Индекс 70156

ISSN

004

2-87

44

Воп

росы

фил

ософ

ии, 2

015,

№ 6

«НАУКА»

Vop_filos_6_2015_Obl.indd 1Vop_filos_6_2015_Obl.indd 1 1/4/15 2:51:03 PM1/4/15 2:51:03 PM

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ВОПРОСЫФИЛОСОФИИ

№ 6 НАУЧНО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ ИЗДАЕТСЯ С ИЮЛЯ 1947 ГОДА

ВЫХОДИТ ЕЖЕМЕСЯЧНО2015

МОСКВА Журнал издается под руководством Президиума Российской академии наук

“НАУКА”

© Российская академия наук, 2015© Редколлегия журнала “Вопросы философии” (составитель), 2015

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Н.И. Лапин – Фундаментальные ценности цивилизационного выбора в XXI сто-летии. Часть 2. Аксиологические предпосылки цивилизационного выбора

России .......................................................................................................................... 3

Философия и общество

Ю.В. Иванова, П.В. Соколов – Нэнси С. Стрьювер и «упущенные возможности Модерна»: гражданские науки раннего Нового времени как объект «риторики

модальностей» ............................................................................................................. 18К.А. Абишев – В.И. Ленин об отношении мышления к бытию и проблема онтоло- гического статуса человеческой субъективности ..................................................... 29

Философия и наука

В.М. Розин – Расколдовывание и деконструкция понятия “объект” (методологиче- ский анализ) ................................................................................................................. 41С.А. Лебедев – Пересборка эпистемологического ........................................................ . 53К.Г. Фролов – Эпистемология натуралистическая против формальной ..................... 65В.В. Кизима – Космология с позиции представлений о бытии как о тотальности .... 74Ак.А. Али-заде, Х.А. Али-заде, Е.Н. Лятифова – Методологические проблемы исследования геосистем ............................................................................................. 85

Из истории отечественной философской мысли

И.И. Евлампиев – Актуальные уроки русского либерализма. Статья первая: крити- ка западной традиции ................................................................................................. 90М.В. Пащенко – “Русский Ницше” и “русский Вагнер” .............................................. 100О.М. Седых, Ю.Л. Гришатова – Русский Ренессанс о Ренессансе ............................ 111Т.В. Чумакова – Работы В.Е. Вальденберга по истории философии права ................ 122В.Е. Вальденберг – Комментарий к оде “Вольность” ................................................... 126

Председатель Международного редакционного совета – Лекторский Владислав Александрович

МЕЖДУНАРОДНЫЙ РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ:

Э. Агацци (Италия), Ань Цинянь (Китай), А.А. Гусейнов (Россия), А.Ф. Зотов (Россия), А.Н. Нысанбаев (Казахстан), Т.И. Ойзерман (Россия), М.В. Попович (Украина),

В.С. Степин (Россия), Ю. Хабермас (Германия), Р. Харре (Великобритания)

Главный редактор – Пружинин Борис Исаевич

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:П.П. Гайденко, А.А. Гусейнов, В.К. Кантор, В.А. Лекторский, В.Л. Макаров,

В.В. Миронов, Н.В. Мотрошилова, И.С. Разумовский (ответственный секретарь), А.М. Руткевич, В.С. Степин,

Н.Н. Трубникова (заместитель главного редактора), Т.В. ЧерниговскаяСайт журнала – http://www.vphil.ru

Памяти Татьяны Петровны Григорьевой

Т.П. Григорьева – Буддизм и современная мысль......................................................... 135Т.П. Григорьева – Восток и Запад как путь мирового развития .................................. 138

История философии

И.Р. Тантлевский – Адам не-смертный, смертный и бессмертный в библейских антропогонических учениях ...................................................................................... 141А.В. Карабыков – Между “Кратилом” и Каббалой: проблема возникновения языка в “Вавилонской башне” Афанасия Кирхера (1679) ................................................. 154Афанасий Кирхер – Вавилонская башня. Книга III. Часть I. Глава IV. О первона- чальном установлении имён ...................................................................................... 164В.В. Золотухин – Забытая страница немецкого идеализма: философская теология Иммануила Германа Фихте ........................................................................................ 171Е.Л. Скворцова – Человек и общество в воззрениях японского философа Вацудзи Тэцуро .......................................................................................................................... 179

