From the author’s monograph (in progress):

Bandits & Bolsheviks: Social Banditry & Soviet Power in Eastern Europe, 1941-1953

Jeffrey Burds Northeastern University

Published in Russian in Moscow as “Борьба с бандитизмом в СССР в 1944-1953 гг.”

Социальная История. Ежегодник 2000 

(Москва: ИРИ РАН, 2000), 169‐190.

БОРЬБА С БАНДИТИЗМОМ В СССР В 1944-1953 ГГ.*

ДжЕФФРИ Бурде

<< ВЕ .. А.ИК~1Тг1 СтР A.t"X>>:

угОЛОВНЫЙ БАНДИТИЗМ ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Первый раз он возник в конце зимы, а во второй половине июля дос­тит свой кульминации и охватил почти всю Францию ... Эrо был Великий Страх перед разбойниками, когда ... из одной местности в другую тревож­ные вести разносились с удивительной быстротой. По мере того как они распространялись, они, в свою очередь, расценивались как новые доказа­

тельства повсеместного существования неуловимых разбойников, и, под­держивая страх, создавали свежее и весьма живое впечатление о царивших

беспорядках .. .1

В своем классическом исследовании <<Великий Страх 1789 г.» француз­ский историк Жорж Лефебр подчеркивал мощное и совокупное воздейст­вие слухов, которое, сочетаясь с колоссальной волной паники, охватив­

шей сельскую Францию в роковые для ее истории весну и лето 1789 г., в быстро меняющемся потоке событий оказалось куда более важным фак­тором в общественных настроениях, чем сама действительность.

Нет сомнения, что такая же же паника охватила советских граждан по

следам горячих событий Второй мировой войны. Ужас перед уголовными

бандами господствовал в настроениях послевоенного советского общест­

ва. Неопубликованное письмо в «Правду>> рабочих подмосковного города Подолъска передает обшественную атмосферу в ноябре 1945 г.:

Обнаглевшие бандиты и воры нападают на мирных граждан ... не толь­ко вечером, но убивают, раздевают и грабят средь бела дня и не только в темных переулках, но и на главных улицах ... даже около горкома и горсо­вета. После работы люди собираются группами, чтобы не страшно было идти домой. Собрания после работы плохо посещаются, так как рабочие боятся оставаться, боятся нападения на пyrn домой. Но и дома они не чувст­вуют себя спокойно, потому что грабежи происходят и днем и ночью2.

Некто Р.з писала своему мужу 14 октября 1946 г. из другого подмос­

ковного города: <<Стало ужасно жить в Загорске. Вечерами часто происхо-

* Автор благодарит фонд Г.Ф.Гуггенхейма за поддержку проекrа, в рамках которого выполнена данная работа.

1 Lefebvre G. The Great Fear of 1789: Rural Panic in Revolutionaty France. N.Y., 1973. 2 Цит. по: Zubkova Е. Russia after the War: Hopes, Illusions, and Disappointments, 1945-

1957. Armonk, 1998. 3 ГА РФ. Ф. 9401. Оп. 2. Д. 152. Л. 546-552. Российский закон ограничивает доступ к

личной информации граждан в архивах в пределах 75 лет. Соответственно, автор исклю-

169

дят грабежи и убийства. Вчера вечером Александр Александрович полу­

чил от завода 8000 рублей за строительство. Они [бандиты] разрезали его на куски. Его голова была полностью отделена от тела и заброшена в рощу. Три дня назад Ритка с подругой возвращалась из института около

полвосьмого вечера. У нее отняли кошелек, а подругу утащили на горку и

раздели. Стало просто страшно ходить по вечерам>>. Гражданка Ш. писа­ла своему родственнику 1 ноября 1946 г. из крупнейшего текстильного центра Иваново: <<Тут все новости плохие, просто ужасные. Вчера банди­ты напали на отца, мать и сестру. Они возвращались с поезда одни и им приставили к спине нож. Я даже не могу сказать, как это ужасно. Я сей­

час работаю до 10 вечера и боюсь идти [домой] через базар. Нервы у всех напряжены>>4. Даже с учетом всех катастрофических событий предьщущих

лет, есть множество свидетельств, что для многих советских граждан по­

слевоенное время запомнилось как наиболее страшный период их жизни. Пожилая женщина из Иваново З. писала своему мужу в ноябре 1946 г.: <<Так много грабежей и убийств ... Так страшно. Я прожила 61 год и ни­когда не бьшо такого безобразиЯ>>s.

Многочисленные документы указывают на то, что существовала на­

стоящая патология страха щз-за уголовного насилия в послевоенном со­

ветском обществе. Возможно, воспользовавшись подсказкой Лефебра,

историк Елена Зубкова в своем новаторском исследовании общественной

атмосферы и культуры этого времени обнаружила немало признаков то­

го, что конец войны вызвал в стране взрыв страха перед преступлениями

и преступниками. Но, с другой стороны, Зубкова сделала, пожалуй,

слишком поспешный вывод о том, что данный взрыв основывался скорее на слухах, чем на фактах: << ... Страх людей перед уголовным миром опи­рался не столько на надежную информацию, сколько происходил от ее

недостатка и зависимости от слухов. Грабежи в тех условиях несли боль­шую, чем обычно, угрозу, ибо часто стоили людям их последних скудных

пожитков. Именно бедность объясняет степень распространения страха, так же как она объясняет и размах преступности в послевоенные годы6.

Однако реальный послевоенный рост преступности на советской терри­

тории Зубкова фактически отрицает, утверждая, что если даже мы при­

мем в расчет неполноту данных [МВД] в эти годы, уровень преступности все равно будет значительно ниже довоенного. Таким образом, для Зуб­

ковой послевоенный взрыв преступности - большей частью плод люд­

ского воображения.

Зубкова правильно указала на общую тенденцию снижения уголовных преступлений, которая обнаруживается по данным советской статистики

чил фамилии лиц, чья личная корреспонденция, закрытая Министерством госбезопасно­сти, цитируется в статье. На архивные дела офиц:иа.Jiьных органов, в том числе уголов-

ные, такие ограничения не распространяются.

4 Там же. 5 Там же. 6 Zubkova Е. Ор. cit. Р. 39. Для уточнения, Зубкова не совсем четко определяет свою

позицию, делая оговорку: -«Это не означает, конечно, что проблема преступности после

войны существовала только в воображении людей. Власти тоже смотрели на нее как на одну

из своих наиболее серьезных проблем, по крайней мере в первые два послевоенных года>>.

170

(см. рис. 1 Приложения). Однако, хотелось бы отметить, что ее интерпре­тация повсеместных свидетельств о страхе, который существовал в обще­

ственном сознании, все-таки является не совсем верной. Ошибка Зубко­вой заключается в том, что она опирается на оказавшиеся в ее распоря­

жении агрегированные данные уголовной статистики, которые хорошо

укладываются в предложенный ею исторический контекст, но игнориру­

ют качественные различия в сведениях об уголовных преступлениях. Для

Зубковой постановка вопроса является достаточно простой: если общая

динамика преступлений снижается, почему же общественное мнение ви­

дит ее в противоположном свете? По ее мнению, это должно быть след­

ствием общественных настроений, питаемых коллективным чувством

опасности, лишениями и слухами; страх перед бандитами в СССР после

Второй мировой войны в этой связи эквивалентен <<Великому Страху>>,

существовавшему во Франции летом 1789 г. Но можно предложить и другой способ решения этой очевидной за­

гадки. Даже если агрегированные данные советской статистики в после­

военный период (между прочим, весьма спорные) указывают на меньшее

количество уголовных дел, чем до войны, некоторые виды насильствен­

ных преступлений обнаруживают тенденцию к стремительному росту. В

сущности, это то, чего собственно, следовало бы ожидать, если опираться

на основательные и широкие исследования послевоенной преступности в

различных странах. Американские социологи Дейн Арчер и Розмари

Гартнер, обратившись к сравнительному анализу статистических данных

об уголовном насилии и убийствах в 110 странах, начиная с 1900 г., соб­ранных в Comparative Crime Data File, обнаружили сильную корреляцию между войнами и быстрым ростом насильственных преступлений, харак­

терным как для победивших, так и побежденных стран7, и пришли к вы­

воду, что опыт войны значительно расширяет параметры насилия в каж­

дом обществе, ее пережившем, и быстро увеличивает склонность к на­сильственным преступлениям.

