НАЦИОНАЛЬНАЯ АКАДЕМИЯ НАУК УКРАИНЫ ИНСТИТУТ АРХЕОЛОГИИ

Литвиненко Роман Александрович

УДК 902 (4-11) "6373/75"

КУЛЬТУРНЫЙ КРУГ БАБИНО (по материалам погребальных памятников)

Специальность – 07.00.04 – археология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Киев – 2009

Диссертацией является рукопись. Работа выполнена в Донецком национальном университете. Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

ОТРОЩЕНКО Виталий Васильевич Институт археологии НАН Украины завотделом археологии энеолита – бронзового века

Официальные оппоненты: доктор исторических наук БЕРЕЗАНСКАЯ Софья Станиславовна

доктор исторических наук ДЕРГАЧЕВ Валентин Анисимович Институт Культурного наследия Республики Молдова, директор доктор исторических наук, профессор ПРЯХИН Анатолий Дмитриевич Воронежский государственный университет, профессор кафедры археологии и истории древнего мира.

Защита состоится 26 апреля 2009 г. в 14 часов на заседании специализированного ученого совета Д 26.234.01 для защиты докторских диссертаций при Институте археологии НАН Украины по адресу: 04210, Украина, г. Киев, проспект Героев Сталинграда, 12. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института археологии НАН Украины (04210, Украина, г. Киев, проспект Героев Сталинграда, 12). Автореферат разослан «___» февраля 2009 г. Ученый секретарь специализированного ученого совета кандидат исторических наук Е.Е. Фиалко

1

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы. Конец среднего бронзового века на юге Восточной Европы обозначился радикальными природно-климатическими и, нужно полагать, историческими сдвигами, следствием которых стал распад катакомбной культурной области и сложение на ее месте ряда новых культурных группировок. Время существования последних соответствует отдельной несколькосотлетней эпохе перехода от средней к поздней бронзе. Среди посткатакомбных образований своими масштабами и комплексом примечательных признаков выделяется круг культур Бабино, ареал которого охватывал большую часть северного Азово-Черноморского бассейна. Следовательно, становление и развитие культурной области Бабино существенно определяло содержание и направление культурно-исторических процессов на юге Восточной Европы в течение всей переходной эпохи. Заслуживает внимания и тот факт, что рассматриваемая эпоха демонстрирует едва ли не первый в дописьменной истории Северного Причерноморья пример культурного единства такого масштаба, ведь региональными единицами культурного круга Бабино охватывалась без малого вся территория современной Украины, и даже больше. Повторение в чем-то подобной ситуации произошло значительно позже, уже в исторические времена. Несмотря на полувековую историю изучения археологического феномена Бабино, до сих пор не существует ни одного обобщающего исследования, ему посвященного. Предыдущие труды носили региональный характер и никогда не охватывали бабинские древности всего культурного ареала. По этой причине ни одна из существующих концепций бабинского культурогенеза (С.С. Березанская, С.Н. Братченко, И.Ф. Ковалева, В.В. Отрощенко, Й. Пыслару, И.Т. Черняков и др.), невзирая на наличие в каждой из них рационального зерна, не может считаться приемлемой и отвечающей современному уровню исследований в археологии бронзового века. Настороженность и неоднозначное отношение вызывают и новейшие тенденции в исследованиях и оценке древностей бабинского круга, в соответствии с которыми предлагается изъять из его реестра часть памятников в пользу других культур или даже поставить под сомнение существование данного культурного явления вообще. Этими обстоятельствами обусловлена необходимость полномасштабного и всестороннего исследования накопленных ныне источников и построения на базе этого обоснованной концепции генезиса, развития и исторических судеб культурного круга Бабино, чему и посвящена предлагаемая диссертация. Связь работы с научными темами. Диссертационное исследование подготовлено и осуществлено в непосредственной связи с плановыми темами отдела археологии энеолита–бронзового века Института археологии НАН Украины “История исследования археологических культур неолита, энеолита, бронзового века Украины. Упорядочение источниковой базы”, государственный регистрационный № 0101U000592, а также “Энеолит и бронзовый век Украины. Обработка археологических источников”, государственный регистрационный № 0101U006531. Цель и задачи исследования. Целью исследования является создание обоснованной концепции генезиса и развития культурного круга Бабино. Для достижения поставленной цели предусмотрено решить такие задачи:

2

1) создание свода погребальных и поселенческих памятников культурного круга Бабино; упорядочение и систематизация источниковой базы; 2) выявление локальной специфики памятников с целью выделения территориальных подразделений культурной области Бабино и их культурно-таксономическая оценка; 3) общая характеристика территориальных групп культурной области Бабино; 4) построение региональных и общей периодизации; определение относительной и абсолютной хронологии; 5) определение степени преемственности региональных групп Бабино с предшествующими и последующими культурно-хронологическими горизонтами, а также выявление внешних связей и влияний на бабинские культуры; 6) культурно-историческая интерпретация полученных результатов. Объектом исследования выступает массив археологических памятников и данных естественных дисциплин, потенциально содержащих в себе информацию для реконструкции культурно-исторических процессов развитого бронзового века южной половины Восточной Европы. Предметом исследования есть процессы генезиса, развития и исторические судьбы культурного круга Бабино, как неотъемлемой составляющей блока посткатакомбных культурных образований юга Восточной Европы. Источниковая база включает археологические материалы (курганные и грунтовые могильники, поселения, клады, случайные находки), а также свидетельства естественнонаучных дисциплин (палеоклиматология, палеоантропология, археозоология, радиоуглеродное датирование, спектральный анализ химического состава металла, изотопный анализ исследований палеодиет, трасология и т.д.). Основу корпуса археологических источников составляют 3708 погребений из 1160 курганных и 17 грунтовых могильников, и 526 поселений. Большая часть известных бытовых (93,2%) и погребальных (79%) бабинских памятников находится в Украине, остальные – в соседних странах: России (соответственно 3,2% и 8,2%), Беларуси (2,6% поселений), Молдове (0,8% и 11,6%), Румынии (0,2% и 1,2%). Методы исследования обусловлены целью и определенными задачами работы. Кроме общенаучных, задействован комплекс специальных методов: историко-сравнительный, типологический, корреляционный, комбинаторно-статистический, сравнительно-стратиграфический, картографический, структурно-семантический. Научная новизна работы заключается в том, что она является первым обобщающим монографическим исследованием археологического феномена Бабино, в котором задействован практически весь имеющийся корпус источников. Впервые предложена четкая культурно-таксономическая систематизация исследуемого массива памятников, который предлагается рассматривать в соответствии с трехранговой системой: культурный круг – археологическая культура – локальный вариант. На основании тщательного анализа стратиграфии и сравнительно-типологических сопоставлений построены региональные и общая периодизации культурного круга Бабино, определено место этого археологического феномена в системе относительной и абсолютной хронологии бронзового века Европы. В диссертации дана новая оригинальная концепция бабинского культурогенеза, а также впервые предложен очерк социо-исторического развития племен–носителей бабинских культурных традиций.

3

Теоретическая ценность исследования заключается в разработке и апробации методики культурно-таксономической группировки крупных массивов археологических памятников, а также экстраполяции теоретических моделей синергетики на конкретную систему археологических данных с целью реконструкции процессов культурогенеза. Практическое значение диссертации заключается в возможности использования полученных результатов при создании обобщающих трудов по археологии и первобытной истории Украины и Восточной Европы, учебных пособий и курсов лекций для вузов, а также для общеобразовательной школы, для построения экспозиций археологических, исторических и краеведческих музеев, в других формах воспитательной и просветительской деятельности. Источниковая база работы может быть задействована при составлении общегосударственного “Свода памятников истории и культуры Украины”. Некоторые из полученных в ходе работы над диссертацией результатов уже нашли отражение в новейших вузовских учебниках по археологии, изданных в Украине и России. Личный вклад соискателя. Начиная с 1982 г. автор принимает участие, а со временем непосредственно руководит археологическими раскопками памятников бронзового века в Левобережной Украине, тем самым, прилагая усилия в пополнении источниковой базы и исследования древностей культурного круга Бабино. На протяжении этого времени диссертантом проработаны сотни отчетов по раскопкам курганов и поселений, десятки археологических коллекций по памятникам, исследованным на территории Украины, России, Беларуси и Молдовы, результатом чего стало создание первого общего свода источников культурного круга Бабино. Определенное количество этих материалов введено автором в научный оборот путем публикаций. Апробация результатов диссертации. Результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры всемирной истории Донецкого национального университета, отдела археологии энеолита–бронзы Института археологии НАН Украины, на международных и региональных конференциях, проходивших в гг. Волгограде (2004 г.), Воронеже (1996, 2000), Днепропетровске (1999), Донецке (1996, 1997, 2001), Запорожье (1999), Липецке (1999), Луганске (2005), Москве (2007), Оренбурге (2001), Ростове-на-Дону (1998), С-Петербурге (1996, 2002), Самаре (2001), Саратове (2000), Харькове (1997, 1999, 2001, 2004, 2008), Челябинске (1999), а также на ІІІ-V Капитановском (1997-1999) и І-ІІ, VI Картамышском (2002, 2003, 2008) полевых археологических семинарах. Публикации. Основные результаты диссертационного исследования отражены в 68 научных трудах, в частности в 24 статьях, опубликованных в изданиях, утвержденных ВАК Украины. Другие работы опубликованы в журналах, периодических и тематических сборниках, материалах и тезисах конференций, изданных в Украине, Российской Федерации и США. Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, семи разделов, выводов (в целом 420 стр.), четырех приложений (59 примечаний, 59 таблиц, 198 рисунков), списка литературы (878 наименований) и архивных источников (267 позиций). Общий объем работы – 798 страниц.

4

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обоснована актуальность избранной темы, сформулированы цель и задачи, определен предмет и объект исследования, очерчены его географические и хронологические рамки, дана характеристика источниковой базы, определена новизна, теоретическая и практическая ценность диссертации.

ГЛАВА 1 История исследования памятников типа Бабино ІІІ, современное состояние

проблемы, методологические и методические основы В изучении памятников бабинского круга можно выделить четыре этапа: І (сер. ХІХ – сер. ХХ в.) – с начала накопления источников до выделения их в качестве отдельной археологической культуры; ІІ (сер. 1950-х – сер. 1970-х гг.) – утверждение культуры, с выделения поселенческих памятников типа Бабино ІІІ до выявления погребального обряда; ІІІ (сер. 1970-х – конец 1990-х гг.) – исследование в рамках единой археологической культуры, выявление локальной специфики и создание предпосылок для повышения культурно-таксономического ранга; IV (с конца 1990-х гг. до настоящего времени) – выход на уровень осмысления и оценок культурного круга/области Бабино. Первые памятники будущей бабинской культуры (БК) выявляются уже среди материалов раскопок курганов, осуществлявшихся на просторах Северного Причерноморья на протяжении второй половины ХІХ – нач. ХХ в. под руководством А.А. Бобринского, Н.Е. Бранденбурга, В.И. Гошкевича, А.В. Добровольского, И.Е. Забелина, М.М. Комстадиуса, Ф.И. Кнауэра, Д.Я. Самоквасова, Г.Л. Скадовского, И.Я. Стемпковского, В.В. Хвойки, Д.И. Яворницкого и др. Однако тогда эти погребения не выделялись из массы других “со скорченными костяками”. Не были выделены они и в классической периодизации бронзового века В.А. Городцова [1905; 1907], хотя и были массово представлены среди материалов его раскопок на Северском Донце, Бахмуте и в верховьях Кальмиуса. С начала ХХ в. пополнялся также фонд поселенческих памятников, которые ныне включаются в реестр бабинских. Они выделяются преимущественно на основании многоваликовой керамики. Однако выразительное сходство этой керамики с посудой среднедонской катакомбной культуры (КК) обусловило соответствующую атрибуцию памятников различных регионов, в частности и Причерноморья [Подгаецкий, 1939; Кривцова-Гракова, 1955; Попова, 1955]. Переоценка этих материалов была вызвана раскопками поселений Бабино-ІІІ и Волынцево [Добровольский, 1957; Березанская, 1957], после чего подобные им памятники стали рассматриваться в качестве самостоятельной группы и были вскоре выделены в культуру поселений типа Бабино ІІІ [Березанская, 1960, 1960а], а позже культуру многоваликовой керамики – КМК [Березанская, 1962]. Впрочем, неопределенность погребального обряда вызывала неоднозначное отношение к новой культуре, памятники которой продолжали включать либо в КК, либо в срубную [Попова, 1960; Латынин, 1964].

