5150 Без границ Кавер-версия европейского феминизма

Кавер-версия европейского феминизмаНаталья Конрадова, фотографии Дмитрия Костюкова

Движение FEMEN перебазировалось с Украины во Францию. Теперь девушки устраивают «топлес-акции» в Нотр-Даме, на модных пока-зах и на парижских прогулочных катерах. Самый известный, не счи-тая Оранжевой революции, украинский бренд оказался для евро-пейцев шокирующим открытием. Хотя идеи, которые проповедуют «секстремистки», Европа уже когда-то слышала.

Год назад одна из основательниц движения FEMEN Инна Шевченко переехала в Па-риж. Это произошло вскоре после того, как вместе с  другими девушками из  FEMEN она принимала участие в акции в поддержку Pussy Riot. В день вынесения приговора Надежде Толоконниковой, Марии Алехиной и  Екатерине Самуцевич киевские феми-нистки спилили бензопилой поклонный крест в центре Киева, установленный в память о жертвах сталинских репрессий. Пока в России дискутировали о том, как связан па-мятник жертвам сталинизма с событиями вокруг Pussy Riot, на Украине против деву-шек из FEMEN возбудили уголовное дело, квалифицируя их поступок как хулиганство.

Переехав в Париж, Инна Шевченко довольно быстро стала знаменитостью. Она от-крыла тренировочный центр FEMEN, который пользуется все большей популярностью среди европейских женщин, и даже стала прообразом национального символа Фран-ции, который изображен на новых почтовых марках. После того как Марианна — сим-волическая Франция образца 2013 года — была представлена французам, ее автор, ху-дожник Оливье Сьяппа, признался, что был вдохновлен образом Инны Шевченко.

Летом 2013 года оставшиеся в Киеве активистки FEMEN были жестоко избиты (пред-положительно сотрудниками украинских спецслужб) — они отправлялись на свою ак-цию в связи с празднованием 1025-й годовщины крещения Руси и приездом в Киев

Наталья Конрадова — культуролог, журналист.

патриарха Кирилла. Вскоре после этого нападения избитые FEMEN тоже переехали в Европу: Анна Гуцол — в Швейцарию, а Александра Шевченко и Оксана Шачко — в Па-риж. Теперь они работают в открытом Инной тренировочном центре, рекрутируют но-вых FEMEN и обучают их правильно вести себя перед камерами и полицией: «Наша грудь — это наше оружие».

На появление FEMEN на своей территории Франция реагирует бурно. С одной сто-роны, движение прирастает новыми сторонницами и умножает количество отделений в  разных городах Европы и  мира. С  другой, их  «украинский» феминизм радикально отличается от западноевропейской версии, и это порождает потоки критических ста-тей — от аналитики и исследований до эмоциональной публицистики и манифестов. В  какой-то  момент во  Франции появляется женское движение «Антигоны», одна из главных задач которого — борьба с движением FEMEN.

Главная находка FEMEN, отличающая их  от большинства других женских движе-ний, заключается в демонстрации своего тела. Обнажение тела, объясняют девушки, символизирует освобождение женщины. Их  деятельность, которую сами FEMEN ква-лифицируют как «секстремизм», построена почти исключительно на  интуиции. Она не  фундирована какой-либо развитой теори-ей и не является результатом дискуссий. Более того, FEMEN считают теоретизирование вред-ной привычкой западноевропейского феминиз-ма, о чем они часто говорят в интервью журна-листам и  исследователям, противопоставляя дискуссии уличным акциям: «Идеология начинает умирать, если нет уличных движе-ний, если она начинается в библиотеках и в высоких интеллектуальных залах и не жи-вет на улице. Она просто начинает превращаться в историю».