Из редакционной почты

А.И. Пигалев – Игры экономического человека и конкурентная среда постмодерна 189Ю.А. Ковалев – Россия: снова перед выбором пути ..................................................... 201К.М. Долгов – Слово о Валентине Фердинандовиче Асмусе ....................................... 210

Критика и библиография

Ю.В. Пущаев – “Наука о религии”, “научный атеизм”, “религиоведение”: актуаль- ные проблемы научного изучения религии в России XX – начала XXI в. ........... 213Т.А. Сметанина – Л.Е. Шапошников, С.Н. Пушкин. Русская историософия: избран- ные школы и персоналии ........................................................................................... 216Наши авторы ...................................................................................................................... 219Authors ................................................................................................................................ 221Contents .............................................................................................................................. 223

122

Работы В.Е. Вальденберга по истории философии права

Т.В. ЧУМАКОВА

© Чумакова Т.В., 2015 г.

В статье, являющейся введением к публикации фрагментов рукописи В.Е. Вальден-берга «Комментарий к оде “Вольность”», рассказывается о его работах по истории фи-лософии права, посвященных соотношению закона и свободы в западноевропейской и отечественной традиции. Итоговыми трудами по данной проблематике стали сочинения Вальденберга, посвященные творчеству А.С. Пушкина. В них на основе анализа произ-ведений Пушкина производится анализ понятий “закон” и “свобода” в русской культуре XVIII–XIX вв.

The article is an introduction to the publication of fragments of the manuscript by V.E. Valdenberg Commentary to the Ode Volnost’ (Liberty); it is dedicated to some problems of history of legal philosophy, interrelations between the ideas of law and freedom in the West European and Russian traditions. Those studied were summarized in Valdenberg’s works about compositions by A.S. Pushkin. On the base of the textual analyses, Valdenberg fulfi lled a study of the terms law and freedom in the Russian culture of the eighteenth-nineteenth centuries.

КЛЮЧЕВЫЕ CЛОВА: философия права, история философии права, русская филосо-фия, Вальденберг, Пушкин.

KEY WORDS: legal philosophy, history of legal philosophy, russian philosophy, Valden-berg, Pushkin.

Имя Владимира Евграфовича (Эдуардовича) Вальденберга за последние десять лет стало хорошо известно широкому кругу исследователей. Были опубликованы его труды, посвященные истории философии права и политическим идеям в Византии (“История ви-зантийской политической литературы”, “Государственное устройство Византии до конца VII в.”), в 2006 г. “Вопросах философии” вышли небольшие работы “Мое политическое кредо” и “Екатерина II и Монтескье” [Вальденберг 2006; Чумакова, Златопольская 2006], однако до сих пор остаются неопубликованными несколько работ Вальденберга, остав-шихся после его смерти в рукописях: “Посошков и древнерусская литература”, “Новые идеи Посошкова”, “Ода Вольность Пушкина. Опыт комментария”. Все неопубликованные рукописи, переданные в 1941 г. в архив Академии наук вдовой ученого Надеждой Констан-тиновной Вальденберг, хранятся в СПФ АРАН в личном фонде Вальденберга (фонд 346).

123

Если бы В.Е. Вальденберг жил в наши дни, то характеризуя свои научные интересы, он скорее всего указал бы, что занимается междисциплинарными исследованиями и ин-теллектуальной историей. Еще в годы учебы в Санкт-Петербургском университете, где он слушал лекции одновременно на юридическом и историко-филологическом факульте-тах [СПФ АРАН Личное дело, 3], Владимир Евграфович начал заниматься историей фи-лософии, участвуя под руководством проф. А.И. Введенского в переводе “Истории новой философии” Р. Фалькенберга [Фалькенберг 1894]. Для этого издания он перевел разделы: “Политика и философия права”, “Фихте” и “Гегель”. Студентом II курса получил медаль за сочинение на тему “Учение Спинозы о праве и государстве”. По окончании универси-тета в 1894 г. Вальденберг был “оставлен для приготовления к профессорскому званию”, и начал активно сотрудничать с “Вопросами философии и психологии”, c 1894 и до 1906 г. в разделе “Обзор журналов” вел обзоры итальянской философской периодики (Rivista Italiana di Filosofi a и Rivista Filosofi ca1), писал рецензии на книги и статьи. В 1896 г. он сдал магистерский экзамен, а в 1900 г. защитил диссертацию на степень магистра государ-ственного права. Интересно, что в личной карточке сотрудника Института русской лите-ратуры в 1937 г. Вальденберг записал в графе “Специальность по образованию”: “история философии” [СПФ АРАН Личное дело, 32], а в графе “Какой своей основной специаль-ностью считаете в настоящий момент”, указал: “История философии права”. Он считал, что основная задача истории философии права состоит в том, чтобы “выяснить развитие философского мышления в сфере права и определить ценность отдельных систем с точки зрения гносеологической…” [Вальденберг 1897, 930], и это отличает ее от собственно фи-лософии права, которая “занимается правом не как явлением, а как понятием и предметом науки” [Вальденберг 1897, 924]. С 1901 г. Владимир Евграфович начал читать в универси-тете историю политической литературы, историю государственных идей в России и дру-гие курсы. После революции с 1918 по 1921 г. он читал в университете спецкурс “Исто-рия политических учений в России”, позже занимался архивной работой в университете и Академии наук, а также участвовал в работе различных академических комиссий2.