5

Настоящий прорыв в исследовании КМК был осуществлен в сер. 1970-х гг., когда И.А. Писларию [1975] наконец удалось выделить соответствующие комплексы среди курганных материалов Северского Донца. Это открытие, с одной стороны, стимулировало выявление “многоваликовых погребений” в соседних реги-онах [Отрощенко, 1978; Шарафутдинова Э., 1978; Горлач, 1979; Чернявская, 1979; Клюшинцев, 1980; Привалов, 1980; Тощев, 1980; и др.], а с другой, завершило процесс институализации и признания самой археологической культуры. В последние десяти-летия увидели свет многочисленные исследования, посвященные отдельным террито-риальным группам КМК, проблемам генезиса, межкультурных связей, периодизации и хронологии, погребального обряда, материальной и духовной культуры (Н.С.Бандривский, С.С.Березанская, С.И.Берестнев, С.Н. Братченко, О.Г. Вангородская, Я.П. Гершкович, В.А. Дергачев, О.Р. Дубовская, В.И. Клочко, В.Н. Клюшинцев, И.Ф. Ковалева, Д.П. Куштан, Р.А. Литвиненко, С.Д. Лысенко, В.В. Отрощенко, И.А.Писларий, А.И. Привалов, С.Н. Разумов, В.В. Рогудеев, Е.Н. Савва, С.Н. Санжаров, Г.Н. Тощев, А.Н. Усачук, И.Т. Черняков, Э.С. Шарафутдинова, И.Н. Шарафутдинова). Выделим две кандидатские диссертации, посвященные КМК Восточной Украины и Днестровско-Прутского междуречья [Писларий, 1983; Савва, 1988, 1992], а также диссертацию Й. Пыслару, являющейся попыткой обобщающего исследования культуры Делакеу-Бабино [Pâslaru, 2002, 2006]. В то же время исследовательский процесс породил и ряд проблем, вокруг которых периодически возникают дискуссии. Первую из них поставил С.Н. Братченко [1977]. Выяснив, что многоваликовая керамика не является исключительно опре-деляющим признаком культуры, крайне редко встречается в погребениях и в то же время известна в других культурах (предшествующих, синхронных и последующих), предложил называть культуру бабинской, по эпониму эталонного поселения Бабино-III. Этого названия, употреблявшегося в историографии параллельно с “КМК”, придержи-вается и автор диссертации. В течение последнего десятилетия встал вопрос культур-ного статуса бабинских памятников, решение которого предлагается путем повышение их таксономического ранга до уровня культурно-исторической общности [Берестнев, 2001, 2001а; Тощев, 1998, 2005, 2007], культурной области или культурного круга [Литвиненко, 2001, 2003, 2008]. Неожиданно обострилась дискуссия по относительной хронологии памятников типа Бабино- III, повлекши за собой ряд производных проблем, вплоть до постановки под сомнение культурной самостоятельности бабинских древностей [Березанская, 1998; Санжаров, 1998, 2000, 2003, 2004, 2005, 2007]. В основу методики культурно-таксономического группирования памятников, посредством которой в пределах культурной области Бабино выявлялись локальные группы памятников, были положены такие принципы систематизации массового археологического материала, как разбивка множественности (выделение ячеек) и объединение (группирование) [Клейн, 1991]. Для проведения этого исследования в качестве базового источника были выбраны погребальные памятники, что обусловлено их лучшим уровнем исследованности, культурно-диагностической и хронологической дифференцированностью, массовостью, а, следовательно, возможностью применения к ним оконченного структурного анализа, разнообразных формализованно-статистических методик, картографии и т.п. После осуществления

6

изложенных исследовательских процедур совокупность памятников типа Бабино-ІІІ предстала в виде трехранговой структуры таксономической группировки: локальный вариант – культура – культурный круг. Под культурным кругом понимается группа археологических культур (АК), связанных изоморфностью структуры, типологическими рядами и сходством ряда типов в такой мере, что это позволяет допускать родство этих культур (связь по происхождению или общность происхождения или наличие у них общего вклада); или сумма генетически связанных АК, характеризующихся одними и теми же семействами типов [Классификация в археологии, 1990, с. 63, 93; Клейн, 1991, с. 394]. В составе культурного круга Бабино вырисовывается, по меньшей мере, две археологические культуры, названные по территориально-географическому принципу: Днепро-Донская бабинская (ДДБК) и Днепро-Прутская бабинская (ДПБК). Первая из них представляется достаточно целостной, а вторая – напротив, является неоднородной и в ее пределах выделяются три локальных варианта, образующие низший уровень культурной таксономии: Днепро-Днестровский, Днепро-Бугский, Днестровско-Прутский.

ГЛАВА 2 Днепро-Донская бабинская культура

2.1. Ареал. Восточную половину культурной области Бабино занимала ДДБК. Основной массив ее памятников сосредоточен в степной зоне между Днепром, Северским Донцом и Азовским морем. На востоке бабинский ареал охватывал все степное Доно-Донецкое междуречье. Отдельные же памятники заходят в бассейн левобережных донских притоков – Иловли, Медведицы, Хопра, Подгорной. Северные границы ныне определяются левобережным бассейном Северского Донца, а также лесостепным Днепро-Донецким междуречьем до р. Псел. Западная граница доходила степным Днепровским Правобережьем приблизительно до Ингула. Немногочисленные памятники ДДБК, известные далее на запад вплоть до Южного Буга и низовий Днестра, находятся уже за пределами основного ареала и являются свидетельством инфильтрации. 2.2. Погребальные памятники представлены 1140 погребениями из 592 курганных могильников (781 насыпь) и 8 грунтовых некрополей. С ДДБК связан качественно новый этап курганного строительства в Причерноморье, характеризовавшийся стремительным ростом масштабов и качественными новациями в архитектуре: 79% погребений сопровождались курганными насыпями и досыпками. Насыщенность курганов погребениями незначительная – 1,46 п/к (погребений на курган), хотя отдельные насыпи содержали до 5-10 погребений. Примечательной чертой таких курганов является сложная архитектоника, иногда включавшая от трех до шести бабинских строительных горизонтов. Носители ДДБК положили начало практике возведения с помощью удлинительных и объединительных досыпок длинных курганов. Яркой чертой курганной архитектуры Донецкого кряжа являются разнообразные каменные конструкции: насыпи, кромлехи, панцири, закладки и т.п. Выявлена стойкая тенденция размещения впускных захоронений ДДБК в северной половине насыпей.

7

Погребальные сооружения представлены прямоугольными ямами с поперечным деревянным настилом (изредка каменным), иногда с уступами, редкими подбоями. Встречаются и дополнительные конструкции наподобие дощатых деревянных рам и каменных ящиков. Основным способом погребения была ингумация, изредка известны перезахоронения в виде “пакетов”. Подавляющая часть захоронений – индивидуальные, меньшая – коллективные, как правило, парные. В положении покойников преобладает слабо/средне скорченное на левом, реже правом боку, исключительным есть вытянутое на спине. Ориентация покойников тяготеет к широтным секторам: З – 70,3%, В – 21,5%; меридиональные векторы малочисленны. В положении покойников прослеживается определенная хронологическая динамика. Для раннего этапа характерен принцип бинарной оппозиции по половому принципу: мужчины – левый бок, З сектор; женщины – правый бок, В сектор. Инвентарь содержали 52,3% погребений. Керамическую посуду имело в среднем каждое пятое захоронение. Изредка встречалась деревянная посуда, шкатулки для мелких вещей (украшений), пенал для инструментов. Среди орудий труда назовем каменные песты, ступку, курант, плиты-наковальни, абразивы, точила с проточинами, выпрямители древков стрел, привязной молот, льячка, тесло, кремневые ножи, скребки, костяные и роговые проколки, отжимники-ретушеры, медно-бронзовые ножи, шилья, тесло-топор. Известны и т.н. “производственные/ремесленные наборы” инструментов разной специализации (в частности оружейников-стрелоделов, возможно плотников и кузнецов-литейщиков), хорошо известные в предшествующих катакомбных культурах. Оружие представлено колчанами с кремневыми стрелами, кремневыми наконечниками копий-дротиков, каменными топорами-молотками. К оружию или атрибутам власти можно отнести и каменные булавы, а также деревянный с металлической отделкой клейнод. Гарнитур украшений и деталей одежды состоял из металлических шейных гривен, височных колец, ожерелий из низок фаянсовых бус (из них же – низки запястных браслетов), бронзовых трубчатых и спиральных пронизок, очковидных подвесок, просверленных клыков хищников, костяных и каменных подвесок и т.п. В целом металлом обеспечено 6,6% погребений. Признаком преимущественно мужского наряда выступали костяные/роговые поясные пряжки нескольких разновидностей, характеризующиеся выразительной морфолого-типологической динамикой во времени. Каждое десятое погребение сопровождалось шкурой копытного (бык, конь, овца), остатки которой фиксируются по черепу с конечностями, а почти каждое двадцатое – астрагалами. 2.3. Поселения. Учитывая проблематичность региональной диагностики бытовых памятников, к ДДБК условно отнесены поселения, находящиеся в ареале, очерченном соответствующими могильниками. Таких насчитывается около 270 пунктов. Преобладающая их часть известна лишь по разведкам, где-то на 50 проводились раскопки. Среди поселений, давших довольно представительные коллекции бабинских материалов, следует назвать Бабино-ІІІ на Днепре, Ильичевку, Казачью Пристань и Капитаново-І – в Подонцовье, Раздольное на Кальмиусе, Левенцовку-І на Дону. Наиболее исследованным, а, следовательно, базовым для культуры остается поселение-эпоним Бабино-ІІІ.

8

ГЛАВА 3 Днепро-Прутская бабинская культура

Западная половина культурной области Бабино была занята ДПБК, ареал которой простирался от Днепровского Левобережья и Крыма на востоке до Правобережного Попрутья и низовий Дуная на западе. Общая источниковая база по культуре включает около 170 поселений, до 2500 погребений и несколько кладов, более-менее аргументировано связывающихся с БК. 3.1. Днепро-Днестровский степной вариант. Ограничивается на востоке левобережным Днепровским Надпорожьем и Днепро-Молочанским междуречьем, на западе – Нижним Поднестровьем, на севере – Орелью, верховьями Ингульца, Ингула, низовьями Синюхи, пограничьем Нижнего и Среднего Днестра, верховьями рек Дунай-Днестровской равнины, на юге – побережьем Черного моря, включая степной Крым. Источниковая база включает 1231 погребение из 587 курганов. Курганное строительство было развитое крайне слабо, лишь 9,2% погребений от четко стратифицированных сопровождались небольшими насыпями и досыпками, иногда перекрывавших группы из 2-6 захоронений. Насыщенность насыпей погребениями – 2,1 п/к. Однако отдельные курганы содержали до 10-15 впускных могил, образовывавших в верхнем горизонте насыпи, ее южной половине, небольшие некрополи с линейной, радиальной или кучной планировкой. Определяющими типами погребальных сооружений выступают подбои и овальные ямы. Одиночные могилы снабжены дополнительными конструкциями наподобие деревянных или саманных рам/ящиков, помостов-настилов на дне, а также каменных ящиков и их имитаций. Едва ли не единственным способом погребения являлась ингумация, преимущественно в сильно скорченном положении на левом, реже правом боку и поднесенными к голове руками. В ориентации явно преобладает сектор В-Ю. Захоронения преимущественно индивидуальные, изредка – парные. Инвентарем снабжено 46,3% погребений, из них каждое четвертое сопровождалось керамической посудой, каждое сотое – деревянной. Орудия представлены каменными абразивными плитками и брусками, пестами, зернотеркой, грузилами, кремневыми пластинами и отщепами, костяными остриями/проколками, “колышками” с резными головками, костяными и керамическим пряслами, соплом, бронзовым шилом. К оружию отнесены лишь редкие кремневые наконечники стрел и каменные топоры-молотки. С ритуальной сферой связаны астрагалы и пучки деревянных лозин. Детали одежды представлены костяными пряжками-подвесками, одиночными металлическими кольцами на палец или виски, трубчатой пронизью, подвесками из створок раковин, фаянсовыми бусами. Металлические изделия в целом крайне редки (0,7%). Изредка умерших сопровождала мясная напутственная пища из вырезки грудинки, хребта (иногда с ребрами), копчика, а также конечностей домашних животных. 3.2. Днепро-Бугский лесостепной вариант. Занимал область от левобережья Среднего Поднепровья (р. Псел) на востоке до Среднего Побужья на западе. Южная граница очерчивается по линии современных городов

