Page 1
Министерство образования и науки Российской Федерации
Федеральное государственное бюджетное
образовательное учреждение
высшего образования
«Алтайский государственный педагогический университет»
На правах рукописи
Воронец Мария Владимировна
ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ НЕСОВЕРШЕННОГО –
СОВЕРШЕННОГО ВИДА
КАК ОППОЗИЦИЯ ДЕЙСТВИЯ И ПРЕДЕЛА
Экспериментальное исследование
Специальность 10.02.01 – русский язык
Диссертация
на соискание учёной степени
кандидата филологических наук
Научный руководитель –
доктор филологических наук,
доцент К. И. Бринев
Барнаул 2017
Page 2
2
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ ........................................................................................................... 4
Глава 1. Оппозиция несовершенного – совершенного вида как
оппозиция действия и его предела ........................................................................... 10
1.1. Категория вида в русском языке ............................................................ 10
1.2. Инвариантные значения видов ............................................................... 14
1.2.1. Инвариантные значения совершенного вида ................................ 15
1.2.2. Инвариантные значения несовершенного вида ............................ 44
1.2.3. Оппозиция действия и предела как суть видового
противопоставления в русском языке .................................................................... 51
1.3. Частные значения видов .......................................................................... 56
1.3.1. Частные значения совершенного вида ............................................ 57
1.3.2. Частные значения несовершенного вида ........................................ 62
1.4. Правила употребления видов .................................................................. 71
ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ ...................................................................... 95
Глава 2. Оппозиция действия и предела в условиях конкуренции видов
......................................................................................................................................... 96
2.1 . Роль говорящего в выборе видовой формы ......................................... 96
2.2. Конкуренция видов…...………………………………………………...107
2.2.1. Обобщённо-фактическое значение несовершенного вида –
конкретно-фактическое значение совершенного ............................................... 111
2.2.2. Ограниченно-кратное значение несовершенного вида –
суммарное значение совершенного ....................................................................... 121
2.2.3. Неограниченно-кратное значение несовершенного вида –
наглядно-примерное значение совершенного ..................................................... 124
2.2.4. Потенциально-качественное значение несовершенного вида –
потенциальное значение совершенного ............................................................... 126
2.3. Выбор глагола в условиях конкуренции видов. Эксперимент ..... 128
Page 3
3
2.3.1. Обобщённо-фактического значение несовершенного вида –
конкретно-фактическое значение совершенного ............................................... 132
2.3.2. Ограниченно-кратное значение несовершенного вида –
суммарное значение совершенного ....................................................................... 153
2.3.3. Неограниченно-кратное значение несовершенного вида –
наглядно-примерное значение совершенного ..................................................... 163
2.3.4. Потенциально-качественное значение несовершенного вида –
потенциальное значение совершенного ............................................................... 170
ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ .................................................................... 175
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ................................................................................................. 179
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ ............................................................................... 182
Page 4
4
ВВЕДЕНИЕ
Настоящее исследование посвящено противопоставлению несовершенного
и совершенного вида в русском языке.
Категория вида имеет проблемный статус в русской грамматике. Известно,
что она является одним из способов концептуализации действительности
[Булыгина 1997] и, соответственно, выбор видовой формы зависит не столько от
объективных факторов, сколько от намерений говорящего. Наличие двух граммем
позволяет говорить о наличии двух способов концептуализации
действительности, очевидных для носителей языка. Эти способы должны иметь
самый общий характер, так как позволяют включить в себя все возможные
процессы и изменения, обозначаемые глаголом, однако определить их очень
непросто.
В научной литературе наиболее полно разработаны интерпретации
значений совершенного вида как действия законченного (Ф. Миклошич,
В. А. Богородицкий, Ф. Ф. Фортунатов), предельного (В. В. Виноградов,
В. В. Гуревич), результативного (И. П. Мучник, С. О. Карцевский), целостного
(Л. П. Размусен, Ю. С. Маслов, А. В. Бондарко), точечного или непротяжённого
(А. М. Пешковский, А. Мейе), единичного (Г. М. Зельдович). Хорошо известна
также разделяемая М. Я. Гловинской гипотеза А. Вежбцикой о том, что глаголы
совершенного вида включают в себя компонент «начало».
Несовершенный вид часто понимается как нулевая или отрицательная
категория (И. Г. Милославский, А. М. Ломов). Среди «положительных»
интерпретаций выделяются концепции процессности (А. В. Бондарко) и
длительности (И. П. Мучник). Важно также понимание глаголов несовершенного
вида как обозначающих потенциально повторяемые ситуации (Г. М. Зельдович).
Считается, что ни одна из рассмотренных интерпретаций не включает в себя
всех глаголов русского языка. Однако выдвигаемые контрпримеры зачастую
базируются на узком понимании положенного в основу концепции признака.
Кроме того, можно предположить, что многочисленные интерпретации
Page 5
5
описывают одни и те же значения видов, но с разных сторон, и, для того чтобы
найти инварианты, эти значения нужно обобщить.
Выделенные в рассмотренных работах аспекты видового
противопоставления позволяют сформулировать гипотезу о том, что оппозиция
несовершенного и совершенного вида представляет собой оппозицию действия и
предела. При этом предел следует понимать как смену ситуации или актуальный
для говорящего перелом в ситуации, за которым следует отличное от
предыдущего положение вещей. Действие же, обозначаемое глаголом
несовершенного вида, понимается в самом широком смысле слова – как
существующее в какой-то момент положение вещей – вне зависимости от того,
статальный или акциональный оттенок оно имеет.
Данная интерпретация не противоречит выводам, сделанным в других
аспектологических работах. Так, как предел или указание на границу действия
значение совершенного вида рассматривали Р. О. Якобсон и А. Н. Тихонов.
Примыкает к этой трактовке понимание значения совершенного вида как смены
ситуации (Князев Ю. П., Рассудова О. П. и др.). В обозначении действия
(состояния) суть несовершенного вида видели А. А. Шахматов, А. А. Спагис и др.
Однако противопоставление видов как оппозиция действия и предела в
изученных работах не рассматривалось.
Если выдвигаемая гипотеза верна, то оппозиция действия и предела должна
сохраняться в любых условиях, даже при конкуренции видов, в том числе при
возникновении дополнительных модальных оттенков.
Для того чтобы это проверить, необходимо изучить функционирование
видов в реальных речевых контекстах. В связи с этим в исследование видового
противопоставления неизбежно включается фактор говорящего.
И. А. Бодуэн де Куртенэ писал: «Чутье языка народом не выдумка, не
субъективный обман, а категория (функция) действительная, положительная,
которую можно определить по ее свойствам и действиям, подтвердить
объективно, доказать фактами» [Куртенэ 1963, с. 60]. Однако, несмотря на то, что
многие исследователи отмечали необходимость изучения языка без отрыва от его
Page 6
6
носителей (см., например, [Фрумкина 1980, с. 185]), аспектологических работ,
основанных на изучении употребления видовых форм носителями языка, не
много.
Отдельную область составляют работы, в основу которых положен
эксперимент. М. В. Русакова в книге «Элементы антропоцентрической
грамматики русского языка» с помощью эксперимента выясняла, составляют ли
видовые пары единую гиперпарадигму в сознании носителей языка или разбиты
на две независимые парадигмы [Русакова 2013, с. 413]. В. О. Макавчик в
диссертационном исследовании «Видо-временная категоризация русского глагола
в языковом сознании носителей языка» с помощью ряда экспериментов выясняет,
насколько осознаваема категория вида носителями языка, и с какими
компонентами говорящие связывают тот или иной вид.
При этом механизм выбора вида носителями русского языка практически не
изучен. Одним из примеров работы на эту тему является статья А. Гаттнар
«Конкуренция видов глагола в итеративных контекстах в зависимости от типа и
позиции квантификатора». При этом смысловые различия между видами в статье
не раскрываются.
Актуальность работы заключается в том, что категория вида до сих пор
считается одной из самых трудных для объяснения категорий русского языка.
Инвариантные значения видов, которые удовлетворили бы все запросы
аспектологии, до сих пор не найдены. Оппозиция видов в восприятии носителей
языка, и в частности выбор видовой формы в условиях конкуренции видов, также
область мало изученная.
Объектом данного исследования является противопоставление видов в
русском языке, предметом: оппозиция действия и предела как семантическая
основа противопоставления несовершенного – совершенного вида.
Цель работы: выделить инвариантные значения видов, способные
объяснить разнообразные случаи видового употребления, в том числе выбор
глагольной формы в условиях конкуренции видов.
Для достижения цели нами были поставлены следующие задачи:
Page 7
7
1) сопоставление существующих интерпретаций видовых инвариантов;
2) проверка объяснительных возможностей выдвинутой гипотезы
(сопоставление так называемых частных видовых значений с выделенными
инвариантами; анализ правил употребления видов);
3) поиск на материале публицистических и художественных текстов
предложений, содержащих условия потенциальной конкуренции видов.
Распределение собранного материала по группам в зависимости от типа
конкуренции (на основе классификации А. В. Бондарко);
4) проведение лингвистического эксперимента на основе собранного
материала с дальнейшим сопоставлением полученных данных с теоретическими
представлениями об употреблении видов и с выдвинутой в работе гипотезой.
В соответствии с задачами нами были выбраны сопоставительный и
экспериментальный методы, а также метод контекстуального анализа.
Материалом исследования послужили 92 контекста с потенциальной
конкуренцией видов, выбранные из Национального корпуса русского языка (за
исключением некоторых примеров, взятых из аспектологической литературы).
Основная проблема настоящего исследования заключается в попытке
найти видовые инварианты, отражающие функционирование видов в реальных
речевых контекстах.
Новизна работы. В отличие от традиционной концепции предельности в
настоящей работе под значением совершенного вида понимается не предельное
действие, а собственно предел, что позволяет описать видовое
противопоставление как оппозицию действия и предела. Кроме того, новизна
работы заключается в проведении эксперимента, направленного на проверку
значимости данного противопоставления в реальных речевых контекстах и
выявление некоторых закономерностей выбора видовой формы.
Теоретическая значимость: в работе описана оппозиция несовершенного –
совершенного вида как оппозиция действия и предела, что позволяет по-новому
взглянуть на такие традиционные аспектологические проблемы, как статус
видовой оппозиции (привативная / эквиполентная), положение глаголов
Page 8
8
imperfectiva tantum и др. Полученные в результате эксперимента данные являются
ценным материалом для изучения предпочтений носителей языка в области
конкуренции видов, что служит основой для понимания сущности видового
противопоставления в русском языке. В работе предлагается одна из возможных
интерпретаций этих данных на основе противопоставления действия и предела.
Практическая значимость работы: результаты исследования могут быть
использованы на лекционных и практических занятиях по морфологии (тема
«Виды глагола»). Материалы работы также могут стать основой для разработки
новой методики преподавания вида русского глагола, в том числе в рамках
русского языка как иностранного.
Теоретическую база работы составили труды А. В. Бондарко,
Е. В. Падучевой, Е. В. Петрухиной, О. П. Рассудовой, М. Я. Гловинской,
Ю. С. Маслова, В. В. Гуревича, А. М. Пешковского, И. П. Мучника,
С. А. Карпухина, А. А. Караванова и др.
Положения, выносимые на защиту:
1) Оппозиция несовершенного и совершенного вида эквиполентна и
представляет собой оппозицию действия и предела.
2) Частные значения видов не самостоятельные, отличные от инвариантных
значения, а контекстуальные реализации инвариантов.
3) Все ограничения на сочетаемость видов и другие правила их
употребления являются следствиями функционирования их инвариантных
значений.
4) Оппозиция действия и предела сохраняется в любых условиях, в том
числе в контекстах с потенциальной конкуренцией видов, и влияет на выбор
видовой формы носителями языка.
Апробация работы: по теме диссертации написано 4 статьи,
опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК РФ для публикации
докторантов и аспирантов: «Оппозиция несовершенного – совершенного вида как
оппозиция действия и его предела» // Филология и человек. – 2015. – № 4. –
С. 157-162; «Выбор глагола в условиях конкуренции видов» // Вестник Томского
Page 9
9
государственного университета. – 2015. – № 401. – С. 21-25; «Выбор глагола в
условиях конкуренции модусных значений видов» // Вестник Кемеровского
государственного университета. – 2016. – №2(29). – С. 156-160; «Выбор глагола в
условиях конкуренции видов в итеративных контекстах» // Культура и текст. –
2017. – № 2(29). – С. 199-208. Отдельные положения диссертации были также
представлены на конференциях «Молодёжь – Барнаулу, 2014» (доклад
«Противопоставление совершенного и несовершенного видов в русском языке»
занял первое место, тезисы опубликованы в сборнике «Молодёжь-Барнаулу:
материалы XVI научно-практической конференции молодых учёных / 17-25
ноября 2014 г. – Барнаул: Изд-во ГБОУ ВПО «Алтайский государственный
медицинский университет», 2014. – С. 752-754), «Молодёжь – Барнаулу, 2015»
(доклад «Оппозиция действия и предела в условиях конкуренции видов») и
«Интеграционные процессы в науке в современных условиях. – Уфа, 2016»
(статья «Оппозиция действия и предела при конкуренции видов в сфере
обозначения ограниченно-длительных действий» напечатана в сборнике:
«Интеграционные процессы в науке в современных условиях: сборник статей
международной научно-практической конференции». – Уфа. – 2016. – С. 85-88.
Статья включена в РИНЦ).
Структура диссертации: диссертация состоит из введения, двух глав
заключения и списка литературы.
Page 10
10
Глава 1. Оппозиция несовершенного – совершенного вида как
оппозиция действия и его предела
1.1. Категория вида в русском языке
Категория вида одна из наиболее сложных для теоретического осмысления
категорий русского языка. В 1962 году Ю. С. Маслов писал: «Грамматическая
категория вида не имеет единого, общепризнанного, вполне удовлетворительного
определения» [Маслов 1962, c. 7]. С тех пор ситуация мало изменилась
(см., например, [Милославский 2002, с. 101]). Интересным фактом,
иллюстрирующим проблемный статус категории вида в русской грамматике,
является анкетирование, проведённое аспектологическим семинаром
филологического факультета МГУ. В анкете, в том числе был вопрос: «В чем вы
видите основную трудность описания категории вида (аспекта) в славянских
языках?». Всего было получено более 35 ответов, и большинство ответивших
лингвистов в той или иной мере признавали, что основная причина трудностей,
связанных с категорией вида, кроется в богатстве и неоднородности содержания,
выражаемого видом [Черткова 1997, с. 126; Карпухин 2011, URL:
http://do.ssau.ru/docs/ofernio/diss-karpuhin.htm].
Для разрешения имеющихся вопросов проводятся специализированные
конференции, издаются сборники (см., например, «Типология вида: проблемы,
поиски, решения»). Однако, несмотря на совместные усилия лингвистов, вопрос о
сущности и функционировании видов остаётся открытым, и даже есть
предположение об отсутствии у видовых граммем единых инвариантов
(см., например, [Современный русский язык 1989, с. 472]). Такое положение
вещей кажется особенно странным, учитывая, что категория вида в русском языке
традиционно считается сильной глагольной категорией, – в отличие от категории
времени (о выводимости категории времени в русском языке см., например,
Page 11
11
[Аксаков 1855, URL: http://books.e-heritage.ru/book/10075772]). Е. Н. Ремчукова
пишет о том, что категория вида – ведущая категория в системе русского глагола,
так как присуща любой его форме [Ремчукова 2004, с. 139]. Более того, вид (или,
в международной терминологии, аспект) называется главной глагольной
категорией в языках мира [Плунгян 2012, с. 114] или, по крайней мере, одной из
самых распространённых [Лайонз 2003, с. 339].
В целом, несмотря на множество нерешённых вопросов, место данной
категории в системе русского языка определено довольно чётко.
А. М. Пешковский писал: «Категория вида обозначает, как протекает во времени
или как распределяется во времени тот процесс, который обозначен в основе
глагола» [Пешковский 2001, с. 105]. Ю. С. Маслов уточнял: «Вид отражает
«оценку» говорящим временной́ структуры самого действия» [Маслов 1984, с. 5].
П. А. Лекант также указывал: «Выбор видовой формы определяется, во-первых,
реальной ситуацией, во-вторых, некоторыми языковыми и речевыми факторами,
в-третьих, точкой зрения говорящего на действие» [Лекант 1988, с. 221].
Разумеется, оценка временной структуры и собственно действия максимально
обобщена для носителей одного и того же языка, но изначально субъективна.
Таким образом, наличие в русском языке двух видов означает существование
двух наиболее общих способов актуализации действия. Эти способы должны
иметь характерное различие, так как носители языка их не путают, но почему-то
суть видовой оппозиции до сих пор однозначно не определена.
Е. Н. Ремчукова писала о грамматической категории вида так: «…ни одна
ГК (как именная, так и глагольная) не связана с лексико-семантическими
особенностями слова так тесно, как категория вида…» [Ремчукова 2004, с. 16].
Однако если в основе оппозиции совершенного и несовершенного вида,
представленной в русском языке, изначально и было яркое противопоставление,
основанное на семантике, то определить значения видов в современном русском
языке довольно сложно. Ю. С. Маслов отмечает: «Любое семантическое
противопоставление, получающее статус грамматической оппозиции, неизбежно
в той или иной степени формализуется, т. е. отрывается от своих реальных основ,
Page 12
12
отходит от более непосредственного и, если угодно, более «наивного» отражения
действительности в сторону более обобщенного и опосредствованного, более
специфического и сложного ее отражения» [Маслов 1984, с. 15]. Таким образом,
происходит разрыв между «значением, наблюдаемым в контексте (смыслом), и
значением, постулируемым для той же формы в системе языка (значимостью)»
[Там же]. Впрочем, вполне возможно, что оппозиция совершенного –
несовершенного вида в русском языке никогда не базировалась на чётком
разграничении двух способов актуализации действия. Так как представление
категории вида в диахроническом аспекте не входит в наши задачи, приведём
лишь некоторые рассуждения о возникновении категории вида, представленные в
работе Ю. С. Маслова.
Во-первых, Ю. С. Маслов выделяет две корреляции, важные для развития
категории вида в русском языке: это корреляция определённости /
неопределённости и корреляция предельности / непредельности. Первая
корреляция основана на противопоставлении конкретного и отвлечённого
действия, причём конкретным является простое, единичное действие, а
отвлечённым – действие сложное, многократно повторяющееся, «обычное или
только возможное, одним словом – неопределенное , порой даже одна лишь
способность субъекта к выполнению действия» [Там же, с. 105]. Иллюстрируя это
противопоставление, Ю. С. Маслов приводит примеры «видеть» – «видать»,
«быть» – «бывать», указывая, что второй член оппозиции выражает не только
многократность, но и особую интенсивность действия, и, таким образом, именно
он оказывается маркированным членом оппозиции [Там же, с. 105-106].
Содержание корреляции предельности / непредельности состоит в наличии или
отсутствии предела действия, в направленности или ненаправленности действия к
этой границе. Предельные глаголы имеют только перфективные формы или
формы для обоих видов, непредельные глаголы являются имперфективными и
образуют группу imperfectiva tantum [Там же, с. 106]. Исходя из этого,
Ю. С. Маслов делает вывод о том, что от некоторых слов в праславянском языке
могло образовываться 4 типа глаголов: 1) непредельный определённый (nesti);
Page 13
13
2) непредельный неопределённый (nositi); 3) ряд предельных определённых,
образованных с разными приставками (u-, vъ-, pri-nesti); ряд предельных
неопределённых (u-, vъ-, pri-nositi) [Там же, с. 106-107].
При этом Ю. С. Маслов подчёркивает, что глаголы третьего – четвёртого
типов не передавали современного видового различия. Так, глагол «vъnesti»
передавал значения противоположных видов, то есть называемое им действие
могло рассматриваться как в своём течении, так и в момент достижения
результата. Глагол «vъnositi» же обозначал действие неопределённое,
повторяющееся [Там же, с. 107]. Далее Ю. С. Маслов пишет: «…так называемая
перфективация восходит к положительному члену одной корреляции, именно к
предельности, а имперфективация – к положительному члену другой корреляции
– именно к неопределенности» [Там же]. И далее: «Базой возникновения СВ и
НСВ были предельные глаголы, и в первую очередь глаголы результативного
способа действия с приставками…» [Там же, с. 108]. Именно при использовании
таких глаголов возникает необходимость разграничения процесса и момента
достижения результата. Так глаголы четвёртого типа приобретают значение
протекающего единичного действия. Таким образом, несовершенный вид
сформировался раньше совершенного. «НСВ противостоял как эмфатическая и
факультативная форма «нейтральному виду»…» [Там же, с. 109].
Впоследствии нейтральный вид превращается в совершенный, но пока категория
вида охватывает только часть глагольной лексики.
На следующем этапе категорией вида охвачены непредельные глаголы, всё
большую значимость приобретают пары с «пустой» приставкой типа «делать /
сделать», а несовершенный вид за счёт всё большего расширения значения
становится отрицательным членом оппозиции. Таким образом, как подчёркивает
Ю. С. Маслов, «Только из позднейшего расщепления глагольной предельности
возникает специфическое явление славянских языков – категория СВ/НСВ» [Там
же, с. 110]. Также Ю. С. Маслов указывал на то, что суффиксальная
имперфективация, благодаря которой и возник несовершенный вид, «была и
остается по сей день главным стержнем всего морфологического механизма
Page 14
14
глагольного вида во всех без исключения славянских языках» [Там же]. А. Мейе,
обращая внимание на экспрессивные возможности приставок, делает следующий
вывод: «…славянский вид допускал сочетание грамматической категории и
реальных (конкретных значений)» [Мейе 2011, с. 236].
Таким образом, категория вида возникла из комплекса форм, и система
постепенно перестраивалась. Сейчас всем известно, что в русском языке
выделяются две видовые граммемы, однако так было не всегда. М. В. Ломоносов
ещё не выделял такой категории в русском языке, зато насчитывал десять времён
[Ломоносов 1952, с. 480]. Впрочем, как отмечает А. Вейсман, в классификации
М. В. Ломоносова присутствуют видовые значения, хотя категория вида не
выделяется (впервые термин «вид» появился в русской грамматике И. Фатера в
1808 г. и впоследствии укоренился в русской грамматике благодаря трудам
А. В. Болдырева [Вейсман 1899, с. 114]. В 40-50-х гг. XIX века как оппозиция
теории множества времён возникла теория вневременности, направленная против
смешения категорий времени и вида. Однако современное представление о
бинарной видовой системе сложилось не сразу [Виноградов 2001, c. 393-406], и
причина этого – всё то же разнообразие значений, выражаемых видами. Таким
образом, вид представляет собой очень разнородную категорию, и определить
значение современных граммем совершенного и несовершенного видов очень
сложно.
1.2. Инвариантные значения видов1
Одни исследователи считают оппозицию видов эквиполентной, наделяя
каждый из видов положительным признаком, другие – привативной, приписывая
положительный признак только одной граммеме. Впрочем, Н. С. Авилова
считала, что эти понятия, впервые описанные Н. С. Трубецким в книге «Основы
1 Основные положения этого раздела представлены в [Воронец 2015b]
Page 15
15
фонологии» для фонологических оппозиций, вообще могут быть неприменимы по
отношению к категории вида [Авилова 1976, с. 28]. Как отмечал
А. М. Пешковский, большинство исследователей ищут положительный оттенок в
совершенном виде, рассматривая несовершенный как нулевую категорию
[Пешковский 2001, с. 107].
Пытаясь найти инварианты значений совершенного и несовершенного
видов, учёные сталкивались с тем, что та или иная концепция не в состоянии
охватить все глаголы русского языка. Впрочем, возможно, что некоторые глаголы
слишком поспешно признавались исключениями из общего правила. Возможно
также, что множество концепций отличаются друг от друга чисто
терминологически, и в них рассматриваются одни и те же особенности видового
противопоставления. Более того, Н. В. Перцов писал: «Обоснование отсутствия
того или иного «спорного» смыслового компонента в составе языковой единицы
представляет собой значительно более сложную задачу, чем обоснование
присутствия смыслового компонента» [Перцов 2001, с. 24]. Важно также
понимать, что инвариантное значение не может одинаково проявляться в разных
контекстах, то есть инвариант имеет полевую структуру [Бондарко 1996, с. 15], и
на периферии системы «может ослабляться внутренним или внешним
контекстом» [Петрухина 2012, с. 48].
Рассмотрим самые распространённые интерпретации совершенного вида,
так или иначе проливающие свет и на значение вида несовершенного.
1.2.1. Инвариантные значения совершенного вида
1) Законченность действия. Данную интерпретацию, как отмечает
И. П. Мучник, можно считать традиционной, она распространена в школьных
грамматиках (см., например, [Бабайцева 2012, с. 147; Богданова 2011, с. 196]).
Последовательно эта концепция была изложена Ф. Миклошичем в книге
Page 16
16
«Сравнительная грамматика славянских языков» в четвёртом томе, посвящённом
синтаксису. Ф. Миклошич писал: «Действие либо может быть представлено как
продолжающееся (als dauernd dargestellt), либо же может быть выражено как
законченное (als vollendet ausgesagt)» [Миклошич 1879] (цит. по [Мучник 1971,
с. 98]). Таким образом, каждый из видов выступает как положительная категория,
обладающая собственным значением. Подобным образом оппозицию видов
рассматривали и многие другие лингвисты. В. А. Богородицкий в своей книге
«Общий курс русской грамматики» писал: «…мы можем каждое глагольное
действие представлять себе двояко: как совершающееся и как исполненное»
[Богородицкий 2011, с. 237] и далее замечал, что совершенный и несовершенный
виды точнее было бы называть совершающимся и исполненным.
Ф. Ф. Фортунатов также писал: «…у нас тот вид, который называется
совершенным, обозначает или время законченности в данном признаке,
выраженном глагольной основой (например, сделать, закричать), или же
обозначает законченность в длительности этого признака (например, покричать,
побегать), между тем как несовершенный вид обозначает данный признак без
отношения его к законченности» [Фортунатов 1957, с. 265].
Однако, несмотря на повсеместную распространённость, данная
интерпретация не раз подвергалась критике, и одной из главных причин
разногласий является неясность понятия «законченность». И. П. Мучник пишет
об ошибках в определении категории вида, возникающих у учеников,
апеллирующих к понятию законченности действия [Мучник 1971, с. 100]. Это
подтверждает В. Э. Морозов: «Обычно школьники стремятся представить
означаемое глаголов совершенного вида (далее – СВ) как законченное действие,
а несовершенного вида (далее – НВ) – как незаконченное действие, но при этом
делаются оговорки, например: “Я сделал значит “я уже сделал”, а Я делал –
“может быть, еще не сделал, еще делаю””» [Морозов 2003, URL:
http://www.ucheba.com/ur_rus/k_metodkopilka/morozob_1.htm]. Далее
В. Э. Морозов пишет о том, что при использовании такого подхода следовало бы
сформулировать следующее правило: «…действие, выраженное в русской речи
Page 17
17
глагольной формой прошедшего времени, обычно понимается как законченное,
если только из контекста или из ситуации не вытекает обратное» [Морозов 2003,
URL: http://www.ucheba.com/ur_rus/k_metodkopilka/morozob_1.htm].
Проблему понимания законченности действия чётко обрисовал
И. П. Мучник: «…«законченность» может двояко пониматься: в том смысле, что
действие «пришло к концу», прекратилось, и в том смысле, что действие
«доведено до конца», завершено» [Мучник 1971, с. 99]. Несостоятельность
понимания завершённости как прекращения действия И. П. Мучник доказывает
на примере глаголов прошедшего времени «купил» и «покупал», равным образом
обозначающих действия, закончившиеся к моменту речи, что обусловлено самой
природой прошедшего времени и, соответственно, не имеет отношения к
видовому противопоставлению. Очевидно, что в контекстах с глаголами
прошедшего времени завершённость рассматривается по отношению к какому-то
моменту в прошлом. При таком подходе законченность понимается как
достижение некоего результата или, шире, предела действия, что позволяет
различать глаголы «купил» и «покупал» как обозначающие действие, достигшее
результата, и действие, по завершении которого результат мог быть и не
достигнут. Но даже такое понимание законченности сталкивается со сложностями
интерпретации начинательных глаголов и глаголов мгновенного действия.
В. В. Виноградов писал: «Понятие оконченности приходится диалектически
переносить и на начало действия, когда речь идет о глаголах совершенного вида с
начинательным значением, вроде заговорить, защелкать, засвистеть, побежать
и т. п.» [Виноградов 2001, с. 406]. Впрочем, такая «диалектика» вполне имеет
право на существование. Рассматривая начинательные глаголы в рамках данной
интерпретации, нам приходится создавать некую «семантическую матрёшку»,
выделяя начало, середину и конец «начального этапа действия».
М. Я. Гловинская, например, с лёгкостью применяет такую схему по отношению к
глаголу «зацвести», имеющему коррелят «зацветать», в то же время сомневаясь,
что это возможно по отношению к глаголам «запеть» или «побежать»
[Гловинская 1982, с. 8]. Если говорить о глаголе «запеть», то в русском языке есть
Page 18
18
форма «запевать». Другое дело, что чаще всего она используется в устойчивом
выражении «Песню запевай», и в данном контексте, вряд ли, маркирует особую
длительность. В. Э. Морозов рассматривает эту форму как начинательный глагол
несовершенного вида, фиксирующий внимание на начале действия, в то время как
соотносительный глагол совершенного вида «запеть» подчёркивает, что та же
часть действия понимается как уже свершившееся [Морозов 2003, URL:
http://ucheba.com/ur_rus/k_metodcopilka/morozob_1.htm]. Однако остаётся ещё
немало глаголов perfectiva tantum, не имеющих парного глагола несовершенного
вида. К тому же деление начального этапа на более мелкие периоды само по себе
вызывает затруднение. Так, В. Э. Морозов замечает: «В большинстве случаев
можно ясно представить себе “начало начала”, то есть самый начальный момент
действия, но что считать “концом начала”, обычно сказать очень затруднительно.
“Конец” является достаточно объективным признаком, требующим
соответствующего однозначного, а не расплывчатого понимания» [Морозов 2003,
URL: http://www.ucheba.com/ur_rus/k_metodkopilka/morozob_1.htm]. Кроме того,
предположив, что у начала есть своя середина, мы будем вынуждены признать,
что совершенный вид выражает некий процесс, что размывает
противопоставление между совершенным и несовершенным видами (см. параграф
1.2.2).
Что касается глаголов мгновенного действия, то И. П. Мучник писал: «Эти
глаголы < > в силу своей семантики не сочетаются с понятием законченности.
Нельзя же, в самом деле, рассматривать вздрогнуть, очнуться как действия,
доведенные до конца. «Мгновение» ведь мыслится вне понятий о начале,
середине и конце» [Мучник 1971, с. 101]. Впрочем, подобная дифференциация
действия совсем не обязательна. От того, что человек в силу своих возможностей
не может воспринимать такие действия как дискретные, и они для него сходятся в
ту точку, которая собственно и является результатом, эти действия не становятся
менее законченными.
М. А. Шелякин не считает значение законченности инвариантным для
совершенного вида по функционально-синтаксической причине. Он обращает
Page 19
19
внимание на то, что не все глаголы сочетаются с показателями временных
моментов, являющихся конечными границами для обозначаемого совершенным
видом, то есть можно сказать, например, «отзаниматься в два часа», но нельзя
«написать письмо в два часа» [Шелякин 2008, с. 50-51]. Впрочем, подобное
разграничение очень трудно объяснить. Конструкция «написать письмо в два
часа» ничем не уступает контексту «отзаниматься в два часа» и передаёт то же
временное значение. В Национальном корпусе русского языка можно найти
следующий контекст, правда, с другим значением глагола «написать»:
«Художники выставляют по 10, по 12 картин, но все эти этюды, написанные в
день, два часа, час» [Эскизы и кроки (1912.03.13) // «Петербургская газета», 1912].
Таким образом, если и есть ограничения на употребление подобных конструкций,
то их, вряд ли, можно считать собственно аспектуальными. Также М. А. Шелякин
пишет о том, что при значении законченности действия показатели временных
отрезков должны обозначать конечную временную границу действия, что
происходит не всегда. Так, этого не происходит в предложениях «Вчера вечером я
прочитал статью» или «Художник нарисовал эту картину в таком-то году», в
которых не имеется в виду, что действия только закончились в это время, а
начались и продолжались до указанного момента [Шелякин 2008, с. 51]. Однако
не стоит забывать, что информация о том, когда эти события начались, и сколько
они продолжались, для совершенного вида вообще неактуальна (эту информацию
может передавать окружающий контекст, и тогда показатели продолжительности
действия по необходимости будут сочетаться с совершенным видом).
В. Э. Морозов, доказывая несостоятельность интерпретации законченности,
разграничивает понятие действия и понятие ситуации, указывая на то, что
глаголы совершенного вида не всегда означают то, что действие действительно
закончилось. А вот окончание ситуации, которую выделяет для себя говорящий,
действительно всегда можно обозначить глаголом совершенного вида. Он пишет:
«Не будучи в состоянии воспринять мир во всей его пространственной и
временнóй бесконечности и одновременно во всех его деталях, мы произвольно
ограничиваем свое представление о мире выделением тех или иных более или
Page 20
20
менее крупных фрагментов, называемых ситуациями, причем делаем это
субъективно, в зависимости от целей, с которыми выделяем ситуацию» [Морозов
2003, URL: http://www.ucheba.com/ur_rus/k_metodkopilka/morozob_1.htm]. Это
замечание соотносится с самими определениями категории вида
(см. параграф 1.1). Начинательные глаголы и глаголы мгновенного действия так
же, как и все остальные глаголы совершенного вида, обозначают завершение
некой ситуации, то есть указывают на её смену. Эта особенность совершенного
вида не раз обращала на себя внимание лингвистов, например, А. В. Бондарко,
писавшего: «Акцент на последующей ситуации (состоянии или другом действии)
– важный элемент характеристики значения СВ» [Бондарко 2003b, с. 55].
Основываясь на этом положении, нельзя утверждать, что совершенный вид не
выражает законченности, но важно отметить, что значение совершенного вида
нельзя объяснить через одну только законченность, потому что он не только
маркирует конец предшествующего процесса, но и обозначает возникновение
нового состояния. М. Я. Гловинская пишет о том, что глагол совершенного вида
«обращен одновременно и к процессу, конец которого он обозначает, и к
состоянию – результату этого процесса, начало которого он обозначает»
[Гловинская 1982, с. 10]. При этом совершенно не важно, можем ли мы
представить действие, называемое глаголом «очнуться» или «запеть», как
дискретное, важно, что оно достигло своего результата, который фактически
совпадает с самим процессом с точки зрения нашего восприятия, а результатом
является новое состояние субъекта. Возможно, такое понимание законченности
отличается от первоначальной интерпретации основателей данной концепции, но
при этом саму концепцию нельзя признать абсолютно несостоятельной, но можно
назвать неполной. Скорее всего, признак законченности следует считать
добавочным.
2) С концепцией завершённости коррелирует концепция, базирующаяся на
понятии «начало». Её основоположницей является А. Вежбицкая, которая в
работе «On the Semantics of Verbal Aspect in Polish» (1967) осуществила анализ
видов, основанный не на поиске инвариантов, а на выделении семантического
Page 21
21
коррелята для каждого значения (функции) видов, то есть общей части
толкования всех глаголов данного вида. Особое внимание при анализе видов
А. Вежбицкая уделила противопоставлению актуально-длительного значения
несовершенного вида, которое она назвала «значением одновременности», и
«точечного» значения совершенного вида [Гловинская 1982, с. 29]. Описывая эту
работу, А. Д. Кошелев поясняет: «Точечный совершенный у А. Вежбицкой
обозначает действие, отнесенное к определенному моменту времени, а
неточечный совершенный – тот факт, что действие вообще имело место…»
[Кошелев 1996, с. 153]. М. Я. Гловинская пишет: «Семантическим инвариантом
всех абсолютно глаголов совершенного вида (в «точечном» значении)
А. Вежбицкая считает элемент ‘начало’ (beginning), соответствующий
традиционному понятию «точечности»» [Гловинская 1982, с. 30]. Этот
семантический коррелят не следует путать с начинательным значением
совершенного вида, в наличии которого сомневался А. Вейсман, отмечая, что в
глаголах типа «застревать» значение начала заключается в приставке «за», а вовсе
не в совершенном виде [Вейсман 1899, с. 120].
Элемент «начать(ся)» можно истолковать следующим образом: «‘(1) в
какой-то момент P не существует; (2) в один из последующих моментов P
существует’» [Гловинская 1998, с. 129]. Таким образом, предложения типа «Ян
получил эту книгу от Павла» следует интерпретировать так: ‘Павел подействовал
так, что Ян начал иметь эту книгу’ [Гловинская 1982, с. 30]. Даже глаголы с явной
семантикой законченности действия, например, «перестать», легко
интерпретируются как ‘начал не делать’. М. Я. Гловинская замечает, что
метаязыковое «начать(ся)» отличается от русского слова «начать(ся)» и может
относиться к любой фазе действия [Гловинская 1998, с. 130]. С помощью
семантики начала А. Вежбицкая объясняла и несочетаемость совершенного вида с
фазовыми глаголами, так как любой фазовый глагол сам по себе содержит
элемент «начать(ся)», что приводило бы к тавтологичности. Однако, как заметила
М. Я. Гловинская, повторение смыслов не препятствует возникновению
словосочетаний типа «начал засыпать» [Гловинская 1982, с. 31].
Page 22
22
М. Я. Гловинская также использует метод семантического толкования и
вслед за А. Вежбицкой приходит к выводу, что как минимум для одного класса
глаголов форма несовершенного вида по смыслу сложнее совершенного, так как
полностью включают в себя её значение: «Ян заснул» = ‘Ян начал спать’, «Ян
засыпал» = ‘Ян проходил последовательно состояния такого ряда состояний, что
если бы он прошёл через все состояния этого ряда, он заснул бы’ [Там же, с. 29].
Однако можно усомниться, что глагол несовершенного вида включает в себя
значение совершенного, так как по своей природе он свободен от обозначения
предела (связь между состоянием засыпания и состоянием сна устанавливается на
других, не аспектуальных уровнях, в первую очередь благодаря лексическому
значению глагола и экстралингвистическим знаниям говорящего).
А. Д. Кошелев замечал, что данную интерпретацию трудно применить в тех
случаях, когда изменение ситуации носит не столь явный характер, например, в
предложениях «Иван написал большую часть статьи», «Бельё почти высохло»
или «Пётр побежал быстрее» [Кошелев 1996, с. 153]. Однако и эти предложения
можно толковать, как ‘Иван сделал так, что большая часть статьи начала
существовать’, ‘Бельё начало быть почти сухим’ и ‘Петр начал бежать быстрее’.
К другим глаголам, плохо поддающимся данной интерпретации, А. Д. Кошелев
относит глаголы-градативы, обозначающие изменение свойства или положения в
пространстве, содержащие смысл ‘стать более каким-то’. К ним относятся такие
глаголы, как «возрасти», «окрепнуть», «повысить(ся)» и т. д. Но и эти глаголы
можно трактовать по схеме, предложенной А. Вежбицкой для моментальных
глаголов: «кивнул» = ‘каузировал, что его голова начала быть ниже, чем была, и в
следующий момент начала быть там, где была моментом раньше’ [Гловинская
1982, с. 30]. Тогда эти глаголы приобретают толкование: «повысилась» = ‘начала
быть выше, чем была’. Пожалуй, сложнее всего подобным образом
интерпретировать глаголы типа «сохранить». Однако М. Я. Гловинская
доказывает, что и эти глаголы содержат элемент «начать(ся)», но он либо
находится на первой стадии семантического разложения, либо попадает в
подчинённую пропозицию, либо перекрывается отрицанием. Так, например,
Page 23
23
«сохранить (тайну)» толкуется как ‘вести себя так, что тайна не начала быть
известной’ [Гловинская 1998, с. 130]. Таким образом, все приведённые глаголы
совершенного вида можно трактовать с помощью элемента «начать(ся)», но эти
интерпретации будут кардинально отличаться друг от друга. Так, если глагол
«заснуть» трактуется непосредственно через состояние «спать», и субъект
действия при этом не меняется, то в интерпретациях глаголов «кивнуть» и
«сохранить» в новое состояние переходит объект, в случае с глаголом «кивнуть»
даже не всегда названный, хотя и очевидный. Кроме того, В. В. Гуревич писал о
том, что если глаголы отличаются компонентом «начало», то это уже разные
лексемы, а не видовая пара [Гуревич 2000, с. 71]. Впрочем, виды глагола не раз
рассматривались как разные лексемы (см., например, [Милославский 1981,
с. 176]).
Понятие начала противоречиво само по себе. А. А. Зализняк и
А. Д. Шмелёв писали о точечном и дуративном понимании начала, так, например,
под началом XX века можно понимать исключительно 1901 год, но можно и
целый период, например, до 30-х гг. [Зализняк 2002, с. 211-212]. Такие же
проблемы с определением начала действия: что это, самая начальная точка или же
первая фаза, имеющая собственную длительность? Легко заметить, что
рассматриваемая интерпретация обладает почти теми же недостатками, что и
концепция завершённости, и актуализирует только одну сторону обозначаемого
совершенным видом, но если какое-то состояние началось, значит, другое только
что закончилось.
3) Предельность действия. В. В. Гуревич писал о том, что понятие «предела
(предельности) действия», так или иначе, используется во всех концепциях
видового противопоставления [Гуревич 2008, с. 19], а Е. В. Петрухина отмечала,
что законченность, результативность, целостность и другие концепции – это
интерпретации концепта «предел», имеющего для русского языка категориальный
статус [Петрухина 2009а, с. 113]. Действительно, понятие предела упоминается
почти в любом аспектологическом труде, представлено оно и в школьных
учебниках (см., например, [Бунеев 2008, с. 117; Львова 2012, с. 123]), учебниках
Page 24
24
для студентов [Галкина-Федорчук 2015, с. 326], пособиях для иностранцев,
изучающих русский язык [Ласкарева 2012, с. 55]. Считается, что в русистике
концепцию предельности действия укрепил В. В. Виноградов. В «Грамматике
современного русского литературного языка» читаем: «Наиболее абстрактным
значением предела действия является значение внутреннего качественного
предела, т. е. такой границы или «критической точки», по достижении которой
действие должно исчерпать себя и прекратиться…» [Грамматика современного
русского литературного языка 1970, с. 337].
Эта интерпретация также не осталась без своей порции критики. Так,
М. Я. Гловинская пишет о том, что предельность, как и законченность, не может
являться универсальным свойством значения совершенного вида. В качестве
доказательства того, что и эта концепция не охватывает всех глаголов русского
языка, М. Я. Гловинская приводит уже названные выше градативы («повыситься»,
«расшириться» и др.) [Гловинская 1982, с. 9]. В отличие от таких глаголов, как
«испечь» или «надеть», они обозначают действия, которые могут быть
продолжены далее. Эти примеры действительно выходят за рамки приведённого
выше понимания предельности. Однако предельность можно понимать и шире. В.
В. Гуревич пишет о том, что стержень предельности: «это выраженное в форме
СВ представление о переходе одного состояния в некоторое иное состояние.
«Переход» означает «возникновение нового состояния» или «окончание прежнего
состояния». Таким образом, речь действительно везде идёт о пределах состояния
(процесса) – начальной или конечной точке» [Гуревич 2008, с. 19-20]. Учитывая,
что совершенный вид маркирует переход из одного состояния в другое, точнее
сказать, что он обозначает и конечную точку одной ситуации, и начальную точку
другой. При этом, как указывает Е. В. Петрухина, конец и начало могут быть
более или менее актуализированы [Петрухина 2009а, с. 114]. Данному
В. В. Гуревичем определению ничуть не противоречат приводимые примеры.
Действия, обозначаемые глаголами типа «окрепнуть», можно представить как
переход от более слабого выражения состояния к более сильному его выражению
или даже как смену состояний, в котором каждое последующее состояние
Page 25
25
характеризуется большей выраженностью какого-либо признака, чем
предыдущее. В любом случае глагол совершенного вида обозначает предел,
актуальный для говорящего. Для автора важно отличие этого состояния от
предыдущего, актуальный для него перелом в действии уже совершился: действие
достигло той степени, которую говорящий воспринял как существенно другое
состояние.
Г. М. Зельдович возражает против подобной интерпретации, замечая:
«…предел, при любых нюансах в его интерпретации, остается точкой, после
которой действие продолжаться не может в силу самой своей сущности»
[Зельдович 2012, с. 37]. Однако принять данный аргумент можно, только
отождествив реальную природу действия и его представление в языке.
Ю. С. Маслов писал: «Предельность есть входящее в семантику глагола указание
на внутренний, самой природой данного действия предусмотренный предел»
[Маслов 2004, с. 29]. Однако наличие у действия естественного предела не
объясняет, почему описывая одну и ту же денотативную ситуацию, говорящий
может выбрать как совершенный, так и несовершенный вид глагола. Кроме того,
приведённое Ю. С. Масловым определение относится к аспектуальным классам,
выделяемым по признаку предельности / непредельности, а не собственно к виду.
Ю. С. Степанов писал: «Никакое явление действительности, обозначенное в языке
как действие, не несет в себе никаких объективных указаний на свою
ограниченность или неограниченность пределом» [Степанов 1976, с. 413.] (цит.
по [Карпухин 2011, URL: http://do.ssau.ru/docs/ofernio/diss-karpuhin.htm]), указывая
на то, что предельность появляется только в интерпретации говорящего.
Ю. С. Маслов также отмечал, что противопоставление предельного и
непредельного действия «основывается на преломленных сознанием объективных
различиях, наблюдаемых во внеязыковой действительности» [Маслов 2004,
с. 314]. Таким образом, категория вида отражает скорее взгляд говорящего на
ситуацию, чем реальное развитие процесса. А. Д. Кошелев, рассматривая
подобные контексты, писал: «Вместо формулировки старая ситуация S1
заменяется на новую ситуацию S2 мы предложим следующую: старая
Page 26
26
интерпретация, данная говорящим ситуации S, заменяется на его новую
интерпретацию этой ситуации» [Кошелев 1998, с. 223] и далее: «…достижение
предела фактически означает достижение какой-то нормативной
интерпретации…» [Там же, с. 227]. А. Д. Кошелев указывал на то, что данный
подход позволяет охватить даже такие глаголы, как «сохранить», «продлить»,
«остаться», референтные ситуации которых вообще не претерпевают изменений.
Он писал: «Тем не менее, употребление глагола СВ вполне уместно, и это связано
с изменением ожиданий говорящего о развитии референтной ситуации» [Там
же, с. 222]. В этих случаях меняется гипотеза говорящего, например, говоря «Как
у тебя хорошо сохранилась картошка…», говорящий подразумевает, что с ней
могло что-то случиться, и он рассматривал такой вариант развития событий, а к
моменту речи убедился, что это предположение ошибочно [Там же, с. 226].
Другим аргументом Г. М. Зельдовича против концепции предельности
является существование глаголов, которые сами по себе означают
недостигнутость предела, например, глагол «недочитал» [Зельдович 2012, с. 36].
Однако в этом случае недостигнутость предела выражается лексическим
значением глагола, которое в принципе может обозначать всё, что угодно (в
рамках возможностей глагола, разумеется). Что касается собственно
аспектуального значения, то оно недвусмысленно указывает на предел между
состояниями «книга читалась» / «книга не прочитана», и на данный момент
времени ситуация мыслится как не предполагающая дальнейшего развития (в
отличие от глаголов типа «возрасти»), хотя впоследствии книга, конечно, может
быть дочитана до конца. Г. М. Зельдович обращает внимание и на то, что
ситуация может не достигнуть актуального для говорящего предела, например, в
предложении «Иван поспал, но не столько, сколько нужно» [Там же]. Однако и
здесь значение недостигнутости желаемого предела создаётся последующим
контекстом, и, что ещё более важно, в предложении в любом случае маркирован
предел действия. При незаконченности ситуации был бы шанс, что субъект
действия ещё выспится, но ситуация закончилось, и её результат: недосып.
Page 27
27
В концепцию предельности вписывается представление о смене ситуации,
заложенное в совершенном виде, о котором мы уже писали, рассматривая
интерпретацию законченности. Г. М. Зельдович считает, что признание за
совершенным видом значения смены ситуации – это особая инцептивная
интерпретация [Зельдович 2012, с. 34]. Её суть он описывает следующим образом:
«…всякий глагол СВ обозначает смену состояний, то есть включает в свою
семантику идею начала или конца…» [Там же]. Приверженцами этой концепции
он называет М. Я. Гловинскую, цитата которой о смене ситуации, выражаемой
совершенным видом, приведена выше, и Е. В. Падучеву.
Г. М. Зельдович считает инцептивную интерпретацию несостоятельной, так
как возможно сконструировать предложение типа «После ухода жены Иван ещё
поспал», описывающее ситуацию, в которой Иван спал и до ухода жены, и после
её ухода [Там же]. Однако очевидно, что в таких предложениях имеются в виду
две следующие друг за другом ситуации, при этом ситуация, в которой Иван спал
до ухода жены, входит в пресуппозицию, а не находится в центре внимания
говорящего. В предложении говорится о достижении предела той «порции» сна,
которая наступила после ухода жены Ивана, и в этом плане это предложение
ничем не отличается от всех остальных.
Кроме того, выделение инцептивной интерпретации кажется нам
избыточным, так как понятие предела автоматически включает в себя смену
ситуации. Так, в словаре В. И. Даля предел определяется как «конец одного и
начало другого, в смысле вещественном и духовном» [Даль 2002, с. 313].