Углубленный анализ советской послевоенной статистики в значитель­

ной степени позволяет расширить это представление. Рассматривая более

детально данные об уголовных преступлениях (см. рис. 2 Приложения), мы явно можем увидеть волну насилия, которая ударила по Советскому

Союзу и Восточной Европе после Второй мировой войны. График, со­

ставленный на основе ранее совершенно секретных данных, сохранив­

шихся в делах Верховного Совета в Государственном архиве Российской

Федерации, позволил автору проследить рост бандитизма*. Приведеиные

данные хорошо отражают борьбу властей по наведению порядка на со-

ветекой зеNiЛС в течен:ие :и после Второй rvtи:ровой во:й~ны. Судя по этой~

прежде недоступной уголовной статистике, в период с 1940 по 1947 гг.

7 Archer D, Gartner R. Vio1ence and Crime in Cross-Nationa1 Perspective. New Haven, 1984-1987.

* Советские официальные документы отличали понятия <<бандитизм>> и <<Политбанди­тизм>>. Под последним понималось вооруженные выступления банд против советской власти. Однако до 1947 г. власти явно испытывали затруднения в разграничении различ­ных форм бандитизма, грабежей и разбоя.

171

проявления социального бандитизма увеличились на 547%. За тот же пе­риод случаи грабежей и разбоя выросли на 236%8. Наибольший рост этих преступлений, как можно убедиться, приходится на 1944-1947 гг. Оче­видно, что крушение социального порЯдка на советской и восточно­европейской территории в тот период было одним из главных вызовов,

брошенных послевоенной сталинской системе. Хотя эта территория была освобождена от вражеских армий к концу 1944 г., война против Гитлера скоро превратилась в послевоенную борьбу за восстановление советской государственной власти и нормализацию гражданской жизни.

Нигде этот вызов социальной стабильности не был столь заметен, как

на западных границах СССР Рис. 3 Приложения (см.) показывает, как бандитизм во время своего наибольшего расцвета в 1946 г. коррелировал с частотой <<бандитских проявлений>> по различным регионам Советского Союза. Несмотря на повсеместное распространение уголовного банди­тизма, тем не менее 61% всех его проявлений приходилось на западные приграничные районы: Украину, Литву, Латвию, Эстонию и Белоруссию. Особенно высокой концентрацией бандитизма и грабежей отличалась территория к западу от линии Керзона, которая была аннексирована Со­ветским Союзом в 1939-1940 гг., причем наибольшая активность банди­тов проявлялась на Западной Украине и в Литве.

Два фактора объясняют концентрацию бандитизма на западных гра­

ницах СССР. Первый, высокий уровень бандитизма напрямую ассоции­

ровался с регионами, длительное время находившимися под германским

контролем в годы войны, где <<бандиты пользавались изменениями об­становки на фронте, чтобы грабить и вырезать население в неспокойное время ... Немцы обычно оставляли их в покое, если сами не подвергались нападениям с их стороны, а это бывало довольно редко>>9. Советские данные явно поддерживают утверждение Омера Бартона о том, что такие

серьезные уголовные преступления как убийства, изнасилования, грабежи

и воровство были необычайно частыми на оккупированных немцами вос­

точных территорияхiО. Но высокая склонность к преступности, которая

8 Рассекреченные документы Верховного Совета СССР. См.: ГАРФ. Ф. 7523. Оп. 89. Д. 4408. Материалы, касающиеся преступлений и приговоров в СССР за период с 1937 по 1956 гг. «Меморандум, касающийся статистики преступников, приговоренных госу­

дарственными судебными органами за период с 1940 г. до июня 1955 Г>>. Л. 2-3. 9 Основывается на донесении разведывательных органов из Польши. См.: National

Archives [College Park, Maryland], RG226 Records of the Office of Strategic Services, Research and Analysis Branch Division, InteШgence Reports, (<<XL>> Series, 1941-1946), XL, 48988, датированный 30 октября 1944 г. Номер рассекречивания N D947020. Главные советские разработки о бандитских группах военного времени содержатся в совершенно секретном

доУ~'lаде начальника ГУБЕ А.Леонтьева заместителю руководителя НКВД Круглову, дати­

рованном 30 августа 1944 г. См.: ГАРФ. Ф. 9478. Главное управление по борьбе с банди­тизмом МВД СССР (ГУББ МВд/НКВД СССР, 1938-1950-е гг.). Оп. 1. Д. 63. Л. 1-197.

10 Barton О. The Eastem Front, 1941-1945: Gem1an Troops and and BarЬarization of Warfare. L., 1985; Idem. Hitler's Army. N.Y, 1992. Р. 68-70; Anderson Т. The Conduct of Reprisal Ьу the German of Occupation in the Southem USSR, 1941-1943. Ph.D. Dissertation, University of Chicago, 1994. Р. 176; Zarublnskiy О. Collaboration of the Population in Occupied Ukranian Territory: Some Aspects of the Overall Picture// The Joumal of Slavic Military Studies. Vol. 10. N2 2. 1997. Р. 138-152.

172

корреспондировала с германской оккупацией, еще ничто, если сравнить ее с той степенью беспорядка, хаоса и опустошения, которые сопровож­

дали отступление немцев. Германская тактика <<выжженной земли», как и предшествовавшая ей советская, привели к полной деградации оккупиро­

ванных зон. При отступлении немцы взрывали сооружения, портили до­

роги и мосты, создавая положение полного разрушения и социального

коллапса. Уже 24 декабря 1941 г., когда германские войска отступили по­

сле поражения под Москвой, был издан приказ о разрушении деревень:

<<Все стога сена и соломы, пищевые продукты и т.д. должны быть сожже­ны. Все печи в домах должны быть разрушены ручными гранатами, а их

использование - невозможно»''· Лишения пораждали естественный во­

прос, как выжить, и логика его решения совершенно очевидно была од­ним из тех побудительных импульсов к тому, чтобы встать на путь пре­

ступлений в послевоенные годы12. Драматическая их эскалация с 1946 по 194 7 гг. напрямую связана с демобилизацией Красной Армии, когда ус­тавшие от войны солдаты возвращались домой к родным, пострадавшим,

наверное, не меньше, чем все воюющие партии вместе взятые!З. Историк В.Ф.Зима убедительно продемонстрировал, что драматиче­

ская волна преступности была в большой степени вызвана голодом 1946-1947 гг. 1 4 Хищения государственной собственности за год увеличи­лись на 43,7%. Бандитизм, разбой и грабежи возросли вдвое15. Но на­много более распространенными преступлениями стали мелкое воровство

пищевых продуктов и одежды.

Второй фактор, который играл свою роль в распространении преступ­

ности в западных районах, - антисоветский национализм: уголовный

11 Цит. по: Moskojf W The Bread of Affiiction: Thr Food Supply in the USSR During World War II. Caшbridge, 1990. Р. 46. Описание разрушений см.: Nove А. An Econoшic History oftl1e USSR. N.Y., 1989-1991. Р. 276-311.

12 См. дискуссию в книге: The Iшpact of World War II on the Soviet Union / Ed Ьу S.J.Linz. N.Y., 1985. Прежде всего статьи: Fit:;patrick Sh. Postwar Soviet Society: the 'Retum to Norшalcy', 1945-1953. Р. 129-156; Millar J.R. Conclusion: Iшpact and Aftemшth of World War II. Р. 283-291.

