gun on the broken

and forest ground; 2) a good steadiness and easy operation

of the driving gun; 3) a good steadiness in stationary fire;

4) an increased anti-projectile hull’s defence; 5) an increased

service life of the wheels as a result of an even pressure on

them; 6) a comfortable entrance to the machine and arma-

ment stowage.

Apart from this the new gun was merited for a high uni-

fication with the earlier produced medium self-propelled

guns, an opportunity of the further increase of firepower via

the installation of more long-barrel guns, a simple and safe

contact of the gun for a marsh as well as a comfortable oper-

ation and care for the transmission.

The most essential shortcomings included the density of

the fighting compartment and as a result of this the low fire

capacity as well as an insufficient ventilation from powder

gas, a short service life of torsions bars, an increased temper-

ature in the engine-transmission section and a strong effect

of the blast wave on the front part of the hull’s roof. As a

result the scientific-research bureau “NIBT Proving ground”

of the Main armoured-tank department came to the conclu-

sion that the “Uralmach” self-propelled guns failed to pass

the test.

This was the end of activity on the SU-101 and SU-102.

The revealed shortcomings were liable to be liquidated but

there was no point in it. By the summer of 1946 the produc-

tion of the basic self-propelled gun T-34-85 had been

already ceased. Parallel with this it became apparent that the

T-44 was the intermediate model whereas it was the T-54

that had to become the basic medium tank.

taneously the accounts and investigations on the existing

machines were received from the scientific-technical institute

of people’s commissariat for tank industry as well as from the

Army experimental proving ground. The information was

gathered on the units, which were not previously used in the

home tank-building production. They included the caterpil-

lars with silent blocks, hydraulic-mechanical transmission;

hydraulic drives; brake mechanisms with automatic regula-

tion; hydraulic shock absorbers, electric drive controls149.

As a result L. I. Gorlitsky and his colleagues had come to a

conclusion of the necessity to design a light-armoured base

for the self-propelled artillery guns with an open installation

of the guns. It was meant to have embodied the latest techni-

cal achievements and to be capable of carrying almost all the

artillery systems the land forces were armed with, from the

85 mm anti-aircraft guns to the long-range 152 mm ones.

The tactic-technical specifications presented by the Chief

armoured-tank department allowed such a decision150.

Simultaneously in the same year of 1946 the UZTM’s

designing bureau was ordered to develop two variants of a

closed self-propelled gun with 122 mm gun and heavy

armour (up to 200 mm for the fighting compartment). The

first variant had to be based on the units of the T-54 tank,

while the second had to have the maximal utilization of new

mechanisms. The draft projects were made and submitted to

the scientific-technical committee of the Chief armoured-

tank department in August 1946. However, the works refused

to carry on any further activity as its capacities couldn’t sus-

tain the heavy fixed weight of the machines151.

All the forces were concentrated on the light machines.

By the summer of 1946 the designing bureau had configured

the future carrier of the artillery systems. The engine-

DESIGNING A SPECIFIC BASE FOR THE SELF-PROPELLED GUNS

In the pre-war years the self-propelled guns all over the

world were built on the base of the batch tanks, tankettes,

armoured personnel carriers and even tractors. During the

Second World War the unification of the self-propelled guns

and tanks became obligatory, since even the most devel-

oped countries lacked free capacities for the production of

specific self-propelled chassis apart from tanks. The only

noticeable exception was the American anti-tank machine

M-18 “Hellkette” made in a big-quantity batch. At the same

time the USA introduced the notion of “the fighting group”

meaning the basic tank and the total of the battle and engi-

neering machines created on its base148.

By 1945 Soviet Union had accumulated a substantial col-

lection of various self-propelled guns and track chassis either

captured on the battlefield or delivered by the allies. Through-

out 1946 Gorlitsky’s colleagues together with their chief

designer had the opportunity to study this variety. During that

year 20 special trips to Moscow, Nizhny Tagil, Chelyabinsk,

Molotov (Perm), Omsk and Barnaul were undertaken. Simul-

Укладка боекомплекта в СУ‑100П.

The ammunition’s stowage into SU‑100P.

75


Все силы были сосредоточены на легких машинах. К

лету 1946 г. в КБ сформировался облик будущего уни-

версального носителя артиллерийских систем. В пере-

дней его части с правой стороны размещалось моторно-

трансмиссионное отделение, с левой – отделение

управления с механиком-водителем. Первоначально

предполагалось использовать в машине двигатель Д-6

мощностью 300 л.с., простую механическую коробку

перемены передач, соединенную с двигателем через

промежуточный редуктор с планетарным мультиплика-

тором. Впервые для отечественных САУ предусматрива-

лись планетарный механизм поворота и гусеница с

«сайлент-блоками», т. е. с резино-металлическими шар-

нирами. Орудие устанавливалось в задней части кор-

пуса, тут же в корпусе устраивалась боеукладка152.

В августе первые эскизные проекты рассматрива-

лись в Министерстве тяжелого машиностроения и

Научно-техническом комитете ГБТУ. В итоге было пред-

ложено сократить вес САУ, обеспечить вертикальное

наведение для гаубиц до 60 градусов, установить вместо

механической трансмиссии планетарную или как вари-

ант – гидромеханическую. К разработке последней при-

влекался головной институт Министерства тяжелого

машиностроения – ЦНИИТМАШ153.

Уже самостоятельно КБ приняло решение отка-

заться от недовведенного до завершения двигателя Д-6

и установить танковый дизель В-54 с ограничением

мощности до 400 л.с., что увеличивало его ресурс до 400

моточасов. Поскольку разработка планетарной КПП и

гидромеханической трансмиссии требовала большого

времени, КБ предложило ГБТУ разработать третий вари-

ант КПП – механический ступенчатый с синхронизато-

рами. Предусматривалась взаимозаменяемость всех

вариантов КПП154.

В декабре 1946 г. СКБ УЗТМ представило в Мини-

стерство и ГБТУ второй вариант эскизного проекта буду-

щей легкой СУ-100П. В перечне документации значились

чертежи общих видов и узлов, расчеты, пояснительная

записка, деревянный макет в 1/10 натуральной величины

и фотоальбом снимков макетов. Одновременно рассмат-

ривался выполненный ЦНИИТМАШем эскизно-техни-

ческий проект гидромеханической трансмиссии155.

Приведем небольшие выдержки из этих докумен-

тов156.

«Открытые артсамоходы СУ-100П, СУ-122Г, СУ-122П,

СУ-152Г и СУ-152П предназначены для сопровождения

танковых, стрелковых и кавалерийских частей и выпол-

нения следующих задач:

1. Подавления и уничтожения огневых точек про-

тивника, мешающих продвижению наступающих войск

прямой наводкой, из-за укрытий, а также стрельбой с

закрытых позиций.

2. Борьбы против танков и артсамоходов против-

ника из засад и из-за укрытий.

3. Разрушения полевых укреплений противника.

4. Контрбатарейной борьбы.

Зенитный артсамоход ЗСУ-85 в основном предна-

значается для прикрытия танковых и механизирован-

ных войск от авиации, а также может выполнять и все

перечисленные выше задачи.

Все указанные самоходы являются машинами, име-

ющими одну общую базу – новый артсамоход СУ-100П.

При использовании СУ-100П как базы кормовая часть

корпуса остальных самоходов изменяется в зависи-

мости от устанавливаемого орудия. На базе СУ-100П

возможно также изготовление бронетранспортера и

арттягача».

Базовая машина СУ-100П должна была иметь бое-

вой вес 18,5 т., экипаж из 4 человек, максимальную ско-

рость – 65 км / час, возможность вести круговой обстрел

с углами возвышения от +18 до –4 градусов, незначи-

тельную общую высоту – 2300 мм, клиренс 400 мм,

ОТЛИЧИЯ ПРЕДЛАГАЕМЫХ МАШИН ОТ БАЗОВОЙ СУ-100П

СУ-122Г СУ-122П СУ-152Г СУ-152П ЗСУ-85

1. Боевой вес, кг 17900 19100 19400 21300 19300

2. Длина машины с орудием, мм 6255 6630 6400 7790 7570

3. Высота, мм 2250 2250 2250 2300 2530

4. Высота линии огня, мм 1900 1900 1900 1950 2090

5. Артсистема Д50 / М30 М-52 Д-50 / Д-1 М-53 КС-18

6. Калибр, мм 122 122 152 152 85

9. Вертикальные углы обстрела, градусов:

– при горизонтальном наведении 360° +29/ –4 +20/ –4 +19/ –4 +15*/ –4 +85/ –4

– 40° +43/ –4 – +43/ –4 +30/ –4 –

10. Боекомплект 46 37 45 30 61

11. Экипаж 4 4 5 5 6

* Величины вертикальных углов обстрела для СУ-152П даны при 260 градусах по горизонту, так как пушка не имеет кругового обстрела.

76


transmission section was located in its front right-hand part;

the control section with the driver / mechanic was located in

the front left-hand part. Initially it was implied to use the D-

6 engine of 300 horse power capacity, which is a simple

mechanical gearbox connected with the engine via an inter-

mediate reducer with a planetary multiplier. For the first

time the planetary traverse mechanism and tracks with the

“silent blocks”, i. e. with rubber-metal hinges, were intended

for the home self-propelled guns. The gun was mounted in

the hulls’ rear, and the armament was also laid there152.

In August the first draft projects were studied in the

Ministry of heavy machine-building and by the scientific-

technical committee of the Chief armoured-tank depart-

ment. As a result it was suggested to reduce the weight of the

self-propelled gun, to ensure howitzers’ vertical aiming up

to 60 degrees, to substitute the mechanical transmission by

either the planetary or the hydraulic-mechanical one. The

head institute of Ministry of heavy machine-building was

attracted to designing the latter153.

Independently the designing bureau decided to decline

the not-improved D-6 engine and to mount the tank diesel

V-54 with the restriction of capacity being only 400 horse

powers, which increased its resources to 400 motor-hours.

Since the elaboration of the planetary gearbox and hydrau-

lic-mechanical transmission required long time, the design-

ing bureau offered the Chief armoured-tank department the

third variant of the gearbox. It was the mechanical stepped

one with synchronizers. The interchangeability of all the

variants of the gearbox was implied154.

In December 1946 the UZTM’s designing bureau sub-

mitted the second variant of the draft project of the future

light SU-100P to the Ministry and the Chief armoured-tank

department. The list of documents contained the drawings

of the general views and units, calculations, a detailing mes-

sage, a wooden model of 1 / 10 of the natural size and a

photo album of the models. Parallel with this the technical-

draft project of the hydraulic-mechanical transmission

made by the TSNIIYMASH was studied155.

Below there are some abstracts of these documents

cited156.

“The open artillery self-propelled guns SU-100P, SU-122G,

SU-122P, SU-152G and SU-152P are intended to accompany

tanks, infantry and cavalry and to fulfil the following tasks:

1. Suppression and liquidation of the enemy’s fire points

preventing the movement of attacking troops by direct aiming,

aiming from the cover as well as by fire from closed positions.

2. Fighting the enemy’s tanks and self-propelled guns

from ambush and covers.

3. Destruction of the enemy’s field fortifications.

4. Anti-battery battle.

The anti-aircraft self-propelled gun ZSU-85 is mainly

intended for the protection of tank and mechanized troops

from aviation as well as the fulfillment of all the mentioned

above tasks.

All the enumerated self-propelled guns are the machines

with the same base – the new artillery self-propelled gun

SU-100P. When using the SU-100P as a base, the rear part of all

the other self-propelled guns may be modified depending on

the mounted gun. The production of the armoured carrier and

artillery tractor is also possible on the base of the SU-100P”.