9

Верхнеднепровск – Александрия – Кировоград – Новоукраинка – Первомайск, северная – теряется в Правобережном Лесостепи–Полесье на широте Киева. Источниковая база состоит из 304 погребений, походящих из 177 курганов и 3 грунтовых могильников. Курганное строительство было относительно оживленным: 45,5% стратифицированных погребений сопровождались насыпями и досыпками. Особенностью местной курганной традиции было оформление подкурганной площадки кольцевым или овально-прямоугольным рвом (каждый шестой курган) с остатками поминальных тризн – костей животных и керамической посуды. Известен и случай сооружения длинной могилы. Насыщенность курганов захоронениями в среднем составляет 1,66 п/к и является наименьшей среди локальных вариантов ДПБК. Впускные погребения локализуются в южной половине насыпи. Погребальное сооружение – обычно длинная прямоугольная/овальная яма с продольным деревянным перекрытием. Визиткой локальной группы выступают долблено-выжженные гробы-колоды. Изредка встречаются конструкции наподобие деревянных рам-срубов. Способом погребения была ингумация в скорченном положении на левом, реже правом боку. Доминирующим сектором ориентации умерших был В, впрочем выразительно представлен и З. Инвентарь встречен в 38% захоронений, из них керамической посудой снабжено лишь каждое десятое, деревянной – сотое. Орудия и оружие представлены единичными бронзовыми ножами, кремневыми наконечниками стрел. К гарнитуру украшений относятся костяные пряжки-застежки, бронзовое височное кольцо, просверленный клык, костяные бусины. Изделия из металла редки (1%). Мясной пищей в виде вырезок грудинки, хребта, копчика, ножек было снабжено почти каждое десятое погребение. 3.3. Днестровско-Прутский вариант. Ареал охватывает преимущественно область Днестровско-Прутского междуречья, хотя некоторое количество памятников данной группы известно как на левобережье Днестра и Балтской равнине, так и на правобережье Прута и Нижнего Дуная (Румынская Молдова и Северная Добруджа). Корпус привлеченных источников включает 873 погребения из 343 курганов и 7 грунтовых могильников. Курганное строительство практиковалось довольно редко: лишь 8,4% погребений сопровождались насыпями или досыпками. Единичные насыпи имели форму длинных курганов, а также кольцевые подкурганные ровики. Насыщенность курганов погребениями – 2,5 п/к. Отдельные насыпи вмещали коллективные могильники (до 15 захоронений), устроенных в южной поле, к которой в целом тяготеют впускные погребения. Обычными погребальными сооружениями были грунтовые ямы (нередко двухъярусные – с уступами), в южной приморской зоне кое-где встречаются подбои. Известны и немногочисленные конструкции в форме деревянных рам, гробов-колод, решетчатых настилов на дно, каменных ящиков и их имитаций. Почти все погребения совершены по обряду ингумации: преимущественно скорчено на левом, реже правом боку, одиночно – вытянуто на спине (эти из Румынской Молдовы). В ориентации доминирует В сектор.

10

Инвентарем снабжено 52,8% погребений. Керамика происходит из 36,6% погребений. Крайне редко встречается деревянная посуда. К орудиям труда отнесены каменные отбойники, песты, абразивы, растиральная плиту; кремневые ножи, скребки, пластину, отщепы; костяные острия/проколки, “колышки”, прясла; бронзовое шило или стрекало. Оружие и атрибуты власти представлены единичными кремневыми наконечниками стрел, бронзовым кинжалом, каменным топором-молотком и булавой. В гарнитур одежды входили костяные (редко известняковые и раковинные) пряжки, бронзовые кольца, пластинка-оковка, подвески из зубов животных и створки раковины. Изделия из металла в целом редки (1,3%). Мясная пища представлена вырезками грудинки, хребта, копчика, ножками. 3.4. Поселения. В ареале ДПБК ныне известно около 170 поселений, неравномерно рассредоточенных по локальным вариантам: Днепро-Бугский – около 90 пунктов, Днепро-Прутский – около 70, Днестровско-Прутский – до 10. Подавляющее большинство памятников известно по разведкам. Среди немногих исследованных раскопками поселений выделим Яблоновку на Росси, Ходосовку в Среднем Поднепровье, Кременчуг на Южном Буге, Долиняны в Верхнем Поднестровье. 3.5. Сравнительный анализ региональных групп культурного круга Бабино. Был проведен сравнительный статистический анализ бабинских региональных групп по апробированной методике [Генинг, Борзунов, 1975; Генинг и др., 1990]. Сопоставление осуществлялось по 130 обрядово-инвентарным признакам, сгруппированным в 44 совокупности и 4 категории совокупностей. Сравнение территориальных группировок Бабино лишь по массовым 78 признакам показало степень сходства между ДПБК и ДДБК на уровне 63,9%, а последней с локальными вариантами ДПБК на уровне 64,7%, 66,2%, 64,6%. В то же время степени сходства между самыми локальными группами ДПБК значительно выше: 79,4-86,8%. Дополнение массовых признаков еще десятью (т.н. локальными по тенденции) несколько снизило различие между ДДБК и ДПБК в целом (сходство 76,2%), а также между ДДБК и локальными группами ДПБК (76,8%, 77,7%, 76,6%), одновременно доведя близость между локальными группами ДПБК до показателей 86,6-91,4%. Полученные результаты подтверждают, что из четырех сравниваемых массивов памятников Днепро-Донской никак не может быть поставлен на одну ступень с тремя другими (Днепро-Днестровским, Днепро-Бугским и Днестровско-Прутским), будучи существенно отличным от них, тогда как последние, несмотря на определенную локальную специфику, демонстрируют немалое сходство между собой, тем самым, требуя объединения в рамках определенной таксономической единицы. Следовательно, четыре сравниваемые группы должны быть сгруппированными как 1+3, отражая тем самым две отдельные совокупности, одна из которых является единой (ДДБК), а другая (ДПБК) – состоит из трех составляющих, которые мы понимаем как локальные варианты.

ГЛАВА 4 Периферийные группы культурного круга Бабино

Кроме надежно определенных территориальных образований, в культурную область Бабино входят несколько слабо и неравномерно исследованных

11

периферийных групп памятников, характер и статус которых пока еще остается непонятным и в значительной мере зависит от последующего накопления источников. 4.1. Евпаторийская группа Крыма выделена в начале 1990-х гг. и состоит исключительно из погребений (до 30 комплексов). Большая их часть является впускными в курганы. Могильные сооружения – длинные узкие прямоугольные/овальные ямы, а также ямы с продольным подбоем, перекрытые камнем и деревом. Умершие лежат в вытянутом положении на спине, иногда с разворотом на бок, изредка – скорчено на боку. Преобладающими ориентациями являются широтные, остальные – приближаются к долготным. Инвентарем снабжено 56% погребений Состав инвентаря крайне ограничен: костяные пряжки, керамика, в единичных случаях – каменная плитка и модельки глиняных колес. К евпаторийской группе территориально и обрядово тяготеет небольшая группа погребений (7 комплексов), исследованных в Нижнем Поднепровье. Их характеризует преимущественно впускное положение в кургане, удлиненные ямы, вытянутые на спине или боку умершие, преобладание широтных ориентаций, костяные пряжки и редкая керамика. Различия выявляются лишь на уровне деталей обрядово-инвентарных признаков. Считаем целесообразным включить упомянутые нижнеднепровские погребения в составе громовской подгруппы (по выразительному эпониму), включая последнюю в состав евпаторийской группы. 4.2. Памятники Полесья, Западной Подолии и Волыни. Определить культурно-таксономический статус бабинских памятников названных регионов из-за нехватки данных пока не удается, поэтому предлагается рассматривать их в качестве локальных групп культурного круга Бабино. 4.2.1. Деснянско-Сеймская группа ныне определяет северный бабинский ареал в Днепровской Левобережной северной лесостепи и южном Полесье, представлена 15 поселениями, из которых лишь на Волынцево-Городок проводились раскопки [Березанская, 1957, 1960]. Здесь выявлены полуземляночные жилые сооружения со столбовыми конструкциями и очагами, а также характерная керамика, имеющая некую локальную специфику. 4.2.2. Днепровско-Припятьская группа представлена 14 поселениями из Черниговского и Гомельского Поднепровья, а также Нижней Припяти, большая часть которых известна по разведкам и только на двух (Пустынка, Заспа 2) проводились раскопки. Повсеместно бабинские материалы сопровождали комплексы других культур – днепро-донецкой, среднеднепровской, тшинецкой. При этом надежно диагностируется лишь характерная многоваликовая керамика. Немногочисленность бабинских свидетельств, отсутствие мощных напластований и даже отдельных хозяйственно-строительных объектов в культурных слоях раскопанных поселений, позволяет думать о непродолжительном пребывании носителей бабинских культурных традиций в указанном регионе. 4.2.3. Подольско-волынская группа является крайней северо-западной окраиной бабинских культурных проявлений. Это скопление памятников в западноукраинской лесостепной зоне охватывает область верховьев Западного Буга, верхней Горыни и верхней Стыри в пределах Волынской и запада Подольской возвышенностей. На поселениях (до 30 пунктов) керамика бабинского типа представлена единичными

12

находками или незначительными сериями, всегда сопровождая материалы местных культур эпохи бронзы. Причем на 5 поселениях представлена несомненно синкретическая керамика, сочетающая признаки с одной стороны бабинской, а с другой – межановицкой и стжижовской культур, в частности в пределах полуземляных жилищ. Чисто бабинских погребений в этом регионе также неизвестно, хотя отдельные комплексы несут черты синкретичности, где бабинская составляющая определяется характерной многоваликовой керамикой. Очевидно, Западная Подолия и Волынь уже не входили в состав культурной области Бабино. Бабинские проявления здесь, скорее всего, следует рассматривать как результат инфильтрации отдельных групп бабинской общности из Правобережной Украинской лесостепи, а возможно и Днестровско-Прутского междуречья, в культурную среду соседних племен.

ГЛАВА 5 Периодизация памятников бабинского культурного круга

Объективным состоянием источниковой базы обусловлено то, что периодизация культурного круга Бабино построена на материалах погребений. 5.1. Периодизация Днепро-Донской бабинской культуры. Активное курганное строительство носителей ДДБК, давшее значительный массив стратифицированных могил-курганов, а также выразительная эволюция в погребальном обряде и наборе погребального приданого, позволили выявить динамику погребальных традиций и построить на ее основе внутреннюю периодизацию культуры, учтя при этом позитивный и негативный опыт предшественников (С.И. Берестнев, О.Р. Дубовская, И.Ф. Ковалева, В.В. Отрощенко, И.А. Писларий, А.И. Привалов, Э.С. Шарафутдинова). Источниковой базой для применения метода сравнительной стратиграфии послужили материалы 79 стратиграфических колонок. Сравнительно-типологическое сопоставление погребальных комплексов различных стратиграфических горизонтов осуществлялось сначала по комплексу обрядовых признаков (ориентация покойника – С, Ю, В, З; правый/левый бок – п/л, 6 позиций рук – ││,└ ┘,└│, V│, LV, W, на основании которых выделялись обрядовые группы, подлежавшие тщательной стратиграфической корреляции. В дальнейшем осуществлялись многочисленные корреляции выделенных обрядовых групп с типами погребальных сооружений, а также разными категориями инвентаря, прежде всего хронологически диагностическими, среди которых выделяются поясные пряжки 6 подтипов: крючково-планочные (к-п), кольцевые без бортика (1 – линзовидное сечение, 1а – трапециевидное сечение), кольцевые с бортиком (2), кольцевые с бортиком и боковым отверстием (2о), овальные с боковым отверстием (3о). Конечным результатом анализа стала схема периодизации, включающая три последовательных этапа развития ДДБК. І этап (ранний) определяется двумя основными бинарно-оппозитными обрядовыми группами с широтными ориентациями умерших (мужской – З-л и женской – В-п). Крайне редко эта норма противопоставления по половому признаку реализовалась через сопутствующие обрядовые группы с меридиональными ориентациями. В рамках І этапа выделяются два хронологических периода – ранний (ІА) и поздний (ІБ). Раннему периоду отвечают