13 Некоторые последние исследования оценивают число жертв Второй мировой вой­ны в СССР значительно больше 20 млн человек. См.: Zetterling N. Tl1e Great Patriotic War Revisited: Loss Rates on the Eastem Front during World War II 1 The Joumal of S!avic Mi1itary Studies. Vol. 9. NQ 4. 1996; Krivosheev G.F. Soviet Casua1ties and СошЬаt Losses in the Twen­tieth Century. Pennsylvania: Stackpole Books, 1997. Примечание ред.: Количеству советских потерь в годы Великой Отечественной войны в литературе последние годы уделялось очень большое внимание. В результате длительных дискуссий ученые пришли к согла­

сию, что общие потери СССР за годы войны оцениваются при~у1ерно в 27 ~.1лн человек. Только безвозвратные потери Красной Армии по данным, приведенным Г.Ф.Кривошее­вым, которого упоминает автор, составили 8,7 млн человек. Общее число погибших от гитлеровской оккупации мирных граждан оценивается в 13.7 млн человек, в том числе преднамеренно было истреблено гитлеровцами на оккупированной терри:гории 7,4 млн человек. См.: Людские потери СССР в период Второй мировой войны. СПб., 1995. с. 75, 125, 127.

14 Зима В.Ф. Голод в России 1946-1947 гг. //Отечественная история. 1993. NQ 1. С. 35-52; он же. Голод и преступность в СССР в 1946-1947 гг. // Revue des Etudes slaves. 1994. NQ 4. Р. 757-776.

15 Зима В.Ф. Голод и преступность. С. 776. См. также приложения 2 и 3 к настояшей статье.

173

бандитизм и разбой были типичными для территорий, аннексированных

после советеко-германского пакта в августе 1939 г. Как уже говорилось,

на Литву и Украину приходится треть проявлений послевоенного банди­тизма на территории СССР. Очевидно, что здесь существовало особое,

хотя и не совсем исключительное взаимопрониковение социального бан­дитизма и антисоветского националистического движения 16.

Однако было бы не правильно сводить широкое распространение бан­

дитизма только к западным областям СССР. Почти треть бандитской ак­тивности приходилась на 20 центральных областей России и концентри­ровалась в Москве или вокруг нее (5,1%). Да и в других регионах в по­слевоенные годы дело обстояло явно неблагополучно.

Основная причина того, почему эта важная: тема долгое вре:мя не рас­

сматривалась в исторической литературе, была обусловлена главным об­

разом советским законодательством в области государственной тайны. Но

даже после либерализации законов, регулирующих советские государст­

венные секреты после августа 1991 г., правила, касающиеся доступа к со­

ветской уголовной статистике, не бьmи смягчены вплоть до лета 1996 г. И если впечатления живых людей часто свидетельствовали о терроре и на­

силии послевоенного времени, то первое конкретное указание о размахе

преступности в этот период автор получил, когда в 1996 г. он, первый

среди западных историков, начал работать с рассекреченными материа­

лами, составив и проанализировав данные, частично приведеиные в

Приложениях.

БАНДИТИЗМ И СОВЕТСКАЯ СОIJИААЬНАЯ ИСТОРИЯ

ПОСЛЕВОЕННОГО ВРЕМЕНИ

Один из самых явных признаков общественного страха перед уголов­ным бандитизмом в послевоенные годы является содержание писем, ты­сячи которых шли в различные учреждения и в редакции советских газет

и часть которых сохранилась в архивах. Такие письма отчаянно взывали к властям о восстановлении закона и порядка. Например, рабочие Сарато­

ва осенью 1945 г. писали, что <<С началом осени Саратов буквально терро­ризируют воры и убийцы. Раздевают на улицах, срывают часы с рук, и

это происходит каждый день... Жизнь в городе просто прекращается с наступлением темноты. Жители приучились ходить только по середине

улицы, а не по тротуарам, и подозрительно смотрят на каждого, кто к

ним прибл:ижаетсЯ>>17. <<День не проходит без того, чтобы в Саратове ко­

го-нибудь не убили или не ограбили, часто в самом центре города при

16 Широкое распространение антисоветской борьбы на западе СССР обсуждается в другой моей статье. См.: Burds J. Agentura: Soviet lnformants' Networks & the Ukranian Rebel Underground in Galicia, 1944-1948 // East European Politics and Societies. Vol. 11. N2 1 (Winter, 1997). Р. 89-130.

17 Сводка писем, поступивших в газеrу «Правда» о бандитизме, воровстве и хулиган­стве 17 ноября 1945 г. (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 122. Д. 118. Л. 92-93. Цит. также Зубковой. См.: Zubkova Е. Russia After the War. Р. 38-39).

174

ярком свете. Дошло до того, что единственные, кто ходят в театр или ки­

но, это те, что живут рядом буквально в следующую дверь. Театр Карла Маркса, расположенный в пригород е, по вечерам пустует>>18.

Есть в советских документах еще один ценный источник, отражающий послевоенный страх общества перед бандитами. Как мы уже давно по­

дозревали на Западе, сотрудники НКГБ и МГБ регулярно следили за пе­репиской людей. Хотя это часто делалось в порядке текущего наблюде­

ния за политической благонадежностью подозреваемых, советская сек­ретная полиция также регулярно задерживала почтовые отправления, не

имея ввиду какое-либо конкретное лицо, а с целью, как говорят, держать

палец на пульсе общественных настроений. Работая в архивах СНГ в по­

следние годы, автор натолкнулся на сотни докладов, основанных на пер­

люстрации корреспонденции, в которых есть все, начиная от оценки ква­

лификации школьных учителей до качества медицинского обслуживания

на местах, административного произвола, реакции людей на отдельные

мероприятия властей, включая, конечно, и бандитизм19. В течение после­

военного периода регулярная задержка частной корреспонденции и рабо­

та с ней внутри страны осуществлялась отделом <<В>> Министерства гас­безопасности под бдительным управлением генерал-майора М.В.Грибова.

Вьщержки из писем распределялисЪ по категориям, печатались и перепе­

чатывались и регулярно направлялись в соответствующие гражданские и

военные органы равно как по официальным запросам, так и с целью за­

ставить начать расследование подозрительных случаев злоупотреблений

на местах или вопиющей безответственности. Отражением серьезности проблемы преступности в послевоенный пе­

риод является сверхсекретный доклад, полученный Л.Берия в конце но­

ября 1946 г., в котором содержалось 1 232 упоминания об уголовном бан­дитизме, извлеченные из частных писем в период с 16 октября до 15 но­ября 1946 г. и касавшихся только шести областей (Московской, Курской, Ивановской, Орловской, Смоленской и Сумской). Всего лишь несколько примеров из этих писем открывают катастрофическое падение социаль­

ного порядка в послевоенном советском обществе2О.

18 Там же. 19 В своей статье о полицейском надзоре в СССР в 1920-е годы Питер Холквист за­

метил, что значительная часть материалов этого времени состоит из такого рода докла­

дов, информации об общественных настроениях. См.: Holquist Р. «Infonnation is the Alpha and Omega of Our Work»: Bolshevik Surveillance in its Pan-European Context // Journal of Modem History. Vol. 69. NQ 3. September 1997. Р. 415-450. См. также: Измозик: В. Глаза и уши режима: государственный политический контроль за населением советской России в 1918-1928 гг. СПб, 1995; Izmozik V. Voices from the Twenties: Private Coпespondence Inter­cepted Ьу the OGPU // Russian Review. Vol. 55. NQ 2. 1996. Р. 287-308; Измозик: В. Перлю­страция в первые годы Советской власти// Вопросы истории. 1995. NQ 8. С. 26-35. В более широкой сравнительной европейской перспективе об этом вопросе см.: Fit<}Jatrick Sh., Ge//ately R. Introduction to the Practices of Denunciation in Modem European History // Joumal ofModem History. Vol. 68. NQ 4. Deceшber 1996. Р. 647-767.