Е. В. Петрухина в своей статье «Доминантные черты русской языковой картины
мира (в сравнении с чешской)» писала: «Характерно, что в праславянском и всех
древнеславянских языках была лексема с корнем *kon-, которая обозначала
предел как одно нерасчленённое понятие ‘начала-конца’, сосредоточение на
разделительной меже [ЭССЯ; Máchek 1971: 273]» [Петрухина 2003, URL:
http://www.philol.msu.ru/~ruslang/pdfs/petrukhina-ev_3_dominantnie_cherti.pdf].
Ступень чередования, объединяющая понятия начала и конца, представлена в
словаре М. Фасмера [Фасмер 1967, с. 310, Фасмер 1971, с. 51]. Н. С. Куппа также
Page 28
28
отмечала, что «…начало и конец в восприятии человека образуют диаду» [Куппа
2013, с. 174]. Таким образом, представление о пределе, сочетающем в себе
понятия начала и конца, можно считать присущим русскому языковому
сознанию. Интересно также замечание Н. Д. Арутюновой, писавшей: «…в мире
жизни нет пустого времени…» [Арутюнова 2002, с. 5], а значит, за одним
состоянием всегда начинается другое, поэтому интерпретации законченности и
начинательности закономерно объединяются в концепцию предельности.
А. А. Барентсен предлагает более сложное определение значения
совершенного вида, включающего в себя 3 признака: 1) предельность;
2) целостность; 3) секвентная связь. При этом наиболее значимой для русского
аспекта он считает секвентную связь, предполагающую связь с прошлой и
итоговой ситуацией [Барентсен 1995, с. 16, с. 23]. Однако и этот признак можно
считать неотъемлемым свойством предела.
Пожалуй, основной причиной, препятствующей единогласному принятию
концепции предельности, является многозначность понятия «предел»
(см., например, [Горбов, 2014]). А. В. Бондарко, описывая функциональное поле
лимитативности как составляющую аспектуальности, выделяет понятия
внутреннего и внешнего предела как ограничения протекания действия
характером самого действия или внешними по отношению к нему факторами
(см. [Бондарко 2003b, с. 46; Бондарко 1986, с. 14], о внешнем пределе см. также
[Маслов 2004, с. 323]). Кроме того, можно выделить и другие типы предела,
например, реальный и потенциальный. По А. В. Бондарко совершенный вид
обозначает реальный предел, то есть достижение этого самого предела, что же
касается предела потенциального, он пишет: «Понятие потенциального предела
сопряжено с процессностью, т. е. с представлением действия в процессе его
протекания» [Бондарко 2003b, с. 48]. Потенциальный предел выражается
несовершенным видом. Иначе говоря, это стремление к пределу, позволяющее
создавать такие выражения, как «ловил, но не поймал» (эту функцию
несовершенного вида иногда называют конативным значением (см., например,
[Гиро-Вебер 1990, с. 106])). Таким образом, потенциальный предел может
Page 29
29
выражаться глаголом в несовершенном виде, только если он относится к классу
предельных глаголов. Далее А. В. Бондарко выделяет эксплицитный и
имплицитный пределы: «Предел является эксплицитным, если налицо явно
выраженное значение полноты (исчерпанности) данного проявления действия»
[Там же, с. 49]. Этот предел выражается глаголами совершенного вида. «Предел
является имплицитным, если данное значение лишь подразумевается в
определённых условиях контекста (при участии грамматических форм,
допускающих такую импликацию)» [Там же]. Имплицитный предел прежде всего
представлен несовершенным видом в позиции нейтрализации (например, в
настоящем историческом или при выражении повторяющих действий) и в случаях
конкуренции видов. Потенциальный предел, названный выше, можно
рассматривать как особую разновидность имплицитного [Бондарко 1986, с. 15].
Можно рассматривать также относительный и абсолютный пределы. Понятие
относительного предела актуально в случае с глаголами-градативами, когда
действие может быть продолжено далее [Там же, с. 16]. Названные разновидности
предела можно отнести к особенностям значения того или иного глагола. Легко
заметить, что выделение внешнего и внутреннего предела или предела
относительного и абсолютного относится к семантике глагола, а эксплицитного и
имплицитного – к функционированию видовых форм в контексте, а не к природе
видового противопоставления. Таким образом, аспектуальное понятие «предела»
должно включать в себя то, что позволяет охватить все глаголы совершенного
вида, противопоставив их глаголам несовершенного вида.
Другим недостатком концепции (в её традиционном понимании) можно
назвать неясность оснований видового противопоставления. Так, В. В. Гуревич не
считает, что совершенный вид выражает какую-то особую предельность, которой
нет в несовершенном виде. Напротив, он пишет: «…предельность есть элемент
лексического значения глагола: компонент «начало (конец) состояния»
содержится в значении обеих видовых форм парных глаголов, и форма СВ лишь
как-то его акцентирует, актуализует, но не привносит в значение глагола»
[Гуревич 2008, с. 25]. В качестве доказательства В. В. Гуревич приводит тот факт,
Page 30
30
что непредельные глаголы не могут приобретать значение совершенного вида ни
в каких контекстах, предельность может вноситься только словообразовательным
аффиксом. Он пишет: «…СВ актуализует, т. е. вводит в ассертивную часть
высказывания предельный компонент значения глагола, точнее говоря, лишь
часть начинательного значения: компонент «существует в указанный момент»,
вторая же часть «не было ранее» – образует пресуппозицию» [Там же, с. 28]. В
предложении с несовершенным видом нет ни утверждения начинательного
значения, ни пресуппозиции «не было ранее», т. е. нет утверждения о переходе к
новому состоянию. В связи с этим В. В. Гуревич делает вывод: «С этой точки
зрения вид есть лишь одно из разнообразных средств обозначения того, как
актуализуются элементы высказывания или компоненты лексического значения
слова» [Там же, с. 38]. Однако при такой интерпретации глаголы imperfectiva
tantum оказываются вне видового противопоставления (см. [Телин 1985, с. 252]),
чего не должно быть, так как вид чаще всего считается грамматической
категорией.
Названные противоречия не уменьшают значимости понятия «предел» для
русской аспектологии, однако обращают внимание на то, что традиционная
интерпретация предельности также не отвечает на все поставленные вопросы.
4) Результативность действия. Одним из самых ярких сторонников этой
концепции является И. П. Мучник. В своей книге «Грамматические категории
глагола и имени в современном русском литературном языке» он также
рассматривает наиболее распространённые интерпретации значения
совершенного вида. М. Я. Гловинская указывает, что для него понятие
«предельности» и понятие «результативности» являются почти тождественными
[Гловинская 1982, с. 35], и действительно И. П. Мучник не опровергает
концепцию предельности, хотя, как это видно из предложенного им списка
концепций, разделяет эти интерпретации [Мучник 1971, с. 97].
По мнению И. П. Мучника, во всех глаголах совершенного вида явственно
выступает значение результативности действия [Там же, с. 102]. Таким образом,
именно результативность является положительным значением совершенного
Page 31
31
вида, в то время как недлительность выступает только как отрицательный
признак, выводимый из соотносимости с глаголами несовершенного вида.2
И. П. Мучник продолжает традицию С. О. Карцевского, писавшего: «Семантика
видов находит себе точку опоры в понятии результата. Это понятие является
одной из главных движущих сил русской глагольной системы, и его воздействие
обнаруживается вплоть до области переходности, залога и наклонения»
[Карцевский 1962, с. 220]. Предупреждая возможные возражения,
С. О. Карцевский сразу подчёркивает то, что вне зависимости от того, финальное
или начальное значение выражает глагол совершенного вида, действие
воспринимается как результативное [Там же, с. 222]. Отмечает он также и то, что
«результативный момент заставляет думать именно о конкретном и, так сказать,
осязаемом результате, к которому стремится и которым заканчивается процесс;
естественно, что при этом в сознании возникает прежде всего представление
прямого объекта» [Там же, с. 223]. С. О. Карцевский, как и многие другие
исследователи, обращал внимание на субъективность, заложенную в
противопоставлении видов, отмечая: «…перфективация процесса – это не что
иное, как концентрация нашего внимания на одном из конкретных моментов
процесса при исключении всех остальных моментов, вследствие чего возникает
иллюзия, будто перфективный процесс совсем не имеет длительности; мы
говорим – иллюзия, так как каждому процессу необходимо свойственна известная
длительность» [Там же, с. 222]. Таким образом, получается, что совершенный вид
также обозначает процессы со всеми присущими им признаками, в первую
очередь длительностью, но эти характеристики игнорируются говорящим (эта
особенность будет проанализирована в следующих параграфах).
В. В. Виноградов писал: «Результат – это частный случай предела действия»
[Виноградов 2001, с. 409]. М. Я. Гловинская замечала, что понятия предельности
и результативности акцентируют разные составляющие значения совершенного
вида [Гловинская 1982, с. 10]. Далее она доказывала, что и эта концепция не
2 Несовершенный вид в свою очередь обладает положительным значением длительности, о чём будет
сказано в параграфе 1.2.2. В данной трактовке каждый вид обладает положительным значением, невыводимым из
сопоставления со значением другого вида, и это несомненный плюс данной интерпретации.
Page 32
32
охватывает всех глаголов совершенного вида в русском языке. М. Я. Гловинская
обращает внимание на то, что результат возникает тогда, когда процесс уже
закончился, в то время как глаголы несовершенного вида типа «видеть»,
«чувствовать», «возрастать» и др. в принципе не могут мыслиться как
безуспешные [Там же, с. 11]. Похожее рассуждение можно прочесть в книге
Ю. С. Маслова «Очерки по аспектологии», в которой он приводит пять наиболее
распространённых противоположений несовершенного и совершенного вида,
одним из которых является «противоположение тенденции к определенному
факту, попытки или намерения достичь определённого результата (НСВ)
действительному осуществлению этого факта, действительному достижению
результата, успеху действия (СВ)» [Маслов 1984, с. 48]. Ю. С. Маслов также
отмечает, что эта оппозиция включает в себя не все видовые пары. Так, он
замечает, что глаголы «видеть / увидеть», «благодарить / поблагодарить»,
«являться / явиться» не образуют указанного противопоставления.
Действительно, фраза «Благодарил, но не поблагодарил» является парадоксальной
в отличие от фразы «Ловил, но не поймал». «Благодарить» – действие, имеющее
результат уже в силу своего осуществления, то есть перформатив (см. [Остин
1986, c. 27]). Таким образом, согласившись с тем, что значение результативности
могут иметь и глаголы несовершенного вида, придётся признать несостоятельным
приписывание совершенному виду положительного признака результативности
как признака универсального. Однако не стоит торопиться: схожие на первый
взгляд замечания М. Я. Гловинской и Ю. С. Маслова всё же имеют существенное
различие. М. Я. Гловинская рассматривает глаголы типа «видеть» обособленно от
сопоставления с глаголами совершенного вида, а Ю. С. Маслова интересует
возможность создания оппозиции, в которой один глагол будет показывать
тенденцию к достижению определённого результата, а другой – сам результат.
Теперь, разделив эти положения как похожие, но не тождественные, рассмотрим
каждое из них.
М. Я. Гловинская по отношению к рассматриваемым глаголам использует
формулировку о действиях, которые не могут мыслиться как безуспешные.
Page 33
33
Конечно, это всего лишь перифраз, позволяющий наиболее чётко сформулировать
мысль, и всё же она не говорит о том, что эти глаголы обозначают результат. С
одной стороны, это подразумевается, если именно этот аргумент служит
доказательством неуниверсальности рассматриваемой интерпретации, с другой, в
наиболее простом виде этот аргумент (чтобы оставаться аргументом) должен
выглядеть так: глаголы типа «чувствовать» и «возрастать» обозначают результат.
Но ведь это не так. Сама М. Я. Гловинская ставила под сомнение даже то, что
глагол «возрасти» (а уж тем более форма несовершенного вида «возрастать»)
обозначает некий предел, – тем меньше оснований считать, что он может
обозначать результат. Таким образом, мы можем констатировать только то, что
писал Ю. С. Маслов: контексты «Благодарил, но не поблагодарил» или «Видел, но
не увидел» отличается от контекстов типа «Ловил, но не поймал», а именно: так не
говорят. Но опровергает ли это состоятельность самой концепции, и почему так
не говорят? Рассматриваемые примеры заметно отличаются друг от друга.
Сравним, например, предложения «Возрастал, но не возрос», «Чувствовал, но не
почувствовал» и «Благодарил, но не поблагодарил». Все они в той или иной мере
противоречат существующей норме: если не системе, то структуре языка
(см. [Ицкович 1968, с. 14]), так как отражают какое-то весьма путанное
положение вещей каким-то ещё более путанным способом. При этом
предложения воспринимаются как неправильные по разным причинам. Глагол
«возрастать», фигурирующий в первом предложении, так же, как и глагол
«возрасти», обозначает смену состояний, при котором в каждом последующем
состоянии какой-то показатель становится выше. Результат (или, как
рассматривалось выше, предел), выражаемый совершенным видом, означает, что
достигнута точка, которая ознаменовала для говорящего коренной перелом. При
этом глагол несовершенного вида результата не обозначает, так как показывает
только движение к той точке, которая обозначила бы перелом для говорящего.
Таким образом, выделенные нами значения ничем не отличаются от общей схемы
«движение к результату – результат». Однако предложение остаётся за рамками
обычного употребления: чтобы оно воспринималось как нормативное, требуется
Page 34
34
какое-то уточнение, например: «но так и не возрос до ожидаемой величины».
Причина в том, что и глагол «возрастать», и глагол «возрасти» по своему
лексическому значению уже обозначают смену состояния, так что если какой-то
показатель возрастал, то он хоть немного возрос, если только не имел место
обратный процесс, то есть показатель возрастал, а потом уменьшался до прежней
величины. Другая ситуация с предложением «Чувствовал, но не почувствовал». В
этом случае глагол совершенного вида «почувствовать» традиционно обозначает
смену некоего состояния, но эта смена должна была произойти прежде, чем
человек начал что-то чувствовать, то есть «почувствовать» – начальная точка по
отношению к глаголу «чувствовать», всегда присутствующая в пресуппозиции.
Что касается предложения «Благодарил, но не поблагодарил», то здесь как раз в
чистом виде представлена та ситуация, в которой действие становится
результативным уже потому, что осуществлялось. Теоретически можно
представить себе окказиональное употребление «Благодарил, да не
поблагодарил», если, например, говорящий с благодарности сбился на другой
речевой жанр, и адресат так и не понял, что его поблагодарили. Таким образом,
рассмотренные ограничения довольно разнообразны и связаны с лексическим
значением глаголов, а не противопоставлением совершенного и несовершенного
видов.
В русском и английском языках в соответствии с классификацией
З. Вендлера (см. [Мелиг 1985, с. 230]) принято выделять глаголы достижения типа
«находить / найти» (см. [Гиро-Вебер 1990, с. 103]), по отношению к которым
закономерно выделять этап процесса как попытки достижения результата и этап
результата. Другие типы глаголов не всегда позволяют такое разделение. При
этом при описании всех рассмотренных примеров значительно удобнее было бы
использовать понятие «предел», а не «результат». Например, довольно трудно
представить значение, выражаемое глаголом «почувствовать», как результат.
Слово «результат» чаще используется в повседневной речи и является гораздо
более конкретным, чем слово «предел», допускающее разнообразные трактовки.
В толковом словаре Д. Н. Ушакова, например, приведено следующее определение
Page 35
35
результата: «Конечный итог, следствие, завершающее собой какие-нибудь
действия, явления, развитие чего-нибудь» [Большой толковый словарь русского
языка 2004, с. 929]. В. В. Гуревич пишет: «Понятие «результата» предполагает
причинно-следственные отношения и потому вряд ли приложимо к
непроизвольным действиям типа падать – упасть…» [Гуревич 2008, с. 19]. Выше
уже приводилось замечание С. О. Карцевского о том, что результат тесно связан с
представлением прямого объекта. Даже в диссертационном исследовании
В. О. Макавчик, иллюстрирующем тот факт, что понятие «результат» понимается
носителями языка очень широко, указывается: «В представление о результате
действия входит целенаправленность действия» [Макавчик 2004, с. 168].
Таким образом, понятие результата действительно следует рассматривать как
частный случай предела.
5) Целостность действия. Данная концепция обоснована в трудах
Л. П. Размусена, Ю. С. Маслова и А. В. Бондарко. Л. П. Размусен в своей работе
«О глагольных временах и об отношении их к видам в русском, немецком и
французском языках» писал: «Глагол сов. вида, мне кажется, означает
первоначально действие как достигающее своей цели (своего предела), а затем
вообще действие, рассматриваемое как одно целое (начало, середина и конец –
совокупно). Глагол несов. вида означает первоначально действие как
приготовление к достижению цели, а затем вообще действие, рассматриваемое
только со стороны вещественных (знаменательных) своих признаков, без
обозначения целости действия» [Размусен 1891, с. 379]. При этом при
употреблении несовершенного вида усиливается акцент на свойствах действия,
увеличивается наглядность образа, и в связи с этим более ощущается
продолжительность [Там же].
Как видно из приведённой выше цитаты, в концепции Л. П. Размусена
целостность предстаёт в виде комплекса из начала, середины и конца действия.
Так, глагол «напишу» приходится понимать как комплекс значений «начал
писать, пишу и допишу». М. Я. Гловинская возражала, что, например,
рассмотренный выше глагол «запеть» «невозможно представить как начало,
Page 36
36
середину и конец запевания из-за отсутствия глагола «запевать» с
соответствующим значением в русском языке» [Гловинская 1982, с. 12]. Этот
аргумент мы уже рассматривали, описывая интерпретацию законченности, и
пришли к выводу, что и сам этот аргумент не является неопровержимым.
М. Я. Гловинская пишет о том, что в таком случае в соответствии с концепцией
Л. П. Размусена, писавшего, что в данном случае действие представлено единым
целым, нам снова придётся представлять действие начала как начало начала,
середину начала и конец начала [Там же]. Однако сам Л. П. Размусен не
предлагал идти по такому трудному пути. Рассматривая однократные глаголы
типа «блеснуть», Л. П. Размусен пишет, что от других глаголов совершенного
вида они отличаются только в количественном отношении: «…означая действие,
продолжающееся так кратко, что говорящему невозможно различить в нём более
одного момента. < > … мы в этом случае рассматриваем как одно целое такое
время, такое пространство, которое мы иначе рассмотреть не в состоянии»
[Размусен 1891, с. 383-384]. По-видимому, так можно трактовать и
начинательный глагол «запеть». Больше сомнений вызывает то, что, согласно
интерпретации Л. П. Размусена, получается, что действие, обозначаемое
совершенным видом, фактически включает в себя действие, обозначаемое
несовершенным, оказывается более сложным, а соответственно, более сложным
предстаёт и инвариантное значение совершенного вида. Между тем, как это видно
из разбора примеров типа «блеснуть», Л. П. Размусен, по сути, предлагает два
разных представления о целостности, хотя одно из них не эксплицируется в его
работе, а как бы представляет область, в которой понятие целостности действует с
большей степенью условности. В случае с однократными глаголами целостность
предлагается рассматривать как невозможность разделения действия на этапы, а
соответственно, и невозможность представить его как процесс. Это понимание
целостности отличается большей степенью общности, зато при дальнейшем его
развитии позволяет распространить данную интерпретацию на все глаголы.
Используя такой глагол, как «написать», мы помещаем в пресуппозицию
информацию о том, что субъект что-то писал, и что у этого действия была
Page 37
37
начальная точка, так как эту информацию нельзя назвать актуальной для
говорящего. Сам же результат «написал» уже, вряд ли, делится на какие-то этапы.
Идею целостности, выражаемой глаголами совершенного вида,
А. В. Бондарко, ссылаясь на наблюдения А. М. Пешковского и Ю. С. Маслова,
связывает с несочетаемостью инфинитивов совершенного вида с фазовыми
глаголами. Он пишет: «…признаком, несовместимым с идеей членимости,
фазовости, является неделимая целостность действия» [Бондарко 1971, с. 12] и
далее: «При рассмотрении действия как протекающего, развертывающегося
процесса < > говорящий застаёт середину этого процесса. При совершенном же
виде мы не можем проникнуть внутрь действия, раскрыть, развернуть его, застать
действие в ходе его осуществления: целостное действие мы рассматриваем как бы
со стороны. В действии как целом начало, средина и конец не выделяются, здесь
все фазы слиты воедино» [Там же, с. 18].
С другой стороны связь целостности с фазовостью представлена в работе
С. Д. Кацнельсона, считавшего, что целостное значение возможно для глагольных
действий, «различающих начало, продолжение и конец» [Кацнельсон 2001,
с. 426], что делает эту интерпретацию неуниверсальной. Так, значение
целостности неуместно по отношению к мгновенным глаголам. Кроме того,
нельзя сказать, например, «пролюбил», так как «такие глаголы не знают
внутреннего движения и, следовательно, фазовости» [Там же], а значит, не
выражают и целостности. Однако, несмотря на то, что глагол «пролюбить»
является малоупотребительным, система языка не исключает его использования:
«Да, и у меня, кажется, достанет сил прожить и пролюбить всю жизнь…»
(И. А. Гончаров), «Фрэнк Синатра, «It Наррened in Monterey», мы пошли
танцевать, и он мне сказал: «Не знаю, что с нами будет, но любить тебя я буду
всегда». И знаете, сколько после этого пролюбил? Меньше года» (А. А. Кабаков).
Представлен глагол «пролюбить» и в толковых словарях. Так, в словаре
Т. Ф. Ефремовой читаем такое определение: «Пробыть какое-л. время любящим
кого-л., что-л.» [Ефремова 2001b, с. 360]. Таким образом, предуративный глагол
«пролюбить», образованный от глагола «любить», существует, что не
Page 38
38
препятствует его трактовке как целостного действия, ведь на фазы он всё равно не
делится.
М. Я. Гловинская ставит под сомнение универсальность интерпретации
значения совершенного вида как целостного действия, указывая, что
А. В. Бондарко и Ю. С. Маслов пишут не о содержании понятия, а о
сочетаемости. Она пишет о том, что представление целостности как
«непредставимости действия в виде фаз» не содержит смыслового анализа и
противоречит определению Л. П. Размусена [Гловинская 1982, с. 12-13].
Действительно, такое понимание отчасти противоречит цитируемому
определению Л. П. Размусена, но не практическому анализу, который сам
Л. П. Размусен применял. Кроме того, именно сочетаемость языковой единицы
позволяет вычислить её инвариантное значение, ведь оно всегда находится во
взаимодействии со значениями других единиц [Кибрик 1997, с. 56]. Если
непредставимость действия в виде фаз считается определяющей особенностью
совершенного вида, то именно она наиболее тесно связана с природой
совершенного вида, а значит, должна поддаваться рациональному объяснению
через инвариантное значение (см. параграф 1.2.3).
Несмотря на то, что стержнем концепции Л. П. Размусена считается
представление о целостности действия, выражаемого глаголом совершенного
вида, Л. П. Размусен даёт довольно сложное определение, в том числе через
достижение предела. В соответствии с этим его интерпретацию также нельзя
считать противоречащей концепциям, рассмотренным ранее. А. В. Бондарко, как
и Л. П. Размусен, расширяет трактовку значения совершенного вида через
понятие «предел». Он пишет: «В целостности действия есть ещё одна сторона:
ограниченность действия внутренним пределом» [Бондарко 1971, с. 18] и далее:
«…ограниченность пределом может возникнуть лишь там, где исчезает
процессность…» [Там же, с. 19]. Другие исследователи также совмещают в
значении совершенного вида представление о пределе и о целостности действия.
Так, О. П. Рассудова писала: «СВ обозначает действие, ограниченное в своем
проявлении: достигшее предела в своем развитии или передаваемое как
Page 39
39
целостный факт вне развития» [Рассудова 1982, с. 5]. При этом О. П. Рассудова
общим грамматическим значением совершенного вида называет именно
обозначение целостности действия [Там же, с. 6]. Сравним также с определением
А. М. Ломова, писавшего, что совершенный вид указывает на «некий
целостный (комплексный) факт , ставший таковым по достижении
действием некоторого предела (границы) » [Ломов 1977, с. 29].
А. В. Бондарко писал: «Понимание значения СВ на основе признака
ограниченности действия пределом < > вполне согласуется с определением,
базирующемся на признаке целостности . Именно потому, что действие
представлено во всей полноте его проявления, фиксируемого данным глаголом,
оно характеризуется неделимой целостностью…» [Бондарко 1986, с. 19]. Таким
образом, ничто не мешает предположить, что из ограничения действия пределом
как раз и вытекает целостность действия.
6) Точечность, непротяжённость действия. Приверженцами этой концепции
считаются А. М. Пешковский, А. Мейе, А. Мазон. М. Я. Гловинская вслед за
В. В. Виноградовым формулирует эту интерпретацию так: «Глагол совершенного
вида обозначает «действие, в котором конец сливается с началом» [Гловинская
1982, с. 11]. Таким образом, данная трактовка близка интерпретации целостности
в том её понимании, в котором действие на этапы не делится, представая для
человеческого восприятия в целостном виде. Данная концепция восходит к
Фердинанду де Соссюру, писавшему о том, что совершенный вид обозначает
действие как точку вне всякого становления [Соссюр 1999, с. 117].
М. Я. Гловинская указала, что эта интерпретация, по сути, подходит только к
глаголам мгновенного действия типа «вздрогнуть», «мигнуть» и т. д. [Гловинская
1982, с. 11].
А. М. Пешковский пишет, что всеобщей является несочетаемость идеи
течения процесса с совершенным видом [Пешковский 2001, с. 109]. В
соответствии с этим он делает следующий вывод: «…значение категории
совершенного вида сводится к непротяженности , недлительности того
процесса, который обозначен в корне глагола, причем эту непротяженность
Page 40
40
приходится понимать не как отрицательный признак, а как положительный ,
потому что несовершенный вид является только отрицанием этого
„отрицательного“ признака: никакой особой протяженности в нем, взятом в
целом, нет, кроме той, которая заключена вообще во всяком процессе» [Там же].
Некоторая искусственность понимания непротяжённости как положительного
признака очевидна, кроме того, как далее ещё раз подчёркивает
А. М. Пешковский, значение отсутствия протяжённости «совершенно
иррационально », так как «всякий процесс неизбежно тянется» [Там же,
с. 110]. Эта особенность видового противопоставления, основанная на
искусственном разделении процессов на длительные и недлительные, уже
называлась в связи с работой С. О. Карцевского. К разрешению данного
парадокса мы обратимся в параграфе 1.2.3, а пока ещё раз подчеркнём, что
непротяжённость совершенного вида представлена А. М. Пешковским как
вынужденная интерпретация, позволяющая противопоставить совершенный и
несовершенный виды.
А. М. Пешковский пишет, что совершенный вид можно назвать
«точечным», а несовершенный – «линейным» [Там же]. Действительно,
совершенный вид передаёт как бы вид сверху, когда само действие скрыто от
наблюдателя. Это метафорическое и, что очень важно, схематическое
представление видовой оппозиции очень точно отражает противопоставление
видов по длительности. Действительно, как было показано выше, А. В. Бондарко
приписывает признак процессности (по сути, рассматривающийся как
противоположный непротяжённости) исключительно несовершенному виду,
выводя процессное значение как основное, хотя и не всеобъемлющее его значение
[Бондарко 1971, с. 13, с. 17].
Представление о точечности действия играет большую роль и в разделении
видов как способов концептуализации действительности. Считается, что
совершенный вид обозначает события, а несовершенный вид способен
обозначать и события, и процессы, и состояния (см., например, [Зализняк 2000,
с. 36]). При этом Дж. Лайонз писал, что события подобны математически
Page 41
41
определённым точкам, то есть «… они существуют (или имеют место) во
времени, но они не имеют временно́го протяжения» [Лайонз 2003, с. 340],
отмечая, что в физическом мире, где всё имеет протяжённость во времени,
идеальных событий нет [Там же].
А. В. Бондарко, ссылаясь на работу А. А. Барентсена «"Вид" и "время" в
предложениях, содержащих слово пока» (1973), указывает на то, что для
характеристики видового противопоставления можно использовать признак
перемены ситуаций (совершенный вид) и представления действия в рамках одной
ситуации (несовершенный вид). Именно поэтому оппозицию видов часто
сравнивают со сменой кадров и изображением происходящего в рамках одного
кадра [Бондарко 2003b, с. 55].
Тем не менее, многие глаголы совершенного вида свободно сочетаются с
наречиями типа «постепенно», указывающими на растянутость действия во
времени, что препятствует их интерпретации в рамках данной концепции. К
таким глаголам М. Я. Гловинская относит, например, «привык», «полюбил»,
«вырос» [Гловинская 1982, с. 11-12]. Действительно, конструкции типа
«постепенно он привык» вполне нормативны, и всё же с этим контраргументом
трудно согласиться. Употребление наречия «постепенно» необходимо
говорящему с коммуникативной точки зрения – он хочет подчеркнуть, что для
того, чтобы существующее положение вещей стало таким, каким оно сейчас
является, потребовалось время. Таким образом, наречие «постепенно» по-
прежнему характеризует процесс, который привёл к результату, выражаемому
словом «привык» (этот процесс можно обозначить словом «привыкал»). Сам
глагол «привык» никакой протяжённости действия не обозначает, потому что уже
обозначает результат, законченность или же некий предел. Выражение
«постепенно он привык», по сути, обозначает: «постепенно он привыкал – и
привык». Просто процесс, выражаемый глаголом «привыкал», оттесняется в
пресуппозицию. Адресату и так понятно, что если субъект «привык», значит, он
какое-то время «привыкал». Эта манипуляция с темо-рематическим содержанием
предложения обусловлена принципом экономии в языке и связана с
Page 42
42
коммуникативными, а не грамматическими задачами (см., например, [Мартине
1960, с. 126; Валгина 2001, с. 19]). Б. А. Серебренников писал о том, что развитию
категории вида мешают контекстуальные условия, то есть тот факт, что
длительность, законченность или какие-либо другие аспектуальные оттенки
обычно понятны из контекста, что делает категорию вида необязательной
[Серебренников 2010, с. 15]. По-видимому, в этом случае наречие «постепенно»
также не позволяет неправильно представить протекание ситуации, что делает
возможным использование обоих видов3. Легко заметить, что в предложениях
«Он привыкал» и «Он привык» значение постепенности развития действия
возможно только в первом предложении.
Таким образом, интерпретация А. М. Пешковского в целом выдерживает
проверку, и её также нельзя признать неудовлетворительной. Единственный
минус этой концепции – это то, что признак непротяжённости приходится считать
положительным признаком совершенного вида. А так ли это необходимо? Не
является ли в такой трактовке совершенный вид отрицательной категорией, а
несовершенный вид – положительной? Очевидно, что данная интерпретация
также отражает важный аспект противопоставления несовершенного и
совершенного вида, но нуждается в переосмыслении (см. параграф 1.2.3).
7) Единичность. Понятие однократности часто связывается с совершенным
видом (см, например, [Comrie 2001, p. 23]), однако обычно эта связь считается
дополнительной характеристикой совершенного вида. Г. М. Зельдович же назвал
3 Для эксперимента, описанного во второй главе, подбирались примеры, иллюстрирующие традиционные типы
конкуренции видов, поэтому предложения с наречием «постепенно» не рассматривались должным образом.
Однако три таких предложения в анкетах были.
В контексте (1) «Глаза постепенно привыкли к темноте» автор использовал совершенный вид глагола, тем самым
маркировав смену состояния, тот предел, после которого субъект действия чувствовал себя в темноте
относительно комфортно. В результате эксперимента (его условия описаны во второй главе) 63% респондентов
выбрали совершенный вид глагола, 36% – несовершенный, 1% признали варианты равноправными.
В контексте (2) «Но постепенно зал успокоился, увидев, что оркестр уже играет» более явные условия для
выбора совершенного вида, так как во второй части предложения использовано деепричастие совершенного вида,
маркирующего предел, после которого ситуация в зале и изменилась (зал увидел, что оркестр играет, – и
успокоился). В итоге уже 83% участников эксперимента выбрали глагол совершенного вида, 14% –
несовершенного, и 3% – оба варианта.
В контексте (3) «Я продолжал читать – и в моей душе постепенно зарождалось чувство протеста» выбору
несовершенного вида способствует процессность, заданная ещё в первой части предложения. Однако во второй
части может использоваться и совершенный вид, однозначно маркирующий актуальную для говорящего смену
состояния. 85% опрошенных предпочли глагол несовершенного вида, 13% – совершенного, и 2% – оба варианта. Таким образом, вне зависимости от наречия «постепенно», решающим фактором для выбора глагола в таких
предложениях, по-видимому, следует считать необходимость обозначить действие или предел (см. параграф 1.2.3).
Page 43
43
единичность смысловым инвариантом совершенного вида, подчёркнув, что
совершенный вид немаркирован морфологически и функционально, но
маркирован по поведению и семантически [Зельдович 2012, с. 32]. Он пишет:
«…толкование СВ должно говорить о единичности ситуации, но о такой
единичности, которая совместима с их реальной множественностью» [Там же,
с. 40] и далее: «…совершенный вид (а) предполагает множество (множества)
ситуаций M, куда входит данная ситуация P, и (б) говорит о единичности P в
рамках каждого M» [Там же, с. 42]. Такое понимание единичности согласуется с
утверждением Х. Р. Мелига о том, что «…глагольные предикации в СВ всегда
отсылают к одному или нескольким «экземплярам», т. е. к индивидуализованным,
локализованным в дискурсе ситуациям» [Мелиг 2013, с. 23]. Не противоречит ему
и способность совершенного вида обозначать многократные действия в
определённых контекстах (в этом случае представлен предел ряда действий или
предел одного действия из этого ряда – см. параграф 1.3.1).
Однако обозначение единичности совершенным видом не является его
уникальным, отличным от несовершенного вида свойством. Несмотря на то, что
повторяемость, реальная или потенциальная, является важным свойством
несовершенного вида (см. параграф 1.2.2), несовершенный вид способен
обозначать и множественные, и единичные ситуации, отсылать и к экземплярам, и
к типам [Там же]. Таким образом, несмотря на маркированность совершенного
вида, несовершенный вид оказывается сложнее, так как в полной мере способен
передавать значение совершенного вида и имеет и другие возможности. Это
размывает противопоставление между видами. Становится непонятным, почему
замена несовершенного вида на совершенный (и наоборот) не всегда возможна
даже в тех случаях, где по контексту понятно, что речь идёт о единичном
действии.
Page 44
44
1.2.2. Инвариантные значения несовершенного вида
Описаний инвариантных значений несовершенного вида меньше, чем
совершенного. Это обусловлено тем, что несовершенный вид чаще понимают как
отрицательный член оппозиции. М. Я. Гловинская указывает на то, что некоторые
исследователи даже делают вывод о полном отсутствии аспектуальной семантики
у несовершенного вида, что, конечно же, невозможно [Гловинская 1982, с. 15].
А. М. Ломов отмечал странность следующего положения вещей: даже
исследователи, считающие несовершенный вид нулевой категорией, о которой
можно сказать только то, что она отрицает признак, обозначаемый совершенным
видом, или безразлична к его выражению, выделяют его частные значения. Но как
частные значения могут появиться у того, что ничего не обозначает? А. М. Ломов
пишет, что Р. О. Якобсон соединил теорию общих и частных значений и теорию
«нулевой категории», что не является правильным [Ломов 1977, с. 42]. Однако,
хотя сам А. М. Ломов не находит положительного значения у несовершенного
вида [Там же, с. 26, с. 43], выделение частных значений можно считать и
косвенным доказательством того, что у несовершенного вида всё-таки есть
инвариант.
Н. С. Авилова, также опровергая немаркированность несовершенного вида,
писала о том, что в инвариантных парах, то есть собственно в тех случаях, где
сопоставление несовершенного и совершенного вида наиболее закономерно,
несовершенный вид обозначает стремление к достижению предела [Авилова
1976, с. 28].
А. А. Спагис в своей книге «Парные и непарные глаголы в русском языке»
пишет: «…основная сущность глаголов несовершенного вида – это передача
ими невидового значения: названия действия…» [Спагис 1969, с. 251] и далее:
«…всё здание видовой категории строится на противопоставлении слов
совершенного вида с заложенными в них видовыми значениями
словам несовершенного вида , не имеющим заложенных видовых
Page 45
45
значений , но способным передавать видовые значения с помощью контекста…»
[Там же, с. 252]. Схожую мысль высказывал ещё А. А. Шахматов:
«Несовершенный вид означает обычное неквалифицированное действие-
состояние…» [Шахматов 2014, с. 626]. Называние действия как важное значение
несовершенного вида упоминается и в современных пособиях для иностранцев,
изучающих русский язык (см., например, [Шустикова 2014, с. 15]).
О. П. Рассудова пишет о несовершенном виде следующее: «Теоретически этот
вид мог бы употребляться очень свободно, но этого не происходит вследствие
того, что НСВ связан противопоставленностью СВ» [Рассудова 1982, с. 7].
Рассмотрим самые распространённые интерпретации несовершенного вида:
1) Процессность. А. В. Бондарко писал о том, что для несовершенного вида
наиболее существенна возможность выражения признака процессности, другой
его стороной является отсутствие постоянного признака целостности действия
[Бондарко 1971, с. 17]. Под процессностью понимается «представление
протекания неограниченного пределом действия в фиксируемый срединный
период, когда оно уже начато, но ещё не закончено» [Бондарко 2003b, с. 85].
Таким образом, А. В. Бондарко выделяет два обязательных элемента
процессности: это динамичность, то есть протекание действия от более ранних
моментов к более поздним, и срединность, сущность которой раскрыта в
приведённой цитате.
Формальным показателем наличия процессности является сочетаемость
глагола со словом «всё», а также употребление глагола в актуальном настоящем,
например, при ответе на вопрос: «Что ты делаешь?». Выражение процессности,
казалось бы, отвечает самой природе глагола, значением которого часто называют
процесс [Русская грамматика 1982, с. 582]. Однако А. В. Бондарко отмечал:
«Несовершенный вид может выражать развивающийся процесс, но не выражает
его обязательно» [Бондарко 1971, с. 13]. Так, по наблюдению А. В. Бондарко,
процессность не выражается в предложениях: «Я его предупреждал» (ситуация
обобщённого факта), «Каждый раз он выигрывал» (ситуация повторяющегося
действия) и «Эта ткань не мнётся» (ситуация постоянного отношения).
Page 46
46
Предложение «Я его предупреждал» актуализирует только информацию о
том, что называемое действие имело место (подробнее обобщённо-фактическое
значение несовершенного вида будет рассмотрено в параграфе 1.3.2). Таким
образом, мы не застаём действие в его середине и не наблюдаем его в развитии.
Более того, глагол «предупредить», обозначающий речевой акт, достигший
результата уже потому, что был произнесён (перформативный глагол), вообще с
трудом способен передавать эти значения. Зато можно констатировать, что в
рассматриваемом предложении предел как достижение необходимого результата
не попадает в фокус внимания говорящего. Сравним предложения «Я его
предупреждал» и «Я его предупредил». Во многом их сферы функционирования
пересекаются. Однако легко заметить, что в том случае, если адресат не
прислушался к предупреждению или не смог ему последовать, говорящий скорее
выберет форму несовершенного вида. Предложение «Я его предупредил» так
однозначно маркирует достижение действием предела как определённого
результата, что чаще всего подразумевается достижение не только
коммуникативной, но и практической цели (см. [Городецкий 1989, с. 14]), по
крайней мере, есть надежда на то, что и практическая цель будет достигнута.
Предложение «Каждый раз он выигрывал» маркирует повторяемость
действия, причём эту повторяемость выражает контекст в целом. В этом примере
остаётся представление о срединности действия. Субъект действия выигрывал до
фиксируемого момента, о котором идёт речь, всё ещё имеет эту способность в
рассматриваемый момент, и ожидается, что он будет выигрывать и дальше.
Заметим, что глагол «выигрывал» представляет как бы способность, умение
субъекта, хотя семантика действия всё ещё остаётся. Это представление действия
как способности говорящего препятствует возникновению динамичности:
говорящий не подразумевает того, что ситуация может измениться. Что касается
самой ситуации повторяющего действия, А. В. Бондарко писал: «При выражении
повторяющихся и обычных действий процессность возможна постольку,
поскольку в рамках повторяемости и обычности сохраняется связь с теми
конкретными ситуациями (содержащими элементы процессности), о
Page 47
47
повторяемости или обычности которых идёт речь» [Бондарко 2003b, с. 87]
Заметим, что глагол «выигрывать» допускает представление о ситуации как
движении к выигрышу, то есть о конкретной ситуации, содержащей элемент
процессности.
Предложение «Эта ткань не мнётся» представляет ситуацию постоянного
отношения, в то время как А. В. Бондарко писал: «Ядро процессности составляют
конкретные (локализованные во времени) процессные ситуации» [Там же].
Действительно, свойство ткани, заключающееся в том, что она не мнётся, не
локализовано во времени, оно просто существует всегда, пока существует
определённая физическая реальность. При этом срединность опять-таки
проявляется в полной мере: мы говорим о ткани относительно настоящего
момента, хотя этот признак существовал до рассматриваемого момента и будет
существовать после. А вот динамичности в этом примере действительно нет.
Таким образом, рассматриваемые контексты не передают процессности, но в
полной мере выражают неограниченность действия пределом (в ситуациях
обобщённого факта – безразличие к выражению предела).
2) Длительность. В качестве дифференциального признака несовершенного
вида длительность рассматривает И. П. Мучник [Мучник 1971, с. 104].
Э. Кошмидер также писал: «Для несовершенности необходимо некоторое
протяжение во времени…» [Кошмидер 1962, с. 143]. Тем не менее, как было
показано при описании значений совершенного вида, особая продолжительность
действия, выражаемая несовершенным видом, не раз ставилась под сомнение.
А. В. Бондарко считал признак длительности постоянным лишь для процессной
функции несовершенного вида, указывая на то, что длительность, как и
процессность, не выражается в ситуациях постоянного отношения, а также в
ситуациях обобщённого факта. Однако А. А. Спагис писала: «Одной из
разновидностей протяжённости является постоянность» [Спагис 1969, с. 260]. И
действительно, что может быть длительнее постоянства? В. О. Макавчик,
исследуя функционирование видов в восприятии носителей языка, также
замечала: «Возможно, многократное повторение действия является одним из
Page 48
48
видов длительности, одним из ее аспектов в сознании носителей русского
языка…» [Макавчик 2004, с. 113] Что касается универсальности понятия
длительности для глаголов несовершенного вида, А. В. Бондарко писал:
«Действие, объективно (во внеязыковом мире) всегда характеризующееся
определенной длительностью (протяженностью во времени), в языковых
значениях может быть представлено как с той или иной длительностью, так и
безотносительно к ней» [Бондарко 2003b, с. 117]. Таким образом, совершенному
виду снова приписывается обозначение непротяжённого действия,
существующего в восприятии носителей русского языка и не имеющего денотата
в реальной действительности.
Ю. С. Маслов, перечисляя различные противопоставления совершенного –
несовершенного вида, выделял и «противоположение неопределенной
длительности протекания действия, т. е. длительности, не ограниченной какими-
либо пределами (НСВ) мгновенности действия или ограниченной известными
(большими или меньшими) пределами длительности его протекания (СВ)»
[Маслов 1984, с. 49]. При этом он писал о том, что эта оппозиция охватывает не
все глаголы, указывая, что такие глаголы как «приходить» никакой длительности
не выражают, а выражают многократность действия. Это замечание нельзя
считать бесспорным, несмотря на то, что итеративные глаголы, выражающие
многоактные действия, типа «моргать», «стучать» не раз выделялись как особая
аспектуальная категория: многократный вид (см., например, [Буслаев 1959,
с. 356]). А. Мейе пишет: «Глагол несовершенного вида выражает действие
длящееся и развивающееся, независимо от того, является ли это развитие
непрерывным или же повторением одного и того же процесса» [Мейе 2011,
с. 226]. Действительно, процессность или длительность можно представить двумя
способами в зависимости от ситуации: длиться может единичное действие, но
длительным следует считать и действие, регулярно возобновляющееся в течение
какого-либо периода. Так, обучение в школе, несмотря на то, что ученики не
проводят там всё своё время, можно считать единым процессом или даже
действием. А. В. Бондарко писал: «…общая длительность кратных действий
Page 49
49
представляет собой особую разновидность фоновой длительности» [Бондарко
2003b, с. 118], указывая на интеграцию «частных деятельностей» в «единую
общую временную протяженность». При этом неограниченно-кратная функция
может как сочетаться с длительностью, так и не сочетаться с ней [Там же, с. 107].
Таким образом, возвращаясь к исключениям, приведённым Ю. С. Масловым,
можно сказать, что глаголы типа «приходить», «находить» в любом случае
обозначают длительность. Отметим также, что невозможность выражения
длительности «первого типа» глаголами типа «приходить», «находить» заключена
в их семантике. Особенность данных глаголов заключается в том, что даже самая
начальная стадия называемого действия является одновременно и
результирующей. Начало и конец действия практически совпадают в одной точке.
Однако, как уже было сказано в параграфе 1.2.1, эта особенность относится к
сфере возможностей человеческого восприятия, и как только у говорящего
возникнет необходимость «протянуть» данное действие, пусть даже для
художественного эффекта, то есть прибегнуть к хорошо знакомому
кинематографистам приёму замедления, как подобное употребление станет
возможным. Система языка не исключает подобной возможности. Однако, вряд
ли, длительность можно считать инвариантным значением несовершенного вида,
тем более что ситуации обобщённого факта безразлично относятся как к
выражению длительности, так и к выражению предела, а использование глагола
типа «находить» в конкретно-процессном значении является художественным
нарушением нормы.
3) Повторяемость. Собственно значение повторяемости как инвариант
несовершенного вида в рассматриваемых работах не приводится. Однако в
соответствии с целями работы важно осмыслить эту трактовку, довольно
распространённую, несмотря на несколько иной статус. Оппозиция совершенного
– несовершенного вида как оппозиция единичности – повторяемости
представлена в школьных учебниках и учебниках по русскому языку как
иностранному как одна из возможностей разграничения видов (см. [Щербакова
2008, с. 15; Вишняков 1998, с. 11-12; Архипова 2010, URL:
Page 50
50
http://verbiaspekt.weebly.com/uploads/6/8/8/5/6885379/material_1__theory_and_exerci
ses.pdf], о повторяемости, выражаемой несовершенным видом см. также [Львова
2012, с. 123; Russian Verb Aspects. Russian grammar, URL:
http://www.russianlessons.net/grammar/verbs_aspect.php]).
Г. М. Зельдович считает несовершенный вид семантически
немаркированным, замечая, что «…несовершенный вид употребляется там, где
нас по каким-либо причинам не устраивает значение совершенного» [Зельдович
2012, с. 32]. При этом он пишет: «…НСВ всегда указывает на реальную или
потенциальную многократность» [Там же, с. 88] и далее: «Любая
индивидуализированная ситуация использованию НСВ уже мешает» [Там же,
с. 106]. Оттенок повторяемости, либо повторимости Г. М. Зельдович считает
другим выражением оттенка гомогенности, оттенка «одного и того же»,
приписываемого несовершенному виду и другими исследователями
(см., например, [Шатуновский 2009, с. 25]) Интуитивно трудно согласиться с тем,
что гомогеннность ситуации равна её повторимости, так как однородность
ситуации является прямым следствием отсутствия предела как смены ситуации,
что далеко не всегда вызвано повторяемостью. При этом сам подход имеет
серьёзные основания, так как обозначение повторяющегося действия считается
исторически первичной функцией несовершенного вида (см., например,
[Ремчукова 2004, с. 47-48; Историческая грамматика русского языка 1982, с. 158]).
В соответствии с этой интерпретацией можно рассматривать ограничения
на употребления видов, например, предложение «Кто разбивал чашку?», по
мнению Г. М. Зельдовича, нельзя сказать из-за невозможности обозначить
единичную ситуацию несовершенным видом глагола. Зато можно сказать «Я
разбивал синюю вазу», так как глагол находится в теме, и в предложении заложен
смысл, что автор регулярно что-то разбивает [Зельдович 2012, с. 83]. Впрочем,
заметим, что второе предложение также нельзя назвать обычным, поэтому
причина названных ограничений должна заключаться в чём-то другом (см.
параграф 2.2.1).
Page 51
51
О потенциальной повторяемости несовершенного вида писали также
И. Б. Шатуновский и Х. Р. Мелиг (см. в параграфе 1.2.1). Однако
В. С. Храковский считал, что у граммемы несовершенного вида нет
повторительного значения, и она передаёт либо актуально-длительное, либо
неактуально-длительное значение [Храковский 2015, с. 171]. Таким образом,
семантика повторяемости для несовершенного вида важна, но
противопоставление видов нельзя объяснить оппозицией единичности и
повторяемости (см. параграф 1.2.1).
1.2.3. Оппозиция действия и предела как суть видового
противопоставления в русском языке
Рассмотрев существующие концепции, можно предположить, что наиболее
полно охватить глаголы совершенного вида позволяет концепция предельности.
Однако тот факт, что при данной интерпретации глаголы imperfectiva tantum
оказываются как бы вне видового противопоставления (см. параграф 1.2.1),
является одним из главных недостатков этой концепции. Понятие ограниченного
пределом действия вообще довольно условно передаёт специфику совершенного
вида, так как несовершенный вид в своём обобщённо-фактическом значении тоже
может обозначать действие, достигшее своего предела (см. параграф 1.3.2). Кроме
того, значение предельности, как указывал В. В. Гуревич, содержится в самой
семантике предельных глаголов, таким образом, определение значения
совершенного вида как ограниченного пределом действия ничего не привносит в
объяснение видовой оппозиции.
Противопоставление видов сохраняется, если совершенный вид обозначает
не действие, а его предел. По сути, именно такое понимание видового
противопоставления заложено в замечании Ю. П. Князева: «…смена ситуаций
(достижение внутреннего или внешнего предела) обозначается глаголами СВ, а
Page 52
52
предшествующие и последующие фазы – глаголами НСВ» [Князев 2002, с. 225].