FEMEN называют своим главным врагом патриархат и объявляют войну трем его проявлениям: диктатуре, религии и  секс-индустрии. Они считают, что их  ценности универсальны для всех женщин, независимо от  их  культуры, религии, расы, сексу-альной ориентации. Западноевропейские феминистки предпочитают более дробную систему понятий и более изощренную систему координат. Они, как правило, избега-ют неточного в научном смысле слова «патриархат», предпочитая бороться с сексиз-мом, и  не  всегда связывают последний с  феноменами диктатуры и  религии. Даже более того, оставляют за  разными культурами право на  свои особенности и  разно-видности, включая религию и политическую систему, отказываясь от категории уни-версальных феминистских ценностей. Показателен в этом смысле обмен репликами между FEMEN и голландской феминисткой Сарой Салем. В статье, опубликованной в Le Monde, Салем называет феминизм в варианте FEMEN постколониальным, кон-центрируясь на их стремлении влиять на женщин других культур, например мусуль-манских, как это делали европейские феминистки в  прошлом. «Многие западные

FEMEN объявляют войну трем проявлениям

патриархата: диктатуре, религии и секс-индустрии

5352 Без границ Кавер-версия европейского феминизма Без границ Кавер-версия европейского феминизма

Ответ на вопрос, чем все-таки является FEMEN для Европы — возвращением к не-коему первоначальному, «истинному» феминизму или же восточноевропейским «вар-варством», которое игнорирует новейшие достижения европейской цивилизации,  — зависит, по всей видимости, от точки отсчета. Конфликт между этими утверждениями усугубляется тем, что FEMEN появились во Франции в момент подъема консерватив-ных настроений и падения влиятельности местных левых. Возможно, этим объясняется и тот факт, что не только молодые европейские женщины, очарованные радикальной стилистикой, но и многие серьезные французские феминистки все чаще занимают сто-рону FEMEN.

феминистки сыграли активную роль в  колонизационном процессе, потому что хо-тели сделать «цивилизованнее» и «современнее» женщин из арабских и африкан-ских стран. По их мнению, феминизм сводился к тому, что арабские и африканские женщины должны стать такими же, как они, — пишет Салем. — Такие убеждения от-

ражают определенное евроцентристское восприятие мира, которое никак нельзя назвать универсальным и всеобщим». Она последовательно аргументирует необходи-мость отказа от  «универсального воспри-ятия мира» и  утверждает, что у  женщины «должен быть выбор», который зависит

от социокультурного, экономического и политического окружения и «ни в коем слу-чае не может быть продиктован извне». Этот тезис Сары Салем представительницы движения FEMEN называют антиисламистским и противоречащим ценности прав че-ловека.

Луиз Оффманн в статье «Le cas FEMEN: le «sextremisme» nuit-il au féminisme?», опу-бликованной в Atlantico, делает обзор продолжающейся дискуссии французских феми-нисток о своих новых коллегах. В дискуссии одна из активисток описывает FEMEN как девушек «в стиле порнозвезд (стройное тело, гладкая кожа)» с «напоминающими пор-нографию позами», которые, прикрываясь идеями феминизма, на деле подыгрывают сексизму, а не борются с ним.

В свою очередь, FEMEN критикуют европейских феминисток за то, что уличной борь-бе они предпочитают «буржуазное» сидение в  библиотеках: по  их  мнению, европей-ские женщины предали идеалы феминизма, как только добились некоторых прав.

История с появлением FEMEN в Западной Европе напоминает распространенный художественный мотив о людях, которые проскочили через время — были заморожены, надолго остались в подполье, перелетели на машине времени и т. п. — и пропустили определенный период истории своей страны. Так, ограничив круг чтения трудами Вла-димира Ленина и Августа Бебеля, FEMEN исходят из представлений о той действитель-ности, которая давно стала анахронизмом: никто больше не требует для всех женщин одинаковых прав независимо от их религии или культуры, теории размножились и ус-ложнились, феминизм стал одним из десятков направлений общественной деятельно-сти, а уличные акции перешли под юрисдикцию современного искусства. На этом фоне утверждения FEMEN кажутся винтажными, но  и  ценности собственно европейского феминизма, который успел пережить смену нескольких поколений, «обуржуазиться», встроиться в истеблишмент, диверсифицироваться, — подвергаются серьезной реви-зии, внутренней и внешней.