Тема свободы занимала Вальденберга уже в годы учебы. В студенческой работе “По-литическая свобода в учении Монтескье” [СПФ АРАН Политическая свобода в учении Монтескье] он писал о том огромном влиянии, которое, по его мнению, оказали идеи французского философа о политической свободе на государственное право. Исследова-ние этой проблемы с точки зрения философии права было им продолжено в дипломной работе, посвященной Гоббсу, из которой выросла первая монография ученого [Вальден-берг 1900]. Владимира Евграфовича чрезвычайно интересовала не только западноевро-пейская политическая и правовая мысль, но и византийская культура, а также отечествен-ная мысль. Скрупулезность в подходе к исследованию различных традиций сделала его одним из крупнейшим российских византинистов и исследователей древнерусской книж-ности. В некрологе Вальденберга, опубликованном спустя семь лет после его смерти, от-мечалось, что “с самого начала научной деятельности В.Е. Вальденберга заинтересовала проблема сходства и различия политических понятий романо-германского и славянского мира” [Левченко 1949, 418]. Начав с работ, посвященных Гоббсу и Макиавелли, он пере-шел к сравнению политических идей, выбрав такую пограничную фигуру, какой являлся Юрий Крижанич [Вальденберг 1912]. Тема соотношения закона, власти, права и свободы стала центральной в ряде работ, посвященных древнерусской мысли, из которых наибо-лее известна “Древнерусские учения о пределах царской власти. Очерки русской полити-ческой литературы от Владимира Святого до конца XVII в.” [Вальденберг 1916]. Ставшая научным бестселлером, книга была раскуплена в 1916 г. за четыре месяца. После рево-люции он преимущественно занимался византинистикой и опубликовал в 1927 г. боль-шую работу “Политическая философия Диона Хризостома” [Вальденберг 1927], а также подготовил к печати большой труд, который был издан только в 2008 г. “История визан-тийской политической литературы в связи с историей философских течений и законода-тельства” [Вальденберг 2008]. Но Владимир Евграфович продолжал заниматься и иссле-дованием отечественной мысли XVIII–XIX вв.: начав с работ о Петре Первом, Щербатове [Вальденберг 1903] и Екатерине II, он перешел к изучению взглядов Чаадаева и его совре-