The battle machine SU-100P had to have the weight of

18,5 tons, four crewmen, a maximal speed of 65 km per an

hour, a capacity of the round fire with gun elevation from plus

18 degrees to minus 4 degrees, a small total height of 2300 m,

an overall length of 6650 mm, a height of the fire line of 1900

mm, a gun ammunition of 50 rounds, a six-speed gearbox, an

individual torsion bar and a track with rubber-metal hinge.

The most important recommendations for the second

variant of the draft project were the proposal to substitute

the driving part with 10 road wheels by that with 12 wheels

with the same 8 idler wheels as well as the order to ensure

the guarantee run of the driving part of 3000 km. At the end

THE DIFFERENCE BETWEEN THE SUGGESTED MACHINES AND THE BASIC SU-100P

SU-122G SU-122P SU-152G SU-152P ZSU-85

1. Combat weight, kg 17900 19100 19400 21300 19300

2. Overall length, mm 6255 6630 6400 7790 7570

3. Height, mm 2250 2250 2250 2300 2530

4. Height of the fire line, mm 1900 1900 1900 1950 2090

5. Artillery system D-50 / M-30 M-52 D-50 / D-1 M-53 KS-18

6. Calibre, mm 122 122 152 152 85

9. Gun depression, degrees

– horizontal aiming 360 degrees +29/ –4 +20/ –4 +19/ –4 +15*/ –4 +85/ –4

– 40 degrees +43/ –4 – +43/ –4 +30/ –4 –

10. Armament 46 37 45 30 61

11. Crew 4 4 5 5 5

* The figures of the gun depression for the SU-152P are calculated for 260 degrees horizontal, since the gun has no traverse fire.

77


длину вместе с орудием 6650 мм, высоту линии огня

1900 мм, боекомплект из 50 снарядов, шестискоростную

скоростную коробку передач, индивидуальную торси-

онную подвеску и гусеницу с резино-металлическим

шарниром.

Важнейшими из замечаний по 2-му варианту эскиз-

ного проекта стали предложение заменить ходовую

часть с 10 опорными катками на 12-катковую, с теми же

8 поддерживающими катками, и требование обеспечить

гарантийный пробег ходовой части в 3000 км. В конце

декабря 1946 г. Отдел главного конструктора УЗТМ по

спецпроизводству приступил к выполнению первых

технических проектов – для начала СУ-100П и СУ-152Г,

т. е. открытых САУ со 100-миллиметровой пушкой и

152-мм гаубицей157.

На 1947 г. Военное министерство (оно называлось в

то время именно так) подготовило и провело Поста-

новлением Совета Министров от 9 апреля обширную

программу опытно-конструкторских и научно-иссле-

довательских работ по разработке конструкций и изго-

товлению опытных образцов бронированных машин

на УЗТМ. В ней были представлены: «1) средний артса-

моход СУ-122БМ на базе танка Т-54; 2) легкий откры-

тый артсамоход СУ-100П; 3) полузакрытый артсамоход

СУ-100 (вместо СУ-76 ) ; 4) легкий артсамоход СУ-122П;

5) легкий гаубичный артсамоход СУ-152Г; 6) легкий

пушечный артсамоход СУ-152П; 7) зенитный артсамо-

ход ЗСУ-85; 8) зенитный артсамоход ЗСУ-57-2; 9) бро-

нетранспортер на базе СУ-100П; 10) бронетягач на базе

СУ-100П; 11) гидромеханическая трансмиссия; 12) гусе-

ница с сайлент-блоками; 13) гидравлические амортиза-

торы»158.

Между тем КБ в это время не имело ни производ-

ственной базы, ни соответствующего количества сотруд-

ников. Не только опытный цех – бывший танкосдаточ-

ный № 102, – но и весь УЗТМ не имел оборудования,

необходимого при изготовлении таких сложных узлов

и деталей, как шестерни с косым спиральным шлифо-

ванным зубом для КПП или планетарные механизмы

поворота с эпициклическими шестернями. Вместо 84

человек по штату в КБ на 1 января 1947 г. имелось только

64, причем пополнение прибыло главным образом не

из вузов или других конструкторских организаций, а из

Свердловского машиностроительного техникума159.

К тому же и сам план работ от Военного мини-

стерства оказался не слишком продуманным. В итоге в

течение 1947 г. КБ вынуждено было рассредоточить

свои невеликие силы. Итоги не всегда радовали. Эскиз-

ный проект закрытой СУ-122 на базе агрегатов танка

Т-54 был представлен на утверждение военным, но, по

их мнению, оказался уже «неактуальным», и от дальней-

шей разработки заказчик отказался сам. То же про-

изошло с двумя легкими установками СУ-122П и ЗСУ-85

и бронетягачом. По зенитной ЗСУ-57-2 дело останови-

лось почти не начавшись ввиду отсутствия проекта

автоматических 57-миллиметровых пушек. Тему полу-

закрытого СУ-100 заказчик разрешил объединить с

темой СУ-100П. В трех случаях успех оказался более

очевидным: были утверждены технический проект и

рабочие чертежи СУ-100П, СУ-122Г и СУ-152Г, для пер-

вых двух машин началась подготовка оснастки и изго-

товление заготовок. Приступить к изготовлению опыт-

ного образца завод не смог из-за неготовности

опытного цеха. По СУ-152П дело застопорилось на

уровне рабочих чертежей из-за задержки с проектом

пушки. Технический проект бронетранспортера на

базе СУ-100П был закончен в декабре 1947 г. В числе

выполненных пунктов плана значилось создание гусе-

ниц с резино-металлическим шарниром и гидравличе-

ских амортизаторов. ЦНИИТМАШ представил техниче-

ский проект гидромеханической трансмиссии, но

конструкция оказалась слишком сложной. Неожидан-

ной ситуацией 1947 г. было то, что фонды на оборудо-

вание и даже на броню для опытных машин УЗТМ пре-

дусмотрены не были160.

Самоходная установка СУ‑100П.

Self‑propelled guns’ SU‑100P.

78


of December 1946 the UZTM Chief designer’s section for

specific production initiated designing first technical proj-

ects, first of all the SU-100P and SU-152G, i. e. the open self-

propelled guns with 100 mm gun and 152 mm howitzer157.

In 1947 after the order of the Council of Ministers from

9 April the military ministry (at that time it was called so)

had prepared and performed a profound program of exper-

imental-designing and scientific-research activities on devel-

oping the configurations and production of experimental

models of armoured machines at UZTM. It included: “1). The

medium artillery self-propelled gun SU-122BM on the base

of the T-54 tank; 2) The light open self-propelled gun SU-

100P; 3) The semi-closed artillery self-propelled gun SU-100

(instead of SU-76); 4) The light artillery self-propelled gun

SU-122P; 5) The light howitzer artillery self-propelled gun

SU-152G; 6) The light artillery self-propelled gun SU-152P;

7) The anti-aricraft artillery self-propelled gun ZSU-85;

8) The anti-aircraft artillery self-propelled gun ZSU-57-2;

9) The armoured personnel carrier on the base of the SU-

100P; 10) The armoured tractor on the base of the SU-100P;

11) The hydraulic-mechanical transmission; 12) The track

with silent-blocks; 13) The hydraulic shock absorbers”158.

At that time the designing bureau lacked both the pro-

duction base and the adequate number of specialists. Not only

the experimental shop (the former tank-approving shop

№ 102), but the whole UZTM had no equipment vital for the

production of a lot of complex sub-components. By 1 January

1947 the designing bureau consisted of only 64 subjects

instead of 84 determined by the staff. The main sources of

bureau’s replenishment were not the graduates from higher

educational establishments or designing institutions but those

graduated from Sverdlovsk machine-building college159.

It must be also noticed that the plan of activities offered

by the military ministry was not really well-thought of. As a

result the designing bureau had to scatter its small forces

over 1947. The outcomes were not always successful. The

draft project of the closed SU-122 on the base of the T-54

tank mechanisms was submitted to the military specialists.

They found it to be outdated and the customer withdrew

the order. The same was the case with two light self-pro-

pelled guns SU-122P and ZSU-85 and the armoured tractor.

The activity on the anti-aircraft ZSU-57-2 was stopped

before it pretty much began in view of the lack of the auto-

matic 57 mm guns. The customer allowed joining the topic

of the semi-closed SU-100 with that of the SU-100P. In three

cases, however, the success was more obvious. The technical

project and working drawings of the SU-100P, SU-122G and

SU-152G were confirmed. The preparation process of the

equipment and billets for the first two machines com-

menced. Nevertheless, the works failed to start the produc-

tion of the experimental modification, since the experimen-

tal shop had not been prepared. The SU-152P’s designing

process was prevented at the stage of working drawings by

the delay with the gun’s project. The technical project of the

armoured personnel carrier on the base of the SU-100P had

been completed in December 1947. The fulfilled items of

the plan contained designs of the tracks with rubber-metal

hinge and hydraulic shock absorbers. The head institute of

Ministry of heavy machine-building suggested the technical

project of hydro-mechanical transmission but the design

proved to be too complicated. The incomprehensible nota-

ble feature of the year 1947 was the fact that the funds for

the equipment and even for the armour of the UZTM’s

experimental machines had not been stipulated160.

Испытания СУ‑100П в условиях трудной проходимости.

The trials of SU‑100P in the difficult cross‑country conditions.

79


ГОРЬКАЯ СОЛЬ ИСПЫТАНИЙВ 1948 г. наконец-то был завершен опытно-экспери-

ментальный цех; а КБ усилено необходимыми специали-

стами. И хотя годовой план работ был утвержден Советом

Министров СССР только 22 июня, дело шло своим чере-

дом. Первый образец СУ-100П был изготовлен и сдан воен-

ной приемной комиссии на испытания в июне. К ноябрю

машина уже прошла 3000 км. В августе начались ходовые

испытания бронетранспортера на базе СУ-100П. Гаубич-

ная СУ-152Г и пушечная СУ-152П были завершены и

вышли в опытный пробег в октябре. По зенитной ЗСУ-57-2

проектирование задержалось из-за отсутствия чертежей

спаренной артиллерийской системы, полученных УЗТМ

Испытания вторых образцов машин УЗТМ показали,

что часть из них существенно превышает установлен-

ный вес.

Спешно принятые заводом меры (перекомпоновка

отдельных узлов, уменьшение допуска на литье и даже

на толщину броневых листов) позволили довести бое-

вой вес СУ-100П до 22 т, СУ-152Г – до 23 т, СУ-152П – до

28 т, а бронетранспортера – до 19 т. Этим КБ исчерпало

свои ресурсы, при этом уже все машины не имели кру-

гового обстрела и ограничивались углом горизонталь-

ного наведения в 140 градусов163. Началась длительная,

изматывающая обе стороны битва с военными по

поводу веса машин УЗТМ.

лишь в ноябре. Наконец ЦНИИТМАШ совместно с заводом

завершил технический проект гидромеханической транс-

миссии и приступил к ее рабочим чертежам161.

Не удивительно, что первые же испытания выявили

ряд существенных дефектов: стендового оборудования

для предварительной проверки узлов и деталей в распо-

ряжении КБ еще не было. Поэтому параллельно с про-

бегами завод занимался изготовлением вторых, уже усо-

вершенствованных экземпляров СУ-100П, СУ-152Г,

СУ-152П и бронетранспортера – для государственных

испытаний. Машины были завершены в конце 1948 –

начале 1949 гг., однако в силу заметных отступлений от

тактико-технических требований, а также из-за вновь

введенного порядка порядка принятия на вооружение

новых образцов бронетанковой техники межведом-

ственная комиссия не допустила их на государственные

испытания. Новый порядок, кстати говоря, был вызван

ошибками с принятием в 1946 г. на вооружение танка

Т-54, его конструкцию пришлось несколько дорабаты-

вать, останавливая при этом серийные заводы162.