13

погребения с преобладающими “катакомбными позициями” рук (││,└ ┘,└│), в сопровождении пряжек типов к-п и 1, каменных точильных брусков, “производственных” и “колчанных” наборов – для мужчин, а также украшений – для женщин. Погребения позднего периода отличались учащением “срубных поз” покойников (LV,W), количественным и качественным уменьшением погребального инвентаря, отсутствием только что перечисленных наборов и главное – наличием колец 1а типа. Ранний этап отмечен высокой активностью курганного строительства (до 90% погребений сопровождались насыпями и досыпками), погребальными сооружениями в форме прямоугольных ям широких пропорций (1:1,2–1:1,6), нередко с деревянными рамами. ІІ этап (средний) определялся отходом от принципа бинарной оппозиции по половому признаку. В качестве основной выступает обрядовая группа З-л-W, которая теперь включает погребения и мужчин, и женщин. Также получают распространение сопутствующие обрядовые группы с меридиональными ориентациями – С-л, С-п, Ю-л, Ю-п. Продолжает сокращаться количественный и качественный состав инвентаря, полностью отсутствуют украшения женского гарнитура. В пределах среднего этапа намечается выделение двух последовательных периодов: ранний (ІІА) характеризуется погребениями основной и сопутствующих обрядовых групп, а главное – пряжками 2 типа; поздний (ІІБ) наполняется погребениями сопутствующих обрядовых групп и пряжками 2о типа. Уровень курганного строительства несколько снизился (72%), могильные ямы приобретают удлиненные пропорции (1:1,7–1:2,0). ІІІ этап (поздний) характеризуется погребениями основной обрядовой группы В-л-W, а также сопутствующей группы В-п-W. Преобладают сооружения в виде овальных и узких прямоугольных ям (1:1,8–1:2,2), изредка встречаются подбои. Инвентарный комплекс крайне ограничен. Определяющим признаком выступают пряжки типа 3о, в меньшей мере – 2о. Курганное строительство неактивно (15,6%). 5.2. Периодизация Днепро-Прутской бабинской культуры. 5.2.1. Днепро-Днестровский локальный вариант. Низкий уровень курганного строительства позволил мобилизовать лишь 28 стратиграфических колонок, причем по большей части двухступенчатых. Анализ осуществлялся по вышеуказанной методике, несколько скорректированной к материалу, а также с критическим учетом достижений предшественников (В.Ф. Елисеев, В.Н. Клюшинцев, В.В. Отрощенко, И.Н. Шарафутдинова). Обобщая полученные результаты, можно предположить, что погребения раннего горизонта определяются такими ведущими, однако не абсолютными, характеристиками, как могилы в виде овальных ям (при наличии подбоев), ориентации умерших на З и СВ (при наличии В и ЮВ), пряжки 2 типа. Следующий горизонт, при условии отображения нем общих для локальной группы тенденций в типах могильных сооружений и векторах ориентации умерших, очевидно, выделяется наличием пряжек типа 2о. Поздний горизонт, учитывая его наибольшую наполненность, полностью повторяет обрядовые характеристики локальной группы в целом (доминирующие ориентации – В, ЮВ, Ю), отмечаясь при этом пряжками самого позднего типа 3о. Памятники данной локальной группы оказались слабо дифференцированными во времени, поэтому их внутренняя хронология является невыразительной и очерчивается лишь на уровне слабо выраженных тенденций, что может быть объяснено непродолжительностью

14

существования самой культуры, которая просто не успела пережить существенных трансформаций на уровне погребальной обрядности. 5.2.2. Днестровско-Прутский локальный вариант. Опираясь на существующие схемы периодизации бабинских памятников региона (В.А. Дергачев, Е.Н. Савва) и привлекая доступные материалы, в частности 22 стратиграфические колонки, удалось выявить следующее. Периодизация данной локальной группы, как и соседней Днепро-Днестровской, носит характер более-менее выразительных тенденций в стратиграфическом статусе захоронений, типах могильных сооружений, положении умерших, инвентаре. І этап (ранний) представлен количественно малой группой погребений со следующими признаками: сравнительно высокий, на фоне среднестатистического по локальной группе, удельный вес основных комплексов; могильные сооружения в форме ям, в частности с заплечиками, деревянных рам и каменных ящиков; положение умерших с ориентацией в З, С, В секторы в слабо- и среднескорченной позе, нередко с архаичными позициями рук (││,└│); в сопровождении кольцевых пряжек типа 1а; почти без керамики; без мясной напутственной пищи. ІІ этап (средний) наполнен несколько большим количеством погребений с такими показателями: повышенный показатель основных и впускных с досыпкой погребений; погребальные сооружения – овальные и прямоугольные ямы, часто с заплечиками, а также немногочисленные деревянные рамы и колоды, каменные ящики и подбои; умершие – в средне- и сильноскорченной позе с ориентацией по большей части в В и реже – ССЗ секторы; в сопровождении пряжек 2 типа; часто с керамикой классических бабинских типов; иногда с мясной напутственной пищей в форме грудинки, крестца, хребта. ІІІ этап (поздний) представлен значительным массивом погребений со следующими признаками: по большей части впускная стратиграфическая позиция; могильные сооружения в форме овальных ям, изредка с заплечиками, подбоев, а также немногочисленных имитаций каменных ящиков, хотя преобладают погребения в насыпи кургана; положение умерших преимущественно в очень скорченной позе с ориентацией в В сектор, редко – в С и Ю; преимущественно в сопровождении пряжек разновидностей типов 2о, 3о, 3; нередко с керамической посудой простых горшечных и баночных типов; иногда с мясной напутственной пищей характерного состава. 5.2.3. Днепро-Бугский локальный вариант. Дефицит стратиграфических свидетельств (7 колонок) определил достаточно условную схему периодизации, определяющуюся тенденциями на уровне обрядово-инвентарных характеристик погребений. Базовая обрядовая группа, отражавшая местную погребальную традицию в течение всех этапов, характеризовалась признаками В-л-W. Реальные основания для распределения этого массива погребений на периоды, кроме экстраполяции на них выявленной в соседних группах динамики развития пряжек, отсутствуют. І этап, возможно, представляют немногочисленные погребения с пряжками 2 типа. ІІ этап обозначился появлением в обиходе пряжек 2о типа и добавлением к основной обрядовой группе дополнительных (С-л, З-л, З-п). Именно с этого времени фиксируется бытование в качестве погребальных сооружений деревянных гробов-колод, а также единичных подбоев, заимствованных у южных соседей. ІІІ этап, который можно рассматривать и как заключительная

15

фаза второго, характеризовался основными признаками предыдущего этапа, отличаясь от него еще большим разнообразием второстепенных обрядовых групп (добавились В-п, Ю-п, Ю-л) и преобладанием пряжек типа 3о. 5.3. Внутренняя хронология культурного круга Бабино. Попытка выделить и конкретизировать общие для всех локальных вариантов знаменателей, которые могли бы служить критериями для их хронологического соотношения, показала, что таковых существует немного. Единственным общим критерием могут служить лишь поясные пряжки, хотя их некоторая локальная специфика усложняет хронологическую корреляцию типов. Ключевое значение имеют также стратиграфические наблюдения, происходящие из курганов буферных для локальных групп зон. Если исходить из предложенного типолого-хронологического эволюционного ряда кольцевых пряжек (1→1а→2→2о→3о), то становится очевидным, что ДДБК является древнее, чем ДПБК. В ДДБК сосредоточены почти все архаичные кольца-пряжки типа 1 и подавляющее большинство ранних колец-пряжек типа 1а, около половины пряжек типа 2, тогда как поздние типы 2о и 3о представлены здесь очень мало. Напротив ДПБК в целом и по локальным вариантам, представляется более поздней, поскольку в ней не известны ранние кольца типа 1, изредка встречается более поздний тип 1а (лишь в Днестровско-Прутском варианте) и, одновременно, существенно преобладают разновидности пряжек поздних и позднейших типов 2, 2о, 3, 3о. Стратиграфически ДДБК также всегда предшествует ДПБК (14 случаев). Следовательно, основной период существования локальных групп ДПБК совпадал со ІІ (средним) и особенно ІІІ (поздним) этапом ДДБК. Притом количественное соотношение ранних и поздних памятников по каждой из них намекает на то, что пик развития локальных групп ДПБК приходился на этапы упадка и конца ДДБК (периоды ІІБ-ІІІ). Среди локальных групп ДПБК более ранней представляется Днестровско-Прутская, ранний этап которой соответствует периоду ІБ ДДБК, возможно его финалу.

ГЛАВА 6 Культурный круг Бабино в системе относительной и

абсолютной хронологии бронзового века 6.1. Предшествующий хронологический горизонт. Привлекши к анализу около полусотни курганных стратиграфических колонок, удалось выяснить, что ДДБК непосредственно хронологически наследует следующие катакомбные культуры/группы: бахмутскую (или бахмутско-манычскую), восточноманычскую, позднюю донецкую, позднюю среднедонскую (харьковско-воронежскую), позднюю волго-донскую, позднюю днепро-азовскую (ингульскую), при условии отсутствия обратных случаев. Для всех локальных вариантов ДПБК многочисленными стратиграфическими данными надежно установлено ее следование за ингульской КК. Однако, по меньшей мере для Днепро-Днестровского степного междуречья можно утверждать, что местный вариант ДПБК непосредственно не стыкуется с ингульской КК, а является отделенным от нее слабо насыщенным горизонтом погребальных памятников переходного типа. Они сочетают в себе, с одной стороны, пережитки ингульской традиции, а с другой – элементы будущей

16

местной бабинской и, следовательно, могут расцениваться как постингульские или протоДПБК. Поскольку выделенные памятники в курганах перекрывают классические ингульские катакомбы и предшествуют подбоям ДПБК, можно предполагать их синхронность немногочисленным в этом регионе комплексам ранней ДДБК, занимающим аналогичную стратиграфическую позицию. Для Днепро-Бугской группы ДПБК, кроме соотношения с ингульской КК, зафиксировано ее следование за среднеднепровской культурой позднего этапа, представленной горизонтом погребений с вытянутыми на спине скелетами. Такая ситуация кажется вполне логичной, учитывая все более очевидную синхронность ингульской и среднеднепровской культур. Предбабинский горизонт Днестровско-Прутского междуречья, исходя из курганной стратиграфии, мы расцениваем как ингульский катакомбный. Несмотря на неоднократно упоминавшиеся и реально прослеженные нами параллели в погребальном обряде здешней группы ДПБК с местной ямной культурой, убедительных оснований для утверждения об их хронологическом стыке или преемственности на сегодня не существует. 6.2. Синхронный хронологический горизонт (культурное окружение). Для определения горизонта одновременных и окружающих культурную область Бабино археологических образований применялись традиционные методы стратиграфии (непосредственной или относительной) и типологических сопоставлений. Обобщая доступные данные, очертим близкую, а когда возможно и дальнюю бабинскую периферию, продвигаясь северным направлением по условной дуге с юго-востока на юго-запад. В Кавказском регионе почти полностью одновременными Бабино, прежде всего ДДБК, выступают поздняя гинчинская культура (Дагестан и Чечня) и бедено-триалетская общность “цветущей поры” (Южный Кавказ). Синхронность устанавливается на основании аналогий (для каждой группы свой перечень): крючково-планочные и кольцевидно-узкопланочные пряжки, металлические спиральные браслеты, очковидные подвески, спиральные и трубчатые пронизи, фаянсовые бусы (рожковые, бородавчатые и сегментированные), кремневые выемчатые наконечники стрел, точильные бруски, параллели в рельефных декорах керамики. В Степном Предкавказье с ДДБК полностью синхронизируется лолинская культура и кубанская группа финала средней бронзы (по стратиграфии и аналогиями): пряжки, фаянсовые бу-сы (бородавчатые, рожковые, лепестковые), бронзовые спиральные и трубчатые прони-зи, костяные “конусы”, заимствованные погребальные конструкции (подбои, рамы). В какой-то мере одновременными ДДБК (достоверно ее среднему и позднему этапам) являются каменская культура Восточного Крыма и Левенцовская и Каратаевская крепости дельты Дона, что устанавливается благодаря относительной стратиграфии, костяным псалиям, пряжкам типов 2 и 3о, бронзовому теслу костромского типа, кремневым выемчатым наконечникам стрел, керамическим аналогиям. На северо-востоке ДДБК граничила с памятниками криволуцкой культурной группы Доно-Волжского междуречья. Исходя из чересполосной взаимной стратиграфии в курганах буферной зоны, а также общих хронологических маркеров (пряжки 1, 1а и 2 типов, каменные бруски с проточинами, кремневые выемчатые наконечники стрел, тождественная керамика), можно утверждать