FEMEN критикуют европейских феминисток за то, что уличной борьбе они предпочитают «буржуазное» сидение в библиотеках

5554 Без границ Совращение Европы: она сама пришла Без границ Совращение Европы: она сама пришла

Совращение Европы: она сама пришлаС активистками группы FEMEN Александрой и Инной Шевченко разговаривала Наталья Конрадова, фотографии Дмитрия Костюкова

Прежде всего это было стратегическое решение — развивать движение в Европе, найти безопасную базу, где можно было бы реализовать нашу идею, которая созревала уже давно. Речь идет об  открытии международного тренировочного центра для под-готовки «секстремистов», FEMEN-активистов. Чуть больше года назад мы смогли ее осуществить.

В Восточной Европе родилась идея, которая абсолютно органично прижилась и ока-залась необходимой Западной Европе, несмотря на  то что феминизм здесь действи-

тельно уже с  1960–1970-х годов активно развивается, угасает и снова поднимается. Оказалось, что именно феминизм действи-тельно очень интересен и  очень актуален. Мы осознали это, мы увидели признаки го-товности Европы принимать FEMEN еще

до того, как переехали и открыли первый наш центр во Франции. Женщины писали нам короткие мэйлы практически из каждой европейской страны, говорили: «Нам нуж-ны FEMEN, у нас во Франции, у нас в Германии, у нас в Испании, в Италии…» И таким образом движение разрослось, и сейчас мы практически оккупировали Европу полно-стью, и развиваются отделения в Канаде, в Мексике, в Бразилии.

Конечно же, в движении есть определенная иерархия. Есть создатели, есть наибо-лее опытные активисты, есть, скажем так, вундеркинды — те, которые пока неопытные, но очень быстро все поняли и у которых есть масса идей. Нельзя сказать, что любой человек может прийти и все изменить только потому, что он пришел, но предложить что-то каждый может. Конечные решения принимаются небольшим коллективом, у ко-торого есть опыт, но в обсуждении участвуют все активисты.

Сейчас основной офис FEMEN в  Париже. Здесь у  нас самое большое отделение, здесь у нас тренировочный центр, куда приходят активистки. Он существует уже год. Вся деятельность движения в  других странах происходит на  связи с  центром. Мы были национальной украинской группой, а  стали международным движением. Мы

Идеология начинает умирать, если она не живет на улице. Она просто начинает превращаться в историю

5756 Без границ Совращение Европы: она сама пришла Без границ Совращение Европы: она сама пришла

говорили, что в первую очередь FEMEN — это движение, которое может заинтересовать молодое поколение европейских девушек, разочаровавшееся или просто не заинтересо-ванное в той форме феминизма, которую им предлагают другие движения или женские ассоциации, которых здесь очень много. С другой стороны, у нас есть много активисток, у которых есть несколько детей, семьи, и они работают. Они знают, как это выглядело в 1970-е, помнят, как все шумело, как улицы были заполнены демонстрациями и как были слышны женские голоса, выкрикивающие лозунги. Они говорят, что FEMEN — это имен-но то. Все осознают, что в то время были отвоеваны многие права, но все-таки мы не по-лучили окончательной победы, и между 1970-ми и настоящим временем образовалась пропасть. Женщины с этой ностальгией видят, что FEMEN предлагают новый путь, пред-лагают выходить на улицы и выкрикивать свои лозунги, чтобы все их услышали. Таким образом FEMEN завоевали этот авторитет и интерес европейских женщин.

Дискуссии необходимы, без этого идеология никуда не  пойдет, но  зацикливаться и оставлять только одну вот эту узкую специализацию нельзя, иначе она просто заглох-нет в библиотеках и на конференциях, дискуссиях. Это, собственно, и произошло в Ев-ропе в какой-то момент. Вырвались из кухни и попали в залы с круглыми столами.

Борьба — это революция. А революция, конечно, многогранна и имеет разные сто-роны и пути, но одна из самых важных частей революции — это как раз уличная борь-ба, уличные демонстрации, манифестации, заявления: публичная демонстрация своего несогласия с действующим режимом.