124

менников, а также идей славянофилов, которым посвятил две статьи: “Чаадаев и славяно-филы” и “Славянофильство, Гегель и Кант”. Ряд статей Вальденберг посвятил взглядам А.С. Пушкина на проблему соотношения закона и свободы3. Две из них были посвящены компаративному анализу философии права Пушкина и его старших современников: Ради-щева [Вальденберг 1939] и Куницына [Вальденберг 1936]. В третьей публикации анализи-ровалось понимание природы и закона в творчестве поэта [Вальденберг 1925], а четвертая [Вальденберг 1938] представляет собой краткий конспект хранящейся в Санкт-Петербург-ском филиале архива РАН рукописи, фрагменты которой публикуются в приложении к статье. В этих статьях В.Е. Вальденберг, анализируя истоки правовых воззрений Пушки-на, их связь с современными поэту договорными и натуралистическими теориями проис-хождения права, приходит к выводу, что А.С. Пушкин, не склоняясь полностью ни к од-ной из этих теорий, избрал путь “золотой середины”. Он выводил власть не из договора, а из закона природы, которую понимал как олицетворение бытия. Природа, по его мнению, обнимает явления, связанные причинной связью, в ней господствует необходимость, за-кон же олицетворяет долженствование и относится к нравственному миру, где господству-ет моральный долг. Если власть вытекает из природы, то её господство опирается только на силу, и такая власть стоит выше права. Это неограниченная, безнравственная власть. Идеальная власть – это та, которая сознает необходимость ограничения, и опирается на моральные нормы, которые воплощены в законах. Вальденберг доказывает, что эта про-блематика была сквозной для многих произведениях Пушкина (“Цыганы”, “Вольность”, “Капитанская дочка” и др.). Трудом, в котором Владимиру Евграфовичу удалось собрать воедино все свои исследования по истории отечественной политической и правовой мыс-ли стала рукопись “Ода Вольность Пушкина. Опыт комментария В. Вальденберга” [СПФ АРАН Комментарий к оде “Вольность”]. Рукопись, написанная мелким и быстрым по-черком с обеих сторон листов формата А 4, была полностью подготовлена к изданию в 1938 г. Она состоит из трех частей: небольших “Замечаний к оде” (л. 6–9); части (л. 10–108), включающей текст оды с введением и примечаниями Вальденберга, и состоящей из следующих разделов: “Время и обстоятельства написания оды”, “История текста”, “Отно-шение к предшествующей литературе”, “Ода Вольность и политические идеи ее време-ни”, “Ода Вольность в литературе”, “Ода Вольность Тексты с вариантами по спискам”, а также примечания и указатели. Третья часть (л. 69–154) – это “Ода Вольность Пушкина. Опыт комментария В. Вальденберга”.

Цели своего труда Вальденберг формулирует в предисловии, где пишет: “Предлагаю издательству “Academia” приготовленную мною к печати работу, а именно издание произ-ведения Пушкина ода “Вольность”.

В основу этой работы положены след(ующие) положения:1) Что настало время для издания сочинений Пушкина не только целиком, в виде Пол-

ного собрания, но и каждого из них в отдельности, в обработке, так сказать монографиче-ской, как давно уже издают отдельные произведения классиков европейской литературы, т.е. по всем спискам, с указанием вариантов, с комментариями, введение и т.д.

2) Что ода “Вольность”, хотя и принадлежит к юношеским произведениям Пушкина, но по зрелости и глубине мысли вполне заслуживает такого издания;

3) Что по многообразию содержания оды, к ней может быть предложен самый раз-личный комментарий – литературный, юридический и пр., но что главное содержание ее составляют полит. идеи, и потому комментарий к ней должен быть преимущественно по-литико-философским, т.е. разъясняющим, как идеи сами по себе, так и отношение их к идеям в современной Пушкину и предшествующей литературе” [СПФ АРАН. Коммента-рий к оде “Вольность”, 4].

Анализируя сходство и различие взглядов на власть, закон и свободу у Пушкина, Ра-дищева, Державина и декабристов, он приходит к тому, что наиболее близок по своим взглядам к Пушкину был Державин, исследование философско-правовых взглядов кото-рого было темой исследования не только Владимира Евграфовича, но и его супруги На-дежды Константиновны, которая к столетию со дня смерти поэта, издала монографию о Державине [Вальденберг Н. 1916]. Вальденберг писал: “Влияние Державина на оду Воль-

125

ность касается двух пунктов: идеи закона и отношения к революции. Оба вопроса занима-ют в ней весьма видное место и составляют для нее нечто весьма существенное и харак-терное. Пушкин проводит ту мысль, что свобода возможна лишь при условии уважения к закону, но уважения не со стороны одних только подданных, но прежде всего самой верховной власти. Отсюда же вытекает вражда или, по крайней мере, недоверие к рево-люции. Во время революции “закон молчит”, а народ действует в уверенности, что ему “законом властвовать возможно”. Поэтому революция несовместима со свободой” [СПФ АРАН. Комментарий к оде “Вольность”, 24–25]. А.С. Пушкин, по мнению Вальденберга, является оригинальным мыслителем, который стремился найти срединную линию меж-ду различными концепциями, в частности он не считал, что власть не вытекает полно-стью из природы, поскольку в таком случае ее господство опирается на силу, скептиче-ски он относится и к идее договора. Пушкину ближе идеи Монтескье о “вечном законе”, и только та власть, которая опирается на закон, “становится моральной силой и должна действовать не в меру своей мощи, а в меру своего нравственного достоинства. Завися от закона, она принуждена и подчиняться закону, т.е. признать нечто для себя обязательным и ограничивающим” [Вальденберг 1925, 70]. Вальденберг, скрупулезно анализируя тек-сты Пушкина и его современников, доказывает эти тезисы в комментариях к “Оде Воль-ность” А.С. Пушкина, фрагменты из которых мы публикуем здесь. Текст публикуется без изменений, сохранена орфография и пунктуация, также сохранены авторские примечания В.Е. Вальденберга так, как они даны в архивной рукописи: в круглых скобках.