Машина Вес по ТТТ, т Фактический вес, т

CУ-100П 23 21

СУ-152Г 24 22

СУ-152П 29,2 26

БТР (без десанта)

21 18

Между тем КБ начиная с апреля 1949 г. приступило к

переделке ходовой части двух машин – СУ-152Г и бро-

нетранспортера. На них вводился дополнительный,

седьмой каток, после чего предполагался пробег соответ-

ственно на 3000 и 5000 км. В сентябре задание было

выполнено. Усовершенствованные СУ-100П, СУ-152Г и

бронетранспортер с уменьшенным до ТТТ весом

должны были поступить на государственные испытания

в ноябре–декабре. Однако 15 октября 1949 г. вышло

новое Постановление Совета Министров – до государс-

твенных испытаний допускались лишь СУ-100П и броне-

транспортер, а работа по СУ-152Г, СУ-152П и ЗСУ-57-2

прекращалась. СУ-100П была отправлена на Кубинку в

ноябре 1949 г., бронетранспортер – в конце декабря164.

Государственные испытание уральских изделий

проходили с середины января до начала апреля 1950 г.

И СУ-100П, и БТР их не выдержали, однако комиссия в

обоих случаях отметила перспективность боевых

машин. В заключении комиссии по поводу БТР указыва-

ется следующее: «Изготовленный Уралмашзаводом

опытный бронетранспортер государственных испыта-

ний в объеме 5000 км пробега не выдержал по причине

выхода из строя коробки перемены передач и двигателя,

изгиба четырех балансиров, неудовлетворительного

крепления бандажей опорных катков и неудовлетвори-

тельной кучности боя крупнокалиберного пулемета.

Гусеница, резина катков, торсионная подвеска и

Самоходная установка СУ‑152Г.

Self‑propelled guns’ SU‑152G.

80


THE BITTER SALT OF THE TRIALSAs late as in 1948 the experimental-testing shop was

completed. The designing bureau was strengthened by the

necessary specialists. Although the USSR Council of Minis-

ters confirmed the year plan only on 22 June, the activity

was in progress. The first model of the SU-100P was pro-

duced and subjected to the military tests in June. By Novem-

ber it had already passed 3000 km. In August the driving test

of the armoured personnel carrier on the base of the

SU-100P started. The SU-152G howitzer and the SU-152P

gun were finished and sent into the experimental run in

October. Designing the anti-aircraft ZSU-57-2 was delayed

because of the lack of drawings of the doubled artillery sys-

tem. UZTM received those only in November. Finally, the

head institute of Ministry of heavy machine-building in col-

laboration with the works had accomplished the technical

project of hydraulic-mechanical transmission and started

developing its working drawings161.

As a rule, the first trials revealed a number of essential

shortcomings, since the designing bureau had not been

equipped with the stand machinery necessary for the pre-

liminary tests of the units and parts. Therefore, parallel with

the experimental runs the works was engaged into the pro-

duction of the second perfected modifications of the

SU-100P, SU-152G, Su-152P and the amoured personnel

carrier for the state trials. The machines were completed at

course of acceptance the T-54 tank in 1946, which entailed

the necessity to further redesign the tank over several years

thus stopping the production at the batch works162.

The trials of the second modifications made at UZTM

revealed that a number of them essentially exceeded the

determined weight:

The urgent measures taken by the works (among them

the change of some units, reduction of the allowance for

castings and even for the thickness of armoured sheets)

allowed achieving the battle weight of the SU-100P to be

22 tons, SU-152G – 23 tons, SU-151P – 28 tons and of the

armoured personnel carrier – 19 tons. Unfortunately, that

exhausted the creative resources of the designing bureau. All

the machines had no traverse range and were limited to the

horizontal aiming of 140 degrees163. The long-lasting and

exhausting for both sides struggle with the military officials

about the weight of the UZTM’s machines commenced.

From April 1949 the designing bureau has started

changing the driving part of two machines – the SU-152G

and the armoured personnel carrier. The additional seventh

wheel was introduced, after which the machines were

intended to conduct the run for 3000 km and 500 km

respectively. In September the task had been fulfilled. The

improved SU-100, SU-152G and armoured carrier with an

increased weight had to be subjected to the state testing in

November-December. However, on 15 October 1949 a new

the end of 1948 – the beginning of 1949. However, in view

of the substantial contradictions with the tactic-technical

requirements as well as the newly established order to accept

the new modifications of the armoured guns, the inter-

departmental commission did not allow them to the state

trials. The new order was caused by mistakes made in the

enactment of Council of Ministers was issued, according to

which only the SU-100P and the armoured personnel car-

rier were allowed to the state tests, while the activity on the

SU-152G, SU-152P and ZSU-57-2 had to be stopped. The

SU-100P was sent to the Kubinka proving ground in Novem-

ber 1949, the amoured carrier – at the end of December164.

The state trials of Ural machines lasted from the middle

of January to the beginning of April of 1950. Unfortunately,

both the SU-100P and the armoured personnel carrier failed

to pass them, but in both cases the commission accentuated

the perspectives of the battle machines. The commission’s

conclusion regarding the armoured personnel carrier was as

follows: “1. The experimental armoured personnel carrier

Machine Tactic-technical requirements, tons

Actual weight, tons

SU-100P 23 21

SU-152G 24 22

SU-152P 29.2 26

Armoured carrier (without the personnel) 21 18

Самоходная установка СУ‑152П.

Self‑propelled guns’ SU‑152P.

81


бортовые передачи показали удовлетворительную

работоспособность и обеспечили пробег бронетранс-

портера в зимних условиях на 5000 км.

2. Комиссия отмечает, что гусеничный бронетранс-

портер на базе СУ-100П обладает высокой подвижно-

стью, достаточной маневренностью и проходимостью,

при размещении 25 человек десанта.

При значительной грузоподъемности бронетранс-

портер может быть успешно использован для размеще-

ния крупных армейских радиостанций и радиолокаци-

онных установок, может быть использован как база для

установки спаренных 57-миллиметровых зенитных

пушек, многоствольных реактивных установок и дру-

гого вооружения БТ и МВ СА»165.

По поводу СУ-100П мнение комиссии также было

достаточно благоприятным166: «Артсамоход СУ-100П,

изготовленный Уралмашзаводом, с установленной пуш-

кой, изготовленной заводом № 9, по вооружению, про-

ходимости, скоростям движения и маневренности отве-

чает современным требованиям, предъявляемым к

новому типу полузакрытых артсамоходов, предназнача-

емых для укомплектования артиллерийских частей и

подразделений бронетанковых и механизированных

войск Советской Армии. Применение артсамоходов

типа СУ-100П позволит значительно поднять маневрен-

ность, проходимость и скорости движения артиллерии

БТ и МВ СА. По своим ходовым качествам артсамоходы

типа СУ-100П не уступают современным танкам, пре-

восходя их по скоростям движения, маневренности и

большим гарантийным срокам службы.

Установленная на артсамоход 100-миллиметровая

пушка обладает хорошей кучностью и меткостью

стрельбы при дальности до 19300 м и имеет достаточ-

ный угол горизонтального обстрела до 155 градусов.

Применение артсамоходов типа СУ-100П позволит

обеспечить более успешное взаимодействие артилле-

рии с танками, особенно в наступательных опера-

циях.

Отметить, что база артсамохода СУ-100П может

быть успешно использована для установки других ору-

дий калибра от 100 до 152 мм; для установки спаренных

57-миллиметровых зенитных пушек, многоствольных

реактивных минометов и другого вооружения».

Вместе с тем машина не выдержала гарантийный

пробег в 3000 км из-за недостаточной прочности соеди-

нения бандажей со ступицами опорных катков, изгиба

балансиров подвески, недостаточной устойчивости и

наличия дефектов в пушке и ее установке. Пушка Д50

отличилась неважной работой затвора и малой проч-

ностью крепления по-походному. В числе мероприятий

по доработке СУ-100П государственная комиссия ука-

зала на необходимость снижения линии огня и заряжа-

ния не менее чем на 100–120 мм, даже за счет угла гори-

зонтального наведения167.

Схема компоновки и общие виды бронетранспортера.

A diagram of the line‑up and the general kinds of armoured

troop‑carriers.

82


produced by the Uralmach works has not passed the state tri-

als by 5000 km run due to the break of the gearbox and the

engine, curving of four balancers, unsatisfactory joint of the

road wheels’ tyres and unsatisfactory fire capacity of the

large-calibre gun. The track, rubber of the rollers, torsion sus-

pension bar and side gears displayed satisfactory capacity

and provided the armoured carrier’s run to 5000 km in win-

ter conditions. 2. The commission assesses that the caterpil-

lar armoured personnel carrier on the base of the SU-100P

has high mobility, sufficient maneuverability and cross-coun-

try ability with 25 subjects of the landing party onboard.

With considerable carrying ability the armoured carrier

can be used for locating large-size army radio stations and

radar devices and as a base for mounting the doubled 57 mm

anti-aircraft guns, multi-barrel reactive guns and other kinds

of armament BT and MV SA”165.

The commission’s appreciation of the SU-100P was also

favourable166: “Regarding the armament, cross-country abil-

ity, speed and maneuverability the artillery self-propelled

gun SU-100P produced by the Uralmach works with the gun

produced by the works № 9 answers the modern require-

ments to the new type of the semi-closed artillery self-pro-

pelled guns intended for the artillery parts and subdivisions

of armoured-tank and mechanized troops of the Soviet

Army. Utilization of the artillery self-propelled guns of the

SU-100P type will allow a substantial increase in maneuver-

ability, cross-country ability and speed of the artillery guns

and armoured personnel carriers. The driving attributes of

the artillery self-propelled guns of the SU-100P type are not

inferior to the modern tanks, while their speed, maneuver-

ability and a longer service life exceed those of the tanks.

The 100 mm gun mounted on the SU-100P is character-

ized by the good fire capacity and aiming at the range up to

19300 m. It also has a sufficient horizontal fire angle up to

155 degrees.

Utilization of the artillery self-propelled guns of the

SU-100P type will allow providing a more successful inter-

action of the artillery with tanks especially in the attack

operations.

It must be noted that the base of the artillery self-pro-

pelled guns of the SU-100P type may be successfully used for

arming it with other guns of the calibre from 100 to 152 mm

as well as for mounting the doubled 57 mm anti-aircraft

guns, multi-barrel reactive guns and other armament”.

At the same time the machine had not passed the guar-

antee run of 3000 km due to the insufficient durability of

the joints of the road wheels’ tyres, curves of the balancers

of the suspension bar, low stability and some defects in the

guns and its installation. The D-50 gun was characterized by

the unsatisfactory operation of the breech. Among the mea-

sures for the further development of the SU-100P the state

commission pointed out the necessity to lower the fire

Бронетранспортер во время маневров.

An armoured troop‑carrier during the manoeuvres.

83


Дальнейшие весенне-летние испытания выявили

еще несколько недостатков. Проведенные пулевые и

осколочные обстрелы показали недостаточную бро-

невую защиту машины. Лобовая проекция корпуса

поражалась бронебойными 14,5-миллиметровой и

12,7-миллиметровой пулями, а детали кормы – даже

обычными 7,62-миллиметровыми винтовочными

пулями. Причина оказалась до банального простой –

ввиду затруднений со сваркой стали высокой твер-

дости броневые детали обработали на среднюю

твердость168.

Осенью 1950 г. некоторые из недостатков были уст-

ранены. С целью повышения устойчивости при стрельбе

высота линии огня СУ-100П была понижена на 105, сама

пушка смещена на 50 мм вперед, длина отката увеличена

на 90 мм, соответственно уменьшилась сила сопротив-

ления откату. Были также доработаны гидравлические

амортизаторы. Тем не менее все эти усовершенствова-

ния после стрельб в октябре 1950 г. были признаны

недостаточными169.