Эта интерпретация позволяет разрешить парадокс о том, что совершенный вид
обозначает действие, не имеющее протяжённости (совершенный вид обозначает
не действие, а его предел), а также объясняет, почему глаголы совершенного вида
не сочетаются с фазовыми глаголами: фазы могут быть у процесса, а не у его
предела4. Закономерно и то, что совершенный вид не может служить ответом на
вопрос «Что это ты делаешь?» и вообще употребляться в настоящем времени,
ведь в настоящем мы всегда имеем дело с самим процессом (действием).
Уже Р. О. Якобсон писал о том, что совершенный вид указывает на
абсолютную границу действия [Якобсон 1985, с. 213]. Однако Г. О. Винокур
замечал: «…если даже согласиться, что значение совершенного вида заключается
в указании на известную границу в проявлении временного признака, то этим еще
не сказано ничего о том, какая именно граница имеется в виду в каждом
отдельном случае» [Винокур 1959, с. 402]. Объединив рассмотренные
интерпретации инвариантного значения совершенного вида, можно
предположить, что под границей следует понимать предел между двумя
состояниями, принципиально отличными друг от друга с точки зрения
говорящего.
Тот факт, что совершенный вид обозначает именно предел, а не предельное
действие, отмечал и А. Н. Тихонов: «Категория вида обозначает отношение
действия к внутреннему пределу. Внутренний предел действия следует понимать
как его естественный исход, достижение предполагаемой цели или определенного
результата, достижение известной границы, вытекающей из семантической
природы глагольного действия. Совершенный вид при этом выступает как
сильный, маркированный (отмеченный) член видового противопоставления,
обозначающий предел действия, его естественный исход или результат, а
несовершенный вид – как слабый, немаркированный (неотмеченный) член
видового противопоставления, который не обозначает предела действия, а
4 Е. В. Падучева также писала о том, что фазу может иметь только процесс, но она трактовала значение
совершенного вида как обозначение события [Падучева 2001, с. 29].
Page 53
53
выражает действие в его течении, длительности» [Современный русский
литературный язык 1981, с. 292]. При этом в его трактовке несовершенный вид
оставался немаркированным членом оппозиции. Однако если несовершенный вид
ни при каких обстоятельствах не выражает предела и, соответственно, не
способен заменять совершенный вид в предложениях, описывающих явную смену
ситуации, то можно ли считать его немаркированным членом оппозиции?
Понятие немаркированности само во многом зависит от интерпретации.
А. В. Бондарко писал: «Существенным признаком привативных оппозиций в
плане содержания является способность немаркированного члена оппозиции
имплицитно передавать семантику маркированного члена…» [Бондарко 2004,
с. 78]. Таким образом, именно способность обозначать законченные, достигшие
своего предела действия повлияла на то, что несовершенный вид часто считают
немаркированным членом оппозиции, но, как было отмечено выше,
несовершенный вид никогда не обозначает самого предела.
Другой аргумент в пользу признания немаркированности основывается на
том, что «с немаркированностью связывают также представление о чём-то
относительно более естественном, распространённом, нейтральном» [Князев
2010, с. 122]. Однако степень естественности того или другого явления оценить
очень трудно. Кроме того, употребление всегда зависит от контекста. Дж. Лайонз
писал: «Маркированность, понимаемая как семантически меньшая
употребительность, не абсолютна, но релятивизирована временем и способом
изображения действительности < > в прошедшем повествовательном времени
именно НСВ маркирован по отношению к СВ» [Lyons 1982, с. 115-116] (цит. по
[Гловинская 2001, с. 18-19] (цит. по [Князев 2010, с. 123])). Соответственно, для
определения маркированности нужен более надёжный критерий.
И. А. Мельчук писал «Элемент Y называется маркированным ПО
ОТНОШЕНИЮ к X, если Y может быть представлен как X «плюс ещё что-
нибудь…» [Мельчук 1998, с. 15]. Несмотря на то, что И. А. Мельчук отметил, что
это определение не всегда соответствует действительности, это замечание очень
важно для понимания маркированности. Между тем совершенный вид не
Page 54
54
включает в себя ни одно из рассмотренных значений несовершенного вида, таких
как длительность, процессность и т. д., и тем более не обозначает собственно
действия. Что касается других признаков немаркированного члена, таких как
большая многозначность, лёгкая воспринимаемость или свободная дистрибуция
[Там же, с. 17], то их наличие варьируется в разных условиях, что также
подтверждает тезис о том, что маркированность той или иной граммемы вида во
многом зависит от контекста.
Косвенным подтверждением того, что оппозицию видов следует считать
эквиполентной, является сопоставление русской видовой системы с данными
других языков. Дж. Лайонз писал о том, что видовая система древнегреческого
языка помимо совершенного и несовершенного видов (под совершенным видом,
названным так в переводе В. А. Звегинцева, следует понимать перфект, так как
именно он «обозначает состояние, возникающее в результате завершения
действия или процесса» [Лайонз 2010, с. 333], несовершенный, по-видимому,
следует понимать как имперфект) включала в себя ещё и аорист [Там же, c. 332].
Дж. Лайонз делает вывод о том, что трёхчленная видовая система могла быть
характерной чертой индоевропейского «праязыка». Наиболее маркированным
видом можно считать совершенный, но несовершенный также был маркирован по
отношению к аористу. Таким образом, видовая система базировалась на
противопоставлении двух бинарных оппозиций: совершенный (или завершённый)
vs не-совершенный и длительный vs не-длительный [Лайонз 2010, с. 332-333].
Тем более странно, что совершенный вид в русском языке, объединяющий
функции аориста и перфекта, понимается как однозначно маркированный по
отношению к несовершенному виду. Другое дело, что несовершенный вид в
русском языке может просто обозначать действие, не указывая на его
длительность. Однако, во-первых, как было сказано выше, действие само по себе
скорее предполагает длительность, чем исключает её. Во-вторых, такое
ограничение только доказывает, что в разных условиях маркированным может
быть то один, то другой вид, что не позволяет говорить о категории вида как
привативной оппозиции.
Page 55
55
Но что же тогда обозначает несовершенный вид? Учитывая то, что
обозначение самого действия оказывается вне сферы употребления совершенного
вида, указывающего на предел между состояниями, следует предположить, что
несовершенный вид и обозначает собственно действие. Точнее значение
несовершенного вида можно было бы определить как ситуацию. Однако термин
«ситуация» оказывается более сложным и тем самым привносит множество
дополнительных оттенков, поэтому в нашей работе значением несовершенного
вида будет названо действие5, тем более что понятие «действие» вовсе не
предполагает обязательной динамичности и может включать в себя как процессы,
так и состояния (см., например, [Ефремова 2001a, с. 367]).
Таким образом, оппозиция несовершенного – совершенного вида
трансформируется в оппозицию действия и его предела. Действие при этом
следует понимать в самом широком смысле слова: и как выражение активно
развивающегося действия (решать), и как выражение состояния (стоять), причём
даже состояния или действия в ситуациях постоянного отношения (река течёт на
север). При этом разделение обозначаемого несовершенным видом на события,
процессы и состояния представляется нам неактуальным для видового
противопоставления. С точки зрения концептуализации действительности
разграничение состояний и процессов действительно значимо, однако для вида,
отражающего внутреннюю структуру действия, не так уж важен статальный или
акциональный оттенок, и их можно объединить словом «действие». Это отвечает
самой природе глагола, как и прилагательного обозначающего признак, только
менее постоянный [Пешковский 2001, с. 75, с. 84].
Противопоставление совершенного и несовершенного вида по отношению к
выражению конкретного единичного действия можно считать добавочным,
вытекающим из противопоставления действия и предела. Несовершенный вид
способен обозначать и единичные действия вне их отношения к пределу, и
5 Выбранный термин совпадает с общим понятием действия, которое считается значением любого глагола в
независимости от его видовой принадлежности. Однако это не кажется нам препятствием для его употребления,
ведь, как было указано в параграфе 1.2.1, есть и глаголы, по своему лексическому значению обозначающие смену
ситуации (например, «возрастать» / «возрасти»). При этом употребление их в несовершенном виде не говорит об
обозначении говорящим предела. Таким образом, следует отличать «действие» в аспектуальном смысле от
родового понятия, присущего каждому глаголу.
Page 56
56
действия многократные. Однако, как не раз отмечали исследователи,
совершенный вид не может выражать многократность (о специфике наглядно-
примерного и суммарного значений совершенного вида см. параграф 1.3.1). Эта
характеристика вполне соответствует значению предела, который маркирует
границу между разными ситуациями и значения множественности не
предполагает.
1.3. Частные значения видов
Выделенные в параграфе 1.2.3 значения можно считать инвариантными.
Однако известно, что категория вида обладает разветлённой системой частных
значений. Если инварианты определены правильно, частные значения должны не
противоречить им, а только привносить какие-то новые оттенки, но стоит перейти
к какой-либо из существующих классификаций, как в них становится очень
трудно ориентироваться. Е. В. Падучева в своей книге «Семантические
исследования: Семантика вида и времени в русском языке; Семантика нарратива»
пишет: «…изолированное толкование каждого отдельного значения, в том числе и
контекстно обусловленного, приводит к тому, что значение единицы, которое до
начала анализа интуитивно воспринималось как "одно и то же", превращается в
список различных» [Падучева 2010, с. 9]. Очевидно, что наличие множества
частных видовых значений затрудняет изучение категории вида и особенно
преподавание русского языка как иностранного.
Page 57
57
1.3.1. Частные значения совершенного вида
Рассмотрим частные видовые значения совершенного вида по
классификации А. В. Бондарко [Бондарко 1971]:
1) Конкретно-фактическое. Это значение считается основным значением
совершенного вида и определяется так: «Форма совершенного вида обозначает
конкретный единичный факт» [Бондарко 1971, с. 22]. Для его выражения
достаточно минимального контекста, причём выражается оно всеми формами,
возможными в совершенном виде. В качестве примера можно привести любое
хрестоматийное выражение типа «Петя сделал уроки». Конкретно-фактическое
значение в полной мере маркирует предел действия, за которым последовала
смена ситуации, то есть наиболее близко выделенному инварианту.
2) Наглядно-примерное: «…типичное передается через конкретное и
единичное» [Там же]. Пример: «Иногда весной бывает так: налетит буря,
погуляет часа два-три и так же неожиданно затихнет, как началась»
(Г. Н. Троепольский). Очевидно, что в подобных контекстах действительно
актуально значение единичности, так как многократность как особый вид
длительности совершенный вид передавать не может (см. параграф 1.2.3).
Семантику повторяемости обеспечивает прелюдия: «Иногда весной бывает так»,
вступающая во взаимодействие с видовым значением, но не меняющая его.
Глагол совершенного вида по-прежнему обозначает предел. В приведённом
примере это маркируется заданной последовательностью действий: сам процесс
«налетания» или «гуляния» бури не находится в центре внимания говорящего,
важна смена состояний, которые проходит буря.
М. А. Шелякин считает это значение разновидностью конкретно-
фактического, выступающего в особой наглядно-примерной функции,
представляющей единичное действие как обычное (потенциальное) или
повторяющееся [Шелякин 2008, с. 65]. Действительно, наглядно-примерное
значение свойственно не только контекстам, описывающим типичные ситуации,
Page 58
58
его сфера функционирования охватывает контексты с любыми повторяющимися
действиями. Например, в предложении «Она схватит один флакон, увидит
другой, положит тот, возьмёт третий, увидит гребёнку, щётки в серебряной
оправе – и всё с её вензелем М» (И. А. Гончаров) представлены не обычные
действия, а действия, повторяющиеся в рамках представленной ситуации.
Глаголы в наглядно-примерном значении делают ситуации более зримыми
(недаром, настоящее и будущее время в русском языке считаются тесно
связанными, в случае с видами даже иногда употребляется термин «настоящее –
будущее время глаголов совершенного вида» (см. [Русская грамматика 1982,
с. 627, Бондарко 1971. с. 22]), в то же время добавляя динамики через обозначение
смен мини-ситуаций. Замена на глаголы несовершенного вида, даже если бы она
была возможна по отношению ко всем сказуемым предложения, сделала бы
контекст более нейтральным.
3) Потенциальное: «В контексте выражается потенциальная возможность
или невозможность осуществления факта; как правило, речь идет о возможности,
способности, готовности, необходимости и других модальных оттенках
потенциальности, не отнесенных к какому-то определённому моменту времени,
т. е. о чем-то обычном, что может проявиться в любой момент» [Бондарко 1971,
с. 23]. Далее указывается, что это значение чаще всего выражается формами
настоящего – будущего совершенного вида, нередко с отрицанием, иногда с
инфинитивом. По смыслу возможна замена на конструкцию может / не может +
инфинитив. Пример: «Женщины! Женщины! кто их поймёт?»
(М. Ю. Лермонтов). А. В. Бондарко отмечает, что это значение близко наглядно-
примерному, так как эту потенциальность можно показать через единичность, то
есть, по сути, это наглядно-примерное значение плюс оттенок потенциальности
[Там же]. Однако для потенциального значения единичность является только
прямым следствием обозначения предела (см. параграф 1.2.3) и уже менее
актуальна. Так, возможно, что в предложении «Кто их поймёт?» присутствует
указание на единичность действия, может быть, даже факт понимания
представлен как потенциальный уникальный факт в истории человечества.
Page 59
59
Однако совершенный вид однозначно выражает только то, чего не может
выразить несовершенный. Сравним предложения: «Кто их поймёт?» и «Кто их
будет понимать?». Во втором предложении начинает проявляться процессность
или длительность, меж тем как автора интересует результат: кто достигнет
состояния понимания, а не кто будет находиться в этом процессе. Заметим также,
что в искомом предложении имплицитно представлен смысл «Никто их не
понимает и, скорее всего, никто их не поймёт». Эта импликация не строго
обязательна, однако оттенок отрицания возможности понять всё же чувствуется,
впрочем, этот оттенок передаётся только при участии интонации, что можно
сказать и о потенциальном значении в целом, по крайней мере, в
рассматриваемом примере. Таким образом, глагол совершенного вида в первую
очередь маркирует смену состояния, то есть предел, а все другие оттенки могут
подразумеваться или не подразумеваться говорящим.
4) Суммарное: «обозначение суммы конкретных фактов» [Там же, с. 24]
Для реализации этого значения в контексте должен присутствовать показатель
ограниченной кратности (два раза, трижды, несколько раз и т. д.). Пример:
«Равняясь с ними, Алексей мигнул раз пять подряд» (М. А. Шолохов).
Совершенный вид при этом можно трактовать как предел одного элемента
процесса, который можно представить как ряд таких элементов, или предел этого
составного процесса. При любой из этих трактовок сам глагол совершенного вида
не выражает нового суммарного значения – оно реализуется в контексте с
помощью лексического показателя «пять раз подряд». Количество элементов
предшествующего процесса обозначено с помощью показателя ограниченной
кратности, и, как и в случае с наречием «постепенно» (см. параграф 1.2.1), по
необходимости сочетается с глаголом совершенного вида. Выделив особое
суммарное значение, придётся признать, что в предложениях «Он посмотрел
этот фильм» и «Он посмотрел этот фильм пять раз» представлены разные
значения совершенного вида, в то время как в обоих предложениях глагол служит
указанием на конкретный факт в прошлом, только во втором предложении
Page 60
60
содержится дополнительная информация о том, что действие, предел которого
обозначен глаголом совершенного вида, происходило пять раз.
М. А. Шелякин по-другому трактует суммарное значение, рассматривая под
ним не только кратные, но и длительно проявляющиеся действия, объединённые
общим результатом и целью, например, в примерах: «набегаться до утомления»,
«изолгаться», «прожить в деревне пять лет» [Шелякин 2008, с. 66]. Однако, вряд
ли, подобные употребления можно рассматривать через понятие суммы, так как
традиционно сумма рассматривается как «результат, итог сложения» [Ожегов
1989, с. 778].
Одним из самых известных значений совершенного вида является также
перфектное. Однако оно не представлено в данной классификации.
О. П. Рассудова писала, что перфектное значение свойственно совершенному
виду только в прошедшем времени, а потому не является чисто видовым
[Рассудова 1982, с. 47]. Как известно, перфектное значение указывает на
«сохранение в момент речи результата действия, имевшего место в прошлом»
[Там же, с. 46]. Именно актуальность результата для настоящего отличает его от
обычного конкретно-фактического значения. Перфектное значение, по сути,
представляет собой концентрированное значение совершенного вида: оно
усиливает обозначаемую совершенным видом смену состояния за счёт
акцентирования сохранения состояния в момент речи.
А. А. Караванов одной из самых ярких особенностей перфекта назвал
невозможность его употребления с вопросительными словами «когда» и «кто»
[Караванов 1999, с. 82]. Эта особенность затрудняет использование термина
«перфект» при преподавании русского языка. В самом деле, как объяснить, что в
предложении «Я купил эти апельсины» перфектное значение есть, а в
предложениях «Кто купил эти апельсины?» и «Когда купили эти апельсины?» его
нет. Тем не менее, такое объяснение найти можно. А. А. Караванов писал:
«Вопросительное слово когда? не может сочетаться с перфектом потому, что
перфект представляет собой как бы настояще-прошедшее время, в котором
настоящее время актуализовано, а прошедшее, напротив, затушевано, размыто,
Page 61
61
отодвинуто на задний план (поэтому вопрос когда? применительно к перфекту
лишается всякого смысла)» [Там же]. Другие авторы, например О. П. Рассудова,
усматривают и в таких предложениях перфектное значение [Рассудова 1982,
с. 57]. Тем не менее, замечание А. А. Караванова очень важно и, скорее всего,
придётся согласиться с тем, что в предложениях с вопросительными словами
«когда», «где», «что» перфектное значение не может актуализироваться в полной
мере. Как было отмечено выше, перфектное значение усиливает присущее
совершенному виду значение предела, которое скорее маркирует наступление
некоего состояния, чем обозначает непосредственно действие, предел которого
достигнут. В то же время вопросы «Когда?», «Где?», «Кто?» переводят внимание
непосредственно на действие, ведь задающего вопрос интересует не то, где
апельсины находятся сейчас (сейчас они, судя по всему, находятся перед глазами
говорящего), а то где они находились, когда производитель действия их покупал.
Именно акцент на действии, а не на последующем за ним состоянии, не позволяет
констатировать наличие перфектного значения в этих контекстах.
М. А. Шелякин выделяет также значение налично-результативного
действия, переключающего внимание на конечный результат действия, в
независимости от того, разовым или повторяющимся оно было [Шелякин 2008,
с. 66]. В качестве примера приводятся следующие предложения: «К вам кто-то
пришёл», «Все сели?», «Мы победим». Данное значение, по мнению
М. А. Шелякина, можно считать как разновидностью конкретно-фактического,
так и суммарного значения, при этом в форме прошедшего времени это
перфектное значение. В связи с этим, вряд ли, можно согласиться с выделением
этого значения.
Анализ частных значений совершенного вида показал, что они обладают
целостностью и подчинены инвариантному значению предела.
Page 62
62
1.3.2. Частные значения несовершенного вида
Принято считать, что наибольшим числом и разнообразием частных
значений отличается несовершенный вид. Е. В. Падучева писала: «Исчисление
частных значений русского несов. вида стало увлекательным видом спорта»
[Падучева 2013, с. 8]. Опираясь на классификацию А. В. Бондарко, проверим,
соответствуют ли частные значения несовершенного вида его инварианту:
1) Конкретно-процессное значение. Оно является основным для
несовершенного вида и, как видно уже по названию, противопоставлено
конкретно-фактическому значению совершенного вида. Собственно эти два
значения и представляют собой простейшую оппозицию, с которой начинается
изучение категории вида. Сравним предложения «Петя решал задачу» и «Петя
решил задачу». В соответствии со своим названием конкретно-процессное
значение включает в себя два семантических элемента: 1) конкретность (действие
происходит один раз, занимая определённое положение на линии времени) и
2) процессность (действие представлено в процессе его осуществления)
[Бондарко 1971, с. 24]. Это значение относится А. В. Бондарко к значениям
первой ступени иерархии, так как легко сочетается с подавляющим большинством
способов действия, представленных в несовершенном виде (в данной работе они
не рассматриваются, так как зависят от лексического значения глагола). При этом
отмечается, что это значение не могут выражать многократные глаголы типа
«сиживать» и глаголы прерывисто-смягчительного способа действия,
предполагающие чёткую разделённость повторяющихся актов, например,
«почитывать». Не связаны с этим значением также глаголы типа «иметь»,
«преобладать», «содержать», выражающие некую данность отношения, которую
невозможно представить как процесс [Там же, с. 25]. При этом глаголы
многоактного способа действия типа «махать» могут выражать конкретный
процесс как единую цепь звеньев, ненаправленные глаголы («ходил») также легко
предают это значение.
Page 63
63
По мнению А. В. Бондарко, конкретно-процессное значение свободно
передаёт два оттенка: а) выражение развивающегося активного действия
(акциональный оттенок); и б) выражение состояния (статальный оттенок), если
действие находится в процессе пассивного протекания, как в примере «Он стоял,
не снимая пальто, и что-то доставал из кармана» (Л. Н. Толстой). Помимо этого
А. В. Бондарко выделяет две разновидности конкретно-процессного значения:
а) подчёркнуто-длительную – если длительность подчёркивается, например,
такими обстоятельствами, как «долго» или «целый час» и 2) конативную, в
которой процесс представлен как направление на достижение цели, попытка
[Там же, с. 27]. Легко заметить, что и разновидности, и оттенки значения
относятся уже к сфере лексического значения глагола и зависят от контекста. Что
касается самого рассматриваемого значения, то оно в полной мере соответствует
инварианту несовершенного вида и не вызывает теоретических или
методологических трудностей.
2) Неограниченно-кратное (повторительное) значение: «Действие
представляется как неограниченный ряд повторений» [Там же]. Пример: «Зимой
он часто гостил у ёжика». Ключевым фактором для возникновения этого
значения является немаркированная «кратность»: действие несколько раз
повторялось в течение некоторого времени – сколько раз неизвестно.
Неограниченно-кратное значение чётко вписывается в инвариант несовершенного
вида, а указание на неизвестную кратность привносят лексические элементы.
Важность контекста для определения данного значения подчёркивает и
А. В. Бондарко [Там же]. Ю. С. Маслов писал: «…неограниченно-кратное
значение без труда можно истолковать как значение “процесса” (процесса
неограниченного повторения данного действия)» [Маслов 1959, с. 308] (цит. по
[Храковский 2014, с. 11]). Это замечание коррелирует с приведённым в начале
главы доказательством того, что глаголы многократного действия точно так же
передают длительность, как и однократные глаголы.
3) Обобщённо-фактическое значение: общее указание на самый факт
наличия или отсутствия действия [Бондарко 1971, с. 28]. Глагол обозначает
Page 64
64
действие без указания на его длительность или какие-либо другие параметры
ситуации. В этом значении несовершенный вид может заменять совершенный в
его наиболее ярком конкретно-фактическом значении, что служит ещё одним
доводом для тех, кто считает несовершенный вид немаркированным членом
оппозиции. Однако такое утверждение было бы поспешным. Примем за аксиому
то, что в подобных контекстах несовершенный вид глагола обозначает действие
вообще. Почему же действие вообще обозначается несовершенным видом
глагола? Потому что, как отмечалось многими исследователями, любое действие
обладает протяжённостью (см. параграф 1.2.1), и, соответственно, «действие
вообще» должно обладать всеми признаками действия, в том числе
длительностью. А вот совершенный вид обозначает не действие, а его предел,
смену состояния. Таким образом, действие в самом общем смысле может
обозначать только глагол несовершенного вида, что не делает его менее
маркированным. А. В. Бондарко относит обобщённо-фактическое значение ко
второй ступени иерархии частных видовых значений несовершенного вида.
И. Б. Шатуновский писал о том, что общефактическое значение
(традиционно термины «обобщённо-фактическое» и «общефактическое»
считаются синонимичными6, хотя возможно их разделение (см., например,
[Рассудова 1982, c. 112]) производно от несовершенного вида в значении
повторяемости, так как неопределённость предполагает обобщённость
[Шатуновский 2009, с. 142-143]. Далее он указывает на то, что в ситуации
обобщённого факта должна быть хотя бы потенциальная повторяемость.
Х. Р. Мелиг также писал: «…все возможные прочтения общефактического НСВ
< > можно вывести из критерия потенциальной повторяемости обозначаемой
ситуации» [Мелиг 2013, с. 25]. При этом Х. Р. Мелиг разделял общефактическое и
единично-фактическое значения несовершенного вида, понимая под
общефактическим случаи, когда «предикация в НСВ имеет конкретно-
референтный статус и никакой видовой характеристики не содержит»
6 В данной работе вслед за А. В. Бондарко употребляется термин обобщённо-фактическое значение, однако в
случае описания исследований других авторов может встречаться и термин общефактическое значение (в
зависимости от терминологии автора). В самой работе эти понятия считаются синонимичными.
Page 65
65
[Там же, с. 32]. В этом случае в предложении представлена констатация факта, и
употребление совершенного вида вполне возможно (Н. Д. Арутюнова отмечала,
что сообщения с совершенным видом воспринимаются как констатация факта
[Арутюнова 1999, с. 524]).
С утверждением обязательной повторяемости обобщённо-фактического
значения трудно безоговорочно согласиться. Конечно, в предложении «Ты когда-
нибудь смотрел этот фильм?» ситуация может быть потенциально повторяемой
именно потому, что может оказаться, что действие происходило, и не раз. Тем не
менее, нужно заметить, что говорящего интересует, происходил ли данный факт
вообще когда-либо, вне зависимости от того, происходил ли он один раз или
несколько. Неопределённость ситуации вызвана тем, что вопрос задаётся не о
каких-то параметрах ситуации, а о том, была ли она вообще. В утвердительном
предложении «Я однажды смотрел этот фильм» неопределённость вызвана тем,
что актуализируется только существование данного факта без его характеристики,
однако очевидно, что действие было однократным. Кроме того, несовершенный
вид в обобщённо-фактическом значении может употребляться в вопросе об
однозначно единичном действии, например: «А ты кончал школу?» Таким
образом, повторяемость оказывается только одной из невыраженных
характеристик, пусть и очень важной для оппозиции видов, другой такой
характеристикой может быть, например, отношение к результату (пределу).
М. А. Шелякин назвал функцию обобщённо-фактического значения
аспектуально-редуцированной или аспектуально-нейтрализованной [Шелякин
2008, с. 73]. Он указал на то, что «Редукция аспектуального значения
несовершенного вида возможна потому, что оно содержательно проще, чем
значение совершенного вида» [Там же, с. 74]. Также он отметил, что
«аспектуально-редуцированные функции формы несовершенного вида сами по
себе никогда не указывают на целостность действия, но сохраняют указание на
связь действия (сопряжение) с его субъектом (носителем), т. е. на наличие
действия без его аспектуальной характеристики» [Там же, с. 73]. М. А. Шелякин
сделал вывод о том, что наличие аспектуально-редуцированной функции
Page 66
66
«отражает свойственный языковой системе и мышлению механизм
семантического противопоставления языковых единиц» [Шелякин 2008, с. 74],
подтверждая эту мысль рассуждением Г. Гегеля об исключенном третьем.
Г. Гегель писал: «Положение об исключенном третьем утверждает, что нет
ничего такого, что не было бы ни А, ни не-А, что нет такого третьего, которое
было бы безразлично к этой противоположности. В действительности же имеется
в самом этом положении третье, которое безразлично к этой противоположности,
а именно само А. Это А не есть ни +А, ни –А, но равным образом есть и +А, и
–А. Нечто, которое должно быть либо +А, либо –А, соотнесено, стало быть, и с
+А, и с не –А» [Гегель 1971, с. 64]. Таким образом, в этом случае в полной мере
реализуется способность несовершенного вида называть действие.
4) Постоянно-непрерывное: выражение действия постоянного, не
повторяющегося, не прерывающегося, а как бы заполняющего весь период
времени, которое оно захватывает [Бондарко 1971, с. 30]. Пример реализации
этого значения: «Река течёт на север». Характерно для форм настоящего
времени. Это значение А. В. Бондарко расположил на второй ступени иерархии
значений. Заметим, что это значение зависит от экстралингвистических факторов,
несовершенный вид только подчёркивает, что действие длится. Благодаря
некоторому представлению о географии мы понимаем, что длиться это действие
может очень долго, и изменить его может только серьёзное вмешательство или
резкое изменение качеств объекта. Что касается чисто видового значения, то оно
принципиально не отличается от конкретно-процессного.
5) Потенциально-качественное значение: «Обозначается потенциальная
возможность осуществления действия как свойство субъекта» [Там же]. Пример:
«А ты и на скрипке играешь?» Это значение А. В. Бондарко относит к третьей
ступени иерархии. Специфическим для данного типа является модальный
оттенок: имеется в виду не реальное протекание действия, а возможность, умение
[Там же, с. 31]. Можно сказать, что в этом случае глагол обозначает некое
состояние, которое может воплотиться в собственно действии. В отличие от
совершенного вида, показывающего наступление нового состояния, а заодно и
Page 67
67
окончание предыдущего состояния / действия, потенциально-качественное
значение маркирует состояние, которое длится в течение некоторого времени,
предыдущее состояние или действие (например, обучение игре на скрипки) в
актуальную для говорящего зону не входят. Мы уже писали о том, что для
видового значения не так уж важно, акциональный или статальный оттенок
обозначает глагол, не препятствует традиционному пониманию действия и
ситуация постоянного отношения. Таким образом, и это частное значение в
полной мере соответствует инварианту несовершенного вида.
6) Ограниченно-кратное: «Повторяемость действия ограничивается
обстоятельствами типа три раза, дважды, несколько раз» [Там же]. Пример: «Он
смотрел этот фильм три раза». А. В. Бондарко указывает, что это значение
близко обобщённо-фактическому. Действительно в приведённом примере глагол
«смотрел» указывает только на то, что был факт просмотра данного фильма, а
значение многократности передаётся контекстом. Таким образом, и это значение
является реализацией инвариантного значения несовершенного вида, которое
может быть осложнено значением процессности, но может быть и обычным
указанием на наличие действия.
Конечно, это не единственно возможная классификация частных видовых
значений. В качестве примера рассмотрим также классификацию частных
значений несовершенного вида Е. В. Падучевой (именно частные значения
несовершенного вида подробно разбираются ею в работе «Семантические
исследования: Семантика времени и вида в русском языке; Семантика
нарратива»). Она подразделяет их на три группы по признакам однократности /
многократности и синхронности / ретроспективности. С первой оппозицией, так
или иначе, приходится иметь дело каждому, кто описывает противопоставление
видов – в нашей работе многократность рассматривается как особый случай
длительности. Что касается второй оппозиции, то, вводя признаки синхронности и
ретроспективности, Е. В. Падучева обращается к понятию «точка отсчёта»,
введённому в 1947 г. Г. Рейхенбахом. Этот термин противопоставлен более
освоенному понятию «момент речи». Если настоящее время соотносится с
Page 68
68
«моментом речи», и тогда мы имеем дело с синхронной точкой отсчёта, то для
прошедшего времени важна ретроспективная точка отсчёта, ведь глаголы
прошедшего времени в любом случае обозначают действия, закончившиеся к
моменту речи. Ярче всего ретроспективная точка отсчёта проявляется в Past
Perfect английского языка, когда одно действие в прошлом предшествует другому
действию в прошлом.
Значения первой группы, представленной Е. В. Падучевой, объединены как
однократные синхронные действия. Это, конечно же, актуально-длительное и
постоянно-непрерывное значения, рассмотренные нами выше, а также
континуальное значение, которое Е. В. Падучева характеризует как «длящееся, но
не актуально длящееся» [Падучева 2010, с. 10]. Иллюстрацией этого значения
может послужить предложение: «Она работает в университете». Длительность
данного действия занимает промежуточное положение между длительностью
актуально-длительного и постоянно-непрерывного значения. Однако разную
длительность мы различаем не столько благодаря контексту, сколько благодаря
экстралингвистическим факторам. Это разделение условно, ведь все действия
обладают разной длительностью. Таким образом, значения первой группы
достаточно однородны.
Во второй группе оказываются синхронные многократные значения. В ней
Е. В. Падучева также выделяет три значения:
1) Узуальное: «значение узуально повторяющегося действия или события»
[Там же], например, «Каждое утро он открывает окно».
2) Потенциальное: «Он хороший слесарь: открывает любые замки».
3) Многократное: «Я два раза открывал окно».
Узуальное значение характеризует действие высокой степени
повторяемости, то есть с его помощью подчёркивается обычность действия. В
целом же значение представляет второй тип длительности: одно действие
повторяется в течение некоторого времени (в этом смысле оно не отличается от
неограниченно-кратного). Потенциальное значение, выделяемое Е. В. Падучевой,
эквивалентно потенциально-качественному, рассмотренному выше. Заметим, что
Page 69
69
его вообще трудно рассматривать как многократное, так как оно не обозначает
собственно действия, а к способности признак однократности / многократности
применяется с трудом. Действительно, «Он открывает любые замки» говорят о
том, кто делал это много раз, а не о том, у кого случайно получилось открыть
какой-то замок, и эта информация в имплицитном виде в предложении
присутствует, но сама способность от этого не становится более исчислимой. Эта
фраза вполне применима к человеку, который вообще в настоящее время этим не
занимается, но при этом его способность остаётся, что эксплицирует
использование настоящего времени. Многократное значение эквивалентно
ограниченно-кратному, рассмотренному выше.
В третьей группе представлены ретроспективные значения, по сути,
являющиеся разновидностями обобщённо-фактического (кроме дуративного):
1) Общефактическое непредельное: «значение прекратившегося состояния
или непредельного процесса» [Там же]: «Где мои ключи? Они лежали на столе».
2) Общефактическое результативное: «действие достигло предела»
[Там же]: «Я их однажды на Фонтанку подвозил; я вас предупреждал».
3) Общефактическое двунаправленное: «результат был достигнут, но
аннулирован противоположно направленным действием» [Там же]: «Ты открывал
окно?»
4) Общефактическое нерезультативное: «действие не достигло предела»
[Там же]: «Я умолял её вернуться».
5) Дуративное: «в контексте обстоятельства длительности» [Там же]: «Они
гуляли всю ночь».
Выше было доказано, что обобщённо-фактическое значение в полной мере
отвечает инварианту несовершенного вида, а новые оттенки значения создаются
посредством контекста. Соответственно, дальнейшая дифференциация
обобщённо-фактического значения в ещё большей степени зависит от контекста.
Так, несовершенный вид в принципе не может обозначать предел, а обобщённо-
фактическое значение не передаёт даже движения к какому-либо пределу. Таким
образом, общефактическое непредельное только усиливает эту особенность за
Page 70
70
счёт контекста и лексического значения глагола (глагол «лежать» в приведённом
выше примере обозначает статальный признак, некое состояние). То же можно
сказать об общефактическом нерезультативном с той разницей, что за отсутствие
результата здесь в большей степени отвечает контекст (см. сравнение
предложений «Я его предупреждал» и «Я его предупредил» в параграфе 1.2.2).
В противоречие с названными особенностями как будто вступает
общефактическое результативное, обозначающее действие, достигшее предела,
что является сферой функционирования совершенного вида. Однако тот факт, что
действие, о котором идёт речь, достигло результата, ясен из контекста. Кроме
того, на такое понимание влияет лексическое значение глагола и
экстралингвистические факторы. В предложении «Я их однажды на Фонтанку
подвозил» внимание говорящего направлено на сам факт осуществления действия,
неопределённый в отношении времени его осуществления или каких-либо других
параметров. Очевидно, что в данном предложении предел действия не
актуализируется говорящим, не указана смена состояния. Более того,
приведённый контекст не исключает того, что для говорящего важен именно
процесс. Вывод о том, что действие, по-видимому, достигло результата, мы
делаем, небезосновательно полагая, что если цель не была достигнута, говорящий
сказал бы об этом или вовсе по-другому построил предложение. Минимальный
контекст подразумевает естественное развитие ситуации. Что касается
предложения «Я его предупреждал», то оно разбиралось в параграфе 1.2.2.
Общефактическое двунаправленное также не привносит ничего нового в
оппозицию видов. Действительно, предложение «Ты открывал окно?» с
ударением на глаголе уместно, когда результат действия аннулирован, но, во-
первых, таким значением обладает только определённая группа глаголов,
лексическое значение которых позволяет им выражать такой смысл, во-вторых,
эта особенность возникает из-за противопоставления видов в подобных
контекстах (см. параграф 1.4).
Page 71
71
Таким образом, можно ещё раз констатировать, что достижение или
недостижение предела / результата не выражается несовершенным видом, а
передаётся контекстом.
Что касается дуративного значения, то оно в полной мере передаёт
длительность, выражаемую несовершенным видом, дополнительное значение
полностью связано с контекстом, сам глагол несовершенного вида выполняет
обычную для себя функцию.
Таким образом, частные значения не нарушают единого инвариантного
значения каждого из видов. А. В. Бондарко писал о том, что частные видовые
значения являются конкретной реализацией видового семантического потенциала.
В выражении их участвует не только грамматическая форма, но и контекст.
[Бондарко 1971, с. 21]. При этом С. Д. Кацнельсон писал: «Морфологическая
категория вида является в ряде случаев избыточной категорией, без нужды
обозначающей признак, который либо сам по себе ясен из ситуации, либо уже
обозначен в контексте» [Кацнельсон 2001, с. 436]. Но в таком случае вслед за
В. В. Гуревичем стоит задаться вопросом, насколько правомерно приписывание
категории вида признаков других элементов. В. В Гуревич писал: «…нет
оснований говорить о каких-либо «частных» значениях НВ или СВ: добавочные
смыслы во всех рассмотренных случаях вносятся не видовым значением, а
особенностями синтаксического или лексического окружения, переносным
значением временной формы и т. д.» [Гуревич 2008, с. 47]. Неудачность этого
термина отмечали также А. В. Бондарко и И. Г. Милославский [Бондарко 1984,
с. 14; Милославский 2002, с. 114].
1.4. Правила употребления видов
Существует устойчивое представление о том, что правил употребления
видов в русском языке много, и зачастую их невозможно объяснить через
Page 72
72
аспектуальные значения видов. Возможно, при изучении русского языка как
иностранного многие правила действительно лучше запомнить, тем не менее, они
должны отвечать природе видового разграничения в русском языке.
Е. Г. Борисова считает, что изучение прагматических принципов выбора вида
позволяет включить практические правила употребления в функционирование
языковой системы наравне с общими и частными значениями граммем
[Борисова 1998, с. 87].
А. А. Караванов в своей книге «Виды русского глагола: значение и
употребление: учеб. пособие для иностранцев, изучающих русский язык»
представил правила употребления русских видов, классифицированные в
соответствии с четырьмя типами универсальных видовых значений: «нулевых»,
аспектуальных, модальных и модусных (часть этих правил представлена также в
книге А. А. Караванова «Русский глагол в правилах и упражнениях»)7. Все случаи
употребления видов сгруппированы А. А. Каравановым в пять типов (четыре
универсальных и один лексически обусловленный) в зависимости от
выражаемого видами значения (см. также [Караванов 2005, URL:
http://www.philol.msu.ru/~slavphil/books/jsk_29_14karavanov.pdf]): 1) ограничения в
сочетаемости видов; 2) ограничения в сочетаемости видов, связанные с их
аспектуальными значениями; 3) аспектуальные значения видов, делящиеся на
а) собственно аспектуальные значения видов и б) аспектуальные значения видов,
связанные с модусными значениями; 4) контексты, в которых виды выражают
модальные и модусные значения; 5) контексты, в которых выражаемые видами
значения являются лексически обусловленными (в этом разделе представлены
глаголы с результативным значением). При этом А. А. Караванов отмечает, что
только аспектуальные значения являются рациональными, то есть ясными,
чёткими, логичными, поддающимися теоретическому описанию, а следовательно,
и интерпретации – при работе с иностранцами, и называет вид рационально-
иррациональной категорией [Караванов 2013, с 12]. Рассмотрим выделенные 7 Далее правила употребления видов будут рассматриваться именно по А. А. Караванову, так как в его книге
представлен самый полный из изученных нами свод правил употребления видов, и его классификация правил по
степени мотивированности того или иного ограничения аспектуальными характеристиками глагола представляет
особый интерес для настоящего исследования.
Page 73
73
А. А. Каравановым правила за исключением пятого блока, в котором
употребление видов зависит от семантики глагола, а не собственно видовых
значений.
Начнём анализ представленных в книге А. А. Караванова правил со второго
блока, объединяющего ограничения в сочетаемости видов, связанные с их
аспектуальными значениями. Именно во втором и третьем разделе
противопоставление видов должно быть наиболее ярким, а значит, если гипотеза
работы верна, наиболее чётко представлена оппозиция действия и предела.
А. А. Караванов пишет: «Аспектуальные значения – это значения, которые
отражают особенности протекания действия: однократность, повторяемость,
процессность, одновременность, последовательность и др.» [Там же, с. 4]. В этой
области невозможна замена одного вида другим, так как изменяется объективное
содержание предложения.
В первом же правиле рассматриваемого блока говорится о несочетаемости
совершенного вида со словами «часто», «редко» и подобными (см. правило
№158). Сравним с несочетаемостью совершенного вида со словами
«многократно», «неоднократно», «не раз», «всё чаще», «как можно чаще»,
«сколько раз» (в экспрессивных предложениях), названными в других правилах
этого блока (см. правила №17, №19, №23, №24). Причина этих ограничений –
указание на многократность, которую совершенный вид маркировать не может
(см. параграф 1.2.3). Сочетание совершенного вида с другими наречиями в
сравнительной степени, например, с «как можно позже», вполне возможна
(см. правило №20).
К словам, указывающим на многократность, примыкают слова,
маркирующие процессность, которую также неспособен выразить совершенный
вид: «с каждым часом», «всё больше», «долго», «некоторое время», «всё» (в
значении наречия), «ещё» (в темпоральном значении) и т. д. (см. правила №16,
№17, №25, №26, №28). Этими же причинами обусловлено употребление
несовершенного вида с союзом «чем…, тем» (см. правило №18). Правда,
8 Нумерация приведена по [Караванов 2013].
Page 74
74
ограничение на использование совершенного вида в этом случае
распространяется только на глаголы прошедшего времени. Предложения типа
«Чем меньше ты скажешь, тем больше ты сделаешь» вполне возможны, так как
в них на первый план выходит видо-временное значение, маркирующее
потенциальную возможность осуществления действия в любой момент, и нет
значения нарастания процесса или повторяемости, как в случае с прошедшим
временем (ср. «Чем меньше ты говорил, тем больше ты делал»). Что касается
особенностей сочетания совершенного вида со словами «постепенно»,
«медленно», «мало-помалу» (правило №21), а также со счётными словами «два»,
«три» и т. д. (правило №22) то они рассматривалась в предыдущих параграфах
(см. параграфы 1.2.1, 1.3.1).
Совершенный вид не может сочетаться с конструкциями типа «уже неделю
не», маркирующими то, что рассматриваемое состояние началось некоторое
время назад и продолжается в рассматриваемый момент (см. правило №30).
А. А. Караванов характеризует суть этих предложений так: «…в этих выражениях
прошедшее время не отделено от настоящего, оно как бы «сливается» с ним…»
[Там же, с. 106]. Может показаться, что это употребление похоже на перфектное
значение совершенного вида, где прошлое действие неотделимо от настоящего
положения дел. Однако это не совсем так, так как перфектное значение, как любая
реализация совершенного вида, маркирует смену состояния, в то время как в
рассматриваемом типе употребления в центре внимания находится само
состояние, и говорящий не знает (или не указывает), когда оно может
закончиться.
Со словосочетанием «давно не» также употребляется только
несовершенный вид, в то время как с наречием «давно» могут сочетаться оба вида
(см. правило №29). Как и в случае с конструкцией «уже неделю не», глагол
несовершенного вида маркирует то, что действие не происходило какое-то время
до описываемого момента и не происходит до сих пор. В то же время наречие
«давно» выделяет удалённую от описываемого момента точку на временной оси,
к которой может быть привязано как само действие, так и его предел.
Page 75
75
Обратная ситуация с конструкцией «до сих пор», с которой традиционно
сочетается несовершенный вид, в то время как с конструкцией «до сих пор не»
оказываются возможны оба вида (см. правило №31). Сравните предложения «До
сих пор она не верила ему» и «До сих пор она не поверила ему». Несмотря на то,
что видовые формы в предложениях выступают в своих обычных значениях
(глагол несовершенного вида обозначает некое длящееся состояние, а
совершенный вид – предел, который в данном случае так и не был достигнут),
смысл всего контекста в целом оказывается почти противоположным. В первом
предложении обстоятельство «до сих пор» может маркировать переломную точку,
после которой состояние изменится. Во втором предложении оно указывает на то,
что предел, не достигнутый в прошлом, не достигнут до сих пор, и перелом
ситуации не ожидается. Теми же причинами объясняются особенности сочетания
видов со словами «всё ещё» (см. правило №27).
Слово «раньше» сочетается только с глаголами несовершенного вида,
(см. правило №32). Однако, как замечает А. А. Караванов, «…это правило
распространяется только на те случаи, когда говорится о реально совершившемся
действии» [Караванов 2012, с. 163]. Таким образом, вполне возможно сказать:
«Почему вы не сказали об этом раньше?» (действие в этом случае не было
совершено). Однако и в этом случае совершенный вид возможен только в том
случае, когда по поводу несовершившегося действия выражается сожаление,
упрёк, удивление и т. д. [Там же]. Более того, подобные контексты нужно
отличать от контекстов, в которых слово «раньше» представляет собой
сравнительную степень наречия «рано», с которым также может сочетаться
совершенный вид. Все эти ограничения также обоснованы. В случае выражения
упрёка, сожаления или удивления использование совершенного вида оправдано
выражением предела: действие на момент речи не выполнено, и внимание
говорящего сосредоточено на отсутствии результата (разумеется, говорящий
может сделать акцент и на том, что действие не совершалось, – в этом случае
используется глагол несовершенного вида). Что касается основной реализации
правила, то логично, что неопределённое место на оси времени, маркированное
Page 76
76
наречием «раньше», обозначается несовершенным видом глагола. В Толковом
словаре С. И. Ожегова слово «раньше» в значении наречия определяется
следующим образом: «в прежнее время, прежде» [Ожегов 1989, с. 655]. Таким
образом, имплицитно представлена некоторая длительность действия (состояния),
отличного от настоящего момента, что соответствует несовершенному виду.
Интересна сочетаемость видов со словом «когда-нибудь». В прошедшем
времени с ним может сочетаться только глагол несовершенного вида (см. правило
№33). В этом случае наречие «когда-нибудь» является маркёром обобщённо-
фактического значения, не прикреплённого к какой-либо точке временной оси и
указывающего только на наличие действия. Таким образом, в этих конструкциях
есть некая избыточность, обычная для естественного языка, зато это
обстоятельство времени может позволить «узнать» обобщённо-фактическое
значение несовершенного вида. Что касается его сочетаемости с глаголами
совершенного вида, то она возможна в будущем времени. А. А. Караванов пишет:
«К сочетанию формы будущего времени глагола СВ со словом когда-нибудь
прибегают обычно для выражения упрека в нежелании или неспособности
собеседника совершить какое-то действие, причем этот упрек является
одновременно и призывом к совершению действия, о котором идет речь»
[Караванов 2013, с. 112]. Пример: «Ты когда-нибудь сделаешь уроки?». В этом
случае наречие «когда-нибудь» маркирует ту точку на временной оси, когда
результат наконец-то должен быть достигнут, и позволяет акцентировать
внимание на этом желаемом для говорящего результате. При этом, как уточнил
А. А. Караванов, в случае с сочетанием совершенного вида с наречием «когда-
нибудь» возможны и нейтральные контексты [Там же]. В них также в полной
мере реализуется значение предела без дополнительных модальных оттенков.
К приведённым правилам примыкает раздел «Аспектуальные значения
видов. Собственно видовые значения» Большая часть правил этого блока
охватывает употребление видов в контекстах, где несовершенный вид указывает
на одновременность действий, а совершенный – на их последовательность
(см. правила №34–36, №38–39). Действительно, эти значения отражают
Page 77
77
аспектуальную природу видов: несовершенный вид способен передавать
одновременность в силу своей способности показывать само действие в его
процессе, совершенный маркирует последовательность, так как её предполагает
предел как смена состояния.
С процессностью связана также способность несовершенного вида
выражать значение возобновления прерванного действия («Я уже напечатала
большую часть вашего доклада. Дальше печатать?») и значение побуждения к
продолжению прерванного действия («Что ты делаешь? – Готовлюсь к
контрольной работе. – Готовься, не буду тебе мешать») (см. правила №44-45).
Так же закономерно употребление несовершенного вида для обозначения
будущего в прошлом, а вернее, предстоящего действия в прошлом (правило №41),
например, в предложении: «Студент весь вечер просидел в библиотеке, потому
что на следующий день он сдавал экзамен». В данном случае описанная в первой
части контекста ситуация имела место, потому что в будущем должна была
возникнуть другая ситуация, названная во второй части предложения. Для
реализации этих связей в придаточном предложении употребляется
несовершенный вид, называющий само действие, в то время как актуализация
результата, которого в данном случае может и не быть, является излишней. При
этом актуализация предела в таких предложениях вполне возможна, например,
можно сказать: «Студент сдал книги в понедельник, потому что на следующий
день он сдаст экзамен и уедет». В этом случае для говорящего важно
подчеркнуть результат, который обеспечивает разумность первого действия. Оба
предложения отвечают аспектуальной характеристике видов, в обоих
предложениях возможна трансформация с конструкцией «должен был»
[Караванов 2012, с. 164].