20 См. итоговый доклад под грифом «совершенно секретно» от руководителя МГБ В.С.Абакумова на имя Л.П.Берия и его заместителя С.Н.Круглова от 28 ноября 1946 г. (ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 2. Д. 152. Л. 546-552). Аналогичные сведения содержатся в итого­вом докладе от 13 января 1947 г. по двум облас1ЯМ Украины, где упоминаются 1 699 слу-

175

Столько грабежей и убийств. Ты, возможно, знаешь Василия Маслен­никова в Никольском. Он и его жена везли картошку в Иваново, когда на

них напали и избили люди в масках... Не так давно Нюрка Ключарева возвращалась домой с электрички в 11 часов утра. Когда она проходила мимо избушки Бликиной, которая в лесу, кто-то напал на нее, свалил на

землю, схватил за горло и, угрожая кинжалом, требовал деньги.

14 октября 1946 г. Рябышева (Загорск) - Е.Рябышеву .

... Много новостей в нашей деревне. Кто-то задушил старуху, а в Чер­няке убили дедушку Ольшанского. Его труп до сих пор не нашли. Много воровства. Ужасно идти домой одному ночью или даже вечером. Какая-то

банда вытворяет вещи свыше всякого понимания.

5 ноября 1946 г. А.Калашникова (Чернянский район Курской области) -своему мужу.

Много новостей, но все то же самое: каждую ночь кого-нибудь грабят или находят убитого мужчину или женщину. Недавно в уборной за апте­кой нашли молодого человека с пулевым отверстием в голове. Видно, раз здесь нет моря, то самые глубокие места в «веселой» Вичуге - уборные.

Когда приедешь сюда, будешь сумасшедшим.

17 октября 1946 г. В.Лапина (Вичуга Ивановской области)­Г. Голубеву.

Бандиты застрелили Павла Данилова и его жену и все забрали из их

дома. Вот как у нас обстоят дела, и с каждым днем становится все страш­

нее. Такие случаи повторяются каждый день и ночь. Людям здесь прихо­

дится собираться в одном доме вместе на ночь, оставляя свои собствен­

ные дома. Вот какая ситуация.

26 октября 1946 г. В.Проскурина (Орловская область)­В.Зайцеву (Севастополь).

Эти сообщения ни в коем случае не являются исключительными. Ра­

нее в том же году советские цензоры зафиксировали в двух упомянутых

украинских областях: Каменец-Подольекой и Станиславской соответст­венно 923 и 776 случаев грабежей и бандитизма21.

чаев бандитизма. (ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 710. Л. 10). Как правило, секретная часть дел областных партийных комитетов содержит копии этих докладов, предназначенных для

деятельности районных и областных отделов МГБ. Подобные информационные сводки в последнее время стали одним из основных источников для изучения советской общест­

венной культуры. В качестве примера книг, где они используются наилучшим образом,

следует упомянуть: Kuromiya Н. Freedom and Тепоr in the Donbas: А Ukranian-Russian Border1and, 1870-1990s. Cambr., 1998; Davies S. Popular Opinion in Stalin's Russia: Тепоr, Propaganda, and Dissent, 1934-1941. Cambr., 1997; Rimmel L. Another Кind of Fear: The Кirov Murder and the End of Bread Rationing in Leningrad // Slavic Review. Vol. 56. NQ 3. Fall 1997; Rossman J. The Teikovo Cotton Workers Strike of April 1932: Class, Gender, and ldentity Politics in Stalin's Russia // Russian Review. Vol. 56. January 1997; Голос народа: письма и отклики рядовых советских гражцан о собьrгиях 1918-1932 гг. j Отв. ред.

А.К.Соколов. М., 1998; Общество и власть: 1930-е годы j Отв. ред. А.К.Соколов. М., 1998; Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times: Soviet Russia in the 1930s. N.Y., 1999.

21 Секретное сообщение старшего лейтенанта Тетеревенко, заместителя начальника б­го подотдела отдела «В>> МГБ, датированное 1946 г. (ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 665.

176

Сейчас очень опасно в наших краях. Грабежи и убийства законопос­лушных людей на улицах и в их домах. В нашей деревне ограбили Васи­

лия Баюра, нашу родственницу Елизавету и других. А ночью 25 марта они убили Алексея Капицу. Три человека с оружием пришли к нему и все за­

брали. Стащили даже ботинки с ног. Они убили прохожего на дороге, а

всего убили уже четыре человека. Вечером нам некуда пойти, или они

убьют нас. 6 апреля 1946 г. Д.Порхун (Каменец-Подольская область) -

М.Порхуну.

Жизнь в нашей стороне поистине плохая. Много бандитов и они все время грабят деревни. Они уже ограбили пять семей, а у Петра Стецюка убили жену и дочь и все украли в хате.

3 апреля 1946 г. Д. Сабадаш (Каменец-Подольская область) -В. Сабадашу.

У Павла Стыщенка бандиты взяли все. Они их ужасно били и оставили в одном нижнем белье. У Петра они также забрали все и убили Саньку и

Евдокию. Они впрыгнули в окно и сразу стали стрелять. Я тоже очень бо­

ялся, что убьют, потому что стрельба шла в течение трех часов. Та же са­

мая вещь каждую ночь в каждой деревне: они грабят два-три дома и пока

продолжается ночь, ты не спишь и ждешь смерти.

3 апреля 1946 г. С.Омельян (Каменец-Подольская область)­В. Тухновскому.

Борьба с бандитизмом и разбоем стала главной обязанностью для Сергея Круглова - министра внутренних дел. Усилия советских органов

в этой области в тот период могут быть подтверждены на основании сле­

дующего отчета:

Относительно периода с 1 января 1945 г. до 1 декабря 1946 г. В течение указанного периода было ликвидировано:

антисоветских формирований и групп организованных бандитов: 3 7 57 связанных с ними банд: 3 861 Ликвидировано бандитов, членов антисоветских националистических

организаций, их подручных и других антисоветских элементов: 209 831 лиц. Из них убито: 72 232; арестовано: 102 272; легализовано: 35 527.

Бандитеко-грабительских групп ликвидировано: 3 861 Ликвидировано бандитеко-грабительских элементов, дезертиров, ук­

лоняющихся от службы в Советской Армии, их подручных и других

Л. 112-115). В апреле 1946 Г- пензоры МГБ из отл:ела <<В>> зафиксировали 887 случаен уголовного бандитизма и грабежей, упомянуrых в письмах граждан - 425 в Дрогабыч­екой области и 462 в Ровенекой области. См. секретный доклад генерал-майора М.В.Грибова С.Н.Круглову от 31 мая 1946 г. (ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 665. Л. 133-134), а также секретную сводку перлюстрированных писем в Дрогабычекой области в период с

1 по 19 сентября 1946 г., направленную из МГБ генерал-лейтенантом Ворониным секре­тарю Дрогобычского обкома 3 октября 1946 г. ДАЛО (Державний архив Львiвской облас­ти). Ф. 5001. Оп. 7. Д. 279. Л. 119-121об. В сообщении указывается на 98 случаев бан­дитской активности, извлеченных из 21 325 писем, прочитанных цензорами.

177

уголовных элементов: 126 033 лиц. Из них убито: 1 329; арестовано: 57 503; легализовано: 67 201.

Депортировано: 1 О 982 бандитских семей, 28 570 лиц. Выслано в соответствии с правительственным решением о высылке

лиц, служивших в германской армии, полиции и других формировани­

ях: 107 046 лиц (до 1 октября 1946 г.). Оружие, аммуниция и другие военные материалы, захваченные у

бандитов и населения: 16 орудий, 366 мортир, 337 ПТР, 8 895 тяжелых пулеметов, 28 682 автоматов, 168 730 винтовок, 59 129 револьверов и пистолетов, 151 688 гранат, 79 855 мин и снарядов, 11 376 098 патро­нов, 6 459 килограмм взрывчатки, 62 радиопередатчика, 230 коротко­волновых приемников, 396 пишутих машинок, 23 счетных устройства.

Подпись: Начальник ГУББ СССР Подполковник Поляков 13 января 1947 г.22

ОТДЕЛЬНЫЕ БАНДИТСКИЕ ГРУППЫ

Изучение действий отдельных уголовных банд демонстрирует чрезвы­

чайный характер проблемы преступности и состояния общественного по­

рядка в послевоенные годы.