Гидропривод механизма управления планетарного

механизма поворота хоть и показал удовлетворитель-

ную работоспособность, однако вызвал нарекания госу-

дарственной комиссии из-за малого хода рычагов. КБ

доработало гидропривод и одновременно предложило

гораздо более простой с точки зрения конструкции и

технологии изготовления механический привод ПМП.

При этом усилия на рычагах увеличивались совершенно

незначительно170.

Совместно с ЦНИИТМАШем был выполнен новый

вариант гидромеханической трансмиссии – двухпоточ-

ной, с планетарными механизмами поворота (по типу

танка Т-54) и коробкой перемены передач с двумя ско-

ростями переднего хода и одной – заднего. При рас-

смотрении проекта в ГБТУ были отмечены хорошая

приспособляемость, большой гарантийный срок службы

агрегатов, повышение средней скорости движения по

пересеченной местности и простота переключения

передач. Однако столь же очевидными были и недо-

статки: уменьшение КПД от 0,93 до 0,85, увеличение

почти вдвое расхода горючего и веса машины. Несом-

ненной была и сложность исполнения в серийном про-

изводстве. Вывод межведомственной комиссии был

однозначен: «Учитывая вышеизложенное… и что изго-

товление и испытание гидротрансмиссии потребует

значительную конструктивную доводку и большие экс-

периментально-исследовательские работы, рекомендо-

вать установку гидротрансмиссии для класса машин

СУ-100П и бронетранспортера нецелесообразно». В

соответствии с распоряжением Совета Министров

Союза ССР от 25 августа 1950 г. дальнейшие опытно-

конструкторские работы по гидромеханической транс-

миссии для СУ-105П на Уралмашзаводе и в ЦНИИТМАШе

были прекращены171.

Посадка и высадка десанта в бронетранспортер.

The emplaning and landing of the troops in the armoured

troop‑carrier.

84


range and charging at no less than 100–120 mm even at the

cost of the horizontal fire aiming167.

The further spring-summer trials had revealed some more

shortcomings. The performed bullet and fragmental projec-

tiles’ firing tests made it clear that the armoured defence was

insufficient. The hull’s front projection was destroyed by the

14.5 mm armour-piercing projectiles and even by the 12.7 mm

bullets, whereas even the ordinary 7.62 mm rifle bullets could

damage the rear parts. The causes proved to be very simple –

due to the difficulties in welding high-hardened steel, the

armoured parts were processed for the medium hardness168.

In the autumn of 1950 some of the shortcomings had

been liquidated. In order to increase the stability in the course

of firing, the fire range of the SU-100P was decreased by

105 mm, the gun was moved ahead by 50 mm, the recoil

length was increased by 90 mm and consequently the recoil

resistance was reduced. The hydraulic shock absorbers were

also improved. Nevertheless, the test firing held in October

1950 made it clear that all these measures were insufficient169.

The hydraulic drive of the control of the planetary tra-

verse mechanism showed sufficient capacity but was still

criticized by the state commission due to the low range of

levers. The designing bureau perfected it but simultaneously

offered a simpler in design and technology mechanical drive

of the planetary traverse mechanism. This just slightly

strengthened the pressure to the levers170.

Together with the head institute of Ministry of heavy

machine-building a new variant of the hydraulic-mechan-

ical transmission was designed. This was a two-flood trans-

mission with planetary traverse mechanisms (after the

pattern of the T-54 tank) and a gearbox with two speeds

of the front move and one speed of the rear move. The

Chief armoured-tank department had studied the project

and assessed the good adaptability, long guarantee term of

the devices’ service, increased average cross-country speed

and simpler switching of gears. However, the shortcom-

ings were also apparent, such as the reduction of the effi-

ciency from 0,93 to 0,85, almost doubled waste of fuel and

gun’s weight. The difficulties of the mass production were

obvious, as well. The conclusion of the inter-departmental

commission was strict: “Considering all the said above… as

well as the fact that the production and trials of the

hydraulic transmission needs a considerable redesigning

and experimental-research activity, we have found the

installation of the hydraulic transmission to the SU-100P

guns and the armoured personnel carriers not reason-

able”. In accordance with the order of the USSR Council of

Ministers from 25 August 1950 the further experimental-

designing activity on the hydro-mechanical transmission

for the SU-100P was stopped at the Uralmach works as

well as in the head institute of Ministry of heavy machine-

building171.

Положение десанта и стрелка во время стрельбы.

The postures of a paratrooper and a rifleman during the firing practice.

85


«У СИЛЬНОГО ВСЕГДА БЕССИЛЬНЫЙ ВИНОВАТ…»

К концу 1950 г. работа над новой базой для САУ и дру-

гих машин легкого класса продолжалась уже более четы-

рех лет. Были затрачены значительные средства, но ни

одна из машин так и не поступила на вооружение. Объек-

тивных причин было множество, как и примеров такого

же типа или еще более неприятных. Т-54 был принят на

вооружение весной 1946 г., через полтора года после

начала разработки, однако доводить его до кондиции

пришлось еще несколько лет. Однако чиновники тяже-

лого машиностроения начали искать виновных в КБ. В

декабре 1950 г. министр Н. С. Казаков получил докладную

записку из военно-мобилизационного отдела следую-

щего содержания: «При проектировании указанных бро-

немашин с 1947 года главн. конструктор тов. Горлицкий

допустил ряд грубейших ошибок… Так как машины конст-

руктивно до сего времени не отработаны и по-прежнему

продолжаются бесконечные и бессистемные экспери-

менты и переделки, то указанное с очевидностью свиде-

тельствует о несостоятельности и неспособности гл.

конст руктора Уралмашзавода тов. Горлицкого обеспечить

качественную отработку указанных машин и сдачу их на

вооружение. Считаю, что в целях обеспечения задания

правительства необходимо вместо т. Горлицкого назна-

чить более опытного главного конструктора, используя

тов. Горлицкого на рядовой работе на этом заводе»172.

В результате в конце 1950 г. Л. И. Горлицкий был от

работы отстранен, а в 1953 г. покинул Свердловск и вер-

нулся на Кировский завод173.

«Активность» московских чиновников проще всего

объяснить «борьбой с космополитами», в рамках кото-

рой Лев Израильевич Горлицкий представлялся иде-

альной мишенью. Однако имелись и более глубокие и

значимые причины. Из переписки руководства Минис-

терства тяжелого машиностроения с вышестоящими

органами становится ясным, что Минтяжмаш нуждался

в работе КБ Горлицкого, но отнюдь не в его успехах.

В 1950 г. Военное министерство предложило органи-

зовать на Уралмашзаводе производство танков Т-54 и

создать на нем мобилизационные мощности на 200 танков

в месяц. Заместитель министра тяжелого машиностроения

В. Жигалин в октябре того же года направил в Совет Минис-

тров заявление следующего содержания: «Предложение

военного министра тов. Василевского, по существу, приве-

дет к прекращению на Уралмашзаводе с января 1951 г.

изготовления ряда номенклатур уникального оборудова-

ния для нефтяной и горнорудной промышленности, дезор-

ганизует налаженное производство металлургического и

другого оборудования, а также к прекращению полностью

Уралмашзавод. 1956.

The Uralmash factory. 1956.

Район Уралмашзавода. 1940–1950‑е.

The Uralmash factory’s district. The 1940s–1950s.

86


“A MIGHTY MAN ALWAYS FINDS A WEAK ONE TO BLAME…”

By the end of 1950 the activity on the new base for the

self-propelled and other guns of the light class had already

been continued for four years. Some considerable means had

been spent but none of the machines had been accepted for

the Army service. There were a lot of objective causes as well

as the analogous or even more unpleasant examples. The

T-54 tank was accepted a year and a half after the beginning

of its designing in the spring of 1946. Nevertheless, it had to

be further redesigned for several years afterwards. However,

the officials of heavy machine-building sector started search-

ing for the guilty ones in the designing bureau. In December

1950 minister N. S. Kazakov received a report message from

the military-mobilization department of the following con-

tent: “Designing the mentioned battle machines from 1947

the chief designer comrade Gorlitsky has made a number of

severe mistakes… The fact that the machines’ design has not

been perfected up to this day and the endless non-systemat-

ical experiments and changes do continue obviously testifies

to the incompetence and incapability of the chief designer of

the Uralmach works comrade Gorlitsky to provide a quality

development of the mentioned machines and their accep-

tance for the Army service. For the purpose of fulfillment the

government’s task I find it necessary to replace comrade

Gorlitsky by a more experienced designer leaving comrade

Gorlitsky at a common job at the same works”172.

As a result at the end of 1950 L. I. Gorlitsky was with-

drawn from the activity, in 1953 he left Sverdlovsk and

returned to Kirov’s plant173.

The “activity” of Moscow officials may be simply

explained by the so-called “struggle with cosmopolites”, in

the bounds of which Lev Israelevich Gorlitsky looked as a

brilliant target. However, there was a far deeper and essen-

tial layer of causes. The correspondence between the minis-

try’s authorities and the higher institutions witnesses that

the Ministry of heavy machine-building needed the activity

of Gorlitsky’s designing bureau but not its successes.

This paradox may be illustrated by several examples. In

1950 the military ministry offered to establish the produc-

tion of the T-54 tanks at the Uralmach works and to provide

the mobilizing capacities for 200 tanks per month. In Octo-

ber of the same year the assistant minister of heavy machine-

building V. Zhigalin sent the warning declaration to the

Council of Ministers: “The proposal of the military minister,

comrade Vasilevsky, will led to the stoppage of the produc-

tion of a number of nomenclatures of the unique equip-

ment for oil and mining industries at the Uralmach works

from January 1951 and it will also disorganize the produc-

tion of the metallurgical and other machinery and entirely

Здание заводоуправления Уралмашзавода.

The building of the Uralmash factory’s management.

Район Уралмашзавода.

The Uralmash factory’s district.

87


проектных и опытно-экспериментальных работ по артса-

моходу СУ-100П и бронетранспортеру… Министерство

тяжелого машиностроения считает наиболее целесообраз-

ным, впредь до принятия правительством на вооружение

артсамохода СУ-100П, сохранять имеющуюся на Уралмаш-

заводе мобготовность по артсамоходу СУ-100, с расчетом

создания в последующем на этом заводе производствен-

ной мощности и мобилизационной готовности по более

совершенному артсамоходу СУ-100П, освоенному при

изготовлении заводом опытных образцов»174.

записку177: «Работа в течение нескольких лет над опыт-

ными образцами, без ориентации их на серийное про-

изводство на Уралмашзаводе, отрицательно сказалась

на отработке образцов и проработке производствен-

ных перспектив базы бронетанковой техники. Ни в

аппарате МТМ, ни на заводе я не мог выяснить, предпо-

лагается ли изготавливать машины на Уралмашзаводе,

при принятии их на вооружение. Создается впечатле-

ние, что Уралмашзавод не ориентируется на серийное

производство бронетанковой техники». И далее: «В

Проходит немногим более месяца, и уже министр

Н. С. Казаков отправляет на имя Н. А. Булганина заявле-

ние с просьбой переложить изготовление опытной пар-

тии СУ-100П в количестве 50 штук вместе с последую-

щим серийным производством на заводы Министерства

транспортного машиностроения – Омский № 174 или

Нижнетагильский № 183, поскольку «Уралмашзавод сво-

бодных площадей и оборудования для организации

производства артсамоходов не имеет»175.