В политику с улицыУличные протесты — это не совсем политическое решение проблем. Реальные по-

литики действительно имеют влияние и рычаги давления. Но чтобы добиться чего-ли-бо в  политике, нужно вырасти до  их  уровня, иметь возможность общаться с  этими людьми и лоббировать интересы женщин. Пока даже в европейской политике крайне небольшое количество женщин-политиков или мужчин-политиков, действительно от-стаивающих права женщин, которые вспоминают о женщинах не только тогда, когда им нужно набрать дополнительный электорат. Мы стремимся в  политику, но  мы по-нимаем, что должны проделать путь от низов, от революционера с улицы до полити-ка, и  по-другому, наверное, не  бывает вообще. Пока в  вопросах, касающихся жен-щин и защиты женских прав, этот путь не был проделан ни в одной стране. Разве что в Швеции более или менее, и то сейчас там начинается новый поворот в связи с му-сульманским вопросом. Как женщины получили право голоса? Они вышли на улицу протестовать. Как женщины получили право работать, право на образование? Они вы-ходили на улицу и протестовали. Но в какой-то момент женские движения просто рас-слабились, получив основные права, и не пошли до конца. Поэтому приходится про-должать. И мы пойдем до конца.

поднимали национальные украинские темы, а сейчас следим и реагируем на междуна-родные. В Киеве остались активистки, но тактика деятельности в постсоветских стра-нах после последних событий кардинально изменилась, потому что ответные репрес-сии стали очень жесткими. Последнее лето в Киеве, конечно, заставило нас перестать

быть беспечными патриотами и  задумать-ся о  продолжении деятельности за  преде-лами Украины. Жесткое давление началось во время Евро. То есть, по сути, уже год на-зад. Апогеем всего стал август 2013-го, ког-

да нас избили. Мы поняли, что дело не только в том, чтобы демонстрировать твердость характера, бесстрашие, волю и отсидеть свои семь лет в тюрьме. А еще и в том, что-бы продолжить деятельность, чтобы это движение не закончилось в тюрьме на трой-ке активистов, чтобы оно росло и развивалось. Для этого, может быть, нужно сбежать из страны, как бы это ни звучало, сменить тактику деятельности по отношению к пост-советским диктаторам и вообще к этой территории. Пока мы не хотим рассказывать, что именно мы будем делать. Мы поменяли стратегию. Когда база FEMEN была уже откры-та в Европе, мы стали намного опаснее, например, для господина Путина, потому что тут легче его поймать. Если бы мы в России это сделали, активистов тут же посадили бы за пиратство или за терроризм. А мы его поймали в Ганновере и планируем поймать еще не один раз. Мы стали для них опаснее.

Европейский феминизм: старый, добрый

Сейчас те европейские женщины, которые нам писали письма, уже стали активист-ками FEMEN. Это те, кто в 2010-е годы были не удовлетворены европейским феминиз-мом. Это такой книжный, теоретический феминизм, сформировавшийся спустя 40 лет после его первой волны, который, безусловно, необходим, но его (так же безусловно) недостаточно для настоящего развития и  жизнедеятельности идеологии. Идеология начинает умирать, если нет уличных движений, если она начинается в  библиотеках и в интеллектуальных салонах, куда могут попасть только буржуа, и не живет на улице. Она просто начинает превращаться в историю.

Когда мы переехали во Францию, очень много людей поддерживало FEMEN, но и были те, кто говорил: «Мы не уверены, что во Франции это действительно необходимо, мы вас уважаем за  вашу деятельность в  Восточной Европе на  таких экстремальных террито-риях, но здесь, во Франции, все хорошо». И когда мы начали развивать свою деятель-ность здесь, когда женщины начали присоединяться к движению, им всем задавали во-прос: «Почему вы пришли в FEMEN? У вас же так много организаций». Практически все

Мы специально показываем жертву сексизма, которая восстала против него

5958 Без границ Совращение Европы: она сама пришла Без границ Совращение Европы: она сама пришла

6160 Без границ Совращение Европы: она сама пришла Без границ Совращение Европы: она сама пришла

на этот оскал. И FEMEN будут провоцировать до тех пор, пока это необходимо. Мы по-нимаем, что на самом деле патриархат настолько кровожаден и жесток, что абсолютно ненасильственные акции, без применения какого-либо оружия, вызывают очень жест-кие репрессивные меры со стороны разного рода диктаторских и религиозных режимов. Практически каждая наша акция закан-чивается задержанием, арестом, сутками, месяцем и  больше в  тюрьме, уголовными делами, подкладыванием бомб и  оружия, обвинениями в  терроризме, избиением, разного рода угрозами, поджогами, пресле-дованием — и это все со стороны государственных структур. Цель — не радикализиро-ваться, а создать конфликт в патриархальном обществе. Но реакция патриархата и па-триархальных институтов на  действия FEMEN становится все радикальнее, поэтому нам приходится точно так же радикализировать свои действия.