Примечания

1 О журналах Rivista Italiana di fi losofi a и Rivista fi losofi ca см. подробнее в Un secolo di fi losofi a italiana attraverso le riviste 1870–1960 [Ди Джованни 2012].

2 Подробнее о профессиональной деятельности В.Е. Вальденберга см. [Земскова 2008].3 Обзор работ, посвященных изучению философско-правовых взглядов А.С. Пушкина см. [Гон-

салес 2011 web, 7].

126

Комментарий к оде “Вольность”

В.Е. ВАЛЬДЕНБЕРГ

© Чумакова Т.В. (публикация, примечания), 2015 г.

Пушкин – певец свободы. Он метко определил здесь свое призвание, которому оста-вался, затем, верен всю жизнь. Через всю его поэтическую, и, вообще, литературную дея-тельность проходит прославление свободы, как самого драгоценного блага человека, как условия, которое сообщает смысл его жизни, и как цели, к которой он должен стремиться. Но понимал Пушкин свободу не всегда одинаково. Уже в произведениях юношеского пе-риода свобода занимает очень важное место, но этому понятию не всегда придается явный смысл. Читателю не всегда удается определить, о какой свободе идет речь, и, может быть, иногда, это трудно было бы сделать и самому поэту (см. И. Линниченко. Жизненная драма Пушкина. 1899. Стр. 6). Чаще всего Пушкин имеет в виду свободу от обязанностей, от ка-кого бы то ни было обязательного дела, в этом понимании свобода то же, что праздность или досуг. А так как не только дело может уничтожать чувство независимости, непринуж-денности, но и всякие увлечения, то под свободой разумеется еще иногда свобода от увле-чений и страстей. Пушкину кажется достойным зависти всякий, “чей век, свободою пре-красный” “страстью не был омрачен” (Элегия, 1816: Я думал, что любовь). Прощаясь со своими лицейскими товарищами, он убеждает их не разлучаться “с свободою и Фебом” (Разлука, 1817), он уверен, что “нам”, т.е. питомцам Феба и “забавы”, больше всего нужно ценить “уединение и свободу” (Послание В.Л. Пушкину, 1817). Пушкин воспевает в эту пору рыцарей “Любви, свободы и вина” (Юрьеву, 1819), сыновей “свободы, Вакха” (В. Эн-гельгардту, 1819), а его самого от суеты столицы влечет к себе “деревенская свобода”, т.е. возможность, предоставляемая деревней, без памяти отдаться своим мыслям и чув-ствам. В сельской жизни он ценил именно эту “праздность вольную, подругу размышле-нья” (Деревня, 1819), о которой он говорит еще в другом месте “Сокроюсь с тайною сво-бодой, С цевницей, негой и природой” (Орлову, 1819). Вообще, свобода эта, которая является его кумиром (Веселый пир, 1819), чисто эгоистическая, свобода для себя, и любя ее больше всего, Пушкин являет себя индивидуалистом чистой воды с сильным оттенком эпикурейства. Наряду с этим мы находим в его произведениях того же раннего периода и другое понимание свободы – свободу общественную. Существенное различие между ними то, что первая зависит от фактически сложившихся обстоятельств, между тем как вторая определяется государственным и правовым строем. Каков бы ни был этот строй, как бы ни принимал он в расчет интересы личности, обстоятельства всегда могут для че-ловека сложиться так, что он будет лишен досуга и возможности развивать свои силы и удовлетворять те потребности, которые он считает наиболее важными. Наоборот, общест-