Иначе говоря, работа над СУ-100П была для Мини-

стерства лишь способом защитить УЗТМ от оборонных

заказов. Не будем осуждать министерскую политику: она

имеет некоторые основания, если вспомнить о народ-

нохозяйственной значимости мирной продукции

Уралмаш завода. Однако расплачиваться за это пришлось

почему-то Л. И. Горлицкому и его сотрудникам. Более

полугода КБ работало без утвержденного главного кон-

структора. Лишь в августе была подобрана подходящая

кандидатура – Л. Е. Сычева, лауреата Сталинской пре-

мии. Это был человек действительно опытный: прини-

мал участие в разработке танков Т-28, Т-29, СМК, КВ,

ИС-2. В 1944 г. он возглавил КБ восстанавливаемого

ленинград ского Кировского завода, в 1947 г. стал замес-

тителем главного конструктора опытного завода № 100

(с 1949 г. – головной танковый институт ВНИИ-100)176.

Ознакомившись с состоянием дел, Л. Е. Сычев

16 ноября 1951 г. направил в Министерство докладную

отделе [главного конструктора спецпроизводства] 92

сотрудника, из них 59 в конструкторских группах и 33

во вспомогательных. Непосредственно разрабатываю-

щих узлы старших инженеров-конструкторов всего 10

чел. Инженеров-конструкторов 22 чел. В танковом про-

изводстве до 1946 г.( прекращение серийного произ-

водства на Уралмашзаводе) работало всего 13 человек, в

том числе непосредственно конструкторов только 5

человек. Остальной инженерный состав принят в

период с 1947 по 1951 год и опыт по специальности

получат только в процессе работы над опытными образ-

цами… В штатном расписании не предусмотрены: стар-

шие инженеры объектов, координирующие работу по

объектам; группа компоновок, прорабатывающая перс-

пективы, группа запасных частей и инструмента.

Должностные оклады занижены и не стимулируют

роста. Работы отдела значительное время не имеют

финансирования и ведутся за счет средств завода для

других целей, что ограничивает размах и темпы отра-

ботки объектов. Несмотря на нехватку инженерных кад-

ров, вечерние и сдельные работы по конструкторскому

отделу спецпроизводства не разрешены».

По причине «излишней прозорливости» или по

какой-то другой, но долго на УЗТМ Л. Е. Сычев не задер-

жался. Уже в апреле 1953 г. главным конструктором по

спецпроизводству был назначен воспитанник Ки ров-

ского танкового КБ – Г. С. Ефимов178. Жизнь продолжалась.

88


discontinue the project and experimental activity on the

artillery self-propelled gun SU-100P and the armoured per-

sonnel carrier… The Ministry of heavy machine-building

finds it more sensible to sustain the existing at the Uralmach

works mobilizing potential for the artillery self-propelled

gun SU-100 up to the moment of government’s acceptance

of the artillery self-propelled gun SU-100P for the Army ser-

vice”174.

However, only a month later a new minister N. S. Kaza-

kov sent a declaration to N. A. Bulganin with a request to

els and study of the production perspectives of the armoured

guns’ base. Both in the ministry of heavy machine-building

and at the works I have not had any opportunity to find out

whether the machines are intended to be produced at the

Uralmach works after their acceptance for the Army service

or not. So, it even looks like the Uralmach works is not orien-

tated towards the mass production of the armoured tank

machines”. Further he stated: “In the department [of the chief

designer] there are 92 specialists, 59 of them in designing

groups and 33 – in subsidiary groups. There are merely 10

transfer the production of the experimental series of 50

items of the SU-100P type together with the following mass

production to the plants integrating to the Ministry of trans-

port machine-building – Omsk plant № 174 or Nizhny Tagil

works № 183, since “the Uralmach works has no free sites

and equipment for the organization of the artillery self-pro-

pelled guns’ production”175.

In other words the activity on the SU-100P was just a

way to isolate UZTM from the defence orders. The minis-

tries’ policy shouldn’t be an object of criticism, as it had

some grounds regarding the significance of the Uralmach

works’ peace products for the national economy. However,

L. I. Gorlitsky and his colleagues had to pay for this. The

designing bureau was working without an authorized chief

designer for more than half a year. Only in August the can-

didature of L. Ye. Sychev was found. He was a truly experi-

enced man. He had taken part in designing the T-28, T-29,

SMK, KV, and IS-2 tanks. In 1944 he headed the designing

bureau of the reconstructed Kirov’s plant in Leningrad. In

1947 he became the assistant chief designer of the experi-

mental plant № 100 (from 1949 – the head tank institute of

All-Union scientific-research institute-100)176.

Having studied the situation, L. Ye. Sychev sent a report

message to the ministry on 16 November 1951177: “The sev-

eral-year activity on the experimental samples without any

orientation towards their mass production at the Uralmach

works had negative effects on the development of the mod-

senior engineers directly involved into the designing of sub-

components. The number of engineers-designers is 22. Up to

1946 (stoppage of the mass tank production at the Uralmach

works) only 13 men were engaged into the tank production;

amongst them merely 5 were proper designers. In case of an

urgent replacement the heads of designing groups have no

equal changes. The rest of the staff was employed in the

period from 1947 to 1951 and they would acquire experi-

ence just in the process of producing the experimental mod-

ifications… Senior engineers of the objects coordinating the

activity on the objects, the combining group studying the

perspectives, as well as the group of sub-components and

tools are not stipulated by the staff schedule either.

The wages are reduced and do not stimulate the devel-

opment. The staff’s schedule does not provide fulfillment of

the tasks set before the department and needs to be

reviewed. The department activities’ have not been financed

for a long time and are performed at the cost of the works’

another purposes limiting the range and pace of the objects’

growth. Despite the lack of the engineering staff, the eve-

ning and contract operations are not allowed in the design-

ing department of the specific production”.

Either due to the excessive far-sightedness or to some

other cause L. Ye. Sychev had not worked at UZTM for a long

time. In April 1953 another representative of Kirov’s tank

plant’s designing bureau, G. S. Yefimov, became the chief

designer of the specific production178. Life continued.

Панорама Свердловска.1948.

Sverdlovsk panorama. 1948.

89


АГРЕГАТНЫЙ ЗАВОД № 50Пока КБ Горлицкого решало многосложные задачи

по созданию своих самоходных орудий, на заводе № 50

шла своя не менее бурная жизнь. Предприятие осталось

в рамках того же Наркомата, что и в годы войны, сме-

нившего лишь название с «танковой промышленности»

на «транспортное машиностроение». Поэтому особых

изменений в планах на послевоенное время не про-

изошло. Еще в июне 1945 г. директор И. И. Лисин сооб-

щил на заводской партийной конференции, что бли-

жайшей задачей коллектива является освоение

механизмов и узлов для нефтебуровых установок нового

поколения, способных добираться до нефти на глубину

в 2,5 км. Производство комплектующих для танкосбо-

рочных предприятий стало сворачиваться в третьем

квартале 1945 г., а в первом квартале 1946 г. завод полно-

стью с ними расстался179.

Надо сказать, что из войны предприятие вышло обо-

гащенным драгоценным опытом, но не в лучшей физи-

ческой форме. Изношены были не только станки, но и

здания. Большая часть деревянных построек военной

поры (более 20 тыс. кв. м) к началу 1946 г. уже полно-

стью износилась и вышла из строя, далее в них работать

было невозможно. Обвинять в этом некого – они и не

предназначались для долгой жизни, об антисептичес-

кой обработке деревянных конструкций и изоляции ее

от грунта никто зимой 1941–1942 гг. не думал. Плюс

жесткие условия эксплуатации, отсутствие вентиляции

и наличие травильных и прочих производств, которые,

вообще-то, запрещено по сантехническим нормам раз-

мещать в деревянных строениях. Наскоро смонтиро-

ванные энергетические сети также пришли в негод-

ность, а ремонт затруднялся их запутанностью: во время

перестроек и перепланировок 1941–1942 гг. трубопро-

воды, мазутопроводы, кабели накладывались друг на

друга, и теперь трудно было найти, где начало, а где

конец180.

И наконец главное – люди устали и хотели домой.

Уже в 1944 г. эвакуированные рабочие и инженеры

всеми правдами и неправдами стремились перебраться

в родные места с такой энергией, что перед заводом

встала угроза остаться без квалифицированных специа-

листов. Закон прямо и жестко запрещал самовольный

переход на новое место работы, но московские пред-

приятия также нуждались в кадрах и всячески способ-

ствовали «возвращенцам», поддерживая их в главках и

Министерстве. Так, в течение второй половины 1940-х гг.

с завода ушли одни из самых лучших специалистов

военной поры – В. В. Ткаченко, Е. С. Матвеев, В. И. Подре-

зов, В. В. Матвеенко. Задержать их материальными сти-

мулами было невозможно, т. к. последних просто не

было. Особенно тяжело переживаемым было отсутствие

сколько-нибудь приличного жилья181.

В таких условиях проходила послевоенная конвер-

сия завода № 50. Ее окончательные направления были

определены приказом по Министерству транспортного

машиностроения от 21 декабря 1945 г. Предприятие

должно было освоить серийное производство следую-

щих изделий:

– узлов для тяжелых нефтебуровых установок –

продолжение программы конца 1945 г.;

– тендеров паровоза СО – с марта 1946 г.;

– механизмов парораспределения паровоза П-32 –

с апреля (позднее к этому добавилась арматура для этой

же машины);

– углепогрузочных машин типа «Джой» – с

октября;

– породопогрузочных машин типа «Эймко-21» – с

ноября182.

К концу пятилетки, в 1950 г., объемы производства

этих изделий планировалось довести до 600 тендеров,

по 2300 комплектов аппаратуры парораспределения и

арматуры к паровозам, 900 углепогрузочных машин,

600 породопогрузочных машин, 250 комплектов узлов

нефтебуровых. Завершали программу 3 млн руб. изде-

лий ширпотреба. По трудоемкости эта новая продукция,

кстати говоря, нередко превосходила танковую183.

Из оборонного заказа остались только танковые

узлы и детали для армейских ремонтных заводов и мас-

терских – боевая техника после войны также нуждалась

в восстановлении. В 1950 г. танковых запчастей завод

должен был выпустить на 24 млн руб.184.

Перестройка производства обещала быть неп ро-

стой из-за неизбежной реконструкции производствен-

ных корпусов и переноса цехов. Вообще-то, уже по

первому послевоенному плану реконструкции завода,

Вторая заводская площадка (ныне Исторический сквер).

1950‑е.

The factory’s second building site (now the Historical Square).

The 1950s.

90


THE AGGREGATE WORKS № 50While Gorlitsky’s designing bureau was solving numer-

ous difficult tasks of creation the self-propelled guns, no less

active life went on at the works № 50. The enterprise remained

in the bounds of the same people’s commissariat as in the

years of war and changed just its name from the “tank indus-

try” to the “transport machine-building”. Therefore there

were no essential changes in the plans for post-war time. In

June 1945 the head I. I. Lisin reported to the works’ party con-

ference that the nearest task of the collective was the adop-

tion of the mechanisms and units for oil-boring devices of the

new generation capable of reaching oil at 2.5 km depth. The

production of sub-components for the tank-building enter-

prises started to be reduced in the third quarter of 1945. In

the first quarter of 1946 it was finally ceased179.

It must be noticed that the works had accumulated pre-

cious experience over the war years, though its physical state

was rather poor. Not only the machine-tools but even the build-

ings were worn out. The majority of the wooden constructions

from the war time (more than 20 thousand square meters) had

been entirely worn out and broke. It was impossible to work in

them. Nobody was to blame for this, since they had not been

intended to have a long life. Nobody could think of the antisep-

tic processing of the wooden constructions and their isolation

from earth in the winter of 1941–1942. All this was supple-

mented with severe conditions of exploitation, absence of ven-

tilation systems and presence of etching and other caustic pro-

ductions, which were prohibited to be located in the wooden

constructions. The hastily mounted power networks had also

fallen into disrepair while the repair was hindered by their com-

plexity, since during the reconstructions and re-planning of

1941–1942 one tube- and mazut-lines, as well as cables were

put one onto each other and finally it was next to impossible to

find where the beginning and the end were180.