Ещё одно классическое противопоставление видов реализуется в паре «Он
приходил» и «Он пришёл», где несовершенный вид предполагает, что субъект уже
отсутствует в указанном месте (см. правило №37). Действительно, если субъект
всё ещё находится на месте, целесообразно использовать совершенный вид в его
перфектном значении, так как для адресата особую ценность представляет
Page 78
78
информация о том, что пришедший всё ещё находится на месте. В сопоставлении
с совершенным видом у несовершенного в таких контекстах появляется значение
отсутствия субъекта в указном месте. Это правило можно включить в более общее
правило о сохранении и аннулированности результата (см. правило №42).
Труднее объяснить то, что несовершенный вид не может использоваться в
обороте «стоит + инфинитив» (см. правило №40). Следует уточнить, что речь идёт
о конструкциях, в которых слово «стоит» близко по значению союзу «как
только». Предложения типа «Если что-то не получается, стоит пробовать ещё и
ещё» («Если что-то не получается, надо пробовать ещё и ещё») вполне
возможны в русском языке, так что в зону внимания попадают только
предложения, подобные «Стоило ему увидеть её, как он терял дар речи».
Интересно, что в предложении с тем же смыслом, но союзом «как только» («Как
только он видел её, он терял дар речи») употребляется несовершенный вид,
маркирующий постоянство ситуации, её воспроизводимость и многократность: он
терял дар речи каждый раз, когда видел её. Соответственно, причина
употребления совершенного вида в приведённой конструкции должна быть в
самом слове «стоит». В словарях можно найти следующее объяснение слова
«стоить»: «В сложном предложении (обычно с союзами „и“, „как“, „чтобы“ во
второй части) обозначает условие быстрого наступления какого-л. действия или
неизбежного возникновения какого-л. следствия, результата» [Словарь русского
языка 1984, с. 270]. Таким образом, семантика данного слова требует указания на
предел действия, служащий началом какой-то ситуации. Семантика совершенного
вида обеспечивает и ощущение динамики, позволяет показать быстроту
наступления нового состояния.
Ещё одно интересное правило, выделяемое А. А. Каравановым,
«употребление СВ для выражения значения отсутствия предмета в указанном
месте» (см. правило №43). Имеется в виду употребление совершенного вида,
например, в диалоге «Где салат? – Я его съел». В таких контекстах налицо смена
ситуации: салат был – салата нет. Маркировать это изменение можно только
глаголом совершенного вида. Заметим, что это правило уже очень похоже на те,
Page 79
79
которые А. А. Караванов рассматривает в разделе «Модальные и модусные
значения видов», что доказывает, что грань между правилами, поддающимися
рациональному объяснению и правилами, отражающими тенденции языкового
выбора, очень тонкая, и все употребления так или иначе связаны с
аспектуальными характеристиками глагола.
Следующий блок правил А. А. Караванов назвал «Аспектуальные значения
видов, сопряжённые с модусными значениями». О модусных значениях
А. А. Караванов пишет: «В этих контекстах различие между значениями СВ и
НСВ оказывается чисто субъективным, поскольку разные формы вида
отражают одну и ту же внеязыковую ситуацию, одну и ту же «картину мира»»
[Караванов 2013, с. 5]. Однако, несмотря на субъективность и, соответственно,
высокую степень свободы говорящего при выборе глагольной формы, в каждом
правиле есть конкретные рекомендации по употреблению видов.
Несколько правил в разделе приходится на занятость субъекта каким-либо
действием в определённое время (см. правила №46-48). В целом они отражают
одну и ту же сторону несовершенного вида: указание на процесс в его
длительности.
Интересно сопоставление А. А. Каравановым диалогов: (1) «Почему ты
разбросал мои вещи? – Я искал свой галстук», (2) «Почему ты простудился? – Я
пил / выпил холодное молоко», (3) «Почему ты весь в краске? – Прислонился к
стене» (правило №49). Проанализировав приведённые контексты,
А. А. Караванов приходит к следующему выводу: «… значение НСВ,
рассматриваемое в данном правиле, можно определить как «отрицательный
побочный результат положительного действия» [Там же, с. 154]. Однако это
объяснение сложно даже для восприятия носителей языка. Попробуем взглянуть
на ситуацию по-другому. Начнём с диалога (2) «Почему ты простудился? – Я пил
/ выпил холодное молоко». В данном случае представлен один из самых
распространённых типов конкуренции видов: конкуренция конкретно-
фактического значения совершенного вида и обобщённо-фактического значения
несовершенного. Глагол «пил» просто констатирует факт: говорящий совершал
Page 80
80
это действие – и вот результат. Глагол «выпил» указывает на предел действия.
Важно то, что вне зависимости от того, было ли доведено действие «пил» до
предела (то есть было ли выпито всё имеющееся молоко или актуальная для
говорящего часть молока), возможен результат «простудился», более того глагол
«пить» относится к тем глаголам, которые без дополнительного контекста
предполагают достижение предела, – какое-то количество молока всё равно
выпито. Теперь обратим внимание на диалог (3) «Почему ты в краске?
– Прислонился к стене». Данный результат мог возникнуть только в том случае,
если действие достигло предела, то есть если субъект соприкоснулся с
покрашенной стеной. Таким образом, акцентировать внимание на
предшествующем процессе нет никакого смысла, к тому же данный процесс
представляется как мгновенный. Другое дело – употребление несовершенного
вида в диалоге (1) «Почему ты разбросал мои вещи? – Я искал свой галстук».
Замена ответа на «Я нашёл свой галстук» ничего бы не объясняла, так как факт
нахождения напрямую не связан с устройством в квартире беспорядка. К данному
результату приводит процесс, вполне возможно, что довольно длительный. При
этом собственно предел, то есть нахождение галстука, мог быть вообще не
достигнут. Таким образом, глаголы совершенного и несовершенного видов в
данном случае отражают объективно разные ситуации. Та же функция у глагола
несовершенного вида будет в диалоге: «Почему ты сложил мои вещи? – Я искал
свой галстук», если, напротив, изначальный беспорядок мешал субъекту, и он
решил, что быстрее найдёт нужную вещь, если сделает уборку. Таким образом,
формулировка нового правила оказывается излишней. Заметим, что
рассматриваемый пример также похож на пример из следующего правила:
«Почему у вас вчера было столько шума? – Мы перевозили мебель», которое
А. А. Караванов сформулировал так: «употребление НСВ для выражения
одновременных действий, связанных в своём протекании» (см. правило № 50).
Всё это трансформации правила о занятости субъекта делом в определённое
время, что может выразить только несовершенный вид. В обоих случаях для
говорящего важно актуализировать процесс, который привёл к тому или иному
Page 81
81
результату, а оттенки смысла могут меняться в каждом новом контексте. Оба
примера можно трансформировать по одинаковой схеме: «Я искал галстук,
поэтому разбрасывал твои вещи» / «Мы перевозили мебель, поэтому шумели».
Не раз выделяемое значение непричастности к совершению того или иного
дела, выражаемое несовершенным видом (см. правило №51), также абсолютно
закономерно. Рассмотрим диалог: «Ты съела мою булочку? – Я не ела».
А. А. Караванов пишет: «Характерной чертой этих мини-диалогов является то,
что в вопросе часто употребляется СВ, а в ответе – НСВ. СВ, употреблённый в
вопросительном предложении, указывает на предположение говорящего о том,
что именно его собеседник совершил указанное действие, а НСВ, употреблённый
в ответе, свидетельствует, напротив, что собеседник не только не совершал этого
действия, но и вообще не имеет к нему никакого отношения» [Караванов 2012,
с. 167]. Логично, что в вопросе говорящий маркирует изменение ситуации
(булочка исчезла), но совершенный вид, обозначая предел, никак не может
отрицать само действие, таким образом, ответ «Я не съела» отрицает только
достижение предела, что тоже может служить отрицанием всего действия, но
довольно слабым. Сравним с ответом «Я не съела, только откусила раз». Глагол
несовершенного вида чётко маркирует то, что данное действие вообще не имело
места.
В следующем разделе А. А. Караванов объединил модальные и модусные
значения видов, зато из названия раздела исчезло указание на аспектуальные
значения видов. Таким образом, степень мотивированности употреблений видов в
данных контекстах должна быть существенно ниже. Тем не менее, модальные
значению, по мнению А. А. Караванова, отражают реальную действительность
[Там же, с. 5]. Он определяет их следующим образом: «Модальные значения – это
значения возможности / невозможности, разрешения / запрещения,
долженствования и под.» и далее писал: «…в контекстах с модальным значением
нет реально протекающего действия, а есть только общее представление о
действии, названии действия (для чего и служит инфинитив)» [Там же, с. 4].
Page 82
82
Хрестоматийным примером является употребление видов для выражения
значения категоричного запрещения (императив запрещения, или прохибитив,
исследовался многими учёными – см., например, [Храковский 2001, с. 48]) и
значения невозможности совершения действия (см. правило №60): Сравним
предложения «В эту аудиторию не входить» и «В эту аудиторию не войти».
Действительно, в первом предложении говорится о том, что в аудиторию входить
нельзя, например, если там идёт экзамен. Во втором предложении указывается,
что в аудиторию войти не получится. Это противопоставление не случайно.
Несовершенный вид привычно маркирует действие само по себе, совершенный –
предел действия. При этом несовершенный вид сохраняет добавочный оттенок
неопределённости, всеобщности, то есть указывает на то, что действие
осуществлять нельзя. Второе предложение ничего не запрещает, а лишь указывает
то, что предел быть достигнут не может, то есть можно пытаться войти, только
войти не получится. Вариациями этого правила можно назвать ряд других,
приведённых А. А. Каравановым (см. правила №57-59).
В непосредственной связи с этим правилом оказывается ещё одно известное
противопоставление видов в императиве, когда несовершенный вид используется
для выражения запрещения, а совершенный – для предостережения, если
действие рассматривается как случайное, непреднамеренное (см. правила №61,
62). Т. В. Булыгина особо подчёркивала, что в таких случаях совершенный вид не
совместим с глаголами, обозначающими действия, зависящие от воли субъекта
[Булыгина 1980, с. 341], что является логичным следствием того, что
совершенный вид в отрицательных конструкциях с императивом используется
для предупреждения. Действительно, предостерегать от совершения действия,
зависящего от воли субъекта, довольно странно – в этом случае логичнее
запретить само действие, например: «Не мой посуду». Это функциональное
разграничение видов можно считать одной из особенностей употребления видов в
императиве, которое неоднократно привлекало исследователей.
Д. Н. Шмелёв соглашался с А. Мейе, что значения видов лучше всего
обнаруживаются в инфинитиве и в повелительном наклонении, так как на них не
Page 83
83
влияют временные значения. Однако он же отмечал, что в этих формах видовые
различия смещаются дополнительными значениями [Шмелёв 2002, с. 271].
И. Б. Шатуновский отмечал: «Императив в подавляющем большинстве
употреблений по своей семантической сути соответствует инварианту СВ,
поскольку первичное, нейтральное побуждение является, по очевидным
прагматическим причинам, побуждением изменить тем или иным образом
существующее положение вещей» [Шатуновский 2002, с. 268]. Таким образом, по
мнению И. Б. Шатуновского, в императиве трансформируется только значение
несовершенного вида. По этой причине совершенный вид в императиве считается
более нейтральным [Воейкова 2015, с. 541], а в южнославянских языках
возможность употребления форм несовершенного вида в императиве
существенно ограничена по сравнению с русским [Бенаккио 2004, с. 274].
Распределение видов в императивных формах в русском языке также
существенно менялось. И. Б. Кузьмина писала о том, что в древнерусском языке
«отрицание свободно сочеталось с повелительными формами глаголов
совершенного вида, выражая запрещение, просьбу, совет и т. д.» [Кузьмина 1951,
с. 35] (цит. по [Шмелёв 2002, с. 278]). Таким образом, рассматриваемое
противопоставление следует отнести к относительно позднему явлению в языке.
Д. Н. Шмелёв отмечает, что императив совершенного вида и на новом этапе
развития языка не всегда обозначает предостережение, например, в предложении
«Люби одно, не изменись!» (А. С. Пушкин). Кроме того, в русском языке есть
немало формул-просьб «не откажите», «не оставьте» или «не дайте в обиду»
(см. [Шмелёв 2002, с. 278; Иосифова 2008, с. 8]).
На основе процитированной выше работы Д. Н. Шмелёва «О значении вида
в повелительном наклонении» М. Д. Воейкова выделяет следующие условия для
использования императива несовершенного вида: 1) обозначение постоянного или
повторяющегося действия; 2) побуждение к немедленному совершению действия;
3) действие предельно приближено к моменту высказывания, как бы совпадает с
ним; 4) действие само по себе так или иначе уже предполагается (ожидается или
естественно в данной ситуации); 5) побуждение является только знаком для
Page 84
84
начала действия или условным вежливым приглашением; 6) побуждение
определяет, как должно исполняться действие [Воейкова 2015, с. 541-542].
Первое и шестое условия соответствуют традиционному употреблению
несовершенного вида (значение повторяемости, а также фиксацию внимания на
самом действии может предать только несовершенный вид) и подтверждают
вывод о том, что «…в большинстве случаев выбор видовой формы в императиве,
в основном, объясняется теми же семантическими закономерностями, что и в
индикативе» [Там же, с. 547]. Остальные условия, впрочем, кажутся более
специфичными.
Второе и третье названные условия объединяются в следующем замечании
Е. В. Падучевой: «Момент начала действия, к которому побуждает императив в
НСВ, нормально совпадает с моментом речи; < >. Таким образом, получается, что
НСВ в императиве означает побуждение совершить действие немедленно…»
[Падучева 2010, с. 70]. Действительно, несовершенный вид имеет ту связь с
настоящим временем, которой нет у совершенного (невозможность употребления
совершенного вида в настоящем времени рассматривается в первой главе). В силу
этого несовершенный вид даже в императиве может сохранять некоторую
процессуальность (ср. «сдавайте тетради»). Таким образом, эта особенность
напрямую связана с инвариантным значением несовершенного вида,
обозначающего действие со всеми вытекающими характеристиками.
Кроме того, Р. Бенаккио писала: «…в русском языке СВ, в соответствии с его
основным чисто видовым значением, употребляется тогда, когда иллокутивная
сила сфокусирована на конечной фазе действия, т. е. на достижении предела и на
начале нового, результативного состояния» [Бенаккио 2004, с. 267].
Несовершенный вид при этом указывает на другие фазы действия, то есть на
начало или продолжение действия. Именно эта семантика начала и позволяет
выразить требование немедленного приступа к действию, и эту функцию
несовершенного вида в императиве Р. Бенаккио называет основной [Там же,
с. 268]. Обозначение начальной фазы действия несовершенным видом может
показаться противоречащим его основным функциям, не предполагающим
Page 85
85
изменения состояния. Однако, как было указано выше, специфика императива
такова, что он в любом случае указывает на изменение состояния, вернее, на
требование такого изменения. Кроме того, И. Б. Шатуновский возражал против
включения компонента «начало» в значение императива несовершенного вида,
отмечая: «Скорее внимание в таких случаях как раз не на начале, а на самом
действии в его неопределенной протяженности» [Шатуновский 2002, с. 270]
Что касается четвёртого условия, И. Б. Шатуновский, продолжая традиции
В. С. Храковского, писал: «Императив СВ выражает побуждение 1 типа: Г
каузирует А выбрать P и осуществить его, императив НСВ – побуждение 2 типа: в
ситуации, когда выбор сделан, Г своим высказыванием каузирует А осуществить
(осуществлять) (уже выбранное им) P» [Там же, с. 275]. Таким образом,
ключевым фактором при выборе видовой формы оказывается представление
говорящего о том, сделал ли адресат соответствующий выбор (похожую точку
зрению высказывает А. Тимберлейк, считая, что выбор вида связан с
ожидаемостью развития сценария или, напротив, с неожиданностью
[Тимберлейк 1998, с. 25]). Нельзя сказать человеку «Ну, рассказывай», если он
только что сказал, что не хочет этого делать [Шатуновский 2002, с. 280].
Соответственно, предложение типа «Не простудись» невозможно использовать
как побуждение, а только как предостережение. И. Б. Шатуновский пишет:
«Абсолютная бессмысленность отрицательного СВ-императива (в стандартном
смысле побуждения) очевидно проистекает из его общего значения: если А не
выбрал делать P (пресуппозиция употребления СВ императива до побуждения) и
очень часто даже и не думает о P (P неизвестно ему), то зачем информировать его
о P и затем побуждать его не выбрать и не осуществить P?!» [Там же, с. 306].
Логично предположить, что адресат действительно не выбирал вариант с
простудой, поэтому запрещать его адресату бессмысленно. Другое дело, если мы
знаем, что адресат решил простудиться, чтобы, например, не ходить в школу. В
этом случае мы можем употребить стандартный императив с несовершенным
видом «Не простуживайся», запрещающий адресату совершать это
бессмысленное и вредное действие. В роли же предупреждения совершенный вид
Page 86
86
осмыслен, и конструкцию «Не сделайте P» можно расшифровать следующим
образом: ‛я информирую (= предупреждаю) вас о том, что намеченное или уже
проводимое вами действие (действия) (ясное из ситуации или из контекста) может
привести к не запланированным вами и нежелательным последствиям P; я
побуждаю вас усилить контроль над ситуацией с тем, чтобы не допустить этих
последствий’ [Там же, с. 307].
Возникает вопрос, почему мы можем сказать «Выздоравливайте», ведь в
этом случае действие плохо контролируется адресатом. И. Б. Шатуновский
считает, что причина этого в том, что пожелание при этом всё равно совпадает с
выбором адресата, в то время как, говоря «Успокойся!», мы явно предполагаем,
что адресат этого делать не намерен [Там же, с. 278]. Даже в ситуации, когда мама
будит сына, который не хочет вставать, употребление несовершенного вида
«Вставай!» И. Б. Шатуновский объясняет тем, что это действие отвечает
интересам адресата, и он это понимает, ведь желание не равно выбору
[Там же, с. 290-291].
Однако, несмотря на сильную объяснительную сторону этой теории,
остаются вопросы, можно ли и контролируемые, и неконтролируемые, и
желаемые, и нежелаемые действия объяснять выбором адресата, и как говорящий
улавливает его намерения. Более близким природе видов представляется
объяснение С. А. Карпухина: «Дело в том, что в несовершенном виде побуждение
направляется только к самому действию – выражается запрет совершать действие,
результатом которого стала бы нежелательная ситуация. В свою очередь
совершенный вид (Не открой окно) означал бы запрет на переход действия к
ситуации. Но это вещь немыслимая: запретить можно только само действие, а
если уж оно не запрещено и выполнено, то запретить его переход к ситуации
нельзя» [Карпухин 2002, с. 68]. Это объяснение вполне соответствует нашей
гипотезе о том, что несовершенный вид обозначает действие, а совершенный –
его предел. В случае с предупреждением говорящего как раз волнует то, что
может наступить нежелательная ситуация.
Page 87
87
Д. Н. Шмелёв пишет об этом ещё более конкретно: «Императивы
несовершенного вида связаны со значением неопределенной длительности
процесса, они указывают на действие вне его временной конкретности или
замкнутости, на действие, которое представляется неограниченно
продолжающимся или повторяющимся. В основе же императивов совершенного
вида – представление о пределе действия, о его внутренней замкнутости, и
вследствие этого в них легко выступает значение «единичности» и временно́й
конкретности действия» [Шмелёв 2002, с. 272-273].
Остаётся открытым вопрос о соотношении категории вида с категорией
вежливости. Почему, например, на вопрос «Я могу взять конфету?» мы скорее
ответим «Берите-берите», употребляя императив несовершенного вида. Можно
было бы предположить, что несовершенный вид употребляется в своей функции
называния действия, ведь ни процессность, ни предел говорящий обозначить не
хочет. Устинов И. В. писал: «Повелительное наклонение несовершенного вида
имеет более вежливый оттенок, чем совершенного вида» [Устинов 1946, с. 86], но
нейтрально-вежливыми формами часто называются глаголы совершенного вида
(см., например, [Иванова 2013, с. 103]). Р. Бенаккио же отмечала: «…СВ является
формальной, дистанцированной и в этом специфическом смысле вежливой,
корректной формой. НСВ, наоборот, предполагает более тесный контакт между
требующим и исполнителем…» [Бенаккио 2004, c. 268]. Соответственно,
употребление несовершенного вида может сделать фразу как очень вежливой, так
и очень грубой, в зависимости от того, в каких отношениях находятся говорящие,
и насколько уместно сокращение дистанции. Таким образом, разграничение
видовых употреблений на основании вежливости не относится непосредственно к
природе видов в русском языке. Д. Н. Шмелёв писал: «Прежде всего, проявление
в формах повелительного наклонения оттенков «начальственности» или
«любезности» не может зависеть от видовых различий этих форм, поскольку все
подобные оттенки связаны не с самими соответствующими формами, а с
взаимоотношением лиц, ситуаций, контекстом и т. д.» [Шмелёв 2002, с. 272].
Page 88
88
И. Б. Шатуновский объясняя выбор несовершенного вида в некоторых
этикетных ситуациях, отмечал, что в гостях, например, выбор гостя, «выпить
чаю» или «взять конфету» кажется очевидным, и нужно только подтверждение
хозяина. Выбирая ответ несовершенного вида, тот маркирует то, что просьба
гостя естественна, и отказать ему невозможно [Шатуновский 2002, с. 282-283]. В
случае использования совершенного вида в высказывании появляется намёк на то,
что адресату можно было бы и отказать [Там же, с. 284]. Однако такая трактовка
кажется довольно далёкой от видовых значений. К тому же трудно сказать,
действительно ли гость хочет чая (впрочем, И. Б. Шатуновский пишет о том, что в
случае уговоров гостя возможен совершенный вид [Там же, с. 283]).
Употребляя тот или иной вид в этикетных случаях, говорящий, вряд ли,
хочет актуализировать процессность или предел. Соответственно, используется
тот вид, который больше отвечает его намерениям, не привнося лишних
дополнительных оттенков. Так, разрешение или предложение легче обозначить
как действие, чем его предел. Совершенный вид, как в случае с ответом «Возьми»,
будет однозначно маркировать предел, то есть, учитывая императивную форму,
требовать результата, что в определённых контекстах делает эту форму слишком
требовательной и в сопоставлении с глаголом несовершенного вида выражает
резкость, нежелание разрешать это действие и т. д. Однако, как было показано
выше, невежливым может оказаться и несовершенный вид, так как возникновение
оттенков вежливости или невежливости лишь косвенно связано с выбором вида.
Что касается рассматриваемых в этом разделе контекстов с модусными
значениями, то виды в них также сохраняют свои инвариантные значения, однако
под влиянием контекста приобретают различные смысловые оттенки. Учитывая,
что в этих случаях выбор вида во многом зависит от субъективных предпочтений
говорящего, это приводит к конкуренции видов (см. вторую главу).
Наконец, А. А. Караванов выделил ещё один блок: «Ограничения в
сочетаемости видов». В его работе он рассмотрен первым и включает в себя
контексты, в которых объяснение употребления видов является субъективным
[Караванов 2013, с. 5]. Кроме того, из возможности употребления в данных
Page 89
89
конструкциях только одной видовой формы А. А. Караванов делает вывод о том,
что виды в данном случае не выражают никакого значения (значение является
нулевым), мотивируя это тем, что значение есть только там, где есть
противопоставление как минимум двух форм [Там же, с. 4]. Однако если исходить
из того, что та или иная видовая форма используется в конструкции осознанно, в
связи с невозможностью другой формы выражать нужное значение, приходится
признать, что и здесь мы имеем дело с реализацией инвариантных видовых
значений.
Первым же правилом в группе идёт пресловутая несочетаемость
совершенного вида с фазовыми глаголами. В параграфе 1.2.3 мы уже отмечали,
что эту особенность можно объяснить через семантику совершенного вида,
обозначающего предел, который, конечно, на фазы делиться не может. Можно
встретить такие предложения, как «Но вот не стало ни кустов, ни кочек, не к
чему стало приткнуться» (В. В. Быков). Однако семантика подобных
предложений несколько иная, чем у предложений «Он стал делать уроки».
Предложения, в которых инфинитив совершенного вида зависит от слова «стать»,
безличные, обозначающие наступление некоего состояния, в котором достижение
предела как реализация единичного действия стало возможным / невозможным.
Таким образом, глагол «стать» не обозначает фазу действия «притыкаться», и
сочетание с глаголом совершенного вида становится возможным.
Далее А. А. Караванов указывает на невозможность употребления
совершенного вида в конструкциях «не надо / не нужно + инфинитив»
(см. правило №2). Заметим, что употребление инфинитива совершенного вида в
конструкциях с «не нужно / не надо» вполне возможно, например, в
предложениях «Говорят, что слон медлительное животное, пока ему не надо
догнать курьерский поезд» (В. В. Конецкий) или «Вам ничего не нужно
починить?». Таким образом, приведённое правило распространяется на
императивные конструкции, особенности употребления которых уже были
рассмотрены выше и объяснены с помощью аспектуальных значений видов. К
Page 90
90
названным конструкциям примыкают такие, как «посоветовать не», «попросить
не», «лучше не + инфинитив» и др. (см. правила №9, №10, №11).
Во втором правиле А. А. Караванов выделяет ещё одно подправило о
несочетаемости инфинитива совершенного вида со словом «зачем?»,
выражающим отрицание. Причины здесь те же: высказывается отрицательное
отношение к действию в целом, а не к его пределу (результату). Отрицательная
оценка результата действия требует употребления другой конструкции.
Окказиональные нарушения этого правила то и дело встречаются в речи,
например, у писателей: «А зачем зайти домой? Матери нервы потравить?»
(З. Прилепин). Часто нарушения этого правила встречаются в диалогах: «– Ты
хочешь бросить меня одного? – Зачем бросить?». Ответ с нестандартной
конструкцией «зачем + инфинитив» может усиливаться частицей «же»,
подчёркивающей диалогичность, эмоциональность.
Рассмотрим другие правила из этой группы. Если со словами «не надо» «не
нужно» совершенный вид не сочетается (за исключением разве что
окказиональных употреблений), то, как пишет А. А. Караванов, со словами «надо
не», «нужно не» обычно употребляются инфинитивы совершенного вида
(см. правило №3). Однако данные Национального корпуса русского языка
показывают совершенно другие результаты: инфинитивы несовершенного вида
употребляются с конструкциями «надо не», «нужно не» в четыре раза чаще, чем
инфинитивы совершенного вида. А. А. Караванов пишет: «Инфинитивы СВ в
этом случае употребляются для того, чтобы еще раз напомнить о каком-то
предстоящем событии, подчеркнуть его особую важность» [Караванов 2013,
с. 36]. Действительно, данная функция проявляется, например, в конструкции
«Надо не забыть». Данное употребление тоже можно назвать мотивированным.
Сравним предложения «Надо не забывать поливать цветы» и «Надо не забыть
полить цветы». Очевидно, что в первом случае речь идёт о повторяющихся
регулярных действиях, которые нужно осуществлять: цветы вообще нужно
поливать. Во втором случае речь идёт о конкретном единичном факте, то есть
говорящий собирается в ближайшее время полить цветы, и ему нужно об этом не
Page 91
91
забыть. Легко заметить, что следующие за инфинитивами «забывать / забыть»
инфинитивы «поливать / полить» совпадают с ними по виду, оказываясь также
противопоставленными (смешение видов в этих конструкциях возможно, но
встречается редко и требует более специфических условий). Противопоставление
несовершенного – совершенного видов как противопоставление неопределённого,
регулярно повторяющегося действия действию единичному является
традиционным.
Не менее логичным предстаёт употребление несовершенного вида со
словами «разонравиться», «наскучить», «нравиться / понравиться», «привыкать /
привыкнуть», «уметь», «научиться», «вредно», «больно», «грустно», «не любить»,
«манера», «привычка» и под. (см. правила №5, №6, №7, №12), так как выражение
предела здесь неуместно, а действие называется само по себе без дополнительных
характеристик. Кроме того, такие слова, как «манера» и «привычка» сами по себе
маркируют многократность осуществляющегося действия, что может выразить
только несовершенный вид. Остальные слова, маркируя действие вообще как
некое явление, также содержат имплицитную многократность: если человеку что-
то нравится (глагол «разонравиться» и подобные в этом случае вносят только
отрицание), то он, вероятно, не раз это осуществлял (впрочем, это не обязательная
составляющая значения). Обратим внимание также на то, что возможно
стилистическое нарушение этого правила: так многократность может
передаваться с помощью контекста, а глагол обозначать единичное действие,
рассматриваемое в качестве примера: «Была у него такая привычка – сказать
что-нибудь непонятное, поставить человека в тупик и замолчать»
(В. К. Железников). В данном случае используется наглядно-примерное значение
совершенного вида (см. также правило №13). Глагол «уметь» также может
сочетаться с совершенным видом, например, в предложении «Он умеет постоять
за себя». А. А. Караванов пишет, что это «возможно только в тех случаях, когда
глагол уметь употребляется для характеристики каких-то особых, ярких качеств
субъекта. Если же мы имеем дело с констатацией какого-то практического
умения, которое можно приобрести в результате обучения (Он умеет плавать; <
Page 92
92
> то СВ оказывается невозможен» [Там же, с. 43]. Действительно, согласно
Национальному корпусу русского языка инфинитив несовершенного вида
употребляется в конструкции «уметь + инфинитив» в пять раз чаще, чем глагол
совершенного, и в контекстах с совершенным видом представлены именно яркие
качества субъекта. Однако яркие качества субъекта можно обозначить и с
помощью глагола несовершенного вида, и выбор глагола в данном случае неясен.
Употребление в данном контексте совершенного вида снова оказывается
реализацией наглядно-примерного значения. Что касается глагола «любить», то
он может сочетаться и с глаголами совершенного вида, например, с «поговорить»,
«приврать» и т. д. А. А. Караванов уточнял: «Характерной особенностью таких
предложений является то, что в них выражается субъективная оценка говорящим
какого-то лица, причём нередко – с оттенком иронии» [Там же, с. 45].
Закономерна и несочетаемость несовершенного вида с глаголами «успеть»,
«удаться», «суметь», «смочь» и «забыть», если они употреблены в совершенном
виде (см. правило №14). Лексическое значение этих глаголов однозначно
маркирует наступление нового состояния, в котором у субъекта уже получилось
что-то сделать. Таким образом, ситуацию, в которой, употребив эти глаголы,
нужно подчеркнуть процессность действия, представить, по-видимому,
невозможно. С этими же глаголами в несовершенном виде («успевать»,
«удаваться» и т. д.) легко сочетаются оба вида, но в случае с несовершенным речь
по-прежнему идёт не о процессности единичного действия, а о многократности.
Отдельное правило касается употребления совершенного и несовершенного
вида в сочетаемости со словом «зачем» в случаях с неинфинитивными формами
глагола (см. правило №4). Однако в связи с тем, что в этом типе контекста
возможны обе видовые формы при некотором изменении отношения говорящего
к ситуации, оно будет рассмотрено во второй главе.
Интересна сочетаемость видов со словами «поздно» и «рано» (см. правило
№8). А. А. Караванов формулирует правило следующим образом: «Со словами
поздно и рано, когда они употребляются в функции сказуемого, сочетаются
инфинитивы только НСВ» – «Обедать ещё рано» [Там же, с. 47], но если эти
Page 93
93
слова не в функции сказуемого, то возможен и совершенный, и несовершенный
вид – «лучше прийти / приходить поздно, чем не прийти вообще». Причём
очевидно, что при второй части «…чем не прийти вообще» глагол совершенного
вида будет выбран и в первой части, при этом общее будет подаваться через
единичную реализацию как достижение предела, а предложение «Лучше
приходить поздно, чем не приходить вообще» будет содержать указание на
всеобщность действия. В приведённом выше примере, где слово «рано» является
сказуемым, несовершенный вид представляет действие вообще, что естественно
для подобной конструкции.
Точно так же, с помощью инвариантных значений видов можно объяснить
несочетаемость глаголов несовершенного вида в процессном значении,
обозначающих последовательность единичных актов, с обстоятельствами типа
«сколько раз» и недопустимость обозначения меры (количества) при прямом
объекте при глаголах несовершенного вида [Гловинская 1982, с. 31]. В первом
случае предложение типа «Ян тогда два раза ударил Петра» представляет собой
некое подведение итогов, которое не может происходить во время протекания
действия, и требует обозначения предела (при этом употребление со счётными
словами непроцессных глаголов несовершенного вида, указывающих только на
наличие действие, вполне возможно – «Он два раза оборачивался», что ещё раз
доказывает, что значение повторяемости в них создаётся, скорее, контекстом, чем
видовой формой). Фактически та же ситуация и во втором случае: предложение
«Он выпил стакан воды» (при понимании «стакана воды» как меры измерения) –
как подведение итогов возможно только по завершении некоей ситуации.
Таким образом, можно предположить, что стихийность выбора вида в
русском языке сильно преувеличена, и тот или иной вид употребляется в
соответствии с присущим ему значением.
Тем не менее, нельзя не согласиться с В. В. Гуревичем, писавшем о том, что
попытка рационализировать видовые значения оборачивается их упрощением
[Гуревич 2008, с. 15]. Важно также то, что, несмотря на модальные оттенки при
употреблении того или иного вида, эти контексты не представляют особой
Page 94
94
трудности при изучении русского языка как иностранного, так как не
предполагают ошибочного употребления.
Page 95
95
ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ
1) Анализ интерпретаций инвариантных значений видов позволил нам
сделать вывод о том, что оппозиция совершенного – несовершенного вида
представляет собой оппозицию действия и предела. При этом предел
представляет собой смену ситуации или актуальный для говорящего перелом в
ситуации, за которым следует отличное от предыдущего положение вещей.
Действие же, обозначаемое глаголом несовершенного вида, представляет собой
текущее на какой-то момент положение вещей вне зависимости от того,
статальный или акциональный оттенок оно имеет.
2) Данная интерпретация объединяет видовые характеристики, описанные в
других аспектологических работах (завершённость, обозначение начала,
результативность, целостность, точечность, единичность – для совершенного
вида; процессность, длительность, повторяемость – для несовершенного). Однако
в отличие от традиционного понимания концепции предельности
противопоставление видов представлено как эквиполентная оппозиция, в которой
каждый из видов имеет своё значение, которое не способен передавать другой.
3) Все рассмотренные частные значения вписываются в выделенные
инварианты, а различия между ними связаны с типом контекста. В связи с этим
частные значения видов следует считать контекстуальными реализациями
инвариантных.
4) Ограничения в сочетаемости видов и другие правила их употребления
являются прямым следствием функционирования оппозиции действия и предела.
Page 96
96
Глава 2. Оппозиция действия и предела в условиях конкуренции видов
2.1. Роль говорящего в выборе видовой формы
В первой главе мы пришли к выводу, что противопоставление
несовершенного – совершенного вида можно представить как оппозицию
действия и его предела. Однако о функциональности этой оппозиции, а
следовательно, и о правомерности выдвинутой гипотезы, можно говорить только
в том случае, если оппозиция действия и предела проявляется в реальных речевых
контекстах и влияет на выбор видовой формы носителями языка. В связи с этим в
исследование видового противопоставления неизбежно включается фактор
говорящего.
Категория вида, пожалуй, даже в большей степени, чем другие
грамматические категории русского языка, требует привлечения фактора
говорящего, так как отражает не столько объективное положение вещей, сколько
взгляд на ситуацию, что прекрасно характеризуется самим словом «вид» или, в
международной терминологии, «аспект» (точка зрения). Часто уже определения
категории вида содержат указания на оценку происходящего субъектом речи
(см. параграф 1.1), ведь протекание процесса во времени может быть
представлено в языке только в той мере, в какой это осмыслено говорящим.
Оппозиция несовершенного – совершенного вида естественна для
носителей русского языка, у которых представление об употреблении видов
складывается стихийно. Часто указывают на то, что дети практически не
ошибаются в выборе глагола, но представление о мгновенном и безошибочном
усвоении категории вида является во многом преувеличенным. Так,
Ю. А. Пупынин, изучая усвоение детьми видовременных форм глагола, указывает
на то, что раньше всего дети усваивают формы инфинитива и повелительного
наклонения, при этом инфинитив используется как немаркированный член
Page 97
97
привативной оппозиции, обозначая все незнакомые ситуации. Видовая оппозиция
в это время ещё не сформирована. На втором этапе усваиваются формы
настоящего времени (и, соответственно, несовершенного вида), а также формы
прошедшего и будущего времени, причём совершенного вида. Таким образом,
сложившаяся оппозиция является видовременной, и только на третьем этапе
ребёнок начинает противопоставлять совершенный и несовершенный виды в
прошедшем и будущем времени, то есть складывается собственно видовая
оппозиция. При этом названные этапы меняются очень быстро, между ними
может быть несколько дней или несколько недель [Пупынин 1996;
Пупынин 1998].
С. Н. Цейтлин в своей книге «Язык и ребёнок: Лингвистика детской речи»
пишет о том, что почти одновременно с глаголами несовершенного вида,
маркирующими настоящее актуальное, в речи ребёнка появляются глаголы
совершенного вида, обозначающие завершившиеся действия с сохраняющимися в
момент наблюдения результатами [Цейтлин 2000, URL:
http://nashaucheba.ru/v34705/цейтлин_с.н._язык_и_ребенок_лингвистика_детской_
речи?page=8], о почти одновременном появлении в речи ребёнка глаголов
несовершенного и совершенного видов см. также [Гвоздев 2007, с. 425]. Освоение
именно этих функций связано с тем, что ребёнок говорит о том, что происходит
здесь и сейчас.
Позже в речи появляется обозначение повторяющихся действий, причём для
их передачи дети предпочитают использовать глаголы совершенного вида (о том,
что повторительное значение появляется позже актуально-длительного и на
первом этапе ещё тесно связано с тем, что ребёнок видит сейчас см. [Ахапкина
2012]). С. Н. Цейтлин пишет: «Дети более строго, чем взрослые, придерживаются
разделения функций: целостное действие – глаголы совершенного вида,
нецелостное действие − глаголы несовершенного вида» [Цейтлин 2000, URL:
http://nashaucheba.ru/v34705/цейтлин_с.н._язык_и_ребенок_лингвистика_детской_
речи?page=8]. В соответствии с этой закономерностью в детской речи появляются
выражения: «Не уйди, мамочка!», «Я буду нарисовать куклу» и т. д. Характерно
Page 98
98
такое употребление совершенного вида и при ответе на вопросы: «– Запереть
тебя? – Не надо меня запереть». Таким образом, именно понятие целостности
(завершённости) играет ключевую роль в восприятии ребёнка.
Н. В. Гагарина провела эксперимент, направленный на изучение восприятия
глагольных действий и их обозначений глаголами совершенного и
несовершенного вида, в том числе среди детей младшего и старшего дошкольного
возраста. Она пишет, что дети в возрасте двух с половиной – трёх лет ошибочно
интерпретируют глаголы совершенного вида как обозначающие незаконченные
ситуации. Это позволило ей прийти к выводу, что на ранних этапах онтогенеза
понятие предела ограничено так называемым внешним пределом. При этом дети
отличают длящиеся нерезультативные и законченные результативные ситуации
[Гагарина 2008].
Впоследствии дети быстро осваивают правильное употребление глаголов
совершенного и несовершенного видов. Тем не менее, вопреки
распространённому мнению, «ошибки» наблюдаются даже в речи взрослых: «По
этому поводу газета отличает высокую художественную ценность работ
старых армянских мастеров, произведения которых сохранились в течение
многих веков» или «В течение двух месяцев в областной библиотеке имени
М. Горького была организована выставка рисунков самодеятельного художника»
(примеры взяты из [Крысин 2004, с. 34]). Вольное употребление видов отмечается
и в художественной речи: «С минуту воцарилось молчание…» (Б. А. Можаев)
[Там же]. Однако эти случаи можно считать невнимательностью говорящих или
сознательным нарушением норм.
В школе детям уже не приходится тратить усилия на освоение правил
употребления видов. Школьники учатся разделять глаголы на два класса:
совершенного и несовершенного вида. На уровне языковой интуиции ученику и
так ясна оппозиция видов – ему достаточно задать к глаголу вопрос «Что делать?»
или «Что сделать?», хотя этот вопрос не проясняет природу видового
противопоставления, а представляет собой шаблон, простейшую видовую
оппозицию, взятую за точку отсчёта (несмотря на то, что не все исследователи
Page 99
99
считают глаголы «делать» / «сделать» видовой парой, они идеально подходят для
проверки благодаря своей семантике). При этом ребёнок понимает, чем
отличается взгляд на действие, выражаемый глаголом несовершенного вида, от
взгляда, выражаемого глаголом совершенного, потому что в его языке эта
оппозиция естественна. Тем не менее, чёткого понимания природы видового
противопоставления зачастую не происходит. В. Э. Морозов писал о том, что
даже старшие школьники затрудняются определить семантическое различие
между глаголами в видовой паре [Морозов 2003, URL:
http://www.ucheba.com/ur_rus/k_metodkopilka/morozob_1.htm].
В. О. Макавчик в своей диссертации «Видо-временная категоризация
русского глагола в языковом сознании носителей русского языка» (2004) с
помощью ряда экспериментов попыталась определить, какие компоненты
выделяют в значениях видов говорящие на русском языке. Во-первых, она
выяснила, что категория вида хорошо осознаётся носителями русского языка.
Во-вторых, В. О. Макавчик выявила, что носителями русского языка осознаются
такие компоненты значения видов, как «результат», «завершение», «итог», «связь
с настоящим моментом», «однократность» – для совершенного вида (для него же
указана такая характеристика, как большая «определённость») и «процесс»,
«длительность», «отсутствие результата», «отсутствие завершения» – для
несовершенного вида (для него, соответственно, свойственна
«неопределённость»). При этом исходя из результатов проведённого
исследования прототипическими компонентами следует считать
«результативность», близкую представлению о завершённости, – для
совершенного вида и «процессность», близкую понятию длительности действия, –
для несовершенного. В. О. Макавчик также подчеркнула, что компоненты
«предел», «целостное действие», «многократность», «повторяющееся действие» и
«следствие» не осознаются носителями языка [Макавчик 2004]. Сделанные
выводы соотносятся с приведёнными выше наблюдениями за детской речью, в
которой различение видов происходит в соответствии с представлениями о
результате действия (впоследствии о его завершённости) и процессе. Однако
Page 100
100
факт, что именно этими понятиями свободно апеллируют русскоговорящие,
являясь ценным с точки зрения изучения восприятия категории вида носителями
языка, не означает, что именно эти понятия можно считать инвариантами видов.
В. О. Макавчик в своей диссертации исследовала прототипическое значение
категории, то есть ту часть инварианта, которая осознаётся говорящими.
[Бондарко 2003a, с. 11]. Кроме того, непонятно, как применять понятие «процесс»
к глаголам в обобщённо-фактическом значении, а также к ряду других случаев,
так как такие примеры не рассматривались В. О. Макавчик, в соответствии с
задачами своей диссертации выбиравшей сильные позиции для видов глагола. Не
до конца понятно, до какой степени можно распространить понятие «результат»,
например, в случае с непреднамеренными следствиями или действиями, не
достигшими нужного результата, в частности в отрицательных конструкциях.
Кроме того, для того чтобы понять, насколько функциональна та или иная
оппозиция, например, влияет ли она на выбор глагола при конкуренции видов,
нужен эксперимент другого рода.
Что касается выдвинутой в работе гипотезы, то оппозиция видов как
оппозиция действия и предела отвечает закономерностям восприятия носителей
русского языка, хотя и не эксплицируется ими. С. А. Карпухин пишет, что
глаголы несовершенного вида останавливают в русскоязычном сознании время
[Карпухин 2004a, с. 63]. И далее: «…с помощью глагола несовершенного вида
русскоязычный говорящий включается в поток времени, движется вместе с ним –
и перестает его ощущать. Заложенное в подсознании носителя языка стремление
глубже постичь суть явления (действия, состояния, события и проч.) и есть
основной смысл и цель употребления глаголов несовершенного вида» [Там же].
Данная точка зрения разделяется и некоторыми другими лингвистами. Так,
Х. Галтон в своей статье «Аорист и аспект в славянских языках. Изучение
функционального и исторического синтаксиса» (1962) писал о том, что
совершенный вид отражает восприятие нормального, естественного течения
времени, а несовершенный – фиктивную остановку, искусственную задержку
времени [Там же]. Данная точка зрения представлена даже в пособии для
Page 101
101
иностранцев К. А. Соколовской «300 глаголов совершенного и несовершенного
вида в речевых ситуациях» [Соколовская 1995, с. 64].
Как ясно уже из названия статьи Х. Галтона, рассматриваемое
противопоставление, по сути, является вариацией оппозиции аориста и
имперфекта, известной ещё в индоевропейских языках. О. Есперсен писал:
«Аорист продвигает повествование вперед, он говорит, что случилось потом,
тогда как имперфект задерживается на условиях, существовавших в этот период,
и описывает их более или менее обстоятельно. В одном случае налицо движение,
в другом – остановка» [Есперсен 2002, с. 322]. Хотя славянский вид представляет
собой нечто иное, чем оппозицию аориста и имперфекта (см., например,
[Тимберлейк 1998, с. 16; Гавранек 1962, с. 177]), это противопоставление
движения и остановки было и остаётся актуальным для русского языка.
Г. А. Золотова сравнивает аористичный взгляд с минутной стрелкой, которая
«фиксирует пересечение круговорота времени черточками на циферблате, как бы
не замечая промежутка, хотя реально процесс движения и происходит между
черточками» [Золотова 2002, с. 26] (см. также [Степанов 2004, с. 242]).
На эти же особенности несовершенного и совершенного видов обращал
внимание А. А. Потебня, задавая вопрос о том, почему в былинах несовершенный
вид употребляется в тех контекстах, где мы бы использовали глагол
совершенного вида. Он отвечает на этот вопрос следующим образом: «Народный
певец останавливается на мелочах и < > изображает те действия длительными,
которые мы представляем совершенными, единственно вследствие слабости
синтеза, низкой степени отвлеченности своей мысли, медленности ее
течения» [Потебня 1977, с. 44]. И далее: «Образованный человек, если не имеет
особенных причин останавливаться на происхождении события или явления,
обозначает их конечною точкою или результатом; рассказ его быстро движется
вперед соответственно большей быстроте мысли…» [Там же, с. 48]. Однако
особое положение несовершенного вида в речи народного певца можно объяснить
стилистическими задачами. Д. С. Лихачёв писал: «Эта длительность нужна для
изобразительности, а изобразительность былины, как и изобразительность сказки,
Page 102
102
связана со стремлением условно приравнять время исполнения былины ко
времени действия в ней» [Лихачёв 1979, с. 234]. И далее: «Есть эпизоды, в
которых длительность действия если и не приравняется к длительности
исполнения, то значительно замедляется < >. Все это необходимо для того, чтобы
исполнение былины сопроводить как бы показом ее действия, усилить в ней
игровую сторону» [Там же]
Может сложиться впечатление, что использование несовершенного вида
для «замедления времени» в большой степени архаично. Но так ли это?
Действительно, употребление несовершенного вида вместо совершенного в
былинах, например: «Приезжал оно ко городу да ко Киеву, / Становил коня да
середи двора / Становил он да не привязывал, / Никому держать не приказывал»
необычно для современного человека. Однако употребление несовершенного
вида вместо совершенного до сих пор характерно для глаголов verba dicendi,
причиной чего М. В. Гашнева справедливо называет сопровождение прямой речи,
приостанавливающей смену событий [Гашнева 2012, с. 190] (об употреблении
несовершенного вида при прямой речи как особом повествовательном приёме см.
также [Успенский 2000, с. 128, Никитина 2012, с. 48]).
О. Есперсен, описывая аорист и имперфект, чётко обозначил разницу между
ними: «…различие заключается в скорости повествования; если говорящий
желает, перечисляя события, скорее подойти к настоящему моменту, он изберет
аорист; если же, наоборот, он медлит и отвлекается на второстепенные детали, он
употребит имперфект. Таким образом, это различие, по существу, есть различие в
темпе: имперфект – lento, a аорист – allegro, или же соответственно ritardando и
accelerando. Отсюда становится понятным и то, что имперфекту в отличие от
аориста часто свойственна значительная эмоциональная окраска» [Есперсен 2002,
с. 322-323]. Таким образом, современный человек, если только он не разучился
обращать внимание на второстепенные детали, также использует имперфект.
Более того, сам факт того, что имперфект позволяет обратить внимание на само
действие и сопутствующие ему детали, не позволяет считать его устаревающей
формой, связанной только со слабостью синтеза. Косвенным доказательством
Page 103
103
того, что современный человек не обязательно стремится только к обозначению
пределов действий, могут послужить сопоставительные данные других языков.
Так, Ю. Канэко пишет: «В японской аспектуальной системе, в которой
доминирующую роль играет идея стабильности, предел действия выступает на
заднем плане. Больше внимания обращается на процесс и состояние действия, а
также на влияние действия на следующий ход события (последствия)» [Канэко
2010, с. 76-77]. В своей статье «Типы процессной семантики несовершенного вида
в русском и чешском языках» Е. В. Петрухина показывает, что в паре «русский
язык – чешский язык» к обозначению пределов тяготеет именно русский: «В
русском языке обычный стиль повествования требует обозначить предел, границу
последовательных действий…» [Петрухина 2013, с. 58]. В чешском языке глаголы
несовершенного вида могут использоваться гораздо свободнее, хотя, как
показывает в этой же работе Е. В. Петрухина, большей свободой в чешском языке
обладает и совершенный вид. Так, например, глаголы несовершенного вида часто
используются в газетных заголовках в контекстах, в которых уже в статье
используется совершенный вид. Е. В. Петрухина поясняет: «Согласно
комментарию чешского информанта, действие представляется как незавершенный
процесс, т. е. создается своего рода интрига: «читателю интересно узнать, как все
закончилось»» [Там же, с. 61]. В русском языке употребление несовершенного
вида в аористной функции уже стилистически маркировано, и такое употребление
характерно для стиля отдельных писателей, например, Б. А. Пильняка [Там же,
c. 57].