127

венная свобода мыслится в постоянной зависимости от установленного правового поряд-ка; она им обеспечивается сполна. Здесь область права, а не факты, и здесь человек нахо-дится в тесной связи с обществом. Об этой свободе Пушкин говорит в оде “Вольность”, о ней же идет речь и в других произведениях. В послании к Чаадаеву 1818 поэт отказался от “юных забав” и эгоистического чувства, но он слышит “Отчизны призыванье” и ждет “с томленьем упованья минуты вольности святой” и хочет отчизне посвятить “души пре-красные порывы”, т.е. потрудиться для установления этой свободы. Здесь свобода пони-мается не как частное дело лица, интересное только для него одного, но как дело общест-венное, в котором все одинаково заинтересованы, и которое зависит от государственного устройства и законов. То же самое в “Деревне” 1819 г. Если брать только те строки этой пьесы, где упоминается свобода, то нужно будет признать некоторую неясность в ее пони-мании. Поэт, освобожденный от суетных оков города, учится “свободною душою закон боготворить”. Здесь свобода ставится в тесную связь с законом. Но наблюдая картины рабства, при которых “и труд, и собственность, и время земледельца” ему не принадлежат, но поражен тем, что все это себе присвоило барство дикое “без закона”. Но неясность ис-купается тем, что Пушкин прямо говорит о рабстве, не как о результате злоупотребления, а как об учреждении, и ждет для отечества зари “просвещенной свободы”. Об этих “воль-нолюбивых надеждах” говорится в послании к Чаадаеву 1821 г. Драма “Вадим” (1822) по-священная было, по-видимому “славянской свободе”, “старинной вольности” новгород-цев, причем под вольностью разумевалось (так! – Т.Ч.) не столько какое-нибудь государственное устройство, сколько свобода от иноземного ига, от подчинения “чуждо-му”, т.е. варяжскому князю. В отрывке “Недвижный страж” (1823) изображается судьба европейских народов, обреченных “тихой неволе” т.е. лишенных политической свободы. В “Андре Шенье” юный певец, осужденный на казнь, “поет свободу”. Он вспоминает то время, когда “закон, на вольность опершись, провозгласил равенство”. Но вообще произ-ведений, где говорится о свободе в общественном значении, у Пушкина гораздо меньше, чем таких, в которых он имеет в виду свободу личную, и при том фактическую, а не юри-дическую. И в упомянутом сейчас произведении, наряду с общественной свободой, речь идет также о свободе личной. Так, в “Андре Шенье” поэт вспоминает “свободу и друзей, и сладостную ложь”. А около середины 20-х годов наступает у Пушкина разочарование в общественной свободе и возвращение к свободе личности (ср. Слонимский. Пушкин и де-кабристское движение. Брокг. II стр. 521–526 ([Слонимский 1908]. – Т.Ч.). Пушкин нико-гда не изменяет программе своих юношеских лет, в которой “уничтожение рабства” зани-мало видное место, но у него ослабевает интерес к общественной свободе, она начинает ему казаться слишком малозначительной по сравнению с внутренней свободой. Поэтому он все свое внимание уделяет именно этой свободе, и вопрос о ней мало-помалу превра-щается в вопрос о смысле жизни. Хотя в этот период Пушкин говорит о той же личной и фактической свободе, которую он воспевал и раньше, но он дает ей иное содержание. Встречается и теперь упоминание о свободе в старом смысле. Например, в стихотворении “Алексееву” 1821 г. Пушкин называет себя “свободы друг миролюбивый” и противопо-ставляет этой свободе “плен опасной красоты”, но гораздо чаще он говорит о ней, как о деле прошедшем. Он говорит о тех годах, когда он вторил дружбе “в час веселий и свобо-ды” (Ты прав, мой милый друг, 1821), вспоминает о прошедшем времени “свободы, лени и безделья” (Из письма к Я.Н. Толстому, 1822), когда “свобода, слава и любовь” волновали его кровь (Демон, 1823). Там свобода, которая его прельщает теперь, отличается от преж-ней, во-первых, более сознательным отношением к общественной свободе, и во-вторых, более серьезным содержанием. Пушкин высказывается отрицательно о той внешней сво-боде, которую может дать государство, она его не удовлетворяет… Особенно же опреде-ленно это настроение выразилось в стихотворении 1836 года “Из Пиндемонти”. <…> Пушкин заявляет, что он недорого ценит “громкие права” вроде права “оспаривать нало-ги” или свободы слова; он равнодушен к форме правления: “зависеть от властей (вар. от царя), зависеть от народа – Не все ли нам равно?”. “Иная, лучшая потребна мне свобода”, говорит он, и разумеет чувство независимости, образующееся у человека при серьезном интересе к природе, к искусству, к науке, которым он не изменяет ради почестей и внеш-