However, the first and foremost cause was the fact that

people themselves were tired and wanted to go home. As

early as in 1944 the evacuated workers and engineers were

seeking for returning home by all the truth and lie with such

an enthusiasm that the works encountered the danger to

remain without skilled specialists. The law directly and

strictly prohibited the unauthorized transfer to a new place

of job, but at the same time Moscow enterprises also needed

personnel and did everything possible to promote the return

of workers supporting them in “glavks” and ministries. Thus,

during the second half of the 1940s some of the best special-

ists of war time had left the works, amongst them

V. V. Tkachenko, Ye. S. Matveyev, V. I. Podrezov, V. V. Matvey-

enko. It was impossible to attempt to keep them with a

financial stimulus due to the lack of it. A particularly unpleas-

ant thing was the absence of an adequate dwelling fund181.

These were the conditions in which the post-war con-

version of the works № 50 took place. Its final directions

were determined by the order of the Ministry of transport

machine-building from 21 December 1945. The enterprise

had to adapt mass production of the following articles:

– the units for large-size oil-boring devices as the con-

tinuation of the program of the end of 1945;

– tenders for the SO locomotive from March 1946;

– steam-distributing mechanisms of the P-32 locomo-

tive from April (later on supplemented with the armature

for the same vehicle);

– coal-loading vehicles of “Joy” type from October;

– ore-loading vehicles of “Aimko-21” type from

November182.

91


разработанному на рубеже 1945–1946 гг., вторая завод-

ская площадка (бывший завод им. Воеводина) предна-

значалась к ликвидации и преобразованию в городс-

кой сквер. 1-й отдел должен был получить

дополнительные площади на смежных улицах, но их

выделение сдерживалось отсутствием проектов и

средств на соответствующее производственное и

жилищное строительство, хотя отраслевой институт

8ГСПИ принялся за составление генплана для расши-

ренной территории185.

Опыт быстрого переноса производства и поэтап-

ного его пуска, накопленный во время войны, был пол-

ностью использован и после нее. «Расцеховка» граждан-

ской продукции была произведена следующим образом:

выпуск тендеров организовывался в бывшем корпус-

ном цехе № 145; узлы парораспределения собирались в

цехе № 195; производство углепогрузочной машины

закреплялось за цехом № 220, породопогрузочной – за

цехом № 380; узлы и детали нефтебуровых шли по

широкой кооперации всех цехов, замкнутой на цехи

№ 225 и № 245186.

Новые задачи отнюдь не сводились к простой пере-

становке оборудования: для тендерного цеха требова-

лось проложить полкилометра железнодорожных путей

и такой же мост через Мельковку. Литейщикам для освое-

ния ранее непроизводившихся видов чугунного и цвет-

ного литья нужны были новые обрубное отделение,

сушильные и обжиговые печи, модельный участок. Стро-

ительно-монтажные работы сдерживались отсутствием

рабочей силы на заводе и невозможностью привлече-

ния монтажников со стороны. Директор И. И. Лисин

рискнул и перебросил на строительство производствен-

ных рабочих, благо по танковым запчастям и нефтебу-

ровым машинам к весне 1946 г. имелся достаточно боль-

шой задел, позволяющий отодвинуть выполнение

годовой программы на более поздний период187.

На задачи мирного времени начиная с 1 января

1946 г. работал весь наличный штат конструкторов и

технологов; часть специалистов удалось привлечь со

стороны. По нефтебуровым машинам потребная доку-

ментация была подготовлена еще в 1945 г., в январе

1946 г. был выпущен комплект чертежей для серийного

производства по узлам парораспределения, в феврале –

по тендерам и паровозной арматуре, в апреле – по угле-

погрузочной машине С-153, в мае – по породопогру-

зочной ПМЛ-5. Одновременно отделом главного

конструктора велась работа по сборке опытных угле- и

породопогрузочных машин, а также модернизация тен-

дера. Технологи и металлурги тем временем готовили

чертежи заготовок и оснастки, обосновали технологи-

ческие процессы и подетальные нормативы на потреб-

ление материалов, ведомости покупных деталей и пла-

нировки цехов.

Особенно большие проблемы были связаны с изго-

товлением необходимого режущего и измерительного

инструмента: мощности инструментального цеха были

невелики, пришлось спешно закупать потребное на сто-

роне и переводить на выпуск оснастки цеховые ремонт-

ные базы188.

Так или иначе, но первые образцы узлов нефтебуро-

вых машин были собраны в 1945 г., а с января 1946 г.

началось их серийное производство. Пять тендеров по

обходной еще технологии завод выпустил в марте

1946 г., узлы парораспределения – в июне189.

Углепогрузочная машина С‑153.

The S‑153 coal loader.

92


By the end of the five-year plan in 1950 it was planned

to achieve the output of these articles of 600 tenders, 2300

sets of the steam-distributing devices and of locomotives’

armature each, 900 coal-loading machines, 600 ore-loading

machines and 250 sets of the oil-boring units. Three million

roubles for commodity goods finished off the program.

Meanwhile, the new products often exceeded the tank pro-

duction in the aspect of labour consumption183.

The defence order was confined to the tanks’ sub-com-

ponents for the Army repair plants and workshops, since

the battle machines also needed rehabilitation after the war.

In 1950 the works had to produce tanks’ spare parts for 24

million roubles184.

The production’s reconstruction promised to be difficult

due to the indispensable reconstruction of the production

buildings and transfer of the shops. Actually, even the first

post-war plan of the works’ reconstruction developed on the

turn of 1945–1946 implied the liquidation of the second

works’ site, the former Voyevodin works, and its conversion

into the city square. The first department was planned to get

additional space by means of the adjacent streets. The pro-

cess was delayed only by the lack of projects and means for

the correspondent production and dwelling construction185.

The experience of a fast transition and setting by stages

was accumulated during the war but actively used afterwards,

too. The distribution of civil products between the shops was

performed as follows: the production of tenders was arranged

in the former hulls’ shop № 145; the steam-distributing units

were assembled in the shop № 195; the production of the coal-

loading machine was conducted in the shop № 220 and that of

the ore-loading machine – in the shop № 280; the sub-compo-

nents for the oil-boring device were cooperated among all the

shops with shops № 225 and 245 closing the cycle186.

The new tasks were not confined to just a simple transfer

of equipment: the tender shop required laying half a kilometer

of railways and an equal-length bridge along the Melkovka

river. The founders needed a new cutting section, drying and

burning furnaces as well as a model section for the successful

adoption of the kinds of iron and non-ferrous metals castings,

which have never been previously produced. The construc-

tion-assembly activities were restricted by the lack of man-

power at the works and the impossibility to attract the assem-

bly workers from aside. The head I. I. Lisin ran a risk and

transferred the production workers to the construction site,

since by the spring of 1946 the year program for the tanks’

spare parts and oil-boring devices had been considerably over-

fulfilled and allowed shifting its continuing for a later

period187.

Since 1 January 1946 all the existing staff of designers and

technologists was serving the peaceful tasks. A number of spe-

cialists were invited from aside. The necessary documentation

for the production of oil-boring devices had been prepared as

early as in 1945. In January of 1946 a set of drawings for the

mass production of the steam-distributing units was designed,

in February the same for tenders and locomotive armature

was ready, in April – for the coal-loading S-153 machine, in

May – for the ore-loading PML-5 machine. Parallel with this

the department of the chief designer performed the activity

on assembling the experimental coal- and ore-loading

machines as well as modernizing the tender. At the same time

technologists and metallurgists were making the drawings for

the billets, equipment and the technological processes, as well

as compiling the detailed norms for the necessary materials

and registers of the purchased parts and the shops’ layout.

Испытания углепогрузочной машины С‑153.

The trials of the S‑153 coal loader.

93


1947 г. был тяжелым. В целом годовой план выпол-

нить не удалось из-за внезапного роста объемов воен-

ной продукции. В мире уже гремели первые, пока еще

словесные залпы «холодной войны», базовые танкост-

роительные предприятия осваивали машины нового

поколения. Заводу № 50 пришлось выполнить заказ на

запасные части для боевых машин на сумму в 22,1 млн.

рублей (здесь и далее используются «неизменные», т. е.

абсолютно сопоставимые цены) – почти столько же, как

планировалось на 1950 г.

Очередная «чистка» кадров в связи с пресловутым

«еврейским делом» выбила из коллектива, и без того не

слишком многочисленного, нескольких квалифициро-

ванных специалистов. Завершилась история традици-

онно – кадровыми перестановками. И. И. Лисина на

посту директора сменил К. Д. Петухов – бывший парторг

ЦК на танковом заводе № 183, человек суровый и бес-

компромиссный190.

В соответствии с Постановлением Совета Мини-

стров СССР от 28 июля 1948 г. Минтрансмашу предпи-

сывалось специализировать завод № 50 на производ-

стве запасных частей к снятым с производства танкам и

САУ и поставлять их армейским танкоремонтным

ма стерским, латавшим изношенную технику. В течение

года завод изготовил этой продукции почти на 30 млн

рублей – почти в полтора раза больше, чем в 1948 г. 191.

В 1949 г. К. Д. Пастухова перевели в Москву; на долж-

ность директора был назначен М. П. Атаманов – человек,

выросший на заводе и коллективу хорошо извест-

ный192.

По данным начала 1949 г., на заводе № 50 работали

следующие основные цехи: № 110 – кузнечный

(1300 кв. м); № 100 – литейный (1735 кв. м); № 260 –

термический (1525 кв. м); № 210 – волочильный

(725 кв. м); № 125 – колесно-радиаторный (2415 кв. м);

№ 145 – тендерный с участком машин ПМЛ-5

(7747 кв. м.); № 220 – углепогрузочных машин

(3205 к м.); № 225 – механический (4248 кв. м); № 240 –

автоматный (1606 кв. м); № 245 – участок жестяницких

работ (3904 кв. м) и прессовый участок – (696 кв м);

№ 380 – механический (1542 кв. м).

Кроме того, имелась ремонтно-механическая база, в

ее составе цехи: механические № 150 и № 285, электро-

ремонтный № 156, ремонтно-строительный № 160, цех

точной механики и ремонта приборов, мастерская по

обслуживанию транспортных средств, мастерская

наладки и испытания оборудования193.

В характеристике продукции цехов почти нет упо-

минаний о военной технике; оборонная специализация

просматривается лишь в распределении производствен-

ного оборудования. Наибольшее число станков (238

единиц) использовалось для обработки деталей СУ-100.

Для следующего изделия (углепогрузочной машины) их

было выделено заметно меньше – 196 штук. Далее шли

узлы буровой машины и вновь освоенного экскаватора,

по 145 станков. Для выпуска породопогрузочных машин

были задействованы 49 единиц оборудования, 41 трак-

торная запчасть и 36 паровозных тендеров194.

В течение 1949 г. ассортимент военной продукции

расширился – завод № 50 начал выпускать запчасти к

танкам Т-34 и ИС. Новый директор М. П. Атаманов сооб-

щал в Министерство: «Принципиально внимание всего

коллектива завода было сосредоточено на производстве

танковых запасных частей как на важнейшем объекте

производства (ранее на заводе основным считалось

освоение новых объектов мирной продукции: углепо-

грузочные машины С-153, породопогрузочные ПМЛ-5,

тендера, узлы парораспределения, паровозная арматура,

узлы нефтебуровой установки и т. д.) »195.