17

существование криволуцкой группы в течение І-ІІА этапов ДДБК, после чего она сменилась познеабашевской (ДВАК) и покровской срубной культурами. На более северных и северно-восточных землях лесостепного Поволжья и Волго-Уральского региона лолинской культуре и ДДБК (их раннему и среднему этапам), как-будто, хронологически соответствуют памятники вольско-лбищенского типа, синхронизация с которыми устанавливается по медно-бронзовым очковидным подвескам, выпуклым нашивным бляшкам с отверстиями, кольцевидно-узкопланочным пряжкам, а также практике бинарно-оппозитного противопоставления по половому признаку в погребальном обряде. В Среднем Подонье синхронный посткатакомбным образованиям горизонт представлен воронежской культурой, которая по относительной стратиграфии (между среднедонской КК и поздней ДВАК) и аналогиям (металлические гривна, очковидная подвеска, спиральные пронизи, полусферические бляшки, пряжки 2 типа, деревянные гробы-колоды) может быть синхронизирована с І-ІІА этапами Бабино и Лолы. Недавно найден хронологический аналог для ДДБК в глубинной лесной зоне Окско-Клязьминского междуречья – шагарская культура Озерной Мещеры, в позднем периоде которой бытовали аналогичные бабинским крючково-планочные и кольцевые 1 типа пряжки. В известной мере с культурным кругом Бабино синхронизируется свита колесничных культур – доно-волжская абашевская (ДВАК), синташтинская и потаповский тип. В пользу такого вывода свидетельствует относительная стратиграфия, а также аналогии, среди которых одни намекают на привязку к ранней ДДБК (трех- четырехрожковые фаянсовые бусы), а другие – к поздней (костяные пряжки типов 2о, 3о). Некоторые косвенные данные все же позволяют нам допускать определенный хронологический приоритет ДДБК перед колесничными культурами. Можно утверждать также, что основной период существования соседней ДВАК (развитая и поздняя фазы) приходился на ІІБ – начало ІІІ этапа ДДБК. Слабая исследованность бронзового века в Лесостепи–Полесье между Доном и Днепром, а далее между Днепром и Западным Бугом крайне усложняет выявление здесь синхронного Бабино хронологического горизонта. Не имея достаточных оснований, можно лишь допускать определенную одновременность бабинским памятникам марьяновской и ранней сосницкой, а возможно также поздней среднеднепровской культур (эта – для ранней ДДБК, понимая, что памятники Днепро-Бугского варианта ДПБК являются достоверно более поздними относительно среднеднепровской). На пространствах лесостепи Западной Подолии и Волыни существовало несколько эпишнуровых культур, которые могут быть в большей или меньшей мере синхронизированы с бабинской, надежнее всего с ДДБК. Среди них назовем стжижовскую культуру, которая демонстрирует параллели в погребальном обряде (половая бинарная оппозиция) и материальном комплексе (кремневые выемчатые наконечники стрел, фаянсовые сегментированные пронизи, металлические спиральные и трубчатые пронизи, пряжки типов 2о и 3о); позднюю городокско-здолбицкую (здолбицкого этапа), возможно, синхронную ранней ДДБК (очковидные подвески, спиральные пронизи); почапскую группу (половая бинарная оппозиция, очковидные

18

подвески, спиральные пронизи); подольскую группу подкарпатской культуры (кремневые выемчатые стрелы, костяные пряжки типов 1 и 2о). Западнее, в Надкарпатье и Среднем–Верхнем Подунавье, Среднем Рейне, Альпах (Малопольша, Богемия, Моравия, Средняя Германия, Южная Бавария, Гессен, Нижняя Австрия, Швейцария и Верхняя Италия) в составе эпишнурового горизонта выделяется ряд культур/групп раннебронзового века (ВА1 по П. Рейнеке), демонстрирующие выразительный комплекс аналогий в погребальном обряде и материальном комплексе с культурами бабинского круга, прежде всего с ранней ДДБК: межановицкая (Mierzanowicka), нитрянская (Nitra-Gruppe), унетицкая (Aunjetitzer Kultur), Унтервельблинг (Unterwцlblinger Gruppe), Штраубинг (Straubinger Gruppe), Зинген (Singen Gruppe), Адлерберг (Adlerberg-Gruppe), Валлис (Wallis-Gruppe), Полада (Polada). Обобщенный список этих параллелей такой: половая бинарная оппозиция в погребальном обряде, узкие ямы, гробы-колоды; медно-бронзовые шейные петельчатые гривны, спиральные защитные браслеты, очковидные подвески; ожерелья из спиральных и трубчатых пронизей, фаянсовых бусин и сегментированных пронизей, просверленных клыков собачьих; точильные бруски с поперечными проточинами или отверстиями; кремневые выемчатые наконечники стрел; костяные кольца-пряжки типов 1, 1а, 2, 2о; даже керамика с многоваликовым декором (Singen Gruppe). В бассейне Среднего–Нижнего Дуная, Карпато-Балканском регионе выделим несколько культур среднебронзового века Венгрии (по И. Боне) и раннебронзового века Румынии (ЕВА І-ІІІ), так или иначе одновременных разным этапам Бабино: поздняя фаза группы Кисапостаг (Kisapostag В), ранние фазы культуры Ватья (Vatya И, ІІ), группа Серег (Szőreg-Gruppe) культуры Периам или Перьямош (Periam- óder Perjámos-Kultur), культура Марош/Муреш (Maros, Maris, Mures), возможно группы Ливези (Livezie) и Шоймуш (Şoimuş), ранняя фаза Иернут (Iernut), а также соседняя с Днестровско-Прутским вариантом ДПБК культура Монтеору в своих ранних стадиях ІС3-Іа. Суммарный список параллелей включает: половую оппозицию в погребальном обряде; металлические гривны, спиральные браслеты, очковидные подвески; ожерелья из спиральных и трубчатых пронизей, фаянсовых бус (сегментированных и бородавчатых) и просверленных клыков; а также костяные пряжки-кольца типов 1, 2, 2о, 3о; точильные бруски с двумя отверстиями и кремневые выемчатые наконечники стрел; кое-где бронзовые топор и тесло костромского типа и даже многоваликовая керамика. Таким образом, западный вектор сопоставлений позволяет синхронизировать культуры круга Бабино с археологическими образованиями раннебронзового века Средней Европы и Карпато-Подунавья периодов ВА1b-ВА2a (по П. Рейнеке) или конца раннего – начала среднего элладских периодов (ЕН-ІІІ – МН-І). 6.3. Хронологические последователи культурной области Бабино. Надежно установлено, что почти во всей восточной половине культурной области Бабино, занятой ДДБК, последняя сменяется памятниками поздней ДВАК и покровской срубной культуры (ПЗК) [Кривцова-Гракова, 1955; Бочкарев, Лесков, 1978; Братченко, 1985; Литвиненко, 1994; Шарафутдинова Э., 1995; Отрощенко, 2001; и др.]. Однако эта смена в разных регионах происходила неодновременно, а

19

постепенно, отражая движение с северо-востока на юго-запад. Такая последовательность надежно подтверждается, с одной стороны, хронологическим приоритетом волго-донских срубных памятников над азово-черноморскими, а с другой – территориально-хронологической динамикой самой ДДБК (выявлена по картографии типов пряжек), наглядно демонстрирующая ее поэтапное смещение из Волго-Донского междуречья (период ІБ-ІІА) на правобережье Дона и Доно-Донецкое междуречье (период ІІБ) и далее на запад за Северский Донец – в Приазовье и Поднепровье (период ІІІ). Таким образом, конец среднего – начало позднего бронзового века в Доно-Донецком регионе обозначился следующей культурно-хронологической последовательностью: позднекакомбные группы (волгодонская, среднедонская, восточноманычская, бахмутская) → бабинская (ДДБК І-ІІ) → позднеабашевская (ДВАК) → срубная (ПМСК). В западной части ареала ДДБК (Северное Приазовье, Нижнее Поднепровье) наблюдается несколько иная ситуация. Памятники ПМСК в этом регионе отсутствуют и поэтому в курганной стратиграфии наблюдается следование за бабинскими ранних комплексов бережновско-маевской срубной культуры (БМСК). Учитывая надежно доказанный стратиграфией могильников и поселений, а также типологией вещей хронологический приоритет ПМСК перед БМСК, можно говорить об определенном запаздывании процесса смены бабинской культуры срубной в Днепро-Донецком регионе по сравнению с Доно-Донецким. Общая же последовательность культурных изменений в конце средней – поздней бронзы в отмеченном регионе имеет такой вид: позднекатакомбная (преимущественно днепро-азовская/ингульская, меньше бахмутская) → бабинская (ДДБК ІІІ + ДПБК) → срубная (БМСК). Хронологическими преемниками ДПБК, очевидно, выступало несколько культур. Практически во всей степной зоне Днепро-Прутского междуречья, а также в Степном Крыму, ДПБК (в ее Днепро-Днестровском и Днестровско-Прутском вариантах) сменяется сабатиновской культурой. Следовательно, общая последовательность культур средней – поздней бронзы здесь имеет вид: ингульская КК → ДПБК → сабатиновская. В лесостепной зоне Правобережной Украины Днепро-Бугский вариант ДПБК сменяется памятниками тшинецкой культуры (культурного круга – ТКК), в частности восточнотшинецкими памятниками Малополовецкого типа (Киево-Черкасская группа ТКК) [Березанская, 1982; 1985; Лисенко С.Д., 2001], а потому последовательность культур средней – поздней бронзы здесь имеет вид: среднеднепровская + ингульськая КК → ДПБК → восточнотшинецкая. В северо-западной части своего ареала, в области Прикарпатья (Верхнее Поднестровье и Попрутье) и Подольско-Волынской возвышенности, БК, скорее всего, сменяется комаровской [Свешников, 1974] или тшинецко-комаровским массивом, хотя фактические данные для определения относительной хронологии этих культур на сегодня отсутствуют. Следовательно, полностью отбрасывать возможность частичной синхронности позднебабинской культуры ранним этапам тшинецкой и комаровской, по-видимому, не стоит. 6.4. Абсолютная хронология. В определении абсолютной хронологии культурного круга Бабино мы опирались исключительно на радиоуглеродные даты,

20

причем, насколько это было возможным, отдавали преимущество новейшим данным, полученным с использованием программ каллибрации (14С cal). Для бабинских памятников сегодня известно лишь 29 дат 14С, из которых 22 происходит из погребений ДПБК и 7 – из погребений ДДБК. К сожалению, разброс существующих дат является достаточно широким (2495-1335 ВС cal). Среди них на полигоне выразительно выделяются три группы, из которых ранняя (2495-2341 ВС cal) является явно заниженной, а поздняя (1575-1335 ВС cal) – завышенной. Среднее скопление дат образует усредненный разброс в диапазоне 2215-1745 ВС cal, который мы и расцениваем в качестве приемлемых абсолютных дат для культурного круга Бабино. При этом памятники Днестровско-Прутского (2215-1842 ВС cal) и Днепро-Днестровского (2118-2125 ВС cal) вариантов ДПБК представляются более ранними, чем Днепро-Бугского (1780-1745 ВС cal). Комплексы ДДБК ІА-ІІ этапов укладываются в диапазон 22-19 вв. до Р.Х. Таким образом, существующие 14С даты формально очерчивают хронологический диапазон для культурного круга Бабино в целом в пределах 22 – сер. 18 вв. до Р.Х. Абсолютная хронология Бабино находится в полном соответствии с 14С датами предшествующих, синхронных и последующих археологических образований. Так, для среднего–позднего горизонтов катакомбных культур Причерноморья (ингульской, харьковско-воронежской, западно- и восточно-манычской) в последнее время наметилось углубление дат до 25/24-23 вв. до Р.Х. [Трифонов, 2001; Bratchenko, 2003; Telegin et al., 2003; Кайзер, 2005; Кореневский и др., 2005; Рассамакін, 2006; Shishlina et al., 2000; Шишлина, 2007]. Горизонт одновременных Бабино культур также подтверждает корректность наших выводов: лолинская – 23-17 вв. до Р.Х. с концентрацией в диапазоне 2200-1900/1800 ВС cal; кубанская группа финала средней бронзы – 23-17 вв. до Р.Х.; криволукский тип – 21-17 вв. до Р.Х.; поздняя гинчинская – 2200-2000 ВС; триалетская “цветущей поры” – последние века ІІІ тыс. – 19-18 вв. до Р.Х. [Калмыков, Мимоход, 2005; Ковалюх, Мимоход, 2007; Кореневский и др., 2005; Кушнарева, 2007; Кушнарева, Рысин, 2006; Мимоход, 2004, 2006, 2007; Мимоход, Шишлина, 2004; Трифонов, 2001]. Несколько более поздними представляются культуры боевых колесниц, 14С даты которых концентрируются в диапазоне 2000-1800 ВС cal (для синташтинско-потаповских) [Виноградов, 2003, 2007; Епимахов, 2004, 2005, 2006; Кузнецов, 1996, 2005; Трифонов, 2001]. Дополнительным аргументом выступает абсолютная хронология одновременных Бабино культур Средней и Юго-Восточной Европы, основанная на 14С и дендрохронологические даты: классическая–поздняя межановицкая – 2050-1600 ВС cal, с тенденцией углубления до 2200-1800 ВС cal, вместе с параллельными ей унетицкой и Монтеору ІС3-ІС1; стжижовская культура – 2000/1950-1600 ВС cal с необходимостью углубления как минимум на век; группа Зинген 2400-200 ВС; группа Валлис – 2200-2000 ВС cal [Kadrow., Machnik, 1997; Bartelheim, 1998; Popescu, 2001; Vulpe, 2001; Hafner, Suter, 2003; Bargieł, Libera, 2005; Бандрівський, 2006]. Таким образом, ранние фазы культурного круга Бабино, представленные І-ІІА этапами ДДБК, хронологически отвечают периодам BА1b (по П. Рейнеке), или FD–II (по Б. Хензелю), или концу раннеэлладского (ЕH-ІІІ), и надежно вписываются в диапазон 2200-2000 ВС cal. Поздние же фазы Бабино (ІІБ-ІІІ этапы ДДБК) в целом синхронны

21

среднеевропейскому периоду BА2а, или FD–III, или началу среднеэлладского (МН-І), которые имеют абсолютные даты около 2000-1800 ВС cal. Горизонт ПСК Донецко-Доно-Волжского региона, сменяющий ДДБК, обеспечен датами, образующими интервал 1900-1600 ВС cal [Трифонов, 2001]. Непредставительный пакет дат для БМСК очерчивает отрезок 1600-1175 ВС [Chernych L. et al., 2003], в котором поздний рубеж есть слишком завышенным. Восточный массив памятников ТКК, сменяющий лесостепной вариант ДПБК, имеет даты 1800/1700-1100/1000 ВС [Лысенко, 2005]. Хронологический интервал комплекса культур Ноуа-Сабатиновка, наследующий степные Днепро-Прутские группы ДПБК, ныне оценивается в пределах 16-14/13 вв. до Р.Х., с возможностью углубления нижнего рубежа до 17 в. до Р.Х. [Савва, 2002, 2003; Трифонов, 2001; Gerškovič, 1999].