Самой активной и печально знаменитой уголовной бандой в Московской

области в период с 1950 по 1953 rr. была так называемая банда Митина2з. Иван Митин бывший заключенный, которому в 1950 г. бьmо 23 mда, в

1944 г. бьm осужден и приmворен к 5 mдам лишения свободы за нарушение статьи 182 п. 1 УК. После освобождения Митин работал на заводе в Крас­ноmрске, там же, где и проживал. Помимо Митина, в банде состояло еще

пять человек, четверо в возрасте от 16 до 23 лет и один рабочий Петр Боло­тов, 37 лет, член партии с 1944 г.

До своего задержания в феврале 1953 г. с помощью платных инфор­

мантов, работавших под кличками МОРОЗОВ и МИХАЙЛОВ, банда Ми­тина действовала весьма успешно, получив известность, сравнимую с

той, что имели шайки американских гангстеров 1930-х гг. С марта 1950 г.

до конца декабря 1952 г. банда ограбила десять отдельных объектов в

г. Москве, захватив при этом почти 200 000 рублей. В каждом случае воо­руженная банда начинала действовать в промежуток от 7 до 8 вечера, за­ставляя служащих и посетителей магазинов и ресторанов ложиться на

пол лицом вниз, в то время как она вычищала содержимое кассовых

ящиков и сейфов. Во время налетов было убито двое посетителей пив­

ного бара и один милиционер.

С августа 1952 г. банда расширила радиус своих действий, совершив

пять похожих ограблений в различных концах Московской области, но

ни в одном месте она не делала налет дважды. Однако при последнем

22 ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 710. Л. 10. 23 См. справку о ликвидации бандитской группы, совершившей в Москве и Москов­

ской области ряд разбойных нападений на магазины и кассы в 1950-1953 гг., подписан­ную в феврале 1953 г. комиссаром милиции Овчинниковым. (ГАРФ. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 271. л. 33-37.)

178

ограблении порядок бьm нарушен. В Калининграде под Москвой 9 янва­ря 1953 г. банда напала на отделение Сбербанка в дневное время. Граби­тели ворвались в 11.45 угра, перед перерывам на обед. Закрыв дверь из­нугри, бандиты до полусмерти избили двух служащих, оборвали телефон­

ную линию и взяли из сейфа 29 500 рублей. Спешно покидая место пре­ступления, они убили двух банковских служащих выстрелами из пистоле­

та 1Т, но каким-то необъяснимым образом оставили в банке свои гало­

ши. Это вещественное доказательство плюс данные баллистических тес­

тов выстрелов из ТГ и, наконец, расстроенный ш-шн двух намеченных на

февраль ограблений обеспечили ключ для ареста бандитов.

Описанный пример дает дополнительную возможность заглянугь в

прежде неизвестные аспекты советской социальной жизни. Совершив 15 ограблений в течение 36 месяцев, банда ранила трех, убила семь человек (включая двух милиционеров) и захватила 292 500 рублей!

Однако такое проявление гангстеризма бьmо скорее исключением, чем

правилам. На каждую банду типа Митинекой приходилисЪ сотни более мел­

ких банд, которые специализировались на воровстве более прозаических ве­

щей, вроде чая, сахара, одежды, обуви, небольтих денежных сумм. Здесь

снова нам придется рассматривать это явление в контексте послевоенных

трудностей. Социальный бандитизм советского типа не возглавляли такие

фигуры как Аль Капоне, которые использовали наглую и грубую силу для своего возвеличивания, а скорее служил олицетворением действий мелких

воришек вроде Оливера Твиста, влекомых больше нуждой, чем жадностью24.

Взять хотя бы один из буквально тысячи примеров: 19 декабря 1947 г. шесть рабочих под Киевом на Украине бьти задержаны за вооруженное ограбле­

ние. Как выяснилось, грабители в масках бежали с 2 376 л спирта, семью стальными ящиками, 161 коробкой пудры, 23 женскими жакетами, 1,5 кг пряжи, полтора кг чая и канистрой с 16 л бензина25.

Различия между социальным бандитизмом большого и мелкого мас­

штаба, дИ1..'Т'уемом жадностью или просто борьбой за выживание, не име­

ют существенного отношения к социальным побужденям бандитов. Но

само их существование вносило ощугимую атмосферу страха на всей со­

ветской территории в первые послевоенные годы.

Интересно заметить, что вероятность того, что разбой и бандитизм могли закончиться убийством или ранением жертвы, была существенно

выше в зонах, отмеченных политическим противостоянием. Это указыва­

ет на то, что в оценке бандитизма как явления обычно смешиваются раз­

ные социальные функции. Во-первых, встает вопрос, был ли советский бандитизм умышленной формой социального протеста?26 Но к этому во­

просу следует обратиться несколько позже.

24 О бесчисленных примерах такого типа преступлений см.: ГАРФ. Ф. 9748. Оп. 1. д. 521. л. 193-245.

25 ГАРФ. Ф. R-9478. Оп. 1. Д. 756. Л. 183. 26 Идентификация социального бандитизма как одной из форм социального протеста

является главным тезисом двух классических исследований Эрика Хобсбоума. См.:

Hobsbawm Е.Н. Bandits. Revised Edition. N.Y., 1969-1981; Primitive Rebels: Studies in Archaic F01ms Social Movement in the 19th and 20th Centuries. N.Y., 1965.

179

кументы, позволяют судить о масштабах и относительной эффективности

их деятельности. Так, на 1 января 1952 г., согласно докладу заместителя начальника Отдела уголовного сыска МВД полковника милиции Кирова,

730 платных резидентов руководили 10 473 платными осведомителями, получившими за сведения только в 1952 г. 2 736 650 руб.Зl Киров указал на 2 504 преступления, раскрытых в 1952 г. с помощью платных осведо­мителей, в результате которых бьmо произведено 3 713 арестов: 27 - за

убийства, 150 - за грабежи, 1524 - за различные виды воровства и хи­

щений, 710- за другие преступления.

Рассекреченные сведения МВД за 1953 г. показывают расширение сети

осведомителей в борьбе против криминальных элементов:

На 1 января 1953: сеть агентов-осведомителей органов милиции по ли­нии уголовного сыска состояла из 7 633 резидентов, 19 336 агентов и 136 775 осведомителей - всего 163 794 человек. Существовало 4 685 конспи­ративных и явочных квартир для встреч с осведомителями.

В теченИе первой половины 1953 г. было вновь завербовано 10 187 че­ловек, среди них: 69 резидентов, 3 530 агентов и 6 588 осведомителей. Ус­тановлено 919 новых конспиративных и явочных квартир.

Исключены за тот же период 26 112 человек: 1 216 резидентов, 2 516 аген­тов и 22 380 осведомителей. Среди них: за дезинформацию и двурушниче­ство - 7 резидентов, 53 агента и 124 осведомителя -всего 184 человека; за непригодность к работе- 1 186 резидентов, 2 110 агентов и 21 169 осведоми­телей - всего 24 465 человек; в связи с арестом и обвинением - 23 резиден­та, 353 агента и 1 087 осведомителей - всего 1 463 человека32.

0СМЫСАЕНИЕ СОВЕТСКОГО БАНДИТИЗМА

Три взаимосвязанных проблемы проистекают из наблюдений за со­стоянием советской послевоенной преступности.

Во-первых, данные о ней устанавл:ивают прямую связь между концен­

трацией уголовного и политического бандитизма в тех же регионах, где

преобладало националистическое повстанческое движение в борьбе про­тив советской власти. Отражают ли эти данные неспособность советских

органов развести между собой уголовный и политический характер дей­

ствий бандитов/повстанцев? Или, создает ли состояние общественного беспорядка и связанное с ним отсутствие советского государственного

контроля условия для криминальной активности?

Советская «борьба против бандитизма» определенно бьmа политиче­ским орудием для утверждения заново советского государственного кон­

траля на всей территории страны: широко ощущаемая угроза социально-

31 См.: ГАРФ. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 262. Л. 93-94. Справка о результатах работы плат­ных резидентов по линии уголовного сыска за 1952 г. от 15 апреля 1953 г.