Делать это было непросто – перестраивался корпус

цеха № 225 (деревянные стены военной поры заменя-

лись шлакоблочными без остановки производства),

последние дни доживал корпус цеха № 245 с его обшир-

ной номенклатурой – масляными и топливными

баками, воздухоочистителями, различными трубками и

Погрузочная машина ПМ‑510.

The PM‑510 loader.

94


The particularly serious problems were associated with

the production of the necessary cutting and measuring tools.

Low capacities of the tool-making shop necessitated an urgent

purchase of the vital articles and a transfer of the shop’s repair

base to the production of the mentioned tools188.

One way or another, the first samples of the oil-boring

units were made in 1945, and from January 1946 their mass

production commenced. Five tenders had been produced in

March 1946, and the steam-distributing units – in June189.

The year of 1947 was very difficult. On the whole the year

plan failed to be fulfilled due to a sudden rise in the military

output. The first words of “the cold war” have been already

heard all over the world and the basic tank-building enter-

prises were adapting the vehicles of the new generation. The

works № 50 had to fulfil the order for the spare parts of the

battle machines for the sum of 22.1 million roubles. That was

almost the same output as was planned for 1950. The recur-

rent “cleaning” of the staff related with the notorious “Jew-

ish” case reduced the anyway not-numerous collective of spe-

cialists. The story was traditionally finished by the staff

replacements. I. I. Lisin was replaced by K. D. Petukhov at the

post of the head. The latter was the former party organizer of

the Central Committee at the works № 183; he was a severe

and uncompromising man190.

In accordance with the enactment of the USSR Council of

Ministers from 28 July 1948 the ministry of transport machine-

building was prescribed to orientate the works № 50 towards

the withdrawn from the production of the sub-components

to the tanks and self-propelled guns and their supply to the

Army tank-repair workshops. During the year the works had

supplied the products for almost 30 million roubles – almost

one and a half time as much as in 1948191.

In 1949 K. D. Petukhov was transferred to Moscow.

M. P. Atamanov was appointed as the head, being a man

who grew up at the works and was well-known to the col-

lective there192.

According to the data from the beginning of 1949 the

works № 50 was comprised of the following shops: the smith

shop № 110 (1300 square m); the foundry shop № 100

(1735 square m); the thermal shop № 260 (1525 square m);

the wire-drawing shop № 210 (725 square m); the wheel-

radiator shop № 125 (2415 square m); the tender shop № 145

with the section for the PML-5 machines (7747 square m);

the coal-loading shop № 220 (3205 square m); the mechani-

cal shop № 225 (4248 square m); the automotive shop № 240

(1606 square m); the tinsmith section (3904 square m) and

the press section № 245 (696 square m); the mechanical shop

№ 380 (1542 square m).

Apart from this there was the repair-mechanical work-

shop comprised of the following shops: the mechanical

shops № 150 and 285, the electric-repair shop № 156, the

repair-construction shop № 160, the shop of precise mechan-

ics and tool repair, the workshop serving the vehicles, and

the workshop of adjusting and testing the equipment193.

The list of the shops did not actually contain any mentions

of the military machinery. The defence specialization may be

traced only in the distribution of the production equipment. The

majority of the machine-tools (238 items) was used for process-

ing the parts of the SU-100. The next product, the coal-loading

machine, was processed by only 196 machine-tools. The next

items in this “list” were the units of the oil-rig machine and a

newly adopted excavator – 145 machine-tools per each. 49

items were used in the production of the ore-loading machines,

41 items were used for the production of tractors’ spare parts

and 36 – for the production of the locomotive tenders194.

Over 1949 the list of military products was extended. The

works № 50 started the production of the spare parts for the T-

34 and IS tanks. The new head M. P. Atamanov reported to the

ministry: “On principle the attention of the whole works’ col-

lective was focused on the production of the tanks’ spare parts

as the basic production objective (previously the main works’

objective was the adoption of the new items of peaceful prod-

ucts, such as the S-153 coal-loading machines, PML-5 ore-

loading machines, tenders, steam-distributing units, locomo-

tive armature, units for oil-boring devices and so on)”195.

Атаманов Михаил Павлович. Директор завода. 1949–1963.

Mikhail Pavlovich Atamanov. The head of the factory. 1949–1963.

Кабельный вагон ТКВ‑10.

Cabel‑laid car TKV‑10.

95


фильтрами. Из запланированных на 1949 г. 11 новых

станков завод не получил ни одного; в 1950 г. пообе-

щали выделить в лучшем случае два фрезерных станка.

Заводу пришлось самому разрабатывать и осуществлять

программу мероприятий по выпуску оборонной про-

дукции – годовой план составлял уже 35 млн. рублей.

Прежде всего на участки танковых деталей были пере-

ведены лучшие рабочие и руководители; для них в пер-

вую очередь поставлялась оснастка и ремонтировалось

оборудование196.

В обновленном цехе № 225 появились участок пред-

варительной консервации деталей, кладовые: инстру-

ментально-раздаточная и готовой продукции. Был нала-

жен учет количественного и качественного состояния

инструмента и контроль за его эксплуатацией. Рекон-

струкция сборочного участка позволила строго соблю-

дать специально откорректированные технологические

процессы. Почти все токарные операции – даже на

полуавтоматах «Буллард» – удалось перевести на скоро-

стные режимы резания197.

В цехе № 125 была введена поточная сборка колес,

внедрен пульверизационный способ их окраски, пост-

роена двухсекционная сушильная камера, сократившая

цикл сушки окрашенных изделий в зимних условиях в

6 раз. Для самой массовой детали – бандажей – были

введены новые режимы обработки, механизированы

межоперационная транспортировка и установка дета-

лей на станки, внедрена стыковая сварка198.

Для освоения ранее невыпускавшихся деталей и

узлов (например, бортовой шестерни в цехе № 220, вен-

тиляторов в тендерном цехе № 145) были организо-

ваны специальные участки. В целом с момента приня-

тия постановления Совета Министров от 28 июля

1948 г. и до конца 1949 г., т. е. за полтора года, на заводе

для танкового производства были изготовлены 590

приспособлений, 806 наименований измерительного

инструмента и отремонтировано 822 единицы обору-

дования199.

Однако этого было уже недостаточно: план по тан-

ковым запчастям 1949 г. составлял 35 млн. рублей

(реальное выполнение за 10 месяцев – 28,2 млн), а на

1950 г. – уже 54 млн. Для выполнения такой программы

требовалось завершить перестройку цеха № 225, в связи

со сносом корпуса цеха № 245 переместить четыре

цеха на первую площадку центральной измерительной

лаборатории, а главное – получить дополнительное

оборудование, прежде всего зуборезное. Имеющиеся

крайне изношенные станки давали в среднем до 5 %

брака – и это несмотря на шлифовку профиля зуба200.

И наконец, не последнее по значимости дело: дирек-

тор просил выделить средства и подрядчика для строи-

тельства 113-квартирного жилого дома. Обоснование:

«Несмотря на нехватку на заводе рабочих ряда ведущих

профессий (зуборезов, токарей, расточников, шлифов-

щиков и пр.), а также инженерно-технических работни-

ков отдельных специальностей (конструкторов, техно-

логов), завод не имеет возможности производить наем

из-за отсутствия жилой площади. Это обстоятельство не

позволяет нам растить кадры, воспитывать их в духе

любви к своему родному заводу, т. к. отдавая все силы

заводу, многие в течение целого ряда лет не могут полу-

чить нормальные жилищные условия. Благодаря этому у

значительного количества высококвалифицированных

рабочих и ИТР завода сохранилось стремление уехать,

уйти с завода по причине крайне неудовлетворитель-

ных жилищных условий»201.

В начале 1950-х гг., наряду с уже освоенным набо-

ром танковых деталей и узлов, завод № 50 приступил к

изготовлению комплектующих и запасных частей к

новейшему по тем временам танку Т-54. Однако статус

агрегатного предприятия ограничивал его развитие – в

получении средств и материальных ресурсов он нахо-

дился отнюдь не на первых позициях. Обстоятельства

изменились только в середине 1950-х гг. В соответствии

с Постановлением Совета Министров СССР от 19 января

1955 г. завод № 50 вновь переводился в разряд танко-

строительных и был обязан создать мощности по про-

изводству штурмовых орудий СУ-122, разработанных в

КБ завода № 174 на базе танка Т-54. Первые самоходки в

количестве 50 штук должны были сойти со сборочного

конвейера в 1956 г., к 1959 г. предполагалось довести

годовую мощность их производства до 900 единиц – с

поставкой бронекорпусов от Челябинского завода

№ 200. Отраслевой проектный институт 8ГСПИ присту-

пил к перепроектированию завода № 50; предприятию

наконец-то выделялись средства и оборудование.

Министерство транспортного машиностроения уже

обратилось в Свердловский горисполком с просьбой

выделить участок земли под танкодром и артиллерий-

ский полигон для испытания новеньких самоходок202.

ПМ‑510 в работе.

PM‑510 while operating.

96


This was quite a difficult process. It necessitated the

reconstruction of the shop № 225’s building (the wooden

walls built in the war years were being replaced by the bree-

zeblock ones without stopping the production process). The

shop № 245’s building was operating for the last days with its

large nomenclature of the oil and fuel tanks, air-cleaners, dif-

ferent tubes and filters. In 1949 the works had received none

of the planned 11 new machine-tools either. In the best case

2 milling machines were promised for 1950. The works was

compelled to develop and implement a program of mea-

sures on the production of military products by its own

forces, since the year plan was already 35 million roubles.

First and foremost the best workers and heads were trans-

ferred to the sections producing the tanks’ spare parts and

the equipment was repaired and delivered firstly to them196.

The rehabilitated shop № 225 was supplemented with

the section of preliminary conservation of the parts, the

storehouse of finished products and the instrumental-dis-

tributing storehouse. The registration of the quality and

quantity state of tools and control over its exploitation was

adjusted. The reconstruction of the assembly section allowed

strict watching over the specially corrected technological

processes. Almost all the turning operations, even those per-

formed by the “Bullard” semi-automates, had been trans-

ferred to the accelerated cutting regimes197.

The line assembly of the wheels and pulverizing method

of wheels painting were introduced in the shop № 125.

Two-section drying chamber was built, which maid the dry-

ing cycle in winter conditions six times shorter. The new

regimes of processing the most mass article – the tyres –

were introduced. The intermediate transportation and

mounting parts to the machine-tools were mechanized; the

joint welding was arranged198.

In order to adopt the production of the earlier not-pro-

duced parts and units (for instance side gear in the shop

№ 220, ventilators in the shop № 145), special sections were

arranged. On the whole, from the moment when the enact-

ment of the Council of Ministers was issued on 28 July 1948

to the end of 1949 (i. e. within a year and a half) 590 devices

and 806 items of measuring instruments had been pro-

duced, while 822 items had been repaired at the works199.

However, this has not yet sufficed the fulfillment of the

plan for the tanks’ spare parts, which was already worth 35

million roubles (while the real fulfillment over ten months

was only worth 28,2 million roubles). In 1950 the plan was

already worth 54 million roubles. The implementation of

such a program necessitated the completion of the recon-

struction of the shop № 225, movement of four shops

because of the destruction of the shop № 245’s building,

transfer of the central measuring laboratory to the first site,

but first and foremost it was necessary to receive the addi-

tional equipment, mainly the tooth-cutting one. The existing

extremely worn-out machine-tools made on the average up

to 5 % of spoilage despite polishing the tooth’s profile200.