Так как категория вида считается грамматической оппозицией,
инвариантные значения граммем должны сохраняться в любом контексте, а
свобода говорящего заключается в том, чтобы выбирать между этими двумя
способами концептуализации действительности. При этом степень свободы
говорящего определяется исследователями по-разному. В. А. Плунгян пишет:
«…не всякая ситуация может быть, так сказать, повернута под произвольным
углом зрения: это зависит от ее внутреннего устройства» [Плунгян 2003, с. 293]. В
то же время С. А. Карпухин считает, что любую ситуацию можно выразить с
Page 104
104
помощью глаголов разных видов, а глагол определённого вида привязан к тексту
(контексту), а не ситуации [Карпухин 2004b, с. 102]. Действительно, в узуальном
употреблении одни ситуации свободно описываются глаголами обоих видов,
другие – нет (например, в случае с глаголами мгновенного действия принято
использовать глаголы совершенного вида). Однако многочисленные примеры
окказиональных употреблений глаголов подтверждают, что чаще всего
говорящий может выбрать любую видовую форму для выражения своего
намерения.
Одним из значимых открытий аспектологии с точки зрения роли субъекта
речи в видовом противопоставлении стало наблюдение Ю. Д. Апресяна о том, что
некоторые русские глаголы, описывающие расположение пространственного
объекта, будучи употреблены в совершенном виде, подразумевают наличие
наблюдателя [Апресян 1980, с. 9]. Так, в предложении типа «Тропинка повернула
направо» подразумевается, что по тропинке кто-то шёл. Правильность этого
наблюдения подтверждает сопоставление данного предложения с предложением
«Тропинка поворачивала направо», где несовершенный вид маркирует некое
статическое, постоянное положение вещей. Совершенный вид, обозначающий
предел, не может не привносить ощущения динамики, которое в данном
контексте может появиться только при включении субъекта, наткнувшегося на
поворот, так как сам поворот, существующий неопределённое время, трудно
считать динамической характеристикой.
С. А. Карпухин пишет: «Надо сказать, что русскоязычному сознанию
вообще свойственно, особенно в импровизированной речи, творческое
манипулирование глагольными видами, нередко ломающее их привычное,
узуальное окружение и порождающее окказиональные глагольные образования, –
для выражения самых разнообразных оттенков. В том числе – модальных,
связанных с каждым из видов дифференцировано и, таким образом,
непосредственно реализующих аспектуальные намерения говорящего» [Карпухин
2004b, с. 106]. В качестве примера он приводит высказывание бывшего министра
иностранных дел Е. Примакова: «Искусство дипломатии состоит в том, чтобы
Page 105
105
говорить, но не сказать» [Карпухин 2004b, с. 105]. В данном контексте глагол
несовершенного вида «говорить», автоматически обозначающий достижение
говорящим коммуникативной цели, то есть предела (тот, кто что-то говорил, что-
то сказал), оказывается противопоставленным глаголу совершенного вида
«сказать», в котором понятие предела трактуется более узко: как достижение
некоего смыслового практического предела, которого действие, называемое
глаголом «говорить», может и не достичь. Другой пример – фраза из репортажа
В. Гусева: «А вот и наш Овчинников спасает наши ворота от углового… и не
спас…» [Там же, с. 106]. Выражения типа «спасал, но не спас» вполне обычны для
русского языка. При этом глагол «спасать» вполне способен обозначать
длительное действие. Таким образом, причину необычности рассматриваемого
контекста, по-видимому, нужно искать в самой ситуации: спасение ворот от
углового происходит очень быстро, так что выражение длительности, вряд ли,
актуально. Кроме того, рассматриваемый контекст относится к настоящему
репортажа, которое отличается от настоящего исторического тем, что совсем
немного отстаёт от протекания ситуации в настоящем времени, то есть фраза в
репортаже «Он спасает ворота» обычно означает, что ворота только что были
спасены. В данном случае действительно налицо одновременность репортажа с
развитием ситуации, вот только по прошествии времени оказывается, что
ситуация сложилась не так, как показалось комментатору. Таким образом,
ключевым фактором создания данного высказывания является
противопоставление времён: настоящего и прошедшего. Впрочем, некоторым
обыгрыванием ситуации, в том числе с помощью категории вида, это назвать
можно.
Помимо случаев творческого манипулирования глаголами носители языка
бывают вынуждены использовать тот или иной вид. Ойген Зейдель писал:
«Имеются случаи, в которых ни одно из противоположных видовых значений не
соответствует тому, что должно быть выражено в предложении. В таких случаях
выбирается тот вид, который менее всего противоречит тому, что хотят выразить.
Page 106
106
А этим видом может быть как несовершенный, так и совершенный» [Зейдель
1962, с. 171].
И. Б. Шатуновский также отмечал то, что есть ситуации, которые просто
нельзя выразить правильно. В качестве примера он привёл разговорное
выражение «Обычно она (картошка) в это время (через 30 минут после варки)
уже сваривается», подчеркнув, что, несмотря на отсутствие в литературном
языке такого глагола, в данном контексте требуется именно глагол
несовершенного вида, и замена на «уже сварилась» была бы ещё хуже
[Шатуновский 2009, с. 17].
Таким образом, выбор вида может быть как средством актуализации того
или иного параметра ситуации, так и необходимостью использовать какую-либо
видовую форму, так как в русском языке нет глаголов без видовой
принадлежности (о том, что выражение видового значения может быть
следствием вынужденного выбора формы, см. также [Бондарко 1990, с. 5]).
Однако, как следует из сказанного выше, один из видов всё равно будет больше
подходить к описываемой ситуации (по крайней мере, меньше мешать
выражаемому смыслу). Важно то, что вне зависимости от сознательного или
случайного употребления видовой формы, инвариантные значения видов должны
сохраняться. Можно также утверждать, что хотя говорящий относительно
свободен при выборе того или иного ракурса ситуации, контекст существенно
влияет на возможность выбора того или иного вида. Разумеется, при порождении
высказывания выбор видовой формы и создание всего контекста происходит
практически одновременно. Однако можно предположить, что если предложить
говорящему выбрать видовую форму в заданном контексте, вероятность выбора
совершенного и несовершенного видов будет разной (см. параграф 2.3).
Соответственно, если противопоставление видов представляет собой оппозицию
действия и предела, то выбор вида должен быть связан с влиянием контекста на
возможность обозначить действие или его предел.
Page 107
107
2.2. Конкуренция видов
Особый интерес для изучения функционирования видов представляет выбор
глагольной формы в условиях конкуренции видов. Сложность изучения этой
сферы заключается в том, что конкуренция видов может возникнуть только в
контексте, а контекст подчас непредсказуемым образом влияет на выбор
глагольной формы. А. В. Бондарко писал: «Контексты могут принадлежать к
одному и тому же типу, но отличаться друг от друга такими индивидуальными
особенностями, которые в одном случае открывают путь конкуренции видов, а в
другом – препятствуют ей» [Бондарко 1971, с. 40-41]. Впрочем, А. А. Леонтьев,
ссылаясь на данные различных экспериментов, отмечал, что на выбор
морфологической формы контекст влияет меньше, чем на выбор лексической
единицы [Леонтьев 2005, с. 48].
А. В. Бондарко отмечал, что «конкуренция видов в целом представляет
собой своего рода исключение из того основного правила, что замена одного вида
другим невозможна» [Бондарко 1971, с. 36]. Может сложиться впечатление, что
конкуренция видов смягчает их дифференцирующие признаки и тем самым
размывает противопоставление совершенного – несовершенного вида, однако это
не совсем так. Е. В. Петрухина в своей работе «Русский глагол: категории вида и
времени (в контексте современных лингвистических исследований)» замечала,
что понятия «синонимия видов» и «конкуренция видов» отражают одно и то же
явление, но актуализируют разные аспекты. Если термин «синонимия видов»
подчёркивает сходство видов, то «конкуренция видов» оставляет за каждым из
них дифференцирующий признак [Петрухина 2009b, с. 69]. Кроме того,
конкуренция видов тем сильнее, чем более неясен контекст. А. Д. Кошелев,
рассматривая подобные случаи, писал: «…такая вариативность употребления
вида вызвана недостаточным знанием реальной ситуации и, как следствие,
невозможностью реконструировать интерпретации говорящего…» [Кошелев
1998, с. 225]. При дальнейшем развёртывании контекста, то есть прояснении
Page 108
108
описываемой ситуации, предпочтения носителей языка почти всегда оказываются
в пользу одного из видов. Таким образом, конкуренция видов возникает из-за
того, что говорящему неизвестны или неважны какие-либо параметры ситуации,
при этом виды глагола сохраняют свою специфику, что доказывает преимущества
термина «конкуренция» перед термином «синонимия».
Несмотря на то, что конкуренция видов, по мнению А. В. Бондарко,
представляет собой скорее исключение из общего правила, это явление
охватывает достаточно большую область употребления видов. Так, к абсолютной
и последовательной антонимии видов Ю. С. Маслов относил только
«противопоставление действия как замкнутого целого, как факта, как события
(СВ) действию в его течении, развертывании, действию как развивающемуся
процессу, иногда также действию как попытке (НСВ)» [Маслов 1984, с. 72-73].
Таким образом, жёстко противопоставленными оказываются конкретно-
фактическое значение совершенного и конкретно-процессное значение
несовершенного вида. В этом противопоставлении наиболее чётко проявляет себя
оппозиция, названная в данной работе оппозицией действия и предела. При этом
обозначение процесса в любой момент может смениться обозначением его
предела. Так, Ю. С. Маслов писал о том, что «ограниченно-длительное действие
всегда может быть выражено с помощью НСВ, но в определенных случаях также
с помощью СВ» [Там же, с. 79]. По сути, имеется в виду всё то же конкретно-
процессное, причём подчёркнуто-длительное значение несовершенного вида с
обстоятельствами типа «два часа», как раз и подчёркивающими длительность.
Совершенным видом данное значение может быть представлено в двух способах
действия: делимитативном («поговорить») и предуративном («проговорить»).
Глаголы, относящиеся к этим типам, иногда рассматриваются как обозначающие
процессность, сближаясь тем самым с глаголами несовершенного вида. Так,
В. А. Плунгян писал, что это единственные формы совершенного вида, «которые
в русском языке обозначают не события, а процессы – но процессы, ограниченные
во времени…» [Плунгян 2003, с. 302]. Но любой процесс так или иначе ограничен
во времени, а говорящий может актуализировать как сам процесс, так и его
Page 109
109
предел. Делимитативы и предуративы в полной мере соответствуют
инвариантному значению совершенного вида. Ю. С. Маслов пишет: «В случае
НСВ упор делается на длительность как таковую, в случае же СВ – на
ограничение («охват») этой длительности» [Маслов 1984, с. 79]. Таким образом,
данные глаголы всё так же обозначают предел, по достижению которого действие
исчерпало себя, но с указанием того, сколько действие длилось. Сравните с
предложением «Он сделал уроки за два часа» – разница только в сочетании
обстоятельства времени с глаголом без предлога. Таким образом, в этих глаголах
присутствует тесная связь с процессностью, позволяющая подчеркнуть
длительность действия (ср. сочетание глаголов совершенного вида с наречием
«постепенно», разбираемое в первой главе), но сами глаголы совершенного вида
по-прежнему маркируют предел действия, за которым последовала смена
состояния, например, «спал» – «не спит» в случае с глаголами «поспал» или
«проспал», отличающимися только разным отношением к прежнему состоянию.
А. А. Зализняк и А. Д. Шмелёв писали: «…глаголы сов. вида, образованные при
помощи приставки по- от «процессных» глаголов, могут обозначать событие
несколько особого рода. Это событие состоит только в том, что имела место
определенная «порция» соответствующего процесса (погулять, почитать,
поиграть и т. п.)» [Зализняк 2000, с. 36] и далее про глаголы с приставкой про-
(проспал, проговорил): «…событие здесь состоит в том, что прошел указанный
промежуток времени, целиком заполненный соответствующим процессом»
[Там же]. Таким образом, речь идёт именно о пределе определённой порции
процесса или определённого промежутка времени, заполненного процессом, и эти
глаголы также вписываются в общую семантику совершенного вида. Однако
вопрос о предпочтении того или иного вида в предложениях «Он спал целый
день» – «Он проспал целый день» остаётся открытым. Прояснить эту ситуацию
может только эксперимент9.
9 В ядро эксперимента, который будет описан далее, вошли 4 типа конкуренции видов (по классификации
А. В. Бондарко). Конкуренция в сфере ограниченно-длительного значения отличается от рассматриваемых типов
тем, что в неё вступают только глаголы совершенного вида, имеющие приставку по- или про-. Тем не менее, в
анкеты были включены несколько предложений, иллюстрирующих данный тип конкуренции.
Page 110
110
Принято рассматривать конкуренцию частных видовых значений, так как
общие значения несовершенного и совершенного видов достаточно чётко
противопоставлены друг другу (что касается рассматриваемой выше конкуренции
видов в сфере обозначения ограниченно-длительных действий, то в неё вступают
только глаголы совершенного вида с приставкой по- или про-, поэтому особым
типом видовой конкуренции её можно считать только с определёнными
оговорками). В первой главе отмечалось, что частные значения видов – это
контекстные реализации инвариантных, однако при изучении конкуренции видов,
возможной только в определённых типах контекста, этот термин снова становится
функциональным. Кроме того, подобрать более удачный термин довольно трудно.
Так, например, рассматривая термин «типы употребления грамматической
формы» как альтернативу «частным значениям видов», А. В. Бондарко отмечает,
что в нём нет указания на значение и семантику [Бондарко 1984, с. 15]. В связи с
В предложении (1) «Люся говорила два часа как на одном дыхании» автор использует глагол
несовершенного вида, представляя действие как процесс. Однако 69% респондентов выбрали предуративный
глагол совершенного вида «проговорила», 26% – несовершенного, и только 1% – делимитативный глагол
совершенного вида «поговорила». 2% признали равноправными варианты «говорила» и «проговорила», и 2% –
все варианты.
В контексте (2) «Она проговорила битый час, не дав мне вставить ни слова» предельность действия
актуализируется конструкцией «не дав мне вставить ни слова», подчёркивающей то, что ситуация говорения
завершена, и наступила ситуация, в которой говорящий уже не успел вставить слово. Тем не менее, в этом случае
74% респондентов предпочли глагол несовершенного вида «говорила», 26% – совершенного «проговорила»,
глагол «поговорила» не выбрал ни один участник эксперимента. Возможно, причина выбора несовершенного вида
в самом обстоятельстве времени «битый час», связанном с понятием «очень долго» (см. [Бирих 2009, с. 53;
Быстрова 1992, с. 21]), а длительность напрямую связана с процессом (=действием). Однако предуративные
глаголы совершенного вида также могут обозначать предел очень длительных действий.
В предложении (3) «Они поговорили ещё минуты две-три – о погоде, о том, всё ли спокойно в столице, и
расстались после общения» используется делимитативный глагол, маркирующий быструю смену ситуации в связи
с небольшой длительностью предшествующего действия. 66% выбрали авторский вариант «поговорили», 20% –
«проговорили», 12% – «говорили», все варианты – 2%.
В контексте (4) «Мы спали четырнадцать часов, солнце катилось к западу, когда Чех в палатке давал нам
последние напутствия» представлено уже завершённое действие, продолжительность которого была равна 14
часам, что для данного действия в обычных условиях является большой длительностью. Предел действия
актуализируется описанием наступившей по достижении прошедшего действия ситуацией: герои уже проснулись
и получают напутствия. В таких условиях можно ожидать употребления предуративного глагола, однако автор
использовал глагол несовершенного вида, возможно, пытаясь остановить внимание читателей на данном процессе,
важном для субъектов действия. Тем не менее, только 8% респондентов выбрали авторский вариант «спали», 4% –
вариант «поспали», и 87% – «проспали» (1% – все варианты равноправные).
В предложении (5) «Суда простояли несколько часов на открытом рейде, в миле от холмистого острова»
смена ситуации не эксплицируется, поэтому говорящий может решить подчеркнуть как процессность, так и предел
действия. В результате 70% опрошенных выбрали глагол совершенного вида «простояли», 19% – «стояли», и 11%
признали эти варианты равноправными. Делимитативный глагол «постояли» не выбирался.
Таким образом, оппозиция действия и предела остаётся актуальной при конкуренции видов в сфере
обозначения ограниченно-длительных действий. Если в предложении явная смена ситуации, носители языка
скорее выберут глагол совершенного вида. При этом делимитативный глагол используется по отношению к
ситуациям с небольшой продолжительностью действия (результаты этой части эксперимента представлены также
в [Воронец 2016b]).
Page 111
111
этим мы по-прежнему будем использовать термин «частные значения видов», но
понимая под ним взаимодействие инвариантного значения и определённого типа
контекста.
Рассмотрим типы конкуренции видов в соответствии с классификацией
А. В. Бондарко [Бондарко 1971].
2.2.1. Обобщённо-фактическое значение несовершенного вида –
конкретно-фактическое значение совершенного
Противопоставление обобщённо-фактического значения несовершенного
вида и конкретно-фактического совершенного закономерно следует из
возможности представить действие как некий факт, имевший место в прошлом,
без дополнительной характеристики, и как конкретное достижение предела.
Способность обобщённо-фактического значения маркировать само наличие факта
функционально сближает глаголы несовершенного вида в данном значении с
глаголом «быть» [Рассудова 1982, с. 42]. Совершенный вид представляет
ситуацию более конкретно: «Употребляя глагол СВ, говорящий сообщает о
возникновении какого-либо действия в определенной ситуации» [Там же].
Учитывая сделанные в работе выводы, подчеркнём, что, скорее, употребляя
совершенный вид, говорящий сообщает о конце одного состояния и начале
другого, используя представление о пределе, разделяющем эти ситуации.
О. П. Рассудова относит данное противопоставление к слабым, что и
обусловливает конкуренцию видов на фоне сближения их значений
[Там же, с. 12]. Е. В. Петрухина писала: «Синонимичное употребление НСВ и СВ
наблюдается при обозначении действия в прошлом, когда важен лишь самый факт
наличия или отсутствия действия, а из ситуации или контекста ясно, что действие
закончено» [Петрухина 2009b, с. 70]. В связи с тем, что контекст часто выражает
законченность и без помощи видовой формы, этот тип конкуренции является
Page 112
112
очень распространённым, и может сложиться впечатление, что видовые формы
при этом практически утрачивают свои различия, ведь граница между
обобщённым фактом и конкретным фактом может быть очень тонкой. Однако
Ю. С. Маслов относил данное противопоставление к неполной относительной
антонимии видов [Маслов 1984, с. 78]. Е. В. Петрухина также отмечала: «…НСВ
выполняет специфическую функцию, выражая неопределенность параметров
действия. Если контекст содержит указание на результат действия или какую-
либо иную его конкретизацию, то замена форм СВ формами НСВ невозможна…»
[Петрухина 2009b, с. 70]. Добавим, что заменить несовершенный вид на
совершенный также не всегда возможно, так как совершенный вид, однозначно
маркирующий предел действия, не может выражать неопределённость ситуации.
При этом, по наблюдению О. П. Рассудовой, замена несовершенного вида
совершенным более обычна, чем обратная ситуация [Рассудова 1982, с. 44].
Считается, что несовершенный вид отличается большей зависимостью от
контекста. Эту точку зрения разделяют многие исследователи
(см., например, [Карпухин 2006, с. 63]). Но этот факт нельзя считать бесспорным.
О. П. Рассудова, не опровергая эту позицию, тем не менее, отмечала: «Глагол СВ
воспринимается говорящим и слушающим обычно в тесном единстве с объектом
или другими зависящими от глагола словами, глагол НСВ чаще вычленяется из
высказывания, он обычно является интонационным центром высказывания и на
него падает смысловой акцент» [Рассудова 1982, с. 44]. Действительно, предел
действия, обозначаемый совершенным видом, должен быть связан с чем-то ещё, в
то время как действие само по себе гораздо меньше связано с окружающим
контекстом. Вслед за О. П. Рассудовой сравним предложения: «Я однажды
встречал его» и «Да, я встретил его в позапрошлом году»: во втором
предложении глагол в большей степени нуждается в конкретизации, а именно в
указании конкретного времени, в то время как действие, называемое
несовершенным видом, может быть не локализовано на временной оси
говорящим. И. Б. Голуб писала: «…конкретность содержания обращает автора к
Page 113
113
использованию и конкретных языковых единиц, и в том числе глаголов
совершенного вида» [Голуб 2006, с. 303].
Анализируя предложения «Я вас предупреждал» и «Я вас предупредил», мы
уже отмечали разное отношение контекстов к результативности в частности и,
шире, к качественному изменению ситуации. По-разному может проявляться (или
не проявляться) и длительность названного действия, так как обобщённо-
фактическое значение вовсе не противопоставлено конкретно-процессному и
может как бы сливаться с ним. Так, в предложении «Вы когда-нибудь читали
этот роман?» интерес к факту самому по себе не отрицает того, что для его
наличия должен был иметь место процесс чтения.
Оппозиция предела и действия сохраняется даже при отрицании, несмотря
на то, что область конкуренции видов при отрицании расширяется.
О. П. Рассудова пишет: «… обозначение отсутствия действия не всегда нуждается
в признаке целостности» [Рассудова 1982, с. 64]. При этом противопоставление
действия и предела остаётся актуальным, так как глагол несовершенного вида
отрицает наличие действия в целом, а совершенный – только наличие его
результата (или смены ситуации). Сравним предложения: «Ты сделал уроки?
– Нет, я даже не делал» и «Ты сделал уроки? – Нет, не сделал, меня сестра
отвлекла». В целом свойства видов при отрицании почти не меняются, но
считается, что несовершенный вид при этом уже не может обозначать
процессности действия, так как отсутствию действия присуща статичность
[Там же]. Таким образом, обобщённо-фактическое значение обособляется от
конкретно-процессного, с которым оно зачастую не теряет связи в
утвердительных предложениях.
О. П. Рассудова отдельно сопоставляет общефактическое значение
несовершенного вида с перфектным значением совершенного. Рассматриваемое
противопоставление заметно проявляется в предложениях типа: «Я уже заполнял
анкету. Зачем же ещё раз?» и «Я уже заполнил анкету. Она находится у
дежурного». Из второго контекста очевидно, что действие не только имело место
в прошлом, но и результат этого действия всё ещё актуален, его можно
Page 114
114
наблюдать. О. П. Рассудова отметила: «…НСВ в прошедшем времени относит
действие к более раннему временному плану, чем СВ» [Там же, с. 47].
Анализируя различия между предложениями «Зачем он купил такой дорогой
автомобиль?» и «Зачем он покупал такой дорогой автомобиль?»,
А. А. Караванов также отмечал: «Первое предложение предпочтительнее
употребить в ситуации, когда автомобиль куплен совсем недавно, только что (как
бы «результат налицо»), а второе – в ситуации, когда покупка автомобиля
относится к более отдаленному моменту в прошлом» [Караванов 2013, с. 38]10.Эта
закономерность обусловлена логической связью: если результат до сих пор
актуален, значит, действие произошло относительно недавно (хотя, разумеется,
такое восприятие верно не для любого действия). В. Клейн, исследуя различие
между совершенным и несовершенным видами в русском языке, писал о том, что
совершенный вид характеризуется тем, что время утверждения имеет общий
интервал с результативным состоянием, а несовершенный вид такого не имеет
[Klein 1995, с. 18]. Таким образом, он тоже обращает внимание на разобщённость
действия, называемого несовершенным видом, с моментом речи.
Разобщённость времени действия с моментом речи приводит к появлению
методологических ограничений на создание определённых контекстов. Так,
А. А. Спагис указывала на то, что предложения типа «В прошлом году он
выступил на собрании» или «Пять дней назад я услышал этот голос»
невозможны, так как действия имеют свой период актуальности, и в случае с
давнопрошедшими действиями возможно употребление только несовершенного
вида [Спагис 1969, с. 271]. Определить границы нормативности в этом случае
довольно сложно, так как актуальность собрания, как видно из приведённых
примеров, дольше сохраняет свою актуальность, чем такое мимолётное
впечатление, как улавливание голоса.
Однако представление о том, что действие, названное глаголом
несовершенного вида, произошло раньше действия, названного глаголом
совершенного, непоследовательно реализуется в речи носителей языка. Трудно
10 Эта особенность рассматривается А. А. Каравановым в отдельном правиле (№4).
Page 115
115
утверждать, что в контексте «Я уже заполнял анкету. Зачем же ещё раз?»
разобщённость действия с моментом речи является актуальным параметром. В
конце концов, в этом предложении тоже можно было бы усмотреть перфектное
значение: ведь говорящий считает, что заполненная анкета сохраняет свою
актуальность, то есть, вероятно, нет никаких новых данных, и нет необходимости
заполнять новую анкету, а следовательно, результат сохраняется. Тем не менее,
говорящий закономерно выбирает несовершенный вид глагола, так как, вряд ли, у
него было намерение показывать актуальность или неактуальность полученного
результата, он хочет лишь обратить внимание на то, что действие уже было, и
повторять его он не намерен. Для реализации этой функции ему достаточно
просто назвать действие, что является одной из функций несовершенного вида.
Ю. Д. Апресян предостерегает от буквального понимания давнопрошедшего в
случае с видами. Он пишет: «В случае совершенного вида говорящий мыслит
время события как образующее единое целое со своим временем, т. е. тем
временем, в котором он мыслит себя. < > В случае несовершенного
общефактического (Он читал этот роман, Он уже ходил за хлебом, Кто
открывал окно?) говорящий мыслит время события как отличное от того
времени, в котором в момент речи он мыслит себя. Этим объясняется эффект
давнопрошедшего, свойственный общефактическому значению» [Апресян 1995a,
с. 638]. Таким образом, ключевым для выбора вида опять является восприятие
говорящего, а не реальная давность события на оси времени. А. А. Караванов
также подчёркивает, что оттенок разобщённости действия не всегда важен, и
действительно глагол несовершенного вида, способный называть действие без
дополнительных характеристик, точно так же может обозначать действие только
что случившееся (см. [Караванов 2013, с. 38]). В качестве примера можно,
например, привести предложение «Когда он повесил трубку, он чуть кулаком по
аппарату не стукнул. Зачем он звонил?» (В. В. Орлов). В данном предложении
чётко показано, что действие, в целесообразности которого сомневается герой,
произошло только что. И, наоборот, в предложении «Зачем Гомер написал
столько страниц про какую-то Трою?» (М. П. Шишкин) действие относится к
Page 116
116
отдалённому моменту в прошлом. Конечно, для перфектного значения
совершенного вида важна не отнесённость действия к более позднему или
раннему моменту в прошлом, а его актуальность для настоящего. Впрочем, и с
этой точки зрения разграничить приведённые предложения очень сложно, хотя
можно предположить, что в первом предложении не важна соотнесённость с
настоящим моментом – просто ставится под сомнение целесообразность
действия. Во втором предложении возможно подчёркивание актуальности для
настоящего, кроме того, автору, возможно, хотелось маркировать предел
действия: для чего произведение было написано, а не для чего оно писалось,
иначе ответом могла бы послужить увлечённость автора процессом.
Ещё одним фактором, влияющим на выбор видовой формы, считается
ожидаемость действия. О. П. Рассудова писала: «Употребляя СВ, говорящий
предполагает, что действие должно было совершиться» [Рассудова 1982, c. 44].
Эту же особенность употребления отмечала Е. В. Падучева. Так, сравнивая
предложения «Этот фильм показывали по телевизору?» и «Этот фильм
показали по телевизору?», она писала, что второй вопрос «предполагает какую-то
напряженность» [Падучева 2010, с. 55], то есть уместен, если фильм должны были
показать, но почему-то не показывали. Вопрос «Ты ей написал?» в отличие от
нейтрального «Ты ей писал?», предполагает, что говорящий знал, что письмо
должно было быть написано. Тот же эффект заметен в конструкциях с
отрицанием: «Фильм не показывали» и «Фильм не показали». При этом если
О. П. Рассудова считает значение ожидаемости действия дополнительным
семантическим оттенком [Рассудова 1982, с. 45], то В. В. Гуревич утверждает, что
в случае со сказуемым – ремой пропозиция ожидаемости возникает у
совершенного вида всегда, а при использовании несовершенного вида в той же
ситуации ожидаемость выражается другими средствами [Гуревич 2008, с. 48].
Обосновывая обязательность пресуппозиции ожидаемости для совершенного
вида, В. В. Гуревич также отмечал то, что «…использование СВ в сказуемом –
реме там, где ситуация исключает ожидаемость действия, обычно нарушает
языковую норму» [Там же, с. 49]. Например, в случае вызова в кабинет
Page 117
117
начальника вопрос «Вы меня вызвали?» с логическим ударением на сказуемом
практически лишен смысла. Впрочем, трудно охарактеризовать причину
ненормативности такой конструкции, учитывая, что фраза сама по себе является
скорее этикетной, неким зачином к дальнейшему разговору, а факт вызова к
начальнику на момент разговора не вызывает особых сомнений, даже если
изначально он не ожидался. Недаром, задавая такой вопрос, говорящий
рассчитывает услышать подтверждение. Возможно, противопоставление
ожидаемости / неожиданности вообще нерелевантно для данного контекста, для
которого важно лишь обозначить сам факт.
М. Я. Гловинская скептически относится к возможности совершенного вида
передавать значение ожидаемости как к регулярному значению совершенного
вида. Так, она пишет о том, что в утвердительных предложениях типа «Я
посмотрел этот фильм» нет указания на то, что действие предполагалось, а
следовательно, нет и рассматриваемого добавочного значения [Гловинская 1982,
с. 122]. С этим трудно поспорить, впрочем, заметим, что, если вы с другом давно
обсуждали какой-то фильм, а вы никак не могли его посмотреть, вы наверняка
выберете фразу «Я посмотрел этот фильм», акцентирующую смену состояния,
которая актуальна для вас и вашего друга, а не нарочито небрежное в данной
ситуации «Я смотрел этот фильм».
В целом эффект ожидаемости, возникающий у совершенного вида, можно
считать прямым следствием того, что совершенный вид обозначает предел
действия: смена состояния тем более для нас актуальна, чем больше мы её ждали.
Одну из самых распространённых областей относительно свободного
выбора вида составляют предложения со сказуемым – не ремой (Кто? Где? Когда?
Что?). В этих контекстах говорящего интересуют обстоятельства совершения
действия. Действительно, желая узнать производителя действия, мы можем задать
и вопрос: «Кто строил этот мост?», и вопрос «Кто построил этот мост?» в
том случае, если мост был достроен (см. [Гуревич 2008, с. 51]). Таким образом, в
этой сфере конкуренция видов возможна тогда, когда результат был достигнут, а
говорящему не нужно подчеркивать значение процесса или разобщённости
Page 118
118
действия с моментом речи (см. [Рассудова 1982, с. 55]). Однако и в этом случае
различия между совершенным и несовершенным видами не стираются
совершенно. О. П. Рассудова писала: «Обычно глагол НСВ употребляется тогда,
когда говорящего интересует что-то связанное с процессом осуществления
данного действия» [Там же, c. 56]. Так, в предложении «Вы не знаете, кто
открывал окно? На подоконнике лежали мои бумаги, их куда-то переложили»
говорящего интересует не то, что окно в данный момент открыто, а то, что было
связано с процессом открывания окна. О. П. Рассудова называет это мысленным
возвращением к тому времени, когда осуществлялось действие [Там же, c. 57].
Напротив, в предложении: «Кто открыл окно, ведь я просил этого не делать?»
говорящего не интересуют подробности осуществления процесса, он
сосредоточен на возникшем нежелательном для него состоянии. Заметим, что во
втором предложении возможно употребление несовершенного вида, если окно в
данный момент закрыто (ещё одна особенность видового разграничения в
русском языке – см. параграф 1.4). Приведённое разграничение видов можно
считать закономерным следствием того, что несовершенный вид обозначает
собственно действие, а совершенный – его предел, после которого наступает
новое состояние.
По-видимому, из непосредственной связи несовершенного вида с действием
вытекает следующее замечание О. П. Рассудовой: «Употребление НСВ
характерно для разговорной речи и часто сопровождается большим (по сравнению
с глаголом СВ) интересом говорящего к лицу, производившему действие, к месту,
объекту и т. д. (как бы его подчеркнутой личной заинтересованностью)»
[Там же, с. 58]. Так, вопрос «Где вы покупали зимнее пальто?» выражает
большую заинтересованность, чем вопрос «Где вы купили пальто?», в большей
степени, чем вопрос с глаголом совершенного вида, позволяет присоединить
вопрос «Там ещё есть?». Сравним это замечание с наблюдением
М. Н. Лебедевой: «В ситуации, когда мы видим результат действия, но для нас он
не имеет значения, нам важно только кто, где или когда совершил это действие,
русские обычно задают вопрос с глаголом в НСВ» [Лебедева 2015, с. 55].
Page 119
119
Интересно, что, рассматривая подобные предложения, приходится
разделять глаголы, обозначающие целенаправленные и нецеленаправленные
процессы. У О. П. Рассудовой читаем: «…глаголы со значением отрицательного
результата типа разбить < > и т. п. трудно употребить при вопросах кто, когда,
где и т. д. в НСВ, так как трудно представить, чтобы здесь имел место
целенаправленный процесс» [Рассудова 1982, с. 57]. Стоит подчеркнуть, что
невозможность подобного употребления не в том, что эти глаголы обозначают
отрицательный результат, а именно в невозможности представить действие как
процесс. Это позволяет не вводить нового правила, а вернуться к основному
значению несовершенного вида. Чаще всего случайностью называют нечто
внезапно наступившее, то, чего субъект действия не ожидал. Несовершенный вид
маркирует процесс, для осуществления которого говорящему обычно приходится
прилагать некоторые усилия, поэтому случайное нецеленаправленное действие,
приведшее к какому-либо результату, обозначается глаголом совершенного вида.
Представление о течении того или иного действия всегда субъективно. Так,
чтение в любом случае является процессом, но сравним нормативное
предложение: «Прости, я случайно прочёл твою sms» и парадоксальное:
«Извините, я случайно прочёл «Войну и мир»». Разница во времени и затраченных
усилиях для носителей русского языка очевидна. Вопрос «Кто разбил чашку?» с
использованием совершенного вида исключает представление действия как
процесса, так как мы естественно подразумеваем, что чашка разбилась очень
быстро, так что делить действие на процесс и результат смысла не имеет. Кроме
того, чаще всего мы не подозреваем разбившего чашку в коварных намерениях
осуществить это действие и не предполагаем, что для этого требовались
определённые усилия, так что сам процесс оказывается для нас не очень
интересным. Однако это не видовая и даже не языковая оппозиция. Всё
вышеперечисленное подсказывает нам сама ситуация. При наличии не самой
обычной ситуации, когда у говорящего имелась чашка, которую было не так-то
просто разбить и, очевидно, что кому-то из гостей пришлось очень постараться,
чтобы это сделать, вопрос «Кто разбивал чашку?» с использованием
Page 120
120
несовершенного вида был бы закономерен. И. Б. Шатуновский отмечал, что
«расхождение в оценке правильности конструкции зависит не только от
языкового опыта и компетенции, но также от нашего воображения, от того,
насколько мы способны домыслить контекст, который делает предложение
правильным» [Шатуновский 2009, с. 18].
А. А. Караванов выделил ещё один способ разграничения видов в
определённых контекстах со сказуемым – не ремой с точки зрения
целесообразности действия и качества его выполнения: «…СВ употребляется в
том случае, когда речь идёт о целесообразности совершения действия, а НСВ – в
случае, когда речь идёт о качестве его выполнения» [Караванов 2013, c. 166]. Это
«правило» кажется вполне логичным, так как с целью как предельной точкой
действия, то есть тем, на что действие направлено, должен соотноситься именно
совершенный вид, в то время как качество работы проявляется уже в процессе
действия. С другой стороны, о том, насколько качественно выполнена работа,
принято говорить, если она завершена, и есть наглядный результат. В качестве
иллюстрации приведённого правила А. А. Караванов приводит контексты «Кто
приготовил пиццу? – Я – Спасибо это моё любимое блюдо» и «Кто сегодня варил
кофе? Он такой вкусный». В первом примере качество выполнения действия не
оценивается, и речь идёт о его целесообразности. Во втором актуализируется то,
что действие выполнено хорошо. В обоих случаях результат действия налицо: в
первом случае это готовая пицца, во втором – кофе. Таким образом, мы могли бы
назвать это значение перфектным, если бы перфектное значение однозначно было
возможно в вопросительных конструкциях со словом «кто», что уже ставилось
под сомнение (см. параграф 1.3.1). Тем не менее, в первом контексте используется
глагол совершенного вида, а во втором – несовершенного. Объяснить данное
употребление с помощью аспектуальных характеристик глагола нам не удалось.
Однако, действительно ли носители языка выбрали бы для данных конструкций
именно эти формы, может ответить только эксперимент (см. параграф 2.3.1).
В отдельное правило А. А. Караванов выделяет вопрос об авторстве
художественных произведений (см. правило №56 [Караванов 2013, с. 174]),
Page 121
121
указывая на то, что если речь идёт о создании произведения, то уместно
использование совершенного вида. Несовершенный вид можно употребить,
только если предполагается потенциальная множественность, как, например, в
случае с переводом – тогда можно спросить «А кто переводил «Алису в стране
чудес?»». О. П. Рассудова исследует этот вопрос в ином ракурсе. Она пишет о
том, что в подобных случаях важно представление действия. Так, если мы
представляем действие в целом как в случае со спектаклем, мы скорее зададим
вопрос «Кто поставил спектакль?» с глаголом совершенного вида, а вот при
вычленении отдельных явлений из комплекса мы сможем использовать
несовершенный вид, например, в вопросе «А кто ставил хореографию?».
Интересно, что сама постановка хореографии в этом случае будет более
целостным явлением, чем спектакль, понимаемый как комплекс действий. Кроме
того, вопрос о постановке спектакля может быть для говорящего не менее
конкретным, чем вопрос о хореографии. О. П. Рассудова также отмечает, что
вопрос «Кто ставил спектакль?» возможен, если говорящий допускает подобное
представление ситуации [Рассудова 1982, с. 61].
2.2.2. Ограниченно-кратное значение несовершенного вида – суммарное
значение совершенного
В обоих случаях обозначается повторяемость действия, что маркируется
обстоятельствами «дважды», «несколько раз» и др., причём значение
повторяемости привносится лексическими компонентами контекста
(см. параграф 1.3). Таким образом, совершенный и несовершенный виды в
рассматриваемых предложениях по-прежнему должны представлять оппозицию
действия и его предела.
А. А. Зализняк и А. Д. Шмелёв пишут, что в суммарном значении
совершенный вид обозначает единичное событие, но оно оказывается
Page 122
122
«многоактным» и далее: «При употреблении несов. вида для обозначения
повторяющегося события каждый «акт», так сказать, превращается в
самостоятельную пьесу…» [Зализняк 2000, с. 20]. При этом возможностям
представления действия одним из названных способов приписывается
зависимость от реального протекания действия. Так, А. А. Зализняк и
А. Д. Шмелёв указывают, что звонки в дверь рассматривать как единый процесс
проще, чем звонки по телефону [Там же].
Ю. П. Князев выделил два фактора, существенные для возникновения
суммарного значения совершенного вида: 1) сохранение результата предыдущих
повторений; 2) отнесенность всех повторяющихся действий к ограниченному
периоду времени [Князев 1989, с. 139].
Несовершенный вид, соответственно, выбирается тогда, когда
«предпосылкой каждого нового повторения действия является устранение
результата, полученного в предыдущий раз, т. е. «двустороннее действие»»
[Маслов 1984, с. 80]. Действительно, невозможно суммировать действия, которые
происходят таким образом, что результат первых действий аннулирован. Сравним
с выводом А. А. Караванова: «Если выражение несколько раз и под.
употребляется с результативным глаголом в таком контексте, который указывает
на недостигнутость результата, то глагол, сочетающийся с выражением несколько
раз и под., всегда имеет форму НСВ» [Караванов 2013, с. 84]. Это правило
характерно для глаголов «обратимого действия». В качестве примера
невозможности использования глагола совершенного вида в случае
недостигнутого результата Ю. П. Князев приводит пример «Он несколько раз
бросил курить» [Князев 1989, с. 139].
Что касается второго условия, названного Ю. П. Князевым, то считается,
что, выбирая несовершенный вид, говорящий описывает действие без
подчёркнутого суммирования. О. П. Рассудова писала: «Признак целостности
восприятия действия играет и в этом случае основную роль. При употреблении
глаголов НСВ значение повторяемости мыслится как неоднократное
воспроизведение одного и того же действия через неопределенно-длительные
Page 123
123
интервалы. При употреблении глаголов СВ представление о разделенности
действия интервалами часто стирается. Отдельные акты действия как бы
соединяются воедино. Возникает суммарное значение СВ» [Рассудова 1982,
с. 38-39]. Именно поэтому совершенный вид и употребляется в контекстах,
охватывающих ограниченный период времени.
Рассматриваемая особенность употребления является прямым следствием
того, что совершенный вид обозначает предел, и если даже предшествующая
ситуация представляла ряд однородных действий, выбирая совершенный вид,
говорящий фиксирует одну единственную точку, после которой ситуация
изменилась. Интервалы при этом выразить невозможно. Например, предложение
«Он три раза обернулся» маркирует предел между ситуациями «он оборачивался»
– «он не оборачивался», в то время как несовершенный вид акцентировал бы
внимание на самой серии действий.
Другим фактором для выбора суммарного значения называются те случаи,
«когда «суммирование» конкретных фактов вызвано коммуникативной
установкой говорящего, для которого важно соотнести общий смысл
высказывания с идеей результата, достигнутого повторениями действий < >, или
выразить мысль о том, сколько раз всего, в общей сложности, повторилось
действие» [Шведова 1983, с. 89-90]. Это замечание подтверждает гипотезу о том,
что совершенный вид всё равно обозначает предел.
А. Гаттнар в своей статье «Конкуренция видов глагола в итеративных
контекстах в зависимости от типа и позиции квантификатора» представила
результаты эксперимента, направленного на выявление связи выбора вида и типа
и позиции квантификатора. Во-первых, А. Гаттнар разделила квантификаторы на
определённые, называющие точное количество повторений («два раза», «трижды»
и т. д.), и неопределённые («несколько раз»), маркирующие только то, что
действие повторялось. Для того чтобы выяснить зависимость выбора глагола от
квантификатора, А. Гаттнар исследовала данные Национального корпуса русского
языка по текстам XX века (данные были собраны в июне 2010 года). Были
отобраны определённые квантификаторы «два раза», «три раза», «пять раз»,
Page 124
124
«десять раз», а также неопределённый квантификатор «несколько раз». Всего
5781 предложение. Число предложений с определёнными квантификаторами
только на 8% превысило число предложений с неопределёнными (54% против
46%). Результаты эксперимента показали, что при любом типе квантификатора
несовершенный вид предпочтительнее для носителей языка. Таким образом,
можно предположить, что для обозначения повторяющегося действия
несовершенный вид будет более нейтральным, а вот для выбора совершенного
нужны какие-то особые условия. А. Гаттнар отмечает то, что определённый
квантификатор оказывает более интенсивное влияние на выбор глагола
совершенного вида [Гаттнар 2013, с. 65]. Эта закономерность вполне логична,
учитывая, что совершенный вид связан с большей конкретностью. Эксперимент
А. Гаттнар также показал, что выбор совершенного вида заметно вырастает, когда
определённый квантификатор оказывается после глагола. А. Гаттнар пишет:
«…позиция квантификатора перед глаголом более четко фокусирует именно
итеративность. И, наоборот, его позиция после глагола особо подчеркивает
событие, выражаемое высказыванием» [Там же, с. 55]. Замеряя скорость реакции,
А. Гаттнар делает ещё один интересный вывод: «…генерирование суммарного
значения совершенного вида сложнее генерирования значения многократности,
которое характерно для несовершенного вида глагола» [Там же, с. 62]. Впрочем,
несмотря на эту особенность, в предложениях с постпозицией определённого
квантификатора совершенный вид может использоваться даже чаще
несовершенного.
2.2.3. Неограниченно-кратное значение несовершенного вида –
наглядно-примерное совершенного
Считается, что неограниченно-кратное значение представляет ряд
однотипных действий, наглядно-примерное – одно действие из ряда. В
Page 125
125
соответствии со сделанными в работе выводами, подчеркнём, что наглядно-
примерное значение обозначает не просто одно действие из ряда, а предел этого
действия (или серии действий). Косвенным доказательством этого вывода можно
считать тот факт, что наглядно-примерное значение чаще всего выступает в
контекстах, представляющих ряд связанных действий [Русская грамматика 1982,
с. 609], то есть там, где нужно обозначить динамику происходящего за счёт смены
мини-ситуаций (см. параграф 1.3.1).
Рассматривая конкуренцию ограниченно-кратного и суммарного значений,
мы уже отмечали, что для носителей языка привычнее выражать многократные
действия с помощью несовершенного вида. Очевидно, что наглядно-примерное
значение чаще используется в стилистических целях, то есть в художественных
или, по крайней мере, экспрессивных контекстах. Е. Г. Борисова писала о том, что
наглядно-примерное значение совершенного вида так тесно связано с контекстом,
что относится скорее к сфере практических правил употребления, чем к частным
видовым значениям [Борисова 1998, с. 84]. Кроме того, данный тип конкуренции
зачастую реализуется с помощью видовременного комплекса (наглядно-
примерное значение чаще всего создаётся глаголами совершенного вида
будущего времени11), а не собственно вида.
Что касается неограниченно-кратного значения несовершенного вида, то
здесь в полной мере реализуется способность несовершенного вида обозначать
многократные повторяющиеся действия (в отличие от ограниченно-кратного
значения здесь область употребления охватывает узуальные ситуации).
Выражаемая неограниченно-кратным и наглядно-примерным значениями
аспектуальная ситуация может быть маркирована словами «бывало» или
«иногда», обозначающими повторяющееся с некоторой периодичностью
положение вещей. Частица «бывало» вообще играет очень важную роль в
современном русском языке. Д. В. Сичинава писал о том, что оно восполняет
11 Реже в наглядно-примерном значении могут выступать формы прошедшего времени, инфинитива, крайне редко
– другие формы – см. [Русская Грамматика 1982, с. 609].
Page 126
126
утраченные языком формы имперфекта совершенного вида [Сичинава 2012,
с. 276].
Определённой спецификой обладают контексты с отрицанием (в частности
с использованием наречия «никогда»). С. А. Карпухин отмечал, что действие
может отрицаться одновременно в каждой точке вектора объективного времени, а
может в одной, но в любой точке [Карпухин 2011, URL:
http://do.ssau.ru/docs/ofernio/diss-karpuhin.htm]. С точки зрения объективной
действительности, то есть отрицания осуществления названного действия,
разницы нет. Однако с точки зрения способа представления действительности
разница очевидна. Отрицание всех точек вектора предполагает многократность,
которая может быть выражена только несовершенным видом. С. А. Карпухин
писал, что конструкция «никогда + глагол несовершенного вида» будет
антонимична конструкции с наречием «всегда». В то же время совершенный вид
отрицает конкретную реализацию действия, то есть достижение некоего предела,
хоть этот предел не был достигнут в любой точке. Конструкция «никогда + глагол
совершенного вида» может быть заменена конструкцией с наречием «ни разу» (и
уже эта замена позволяет говорить о единичности, противопоставленной
многократности несовершенного вида).
2.2.4. Потенциально-качественное значение несовершенного вида –
потенциальное значение совершенного
Рассматриваемая конкуренция, особо выделяемая А. В. Бондарко12, по
существу не отличается от предыдущей (область конкуренции смещается из
области абстрактного настоящего в область потенциального настоящего) и может
рассматриваться как её подтип. 12 Ю. С. Маслов не разделяет конкуренцию неограниченно-кратного и наглядно-примерного значений и
конкуренцию потенциально-качественного и потенциального значений [Маслов 1984, с. 79], в Русской Грамматике
потенциальное значение совершенного вида также рассматривается как разновидность наглядно-примерного
[Русская грамматика 1982, с. 610].
Page 127
127
Так как этот тип конкуренции выражает постоянство ситуации, более
нейтральным следовало бы считать употребление несовершенного вида, по
природе своей способного выражать постоянные, регулярно проявляющиеся
состояния. Так, Г. М. Зельдович считает, что несовершенный вид и в этом случае
привносит многократность, привязывающую высказывание к реальному миру
[Зельдович 2012, с. 157]. Однако, как было указано в параграфе 1.3.2, применение
термина «многократность» по отношению к постоянному свойству довольно
условно. Глагол совершенного вида в рассматриваемых контекстах выражает своё
обычное значение предела как единичной реализации, а выражение регулярности
передаётся за счёт контекста в целом. При этом потенциальное значение
совершенного вида обозначает не столько свойство, сколько способность
субъекта когда-либо совершить данное действие. Если можно так сказать,
потенциальное значение совершенного вида оказывается ещё более
«потенциальным», чем потенциально-качественное значение несовершенного, так
как для его реализации традиционно используется будущее время глагола.
При этом предложения с разными видовыми формами могут описывать одну и ту
же денотативную ситуацию.
Выбор совершенного вида в его потенциальном значении может передавать
авторскую модальность. Так, в некоторых случаях форма совершенного вида
позволяет передать субъективную оценку говорящего, нередко – с оттенком
иронии, например, в таких контекстах, как «он любит поговорить», «он любит
поспать» и т. д. [Караванов 2013, с. 45]. Закономерно, что добавочную смысловую
нагрузку получает именно совершенный вид, позволяющий рассматривать
действие как некий целостный факт, время от времени имеющий место в жизни
субъекта действия. Несовершенный вид, по своей природе использующийся в
итеративных конструкциях, в этом случае просто указывал бы на регулярную
реализацию названного свойства.