История, теория и практикаВсе наши идеи мы взяли из практики. Наша деятельность началась с теоретических

познаний, потом мы начали действовать, мы начали пробовать, начали искать. Мы себя бросали в патриархальные реалии и пытались противостоять, искали форму этого про-тивостояния. И вот мы выработали и создали нашу FEMEN-теорию, которая написана в нашем манифесте.

Эта теория развивается, эволюционирует, обрастает нашими представлениями и  об-щечеловеческим понятием, что такое хорошо и что такое плохо. Продавать женщину пло-хо, криминализировать клиента, человека, который собирается покупать другого челове-ка, инициатора этих преступных отношения купли-продажи человека, — это хорошо. И вот так по любому нашему вопросу, по любой нашей акции, из простого утверждения «хоро-шо — плохо» рождается теория. Конечно же, это все пополняется какими-то нашими зна-ниями; изучением теоретических, базовых трудов и современности в целом

Базовые труды — это то, что мы читали в самом начале: «Женщина и социализм» Бебеля, некоторые труды Ленина, «Капитал» не  читали, но  какое-то  представление о марксизме-ленинизме имеем, о коммунизме, о том, что такое человек, что такое об-щество, равноправие. Но вообще FEMEN — это новая теория, новая концепция. Совер-шенно новая. Мы тестируем наши мысли и наши предложения обществу, мы проверяем их на практике и таким образом формируем нашу теорию. И мы еще не закончили, наша FEMEN-теория развивается. У любой мысли есть какое-то базовое знание, но все-таки основано оно в первую очередь на нашей практике.

У нас довольно четкая программа: это борьба с патриархатом и тремя основными его проявлениями. Первое направление — борьба с диктатурой, второе — борьба с религи-ей, третье — борьба с секс-индустрией. И если вы будете анализировать каждую из на-ших акций, вы проследите эти три линии, которые в них присутствуют. Мы специально показываем жертву сексизма, которая восстала против него. Мы как будто меняем руки, которые управляют этой марионеткой. Это и есть идея FEMEN: мы показываем, кто она, эта жертва патриархальной культуры.

Секстремисты vs. государство: кто радикальнее

Дальнейшая радикализация возможна. Это и есть план и стратегия. Наша страте-гия меняется, наши акции и наши действия радикализуются. Конечно, FEMEN никогда не переступят границ насилия, мы никогда не будем никого убивать или покушаться на жизнь. Задача FEMEN — спровоцировать патриархат, чтобы он снял свою маску и про-демонстрировал свой оскал обществу. А дальше уже задача общества — прореагировать

Реакция патриархата и патриархальных институтов

на действия FEMEN становится все радикальнее, поэтому

нам приходится точно так же радикализировать свои

действия

6362 Без границ Совращение Европы: она сама пришла

FEMEN, анти-FEMEN и настоящий феминизмС Кристин Бар разговаривала Аня Айвазян

Феминизм — разнородное социальное движение, которое занимается вопросами глобализации, неолиберализма, культуры, женской бедности и насилия над женщи-нами. Феминизм — движение, которое имеет сильную интеллектуальную составляю-щую: он деконструирует предрассудки, пытается понять, как функционирует мужское доминирование, распространяет информацию о том, что могут делать женщины, что-бы ему противостоять. Во всем этом есть сильный интеллектуальный аспект, который играет свою роль в динамике борьбы. И нет ни одной причины презирать этот аспект. Так делают только антипрогрессистские движения, которые занимают популистскую, анти-интеллектуальную позицию.

FEMEN следует считать феминистским движением, во-первых, потому что они сами себя им объявляют, а во-вторых, потому что их требования и анализ действительности соответствует общим представлениям феминизма. Отношение к  FEMEN у  француз-ских феминисток очень разное. Надо сказать, что процесс в Тунисе (речь идет о трех задержанных в Тунисе активистках. — Прим. ред) еще больше склонил феминистское сообщество к тому, чтобы включиться в борьбу и требовать освобождения всех задер-жанных активисток. При этом метод, которым пользуются FEMEN, и их цели остаются предметом дискуссии.