Finally, the last but not the least in significance point: the

head asked to grant means and a contractor for the construc-

tion of the 113-flat residential building. It was grounded as

follows: “Despite the lack of workers of the leading occupa-

tions (tooth-cutters, turners, polishers and others) as well as

of engineer-technical specialists (such as designers, technolo-

gists) the works has no opportunity to employ them due to

the lack of dwelling spaces. This circumstance prevents us

from growing the staff, educating it in the spirit of love to

their native works, since even giving all their forces to the

works the majority of them have failed to acquire adequate

dwelling conditions for many years. Due to this fact a consid-

erable number of highly skilled workers and engineers and

technical specialists keep seeking for leaving the works for

the cause of extremely unsatisfactory dwelling conditions”201.

At the beginning of the 1950s the works № 50 started the

production of the basic and spare parts for the latest for the

period T-54 tank apart from the already adapted set of tanks’

parts and units. However, the status of the aggregate enterprise

restricted the growth, since it occupied the last position in the

list of acquiring means and material resources. The situation

changed only in the middle of the 1950s. In accordance with

the enactment of the USSR Council of Ministers from 19 Janu-

ary 1955 the works № 50 was again transferred to the category

of a tank-building enterprises and was obliged to create the

capacities for the production of the SU-122 attack guns

designed by the works № 174’ designing bureau on the base of

the T-54 tank. The first 50 self-propelled guns had to be pro-

duced by 1956. By 1959 it was planned to reach the year yield

of 900 items with the delivery of armoured hulls from Chely-

abinsk plant № 200. The branch designing institute started the

re-projecting of the works № 50. At last the works got the nec-

essary means and equipment. The ministry of transport

machine-building had already asked Sverdlovsk city executive

committee to allocate a site of land for the tank and artillery

proving grounds for testing the new self-propelled guns202.

Сборка тендера.

The assembly of a tender.

97


НЕ БЫЛО БЫ СЧАСТЬЯ, ДА НЕСЧАСТЬЕ ПОМОГЛО

Тем временем конструкторское бюро спецпроизвод-

ства Уралмашзавода, уже без Л. И. Горлицкого, добилось в

1951 г. первых настоящих успехов. Выставленные на конт-

рольные государственные испытания улучшенные

СУ-100П и бронетранспортер успешно их выдержали.

Военные отметили значительное упрощение трансмиссии

без снижения ее надежности, усиление бортовых передач,

улучшение конструкции гусеницы, сидений механика-

водителя, командира, наводчика и заряжающего. В ходе

стрельб обнаружилась вполне приличная устойчивость

машины и быстрое гашение колебаний. Тепловой режим

двигателя не ограничивал непрерывного движения на мак-

симальных скоростях при температуре окружающего воз-

духа до +25 градусов. Новый воздухоочиститель, позаим-

ствованный на танке Т-54, работал практически безупречно.

Повторный обстрел бронекорпусов показал соответствие

их стойкости тактико-техническим требованиям. В целом

из 3829 наименований деталей СУ-100П было аннулиро-

вано 1048, введено вновь 1455 и подвергнуто изменениям

947 наименований, а из 3010 наименований деталей бро-

нетранспортера аннулировано 1067, введено вновь 1420 и

изменено 803. После этого УЗТМ получил задание изгото-

вить до конца года установочные партии по три машины –

уже для войсковых испытаний203.

Однако фактически в войска первые три самоходки

СУ-100П прибыли лишь в октябре–ноябре 1952 г., а бро-

нетранспортеры в августе–октябре 1953 г. Главной при-

чиной являлась нехватка средств у заказчика, экономив-

шего на легкобронированной технике. В 1954 г.

испытания продолжились – прежде всего в связи с

упорно отказывался. В 1956 г. предлагалось несколько

вариантов – свердловские заводы «Уралхиммаш» и «Урал-

гидромаш», Липецкий тракторный завод. Тем временем в

опытном цехе Уралмаша собрали и отправили в Канте-

мировскую дивизию первые 25 самоходных орудий205.

Казалось бы, все налаживается, но 15 июня 1956 г.

видный советский военачальник маршал И. С. Конев

направил заместителю Председателя Совета Министров

В. А. Малышеву письмо с предложением прекратить

работы по созданию самоходно-артиллерийских уста-

новок, вооруженных ствольной артиллерией в связи с

разработкой СУ, вооруженных реактивными снарядами

и безоткатными пушками206.

В СССР началась «ракетомания» – избыточное увле-

чение ракетами и попытка внедрить их повсюду, в

ущерб прочим боевым средствам. Жертвой нового вея-

ния стали и СУ-122, намечавшаяся к производству на

заводе № 50, и уралмашевская СУ-100П, и новая тяжелая

самоходка на базе танка Т-10207.

Однако именно в этот тяжелый для конструкторов

спецпроизводства УЗТМ момент сбылось недавнее пред-

сказание Л. Е. Сычева. Рассуждая в 1951 г. об уралмашев-

ских самоходках и бронетранспортере, он высказал

показавшуюся тогда крамольной мысль о том, что

СУ-100П и бронетранспортер на его базе в сложившихся

условиях не имеют перспектив, только в силу своей

дороговизны. Он подчеркнул, что шасси образцов Урал-

машзавода имеют более высокую долговечность и манев-

ренность. И эти свойства, по словам Л. Е. Сычева, делают

его весьма привлекательным для разработки САУ с мощ-

ным вооружением и специальных машин: «Перспектив-

ней является машина СУ-152П, т. к. установка орудия

калибра 152 мм более оправдывает применение доро-

гого шасси. На СУ-152П могут быть установлены орудия

меньших калибров, что невозможно для СУ-100П, кроме

того, база СУ-152П и бронетранспортера не имеет отли-

чий. Для перевозки 25 бойцов, если не требовать специ-

альной базы, может быть создан более легкий и дешевый

бронетранспортер. Поэтому бронетранспортер Уралмаш-

завода, в целях рационального использования шасси,

следует проработать для специальных назначений»208.

Во второй половине 1950-х гг. армия проявила боль-

шой интерес к такого рода специальным машинам. И в

этом случае проблемы с заводом-изготовителем более

не возникало. Совет Министров СССР Постановлением

от 17 мая 1958 г. обязал Свердловский совнархоз создать

к 1 января 1962 г. на заводе № 50 мощности по выпуску

500 самоходных установок СУ-100П для монтажа на них

реактивного вооружения и специальной техники209.

До следующего шага в создании нового центра оте-

чественного самоходостроения – формального объеди-

нения конструкторского бюро спецпроизводства и про-

изводственной базы в виде завода № 50 – оставалось

еще несколько лет. Но это уже было предопределено.

введением усовершенствованной подвески. И наконец,

Постановлением Совета Министров СССР от 26 февраля

1955 г. самоходное орудие СУ-100П было принято на

вооружение Советской Армии. Однако по бронетранс-

портеру, несмотря на рекомендации госкомиссии, окон-

чательного решения получить так и не удалось204.

Со всей непреклонностью встал вопрос о выборе

предприятия для серийного производства СУ-100П, пос-

кольку УЗТМ при слегка замаскированной поддержке

Министерства тяжелого машиностроения от этой роли

98


THERE WON’T BE FORTUNE WITHOUT MISFORTUNE

Meanwhile, the designing bureau of the specific produc-

tion of the Uralmach works already without L. I. Gorlitsky

had achieved the first true successes in 1951. The improved

SU-100P and the armoured personnel carrier were subjected

to the control state testing and had passed it successfully. The

military experts assessed the essential simplification of the

transmission without the reduction of its durability, strength-

ening of the side drives, improvement of the tracks’ design as

well as of the seats of the mechanic / driver, the commander,

the machine-gunner and the loader. The firing tests had

revealed quite an appropriate stability of the machine. The

engine’s heating regime did not restrict the continuous

movement with maximal speed with the air temperature of

up to plus 25 degrees. The new air-cleaner derived from the

T-54 tank was operating without any defects. The repeated

firing tests of the armoured hulls displayed their correspon-

dence to the tactical-technical requirements. On the whole,

out of 3829 names of the SU-100P’s parts 1048 had been

declined, 1455 parts had been newly introduced and 947 had

been changed. Out of 3010 names of the armoured carrier’s

parts 1067 had been declined, 1420 had been introduced

and 803 had been changed. UZTM was ordered to produce

the batch series of three machines of each kind till the end of

the year; this time it was for the Army tests203.

However, in fact the first three self-propelled SU-100P

guns were supplied to the Army only in October-November

of 1952, while the armoured personnel carrier – only in

August-October of 1953. The main cause was the customer’s

lack of money, caused by economizing means at the cost of

light armoured guns. In 1954 the tests went on, first and fore-

most due to the introduction of an improved suspension bar.

And finally by the order of the USSR Council of Ministers

from 26 February 1955 the self-propelled SU-100P gun was

accepted for the Soviet Army service. However, the final deci-

sion on the armoured personnel carrier had not been made

despite the recommendations of the state commission204.

The problem of selection the enterprise for the batch

production of the SU-110P became acute, since UZTM per-

sistently refused to fulfil this role with a slightly veiled sup-

port of the ministry of heavy machine-building. In 1956 sev-

eral variants were studied, being Sverdlovsk Uralkhimmach

and Uralhydromach works, as well as Lipetsk tractor plant.

Meanwhile, the Uralmach works’ experimental shop had

assembled and sent the first 25 batches of the self-propelled

guns to Kantemirovskaya division205.

Thus, at the first sight the situation seemed to start improv-

ing but on 15 June 1956 the outstanding Soviet military leader

I. S. Konev sent a message to the assistant chairman of the USSR

Council of Ministers V. A. Malyshev with the following pro-

posal: “The further activity on the creation of the self-propelled

guns armed with barrel artillery systems should be stopped. It is

necessary to develop the self-propelled devices armed.”206.

The so-called “rocket-mania” was initiated in the USSR.

It was the excessive enthusiasm about rockets and the

attempts to introduce them everywhere to the detriment of

other battle devices. The planned to be produced at the

works № 50 SU-122 and the Uralmach SU-100P as well as

the latest self-propelled gun on the base of the T-10 tank

became the victims of this new tendency207.

However, it was this very difficult for the UZTM design-

ers moment when the recent L. Ye. Sychev’s foretelling had

come true. He came to a conclusion that seemed seditious at

a time. The thought was that the SU-100P and the based on

it armoured carrier had no perspectives under the shaped

conditions in view of their expensiveness. He accentuated

that the chassis of the Uralmach pattern is still more durable

and maneuverable. However these attributes have made this

chassis quite attractive for designing the self-propelled artil-

lery guns: “The SU-152P machine seems more perspective,

because mounting the 152 mm gun justifies the utilization

of an expensive chassis more. The SU-152P could have the

guns of smaller calibers, which is impossible for the SU-

100P; apart from this the bases of the SU-152P and the

armoured personnel carrier have no differences. A lighter

and cheaper armoured personnel carrier may be designed

for transportation of 25 soldiers without a requirement for

a specific base. Therefore, the Uralmach armoured person-

nel carrier should be further developed for the specific use

in order to have a rational utilization of the chassis”208.

In the second half of the 1950s the Army showed a great

interest in the specific machines of this kind. The next chapter

will treat this problem in more detailes. In this case there were

not any problems with the works-producer. The USSR Council

of Ministers by the order from 17 May 1958 obliged Sverd-

lovsk Soviet of national economy to arrange the capacities for

the production of 500 self-propelled guns SU-100P at the

works № 50 by 1 January 1962. It was intended to arm them

with reactive projectiles and specific technical devices209.

There were several years left before the next step in the

creation of the new center of the home production of the

self-propelled guns was taken – i. e. before the formal inte-

gration of the designing bureau of the specific production

and the production base in the form of the works № 50.

However, this event had been already predetermined.

99


Date post:	22-Mar-2016
Category:	Documents
Upload:	evgeniy-levshin
View:	233 times
Download:	8 times

УралТрансМаш Часть3

Documents