ГЛАВА 7 Социальные и исторические аспекты развития круга культур Бабино

Достигнутый уровень изученности археологического феномена Бабино позволяет выйти на уровень освещения отдельных аспектов социально-исторического развития носителей этой культурной традиции. 7.1. Демографические и социальные аспекты развития общества. 7.1.1. Половозрастная дифференциация в погребальном обряде. Основу источниковой базы составила выборка из 3574 погребений, для 582 из которых (16,3%) известны антропологические определения возраста и/или пола умерших. Для ДДБК этот показатель выше, чем соответствующий для ДПБК: 282 индивида (25,4% выборки) против 316 (15,4%). Используя опыт предшественников [Бунятян, 1985; Пустовалов, Черных, 1982; Генинг и др., 1990], был задействован метод выявления полово-значимых обрядово-инвентарных признаков (норм, стандартов) на основе контрольных “мужской” и “женской” групп. Экстраполяция этих признаков на остальной массив погребений позволило наполнить обе разнополые группы дополнительными комплексами, в том числе детскими и подростковыми, что не по силам даже антропологам. ДДБК. Лишь для погребений І этапа этой культуры было характерным противопоставление покойников по половому признаку. Исходной диагностической чертой мужских погребений было положение покойников – З-л, а женских – В-п. Другие признаки: мужчины – обряд: курганные насыпи/досыпки – 89% для взрослых (подростки-мальчики – 67-68,6%), рамные погребальные сооружения – 35%, шкуры животных – 77%, перезахоронения “пакетами”; инвентарь: “чистые признаки” – крючково-планочные поясные пряжки, производственные наборы “стрелоделов”, колчаны, кремневые наконечники копий-дротиков, каменные топоры-молотки, булавы и оселки, металлические ножи и шилья, шейные гривны; “по тенденции” – кольцевые пряжки, височные кольца, деревянная посуда, керамические корчаги, астрагалы и конусы; женщины – обряд: насыпи/досыпки – 64% (девочки – 67%), рамы – 12,6%, шкуры – 15%; инвентарь: “чистые признаки” – бронзовые очковидные подвески; “по тенденции” – шейные ожерелья и наборные запястные браслеты из фаянсовых, каменных, костяных, бронзовых бусин, бронзовых трубчатых и спиральных пронизей,

22

костяных подвесок, клыков хищников, керамические чаши и амфорки ингульского типа. Для ІІ-ІІІ этапов половая оппозиция не характерна, хотя ее невыразительными пережитками можно считать бинарно-оппозицитные обрядовые группы с меридиональными ориентациями. Остаются и некоторые инвентарные маркеры “по тенденции” мужских погребений: пряжки, каменный топор-молоток, астрагалы. ДПБК. Анализ ингумаций в погребениях ДПБК не выявил строгого принципа половой антитезы, подобного имевшемуся в ранней ДДБК. Однако определенный его отголосок, видимо, проявлялся в различном преобладании лево/правобочных положений для половых групп: мужчины – 82/18%, женщины – 59/41%. По другим обрядово-инвентарным признакам половая дифференциация фиксируется слабо: мужчины – сложные погребальные конструкции в виде деревянных рам и гробов-колод (для взрослых); мясная пища (грудинка, хребет, крестец); астрагалы; костяные, изредка известняковые или раковинные пряжки; деревянная посуда; пучок/вязка прутьев (для Днепро-Днестровской группы); женщины – конечности и части тушки мелкого скота; возможно, ожерелья из фаянсовых бусин или подвесок из просверленных створок раковины. Таким образом, погребальная обрядность культур бабинской культурной области предусматривала дифференциацию умерших по половому и возрастному признаку, в котором, очевидно, отразились определенные реалии половозрастной организации тогдашних обществ. 7.1.2. Палеодемографические и социальные реконструкции. Соотношение половозрастных групп в могильниках культурного круга Бабино является таким. В ДДБК возрастные классы взрослых (75,9%) и невзрослых (24,1%) между собой соотносятся почти как 3:1. Для ДПБК этот показатель значительно выше – 5,3:1 (взрослые – 84,2%, невзрослые – 15,8%). Хотя в обоих случаях, долей могил детей-подростков на кладбищах нельзя определять уровень смертности, который для традиционных обществ обычно был значительно выше (до 40-50%). Соотношение умерших мужского и женского пола в обеих культурах находится в пользу первых (среди взрослых): в ДДБК ♂ – 64%; ♀ – 36%; в ДПБК: ♂ – 74%; ♀ – 26%. Следовательно коэффициент маскулинизации для ДДБК в целом равен 1,8 (64:36), а для её І этапа – 3,1 (71:23); для ДПБК – 2,8 (74:26), что в целом отвечает показателям других курганных культур [Кислый, 1992; 2005]. Для детской группы ранней ДДБК маскулинизация еще более высока – 5,5 (93:17). При этом не стоит забывать, что приведенные результаты не могут служить безусловными палеодемостатистическими показателями, а должны рассматриваться сквозь призму социального развития и соответствующих норм погребальных традиций. Социальная структура. ДДБК. Очевиден повышенный статус мужчин, в сравнении с женщинами: а) трехкратное преобладание погребений в курганах, независимо от возрастной группы; б) высший показатель насыпей/досыпок; в) многоразовое преобладание конструктивно сложных могильных сооружений (рамы, ящики), даже у мальчиков, при отсутствии у девочек; г) пятикратное преобладание по частоте сопровождения “шкурой” животного, при отсутствии у девочек; д) общее преобладание по количеству и качеству инвентаря. Лишь мужчины сопровождались престижными атрибутами и инсигниями власти наподобие булав, топоров-молотков, копий, колчанов, наборов стрелоделов, ножей. Преимущественно с

23

ними связаны находки деревянных чаш. При более низком статусе женщин, погребения некоторых из них отражают высокий социальный ранг, сопровождаясь насыпями/досыпками, рамами/ящиками, шкурами/чучелами и многочисленным приданым. Отметим низшую, по сравнению с взрослыми, позицию несовершеннолетних категорий (более выражена у девушек). Однако и среди них есть субъекты с повышенным/высоким социальным рангом: с насыпью/досыпкой, рамой, шкурой, топором-молотком, гривной (подростки/мальчики), фаянсовыми браслетами (девочки), что позволяет предполагать наследственный характер социального статуса/ранга. ДПБК. Социальная градация в обществах ДПБК выражена менее контрастно и в несколько иных формах. Тем не менее, в них также присутствует определенная мужская доминанта: а) характерность сложных типов могильных сооружений (деревянные колоды, рамы-ящики); б) мясная напутственная пища; в) количественное и качественное преобладание погребального приданого (за исключением керамики). По признаку “насыпь/досыпка” наблюдается половой паритет. Статусная/ранговая дифференциация среди мужчин маловыразительна, ее атрибуты встречаются редко, не сочетаясь: булава, топор-молоток, орудия (2-3 категории). Возможно, атрибутом жрецов выступали деревянная посудинка, а также пучок/связка деревянных прутьев. Судя по упрощенности погребального ритуала и инвентаря, статус детей был ниже взрослых. Прослеженные параллели в социальном развитии ДДБК и ДПБК, очевидно, демонстрируют общие эпохальные тенденции, тогда как различия, скорее всего, отражают некие особенности культурно-исторического развития. 7.2. Генезис, развитие и историческая судьба бабинских культур. Критическое осмысление существующих подходов к происхождению БК (КМК) [Березанская, 1960, 1979, 1986; Братченко, 1977, 1985, 2006; Ковалева, 1987; Отрощенко, 2001; Писларий, 1983, 2006; Савва, 1992; Черняков, 1996; Grigoriev, 2002], а главное всесторонний анализ доступных источников, позволили предложить новую концепцию бабинского культурогенеза. В поисках составляющих археологического комплекса Бабино было сосредоточенно внимание, как на местных традициях, так и новациях, сочетание которых и определило неповторимость культурного феномена Бабино, прежде всего первичной из бабинских культур – ДДБК. Генетической основой ДДБК выступают локальные группы Донецко-Донской КК (по С.Н. Братченко), от которых ДДБК частично унаследовала материальную культуру (металлические и каменные орудия, керамику), отдельные элементы погребального обряда и приданого (оружие, производственные наборы, деревянная посуда, шкуры животных, способ перезахоронения “пакетами”). В то же время значительная часть новаций ДДБК, не имея местных корней, находит поражающие соответствия в культурах бронзового века Кавказа и Карпато-Подунавья. С некоторыми культурами/группами этих регионов ДДБК связывают устойчивые серии типологически близких и даже тождественных украшений и элементов костюма: бронзовые гривны, многоспиральные браслеты и очковидные подвески, каменные оселки (по другой трактовке – защитные запястные пластины лучника), роговые/костяные крючково-планочные пряжки и кольца. Отдельные же черты имеют чисто кавказские

24

(фаянсовые бусы с выступами) или европейские – шнуровые/эпишнуровые (половая бинарная оппозиция в обряде) традиции. Следовательно, становится все более очевидным, что сложение ДДБК происходило под воздействием не одного, а сразу двух мощных очагов культурогенеза. Это означает, что в Донецко-Днепро-Азовском регионе в конце среднего бронзового века удивительным образом пересеклись два встречно направленные и в чем-то близкие культуротворческие импульсы (кавказский и карпато-дунайский), которые ускорили или завершили глобальные синстадиальные процессы сдвигов и изменений, охватившие катакомбную область на позднем этапе ее развития и повлекшие трансформацию донецко-донских катакомбных групп в ДДБК, обогатив местную культурную основу выразительными новациями. Таким образом, бабинский культурогенез можно рассматривать как пример реализации модели взаимодействия двух типов развития – стимулируемой трансформации и заимствования, приведших к культурному синтезу и симбиозу [Арутюнов, 1985; Массон, 1991]. Фактором, который обусловил пересечение культурогенерирующих импульсов именно в Днепро-Донецком регионе, очевидно, следует считать наличие здесь медных залежей Бахмутской и Кальмиус-Торецкой котловин, к разработке которых носители ДДБК также были причастны [Литвиненко, 2003, 2005]. Ведь хорошо известная симптоматичная связь очагов культурогенеза энеолита-бронзового века с металлопроизводственными центрами Евразии – алтайским, уральским, анатолийским, кавказским, карпато-балканским, альпийским, пиренейским. По своему происхождению и масштабности Днепро-Донецкий очаг (центр) бабинского культурогенеза может восприниматься как локальный и вторичный, по отношению к первичным Кавказскому и Карпато-Дунайскому. Вызванная внешними импульсами и новациями трансформация познекатакомбной среды сопровождалась определенным возрождением докатакомбных, ямных, традиций, что подтверждает глубокую автохтонность и некую циклическую непрерывность этнокультурного развития на протяжении эпохи бронзы на пространствах Причерноморья и смежных регионов. Смены культурных циклов (условно ямного, катакомбного, бабинского), скорее всего, сопровождались не полными сменами народонаселения, а радикальными сдвигами, своеобразными революциями (по С.Н. Братченко) в религиозно-идеологической сфере, а также возможными надломами в сфере потестарной организации. Правда, переход от катакомбной к бабинской эпохе, почти без сомнения, обозначился и значительными изменениями в хозяйственном укладе. Дело в том, что масштабные трансформации, завершившиеся переходом от катакомбной эпохи к бабинской, неслучайным образом совпали с существенными климатическими сдвигами, происходившими в начале среднесуббореального периода не только на юге Восточной Европы, а значительно шире, и сопровождавшимися наибольшей для раннего–среднего голоцена аридизацией и континентализацией, расценивающимися специалистами как настоящая катастрофа, самый “масштабный палеоэкологический кризис за последние 6000 лет” [Александровский, 2005; Гольева, 2000; Демкин и др., 2001, 2005, 2006; Кременецкий, 1991; Спиридонова, 1991]. Отмеченное резкое ухудшение климата и катастрофические изменения окружающей среды, несомненно, вызвали