32 См.: Доклад на коллеmи МВД СССР о состоянии работы милиции по борьбе с уголовной преступностью за первое полугодие и июль 1953 г. (ГАРФ. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 262. Л. 213-237). Сведения об информационной сети извлечены из раздела «Состоя­ние агентурного аппарата и работы с ним» (Там же. Л. 225-226).

181

му порядку, в преобладающей форме принявтая вид послевоенной пре­

ступности, использовалась советскими властями, чтобы обеспечить под­

держку снизу процессу советизации. В русле умышленно смешиваемой

советским государством принципиально политической оппозиции и на­

сильственного уголовного террора находились и главные приоритеты в

политике замкнутых на самих себя повстанческих групп антисоветского

подполья. Уголовные бандиты использовали те же методы неожиданных

ударов и спешного отступления, создавая тем самым худую славу всем

<<бандитам>> - и грабителям, и повстанцам - среди местного населения.

Взять лишь один пример: даже между собой подпольные националисти­

ческие силы на Западной Украине горько сетовали по поводу действий действительно бандитских групп, стоявших вне политики. Руководитель

делегации польской Армии Крайавой (АК) на встрече с руководством УПА в июле 1945 г. заявил:

... в польском обществе много безответственных элементов (в том числе и среди поддерживающих нас), у кого есть тесные контакты с бандитами,

в большей мере среди молодого поколения, которые злоупотребляют ав­

торитетом АК [действуя от ее имени], которые грабят в личных целях и вымогают не только у украинцев, но и у поляков. Нам нужно их уничто­жать всей нашей мощъю33.

В Перемышле в юга-восточной Польше, где господствовала уголовная_

банда, известная как Гражданская милиция (Milicija Oblwatelska), ответст­венная за <<особый сбор>>, наложенный на всех украинцев, проживавших в

городе. Упомянутый выше лидер АК бьm еще более резок в своем отно­

шении к Гражданской милиции, называя ее:

бандитами и безответственными лицами, которые каждым своим шагом приносят стыд польскому народу. Мы должны на каждом шагу ликвиди­ровать их, с каждым злодейским действием, [которое они предпринима­

ют]. Мы должны ликвидировать каждого милиционера, который прини­мает участие в грабеже или в общих действиях, наносящих вред... Если

они грабят, мы должны рассматривать их как бандитов34.

Подобные же наблюдения содержатся в дневнике польского доктора

Зигмунта Клуковского из Щебжешина (юга-восточная Польша):

7 августа 1944 г., понедельник Большинство офицеров и солдат Армии Крайавой чрезвычайно угне­

тены из-за неуверенности. Организация распадается. Ее членов можно найти повсюду. Одни пытаются работать в поле, помогая в уборке урожая, другие сидят, ничего не делая. Было уже несколько грабежей. Собранных

запасов продовольствия, таких как сахар, мука, картофель и т.п. не хвата­

ет для бойцов.

33 Из протокола УПА, захваченного советской контрразведкой и датированного ию­лем 1945 г. См.: ДAJIO. Ф. 3. Оп. 1. Д. 213. Л. 170.

34 ДAJIO. Ф. 3. Оп. 1. Д. 213. Л. 168.

182

16 августа 1944 г., среда В течение последних нескольких дней в районе было много случаев

грабежей. Кажется, есть прямая связь между деморализацией, очевидной

среди бойцов подполья, и грабежами. Некоторые из них не могут нахо­диться в бездействии, а без соответствующей военной дисциплины они смотрят на грабеж как на волнующее событие и средство удовлетворения

своих повседневных нужд.

21uоября 1944 г., вторuик Станов:ится очеьъ популярньnvf объяснять грабежи как патрiiОТIГ-:Iески:е

акты возмездия. То, что случилось со мной, -печальный пример демора­

лизации среди бойцов подпольного движения. Я никогда не ожидал, что

кто-либо связанный с Армией Крайовой, особенно с 9-м пехотным пол­ком, нападет на меня. Я был слишком хорошо известен и жил достаточно

близко к людям <<Леса». Лично я чувствую себя ужасно. Я расстроен тем, что наши офицеры

сотрудничают с такими бандитами как Нижвец:кий и «Пиорун». Терпи­

мость к бандитам внутри нашей патриотической организации очень пе­

чальна и указывает на отсутствие основных этических норм. Я глубоко

убежден в этом, так как Нижвец:кий напал на меня, избил, надавал пии­ков и ограбил, и не только не понес наказания, но и не бы.JI ИС:К.i1ючен из

организации.

При этом Клуковский добавлял: <<Я записываю это, потому что все

подверждается заслуживающими доверия людьми, и как историк должен

так поступить. Я бьm бы более счастлив, если бы это оказалось неправ­

дой ... Бандитизм растет в тревожной степени и я чувствую, как моя сим­патия к Армии Крайавой исчезает. Я в гневе оттого, что не могу сказать

это открыто, иначе я буду выглядеть изменником в глазах организациИ>>.

10 яиваря 1945 г., среда Наши лидеры знают об этих налетах, грабежах и нападениях, но ничего

не делают, чтобы изменить ситуацию. А все это время образ Армии Край­овой и подполья страдает35.

Если сами подпольные отряды не могли отличить один свой отряд от

другого, ситуация бьmа еще более путаной и ужасной для местного насе­

ления.

Подобная путаница стала потенциальным орудием в арсенале совет­

ских властей, которые все эксцессы местных бандитских групп записыва­

ли на счет жестокостей, якобы творимых украинскими, польскими или

литовскими националистами.

Но имеются и другие примеры иного поведения повстанцев. Например, в

ночь на 8 января 1947 г. в Иванчевском районе Волынской области местное подразделение Украинской повстанческой армии (УПА) похитило и казнило

за уголовный бандитизм двух своих бьmших сослуживцев- В.С.Тхорика и

35 Кlukowski Z Red Shadow: а Phisician Memoir of the Soviet Occupation of Eastem Poland, 1944-1956. Jefferson N.C. 1997. Р. 10, 13, 33, 38-40.

183

Н.АЛукашука. Оба бандита бьmи повешены, их трупы изуродованы, а около

их тел бьm установлен знак: <<Тхорик и Лукатук казнены УПА за воровство и бандитизм>>36.

Второй важный вопрос касается исполнителей преступлений. Здесь наблюдения Э.Хобсбоума в его классическом исследовании социального

бандитизма оказываются весьма полезными в качестве отправной точки

для анализа:

Идеальная ситуация для грабежей, когда местные власти состоят из ме­

стных жителей, действующих в сложной обстановке, когда всего несколь­

ко миль могут сделать разбойника недосягаемым, и даже знание о том, что творится на территории, подчиненной одной власти, не беспокоит ее по поводу того, что происходит за ее пределами37.

Так же как и в других местах в другие времена, бандитизм пышно расцветал в послевоенном Советском Союзе, потому что бандиты были местными жителями, которые, используя родство, социальные, культур­

ные и этнические связи, патронаж или запугивание, строили базы своей

поддержки на локальном уровне. В редких случаях, только действуя про­

тив других местных жителей, они носили маски, чтобы избежать иденти­фикации. Но в гораздо большем числе случаев бандиты наносили удары

за пределами своих домашних баз: бандиты в одной деревне могли вы­глядеть робин гудами в другой.

Главная трудность для советской милиции заключалась в том, чтобы

найти такую домашнюю базу и проникнуть в нее. Наглядной иллюстра­цией методов, направленных на предотвращение бандитской угрозы,

служит случай с бандой СЕМАШ, которая действовала в Сталинской об­

ласти УССР с 1947 по 1953 гг.З8 Совершив 27 отдельных вооруженных ограблений, банда захватила свыше 670 000 рублей, 18 овец и 3 свиньи. Все ограбления бьmи совершены в самом Сталина (ныне Донецк) или

недалеко от него. Машины для ограблений изымались у проезжавших водителей, которых вытаскивали из кабины и убивали недалеко от доро­

ги. После ограблений машины бросали где-нибудь в отдаленном месте.