«Антигоны» — малочисленная группа, появившаяся в период манифестаций про-тив закона о гей-свадьбах. Они выступают против FEMEN для того, чтобы привлечь к себе интерес прессы. Те идеи, которые они защищают, — это вечные консерватив-ные ценности, связанные с уважением к различиям между полами.

Почему FEMEN вдруг оказались такими важными в  Европе? Значение FEMEN связано с двумя вещами. Во-первых, их метод действия — голая грудь с надписями,

Кристин Бар — французский историк, профессор Университета Анжера, президент ассоциации «Архивы феми-низма».

Аня Айвазян  — журналист.

Достижения FEMEN и топлес-джихадСамый важный результат нашей деятельности, которой уже скоро пять лет, — рож-

дение активизма в его активной форме. Мы вернули феминизм Европе. Вот это, на-верное, одно из самых главных достижений FEMEN. Мы можем, конечно, сейчас пере-числять какие-то мелкие достижения, хотя для отдельных стран они вовсе не мелкие: например, закон о  гей-браках, который был принят во Франции несколько месяцев назад не  без помощи FEMEN. Нашей акции было продемонстрировано злобное, су-масшедшее и дикое отношение так называемого «самого морального» католическо-го общества по отношению к геям и по отношению к этому закону. Наши активистки были избиты. Сейчас во Франции начинается фаза принятия нового закона, о котором мы говорим уже пять лет, — закона о криминализации клиента проститутки. Букваль-

но через несколько месяцев этот закон будет на голосова-нии во французском парламенте. Есть еще какие-то более мелкие победы, в том числе по крайней мере моральная победа, когда была совершена атака на Путина. Наш топ-

лес-джихад, который не то что по Европе, а по всему миру прокатился. Наша активист-ка Амина сидела в тюрьме в Тунисе. И акции поддержки топлес-джихада состоялись от Австралии до Канады, по всей планете.

Она вышла из тюрьмы и эмигрировала во Францию, потому что в Тунисе ее ожидал следующий суд. Наши французские активистки месяц сидели в тюрьме из-за того, что поехали защищать Амину. Вместе с ними в тюрьме женщины, которые там уже третий-четвертый год за то, что они носили короткие юбки в Тунисе. А Амина вышла из тюрьмы, потому что было огромное европейское давление, и в первую очередь давление, спрово-цированное FEMEN, на самых видных европейских политиков — на президента Франции, на канцлера Германии, на Евросоюз. Эта кампания началась не с украинки, не с фран-цуженки, не с американки, а именно с туниски, которая выросла в этой стране и была воспитана в соответствии с ее традициями. Это был ее протест, который она понимает, наверное, лучше, чем мы все. Она совершила свой топлес-протест и прислала нам фо-тографии, на что мы ответили: «Амина, подожди, давай подумаем, как эти фотографии опубликовать, чтобы это было безопаснее для тебя?» Но она сказала: «Я хочу сделать что-то настоящее, я хочу протестовать, я не собираюсь дальше скрываться и бояться от-крыть свое лицо и свое тело этому миру и дальше прятать свою свободу. Я это сделаю, даже если это для меня опасно. Я хочу наконец-то стать свободной». И она это сделала.

Мы не собираемся останавливаться. Самая опасная и даже обязательная ловушка для любой революции и для любой деятельности — это когда ты опьянен победой и за-бываешь, что, если ты расслабился, твои права завтра отберет та же власть, которая тебе сегодня эти права дала.

Мы вернули феминизм Европе

6564 Без границ FEMEN, анти-FEMEN и настоящий феминизм

Польша — восток ЗападаИоанна Конечна-Саламатин

В 2012 году в Польшу приехало около 21 миллиона немцев, движе-ние на польско-немецкой границе было в пять раз выше, чем на вос-точной границе Польши.