Разумеется, не зная широкого контекста и точной интенции говорящего,
понять, почему в предложении используется та, а не другая видовая форма, очень
сложно, так как в большинстве случаев описывается одна и та же ситуация, а
Page 128
128
именно способности и умения субъекта. Г. М. Зельдович писал: «…семантика
потенциальности – надвидовая, и вопрос только в том, какой из двух видов в
русской видовой паре может её обслуживать, не привнося (или привнося меньше)
смысловых дополнений» [Зельдович 2012, с. 156]. При этом он отмечал, что
лучше всего для этой функции подходит совершенный вид [Там же].
2.3. Выбор глагола в условиях конкуренции видов. Эксперимент
Для того чтобы выяснить, действительно ли оппозиция действия и предела
сохраняет актуальность даже в условиях конкуренции видов и влияет на выбор
глагольной формы, необходимо провести эксперимент среди носителей языка.
Для эксперимента были отобраны 92 предложения-трансформы с
потенциальной конкуренцией видов (об эффективности метода трансформ,
облегчающего осознание грамматического значения за счёт его нахождения в
фокусе контраста – см. [Кибрик 2001, с. 279-280]). Собранные контексты были
разделены на 3 анкеты по 2 варианта в каждой. Участникам эксперимента
предлагался вариант из 15 (в третьей анкете из 16) предложений-трансформ типа
«Где вы покупали / купили зимнее пальто? Там ещё есть?». Задание
формулировалось следующим образом: «Выберите тот вариант, который вам
кажется более естественным или уместным. Если оба варианта кажутся вам
абсолютно равнозначными, выбирайте оба. Ориентируйтесь на то, какой глагол в
этом контексте выбрали бы вы сами». Возможность выбрать оба глагола была
предусмотрена в анкете для того, чтобы избежать искусственного разграничения
видовых инвариантов, в то время как их характеристики в условиях конкуренции
могут нейтрализоваться. Таким образом, если участники эксперимента чаще всего
будут признавать оба варианта равноправными, следует сделать вывод о том, что
в условиях конкуренции видовые различия всё-таки стираются, а также
предположить, что один из видов является немаркированным.
Page 129
129
Материалом для эксперимента послужили предложения, взятые из
Национального корпуса русского языка, а также примеры и модели, взятые из
книг А. А. Караванова «Виды русского глагола: значение и употребление»,
О. П. Рассудовой «Употребление видов глагола в современном русском языке»,
Е. В. Падучевой «Семантические исследования: Семантика времени и вида в
русском языке; Семантика нарратива» и А. А. Спагис «Парные и непарные
глаголы в русском языке»13. Для анкет отбирались контексты с потенциальной
конкуренцией видов. При этом среди них есть и предложения, в которых замена
вида практически невозможна, – это сделано для того, чтобы проследить, как
контекст влияет на выбор глагольной формы: понять, почему в одних
предложениях однозначно предпочтительна одна из граммем, а в других они
практически равноправны.
В отобранных контекстах в оппозицию попадали не только глаголы,
составляющие чистые видовые пары. С. А. Карпухин замечал: «Виды
функционируют в речи независимо от того, есть ли у них парный глагол или нет,
– в противопоставлении друг другу целиком» [Карпухин 2009, с. 40]. В другой
своей работе С. А. Карпухин даже пишет о непродуктивности понятия «видовая
пара», предпочитая рассматривать видовую стратификацию глаголов
[Карпухин 2006, с. 64]. Ю. Д. Апресян также писал о том, что глаголы, не
являющиеся видовой парой в словаре, могут функционировать в таком качестве в
речи, и этот факт нужно учитывать [Апресян 1995b, с. 175]. Таким образом, для
проверки актуальности оппозиции действия и предела в восприятии носителей
языка, оказывается неважным, составляют ли используемые глаголы видовую
пару.
Кроме того, в анкетировании использованы в основном утвердительные
предложения прошедшего времени, так как в них наиболее ярко представлена
конкуренция видов. О бледности видовых значений в отрицательных
предложениях, а также ослаблении основного значения в императиве, инфинитиве
и будущем времени писала, например, А. А. Спагис (см. [Спагис 1969, с. 285,
13 Контексты могут быть немного трансформированы
Page 130
130
с. 314-315]). Однако инвариантное значение видов должно сохраняться во всех
контекстах, поэтому попавшие в поле зрения при отборе материала
отрицательные или вопросительные предложения также были включены в анкеты.
При этом контексты в анкетах могут включать в себя как одно, так и два
предложения, или, например, прямую речь. Сама по себе структура контекста не
влияет на функционирование видовой оппозиции. Однако расширенный контекст
содержит больше информации о ситуации и, соответственно, оставляет меньше
возможностей интерпретации, что позволяет проследить влияние тех или иных
параметров на выбор вида.
Рассматриваемые контексты распределены по четырём группам в
зависимости от типа конкуренции по классификации А. В. Бондарко14. При этом
по-прежнему используется термин «частные видовые значения», о вынужденном
использовании которого уже писалось в параграфе 2.2. Использовать этот термин,
понимая под ним контекстную реализацию инвариантного значения, кажется нам
более удобным, чем прибегать к описательным конструкциям типа «употребление
видов в контекстах с показателями ограниченной кратности действия», тем более
что по отношению к конкуренции конкретно-фактического и обобщённо-
фактического значений описать тип контекста подобным образом не
представляется возможным.
На каждый из вариантов анкеты ответили 101 респондент. Для данного
исследования возраст или профессиональная принадлежность участников не
имели особого значения, так как выбор глагола при конкуренции видов не может
быть ошибочным и не требует специальных знаний об устройстве категории вида.
Тем не менее, для соблюдения чистоты эксперимента проводились как раздача
анкет в вузах (на филологическом и историческом факультетах Алтайского
государственного педагогического университета), что обеспечило около трети
полученных данных, так и электронное анкетирование, позволившее расширить
круг участников.
14 Классификация типов конкуренции А. В. Бондарко выбрана в связи с тем, что в первой главе рассматривается
его классификация частных видовых значений, включающая наиболее регулярные контекстные реализации
инвариантов и распространённая в аспектуальной литературе.
Page 131
131
Анализу собранных данных предшествовал эксперимент в том смысле, в
каком его понимал Л. В. Щерба (см. [Щерба 2008, с. 33]). Сначала
анализировались условия контекста (в какой-то мере это происходило уже при
отборе материала для эксперимента), предпринималась попытка ответить на
вопрос, почему автор выбрал именно эту видовую форму, и что изменилось бы
при её замене, насколько это замена вообще возможна, и как это соотносится с
нашими теоретическими представлениями о значении и функционировании
видовых граммем. Для проверки выдвинутой гипотезы необходимо было
установить, как влияют контекстуальные условия на возможность глагола
обозначать действие (состояние) или его предел, а затем уже выяснить,
действительно ли носители языка предпочитают тот вид глагола, который
отвечает нашим теоретическим представлениям.
По этому принципу структурировано и представление результатов
эксперимента. Сначала приводится характеристика контекста (она может быть
более или менее полной, а также отсутствовать – в зависимости от наличия
специфических условий, влияющих на выбор вида, описанных в параграфе 2.2).
Если контекст предполагает высокую степень свободы говорящего, или
использованная автором видовая форма отличается от традиционных
рекомендаций, предпринимается попытка понять авторское намерение, ведь он
является таким же носителем языка, как и участники эксперимента, а значит его
языковый опыт так же важен. Затем приводятся экспериментальные данные. В
случае их расхождения с существующими рекомендациями приводится анализ
полученного результата с целью установить, отвечает ли выбор видовой формы
выдвинутой в работе гипотезе о противопоставлении видов как оппозиции
действия и предела.
Главной проблемой такой работы является интерпретация результатов
эксперимента, ведь сам выбор видовой формы не является прямым
подтверждением того, что противопоставление видов представляет собой
оппозицию действия и предела. Однако, как писала Р. М. Фрумкина:
«Эксперимент – это особая процедура, с помощью которой исходное
Page 132
132
предположение – гипотеза – приобретает иной статус и становится либо более
правдоподобной, либо менее правдоподобной» [Фрумкина 1999, URL:
http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/LITRA/FRUMKINA.HTM]. Таким образом,
описываемый эксперимент проводился для того, чтобы проверить, возможно ли
понимание противопоставления видов как оппозиции действия и предела, не
противоречат ли этому данные выбора видовых форм носителями языка.
2.3.1. Обобщённо-фактическое значение несовершенного вида –
конкретно-фактическое значение совершенного15
Этот тип был представлен в анкетах 38 контекстами. Результаты
эксперимента собраны в таблицу, нумерация контекстов дана в порядке их
анализа в работе (см. таблицу 1)
Таблица 1
№ Предложение НСВ СВ Оба
1 – Нет, как же, – фальшивым голосом сказал он. – Мы, кажется,
встречались / встретились.
95% 4% 1%
2 А когда он дал мне Гра «Марсельцы», где описывается жизнь из
эпохи Французской революции, я сказал: – Я уже читал /
прочитал её, ваше благородие.
66% 30% 4%
3 Скажу от себя – фильм смотреть не стоит (смотрел /
посмотрел).
66% 29% 5%
4 Мне рассказывал один знакомый, как он ездил / съездил в
Катманду – мне физически захотелось всё бросить – и в
Катманду!
33% 59% 8%
5 Лет в двенадцать я смотрел / посмотрел фильм по роману
Диккенса «Большие надежды». 32% 61% 7%
6 Я тут на Лариску с Серёжкой обиделась, уже три дня с ними не
разговариваю, т. к. они 29 июня ездили / съездили в Пермь и меня
не взяли с собой.
82% 16% 2%
7 После него выступал / выступил Наумов. Он говорил слова, и
каждая фраза имела грамматическую правильность и смысл, но
о чем он говорил, трудно сказать.
63% 31% 6%
8 После меня выступала / выступила Таня Величко, но я уже не
слушал её, потому что приехал Николай Антоныч.
85% 11% 4%
9 А нашего Ломоносова через два месяца сняли. Ленинградские
учёные писали / написали письмо в газету. Жаловались, что наша
скульптура – принижает великий образ.
27%
72% 1%
15 Текст раздела основан на работах автора, опубликованных ранее [Воронец 2015a; 2016a; 2017]
Page 133
133
Продолжение таблицы 1
10 Несколько родительниц из класса писали / написали письмо в
роно, после этого детям стало ещё хуже.
1% 99% –
11 – Хочешь чего-нибудь? – Спасибо, я обедал / пообедал недавно. 29% 61% 10%
12 Я пробовал / попробовал Надин пирог и теперь никогда не ем его. 40% 60% –
13 Но сюжет – оригинальный, это не экранизация и даже не по
мотивам, Миядзаки сам писал / написал сценарий.
15% 74% 11%
14 Я же звонил тебе и предупреждал / предупредил, что буду
поздно!
64% 27% 9%
15 Но ещё больше она удивилась, когда узнала, что я ни разу не
писал / написал сестре с тех пор, как уехал из Энска.
34% 55% 11%
16 Судя по всему, местных промышленников и неместных олигархов
никто не предупреждал / не предупредил о том, каков масштаб
затрат на Олимпиаду.
27% 62% 11%
17 Мне хотелось есть, но чай казался / показался мне невкусным,
бутерброды не лезли / не полезли в рот…
1. казался / показался
2. не лезли / не полезли
50%,
87%
46%,
10%
4%,
3%
18 Когда-то в детстве я смотрел / посмотрел фильм «Дни хирурга
Мишкина» с Олегом Ефремовым и даже долгое время мечтал
стать доктором.
44% 52% 4%
19 Я не буду писать бумагу! Я уже писал / написал бумагу… Я
больше к Мишулину и Рязанцеву ходить отказываюсь… У меня
уже печать стоит!.. У меня уже бумага в деле в общем отделе!
46% 52% 2%
20 Когда он повесил трубку, он чуть кулаком по аппарату не
стукнул. Зачем он звонил / позвонил?
40% 58% 2%
21 Зачем Гомер писал / написал столько страниц про какую-то
Трою?
5% 94% 1%
22 В прошлом году он выступал / выступил на собрании. 66% 20% 14%
23 Пять дней назад я слышал / услышал этот голос. 34% 52% 14%
24 Смотрела / Посмотрела фильм, должна сказать, ожидала
немного большего, общая оценка твёрдая 4.
2% 95% 3%
25 – Вася, ты звонил / позвонил Коле Звереву? – всё с той же
непроницаемой небрежной улыбкой, как о чем-то маловажном,
хотя это составляло главный интерес её разговора, спросила
Татьяна Романовна.
26% 64% 10%
26 Катя спросила меня, писал / написал ли я заявление на отчима.
– Нет, не писал /не написал. Но Валька говорит, что его всё
равно уже нету.
1. писал / написал
2. не писал / не написал
24%
27%
58%
55%
18%
18%
27 Он поднялся и уже собирался / собрался проскользнуть в комнату
бургомистра, как вдруг на повороте он встретился с Анной-
Марией, молоденькой служанкой в доме.
54% 33% 13%
28 Антон Михайлович уже собирался / собрался вскочить на борт,
как его остановил знакомый голос.
39% 51% 10%
29 Я уже собирался / собрался просить/ попросить её повторить,
когда услышал, что кто-то пробирается в чаще снизу.
1. собирался / собрался
2. просить / попросить
55%
14%
41%
79%
4%
7%
30 Ты мыла / помыла / вымыла пол? Тебе случайно не попалась моя
пуговица?
49% 49%16 2%17
16 При этом глагол «помыла» выбрали 23% респондентов, а глагол «вымыла» – 24%, ещё 2% признали оба глагола
совершенного вида равноправными. 17 1% признали равноправными варианты «мыла», «помыла», 1% – все варианты.
Page 134
134
Продолжение таблицы 1
31 Ты готовила / приготовила салат? Ты можешь дать мне
рецепт?
37% 63% –
32 Где вы покупали / купили зимнее пальто? Там ещё есть? 27% 73% –
33 Кто готовил / приготовил пиццу? – Я. – Спасибо, это моё
любимое блюдо.
28% 71% 1%
34 Кто сегодня варил / сварил кофе? Он такой вкусный! 57% 43% –
35 Кто принимал / принял у вас экзамен? – Доцент Петухов. – Не
понимаю, как он мог поставить вам пятёрку?!
75% 24% 1%
36 Кто принимал / принял у вас экзамен? – Профессор Григорьев. –
Но почему? Ведь вы должны были сдавать экзамен мне!
72% 26% 2%
37 Кто ставил / поставил этот спектакль? А кто ставил /
поставил хореографию?
1. ставил / поставил
2. ставил / поставил
23%
27%
19%
15%
58%
58%
38 Это, по нашему мнению, абсолютно неверно. Кто писал / написал
«Домострой»? Священник XVI столетия.
8% 91% 1%
Проанализируем полученные результаты.
В предложении (1) «– Нет, как же, – фальшивым голосом сказал он. – Мы,
кажется, встречались»18 представлена традиционная реализация обобщённо-
фактического значения, специфической функцией которого является выражение
неопределённости параметров действия (см. параграф 2.2.1). Говорящий не может
представить действие более конкретным, так как вообще не уверен в том, что оно
имело место. Закономерно, что несовершенный вид выбрали 95% опрошенных, то
есть конкуренция видов оказалась почти невозможной.
(2) «А когда он дал мне Гра «Марсельцы», где описывается жизнь из эпохи
Французской революции, я сказал: – Я уже читал её, ваше благородие» – в
контексте утверждается, что действие уже имело место. В отличие от прошлого
предложения говорящий мог бы конкретизировать действие (в данном случае
актуализировать законченность), так как знает, было ли оно доведено до конца, но
эта информация оказывается избыточной. В результате уже 30% участников
эксперимента выбрали глагол совершенного вида, однако несовершенный вид по-
прежнему остался более предпочтительным (66%).
В контексте (3) «Скажу от себя – фильм смотреть не стоит (смотрел)»
автор делает своеобразный вывод: он даёт рекомендацию ещё не смотревшим 18 В тексте параграфов дана та глагольная форма, которую выбрал автор.
Page 135
135
этот фильм. Предложение создано в рамках электронной коммуникации при
коллективном обсуждении фильма (см. данные Национального корпуса русского
языка). Очевидно, что автор не актуализирует ни момент просмотра фильма, ни
смену ситуации, – он сразу переходит к рекомендации, а уточнение в скобках
является ответом всем, у кого могут возникнуть сомнения в том, что сам автор
фильм смотрел (то есть подтверждением того, что действие было). Кроме того,
такое построение предложения вносит элемент разговорности, более присущий
несовершенному виду (об особенностях употребления несовершенного вида в
разговорной речи см. [Рассудова 1982, с. 58]). Эксперимент подтвердил
закономерность и этого употребления глагола (66% опрошенных снова предпочли
несовершенный вид).
Таким образом, чем выше степень неопределённости, тем больше процент
выбора несовершенного вида. Неопределённость в первую очередь связана с
неизвестностью аспектуальных параметров действия (кратностью,
законченностью и т. д.) или даже самого наличия действия (контекст 1) – в этом
случае замена несовершенного вида на совершенный почти невозможна, так как у
говорящего нет данных, чтобы конкретизировать ситуацию и, соответственно,
обозначить предел. В ситуациях с неважностью актуализации тех или иных
параметров (2), в том числе в случае простого указания на то, что действие имело
место (3), также чаще всего выбирается несовершенный вид.
В предложении (4) «Мне рассказывал один знакомый, как он съездил в
Катманду – мне физически захотелось всё бросить – и в Катманду!» автор
использовал глагол совершенного вида. По контексту понятно, что знакомый
рассказывал не о том, каким способом он добирался до страны, а о своём
пребывании в Катманду. Однако как раз по причине ясности ситуации достаточно
было бы указания на факт поездки. Тем не менее, 59% респондентов выбрали
авторский вариант совершенного вида, 33% – глагол несовершенного вида, и 8%
признали варианты равноправными.
В предложении (5) «Лет в двенадцать я посмотрел фильм по роману
Диккенса «Большие надежды»», по-видимому, также имеется в виду единичная
Page 136
136
ситуация, по крайней мере, такая интерпретация наиболее естественна для
данного контекста, при этом, как просмотр фильма повлиял на автора, неизвестно,
то есть смена ситуации в предложении не актуализирована. Тем не менее,
участники эксперимента снова предпочли употребление совершенного вида
(61%).
Таким образом, если в контексте представлена единичная, законченная
ситуация, носители языка зачастую предпочитают использовать глагол
совершенного вида.
Однако в контекстах могут быть более явные показатели для выбора одного
из видов.
Так, в контексте (6) «Я тут на Лариску с Серёжкой обиделась, уже три дня
с ними не разговариваю, т. к. они 29 июня ездили в Пермь и меня не взяли с собой»
используется глагол несовершенного вида: говорящего расстраивает само
наличие действия, а не его результат, актуализация которого в этом случае не
имеет значения. Кроме того, внимание на действии акцентирует вторая часть «и
меня не взяли с собой». В результате 82% опрошенных выбрали глагол
несовершенного вида «ездили».
Ещё более явно момент активности субъекта актуализируется в контексте
(7) «После него выступал Наумов. Он говорил слова, и каждая фраза имела
грамматическую правильность и смысл, но о чем он говорил, трудно сказать».
Во втором предложении описывается, каким образом действовал субъект, что
традиционно соответствует процессу, а не пределу. И действительно, эта
процессность побудила многих участников эксперимента выбрать
несовершенный вид (63%).
Предложение (8) «После меня выступила Таня Величко, но я уже не слушал
её, потому что приехал Николай Антоныч» также содержит условия для выбора
несовершенного вида (во время названного действия происходят другие события,
а значение одновременности традиционно передаёт несовершенный вид). Однако
автор использовал глагол совершенного вида, обозначив только смену состояний:
Page 137
137
после Сани Григорьева выступила Таня Величко. Тем не менее, несовершенный
вид выбрали уже 85% респондентов.
Так же говорящий может актуализировать предел действия и,
соответственно, смену ситуации.
В контексте (9) «А нашего Ломоносова через два месяца сняли.
Ленинградские учёные написали письмо в газету. Жаловались, что наша
скульптура – принижает великий образ» в центре внимания оказывается
результат, вызванный указанным действием, – глагол совершенного вида выбрали
72% респондентов.
В предложении (10) «Несколько родительниц из класса писали письмо в
роно, после этого детям стало ещё хуже» также представлено результативное
действие. «Результатом является смена ситуации: «было плохо» – «стало ещё
хуже». Однако понятно, что это не тот результат, на который рассчитывали
субъекты действия, более того, это результат прямо противоположный. Таким
образом, действие можно считать безуспешным, а ситуацию – качественно не
изменившейся (в том смысле, что знак «минус» не поменялся на знак «плюс»,
произошли скорее количественные изменения, причём нежелательные)» [Воронец
2015a, с. 22]. Возможно, именно эти причины побудили автора использовать
глагол несовершенного вида. Тем не менее, уже 99% опрошенных выбрали глагол
совершенного вида. Возможно, однозначное предпочтение совершенного вида в
данном контексте объясняется использованием маркёра «после этого»,
однозначно выражающего временные и причинно-следственные связи в
предложении и, соответственно, акцентирующего изменение.
Смена ситуации может трактоваться по-разному. Е. В. Падучева доказала
закономерность употребления глаголов несовершенного вида в контекстах типа
(11) «– Хочешь чего-нибудь? – Спасибо, я обедал недавно». Кажется, что речь в
них идёт вовсе не о действии, которое производил субъект, а о его состоянии в
момент речи. Логично предположить, что говорящий, маркируя текущее
состояние (он пообедал – и всё ещё сыт), должен использовать глагол
совершенного вида в его перфектном значении. Однако употребление
Page 138
138
несовершенного вида также не противоречит общей закономерности. Используя
при отказе ответ «Я обедал», говорящий апеллирует к тому, что имело место
действие, которое не позволяет ему принять предложение. При этом,
действительно ли последствия этого действия всё ещё актуальны, то есть,
действительно ли говорящий сыт или просто считает, что обедать два раза в день
неправильно, из контекста неизвестно [Падучева 2010, с. 63]. Тем не менее, 61%
опрошенных выбрали глагол совершенного вида, 29% – несовершенного, 10% –
оба варианта. Возможно, носители языка почувствовали, что результат действия
(новое состояние) всё-таки сохраняется. Подобная трактовка также закономерна.
В самом деле, состояние, при котором второй обед считается неуместным,
сохраняется вне зависимости от того, почему говорящий не хочет обедать
повторно.
В контексте (12) «Я попробовал Надин пирог и теперь никогда не ем его»
ощущается смена ситуации, причём сложившееся положение вещей чётко
обозначено в предложении: «и теперь никогда не ем его». Наречие «теперь»
подчёркивает разницу между двумя временными пластами, границей которых
служит проба Надиного пирога. Е. В. Падучева, рассматривая похожее по
структуре предложение «Я один раз попробовал китайскую водку и теперь
никогда её не пью», писала о том, что в этом предложении невозможна замена
совершенного вида на несовершенный [Падучева 2010, с. 58]. Рассматриваемые
предложения отличаются только наличием / отсутствием квантификатора «один
раз», но вовсе не он препятствует замене вида, так как предложение «Я один раз
пробовал китайскую водку» так же нормативно. Употреблению несовершенного
вида препятствует смена ситуации, маркированная в контексте: «теперь» означает
«после того как попробовал». Однако, несмотря на победу в эксперименте
совершенного вида (60%), несовершенный вид выбирался довольно часто (его
выбрали 40% опрошенных), что доказывает, что констатация факта в этом случае
также вполне возможна (ср. с контекстом №3, в котором глагол лишь указывает
на то, что названное действие точно имело место). В конце концов, то, что
субъект речи не ест пирог именно из-за того, что уже пробовал его и не хочет
Page 139
139
повторять это действие, является самой естественной для такого контекста, но не
единственной интерпретацией.
При этом семантику предела в предложениях с явным достижением и
сохранением результата очень трудно нейтрализовать. Так, в предложении
(13) «Но сюжет – оригинальный, это не экранизация и даже не по мотивам,
Миядзаки сам писал сценарий» представлено действие с однозначным
результатом: написанным сценарием и, соответственно, снятым по этому
сценарию фильмом. Тем не менее, автор использует несовершенный вид глагола.
Возможно, в данном контексте предельность не актуализируется: для автора
важно то, что это действие было, и производителем действия был Миядзаки. К
тому же в этом случае глагол несовершенного вида не исключает процессности,
приближая обобщённо-фактическое значение несовершенного вида к конкретно-
процессному. Возможно, автор хотел подчеркнуть длительность процесса и
затраченные на него усилия. Однако участники эксперимента уверенно выбрали
совершенный вид (74%), а ещё 11% признали варианты равноправными. По
видимому, респонденты ориентировались на явную смену ситуации: сценарий
написан, фильм снят. При такой интерпретации совершенный вид будет обладать
перфектным значением, так как результат актуален до сих пор.
Таким образом, если внимание сознательно направляется на действие,
носители русского языка скорее используют глагол несовершенного вида
(6-8), если – на предел (смену состояния) – глагол совершенного (9-13). При этом
явное достижение и сохранение результата препятствует актуализации действия
(13). Выбор глагола напрямую не зависит от того, достигло ли действие того
результата, на который было направлено (10), смена ситуации также может
трактоваться очень широко и не быть прямым следствием названного действия
(11). Участники эксперимента уверенно выбирали совершенный вид в
предложениях, описывающих завершённые ситуации, приведшие к
определённому, пусть иногда незапланированному, результату.
При этом отсутствие смены ситуации иногда тоже можно обозначить.
Page 140
140
Так, в контексте (14) «Я же звонил тебе и предупредил, что буду поздно!»
используется глагол, обозначающий речевой акт, что предполагает достижение
предела, однако построение предложения наводит на мысль о том, что
предупреждение не было принято к сведению, что делает вероятным выбор
несовершенного вида (см. параграф 1.2.2). Тем не менее, автор использует глагол
совершенного вида, что может выражать позицию говорящего, считающего, что
он в полной мере выполнил необходимое действие. Какое бы то ни было
изменение ситуации в контексте не представлено. В результате 64% респондентов
предпочли глагол несовершенного вида. Однако на выбор видовой формы мог
повлиять первый глагол «звонил», употреблённый в несовершенном виде.
Рассмотрим особенности выбора вида в отрицательных конструкциях.
В предложении (15) «Но ещё больше она удивилась, когда узнала, что я ни
разу не написал сестре с тех пор, как уехал из Энска» маркируется отсутствие
результата, а не самого действия. Из более широкого контекста можно узнать, что
попытки написать письмо как раз были. Однако участники эксперимента
выбирали глагол, ориентируясь на информацию, содержащуюся в данном
предложении, – в итоге 55% выбрали авторский вариант: «не написал», 34% – «не
писал», и 11% признали варианты равноправными. Таким образом, результат (в
данном случае отсутствие «положительного» результата) часто воспринимается
говорящими как актуальная информация.
В контексте (16) «Судя по всему, местных промышленников и неместных
олигархов никто не предупредил о том, каков масштаб затрат на Олимпиаду»
отсутствие результата, по-видимому, вызвано тем, что не было и самого действия,
то есть собственно предупреждения. Противопоставление коммуникативной и
практической цели в рассматриваемом контексте неактуально. 62% респондентов
вслед за автором выбрали глагол совершенного вида, 27% – несовершенного, 11%
признали варианты равноправными. По-видимому, на выбор вида влияет явная
результативность контекста, подчёркнутая вводной конструкцией «судя по
всему».
Page 141
141
Контекст (17) «Мне хотелось есть, но чай показался мне невкусным,
бутерброды не лезли в рот…» интересен тем, что в первом случае автор
использует глагол совершенного вида («показался»), как бы фиксируя сам момент
появления ощущения (= предел), во втором – глагол несовершенного вида («не
лезли»). Считается, что в отрицательных конструкциях обозначение длительности
лишено смысла в связи с отсутствием действия, предполагающим статичность
(см. параграф 2.2.1). Однако в данном случае глагол «не лезли» в силу своего
переносного значения может обозначать длительное состояние, то есть можно
предположить, что, несмотря на отсутствие аппетита, говорящий всё-таки ел
бутерброды и всё это время не испытывал от этого удовольствия. Использование
обоих глаголов совершенного вида наводило бы на мысль о том, что субъект
вовсе не стал есть. В результате эксперимента в первом случае глагол
несовершенного вида («казался») выбрали 50% опрошенных, глагол
совершенного вида («показался») – 46%, равноправными варианты признали 4%.
Во втором несовершенный вид выбрали уже 87% респондентов. Что касается
комбинаций, то их можно представить в виде следующей таблицы (таблица 2):
Таблица 2
Мне хотелось есть, но чай показался мне невкусным, бутерброды не лезли в рот… 35%
Мне хотелось есть, но чай казался мне невкусным, бутерброды не лезли в рот… 50%
Мне хотелось есть, но чай показался мне невкусным, бутерброды не полезли в рот… 10%
Мне хотелось есть, но чай казался / показался мне невкусным, бутерброды не лезли / не
полезли в рот…
2%
Мне хотелось есть, но чай казался / показался мне невкусным, бутерброды не лезли в
рот…
2%
Мне хотелось есть, но чай показался мне невкусным, бутерброды не лезли / не полезли в
рот…
1%
В итоге самой частотной оказалась комбинация из глаголов несовершенного
вида, то есть ситуация была представлена в длительности, чему способствует весь
контекст.
Таким образом, оппозиция действия и предела сохраняется и в
отрицательных конструкциях, и, несмотря на то, что в этом случае совершенный
вид почти всегда можно заменить несовершенным, носители языка зачастую
выбирают обозначение предела (контексты 15, 16).
Page 142
142
Однако противопоставление действия и предела может смягчаться в связи с
неясностью контекста (не путать с неясностью выражаемой в контексте ситуации,
представленной, например, в контексте 1). Так, в предложении (18) «Когда-то в
детстве я смотрел фильм «Дни хирурга Мишкина» с Олегом Ефремовым и даже
долгое время мечтал стать доктором» просмотр фильма может быть
переломным моментом, за которым следует смена ситуации: говорящий
посмотрел фильм – и решил стать доктором. При этом автор использует глагол
несовершенного вида, то есть причинно-следственные связи между просмотром
фильма и возникновением мечты, если таковые и есть, с помощью
грамматических средств не выражены. «Автор мог неоднократно смотреть
указанный фильм, что подтверждало бы уместность употребления глагола
несовершенного вида, но обстоятельство «когда-то», как бы сужающее диапазон,
заданный обстоятельством «в детстве», затрудняет понимание действия как
многократного, хотя и не исключает его» [Воронец 2015a, с. 23]. Кроме того,
контекст может просто отсылать к фактам из прошлого: в детстве автор смотрел
фильм (количество раз неизвестно), а ещё он мечтал стать доктором. Однако у
второго глагола есть значение длительности, чего нет у первого, что препятствует
однородности сказуемых. Возможно, причина этой контекстуальной неясности
кроется в типе текста: это интервью, а не подготовленный заранее текст (см.
Национальный корпус русского языка). В результате 52% респондентов выбрали
глагол совершенного вида, 44% – несовершенного. Причина высокого процента
выбора обоих видов, по-видимому, заключается в неясности причинно-
следственных связей и аспектуальных параметров названных действий.
Как было сказано в параграфе 2.2.1, употребление видов может зависеть от
представления говорящего о давности и актуальности действия. В этой сфере
конкуренция обобщённо-фактического и конкретно-фактического значений
может превращаться в конкуренцию обобщённо-фактического и перфектного
значений.
(19) «Я не буду писать бумагу! Я уже писал бумагу… Я больше к Мишулину
и Рязанцеву ходить отказываюсь…У меня уже печать стоит!.. У меня уже
Page 143
143
бумага в деле в общем отделе!» – вторая часть контекста указывает на то, что
бумага была написана в ближайшем прошлом, и сложившееся положение вещей
всё ещё актуально, тем не менее, автор выбирает глагол несовершенного вида.
Возможно, это объясняется разговорностью и экспрессивностью контекста.
Возможно, причина в том, что, несмотря на то, что бумага находится в общем
отделе, нужный результат не получен, и говорящему остаётся только
констатировать то, что данное действие уже было, и он не намерен его повторять.
Возможность разной трактовки данной ситуации подтверждают результаты
эксперимента: 52% опрошенных выбрали глагол «написал», 46% – глагол
«писал», 2% – оба варианта, то есть с минимальным перевесом победило
обозначение предела действия.
По контексту (20) «Когда он повесил трубку, он чуть кулаком по аппарату
не стукнул. Зачем он звонил?» очевидно, что действие произошло недавно, однако
автор использовал глагол несовершенного вида (см. параграф 2.2.1). По
результатам эксперимента совершенный вид оказался предпочтительнее (58%).
В предложении (21) «Зачем Гомер написал столько страниц про какую-то
Трою?» используется глагол совершенного вида. Однако это не значит, что
действие произошло относительно недавно (возможно, как и в случае с вопросами
об авторстве художественного произведения, которые будут рассмотрены ниже,
совершенный вид в этих контекстах является наиболее нейтральным – см. также
результаты эксперимента по контексту 13). Кроме того, в данном контексте
возможно противопоставление по наличию / отсутствию процессности. В итоге
уже 94% опрошенных предпочли глагол совершенного вида.
В контексте (22) «В прошлом году он выступал на собрании», по мнению
А. А. Спагис, невозможно употребление совершенного вида в связи с давностью и
неактуальностью описываемых событий (см. параграф 2.2.1). В результате
эксперимента 66% опрошенных предпочли глагол несовершенного вида, 20% –
совершенного (что составляет достаточно большой процент для «невозможного»
употребления), 14% – оба варианта. Тем не менее, общая закономерность
подтвердилась.
Page 144
144
Однако уже в предложении (23) «Пять дней назад я слышал этот голос»,
также рассматриваемым А. А. Спагис как контекст, в котором возможен только
несовершенный вид, 52% респондентов выбрали глагол совершенного вида
«услышал», 34% – глагол несовершенного вида, и 14% признали варианты
равноправными. По-видимому, причина такого выбора кроется в самом
контексте, ведь если говорящий обращает внимание на это, казалось бы,
мимолётное событие, значит, оно ознаменовало наступление какого-то нового
состояния и чем-то значимо для него.
Таким образом, и в этом случае использование совершенного вида для
обозначения законченных действий является привычным для носителей языка
(контексты 19, 20, 21, 23), и несовершенный вид оказывается однозначно
предпочтительнее лишь в тех контекстах, где наиболее трудно усмотреть
потенциальную смену ситуации (22).
В предложении (24) «Посмотрела фильм, должна сказать, ожидала
немного большего, общая оценка твёрдая 4» автор использовал глагол
совершенного вида, и тому есть как минимум несколько причин. Во-первых,
выставление оценки фильму само по себе предполагает некую результативность
просмотра, а не только констатацию факта. Автор не просто посмотрел фильм, но
и сделал определённые выводы – поставил фильму оценку. Во-вторых, в
предложении актуализируется пресуппозиция ожидаемости, что вербализирует
замечание «ожидала немного большего». Сфера функционирования этого текста:
электронная, нехудожественная коммуникация (см. данные Национального
корпуса русского языка). Данная реплика встроена в обсуждение фильма, таким
образом, автор не только высказывает свою точку зрения, но и вступает в полилог
с уже посмотревшими фильм, что только усиливает пресуппозицию ожидаемости
названного действия. Подавляющее большинство респондентов (95%) выбрали
именно глагол «посмотрела», что подтверждает закономерность употребления в
данном контексте глагола совершенного вида и косвенно доказывает важность
пресуппозиции ожидаемости как минимум в некоторых утвердительных
предложениях.
Page 145
145
В предложении (25) «– Вася, ты звонил Коле Звереву? – всё с той же
непроницаемой небрежной улыбкой, как о чем-то маловажном, хотя это
составляло главный интерес её разговора, спросила Татьяна Романовна» речь
идёт явно об ожидаемом действии. С другой стороны, героиня хочет скрыть
значимость этого вопроса. В итоге 64% опрошенных выбрали глагол
совершенного вида, 26% – несовершенного, и 10% признали варианты
равноправными.
В контексте (26) «Катя спросила меня, написал ли я заявление на отчима.
– Нет, не написал. Но Валька говорит, что его все равно уже нету»
употребляются сразу два глагола совершенного вида «написать». В данном
случае речь снова идёт об ожидаемом действии, поэтому закономерно
используется форма «написал», в аналогичной форме представлен и ответ героя
(то, что речь идёт именно об ожидаемом действии, понятно уже из
представленного контекста в связи со специфичностью задаваемого вопроса).
Однако в ходе эксперимента выбирались разные глаголы. В первом случае глагол
совершенного вида выбрали 58% опрошенных, глагол несовершенного – 24%, оба
варианта – 18%. Во втором – глагол совершенного вида выбрали 55%
респондентов, несовершенного – 27%, обе формы – 18%.
Полученные комбинации представлены в таблице (таблица 3):
Таблица 3
Катя спросила меня, написал ли я заявление на отчима. – Нет, не написал. Но Валька
говорит, что его всё равно уже нету.
54%
Катя спросила меня, писал ли я заявление на отчима. – Нет, не писал. Но Валька говорит,
что его всё равно уже нету.
23%
Катя спросила меня, написал ли я заявление на отчима. – Нет, не писал. Но Валька
говорит, что его всё равно уже нету.
4%
Катя спросила меня, писал ли я заявление на отчима. – Нет, не написал. Но Валька
говорит, что его всё равно уже нету.
1%
Катя спросила меня, писал / написал ли я заявление на отчима. – Нет, не писал / не
написал. Но Валька говорит, что его всё равно уже нету.
18%
Полученные результаты косвенно доказывают важность пресуппозиции
ожидаемости. Однако, как было показано выше, употребление совершенного вида
при обозначении законченных единичных ситуаций вообще привычно для
носителей языка, и даже в контекстах с подчёркнутой ожидаемостью
Page 146
146
употребление несовершенного вида, хотя и уступает совершенному, но вполне
возможно (см. контексты 25, 26) Таким образом, ожидаемость действия влияет на
выбор вида, но является добавочным оттенком.
Что касается описанного в параграфе 2.1 противопоставления динамики и
статики, то оно также по-разному реализуется при выборе видовой формы.
В контексте (27) «Он поднялся и уже собирался проскользнуть в комнату
бургомистра, как вдруг на повороте он встретился с Анной-Марией, молоденькой
служанкой в доме» автор использовал глагол несовершенного вида. Глагол
«собирался» в значении «намеревался» без дополнительного контекста не
выражает особой длительности. При этом глагол несовершенного вида передаёт
ощущение текущей минуты: герой как бы предстаёт в момент принятия решения.
Напряжённость момента подчёркивается наречием «уже», а также сопутствующей
рассматриваемому действию встречей с Анной-Марией, что не позволило
осуществиться замыслу (хотя сам момент принятия решения: «решение
принимается» – «решение принято» достигает полноты осуществления). Замена
на глагол «собрался» показывает ситуацию с другой стороны: герой рисуется уже
после принятия решения, из описания исчезает напряжённость, хотя появляется
динамичность. 54% опрошенных выбрали авторский вариант «собирался», 33% –
«собрался», и 13% – оба варианта.
В предложении (28) «Антон Михайлович уже собрался вскочить на борт,
как его остановил знакомый голос» используется глагол совершенного вида,
таким образом, последовательность действий обозначается чётче, чем
напряжённость момента, но акценты можно расставить и по-другому, тем более
что по структуре предложение похоже на предыдущее. Тем не менее,
предпочтение вновь было отдано авторскому варианту: 51% опрошенных
выбрали совершенный вид, 39% – несовершенный, и 10% признали варианты
равноправными. По-видимому, на выбор видов повлияла смысловая
составляющая, и в первом предложении важнее было передать напряжённость
ситуации. В любом случае в обоих случаях процент выбора несовершенного вида
довольно высок.
Page 147
147
В контексте (29) «Я уже собирался просить её повторить, когда услышал,
что кто-то пробирается в чаще снизу» респондентам предлагалось выбрать
сразу два глагола: «собирался» или «собрался» и «просить» или «попросить».
Глагол «собирался» передаёт все перечисленные при анализе предыдущих
предложений оттенки. Варианты «просить» и «попросить» практически
неразличимы. Инфинитив сам по себе является обобщённым, абстрактным
представлением действия. Глагол несовершенного вида усиливает эту
неопределённость, хотя при желании автора позволяет маркировать и
процессность, и длительность действия, в то время как глагол совершенного вида
представляет просьбу как конкретную реализацию, за которой последует какой-то
ответ. Комбинируя эти значения, участники эксперимента могли выбрать одну из
четырёх версий данной конструкции, не считая ответов с равноправными
вариантами. Глагол несовершенного вида «собирался» предпочли 55%
респондентов, глагол «собрался» – 41%, равнозначными варианты сочли 4%. В
случае с инфинитивом глагол несовершенного вида «просить» выбрали 14%
опрошенных, глагол совершенного вида «попросить» – 79%, равноправными
варианты признали – 7%. Таким образом, в данном случае представление
действия – просьбы как конкретного единичного события оказалось
предпочтительнее. Что касается комбинаций, то они представлены в таблице
(таблица 4):
Таблица 4
Я уже собирался просить её повторить, когда услышал, что кто-то пробирается в чаще
снизу.
7%
Я уже собирался попросить её повторить, когда услышал, что кто-то пробирается в
чаще снизу.
47%
Я уже собрался попросить её повторить, когда услышал, что кто-то пробирается в
чаще снизу.
30%
Я уже собрался просить её повторить, когда услышал, что кто-то пробирается в чаще
снизу.
7%
Я уже собирался / собрался попросить её повторить, когда услышал, что кто-то
пробирается в чаще снизу.
2%
Я уже собирался просить / попросить её повторить, когда услышал, что кто-то
пробирается в чаще снизу.
1%
Я уже собрался просить / попросить её повторить, когда услышал, что кто-то
пробирается в чаще снизу.
4%
Я уже собирался / собрался просить / попросить её повторить, когда услышал, что кто-
то пробирается в чаще снизу.
2%
Page 148
148
В итоге наиболее частотным оказался вариант «собирался попросить»,
представляющий момент принятия решения как текущую ситуацию, а суть
решения как конкретную реализацию.
Таким образом, участники эксперимента зачастую предпочитали передачу
сиюминутности момента простой констатации результата, а значит, и в этих
контекстах значимой оказывается оппозиция действия и его предела, хотя
различие оказывается скорее стилистическим, зависящим от предпочтений
говорящего.
Рассмотрим примеры, взятые из книг А. А. Караванова и О. П. Рассудовой
(см. параграф 2.2.1). В них виды приобретают дополнительные модальные
значения, ограничивающие выбор видовой формы.
В контексте (30) «Ты мыла пол? Тебе случайно не попалась моя пуговица?»
внимание говорящего сосредоточено на обстоятельствах совершения действия: не
важно, что на момент разговора пол вымыт, не важно, хорошо ли он вымыт.
Важно то, что во время мытья пола могла быть замечена пуговица. При этом сам
факт мытья пола не находится в фокусе внимания говорящего, что, несмотря на
рекомендации по употреблению глагольной формы в подобных контекстах,
позволяет предположить, что вид глагола в данном случае не является значимым
источником информации о ситуации. Для чистоты эксперимента респондентам
были предложены две формы совершенного вида, способные составить
оппозицию с глаголом «мыла»: «помыла» и «вымыла». 48% опрошенных выбрали
глагол несовершенного вида «мыла», 49% – совершенного. 3% респондентов
признали равноправными варианты обоих видов. Таким образом, в
рассматриваемом предложении оба вида использовались носителями языка
одинаково свободно, что подтверждает предположение о том, что вид глагола в
данном случае почти не влияет на понимание ситуации.
В контексте (31) «Ты готовила салат? Ты можешь дать мне рецепт?»
говорящий, по мнению А. А. Караванова, также интересуется обстоятельствами
совершения действия. «Однако описываемое действие имеет конкретный
Page 149
149
результат: приготовленный салат, и если к потерянной пуговице вымытый пол как
результат действия не имеет никакого отношения, то приготовленный салат явно
оценен говорящим по достоинству и имеет непосредственное отношение к
рецепту» [Воронец 2016a, с. 157]. В результате 63% опрошенных выбрали глагол
совершенного вида «приготовила».
В контексте (32) «Где вы покупали зимнее пальто? Там ещё есть?»
несовершенный вид, по мнению О. П. Рассудовой, выражает большую
заинтересованность говорящего, что подчёркивает добавление «Там ещё есть?».
Тем не менее, 73% респондентов выбрали глагол совершенного вида «купили».
По-видимому, выбор обусловлен очевидным достижением предела (покупка
состоялась), возможно, даже есть наглядный результат, и пальто сейчас находится
перед глазами говорящего.
Таким образом, выбор совершенного и несовершенного видов в
рассматриваемых контекстах можно считать следствием подсознательного
противопоставления носителями языка действия и предела. Если внимание
говорящего направлено на сопутствующие действию обстоятельства,
закономерно употребление несовершенного вида. Однако если ситуация доведена
до логического конца (например, пол вымыт), то есть наступило новое состояние,
носители языка так же охотно выбирают глагол совершенного вида (30),
особенно в том случае, если процесс имел конкретный результат, который также
важен для говорящего (31). Что касается интереса к собеседнику (действию), то
это значение можно считать дополнительным оттенком инвариантного значения
несовершенного вида, обусловленным его непосредственной связью с действием.
К тому же, как показал эксперимент, данный оттенок не очень актуален для
носителей языка (32).
В контексте (33) «Кто приготовил пиццу? – Я. – Спасибо, это моё любимое
блюдо» предполагается, что речь идёт о целесообразности действия, что должно
быть маркировано совершенным видом (см. параграф 2.2.1). 71% опрошенных
действительно выбрали глагол совершенного вида, что косвенно подтверждает
приведённое правило.
Page 150
150
В контексте (34) «Кто сегодня варил кофе? Он такой вкусный!» в фокусе
внимания оказывается качество выполнения действия, а не его целесообразность,
что предполагает выбор несовершенного вида (см. параграф 2.2.1).
Действительно, участниками эксперимента в данном случае чаще выбирался
несовершенный вид, что также соответствует правилу, однако вариативность
была уже довольно высока: 57% выбрали глагол несовершенного вида, 43% –
совершенного. Таким образом, и в этом случае допустимо употребление
совершенного вида для обозначения действия, имеющего конкретный результат,
качество которого говорящий может оценить.
Рассмотрим ещё одну, противопоставленную А. А. Каравановым пару
контекстов:
(35) «Кто принимал у вас экзамен? – Доцент Петухов. – Не понимаю, как
он мог поставить вам пятёрку?!» – говорящего интересует качество выполнения
действия. Его целесообразность очевидна, так как ситуация типичная:
преподаватель принимает экзамен у студента. Результатом является поставленная
пятёрка, но говорящего интересует не сам результат, а то, как такое могло
произойти, то есть процесс. В результате 75% участников эксперимента выбрали
глагол несовершенного вида.
В контексте (36) «Кто принял у вас экзамен? – Профессор Григорьев. – Но
почему? Ведь вы должны были сдавать экзамен мне!» говорящий интересуется
уже целесообразностью, а не качеством действия. Точнее говоря, его интересует,
соответствует ли данное действие нормам, а именно: мог ли это действие
совершить другой субъект. «В связи с этим возникает вопрос о необходимости
употребления совершенного вида. Очевидно, что в этом случае значение
приближается к обобщённо-фактическому значению несовершенного вида, так
как важно указание на действие, и совершенно не важна актуализация предела»
[Воронец 2016a, с. 158]. В то же время несовершенный вид мог бы
актуализировать семантику процессности, достаточно свободно сочетающуюся с
представлением действия как обобщённого факта (см. [Петрухина 2013, с. 66]), в
Page 151
151
то время как процесс также не интересует говорящего. В итоге 72% опрошенных
снова предпочли глагол несовершенного вида.
Таким образом, и в этой паре чёткого противопоставления
целесообразности действия и качества его выполнения не происходит. Очевидно,
что эти значения могут входить в семантику видов как дополнительные оттенки,
которые могут актуализироваться в том или ином контексте, но условия их
актуализации до конца не ясны. Во всех приведённых примерах носители языка
допускают использование несовершенного вида для обозначения действия.
Предел действия может актуализироваться, если целесообразность ярко выражена
в контексте (33), но может и уступать обозначению действия, если говорящий
хочет выразить только то, что, каким бы действие ни было с точки зрения
правильности его выполнения, важно то, что оно имело место (34, 35, 36).
Отдельно рассмотрим вопрос об авторстве произведений.
В контексте (37) «Кто поставил этот спектакль? А кто ставил
хореографию?» в первом случае используется глагол совершенного вида, а во
втором – несовершенного, что, по мнению О. П. Рассудовой, позволяет
противопоставлять действие в целом и один из его элементов (см. параграф 2.2.1).
58% респондентов сочли возможным использование глаголов обоих видов в
обоих случаях, 11% опрошенных оба раза использовали глагол совершенного
вида, и 19% – несовершенного. Появлялись и другие комбинации (таблица 5):
Таблица 5
Кто поставил этот спектакль? А кто ставил хореографию? 8%
Кто ставил этот спектакль? А кто поставил хореографию? 4%
Кто поставил этот спектакль? А кто поставил хореографию? 11%
Кто ставил этот спектакль? А кто ставил хореографию? 19%
Кто ставил / поставил этот спектакль? А кто ставил / поставил хореографию? 58%
Таким образом, для носителей языка оказалось возможным и обозначение
предела действия, и обозначение самого действия, позволяющее маркировать
усилия, приложенные автором. Кроме того, несовершенный вид мог
использоваться для называния действия без дополнительных характеристик.