25

соответствующую приспособительную реакцию со стороны скотоводческих популяций и привели к адаптивным изменениям их хозяйственно-культурных типов, что, в свою очередь, могло повлечь переориентацию в сфере традиционных товарообменных и культурных контактов. При достижении своего максимума в финале катакомбной эпохи, подвижный полукочевой образ жизни настолько ослабил внутренние связи и основы целостности катакомбного социокультурного и потестарного организма, что фактически посодействовал или привел к его деструкции. Образованная на обломках разрушенной новая структура, археологическим эквивалентом которой является ДДБК, в своих властно-организационных, хозяйственно-экономических и религиозно-идеологических основах была жизнеспособнее предыдущей, поскольку, продолжая существовать в условиях сильной засухи и острого природно-экологического кризиса, демонстрировала признаки позитивной динамики и стабильности. Следовательно, процесс бабинского культурогенеза, а по большому счету образование всего посткатакомбного блока культур, имел непосредственную причинно-следственную связь с палеоэкологической катастрофой среднесуббореального периода. Пространственно-хронологическая динамика подтверждает широтное увеличение ареала ДДБК на протяжении раннего этапа (І-ІІА) до Волги и Днестра, что можно толковать сквозь призму миграций и/или военных походов. На позднем этапе (ІІБ-ІІІ) ДДБК откатывается с востока назад, уступая территории мигрирующим на запад носителям ДВАК/ПСК. Очевидно также, что военные отряды ранней ДДБК были той силой, которая подорвала потестарную структуру и основы ингульской КК и положила начало трансформации последней в ДПБК, во всяком случае, в ее Днепро-Днестровском варианте. Еще одну “постингульскую линию” развития демонстрирует евпаторийская группа Крыма и Таврии. Донесенный из первичного очага бабинского культурогенеза до Северо-Западного Причерноморья культуротворческий импульс попал в благоприятную среду и начал или стимулировал процесс сложения Днестровско-Прутского варианта ДПБК, наиболее схожего с ДДБК и в то же время с местной ямной культурой. Очевидно, в вихри этих процессов вместе с поздними катакомбными попала и среднеднепровская культура шнуровой керамики, выступившая базовым субстратом в формировании Днепро-Бугского варианта ДПБК. Гетерогенность региональных групп культурного круга Бабино обусловила и несходство их исторической судьбы. Так, поздняя ДДБК под воздействием ПСК трансформируется в БМСК. Степные варианты ДПБК (Днепро-Днестровский и Днестровско-Прутский) стали основой формирования культурного комплекса Ноуа-Сабатиновка, при участии в этом процессе других компонентов, как восточных (каменско-левенцовский, срубный), так и западных (Монтеору, Виттенберг), что и обусловило его локальную специфику. Днепро-Бугский вариант ДПБК, очевидно под влиянием из западного Полесья, трансформируется в восточную группу Тшинца.

ВЫВОДЫ В диссертации подано теоретическое и методическое обоснование, а также практическую реализацию научного задания, направленного на решение проблемы культурно-таксономической, хронологической и исторической оценки

26

археологического феномена Бабино, выступающего неотъемлемой составляющей блока посткатакомбно-постшнуровых образований бронзового века Европы. Основные результаты проведенного диссертационного исследования сводятся к следующим положениям: 1. Совокупность археологических памятников, традиционно рассматривавшихся в контексте культуры многоваликовой керамики или бабинской культуры, по своим количественным и содержательным характеристикам уже не отвечает параметрам и критериям археологической культуры, а посему требует повышения своего таксономического ранга до надкультурного. Поэтому предлагается рассматривать эту совокупность в рамках трехранговой системы: культурный круг – археологическая культура – локальный вариант. В пределах культурного круга Бабино выделено две культуры – Днепро-Донскую бабинскую (ДДБК) и Днепро-Прутскую бабинскую (ДПБК). Первая из них является целостным и гомогенным археологическим образованием, а вторая демонстрирует локальную (локально-хронологическую) неоднородность. Поэтому в составе ДПБК выделяется три локальных варианта – Днепро-Днестровский, Днепро-Бугский и Днестровско-Прутский. Предложенная культурно-таксономическая схема может быть уточнена или скорректирована последующими исследованиями. Кроме этого, в пределах культурной области Бабино выделяется несколько периферийных групп/типов памятников: евпаторийская, Деснянско-Сеймская, Днепровско-Припятьская, Подольско-Волынская. Таксономический ранг и статус этих образований ныне остается неопределенным или дискуссионным. 2. Периодизация и относительная хронология структурных единиц культурной области Бабино подтверждает их неодновременность. Древнейшим, а следовательно первичным, образованием выступает ДДБК. Оформление локальных вариантов ДПБК также происходило не совсем синхронно. Ранее других, в конце ІБ периода ДДБК, складывается Днестровско-Прутский вариант. Днепро-Днестровский и Днепро-Бугский варианты оформляются одновременно с ІІА периодом ДДБК. Возникнув раньше, ДДБК и исчезает быстрее ДПБК – в начале ІІІ этапа. 3. В системе относительной хронологии юга Восточной Европы культурный круг Бабино наследует пестрый познекатакомбный горизонт и вместе с другими образованиями (воронежской и лолинской культурами, криволуцким культурным типом, кубанской группой финала средней бронзы) составляют блок посткатакомбных культур Черноморско-Каспийской области. В разной степени одновременны Бабино поздняя гинчинская и триалетская (“цветущей поры”) культуры Кавказа, вольско-лбищенская, шагарская, ДВАК, синташтинская. На западном фланге, в Карпато-Подунавье и Средней Европе, разным этапам Бабино частично или полностью соответствуют культурные образования, существовавшие на протяжении периодов BА1b–BА2a (по П. Рейнеке) или FD–II-III (по Б. Хензелю). В свою очередь бабинские культуры постепенно, с востока на запад, сменяются образованиями позднебронзового века – покровской и бережновско-маевской срубными, сабатиновской культурами и восточными группами тшинецкого культурного круга. Абсолютная хронология культурного круга Бабино определяется в пределах 2200-1800 гг. до Р.Х. (cal 14C).

27

4. Процесс бабинского культурогенеза рассматривается в непосредственной причинно-следственной связи с наиболее масштабной за вторую половину голоцена экологической катастрофой, повлекшей вынужденные трансформации в “позднекатакомбной” и “позднешнуровой” среде Восточной Европы: изменение хозяйственно-культурных типов, переориентацию в товарообменных и культурных контактах, а, следовательно, ослабление или разрыв традиционных связей, упадок или даже деструкцию потестарных структур, вероятную духовную депрессию и религиозно-идеологическую революцию. Вследствие этого были созданы предпосылки перехода к последующей эпохе, которой отвечает хронологический горизонт посткатакомбных/постшнуровых культур, к которому принадлежат образования культурного круга Бабино. Важной составляющей этих превращений следует признать определенный ренессанс древних “ямных” традиций (в частности в религиозно-идеологической сфере), прерванных эпохой “катакомбного средневековья”. 5. В завершение очерчена определенная исследовательская перспектива в изучении археологического феномена Бабино, вырисовывающаяся в уточнении таксономического статуса/ранга региональных групп памятников, обработке и обобщении корпуса источников поселений, сосредоточении усилий на проблеме синхронизации бабинских культур с археологическими образованиями Карпато-Подунавья, пополнении базы 14С дат для культурного круга Бабино. Реализация этих перспективных заданий и проектов в области археологии переходной эпохи от средней к поздней бронзе создаст объективные условия для выхода на качественно новый уровень исследований, направленных на комплексную реконструкцию историко-культурных процессов, происходивших на юге Восточной Европы и соседних регионов в конце ІІІ – начале ІІ тыс. до Р.Х.

СПИСОК ОСНОВНЫХ ПУБЛИКАЦИЙ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ Статьи, опубликованные в научных ваковских изданиях:

1. Литвиненко Р.А. О рубеже катакомбной культуры и КМК (Бабино) в бассейне Северского Донца / Литвиненко Р.А. // Донецкий археологический сборник. – Донецк, 2001. – Вып. 9. – С. 165-181.

2. Литвиненко Р.А. Вопросы относительной хронологии погребений бабинской культуры Днепро-Донского региона / Литвиненко Р.А. // Донецкий археологический сборник. – Донецк, 2002. – Вып. 10. – С. 135-159.

3. Литвиненко Р.А. К истории изучения бабинской культуры Литвиненко Р.А. // Археология восточноевропейской лесостепи. – Вып. 16: Археология в Российских университетах. – Воронеж: Изд-во Ворон. ун-та, 2002. – С. 78-89.

4. Litvinenko R.A. The Problem of Chronological Correlation between Sintashta Type and MRC Sites / Litvinenko R.A. // Complex Societies of Central Eurasia from the 3rd to the 1st Millennium BC. Regional Specifics in Global Models. – Vol. I. – Washington, 2002. – P. 170-188.

28

5. Литвиненко Р.А. Бабинская культура (многоваликовой керамики): «плод массовой фантазии» или археологическое явление / Литвиненко Р.А. // Археология восточноевропейской лесостепи. – Вып. 17: Доно-Донецкий регион в эпоху бронзы. – Воронеж: Изд-во Ворон. ун-та, 2003. – С. 142-147.

6. Литвиненко Р.О. Культурно-таксономічний статус пам’яток типу Бабине ІІІ / Литвиненко Р.О. // Історичні і політологічні дослідження. – Донецьк, 2003. – № 3/4 (15/16). – С. 38-45.

7. Литвиненко Р.А. Курган эпохи бронзы у села Запорожец в Северо-Восточном Приазовье / Литвиненко Р.А., Зарайская Н.П. // Археологический альманах. – № 14. – 2004. – С. 203-232.

8. Литвиненко Р.А. «Пряжки» и колесничество: проблема соотношения / Литвиненко Р.А. // Матеріали та дослідження з археології Східної України. – Луганськ: Вид-во СНУ, 2004. – Вип. 2. – С. 257-290.

9. Литвиненко Р.О. Курганне будівництво бабинської культури / Литвиненко Р.О. // Древности 2004. – Харьков: НМЦ «МД», 2004. – С. 17-22.

10. Литвиненко Р.А. Деревянная посуда культуры Бабино / Литвиненко Р.А. // Донецкий археологический сборник. – Донецк, 2004. – Вып. 11. – С. 20-54.

11. Литвиненко Р.О. До проблеми псаліїв, бойових колісниць і воїнів-колісничих у бабинській культурі / Литвиненко Р.О. // Археологія. – 2005. – № 4. – С. 37-52.

12. Литвиненко Р.О. Поховання культурного кола Бабине з астрагалами / Литвиненко Р.О. // Старожитності 2005. – Харків: ХІАТ, НМЦ «СД», 2005. – С. 74-86.

13. Литвиненко Р.О. До відносної хронології культур середньої–пізньої бронзи басейна Сіверського Дінця (історіографія проблеми) / Литвиненко Р.О. // Нові сторінки історії Донбасу. – Донецьк: Вид-во Дон. ун-ту, 2006. – Кн. 12. – С. 203-217.

14. Литвиненко Р.А. Днепро-Донская бабинская культура (источники, ареал, погребальный обряд) / Литвиненко Р.А. // Матеріали та дослідження з археології Східної України. – Луганськ: Вид-во СНУ, 2006. – № 5. – С. 157-187.

15. Литвиненко Р.А. Опыт выявления пространственно-семантических структур в погребальном обряде культуры Бабино / Литвиненко Р.А. // Структурно-семиотические исследования в археологии. – Донецк: Изд-во Дон. ун-та, 2006. – Т. 3. – С. 215-236.

16. Литвиненко Р.О. До відносної хронології культур середньої–пізньої бронзи басейна Сіверського Дінця (пропозиції щодо розв’язання проблеми) / Литвиненко Р.О. // Нові сторінки історії Донбасу. – Донецьк: ДонНУ, 2007. – Кн. 13/14. – С. 332-356.

17. Литвиненко Р.О. Статево-вікова диференціація в поховальному обряді бабинських культур / Литвиненко Р.О. // Матеріали та дослідження з археології Східної України. Від неоліту до кіммерійців. – Луганськ: Вид-во СНУ, 2007. – № 7. – С. 156-172.