Но через некоторое время милиция заметила определенную систему в

совершении преступлений.

Сначала предполагалось, что действует не одна банда. Однако балли­

стическая экспертиза пуль, найденных в местах ограблений, позволила

сотрудникам МВД установить, что в каждом случае они выпущены из

одного и того же оружия. Это послужило отправным звеном для установ­

ления связи между отдельными грабежами. Сразу стала очевидной и

36 ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 888. Л. 111-112. Закодированная телеграмма с места происшествия, датированная 27 января 1947 г.

37 Hobsbowm. Bandits. Р. 21. 38 Оrчет полковника милиции Коваленка о действиях банды от 13 октября 1953 г.

см.: ГАРФ. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 272. Л. 1-24. См. также донесение от 11 мая 1953 г. о рас­следовании нескольких убийств в районе г. Сталино: ГАРФ. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 270. Л. 9-15; а также: ГАРФ. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 255. Л. 180-182, 195-200.

184

друтая особенность: в нескольких случаях бандиты действовали в масках,

но в большинстве - без. «Изучив методы и средства ... этих ограблений, управление милиции Сталинской области пришло к заключению, что эти

преступления совершены глубоко законспирированной бандитской груп­пой, [члены] которой либо жили, либо работали на территории 5-го отде­

ления милиции города Макеевка, в деревне Григорьевка Авдеевекого района или же на территории 5-го отделения милиции г. Сталина. Осно­ванием для такого заключения служит то, что при совершении преступ­

лений на этой территории бандиты бьmи в масках из боязни быть опо­

знанными. Когда они грабили кассу на шахте .N2 40 <(Кухаровка>>, на них не бьmо масок. Из этого следует, что что они не боялись быть узнанны­

ми, поскольку ни один из них не бьm жителем этого района>>з9. Основываясь на таком выводе, в марте 1953 г. следователи завербовали

двух осведомителей, поставив перед ними вопросы, кто живет на указан­

ной территории и кто из них имеет доступ к оружию? Два платных осве­домителя, муж и жена под кличкамиЛЕСОВОЙ и ЛЕСОВАЯ, согласи­лисЪ на сотрудничество из-за своего уголовного прошлого. Брат ЛЕСО­

ВОГО Николай незадолго до этого упомянул, что сосед Михаил Я. пред­

лагал ему купить пистолет. ЛЕСОВОМУ приказали сблизиться с Я. и вы­

яснить, откуда у него этот пистолет. В домашнем разговоре ЛЕСОВОЙ узнал, что пистолет хранится в доме одного из соседей в деревне Гри­

горьевка Михаила Л., как выянилось впоследствии, -руководителя бан­ды. Но несмотря на свои усилия, ЛЕСОВОМУ не удалось сблизиться с

ним, тогда милиция заставила его брата Николая стать платным осведо­мителем по кличке ВОРОН. Так как ВОРОН был ближе к Я., ему не раз

приходилось слышать хвастовство об успехах бандитов. ВОРОНУ удалось

установить личности пятерых главных членов банды СЕМАШ, все- жи­

тели деревни Григорьевка. Никто из них не состоял на учете в милиции, а 25-летний Михаил Ф. бьm членом комсомола.

В конце концов, все члены банды в числе восьми человек бьmи арестова­

ны вместе с восемью своими подручными (все оказались членами семей аре­стованных). Шесть членов банды бьmи приговорены к лишению свободы на

срок 25 лет, один -к 15-летнему заключению, пять - к 10-ти годам, трое получили 3-х летний срок (включая двух матерей бандитов), один - 2 года. В ходе следствия члены банды подтвердили, что в течение нескольких лет они делили между собой деньги, а часть их закопали на своих огородных

участках. <(Большая часть денег бьmа истрачена на пьянку или приобретение дорогих вещеЙ>>4о. Три члена банды намеревались когда-нибудь купить хоро­

шие дома в г. Осипенко Запорожской области. Есть еще один способ установления состава преступников. Пользуясь

предоставленным случаем внимательно просмотреть несколько десятков дел

о бандах при подготовке данной статьи, автор пришел к заключению, что если сами бандитьi и их предводители постоянно состояли из местного насе­

ления, их социальный состав претерпел за рассматриваемый период значи-

39 Там же. Л. 3-4. 40 Там же. Л. 16.

185

тельные изменения. В 1944-1946 IТ. его отличительной чертой бьm грабеж как главный источник существования. <<Обычных подозреваемых>> следует

искать большей частью среди сообществ <<со:rщ:альных :Паразитов>>, если поль­

зоваться жаргоном МВД. К 1947 г. категория <<со:rщальных паразитов>> не ис­чезла, однако возникла новая волна бандитизма из числа демобилизованных

сшщат, которые, возвращаясь домой, вместо лавров героев, встречали повсе­

местные лишения и трудности.

После интенсивных советских усилий справиться с бандитизмом в 1946-1947 IТ. частота вооруженных его проявлений значительно снизилась. Однако твердый и солидный пласт бандитизма продолжал свое существование и в

1950-е IТ. Внимательный взгляд на со:rщальную подоплеку бандитов в эти

годы, без сомнения, открывает тот факт, что советский бандитизм продветал

при молчаливом попустительстве и даже активном участии местных партий­

ных лидеров. Если членство в партии до 1946 г. практически не бьmо замет­ным среди бандитов, оно стало sine qua non в со:rщальном бандитизме после 1947 г. Это вовсе не означает, что все бандиты были либо бывшими, либо

действительными членами партии, но каждая банда имела среди предводите­

лей одного или нескольких членов партии или комсомола. Тем не менее

осознание этой проблемы в Политбюро не давало легких решений*.

Последний вопрос непосредственно выходит на дискуссию о том, ка­

кое влияние имел бандитизм на советской территории в течение и после Второй мировой войны на трансформа:rщю системы в последние годы

жизни Сталина. Существует два подхода к рассмотрению этой проблемы.

С одной стороны, очевидно, что страх и отсутствие безопасности рожда­

ло широкое стремление к утверждению советского закона и порядка.

Поздний сталинизм развивалея не в вакууме и усиление государственного

контроля, даже в ущерб гражданским свободам, рассматривалось не без симпатии значительными слоями советского населения, которые бьши

склонны рассматривать преступность в советском обществе как главную

угрозу жизни и имуществу граждан. Как отмечал житель Московской об­

ласти в письме своему сыну в 1946 г.: <<Давно пора милиции делать то, что ей положено: защищать спокойствие граждаН>>41. Член партии

А.С.Ганенко из Архангельскавнеопубликованном письме в <<Правду>> пи­сал осенью 1945 г.: государство <<должно принять срочные и решительные меры в борьбе против бандитизма. Мы хотим, чтобы наши города восста­ли из пепла и [снова] стали оживленными, шумными, веселыми>>42.

Многочисленные источники показывают, как советские руководители

реагировали на этот призыв. В феврале 1947 г. заместитель начальника

отдела проверки партийных органов Поздняк написал гневный доклад на

*От ред.: Тезис о молчаливом попустительстве бащитизму партийных лидеров и их участии в нем, высказанный автором, нуждается в более серьезном обосновании. Для этого недостаточно свидетельств о том, что среди бащитов бьши члены партии и комсо­

мола, особенно если принять во внимание, как в годы войны принимали людей в эти организации. Более того, материал, приводимый автором указывает, что борьба с бащи­тизмом напрямую ставилась перед партийными органами.

41 ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 2. Д. 152. Л. 547. 42 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 122. Д. 118. Л. 96.