Близкое соседство между народами, как правило, предполагает интенсивные дву-сторонние контакты  — на  уровне и политических элит, и  обычных граждан. Однако в случае Польши и соседних с ней республик бывшего СССР непосредственные кон-такты простых жителей этих стран стали возможны лишь недавно  — после падения Советского Союза. Сложившаяся ситуация — жить совсем рядом и при этом обособлен-но — привела к тому, что и у поляков, и у их восточных соседей образ стран по ту сторо-ну границы формировался под влиянием косвенных источников информации: семей-ных историй, книг, фильмов и массмедиа. Так называемая официальная информация проходила через цензурные фильтры, а семейные предания с течением времени все меньше отражали действительность соседних стран. Таким образом, опыт взаимных контактов, возникших в начале 1990-х годов, накладывался на уже сформированные образы и исподволь начинал их менять. Как долго должны длиться подобные измене-ния? И в какой степени они возможны? Ответить на эти вопросы сложно, потому что приходится учитывать множество факторов.

Представления народов друг о  друге влияют на  направление текущей политики и  наоборот. В  случае дефицита взаимных контактов и  других независимых источни-ков информации именно политика и СМИ формируют представление о других народах. В таких ситуациях обнажаются стереотипы, не имеющие ничего общего с реальностью.

Так что же думают и знают о Польше ее соседи на востоке? Образ Польши и поляков в  представлении различных народов является предметом социологических исследо-ваний, в первую очередь Института общественных проблем (Instytut Spraw Publicznych). Попытки реконструировать образ Польши у русских и украинцев и понять, что лежит

их  присутствие в  местах, имеющих большое символическое значение, как Нотр-Дам-де-Пари, их готовность рисковать физически — все это необычно для феминиз-ма. Они напоминают английских суфражисток до 1914 года.

Во-вторых, их атаки направлены против религии: открытые атаки, которые броса-ют вызов даже умеренным, даже в такой стране, как Франция, где сильны антикле-рикальные традиции. У FEMEN очень радикальная позиция: они осуждают, на мой взгляд, вполне справедливо, крайний консерватизм религий по  отношению к  жен-щине в вопросах контрацепции, аборта, сексуального образования или свободного выбора своей сексуальной ориентации.

Замечательно, что Франция смогла принять у себя людей, которые рисковали жиз-нью в своей стране за свои взгляды и свое желание бороться за демократию и права человека, в частности права женщин. Возможно, что FEMEN выдохнутся, но будут соз-даваться новые группы, так как ситуация неравноправия и доминирования, против которой они боролись, не изменилась.

Нужны ли попытки экспортировать западный феминизм на восток? Во всем мире ведется дискуссия по  поводу универсализма западного феминизма. Это реальный вопрос, на который FEMEN дают ответ своими действиями. Однако они не проводят тонкого анализа, который объяснял бы чувствительность и реакцию мусульманских женщин в хиджабах.

Колонизация иногда притворялась, что освобождает женщин, хотя в действитель-ности этого не было. Упорство FEMEN в вопросе ислама проблематична в такой стра-не, как Франция, где усиливается исламофобия и  где свобода женщин становится удобным аргументом для того, чтобы стигматизировать часть населения — мусульман. Развивается феминистический национализм. За «феминистскими» принципами мо-жет скрываться расизм. Мне бы хотелось, чтобы FEMEN всем показали, что они дей-ствуют не по этой логике. Действительно, в современном мире феминистки должны понимать, с какой позиции они говорят, не рассчитывая, что их дискурс станет уни-версальным. При этом не следует бросать попытки сконструировать эту универсаль-ную модель.

Феминистский протест с голой грудью существует и без FEMEN — в Китае, Егип-те. Это всего лишь метод действия, который не обязательно несет в себе «европей-ские феминистские ценности». В любом случае, попытка экспортировать феминизм была бы шагом назад. Уже на протяжении многих десятилетий феминизм в том виде, в  котором его представляют на  международном уровне различные ассоциации, не-правительственные организации,  — это конструкция, созданная из  разных движе-ний, направлений и обмена опытом. Фундаментальная разница между европейскими и восточными феминистками заключается в том, что у них изначально разные исход-ные позиции: историческое и геополитическое наследие. Иоанна Конечна-Саламатин — научный сотрудник Института социологии Варшавского университе-

та. Специализируется на исследованиях общества в постсоветских странах.