29

18. Литвиненко Р.О. До проблеми випростаних поховань культури Бабине Середньої Наддніпрянщини / Литвиненко Р.О. // Історичні і політологічні дослідження. – 2007. – № 1/2 (31/32). – С. 343-348.

19. Литвиненко Р.О. Поховання культурного кола Бабине з металевими ножами / Литвиненко Р.О. // Донецький археологічний збірник. – Донецьк: Вид-во Дон. ун-ту, 2006. – Вип. 12. – С. 32-61.

20. Литвиненко Р.О. Бабинська культура у фокусі археологічних студій С.Н. Братченка (до 70-річчя вченого) / Литвиненко Р.О. // Археологія. – 2007. – № 3. – С. 116-119.

21. Литвиненко Р.О. Обставини і чинники бабинської культуроґенези / Литвиненко Р.О. // Вісник Донецького університету. – Серія Б. Гуманітарні науки. – 2007. – № 1-2. – С. 109-116.

22. Литвиненко Р.О. Пам’ятки типу Бабине ІІІ: від культури до культурного кола / Литвиненко Р.О. // Нові сторінки історії Донбасу. – Донецьк: Дон. ун-ту, 2008. – Кн. 15/16. – С. 342-354. Сборники научных работ и журналы:

23. Литвиненко Р.А. Погребения КМК с производственным инвентарем / Литвиненко Р.А. // Проблемы изучения катакомбной культурно-исторической общности (ККИО) и культурно-исторической общности многоваликовой керамики (КИОМК). – Запорожье, 1998. – С. 97-105.

24. Литвиненко Р.А. Каменная курганная архитектура культуры многоваликовой керамики / Литвиненко Р.А. // Археология и древняя архитектура Левобережной Украины и смежных территорий. – Донецк, 2000. – С. 12-19.

25. Литвиненко Р.А. Культура Бабино (многоваликовой керамики) и проблемы бронзового века бассейна Дона / Литвиненко Р.А. // Археологические памятники Восточной Европы. – Воронеж: Изд-во ВГПУ, 2002. – С. 76-85.

26. Литвиненко Р.А. Культурные области Бабино и Синташты: к проблеме хронологического соотношения / Литвиненко Р.А. // Урало-Поволжская лесостепь в эпоху бронзового века. – Уфа: Изд-во БГПУ, 2006. – С. 92-105. Материалы и тезисы конференций:

27. Литвиненко Р.А. Костяные пряжки как хронологический индикатор для культур бронзового века юга Восточной Европы / Литвиненко Р.А. // Доно-Донецкий регион в системе древностей эпохи бронзы восточноевропейской степи и лесостепи: тез. докл. и матер. российско-украинской науч. конф. и второго украинско-российского полевого археологического семинара. – Воронеж: Изд-во Ворон. ун-та, 1996. – Вып. 2. – С. 46-50.

28. Литвиненко Р.А. Культура Бабино (многоваликовой керамики) и ее место в системе бронзового века юга Восточной Европы / Литвиненко Р.А. // Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация: матер. междунар. науч. конф. – Самара, 2001. – С. 161-169.

29. Литвиненко Р.А. Катакомбное наследие в бабинской культуре / Литвиненко Р.А. // Степи Евразии в древности и средневековье: Матер.

30

Междунар. науч. конф. – СПб.: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2002. – С. 183-190.

30. Литвиненко Р.А. Южно-Уральский очаг культуроґенеза и культура Бабино (КМК): проблема взаимосвязи / Литвиненко Р.А. // Абашевская культурно-историческая общность: истоки, развитие, наследие: материалы междунар. науч. конф. – Чебоксары, 2003. – С. 145-152.

31. Литвиненко Р.О. До проблеми металовиробництва культури Бабине / Литвиненко Р.О. // Проблеми гірничої археології: матеріали ІІ міжнар. Картамиського польового археолог. семінару – Алчевськ: Вид-во ДонДТУ, 2005. – С. 119-125.

АННОТАЦИИ Литвиненко Р.О. Культурный круг Бабино (по материалам погребальных памятников). – Рукопись. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук по специальности 07.00.04 – археология. – Институт археологии НАН Украины. – Киев, 2009. Результаты исследования отражены в 68 научных трудах. Путем обработки источниковой базы из 3708 погребений в пределах культурного круга Бабино выделены две бабинские культуры – Днепро-Донская (ДДБК) и Днепро-Прутская (ДПБК), а в составе последней – три локальных варианта: Днепро-Днестровский, Днепро-Бугский, Днестровско-Прутский. Бабинский культурогенез рассматривается в контексте сложения блока посткатакомбных культур финала средней бронзы, вызванного глобальной экологической катастрофой начала среднесуббореального периода и является стимулированной трансформацией, связанной с импульсами Кавказского и Карпато-Дунайского очагов культурогенеза. Хронологические рамки культурного круга Бабино – 2200-1750 гг. до Р.Х. (14С cal). Историческая судьба бабинских культур связана со срубной, сабатиновской и восточнотшинецкой культурами. Ключевые слова: культурный круг Бабино, Днепро-Донская и Днепро-Прутская бабинская культура, средний бронзовый век, культурогенез, погребальные памятники. Литвиненко Р.О. Культурне коло Бабине (за матеріалами поховальних пам’яток). – Рукопис. Дисертація на здобуття наукового ступеню доктора історичних наук за спеціальністю 07.00.04 – археологія. – Інститут археології НАН України. – Київ, 2009. Основні результати дослідження відбито у 68 наукових працях. Дисертація присвячена проблемам культурної таксономії, хронології, походження та розвитку археологічного феномену Бабине, соціо-історичним аспектам і долям населення, з ним зв'язаного. Джерелами виступають матеріали 3708 поховань і 526 поселень в регіоні між Нижньою Волгою і Пониззям Дунаю.

31

Розділ І містить історіографічний нарис, виклад методології, методики й концепції дослідження. В ньому обґрунтовано розгляд масиву пам'яток бабинського типу в рамках трирівневої таксономії: культурне коло/область – культура – варіант. Відповідно до цього в рамках культурного кола Бабине виділяється дві бабинських культури – Дніпро-Донська (ДДБК) і Дніпро-Прутська (ДПБК), а у складі останньої – три локальні варіанти: Дніпро-Дністровський, Дніпро-Бузький, Дністро-Прутський. Розділ ІІ присвячено всебічній характеристиці ДДБК. Використано базу з 1140 поховань. Визначальними рисами поховального обряду були: активне курганне будівництво (для 79% поховань) і складна архітектура (довгі могили, кам'яні конструкції); широкі прямокутні ями, іноді з дерев'яними рамами; локалізація впускних поховань у північному півколі насипу; широтні орієнтації небіжчиків з переважанням західної; поховання чоловіків і жінок за принципом антитези; поховання “пакетами”; шкури копитних (20%); різноманітний інвентар – пасові пряжки, кам'яні сокири, сагайдаки, набори стрілоробів, вироби з бронзи (6,6%) – ножі, гривни, окуляроподібні підвіски; моніста з намистин та іклів тварин, рідкісний керамічний і дерев'яний посуд тощо. Відомо близько 270 поселень, з яких виділимо епонімне Бабине-III, Козачу пристань, Левенцівку-I. Розділ ІІІ присвячено характеристиці ДПБК, окремо за локальними варіантами і загалом. Джерелом виступають близько 2500 поховань і 170 поселень. Загальними для похоронного обряду культури є: слабке курганне будівництво (від 8,4 до 45,5% за варіантами); впуск поховань у південний сектор насипу; вузькі підпрямокутні та овальні ями, підбої, дерев'яні колоди і ящики; домінанта східних і південних орієнтацій небіжчиків; бідний інвентар – пасові пряжки, кераміка, м'ясна їжа (куприк, грудинка, хребет – 6%), рідкість металевих виробів (0,9%). Статистичне зіставлення за 88 ознаками показало схожість ДДБК з ДПБК та її локальними варіантами в межах 77%, тоді як схожість локальних варіантів ДПБК складає 86,6-91,4%. У Розділі ІV подано характеристику периферійних груп Бабине. Євпаторійська група степового Криму і Таврії представлена лише похованнями (до 40): довгі вузькі ями, іноді з підбоями, випростані на спині/боці кістяки з широтними орієнтаціями, пасові пряжки і рідкісна кераміка. Пам'ятки Полісся, Західного Поділля і Волині репрезентовано лише поселеннями: Деснянсько-Сеймська група (15), Наддніпрянсько-Пріп’ятьська (14), Подільсько-Волинська (29), а тому їх оцінка є справою майбутнього. Розділ V містить періодизацію регіональних груп Бабне, побудовану на методах порівняльної стратиграфии та кореляції обрядово-інвентарних ознак. Для ДДБК надійно виділено три етапи (I-III), два перших з яких включають по два періоди (IA-Б, IIА-Б). Виділення періодів (до 2-3-х) для локальних груп ДПБК є менш очевидним, що пов'язано з відносною нетривалістю їх існування. У загальній схемі періодизації ДДБК з'являється раніше за ДПБК, але й швидше припиняє своє існування. Розділ VІ присвячено відносній і абсолютній хронології пам'яток культурного кола Бабине. ДДБК безпосередньо зміняє пізні групи Донецько-Донської катакомбної культури (КК) – бахмутську, східноманицьку, донецьку, середньодонську, волго-

32

донську, а також інгульську КК. Для локальних варіантів ДПБК передуючий горизонт представлено інгульською КК і середньодніпровською. З культурним колом Бабине більшою чи меншою мірою синхронізуються культури/групи лолінська, кубанська, криволуцька, воронезька, вольско-лбищенська, синташтинська, доно-волзька абашевська, пізні шагарська, гінчинська і тріалетська “квітучої пори”; горизонт епішнурових культур Середньої Європи періодів ВА1b-ВА2a (за П. Рейнеке) і Балкано-Карпато-Подунавья еладських періодів ЕН-ІІІ – МН-І. Абсолютна хронологія культурного кола Бабине визначається в межах 2200-1750 рр. до Р.Х. (14С cal). У розділі VІІ подано історичні аспекти розвитку спільнот–носіїв бабинських традицій, представлено палеодемологічні та соціальні реконструкції, що ґрунтуються на аналізі поховальних пам'яток, зіставлення соціумів ДДБК і ДПБК. Викладено нову концепцію бабинської культуроґенези по моделі стимулюючої трансформації і запозичення, викликаної двома зустрічними імпульсами з Кавказького і Карпато-Дунайського осередків, перетин яких в Азово-Дніпро-Донецькому регіоні видається невипадковим, а обумовленим наявністю тут гірничо-металургійного центру на базі бахмутських мідних покладів. Синстадіальна трансформація піздньокатакомбних груп і утворення на їх базі блоку посткатакомбних культур (Бабине, Лола, Крива Лука, воронезька) була зумовлена глобальною палеоекологічною катастрофою, що мала місце на початку середньосуббореального періоду. У висновках підбито підсумки й намічено дослідницьку перспективу. Ключові слова: культурне коло Бабине, Дніпро-Донська і Дніпро-Прутська бабинська культура, середній бронзовий вік, культуроґенез, поховальні пам’ятки. Litvinenko R.A. Cultural circle Babine (on materials of the cemeteries). – Manuscript. Dissertation for a doctoral degree in historical science speciality 07.00.04 – Archaeology. – The Institute of Archaeology of National Academy of Sciences of Ukraine. – Kyiv, 2009. The results of the research have been published in 68 papers. The sources are including 3708 burials. In structure of Babine Cultural Circle (BCC) two cultures have been singled: the Dnieper-Don, the Dnieper-Prut. The latter included three local variants: Dnieper-Dniester, Dnieper-Bug, Dniester-Prut. The Babine culture genesis is considered in the context of the formation of postcatacomb cultures block, caused by ecological catastrophe at the beginning of middle subboreal period. This process was a stimulated transformation connected with the impulses from the Caucasian and Carpathian-Danube centers of cultural genesis. Chronological frameworks of the BCC are 2200-1750 BC (14С cal). The historical destiny of Babine cultures is connected with Zrubna, Sabatynivka, East-Trzcinec cultures. Key words: Babine Cultural Circle, Dnieper-Don and Dnieper-Prut Babine cultures, Middle Bronze Age, Cultural genesis, burial places.

________________________________________________________________ Підписано до друку 12.02.2009 р. Формат 60х90/16. Папір типографський. Офсетний друк. Умовн. друк. арк. 1,9. Тираж 100 прим. Замовлення №090120/15 ________________________________________________________________

Видавництво Донецького національного університету, 83055, м.Донецьк, вул. Університетська, 24

Надруковано: Центр інформаційних комп’ютерних технологій Донецького національного університету

83055, м.Донецьк, вул. Університетська, 24 Свідоцтво про держреєстрацію: серія ДК №1854 від 24.06.2004 р.