186

имя секретаря ЦК Н.С.Патоличева, настаивая на срочных и решительных

карательных мерах по борьбе с эпидемией послевоенных насильственных

преступлений:

Неэффективная борьба с преступностью вызвала широко распростра­

ненное общественное недовольство работой органов милиции. В отдель­

ных областях избиратели начали требовать: «Когда же вы начнете борьбу против воровских притонов, которые недавно стали обычным делом в Ар­

хангельске?» Из Костромы: «Когда же вы пiжончите с хулиганством в го­роде?» Из Ленинграда: «Какие меры вы предпринимаете в борьбе против преступности?» «Что вы делаете по борьбе с бандитизмом и воровством в

Туле?». И из Челябинска: «Когда органы милиции действительно начнут борьбу с хулиганством и воровством и вернут порядок в этот город?»4З

За 1946 и 1947 гг. советские тюрьмы, ИТК и ИТЛ разбухли от притока мелких преступников по мере того как милиция развертывала борьбу против бандитизма. Указ от 4 июня 1947 г. увеличил максимальное нака­зание за мелкое воровство в 7-10 раз вплоть до 25 лет лишения свободы: вместо 1-2 лет при условии облегчающих вину обстоятельств, новый указ игнорировал эти обстоятельства и увеличил среднюю продолжитель­

ность приговоров до 7 лет. В результате к концу 1947 г. почти 80 тыс. за­ключенных сидели за нарУJ.Uение пресловутого <<закона о пяти колосках)>

от 7 августа 1932 г., и вдобавок 300 тыс. бьmи приговорены к различным срокам наказания за нарУJ.Uение указа от 4 июня 1947 г. Общее число за­ключенных с длительными сроками наказания (лишение свободы на срок

10 и более лет) выросло в тюрьмах между 1946 и 1947 гг. в 100 раз (до 16 260 заключенных), в 1948 г. - в 3,8 раза достигнув цифры 60 тыс. че­лове:к44. Граждане Западной Украины и Прибалтики пострадали в наи­

большей степени от массовых арестов и депортаций45. Ответ советского государства в <<борьбе против бандитизма)> стал не

только решительной реакцией на общественный призыв к послевоенной

нормализации, но также возможностью расширить прерогативы совет­

ского полицейского государства за счет советских людей. Используя по­

слевоенный кризис, связанный с ростом бандитизма и насильственных

преступлений, карательный аппарат быстро увеличивалея в последние годы сталинизма, порождая ситуацию, в которой, говоря словами исто-

43 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 122. Д. 289. Л. 3. 44 ГАРФ. Ф. 9492. Оп. 6. Д. 14. Л. 14; Зима В.Ф. Голод и преступность в СССР.

С. 776. Ту же тенденцию обнаруживает Дж.Хесслер в основательном исследовании по­слевоенного предпринимательства и его последующей ликвидации (с помощью декри­минализации частной коммерческой деятельности), начиная с 1948 г. См.: Hessler J. А Postwar Perestroika? Towards а History of Private Enterprise in the USSR // S!avic Review. Vol. 57. N~ 3 (Fall1998). Р. 516-541.

45 Земское В.Н. Принудительные миграции из Прибалтики в 1940-50-х годах// Оте­чественные архивы. 1993. 1. С. 4-19; его же. Заключенные, спецпоселенцы, ссьmьнопо­селенцы, ссьmьные и высланные (статистико-географический аспект) //История СССР. 1991. NQ 5. С. 151-165; Документы КГБ в балтийских странах. Доклады. (Tallinn. Eesti Riigiarhiivi Filiaal, 1996); Депортация. Захiднi землi Украiни, 1939-1945. Львiв, 1996.

187

рика Жака Берке, разбойничество не только раскрывало социальные бо­лезни, но и обеспечивало предлог для [государственного] вторжения и

узурпации прав граждан46. В то же время война представляла отчетливый разрыв в умонастрое­

ниях советских властей. Внешне гордые победой, они тем не менее трез­во смотрели на ту огромную цену, которая бьmа за нее уплачена. Приве­ду в качестве иллюстрации слова одного офицера, пережившего эту вой­

ну, который во время войны в Чечне наотрез отказался иреследовать

бандитов в своем секторе: <<Я не для тоrо пережил Великую Отечествен­

ную войну, чтобы погибнуть от рук чеченских бандитов>>47. Поэтому, спустя более пятидесяти лет нам еще предстоит понять, каким образом

война накладывала четкие ограничения на возможности советской госу­

дарственной власти48.

ПРИЛО)КЕНИЕ

Эти и более полные данные о преступности в СССР можно найти на

сайте Интернета: www.databank.neu.edu

46 Berque J. Egypt: Imperialism and Revolution. L., 1972. См. также на этот счет инте­ресную книrу Ширера: Shearer D. Crime and Social Desorder in Stalin's Russia. О традици­онном русском бющитизме и вооруженных ограблениях в дореволюционной России, о преступлениях в СССР см. также книги: Frank S.P. Crime, Cultural Conflict, and Justice in Rural Russia, 1856-1914. Berkeley, 1999. Р. 124-132; Cha/idze V. Criminal Russia: Essays on Crime in the Soviet Union. N.Y., 1977. Р. 3-19, 33-67. (На русском языке книга В.Чалидзе «Уголовная Россия>> была опубликована в 1990 г.- прим. пер.).

В русле «советской борьбы с бандитизмом>> о подавлении польского послевоенного диссидентского движения см.: Micgie/ J. «Bandits and ReactionerieS>>: The Suppression of the Opposition in Poland, 1944-1946 // The EstaЫishment of the Communist Regimes in Eastem Europe, 1944-1949 / Ed. Ьу N.M.Naimark and L.Ia.Giblanskii. Boulder, Colorado, 1977. Р. 93-109.

Сравнительно-исторические исследования о том, как государство использует пре­

ступность, чтобы консолидировать полицейскую власть см.: Gallant Th. W Brigandage, Piracy, Capitalism and State-Formation: Transnational Crime in an Historical World-System Respective // States and Illegal Networks 1 Ed. Ьу J.Heyman and ASmart, London, 1998; Brown N. Brigands and State-Building - The Invention of Banditry in Modern Europe // Comparative Studies in Society and History. Vol.32. N2 2 (April, 1990). Р. 258-281.

47 ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 527. Л. 33. 48 Дискуссию на эту тему см.: Tumarkin N. The Living and the Dead: the Rise and Fall of

the Cult ofthe World War II in Russia. N.Y., 1994.

188

а ~ "-

" ! 9 !'! ~·

о (.;

о

" ~ ~ iE ,., о

з.;uc)(NJ()

:1000000

:z.;ooooo

2000000

I.'I<KIOOO

I O<КIOOO

.'100000

IIN'жrrpte IQ lk'KOТOI)talii I)I'IIП fiJit"ПYII-'k"llllll

1 19-t6-19-fi rr .. ("oerтt"lt.U yn•'IIIJA.II.~ niank"fttD nc'Жia.*801C't IIOПf"'IIIIOC'

IIX ("llfiЖt'fltk" ( 19t0 IIO I!Ht r

19_;;J 1/cmnчiiiiK: ГА I>Ф. Ф. 7523. О11. 89. Д. ~101! .. 1 10.110·1 11 . Д. 7191 .• 1. 82-Ж.

Рнr. 1. Прсrту111юrть н СССР n I!H0-1955 1т.

1946 1917 191К 191q

19.):J 19.~i 195.5 1 9~ 19.\7 llcmo•muк: ГЛ I>Ф. Ф. 7523. 011. 89. Д. ~~08. Л. 2·3 11 та6.1. н:-а ·' · 1 О.

Рнс. 2. С<щнальный 6андитиз~• 11 вооруженные О1'ра6ления в СССР в 1940- 1957 1т.

Мо_1дав11я 11

s•.

Цснтра.1ыtыс раi\оны РСФСР 17%

За11ад111>1С раiiоны РСФСР 9~а

Сибирь

3% Дмышii Восток

3%

lfс11ючник: ГА РФ. Ф . 7523. Оп . 89. Д. <1<108. Л. 10.

УССР зо·.

БССР 2·.

Л11тва,Латв11Я 11 ЭcтottiiЯ

зо·'

Рис. 3. Pacnpeдeлetllt C соннального бaвдltTIIЗ~ta ио paiiotta~t. 1 946t·.