Page 152
152
В контексте (38) «Это, по нашему мнению, абсолютно неверно. Кто писал
«Домострой»? Священник XVI столетия» вопрос идёт о создании произведения,
но автор использует глагол несовершенного вида. Этому можно найти несколько
объяснений. Во-первых, в контексте представлен тот тип вопроса, который не
требует ответа. Вопросительная форма выбрана для большей полемичности.
Автор сам задаёт себе вопрос и сам на него отвечает. Использование
несовершенного вида позволяет не переключать внимание на написанную книгу
как результат действия, а сосредоточиться на производителе действия, ведь
именно его личность и является доказательством для автора, как это следует из
контекста. В результате эксперимента 91% опрошенных выбрали глагол
совершенного вида в соответствии с привычным обозначением предела действия.
Таким образом, выбор глагола в предложениях с рассмотренными
модальными оттенками существенно не отличается от выбора глагольной формы
в других предложениях этой группы, и глубинное разграничение видов,
определяемое в данной работе как оппозиция действия и предела, оказывается
более значимым фактором, чем дополнительные факторы, такие как
разобщённость действия с моментом речи, ожидаемость действия и др.
Процент выбора обеих видовых форм в рассматриваемой группе оказался
незначительным: он превысил 10% (или был равен этому показателю) только в
контекстах №11, 13, 15, 16, 22, 23, 25, 26, 27, 28, 37, что составляет менее трети
всех контекстов этого типа. При этом контексты №11, 13, 22, 23 предполагают
высокую вариативность интерпретации (что не помешало большинству
опрошенных выбрать наиболее уместную – со своей точки зрения). Контексты
№15, 16 включают в себя отрицательные конструкции, в которых многие
параметры ситуации оказываются неактуальными, и конкуренция видов наиболее
высока (см. параграф 2.2.1). Контекст №26 также наполовину состоит из
отрицательной конструкции, наполовину – из вопросительной, в которой в силу
недостаточной осведомлённости говорящего аспектуальные параметры также во
многом нейтрализуются (см. также контекст 25). Контексты 27, 28 выражают
скорее стилистические предпочтения говорящих. Единственным примером, в
Page 153
153
котором респонденты уверенно предпочли выбор обеих видовых форм, оказался
контекст №37, представляющий собой разновидность вопроса об авторстве
произведения. В этом случае в центре внимания говорящего оказывается не само
действие или смена ситуации, а производитель действия, что в случае с такими
событиями, как постановка спектакля и хореографии, почти не ограничивает
выбор глагольной формы.
2.3.2. Ограниченно-кратное значение несовершенного вида – суммарное
значение совершенного
Этот тип был представлен в анкетах 26 контекстами. Результаты
эксперимента представлены в таблице (таблица 6):
Таблица 6
№ Предложение НСВ СВ Оба
1 Таких матчей было семь: три раза побеждал / победил
действующий чемпион.
56% 42% 2%
2 Не зовут меня и в Линарес, на турнир который я выигрывал /
выиграл три раза.
64% 30% 6%
3 Англичанка меня три раза называла / назвала по имени, пока я
сообразил, что это она мне.
10% 85% 5%
4 Мюзикл «Метро» она смотрела / посмотрела три раза, а один из них
– вместе с родителями.
38% 53% 9%
5 В этом году он уже два раза прыгал / прыгнул по два четверных
прыжка в официальных соревнованиях.
51,5% 46,5% 2%
6 Он сам два раза прыгал / прыгнул на борт и срывался, пока его
дрифтер не поймал за локоть.
88% 11% 1%
7 Передовой отряд два раза попадал / попал в засаду, к счастью,
обошлось без убитых, есть только раненые, да и те легко.
63% 28% 9%
8 На пути и сами попадали / попали два раза в тяжёлые пороги,
пропоров свои надувные лодки и утопив рацию, надолго застряли без
связи.
28% 69% 3%
9 Букет я бросала / бросила два раза, первый раз в потолок (уж очень
они были низкие)!
66% 31% 3%
10 Со мной он разговаривал сперва сдержанно, если не сказать холодно,
десять раз предупреждал / предупредил, что прошлый жилец был
человек тихий, никого к себе не водил, и мне пришлось успокаивать
его, что никаких тревог моё пребывание ему не доставит.
34% 65% 1%
11 Там, где я десять раз примеривался / примерился, чтобы провести
одну линию, они проводили её мгновенно.
93% 7% –
Page 154
154
Продолжение таблицы 6
12 Он указывал на то, что в течение года программу заводу меняли /
поменяли пять раз, и требовал гарантийного решения основных
вопросов программы не позднее, чем к пятнадцатому июля.
71% 27% 2%
13 В восьми последних встречах с Плющенко Ягудин проигрывал /
проиграл семь раз – дважды на чемпионате Европы, дважды на
чемпионате России, на чемпионате мира, в финале Гран-при и на
Играх доброй воли.
20% 79% 1%
14 В соседней комнате несколько раз звонил / позвонил телефон,
Владимир не подошёл.
76% 24% –
15 Д. несколько раз звонил / позвонил Клавдии Ивановне из редакции и с
улицы из автомата – не хотелось при Маше, но никто не отвечал.
60% 40% –
16 Я пробовал / попробовал несколько раз нарушить мизансцену, выходя
на рампу, там я лучше себя слышал и чище интонировал.
59% 38% 3%
17 Этот фильм сразу же занял первое место в рейтинге моих
любимых. Смотрела / Пересмотрела несколько раз за выходные.
36% 60% 4%
18 Надя вышла замуж – я раза два навещал / навестил её, но муж её,
широкоплечий спортсмен и танцор, мне не очень понравился и мои
посещения её скоро прекратились.
49,5% 49,5% 1%
19 Вечером после совещания он раза два звонил / позвонил мне. 63% 37% –
20 За пять лет разговоры о кардинальной смене концепции возникали /
возникли раза три.
87% 11% 2%
21 Недлинный текст чиновник читал / прочитал / прочёл раза три, но,
как видно, мало что понял.
7% 86%19 7%20
22 Спектакль я уже смотрел / посмотрел до этого, и не раз, но данная
сцена показалась мне тогда проходной, второстепенной.
80% 16,5% 3,5%
23 Я это кино раз десять смотрел / посмотрел, и особенно мне
нравилось, когда Крючков поет: «Тогда нажмут водители
стартеры и по лесам, по сопкам, по воде…
82% 14% 4%
24 Он раз десять перечитывал / перечитал эту заметку, но ничего не
понял.
28% 68% 4%
25 Должно быть, я еще не верила, что откроют, потому что это
«откройте же» я повторяла / повторила раз десять.
27% 73% –
26 Шутки не утомляют ни разу – смотрела / посмотрела фильм раз 10,
и всё равно смеюсь, плачу, переживаю и вообще всё время смотрю,
как в первый раз.
53% 45% 2%
В предложении (1) «Таких матчей было семь: три раза побеждал
действующий чемпион» констатируется то, что названное действие
осуществлялось три раза. Использование несовершенного вида можно считать
наиболее нейтральным, возможно, оно подчёркивает, что матчи и (или) победы
происходили через определённые промежутки времени. Совершенный вид мог бы
акцентировать внимание на количестве повторений, суммируя их и тем самым
подводя некий итог. В ходе эксперимента обе формы выбирались достаточно
19 При этом глагол «прочитал» выбрали 21% респондентов, глагол «прочёл» – 57%, оба глагола совершенного вида – 8%. 20 При этом 3% опрошенных выбрали варианты «читал», «прочёл»; 3% – «читал», «прочитал»; 1% – все варианты.
Page 155
155
часто, но всё-таки более употребительным оказался несовершенный вид – его
выбрали 56% опрошенных.
В контексте (2) «Не зовут меня и в Линарес, на турнир который я
выигрывал три раза» несовершенный вид может маркировать разобщённость
ситуации выигрыша с настоящим положением дел. При этом определённый
квантификатор находится в постпозиции, что могло повысить процент выбора
совершенного вида. Тем не менее, уже 64% респондентов предпочли глагол
несовершенного вида.
В предложении (3) «Англичанка меня три раза назвала по имени, пока я
сообразил, что это она мне» повтор действий, очевидно, происходил один за
другим, что и маркируется совершенным видом. В результате 85% участников
эксперимента использовали глагол совершенного вида.
В контексте (4) «Мюзикл «Метро» она посмотрела три раза, а один из них
– вместе с родителями» противопоставление видов наиболее близко
конкуренции обобщённо-фактического и конкретно-фактического значений с той
разницей, что указано количество повторов. Квантификатор находится в
постпозиции – 53% опрошенных выбрали глагол совершенного вида. Однако
значимость позиции квантификатора в этом контексте трудно оценить, так как
при обозначении законченной единичной ситуации при отсутствии лексических
или грамматических указателей на актуализацию действия совершенный вид
оказывался предпочтительнее и при конкуренции обобщённо-фактического и
конкретно-фактического значений (см. параграф 2.3.1).
В предложении (5) «В этом году он уже два раза прыгнул по два четверных
прыжка в официальных соревнованиях» автор использует глагол совершенного
вида. Возможно, каждый прыжок рассматривается как отдельное результативное
действие, тем самым подчёркивается важность каждого из них, маркируется
достижение спортсмена. Возможно, важно то, что четверные прыжки были уже в
двух соревнованиях, что позволяет говорить о качественно новой ситуации, в
которой спортсмен способен делать названные прыжки. Однако участники
Page 156
156
эксперимента предпочли несовершенный вид, правда, с небольшим перевесом
(51,5%).
Таким образом, причины выбора вида в рассматриваемых контекстах можно
считать теми же, что и при конкуренции обобщённо-фактического и конкретно-
фактического значений. Если важно обозначить повторяемость действия в какой-
либо ситуации (это значение может осложняться, например, разобщённостью
происходивших действий с настоящим положением вещей), чаще выбирается
глагол несовершенного вида (контексты 1, 2). Если есть возможность обозначить
предел действия (в этом случае контекст почти не отличается от контекстов с
конкретно-фактическим значением за исключением обозначения кратности
предшествующего действия), говорящие могут предпочесть совершенный вид
(контекст 4). Кроме того, совершенный вид практически не допускает замены на
несовершенный в контекстах с небольшими интервалами между действиями (3).
Влияние позиции квантификатора в данных контекстах оценить трудно и можно
считать дополнительным фактором.
Как было указано в параграфе 2.2.2, выбор совершенного вида практически
невозможен в случае аннулированного результата.
В предложении (6) «Он сам два раза прыгал на борт и срывался, пока его
дрифтер не поймал за локоть» представлено обратимое действие, что лексически
и грамматически выражено в контексте. Более того, глагол «срывался» почти
вынуждает и в первом случае использовать глагол несовершенного вида.
Закономерно, что форму «прыгал» выбрали 88% респондентов.
В контексте (7) «Передовой отряд два раза попадал в засаду, к счастью,
обошлось без убитых, есть только раненые, да и те легко» глагол
несовершенного вида также можно отнести к глаголам обратимого действия, так
как отряду оба раза удалось вырваться из засады. В результате несовершенный
вид выбрали 63% опрошенных.
Контекст (8) «На пути и сами попали два раза в тяжёлые пороги, пропоров
свои надувные лодки и утопив рацию, надолго застряли без связи» похож на
контекст (7). Описываемые действия тоже можно было бы трактовать как
Page 157
157
действия с аннулированным результатом, ведь очевидно, что пороги были
пройдены. Однако автор использует глагол совершенного вида. В контексте
представлено следствие попадания в пороги, то есть новое состояние, – субъекты
действия застряли без связи, а значит, обозначение предела вполне возможно.
Кроме того, глагол совершенного вида «застряли» подразумевает перечисление
событий и влияет на выбор первой глагольной формы. Заметим также, что в
данном случае квантификатор находится в постпозиции, что должно повысить
процент выбора глагола совершенного вида, – 69% участников эксперимента
действительно предпочли глагол совершенного вида.
В контексте (9) «Букет я бросала два раза, первый раз в потолок (уж очень
они были низкие)!» действие тоже можно считать обратимым, по крайней мере,
оно не достигло запланированного результата, и его пришлось повторить. Однако
действия разделяют короткие интервалы, что характерно для совершенного вида.
Кроме того, квантификатор находится в постпозиции. В результате эксперимента
66% респондентов использовали глагол несовершенного вида. Таким образом,
длительность интервалов и позиция квантификатора оказались менее значимыми
факторами, чем аннулированность результата.
Эксперимент подтвердил, что аннулированность результата практически не
позволяет использовать глагол совершенного вида (контексты 6, 7, 9) за
исключением случаев, когда смена ситуации маркирована более чётко, чем
обратимость действия (8). При этом в таких контекстах позиция квантификатора и
даже длина интервалов являются менее значимыми факторами.
Интересно проследить, как на выбор вида влияет количество повторов. Если
многократность в основном ассоциируется с несовершенным видом, то в случае
увеличения кратности возможность представления каждого действия как
отдельного акта может уменьшаться. Так, Е. В. Петрухина писала: «Чем
регулярнее повторение, тем больше наблюдается ограничений в русском языке на
употребление СВ в значении узуального действия, при этом употребление НСВ
становится обязательным…» [Петрухина 2005, с. 224]. В связи с этим важным
оказывается ещё одно наблюдение Л. Н. Шведовой и Т. Г. Трофимовой: «Глагол
Page 158
158
СВ называет свойство субъекта, которое проявляется время от времени, от случая
к случаю» [Шведова 1983, с. 98]. При этом увеличение кратности не всегда
приводит к появлению регулярности («Он десять раз кивнул»). Кроме того, в
соответствии с нашей гипотезой, согласно которой совершенный вид обозначает
предел между ситуациями, количество повторов не должно играть решающей
роли.
В предложении (10) «Со мной он разговаривал сперва сдержанно, если не
сказать холодно, десять раз предупредил, что прошлый жилец был человек
тихий, никого к себе не водил, и мне пришлось успокаивать его, что никаких
тревог моё пребывание ему не доставит» повтор происходит через короткие
интервалы, и этот комплекс действий легко представить как единое целое. 65%
респондентов выбрали глагол совершенного вида.
В контексте (11) «Там, где я десять раз примеривался, чтобы провести одну
линию, они проводили её мгновенно» снова представлены короткие интервалы,
однако действие можно интерпретировать как постоянное качество субъекта,
противопоставленное умению других лиц (оно как раз и выражено глаголом
несовершенного вида). Таким образом, ограниченно-кратное значение
приближается к потенциально-качественному. С другой стороны, возможна
трактовка названного действия как процесса, что сближает его с конкретно-
процессным значением. В итоге 93% опрошенных выбрали глагол
несовершенного вида.
В предложении (12) «Он указывал на то, что в течение года программу
заводу меняли пять раз, и требовал гарантийного решения основных вопросов
программы не позднее, чем к пятнадцатому июля» квантификатор находится в
постпозиции, однако автор использует глагол несовершенного вида. 71%
участников эксперимента также выбрали глагол несовершенного вида. Такой
выбор можно объяснить почти теми же причинами, по которым мы не говорим
«Он несколько раз бросил курить». Однако если в случае с курением результатом
считается полный отказ от курения, к которому субъект уже не должен
возвращаться, то смена программы обладает меньшим сроком актуальности и
Page 159
159
может вызвать следующую смену программы. Кроме того, в контексте про
курение совершенный вид создаёт ощущение кратких интервалов, и тогда
предложение приобретает совсем странный смысл. В рассматриваемом контексте
нет строгих ограничений на употребление видов, и процент выбора совершенного
вида (27%) это подтверждает.
В предложении (13) «В восьми последних встречах с Плющенко Ягудин
проиграл семь раз – дважды на чемпионате Европы, дважды на чемпионате
России, на чемпионате мира, в финале Гран-при и на Играх доброй воли»
квантификатор также находится в постпозиции. В целом этот контекст похож на
примеры (1), (2). В отличие от контекста (2) разобщённости действия с настоящим
моментом на уровне предложения не ощущается. Учитывая то, что в данном
предложении на первый план выходят статистические показатели (восемь встреч,
семь поражений и т. д.), то в центре внимания говорящего находится количество
повторений, которое можно суммировать с помощью совершенного вида. В
результате 79% респондентов выбрали глагол совершенного вида.
Таким образом, в случае увеличения кратности действий распределение
между видами остаётся тем же.
Рассмотрим предложения с неопределённым квантификатором:
(14) «В соседней комнате несколько раз звонил телефон, Владимир не
подошёл» – во второй части контекста использован глагол совершенного вида,
подчёркивающий законченность описанной ситуации. Длина интервалов между
действиями по контексту не ясна – звонки могли как следовать один за другим,
так и повторяться через относительно длинные паузы. В результате эксперимента
76% респондентов выбрали несовершенный вид глагола, и 24% – совершенный.
Предложение (15) «Д. несколько раз позвонил Клавдии Ивановне из редакции
и с улицы из автомата – не хотелось при Маше, но никто не отвечал» похоже на
предыдущее. При этом интервалы между действиями обозначены более чётко:
если звонки происходили из разных мест (из редакции и с улицы), то между ними
однозначно были заметные паузы. Зато во второй части контекста представлена
длившаяся ситуация («никто не отвечал»), а не её предел, что, впрочем, не
Page 160
160
препятствует обозначению предела в первой части. 60% опрошенных выбрали
глагол несовершенного вида, 40% – авторский вариант совершенного.
(16) «Я пробовал несколько раз нарушить мизансцену, выходя на рампу,
там я лучше себя слышал и чище интонировал» – квантификатор находится в
постпозиции. Правда, можно предположить, что квантификатор относится не к
глаголу «пробовал», а к глаголу «нарушить», однако такая трактовка кажется
менее правдоподобной. Через какие промежутки времени происходил повтор
действия, по контексту непонятно: возможно, попытки нарушить мизансцену
проходили в рамках одного спектакля, возможно, в течение всего театрального
сезона и т. д. 59% респондентов выбрали глагол несовершенного вида, 38% –
совершенного, 3% – оба варианта.
В контексте (17) «Этот фильм сразу же занял первое место в рейтинге
моих любимых. Пересмотрела несколько раз за выходные»21 квантификатор также
находится в постпозиции. При этом период времени, в течение которого
происходят действия, определён более чётко: все повторы произошли в течение
выходных, что для такого действия, как просмотр фильма, составляет очень
малые интервалы. В результате 60% опрошенных выбрали глагол совершенного
вида, 36% – несовершенного, 4% признали варианты равноправными.
Таким образом, в предложениях с неопределённым квантификатором
несовершенный вид также выбирался чаще совершенного (контексты 14, 15, 16)
за исключением примера (17), в котором обозначение суммарного количества
повторов, подчёркивающее относительно короткие интервалы между действиями,
оказывается значимым с точки зрения смысла (эта характеристика ситуации
становится ещё одним средством передачи той информации, что фильм очень
нравится говорящему).
Помимо точного счёта, представленного конструкциями с определённым
квантификатором, и неточного счёта, выражаемого конструкциями с
21 Возможно, корректнее было бы предложить пару «пересматривала / пересмотрела». Однако в анкету вошёл
приведённый вариант, а результаты эксперимента в любом случае представляются ценным материалом, так что
этот контекст сохранён в диссертационном исследовании.
Page 161
161
неопределённым, есть ещё один возможный тип счётных конструкций:
приблизительный счёт [Храковский 1989, с. 50].
В предложении (18) «Надя вышла замуж – я раза два навестил её, но муж
её, широкоплечий спортсмен и танцор, мне не очень понравился и мои посещения
её скоро прекратились» выбор между видами распределился поровну. Возможно,
причина высокого процента выбора совершенного вида как раз в квантификаторе
«раза два», относящемся к приблизительному счёту, который в меньшей степени
актуализирует многократность. Другой причиной может быть то, что форму
совершенного вида в данном случае можно трактовать как обозначение границы
между ситуациями «приходил в гости» – «не приходил в гости».
Однако уже в контексте (19) «Вечером после совещания он раза два звонил
мне» с тем же квантификатором «раза два» участники эксперимента уверенно
предпочли несовершенный вид (63%), хотя процент выбора совершенного вида
по-прежнему остался достаточно высоким (37%).
В предложении (20) «За пять лет разговоры о кардинальной смене
концепции возникали раза три» с неопределённым квантификатором «раза три»,
но находящимся в постпозиции, уже 87% опрошенных выбрали глагол
несовершенного вида. Возможно, причина в том, что действие опять-таки
приближается к обратимому, так как, очевидно, что разговоры как возникали, так
и исчезали.
(21) «Недлинный текст чиновник прочёл раза три, но, как видно, мало что
понял» – помимо того, что повтор действий происходил один за другим,
квантификатор находится в постпозиции. Для чистоты эксперимента участникам
было предложено три варианта ответа: «читал», «прочитал», «прочёл». В итоге
совершенный вид выбрали 86% опрошенных, несовершенный – 7%, возможным
употребление обоих видов сочли – 7%.
Несколько отличается от рассмотренных выше предложение
(22) «Спектакль я уже смотрел до этого, и не раз, но данная сцена показалась
мне тогда проходной, второстепенной», в котором квантификатор «не раз»
передаёт многократность через отрицание единичности действия. Квантификатор
Page 162
162
находится в постпозиции по отношению к глаголу. В результате эксперимента
80% респондентов по-прежнему предпочли глагол несовершенного вида. Важно
отметить, что конструкция «и не раз» является присоединением, таким образом,
глагол связан с квантификатором меньше, чем в других контекстах. Таким
образом, тот или иной вид в большей мере заставляет выбирать сам контекст:
«Спектакль я уже смотрел до этого, но данная сцена показалась мне тогда
проходной, второстепенной», а в этом контексте не актуализируется предел, а
констатируется наличие действия.
Таким образом, в предложениях с приблизительным счётом, по-видимому,
действуют те же закономерности, что и в случаях с определёнными и
неопределёнными квантификаторами. Для большей достоверности проверим
увеличение многократности в случае приблизительного счёта.
В контексте (23) «Я это кино раз десять смотрел, и особенно мне
нравилось, когда Крючков поет: «Тогда нажмут водители стартеры и по лесам,
по сопкам, по воде…»» наиболее нейтральным следует признать употребление
несовершенного вида (сравним с использованием обобщённо-фактического
значения в похожих контекстах). Действительно, 82% респондентов выбрали
глагол несовершенного вида. Возможно, на выбор респондентов повлиял глагол
«нравилось», однако, как было показано выше, второй глагол не всегда
устанавливает строгие ограничения на употребление видовой формы.
В предложении (24) «Он раз десять перечитал эту заметку, но ничего не
понял» повторы происходят друг за другом – 68% респондентов выбрали глагол
совершенного вида.
(25) «Должно быть, я еще не верила, что откроют, потому что это
«откройте же» я повторила раз десять» – квантификатор находится в
постпозиции, повтор действий происходит друг за другом – 73% респондентов
выбрали глагол совершенного вида.
(26) «Шутки не утомляют ни разу – смотрела фильм раз 10, и всё равно
смеюсь, плачу, переживаю и вообще всё время смотрю, как в первый раз» –
квантификатор находится в постпозиции. Употребление неограниченно-кратного
Page 163
163
значения несовершенного вида приближается к использованию обобщённо-
фактического значения в аналогичных контекстах без указания кратности. 53%
опрошенных выбрали глагол несовершенного вида, 45% – совершенного, 2% –
оба варианта.
Таким образом, вне зависимости от типа квантификатора решающую роль
при выборе видовой формы играет скорее оппозиция действия и предела, чем
какие-либо дополнительные значения. При этом для обозначения многократного
действия говорящие предпочитают использовать несовершенный вид глагола, что
также подтверждает связь совершенного вида с единичным действием, а точнее, с
пределом действия. Тем не менее, обозначения предела между ситуациями в
подобных контекстах также возможно.
Интересен также тот факт, что в этой группе выбор обеих форм стал ещё
более редким, чем в предыдущей, и ни разу не превысил 10%, то есть по
отношению к рассматриваемым предложениям возможны различные
интерпретации, однако употребление той или иной видовой формы оказывается
значимым для говорящих. Это доказывает, что видовые инварианты при
конкуренции ограниченно-кратного и суммарного значений сохраняют свои
основные характеристики, и различия между ними не нейтрализуются.
2.3.3. Неограниченно-кратное значение несовершенного вида –
наглядно-примерное совершенного
Этот тип был представлен в анкетах 9 контекстами. Результаты
эксперимента представлены в таблице (таблица 7). Для первых пяти контекстов
несовершенный вид делится на 2 варианта: прошедшее и настоящее время.
Page 164
164
Таблица 7
№ Предложение НСВ СВ Оба22
Пр. вр. Наст. вр
59%
2%
37%
2%23
59% 3% 36% 2%24
56% 11% 32% 1%
2 Когда ему казалось, что я слишком замешкался, он
подходил / подходит / подойдёт поближе, жалобно тявкал
/ тявкает / тявкнет и начинал / начинает / начнёт вилять
хвостом.
Подходил /подходит / подойдёт
Тявкал / тявкает / тявкнет
Начинал / начинает / начнёт
82%
81%
79%
6%
5%
8%
10%
12%
11%
2%
2%
2%
3 Ну и была ж свинья – прямо лев! Как выходила / выходит/
выйдет на улицу, хрюкала / хрюкает / хрюкнет – кругом
пусто!
выходила / выходит/ выйдет
хрюкала / хрюкает / хрюкнет
9%
8%
3%
4%
86%
88%
2%25
–
40%
40%
40%
2%
10%
15%
Оба – 1 %
3% 5%
Оба - 1%
6 Лёве иногда приходят / придут в голову весьма
неожиданные мысли.
97%30 3% –
22 В этом случае при отсутствии пояснений выбирались все предложенные формы 23 При этом 1% выбрали глаголы «задаёт», «задаст», и 1 % – все варианты. 24 При этом 1% выбрали глаголы «взвешивает», «взвесит», и 1% – все варианты. 25 При этом 1% признали равноправными варианты «выходила», «выйдет», ещё 1% – «выходит», «выйдет». 26 Равноправными были признаны варианты «снимал», «снимет». 27 Варианты «брал», «возьмёт» 28 Варианты «отправился», «отправится» 29 При этом варианты «просыпался», «проснётся» выбрали 5% респондентов, варианты «просыпается»,
«проснётся» – 1%, и все варианты – 1 %. 30 Начиная с шестого предложения предлагаются только два варианта: несовершенный или совершенный вид.
Page 165
165
Продолжение таблицы 7
7 Русский человек не рациональный, не меркантильный,
может последнюю рубашку отдать, но иногда крадёт /
украдёт.
54% 45% 1%
8 – Я соскучился по тебе, Владимир. Почему ты никогда не
заходишь / не зайдёшь?
94% 6% –
9 – Саня, что же ты никогда не заходишь / не зайдёшь? 91% 8% 1%
В предложении (1) «Самохин не был красноречив, он как бы размышлял
вслух – задаст себе трудный вопрос, взвесит, что и как, и ответит»
представлен ряд связанных действий, что является традиционным условием для
использования наглядно-примерного значения, что и сделал автор. Употребление
совершенного вида в будущем времени делает контекст стилистически
маркированным, таким образом, выбор между несовершенным и совершенным
видами будет равен выбору между более нейтральным и более экспрессивным
вариантом. Для того чтобы сгладить стилистическое противопоставление, в
анкету была добавлена форма несовершенного вида настоящего времени, также
не являющаяся нейтральной в силу появления настоящего исторического
времени, делающего описание более наглядным31. В результате эксперимента
предпочтение респондентов было отдано форме несовершенного вида
прошедшего времени (59% – в первом и втором случае, 56% – в третьем). Форма
настоящего времени выбиралась редко, при этом частота её выбора существенно
варьировалась (глагол «задаёт» выбрали 2% опрошенных, глагол «взвешивает» –
3%, а глагол «отвечает» – уже 11%). Кажется, что комбинировать разные формы
глагола в данном контексте довольно трудно, однако участники эксперимента не
всегда выбирали формы одного времени или вида (см. таблицу 8)
Таблица 8
Самохин не был красноречив, он как бы размышлял вслух – задавал себе трудный вопрос,
взвешивал, что и как, и отвечал.
56%
Самохин не был красноречив, он как бы размышлял вслух – задаст себе трудный вопрос,
взвесит, что и как, и ответит.
28%
31 Во второй анкете в контекстах №1 и №3 были представлены только две видовые формы, что отразилось в статье
«Выбор глагола в условиях конкуренции видов» [Воронец 2015a, с. 23-24]. Явное предпочтение несовершенного
вида в первом контексте и совершенного – в третьем заставило предположить, что в более экспрессивном
контексте выбирается более экспрессивная форма. В связи с этим оба контекста были включены и в третью анкету,
но в ней были предложены уже три глагольные формы. Однако результат почти не изменился.
Page 166
166
Продолжение таблицы 8
Самохин не был красноречив, он как бы размышлял вслух – задаёт себе трудный вопрос,
взвешивает, что и как, и отвечает.
2%
Самохин не был красноречив, он как бы размышлял вслух – задавал / задаёт / задаст
себе трудный вопрос, взвешивал / взвешивает / взвесит, что и как, и отвечал / отвечает
/ ответит.
1%
Самохин не был красноречив, он как бы размышлял вслух – задавал себе трудный вопрос,
взвешивал, что и как, и ответит.
3%
Самохин не был красноречив, он как бы размышлял вслух – задаёт / задаст себе
трудный вопрос, взвешивает / взвесит, что и как, и ответит.
1%
Самохин не был красноречив, он как бы размышлял вслух – задаст себе трудный вопрос,
взвешивает, что и как, и отвечает.
1%
Самохин не был красноречив, он как бы размышлял вслух – задаст себе трудный вопрос,
взвесит, что и как, и отвечает.
8%
Таким образом, для выражения многократного действия снова оказался
предпочтителен несовершенный вид глагола.
В контексте (2) «Когда ему казалось, что я слишком замешкался, он
подходил поближе, жалобно тявкал и начинал вилять хвостом» представлены
типичные, регулярно повторяющиеся действия. Однако первая часть контекста
«когда ему казалось» оставляет меньше возможностей для создания наглядного
примера и акцентирует внимание на многократности. Действительно, участники
эксперимента отдали явное предпочтение глаголам несовершенного вида
прошедшего времени (82% – в первом и 81% – втором случае, 79% – в третьем).
Комбинации представлены в таблице (см. таблицу 9):
Таблица 9
Когда ему казалось, что я слишком замешкался, он подходил поближе, жалобно тявкал
и начинал вилять хвостом.
77%
Когда ему казалось, что я слишком замешкался, он подойдёт поближе, жалобно
тявкнет и начнёт вилять хвостом.
9%
Когда ему казалось, что я слишком замешкался, он подходит поближе, жалобно
тявкает и начинает вилять хвостом.
4%
Когда ему казалось, что я слишком замешкался, он подходил / подходит / подойдёт
поближе, жалобно тявкал / тявкает / тявкнет и начинал / начинает / начнёт вилять
хвостом.
2%
Когда ему казалось, что я слишком замешкался, он подходил поближе, жалобно
тявкнет и начинает вилять хвостом.
2%
Когда ему казалось, что я слишком замешкался, он подходил поближе, жалобно
тявкнет и начнёт вилять хвостом.
1%
Когда ему казалось, что я слишком замешкался, он подойдёт поближе, жалобно тявкал
и начинает вилять хвостом.
1%
Когда ему казалось, что я слишком замешкался, он подходил поближе, жалобно тявкал
и начинает вилять хвостом.
1%
Когда ему казалось, что я слишком замешкался, он подходил поближе, жалобно
тявкает и начнёт вилять хвостом.
1%
Page 167
167
Продолжение таблицы 9
Когда ему казалось, что я слишком замешкался, он подходит поближе, жалобно тявкал
и начинал вилять хвостом.
2%
В предложении (3) «Ну и была ж свинья – прямо лев! Как выйдет на улицу,
хрюкнет – кругом пусто!» знаки препинания, своеобразный синтаксис и
лексические компоненты создают экспрессивность контекста, подводя к
нестандартному использованию совершенного вида. В результате уже 86%
опрошенных выбрали совершенный вид глагола в первом случае (88% – во
втором). Как и в предыдущих примерах появились неожиданные комбинации:
Таблица 10
Ну и была ж свинья – прямо лев! Как выйдет на улицу, хрюкнет – кругом пусто! 85%
Ну и была ж свинья – прямо лев! Как выходила на улицу, хрюкала – кругом пусто! 8%
Ну и была ж свинья – прямо лев! Как выходит на улицу, хрюкает – кругом пусто! 3%
Ну и была ж свинья – прямо лев! Как выходила на улицу, хрюкнет – кругом пусто! 1%
Ну и была ж свинья – прямо лев! Как выйдет на улицу, хрюкает – кругом пусто! 1%
Ну и была ж свинья – прямо лев! Как выходила / выйдет на улицу, хрюкнет – кругом
пусто!
1%
Ну и была ж свинья – прямо лев! Как выходит / выйдет на улицу, хрюкнет – кругом
пусто!
1%
По-видимому, решающим аргументом для выбора наглядно-примерного
значения стала именно экспрессивность контекста, то есть стилистический
фактор, что подтверждает наши заключения.
В контексте (4) «И он сам, бывало, снимал галстук и, переодевшись, брал в
руки малярную кисть и отправлялся на работу вместе с отцом и братом»
используется несовершенный вид глагола. При этом повторяемость ситуации
маркирована словом «бывало». В результате эксперимента глагол прошедшего
времени несовершенного вида выбрали 40% респондентов. Что касается выбора
совершенного вида, то процент его выбора колебался от 53% (в первом случае) до
39% (по отношению к глаголу «отправляться»). Процентные колебания
обусловлены возникновением разнообразных комбинаций (см. таблицу 11):
Таблица 11
И он сам, бывало, снимал галстук и, переодевшись, брал в руки малярную кисть и
отправлялся на работу вместе с отцом и братом.
39%
Page 168
168
Продолжение таблицы 11
И он сам, бывало, снимет галстук и, переодевшись, возьмёт в руки малярную кисть и
отправится на работу вместе с отцом и братом.
39%
И он сам, бывало, снимает галстук и, переодевшись, берёт в руки малярную кисть и
отправляется на работу вместе с отцом и братом.
2%
И он сам, бывало, снимет галстук и, переодевшись, берёт в руки малярную кисть и
отправляется на работу вместе с отцом и братом.
8%
И он сам, бывало, снимет галстук и, переодевшись, брал в руки малярную кисть и
отправлялся на работу вместе с отцом и братом.
1%
И он сам, бывало, снимет галстук и, переодевшись, возьмёт в руки малярную кисть и
отправляется на работу вместе с отцом и братом.
5%
И он сам, бывало, снимал галстук и, переодевшись, брал / возьмёт в руки малярную кисть
и отправлялся/ отправляется на работу вместе с отцом и братом.
1%
И он сам, бывало, снимал / снимет галстук и, переодевшись, брал / возьмёт в руки
малярную кисть и отправлялся / отправится на работу вместе с отцом и братом.
5%
В предложении (5) «Бывало, проснётся маленький Вовка ночью – темно,
страшно, а над кроватью весёлый клоун улыбается – маленький такой, чуть
заметный» автор использует совершенный вид глагола. Вся ситуация
описывается так, чтобы происходящее как бы разворачивалась перед слушателем,
недаром в предложении появляется настоящее время глагола «улыбается». Глагол
совершенного вида будущего времени также работает на эту задачу, так как
сосредотачивает внимание на возникновении новой ситуации, что в отличие от
многократного действия можно «наблюдать». Кроме того, будущее время в
русском языке тесно связано с настоящим. Действительно, в отличие от примеров
(1, 2, 4), где глаголы прошедшего времени выбирались активно, в этом случае
только 3% респондентов предпочли глагол «просыпался». Впрочем,
«просыпается», несмотря на то, что в предложении уже есть глагол настоящего
времени, тоже выбрали только 5% опрошенных, зато вариант «проснётся» был
выбран 84%.
В предложении (6) «Лёве иногда приходят в голову весьма неожиданные
мысли» используется маркёр «иногда». Хотя «бывало» может объясняться через
наречие «иногда» [Ефремова 2004, с. 74], его значение также определяется как
«не часто случалось в прошлом» [Там же] или даже «случалось в прошлом»
[Ожегов 1989, с. 70], то есть не маркирует особой периодичности. «Иногда» же в
обоих названных словарях определяется как «время от времени», то есть
Page 169
169
содержит семантику регулярности, что более соответствует несовершенному
виду. В результате эксперимента 97% респондентов выбрали глагол
несовершенного вида.
В контексте (7) «Русский человек не рациональный, не меркантильный,
может последнюю рубашку отдать, но иногда украдёт» используется
совершенный вид глагола. Несовершенный вид в данном контексте привносил бы
многократность как нечто постоянное, регулярно случающееся; совершенный вид
привносит неожиданность (за счёт обозначения смены ситуации) – кража
предстаёт как ничем не мотивированное, непонятно откуда возникшее действие.
Благодаря использованию совершенного вида появляется антиномия, в которой
один и то же человек способен и на подвиг (отдать последнюю рубашку –
инфинитив тоже совершенного вида), и на преступление, и никакой регулярности
в этих действиях не предполагается. Конкуренция видов в этом контексте
приближается к конкуренции потенциально-качественного и потенциального
значений видов, но наречие «иногда» в сочетании с несовершенным видом не
позволяет однозначно трактовать действие как свойство субъекта. 54%
респондентов предпочли глагол несовершенного вида, 45% – совершенного, и 1%
– оба варианта.
Таким образом, можно предположить, что контексты с маркёром «иногда»
(6, 7) в большей степени, чем с маркёром «бывало» (4, 5), влияют на
использование несовершенного вида. При этом чем меньшую регулярность
отражает контекст, тем выше вероятность выбора совершенного вида.
Рассмотрим контексты с отрицательными конструкциями.
В предложении (8) «– Я соскучился по тебе, Владимир. Почему ты никогда
не заходишь?» используется глагол несовершенного вида, то есть ситуация
представлена как многократная, и действие отрицается в каждой точке вектора
объективного времени (см. параграф 2.2.3). Однако никаких показателей для
предпочтения именно такой интерпретации в контексте нет. В результате
эксперимента 94% опрошенных вслед за автором выбрали глагол несовершенного
вида, 6% – совершенного.
Page 170
170
В контексте (9) «– Саня, что же ты никогда не зайдёшь?» говорящий
спрашивает о конкретной реализации действия в конкретной точке, то есть не то,
почему Саня никогда не заходит (= всегда не заходит), а почему он ни разу не
зашёл (хотя с точки зрения объективной действительности это одна и та же
ситуация). Тем не менее, 91% участников эксперимента снова выбрали глагол
несовершенного вида, 8% – совершенного, и 1% признали варианты
равноправными.
Таким образом, для носителей языка и в отрицательных конструкциях
значение многократности привычно выражать с помощью несовершенного вида,
то есть отрицать все точки на векторе времени.
Для выбора совершенного вида в рассматриваемой группе нужен либо
экспрессивный контекст, либо ограничения на понимание действия как
регулярного. Процент выбора обеих видовых форм, как и в предыдущей группе,
не превысил 10%.
2.3.4. Потенциально-качественное значение несовершенного вида –
потенциальное значение совершенного
Этот тип был представлен в анкетах 11 контекстами. Результаты
эксперимента представлены в таблице (таблица 12):
Таблица 12
№ Предложение НСВ СВ Оба
1 Он чинит / починит любую техническую новинку. 12% 87% 1%
2 Это сильная девушка, которая всегда помогает / поможет и
поддерживает / поддержит.
1. помогает / поможет
2. поддерживает / поддержит
13%
13%
84%
83%
3%
4%
3 Они безотказные ребята, не обязаны делать такую работу, но
всегда помогают / помогут.
25% 73% 2%
4 Живущие в университетском городке также могут получить
бесплатные консультации для отстающих или просто пообщаться
с профессорами, которые любезно принимают / примут любого в
своём офисе.
19% 76% 5%
Page 171
171
Продолжение таблицы 12
5 Он очень общителен, умеет находить / найти общий язык с
людьми.
76% 23% 1%
6 Она умеет находить / найти подход к любому человеку. 29% 69% 2%
7 Именно поэтому ирландцы так любят говорить/ поговорить о
погоде и сложили о ней множество пословиц, поговорок и шуток.
49,5% 45,5% 5%
8 На Украине в пиццу любят добавлять / добавить курицу, грибы,
колбаски, сладкий перец, сыр, зелень.
89% 7% 4%
9 Мне нужно было учить весь роман, потому что князь Мышкин
очень любит говорить / поговорить, как оказалось.
9% 88% 3%
10 Кто хочет / захочет работать в школе в настоящее время? 29% 68% 3%
11 Кто думает / подумает весной о рябине? Кто вспоминает /
вспомнит осенью сирень?
1. думает / подумает
2. вспоминает / вспомнит
73%
54%
23%
41%
4%
5%
В предложении (1) «Он починит любую техническую новинку» используется
потенциальное значение совершенного вида, то есть выражается способность
говорящего в любой момент проявить своё умение. В результате эксперимента
87% опрошенных предпочли авторский вариант совершенного вида.
В контексте (2) «Это сильная девушка, которая всегда поможет и
поддержит» использование совершенного вида можно считать более значимым,
так как способность помочь реализуется в более специфических условиях, чем
способность починить технику, то есть ситуацию можно трактовать так: как
только нужна будет помощь, эта девушка поможет. Впрочем, это различие
следует признать субъективным. В результате эксперимента в первом случае
глагол совершенного вида был выбран 84% участников эксперимента, во втором –
83%, глагол несовершенного вида выбрали по 13% опрошенных, и
равноправными варианты признали 3% опрошенных в первом случае, и 4% – во
втором (при этом 1% из этих 4% признали варианты «поддержит» и
«поддерживает» равноправными, в первом случае выбрав глагол совершенного
вида «поможет»).
В предложении (3) «Они безотказные ребята, не обязаны делать такую
работу, но всегда помогают» автор использовал глагол несовершенного вида,
тем самым представив не абстрактную способность, а реализующиеся действия,
Page 172
172
то есть сделав ситуацию более активной. Тем не менее, 73% респондентов снова
выбрали глагол совершенного вида.
Тот же результат в предложении (4) «Живущие в университетском городке
также могут получить бесплатные консультации для отстающих или просто
пообщаться с профессорами, которые любезно принимают любого в своём
офисе», где совершенный вид выбрали 76% участников эксперимента. Возможно,
причиной такого выбора стало то, что значение возможности задаётся уже
конструкцией «могут получить», а, как было указано в параграфе 2.2.4, будущее
время глагола усиливает эту потенциальность.
В контексте (5) «Он очень общителен, умеет находить общий язык с
людьми» 76% опрошенных выбрали инфинитив несовершенного вида, и только
23% – совершенного. Видимо, усиленная многократность (способность субъекта
направлена на разные объекты) препятствовала свободному выбору совершенного
вида.
Сравним: в предложении (6) «Она умеет найти подход к любому человеку»
69% респондентов снова выбрали глагол совершенного вида. То, что способность
субъекта описывается на основании единичного примера, маркируется
дополнением «любой человек», хотя и в этом предложении может использоваться
глагол несовершенного вида, который, возможно, привносит оттенок
длительности, тем самым маркируя усилия субъекта.
В контексте (7) «Именно поэтому ирландцы так любят говорить о погоде и
сложили о ней множество пословиц, поговорок и шуток» представлено общее
свойство характера (поведения) ирландцев, то есть типизирован и субъект
(множество субъектов), и его свойство. В соответствии с этим действие мыслится
как постоянно повторяющееся, и используется несовершенный вид. Однако в
таких контекстах может употребляться и совершенный вид, представляющий
единичную реализацию этого свойства, предел конкретной порции действия, а
сам контекст может приобрести ироничный оттенок (см. параграф 2.2.4). В
результате эксперимента 49,5% опрошенных выбрали глагол несовершенного
вида, 45,5% – совершенного, и 5% признали варианты равноправными.
Page 173
173
В похожем контексте (8) «На Украине в пиццу любят добавить курицу,
грибы, колбаски, сладкий перец, сыр, зелень» субъект снова обобщён, но автор
использовал глагол совершенного вида. Однако уже 89% респондентов предпочли
глагол несовершенного вида. Действительно, этот контекст труднее воспринимать
как потенциально ироничный, кроме того, выражение «любит поговорить»
представляет собой почти речевое клише в отличие от «любят добавить».
В предложении (9) «Мне нужно было учить весь роман, потому что князь
Мышкин очень любит поговорить, как оказалось» ощущается ироничный
оттенок, возникающий, в том числе благодаря добавлению «как оказалось»,
маркирующему авторскую модальность. В результате 88% участников
эксперимента выбрали глагол совершенного вида.
В предложении (10) «Кто захочет работать в школе в настоящее время?»
68% опрошенных выбрали глагол совершенного вида. При использовании глагола
несовершенного вида вопрос во многом теряет риторический посыл и становится
более конкретным. С точки зрения видовых значений это неожиданный результат,
но значение потенциальности в подобных контекстах создаётся не столько
совершенным видом, сколько будущим временем.
Впрочем, в контексте (11) «Кто думает весной о рябине? Кто вспоминает
осенью сирень?» в первом случае несовершенный вид выбрали уже 73%
опрошенных. Выбор второго глагола отличается большим разнообразием:
вариант «вспоминает» несовершенного вида предпочли только 54% опрошенных
(41% – «вспомнит» совершенного вида, и 5% оценили варианты как
равноправные). Именно этот контекст отличался наибольшим количеством
комбинаций (см. таблицу 13):
Таблица 13
Кто думает весной о рябине? Кто вспоминает осенью сирень? 53%
Кто подумает весной о рябине? Кто вспоминает осенью сирень? 1%
Кто думает весной о рябине? Кто вспомнит осенью сирень? 18%
Кто подумает весной о рябине? Кто вспомнит осенью сирень? 22%
Кто думает / подумает весной о рябине? Кто вспоминает / вспомнит осенью сирень? 3%
Кто думает / подумает весной о рябине? Кто вспомнит осенью сирень? 1%
Кто думает весной о рябине? Кто вспоминает / вспомнит осенью сирень? 2%
Page 174
174
Таким образом, чёткой закономерности употребления видов в подобных
риторических вопросах в результате эксперимента не выявлено. Кроме того,
трудно понять, как такие предложения трактовались говорящими, ведь в этих
контекстах нет чётко выраженных условий для актуализации действия или его
предела.
Результаты эксперимента доказали, что обозначение возможности как
единичной реализации, возможной в любой взятый момент времени, привычно
для носителей языка, и может встречаться в речи чаще, чем обозначение свойства
как постоянного признака (действия). Однако в тех случаях, когда ощущение
многократности привносится за счёт множественности субъектов или объектов,
вероятность выбора совершенного вида значительно меньше, чем
несовершенного (контекст 5). Выбор обеих видовых форм снова не превысил
10%.
Page 175
175
ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ
1) Оппозиция действия и предела является одним из базовых способов
концептуализации явлений действительности в русском языке.
2) Вне зависимости от сознательного или случайного употребления
видовой формы инвариантные значения видов сохраняются.
3) Контекст, ограничивающий возможности обозначения действия и
предела, существенно влияет на возможность выбора того или иного вида.
4) При конкуренции видов инвариантные значения граммем сохраняются,
но для говорящего могут оказаться не важными те или иные выражаемые ими
параметры.
5) Для говорящего видовые формы редко бывают равноправны по
отношению к одному и тому же контексту. Выбирая глагол, автор представляет
себе конкретную ситуацию, поэтому конкуренция видов, основывающаяся на
неясности аспектуальных параметров, в реальных речевых условиях, существенно
ниже, чем в теории. Эксперимент показал, что выбор обеих форм чаще
происходил в случае конкуренции обобщённо-фактического и конкретно-
фактического значений. Учитывая, что глагол в обобщённо-фактическом
значении указывает на само наличие действие, кажется закономерным, что он
свободно может замещать глагол совершенного вида. Однако по данным
эксперимента можно сделать вывод, что для описания единичной ситуации,
детали протекания которой не актуализируются в контексте, носители языка,
скорее, выберут глагол совершенного вида. Реальная же конкуренция видов имеет
место в отрицательных или вопросительных предложениях, в контекстах со
смещением внимания с самого действия, например, на его производителя и в
контекстах, однозначно интерпретировать которые очень сложно.
6) Анализ экспериментальных данных позволяет выделить следующие
закономерности выбора видовой формы:
а) при конкуренции обобщённо-фактического и конкретно-фактического
значений:
Page 176
176
Чем выше степень неопределённости, тем больше процент выбора
несовершенного вида. Неопределённость в первую очередь связана с
неизвестностью аспектуальных параметров действия или даже самого наличия
действия. Несовершенный вид также предпочтителен, если актуализация тех или
иных параметров не важна для говорящего, и достаточно простого указания на то,
что действие имело место.
Если в контексте было представлено локализованное на временной оси
законченное действие, носители языка зачастую предпочитают обозначение
предела, что указывает на то, что в прошедшем времени совершенный вид
является более нейтральным. Однако если в предложении актуализируется
процесс, и указываются сопутствующие ему обстоятельства, предпочтение вновь
отдаётся несовершенному виду.
Явная смена ситуации почти вынуждает выбрать глагол совершенного
вида. При этом тот факт, достигло ли действие желаемого результата или нет,
практически не влияет на выбор видовой формы. Не важным оказывается и то,
сохраняется ли в текущем состоянии естественный результат названного
действия, – для выбора совершенного вида достаточно того, что по завершении
некоего процесса наступила новая ситуация.
Перечисленные особенности сохраняются и в отрицательных
предложениях.
Разобщённость действия с моментом речи является дополнительным
фактором и трактуется говорящими с точки зрения субъективного восприятия
актуальности названного действия.
Ожидаемость действия также следует считать дополнительным
фактором, закономерно вытекающим из способности совершенного вида
обозначать предел.
Актуализация статических и динамических параметров ситуации, когда
речь не идёт о явной смене ситуации или длителньом процессе, например в случае
с глаголами мысли, зависит от предпочтений говорящего, и зачастую выбирается
обозначение текущей минуты с помощью несовершенного вида.
Page 177
177
Модальные оттенки по-разному оцениваются носителями языка и
влияют на выбор глагола в меньшей степени, чем оппозиция действия и предела.
b) При конкуренции ограниченно-кратного и суммарного значений:
Нейтральным является употребление несовершенного вида, так как
выражение многократности – его традиционная функция, в то время как в
контексте с совершенным видом значение повторяемости создаётся другими
средствами.
В контекстах с обратимым действием традиционно выбирается глагол
несовершенного вида, если нет необходимости актуализировать смену состояния.
Важным фактором, влияющим на выбор вида, является длина интервалов
между действиями (в случае с короткими интервалами, когда повторы действия
происходят один за другим, предпочтителен совершенный вид).
Позиция квантификатора после глагола повышает вероятность выбора
совершенного вида, однако это можно считать добавочным фактором,
следующим за смысловым.
Перечисленные факторы оказывают решающее влияние на выбор
глагольной формы вне зависимости от типа квантификатора.
При увеличении кратности действия распределение между видами
сохраняется.
c) При конкуренции неограниченно-кратного и наглядно-примерного
значений:
Совершенный вид выбирается в наиболее экспрессивных контекстах,
когда лексические и синтаксические средства в предложении подсказывают, что и
видовая форма должна быть особенной.
Чем более регулярное действие представлено в контексте, тем меньше
возможностей для выбора совершенного вида.
Те же особенности видового употребления сохраняются в отрицательных
конструкциях.
d) При конкуренции потенциально-качественного и потенциального
значений:
Page 178
178
Участники эксперимента предпочитали потенциальное значение
совершенного вида, переводящего ситуации из поля умения в поле возможности.
Несовершенный вид выбирался в тех случаях, когда в предложении
усиливалось значение многократности, например, за счёт распространения
способности субъекта на разные объекты.
При описании привычек или особенностей субъекта, например, в
конструкциях типа «любит + инфинитив» совершенный вид предпочтителен, если
в контексте можно усмотреть ироничный оттенок.
Чёткой закономерности употребления видов в риторических вопросах в
результате эксперимента не найдено.
e) При конкуренции видов в сфере обозначения ограниченно-длительных
действий:
Глагол совершенного вида однозначно предпочтителен, если в контексте
представлена смена ситуации.
Делимитативный глагол в отличие от предуративного используется по
отношению к действиям небольшой продолжительности.
Page 179
179
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В настоящем исследовании предпринята попытка найти инвариантные
значения видов, способные объяснить употребление видов в различных
контекстах, в том числе в условиях конкуренции видов.
Мы предположили, что противопоставление видов в русском языке
представляет собой оппозицию действия и предела, и эту оппозицию следует
считать эквиполентной. Эта интерпретация позволяет охватить глаголы Perfectiva
и Imperfectiva Tantum, а также предлагает ответы на традиционные
аспектологические вопросы: почему совершенный вид не сочетается с фазовыми
глаголами, не употребляется в настоящем времени и др.
Анализ частных значений видов, а также правил их употребления привёл к
выводу о том, что выделенные инварианты сохраняются во всех случаях видового
употребления, а значит, частные значения следует считать контекстуальными
реализациями инвариантных, а правила употребления видов – прямым следствием
функционирования оппозиции действия и предела. Однако важно помнить о том,
что инвариант имеет полевую структуру, поэтому инвариантное значение может
ослабляться контекстом.
Что касается свободы говорящего при выборе видовой формы, то она
заключается в выборе между двумя способами концептуализации
действительности, то есть между представлением события как действия и
обозначением его предела. Даже если говорящий не хочет выделять ни один из
параметров ситуации, он вынужден выбрать одну из видовых форм. В этом случае
различия между видами могут быть сведены к минимуму, однако оппозиция
действия и предела может быть актуализирована в любой момент, когда
представление ситуации будет нуждаться в конкретизации.
Проведённый эксперимент доказал, что носители языка редко признают
равноправность видовых форм в условиях конкуренции видов в конкретно взятом
контексте. То есть употребление того или иного вида в некоторых предложениях
может быть практически равновероятным, но говорящий в силу своей
Page 180
180
интерпретации отдаст предпочтение одному из них. При этом возможность
выбора обеих форм различается в разных типах конкуренции, и выше всего при
конкуренции обобщённо-фактического и конкретно-фактического значений, что
доказывает, что противопоставление единичности – множественности как один из
способов реализации оппозиции действия и предела значимо для носителей
русского языка и почти не подвергается нейтрализации.
При этом контекст чаще всего предопределяет выбор вида, существенно
ограничивая выбор другой глагольной формы. Из 92 использованных в
эксперименте предложений-трансформ только в 11 контекстах выбор одного из
видов не превышал выбор другого более чем на 10%. Подчеркнём, что подобное
распределение следует считать вариативностью интерпретации, а не
нейтрализацией видовых различий, так как в подобных случаях носители языка не
выбирали вариант «оба вида», предусмотренный в эксперименте.
Эксперимент, направленный на выбор глагольной формы в предложениях-
трансформах, не может однозначно ответить на вопрос, чем руководствовались
носители языка при выборе глагола. Однако он мог как подтвердить возможность
интерпретации противопоставления видов как оппозиции действия и его предела,
так и опровергнуть её. Полученные данные показали, что выдвинутая в работе
гипотеза имеет право на существование, обладает объяснительным потенциалом и
не противоречит языковым данным.
При анализе полученных данных были выделены следующие факторы
выбора видовой формы в условиях потенциальной конкуренции видов:
1) Неопределённость параметров ситуации (чем выше неопределённость,
тем чаще выбирается несовершенный вид);
2) Смена ситуации (чем более явная смена ситуации представлена в
контексте, тем с большей вероятностью выбирается совершенный вид).
3) Внимание к деталям ситуации (если в контексте есть показатели,
актуализирующие само действие, например, сопутствующие действию события,
предпочтителен несовершенный вид глагола).
Page 181
181
4) Многократность ситуации (чем более регулярная ситуация представлена
в контексте, тем меньше вероятность того, что говорящий решит обозначить
предел, традиционно не предполагающий многократности).
Все эти факторы являются прямым следствием функционирования
оппозиции действия и его предела, таким образом, выдвинутую гипотезу можно
считать подтверждённой.
Перспективы настоящего исследования в первую очередь видятся в
расширении экспериментального материала, а также в уточнении полученных
данных. Анализ результатов проведённого эксперимента позволяет
предположить, что конкуренция видов в речи носителей языка представляет
собой более редкое явление, чем принято считать. В теории в рассматриваемых
контекстах можно употребить оба вида глагола, однако говорящий
интерпретирует предложение одним из доступных способов, которому
соответствует только одна глагольная форма. Однако нельзя утверждать, что
видовые различия никогда не нейтрализуются – так, например, оппозиция
действия и предела ослабляется в отрицательных контекстах. Для определения
области нейтрализации, если таковая имеется, а также доказательства того, что
выбор респондентами разных видовых форм говорит о наличии различных
интерпретаций ситуации, требуется провести эксперимент другого типа,
направленный на выявление интерпретаций говорящего.
Page 182
182
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1) Авилова Н. С. Вид глагола и семантика глагольного слова /
Н. С. Авилова. – М.: Наука, 1976. – 326 с.
2) Аксаков К. С. О русских глаголах [Электронный ресурс] / К. С. Аксаков.
– М.: в типографии Л. Степановой, 1855. – 47 с. – Режим доступа: http://books.e-
heritage.ru/book/10075772
3) Апресян Ю. Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира /
Ю. Д. Апресян // Избранные труды. Т. 2. Интегральное описание языка и
системная лексикография. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Школа «Языки русской
культуры», 1995a. – С. 629-650.
4) Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. 1. Лексическая семантика
(синонимические средства языка) / Ю. Д. Апресян. – 2-е изд., испр. и доп. –
М.: Школа «Языки русской культуры», 1995b. – 472 с.
5) Апресян Ю. Д. Принципы семантического описания единиц языка /
Апресян Ю. Д. // Семантика и представление знаний. Труды по искусственному
интеллекту. II. Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып.
519. – Тарту: Тартуский государственный университет, 1980. – С. 3-24. – Режим
доступа: http://dspace.ut.ee/bitstream/handle/10062/27404/519_semantika_2.pdf
6) Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека / Н. Д. Арутюнова. – 2-е изд.,
испр. – М.: Языки русской культуры, 1999. – 895 с.
7) Арутюнова Н. Д. В целом о целом. Время и пространство в
концептуализации действительности / Н. Д. Арутюнова // Логический анализ
языка. Семантика начала и конца: сб. статей / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. –
М.: Индрик, 2002. – С. 3-18.
8) Архипова Л. В. Изучаем виды глагола: учебное пособие для
иностранцев, изучающих русский язык [Электронный ресурс] / Л. В. Архипова,
Т. В. Губанова. – Тамбов: изд-во Тамбовского государственного технического
университета, 2010. – 76 с. – Режим доступа:
http://verbiaspekt.weebly.com/uploads/6/8/8/5/6885379/material_1__theory_and_exerci
ses.pdf
9) Ахапкина Я. Э. Повторяемость действия в детской речи (семантика
конкретно-субъектной узуальности) / Я. Э. Ахапкина // От значения к форме, от
формы к значению: сборник статей к 80-летию члена-корреспондента РАН
А. В. Бондарко / отв. ред. М. Д. Воейкова. – М.: Языки славянских культур, 2012.
– С. 32-40.
10) Бабайцева В. В. Русский язык. Теория. 5-9 классы. Углубленное
изучение: учеб. для общеобразоват. учреждений / В. В. Бабайцева. – М.: Дрофа,
2012. – 415 с.
11) Барентсен А. А. Трехступенчатая модель инварианта совершенного
вида в русском языке [Электронный ресурс] / А. А. Барентсен // Семантика и
структура славянского вида. Т. I / отв. ред. С. Кароляк. – Kraków: Wydawnictwo
Naukowe WSP, 1995. – С. 1–26. – Режим доступа:
Page 183
183
https://www.uva.nl/binaries/content/documents/personalpages/b/a/a.a.barentsen/en/tab-
three/tab-three/cpitem%5B6%5D/asset?1355373295426
12) Бенаккио, Р. Глагольный вид в императиве в южнославянских языках /
Р. Бенаккио // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура: сб. статей в честь
Н. Д. Арутюновой / отв. ред. Ю. Д. Апресян. – М.: Языки славянской культуры,
2004. – С. 267-275.
13) Бирих А. К. Словарь фразеологических синонимов русского языка:
свыше 8000 русских фразеологизмов, 950 синонимических рядов, толкование
значений, алфавитный указатель фразеологизмов / А. К. Бирих, В. М. Мокиенко,
Л. И. Степанова; под. ред. В. М. Мокиенко. – М.: АСТ-ПРЕСС, 2009. – 445 с.
14) Богданова Г. А. Уроки русского языка в 5 классе: пособие для
учителей общеобразоват. учреждений / Г. А. Богданова – 5-е изд. – М.:
Просвещение, 2011. – 224 с.
15) Богородицкий В. А. Общий курс русской грамматики: из
университетских чтений / В. А. Богородицкий. – 7-е изд. – М.: URSS: Едиториал
УРСС, 2011. – 556 с.
16) Бодуэн де Куртенэ И. А. Избранные труды по общему языкознанию: в
2 т. / И. А. Бодуэн де Куртенэ. – М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1963.– Т. 1.– 382 с.
17) Бондарко А. В. Вид и время русского глагола: значение и
употребление / А. В. Бондарко. – М.: Просвещение, 1971. – 240 с.
18) Бондарко А. В. Грамматическая форма и контекст (о понятиях
"частное значение", "функция грамматической формы" и "категориальная
ситуация") / А. В. Бондарко // Русский язык. Функционирование грамматических
категорий. Текст и контекст. Виноградовские чтения XII – XIII: сб. статей / отв.
ред. Н. Ю. Шведова. – М.: Наука, 1984. – С. 14-32.
19) Бондарко А. В. Инварианты и прототипы в системе функциональной
грамматики / А. В. Бондарко // Проблемы функциональной грамматики:
Семантическая инвариантность / вариативность / отв. ред. А. В. Бондарко,
С. А. Шубик. – СПб.: Наука, 2003a. – С. 5–36.
20) Бондарко А. В. К вопросу о семантической немаркированности
несовершенного вида в русском языке / А. В. Бондарко // Типологические
обоснования в грамматике: К 70-летию проф. В. С. Храковского / [Редкол.:
А. П. Володин и др.]. – М.: Знак, 2004. – С. 76 – 87.
21) Бондарко А. В. О значениях видов русского глагола / А. В. Бондарко //
Вопросы языкознания. – 1990. – №4. – С. 5-24.
22) Бондарко А. В. Семантика предела / А. В. Бондарко // Вопросы
языкознания. – 1986. – №1. – С. 14-25.
23) Бондарко А. В. Теория инвариантности Р. О. Якобсона и вопрос об
общих значениях грамматических форм / А. В. Бондарко // Вопросы языкознания.
– 1996. – №4. – С. 5-18.
24) Бондарко А. В. Теория функциональной грамматики: Введение.
Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис / отв. ред.
А. В. Бондарко. – 3-e изд., стер. – М.: Едиториал УРСС, 2003b. – 348 с.
25) Борисова Е. Г. Частновидовые значения и практические правила
употребления видов русского глагола / Е. Г. Борисова // Типология вида:
Page 184
184
проблемы, поиски, решения: (Материалы Международной научной конференции,
16-19 сентября, 1997 г., МГУ им. М. В. Ломоносова) / отв. ред. М. Ю. Черткова. –
М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. – С. 80-87.
26) Булыгина Т. В. Грамматические и семантические категории и их связи
/ Т. В. Булыгина // Аспекты семантических исследований / отв. ред.
Н. Д. Арутюнова, А. А. Уфимцева. – М.: Наука, 1980. – С. 320 – 355.
27) Булыгина Т. В. Языковая концептуализация мира (на материале
русской грамматики) / Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелев. – М.: Школа «Языки
русской культуры», 1997. – 576 с.
28) Бунеев Р. Н. Русский язык. Учебник для 5-го класса основной школы:
в 2 кн. Кн. 2. / Р. Н. Бунеев, Е. В. Бунеева, Л. Ю. Комиссарова, И. В. Текучёва;
под науч. ред. А. А. Леонтьева. – 3-е изд., испр. – М.: Баласс, 2008. – 208 с.
29) Буслаев Ф. И. Историческая грамматика русского языка /
Ф. И. Буслаев. – М.: Учпедгиз, 1959. – 622 с.
30) Быстрова Е. А. Краткий фразеологический словарь русского языка /
Е. А. Быстрова, А. П. Окунева, Н. М. Шанский. – СПб.: Просвещение, 1992.
– 271 с.
31) Валгина Н. С. Активные процессы в современном русском языке:
учеб. пособие для вузов по филол. направлениям и специальностям /
Н. С. Валгина. – М.: Логос, 2001. – 303 с.
32) Вейсман А. Заметки к истории русской грамматики [Электронный
ресурс] / А. Вейсман // Журнал министерства народного просвещения. – 1899. –
№7. – С. 106-127. – Режим доступа:
http://www.runivers.ru/bookreader/book459976/#page/140/mode/1up
33) Виноградов В. В. Русский язык: (Граммат. учение о слове) /
В. В. Виноградов / под. ред. Г. А. Золотовой. – 4-е изд. – М.: Рус. яз., 2001. –
718 с.
34) Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку / Г. О. Винокур
– М.: Учпедгиз, 1959. – 490 с.
35) Вишняков С. А. Русский язык как иностранный: учеб. пособие для
изучающих русский язык как иностранный: для среднего и продвинутого этапов
обучения / С. А. Вишняков – М.: Флинта: Наука, 1998. – 126 с.
36) Воейкова М. Д. Варьирование форм СВ / НСВ в императиве: анализ
факторов / М. Д. Воейкова // Труды Института лингвистических исследований
РАН. – Т. XI. Ч. 1. Категории имени и глагола в системе функциональной
грамматики / Ред. М. Д. Воейкова, Е. Г. Сосновцева. – СПб.: Наука, 2015. –
С. 539-563.
37) Воронец М. В. Выбор глагола в условиях конкуренции видов /
М. В. Воронец // Вестник Томского государственного университета. – 2015a. –
№401. – С. 21-25.
38) Воронец М. В. Выбор глагола в условиях конкуренции видов в
итеративных конструкциях / М. В. Воронец // Культура и текст. – 2017. – №2(29) –
С. 199-208.
Page 185
185
39) Воронец М. В. Выбор глагола в условиях конкуренции модусных
значений видов / М. В. Воронец // Вестник Кемеровского государственного
университета. – 2016a. – №2. – С. 156-160.
40) Воронец М. В. Оппозиция действия и предела при конкуренции видов
в сфере обозначения ограниченно-длительных действий / М. В. Воронец //
Интеграционные процессы в науке в современных условиях: сборник статей
международной научно-практической конференции. – 2016b. – С. 85-88.
41) Воронец М. В. Оппозиция несовершенного – совершенного вида как
оппозиция действия и его предела / М. В. Воронец // Филология и человек. –
2015b. – № 4. – С. 157-162.
42) Воронец М. В. Противопоставление совершенного и несовершенного
видов в русском языке / М. В. Воронец // Молодежь – Барнаулу: Материалы XVI
научно-практической конференции молодых ученых. – 2014. – С. 752-754.
43) Гавранек Б. Вид и время глагола в старославянском языке /
Б. Гавранек // Вопросы глагольного вида: сборник [перевод]; сост. сб., ред., вступ.
ст. и примеч. Ю. С. Маслова. – М.: изд-во иностр. лит., 1962. – С. 175-183.
44) Гагарина Н. В. Восприятие видов глагола в русском языке:
экспериментальное исследование / Н. В. Гагарина // Вестник Ленинградского
государственного университета имени А. С. Пушкина. – 2008. – №4 (16). –
С. 167-171.
45) Галкина-Федорчук Е. М. Современный русский язык: лексикология,
фонетика, морфология: учеб. пособие для фак. рус. яз. и лит. пед. ин-тов
/ Е. М. Галкина-Федорчук, К. В. Горшкова, Н. М. Шанский. – изд. стер. – М.:
URSS: ЛИБРОКОМ, 2015. – 407 с.
46) Гаттнар А. Конкуренция видов глагола в итеративных контекстах в
зависимости от типа и позиции квантификатора / А. Гаттнар // Вопросы
языкознания. – 2013. – №2. – С. 52-68.
47) Гашнева М. В. Прошедшее несовершенное в севернорусских былинах
и нарративная традиция древнерусских памятников / М. В. Гашнева // Русский
язык в научном освещении. – 2012. – №1 (23). – С. 179-193.
48) Гвоздев А. Н. Вопросы изучения детской речи: [сборник] /
А. Н. Гвоздев. – СПб.; М.: Детство-Пресс: Сфера, 2007. – 471 с.
49) Гегель Г. В. Ф. Наука логики: в 3 т. Т. 2 Учение о сущности /
Г. В. Ф. Гегель [Отв. ред. М. М. Розенталь]. – М.: Мысль, 1971. – 247 с.
50) Гиро-Вебер М. Вид и семантика русского глагола / М. Гиро-Вебер //
Вопросы языкознания. – 1990. – №2. – С. 102-112.
51) Гловинская М. Я. Семантические типы видовых противопоставлений
русского глагола / М. Я. Гловинская. – М.: Наука, 1982. – 154 с.
52) Гловинская М. Я. Инвариант совершенного вида в русском языке /
М. Я. Гловинская // Типология вида: проблемы, поиски, решения: (Материалы
Международной научной конференции, 16-19 сентября, 1997 г., МГУ им.
М. В. Ломоносова) / отв. ред. М. Ю. Черткова. – М.: Школа «Языки русской
культуры», 1998.– С. 125-134.
53) Голуб И. Б. Стилистика русского языка: учеб. пособие для вузов по
специальности «Журналистика» / И. Б. Голуб. – М.: Айрис-пресс, 2006. – 448 с.
Page 186
186
54) Горбов А. А. Предельность и «telicity» / А. А. Горбов // Система
языка и языковое мышление [общеязыковые проблемы, детская речь, фонетика и
орфография, семантика, словообразование, грамматика, синтаксис, образное
мышление, поэтическое мировоззрение и текст художественной литературы:
сборник] / отв. ред. Е. Ф. Киров. – М.: URSS Либроком, 2014. – С. 279-284.
55) Городецкий Б. Ю. Компьютерная лингвистика: моделирование
языкового общения / Б. Ю. Городецкий // Новое в зарубежной лингвистике.
Вып. XXIV: сб. ст. / сост., ред. и вступ. ст. Б. Ю. Городецкого. – М.: Прогресс,
1989. – С. 5-31.
56) Грамматика современного русского литературного языка / отв. ред.
Н. Ю. Шведова. – М.: Наука, 1970. – 767 с.
57) Гуревич В. В. Модальность и семантика глагольного вида /
В. В. Гуревич // Вопросы языкознания. – 2000. – №2 – С. 71-78.
58) Гуревич В. В. Глагольный вид в русском языке: значение и
употребление: учеб пособие для иностранцев, изучающих русский язык /
В. В. Гуревич. – М.: Флинта, 2008. – 221 с.
59) Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 2 т.
Т. 2: П – V / В. И. Даль. – М.: ОЛМА-пресс, 2002. – 1118 с.
60) Зализняк А. А. Введение в русскую аспектологию / А. А. Зализняк,
А. Д. Шмелёв. – М.: Языки русской культуры, 2000. – 226 с.
61) Зализняк А. А. Семантика ‛начала’ с аспектологической точки зрения /
А. А. Зализняк, А. Д. Шмелев // Логический анализ языка. Семантика начала и
конца: сб. статей / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. – М.: Индрик, 2002. – С. 211-224.
62) Зейдель О. О функциях глагольных видов [Отрывок] / О. Зейдель //
Вопросы глагольного вида: сборник [перевод]; сост. сб., ред., вступ. ст. и примеч.
Ю. С. Маслова. – М.: изд-во иностр. лит., 1962. – С. 168-174.
63) Зельдович Г. М. Прагматика грамматики / Г. М. Зельдович. – М.:
Языки славянских культур, 2012. – 643 с.
64) Золотова Г. А. Категория времени и вида с точки зрения текста /
Г. А. Золотова // Вопросы языкознания. – 2002. – №3. – С. 8-29.
65) Есперсен О. Философия грамматики / О. Есперсен; [пер. с англ.
В. В. Пасека и С. П. Сафроновой, под. ред. и с предисл. Б. А. Ильиша] – 2-e изд.,
стер. – М.: Эдиториал УРСС, 2002. – 404 с.
66) Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка: толково-
словообразовательный: свыше 136000 словарных статей, около 250000
семантических единиц: в 2 т. Т. 1. А - О / Т. Ф. Ефремова. – 2-е изд., стер. – М.:
Русский язык, 2001a. – 1210 с.
67) Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка: толково-
словообразовательный: свыше 136000 словарных статей, около 250000
семантических единиц. Т. 2. П - Я / Т. Ф. Ефремова. – 2-е изд., стер. – М.: Русский
язык, 2001b. – 1084 с.
68) Ефремова Т. Ф. Толковый словарь служебных частей речи русского
языка: Ок. 15.000 словарных ст.: ок. 22.000 семантических единиц /
Т. Ф. Ефремова. – М.: Астрель, 2004. – 214 с.
Page 187
187
69) Иванова К. А. Категория вежливости в усвоении русского императива
/ К. А. Иванова // Глагольные и именные категории в системе функциональной
грамматики: сб. материалов конференции 9-12 апреля 2013 г. – СПб.: Нестор-
История, 2013. – С. 103-107. – Режим доступа: https://iling.spb.ru/confs/materials-
fgr2013.pdf
70) Иосифова В. Е. Влияние отрицания на видовые формы императива /
В. Е. Иосифова // Вестник Московского государственного областного
университета. Серия: Русская филология. – 2008. – №1. – С. 5-10.
71) Историческая грамматика русского языка. Морфология. Глагол
/ под ред. Р. И. Аванесова, В. В. Иванова. – М.: Наука, 1982. – 435 c.
72) Ицкович В. А. Языковая норма / В. А. Ицкович. – М.: Просвещение,
1968. – 92 с.
73) Канэко Ю. Отношение к пределу глагольного действия в японском
языке в сопоставлении с русским / Ю. Канэко // Антропология языка. Вып. 1 / отв.
ред. О. С. Омельченко. – М.: Флинта: Наука, 2010. – С. 58-80.
74) Караванов А. А. Виды русского глагола: значение и употребление:
учеб. пособие для иностранцев, изучающих русский язык / А. А. Караванов. – 5-е
изд. – Ростов н/Д.: Феникс, 2013. – 239 с.
75) Караванов А. А. Значение грамматической категории перфекта и
перфектное значение глаголов совершенного вида (к вопросу об использовании
термина "перфект" в преподавании РКИ) [Электронный ресурс] / А. А. Караванов
// Язык, сознание, коммуникация. Вып. 9. / отв. ред. В. В. Красных, А. И. Изотов.
– М.: Диалог-МГУ, 1999. – С. 79-83. – Режим доступа:
http://www.philol.msu.ru/~slavphil/books/jsk_09_06karavanov.pdf
76) Караванов А. А. Программа семинара для иностранных стажёров
«Употребление видов глагола в русском языке» / А. А. Караванов // Язык,
сознание, коммуникация. Вып. 29. / отв. ред. В. В. Красных, А. И. Изотов. – М.:
МАКС Пресс, 2005. – 160 с. – Режим доступа:
http://www.philol.msu.ru/~slavphil/books/jsk_29_14karavanov.pdf
77) Караванов А. А. Русский глагол в правилах и упражнениях: учебное
пособие / А. А. Караванов – М.: ИНФРА-М, 2012. – 175 с.
78) Карпухин С. А. Глаголы бегущие и застывшие на месте /
С. А. Карпухин // Наука и жизнь. – 2004a. – №6. – С. 62-64.
79) Карпухин С. А. К проблеме семантического инварианта глагольного
вида в русском языке / С. А. Карпухин // Русский язык в школе. – 2002. – №1. –
С. 65-69.
80) Карпухин С. А. Как в учебниках русского языка представлен вид
глагола / С. А. Карпухин // Русский язык в школе. – 2009. – №1. – С. 39-42.
81) Карпухин С. А. Семантика несовершенного вида / С. А. Карпухин //
Русский язык в школе. – 2006. – №2. – С. 63-69.
82) Карпухин С. А. Семантика русского глагольного вида [Электронный
ресурс] / С. А. Карпухин. – 2-e изд., испр. и доп. – Самара, 2011. – Режим доступа:
http://do.ssau.ru/docs/ofernio/diss-karpuhin.htm
83) Карпухин С. А. Русский глагольный вид в языковом сознании /
С. А. Карпухин // Русский язык в школе. – 2004b. – №3. – С. 101-108.
Page 188
188
84) Карцевский С. О. Вид [Из книги «Система русского глагола»]
/ С. О. Карцевский // Вопросы глагольного вида: сборник [перевод]; сост. сб., ред.,
вступ. ст. и примеч. Ю. С. Маслова. – М.: изд-во иностр. лит., 1962. – С. 218-230.
85) Кацнельсон С. Д. Категории языка и мышления: Из научного наследия
/ С. Д. Кацнельсон – М.: Языки славянской культуры, 2001. – 864 с.
86) Кибрик А. Е. Иерархии, роли, нули, маркированность и «аномальная»
упаковка грамматической семантики / А. Е. Кибрик // Вопросы языкознания. –
1997. – №4. – С. 27-57.
87) Кибрик А. Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания
(универсальное, типовое и специфичное в языке) / А. Е. Кибрик. – 2 изд. – М.:
Эдиториал УРСС, 2001. – 334 с.
88) Князев Ю. П. Выражение повторяемости действий в русском и других
славянских языках / Ю. П. Князев // Типология итеративных конструкций. –
Л.: Наука, 1989. – С. 132-145.
89) Князев Ю. П. Маркированность и немаркированность в морфологии:
исходная идея и её трансформации / Ю. П. Князев // Проблемы грамматики и
типологии: сб. статей памяти В. П. Неделкова (1928-2009) / [редкол.:
В. Ф. Выдрин и др.] – М.: Знак, 2010. – 416 с.
90) Князев Ю. П. Фазы действия и метонимические сдвиги в значении
видо-временных форм / Ю. П. Князев // Логический анализ языка. Семантика
начала и конца / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. – М.: Индрик, 2002. – С. 225-236.
91) Кошелев А. Д. К описанию главного видового значения русского
глагола / А. Д. Кошелев // Типология вида: проблемы, поиски, решения:
(Материалы Международной научной конференции, 16-19 сентября, 1997 г., МГУ
им. М. В. Ломоносова) / отв. ред. М. Ю. Черткова. – М.: Школа «Языки русской
культуры», 1998. – С. 219-231.
92) Кошелев А. Д. Референциальный подход к анализу языковых
значений / А. Д. Кошелев // Московский лингвистический альманах. Вып. 1.
Спорное в лингвистике. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. –
С. 82-194.
93) Кошмидер Э. Очерк науки о видах польского глагола. Опыт синтеза /
Э. Кошмидер // Вопросы глагольного вида: сборник [перевод]; сост. сб., ред.,
вступ. ст. и примеч. Ю. С. Маслова. – М.: изд-во иностр. лит., 1962. – С. 105-167.
94) Крысин Л. П. Загадки глагольного вида. Статья вторая / Л. П. Крысин
// Семья и школа. – 2004. – №9. – С. 34-36.
95) Куппа Н. С. Когнитивные основы языковой репрезентации фазовости
действия / Н. С. Куппа // Сибирский филологический журнал. – 2013. – №1. –
С. 173-177.
96) Лайонз Дж. Лингвистическая семантика: введение / Дж. Лайонз; [Пер.
с англ. В. В. Морозова и И. Б. Шатуновского; Под общ. ред. И. Б. Шатуновского].
– М.: Языки славянской культуры, 2003. – 397 с.
97) Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику / Дж. Лайонз; пер.
с англ. под ред. и с предисл. д-ра филол. наук, проф. В. А. Звегинцева. – 2 изд. –
М.: URSS: Едиториал УРСС, 2010. – 541 с.
Page 189
189
98) Ласкарева Е. Р. Чистая грамматика [для иностранцев, изучающих
русских язык (продвинутый этап обучения)] / Е. Р. Ласкарева. – 5-е изд. – СПб.:
Златоуст, 2012. – 336 с.
99) Лебедева М. Н. Вопросы русской грамматики: от смысла к форме:
характерные трудности / М. Н. Лебедева. – М.: Русский язык. Курсы, 2015. –
172 с.
100) Лекант П. А. Современный русский литературный язык: учеб. для
филол. спец. пед. ин-тов / П. А. Лекант, Н. Г. Гольцова, В. П. Жуков и др. – 2-е
изд., испр. – М.: Высш. шк., 1988. – 416 с.
101) Леонтьев А. А. Психолингвистические единицы и порождение
речевого высказывания / А. А. Леонтьев. – 3 изд., стер. – М.: URSS КомКнига,
2005. – 312 с.
102) Лихачёв Д. С. Поэтика древнерусской литературы / Д. С. Лихачёв. –
3-е изд., доп. – М.: Наука, 1979. – 357 с.
103) Ломов А. М. Очерки по русской аспектологии / А. М. Ломов. –
Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1977. – 138 c.
104) Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. В 7 т. Т 7: Труды по
филологии, 1739-1758 гг. / М. В. Ломоносов [Ред. В. В. Виноградов и др.] – М.;
Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1952. – 993 с.
105) Львова С. И. Русский язык. 5 класс: учеб. для общеобразоват.
Учреждений: в 3 ч. Ч. 2 / С. И. Львова, В. В. Львов. – 9-е изд., перераб. – М.:
Мнемозина, 2012. – 167 с.
106) Макавчик В. О. Видо-временная категоризация русского глагола в
языковом сознании носителей русского языка: диссертация … кандидата
филологических наук: 10.02.01. [Электронный ресурс] / В. О. Макавчик.
– Томск, 2004. – 292 с. – Режим доступа:
https://dvs.rsl.ru/aspa/Vrr/SelectedDocs?docid=/rsl01002000000/rsl01002830000/rsl01
002830020/rsl01002830020.pdf
107) Мартине А. Принцип экономии в фонетических изменениях:
(проблемы диахронической фонологии) / А. Мартине; пер. с фр. А. А. Зализняка;
ред. и вступ. ст. В. А. Звегинцева. – М.: Изд-во иностр. лит., 1960. – 260 с.
108) Маслов, Ю. С. Избранные труды. Аспектология. Общее языкознание /
Ю. С. Маслов. – М.: Языки славянских культур, 2004. – 840 с.
109) Маслов Ю. С. Очерки по аспектологии / Ю. С. Маслов. – Л.:
издательство ЛГУ, 1984. – 263 с.
110) Маслов Ю. С. Вопросы глагольного вида в современном зарубежном
языкознании / Ю. С. Маслов // Вопросы глагольного вида: сборник [перевод];
сост. сб., ред., вступ. ст. и примеч. Ю. С. Маслова. – М.: изд-во иностр. лит., 1962.
– С. 7-32.
111) Мейе А. Общеславянский язык /А. Мейе; пер. с фр. и примеч. проф.
П. С. Кузнецова; под ред. проф. С. Б. Бернштейна. – 3 изд., испр. – М.: URSS:
ЛИБРОКОМ, 2011. – 491 с.
112) Мелиг Х. Р. Общефактическое и единично-фактическое значения
несовершенного вида в русском яызке / Х. Р. Мелиг // Вестник Московского
университета. Сер. 9. Филология. – 2013. – №4. – С. 19-47.
Page 190
190
113) Мелиг Х. Р. Семантика предложения и семантика вида в русском
языке / Х. Р. Мелиг // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XV. Современная
зарубежная русистика: сб. статей / вступит, статья Е. А. Земской, составление и
общая редакция Т. В. Булыгиной и А. Е. Кибрика. – М.: Прогресс, 1985. –
С. 227-249.
114) Мельчук И. А. Курс общей морфологии: в 2 т. Т. 2. Ч. 2:
Морфологические значения / И. А. Мельчук [Пер. с фр. В. А. Плунгяна; Общ. ред.
Н. В. Перцова, Е. Н. Савиной]. – М.: Языки рус. культуры. 1998. – 543 с.
115) Милославский И. Г. Культура речи и русская грамматика: курс лекций
/ И. Г. Милославский. – М.: СТУПЕНИ, ИНФРА-М, 2002. – 160 с.
116) Милославский И. Г. Морфологические категории современного
русского языка / И. Г. Милославский. – М.: Просвещение, 1981. – 254 с.
117) Морозов В. Э. “Завершенность действия” или “совершенность
действия”? К постановке вопроса об изучении видовых значений русского глагола
в средней школе [Электронный ресурс] / В. Э. Морозов // Образование в
современной школе. – 2002. – №3. – С. 19-35. – Режим доступа:
http://www.ucheba.com/ur_rus/k_metodkopilka/morozob_1.htm
118) Мучник И. П. Грамматические категории глагола и имени в
современном русском литературном языке / И. П. Мучник. – М.: Наука, 1971. –
297 с.
119) Национальный корпус русского языка
120) Никитина Е. Н. Вид и время глаголов речи и наблюдения в
художественном тексте / Е. Н. Никитина // Русская речь. – 2012. – №4. – С. 43–51.
121) Ожегов С. И. Словарь русского языка: 70.000 слов / С. И. Ожегов / под
ред. Н. Ю. Шведовой. – 21-е изд., перераб. и доп. – М.: Рус. Яз., 1989. – 924 с.
122) Остин Д. Л. Слово как действие / Д. Л. Остин // Новое в зарубежной
лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов / сост. и вступ. ст. И. М. Кобозевой и
В. З. Демьянкова; общ. ред. Б. Ю. Городецкого. – М.: Прогресс, 1986. – С. 22–129.
123) Падучева Е. В. Семантические исследования: Семантика времени и
вида в русском языке; Семантика нарратива / Е. В. Падучева. – 2-е изд., испр. и
доп. – М.: Языки славянской культуры, 2010. – 480 с.
124) Падучева Е. В. Русский имперфектив: инвариант и частные значения /
Падучева Е. В. // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. – 2013.
– №4. – С. 7-18.
125) Падучева Е. В. Фазовые глаголы и семантика начинательности /
Е. В. Падучева // Изв РАН. Сер. «Литература и язык». – 2001. – Т. 60. – №4. –
С. 29-39. – Режим доступа: http://rlls.hlju.edu.cn/eyu_ru/content_view.asp?id=842
126) Перцов Н. В. Инварианты в русском словоизменении / Н. В. Перцов. –
М.: Языки русской культуры, 2001. – 279 с.
127) Петрухина Е. В. Аспектуальные категории глагола в русском языке в
сопоставлении с чешским, словацким, польским и болгарским языками /
Е. В. Петрухина. – 2-е изд. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2012. – 255 с.
128) Петрухина Е. В. Доминантные черты русской языковой картины мира
(в сравнении с чешской) / Е. В. Петрухина // Русское слово в мировой культуре.
Мат-лы X Конгресса МАПРЯЛ. Санкт-Петербург, 30 июня – 5 июля 2003 г.
Page 191
191
Пленарные заседания: сборник докладов: в 2-х т. Т. 1. – Санкт-Петербург, 2003. –
С. 426–433. – Режим доступа: http://www.philol.msu.ru/~ruslang/pdfs/petrukhina-
ev_3_dominantnie_cherti.pdf
129) Петрухина Е. В. Объяснительная теория славянского глагольного вида
/ Е. В. Петрухина // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. –
2009a. – № 5. – С. 111 – 127.
130) Петрухина Е. В. Русский глагол: категории вида и времени (в
контексте современных лингвистических исследований) / Е. В. Петрухина. – М.:
МАКС Пресс, 2009b. – 208 с.
131) Петрухина Е. В. Соотношение глагольных и контекстных средств
выражения семантики в русском и чешском языках / Е. В. Петрухина // Проблемы
функционирования грамматики: полевые структуры. – СПб.: Наука, 2005. –
С. 219-232.
132) Петрухина Е. В. Типы процессной семантики несовершенного вида в
русском и чешском языках / Е. В. Петрухина // Вестник Московского
университета. Сер. 9. Филология. – 2013. – №4. – С. 48-69.
133) Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении /
А. М. Пешковский. – 8 изд., доп. – М.: Языки славянской культуры, 2001 – 544 с.
134) Плунгян В. А. Общая морфология: введение в проблематику: учеб.
пособие для студентов и аспирантов филол. специальностей ун-тов /
В. А. Плунгян. – 2 изд., испр. – М.: Едиториал УРСС, 2003. – 383 с.
135) Плунгян В. А. Почему языки такие разные. – М.: АСТ-ПРЕСС
КНИГА, 2012. – 272 с.
136) Потебня А. А. Из записок по русской грамматике: в 4 т. Т. 4. Вып. 2:
Глагол / А. А. Потебня. – М.: Просвещение, 1977. – 406 с.
137) Пупынин Ю. А. Усвоение системы русских глагольных форм
ребенком (ранние этапы) / Ю. А. Пупынин // Вопросы языкознания. – 1996. – № 3.
– С. 84-94.
138) Пупынин Ю. А. Элементы видо-временной системы в детской речи /
Ю. А. Пупынин // Вопросы языкознания. – 1998. – №2. – С. 102-117.
139) Размусен Л. П. О глагольных временах и об отношении их к видам в
русском, немецком и французских языках [Электронный ресурс] / Л. П. Размусен
// Журнал министерства народного просвещения, 1891. – №6. – С. 376-417. –
Режим доступа: http://www.runivers.ru/bookreader/book458434/#page/628/mode/1up
140) Рассудова О. П. Употребление видов глагола в современном русском
языке / О. П. Рассудова. – 2 изд., испр. и доп. – М.: Русский язык, 1982 – 150 с.
141) Ремчукова Е. Н. Морфология современного русского языка:
Категория вида глагола: учебное пособие: [для вузов по специальности 032900
"Рус. яз. и лит"] / Е. Н. Ремчукова. – М.: Флинта: Наука, 2004. – 144 с.
142) Русакова М. В. Элементы антропоцентрической грамматики
русского языка / М. В. Русакова. – М.: Языки славянской культуры, 2013. –
568 с.
143) Русская грамматика: в 2 т. Т. 1. Фонетика. Фонология. Ударение.
Интонация. Словообразование. Морфология; [редкол.: Н. Ю. Шведова (гл. ред.)
и др.]. – 2-е изд. – М.: Наука: 1982. – 784 с.
Page 192
192
144) Серебренников Б. А. Роль человеческого фактора в языке: язык и
мышление / Б. А. Серебренников. – 2-е изд. – М.: URSS «ЛИБРОКОМ», 2010. –
244 с.
145) Сичинава Д. В. Частицы было и бывало в русском языке XVIII в. /
Д. В. Сичинава // Русский язык в научном освещении. – 2012. – №2 (24). –
С. 257-284.
146) Словарь русского языка: в 4 т. Т. 4. С-Я / под ред. А. П. Евгеньевой.
– Москва: Русский язык, 1984. – 790 с.
147) Современный русский литературный язык: учебное пособие /
Н. М. Шанский и др.; под ред. Н. М. Шанского.– Л.: Просвещение, 1981. –
584 с.
148) Современный русский язык: учебник для филол. спец. уни-тов /
В. А. Белошапкова, Е. А. Брызгунова, Е. Л. Земская и др.; под ред.
В. А. Белошапковой. – Изд. 2-е, испр. и доп. – М.: Высш. шк., 1989. – 800 с.
149) Соколовская К. А. 300 глаголов совершенного и несовершенного
вида в речевых ситуациях: пособие для начинающих / К. А. Соколовская. – М.:
Рус. яз., 1995. – 87 с.
150) Соссюр Ф. де Курс общей лингвистики / Ф. де Соссюр; пер. со 2-го
фр. изд. А. М. Сухотина; ред. пер. Н. А. Слюсаревой. – Екатеринбург:
Издательство Уральского университета. – 1999. – 426 с.
151) Спагис А. А. Парные и непарные глаголы в русском языке /
А. А. Спагис. – М.: Просвещение, 1969. – 339 с.
152) Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры /
Ю. С. Степанов. – 3-е изд., испр. и доп. – М.: Академический Проект, 2004. –
992 с.
153) Телин Н. Б. Вид и способ действия в русском языке / Н. Б. Телин //
Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XV. Современная зарубежная
русистика: сб. статей / вступит, статья Е. А. Земской, составление и общая
редакция Т. В. Булыгиной и А. Е. Кибрика. – М.: Прогресс, 1985. – С. 250-260.
154) Тимберлейк А. Заметки о конференции. Инвариантность,
типология, диахрония и прагматика / А. Тимберлейк // Типология вида:
проблемы, поиски, решения: (Материалы Международной научной
конференции, 16-19 сентября, 1997 г., МГУ им. М. В. Ломоносова) / отв. ред.
М. Ю. Черткова. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. – С. 11-27.
155) Большой толковый словарь русского языка: ок. 60000 слов / [сост.
В. В. Виноградов и др.]; под ред. Д. Н. Ушакова. – М.: АСТ: Астрель, 2004. –
1269 с.
156) Трубецкой Н. С. Основы фонологии / Трубецкой Н. С. – 3-е изд.,
испр. – М.: URSS: Изд-во ЛКИ, 2010. – 335 с.
157) Успенский Б. А. Поэтика композиции / Б. А. Успенский. –
СПб.: Азбука, 2000. – 348 с.
158) Устинов И. В. Материалы и методические указания к курсу
"Современный русский язык": для самостоятельных занятий заочников
факультета языка и литературы педагогических и учительских институтов /
И. В. Устинов. – Москва, 1946. – 156 с.
Page 193
193
159) Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. Т. 2.
Е-Муж / М. Фасмер. – М.: Прогресс, 1967. – 671 с.
160) Фасмер М. Этимологический словарь: в 4 т. Т. 3. Муза-Сят /
М. Фасмер. – М.: Прогресс, 1971. – 827 с.
161) Фортунатов Ф. Ф. Избранные труды. Т. 2. Лекции по фонетике
старославянского (церковнославянского языка). Сравнительная морфология
индоевропейских языков. О преподавании грамматики русского языка в
средней школе / Ф. Ф. Фортунатов. – М.: Учпедгиз, 1957. – 470 с.
162) Фрумкина Р. М. Лингвистическая гипотеза и эксперимент (о
специфике гипотез в психолингвистике) / Р. М. Фрумкина // Гипотеза в
современной лингвистике / отв. ред. Ю. С. Степанов. – М.: Наука, 1980. –
С. 183-216.
163) Фрумкина Р. М. Самосознание лингвистики – вчера и завтра
[Электронный ресурс] / Р. М. Фрумкина // Изв. АН. – Сер. лит. и яз. – 1999. –
Т. 58. – № 4. – С. 28-38 – Режим доступа:
http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/LITRA/FRUMKINA.HTM
164) Храковский В. С. Есть ли у несовершенного вида в русском языке
повторительное (неограниченно-кратное / многократное / итеративное /
узуальное / хабитуальное) значение? / В. С. Храковский // Вопросы
языкознания. – 2014. – №4. – С. 3-12.
165) Храковский В. С. Несовершенный вид: опыт интерпретации
частных значений / В. С. Храковский // Вестник Санкт-Петербургского
университета. Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. – 2015. –
№3. – С. 169-178.
166) Храковский В. С. Семантика и типология императива. Русский
императив / В. С. Храковский, А. П. Володин; отв. ред. В. Б. Касевич. – 2-е изд.,
стер. – Москва: УРСС, 2001. – 272 с.
167) Храковский В. С. Семантические типы множества ситуаций и их
естественная классификация / В. С. Храковский // Типология итеративных
конструкций / отв. ред. В. С. Храковский. – Л.: Наука, 1989. – С. 5-53.
168) Цейтлин С. Н. Язык и ребенок: Лингвистика детской речи: учебное
пособие для студентов высших учебных заведений [Электронный ресурс] /
С. Н. Цейтлин. – М: Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 2000. –
240 с. – Режим доступа:
http://nashaucheba.ru/v34705/цейтлин_с.н._язык_и_ребенок_лингвистика_детско
й_речи?page=8
169) Черткова М. Ю. Ответы на анкету аспектологического семинара
филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова / М. Ю. Черткова,
В. А. Плунгян, А. А. Рябчиков, Д. О. Кузнецов // Вопросы языкознания. – 1997.
– №3. – С. 125-135.
170) Шатуновский И. Б. Несовершенный vs совершенный вид в
императиве (к проблеме начала) / И. Б. Шатуновский // Логический анализ
языка. Семантика начала и конца: сб. статей / отв. ред. Н. Д. Артюнова. – М.:
Индрик, 2002. – С. 267-309
Page 194
194
171) Шатуновский И. Б. Проблемы русского вида / И. Б. Шатуновский. –
М.: Языки славянских культур, 2009. – 349 с.
172) Шахматов А. А. Синтаксис русского языка: учеб. пособие /
А. А. Шахматов. – М.: Флинта: Наука, 2014. – 720 с.
173) Шелякин М. А. Категория аспектуальности русского глагола /
М. А. Шелякин. – М.: Издательство ЛКИ, 2008. – 272 с.
174) Шведова Л. Н. Пособие по употреблению видов глагола для работы с
филологами-русистами / Л. Н. Шведова, Т. Г. Трофимова. – М.: Русский язык,
1983. – 111 с.
175) Шмелёв Д. Н. О значении вида в повелительном наклонении /
Д. Н. Шмелёв // Избранные труды по русскому языку. – М.: Языки славянской
культуры, 2002. – С. 271-279.
176) Щерба Л. В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте
в языкознании / Щерба Л. В // Языковая система и речевая деятельность: работы
разных лет. – 4-е изд. – М.: URSS: изд-во ЛКИ, 2008. – С. 24-39.
177) Щербакова О. М. Лёгкий путь к изучению русских глаголов = Quick
guide to russian verbs: учеб. пособие / О. М. Щербакова. – М.: Флинта, 2008. –
426 с.
178) Шустикова Т. В. Русские глаголы. Формы и контекстное
употребление: учебное пособие по направлению 050100 Пед. образование: [для
иностранцев, изучающих рус. яз.] / Шустикова Т. В. – М.: Флинта: Наука, 2014. –
391 с.
179) Якобсон Р. О. Избранные работы / Р. О. Якобсон; сост. и общ. ред.
В. А. Звегинцева; предисл. Вяч. Вс. Иванова. – М.: Прогресс, 1985. – 454 с.
180) Comrie B. Aspect: An Introduction to the Study of Verbal aspect and
Related Problems / B. Comrie. – Cambridge university press, 1976. – 156 р.
181) Klein W. A time-relational analysis of Russian aspect [электронный
ресурс] / W. Klein // Language, 1995. – P. 669 – 695. – Режим доступа:
http://pubman.mpdl.mpg.de/pubman/item/escidoc%3A468538%3A1/component/escido
c%3A468537/115_1995_A_time_relational_analysis_of_Russian_aspect.pdf
182) Russian Verb Aspects. Russian grammar [электронный ресурс]. – Режим
доступа: http://www.russianlessons.net/grammar/verbs_aspect.php