128

них выгод. Это то, что Пушкин еще в 1819 году очень удачно определил словами: “просве-щенная свобода” (Деревня). Теперь он и ценит свободу, не как возможность ничего не де-лать, а напротив – как возможность работать над своим самосовершенствованием. Это та свобода, о которой он говорил в посвящении к “Кавказскому пленнику” (1820–21): “серд-це укрепив свободой и терпеньем, Я ждал беспечно лучших дней”. Еще определеннее об этом в послании к Чаадаеву 1821 г.: “Ищу вознаградить в объятиях свободы Мятежной младостью утраченные годы И в просвещении стать с веком наравне”. Со свободой теперь неразлучны для Пушкина “и тихий труд, и жажда размышлений” (там же). И когда на во-прос книгопродавца: “Что же изберете вы?”. Поэт отвечал: “Свободу”. (Разговор книго-продавца с поэтом. 1824), мы хорошо понимаем, что это свобода не для безделья, а для серьезного дела, для большой работы. Ее не может дать никакое государственное устрой-ство, это не правовая, а фактическая свобода. <…>

Две задачи поставил перед собой поэт: воспеть вольность и поразить на троне порок. Вторая задача осталась почти невыполненной, к ней относится только строфа третья, да еще, пожалуй, стих восемьдесят восьмой, между тем как к первой – вся ода.

Эта односторонность в развитии темы случайна, помимо воли автора, или же она вхо-дила в его план. Но она во всяком случае легко объясняется из его идей, проводимых в оде. Если народ в такой же мере может явиться нарушителем свободы, как и цари (стихи 43–44 и 53–54), то приходится поражать порок не только на троне, но и на низах. Это затеняет вторую задачу, она как бы отступает на задний план. <…>

Предрассуждение – то же, что в современном языке предрассудок: мнение, принятое на веру, без проверки его разумом. Встречается у Пушкина не один раз <…> Говоря, что “везде неправедная власть” воссела в “мгле предрассуждений”, Пушкин выражал, оче-видно, ту мысль, что власть пользуется людскими предрассудками для укрепления своего могущества. Относится ли это ко всякой власти или к одной только неправедной, незако-номерной, – остается не совсем ясным. Если так понимать это выражение, то под предрас-судками придется разуметь стремление к почестям, внешним отличиям, вроде орденов и т.п., раздавая которые, власть приобретает себе сторонников, или которые она раздает вза-мен более существенных благ, полученных от подданных. Но возможно и другое понима-ние, а именно что самое существование власти есть предрассудок; если же от него осво-бодиться, то окажется, что власть не нужна, что можно жить и без нее. Отголосок этой мысли можно видеть в “Андре Шенье” (1825), ст. 40–42:

От пелены предрассужденийРазоблачался ветхий трон;Оковы падали.

Здесь предрассуждение, конечно, то же, что предрассуждение оды “Вольность”. По существу, это мысль близкая к анархизму, ибо здесь ставится вопрос о возможности общества без принудительной власти. Проблема анархизма вообще занимала Пушкина (Цыгане), поэтому не было бы ничего удивительного, если бы уже тут мы нашли намек на нее, но вероятно, что здесь речь идет только о беззаконной власти, грубо нарушающей свободу <…>

23–24. В этих стихах, указывающих главные свойства “неправедной” власти, неза-конно угнетающей народную свободу, или главные побуждения, под влиянием которых власть становится неправедной, тиранической. Их два: стремление требовать от поддан-ных безусловной покорности своей воле и славолюбие или честолюбие. Очевидно, Пуш-кин затрагивает здесь вопрос о происхождении тирании и о ее психологии – вопрос, ко-торый, начиная с Платона, всегда привлекал к себе внимание политических мыслителей. Указываемые им черты тирании отмечались и раньше. Особенность его та, что он говорит только о целях, которые ставит себе тираническое правительство – добиться безусловной покорности и приобрести славу, но вовсе не упоминает о тех путях, которыми оно обычно идет к этим целям. Вот, может быть, почему Пушкин ничего не говорит о демагогических приемах, об угодливости толпе, к которым склонен прибегать будущий тиран. На эту чер-

1295 Вопросы философии, № 6

ту часто обращали внимание и древние, и новые мыслители, можно найти ее и у А. Ше-нье.

Указывает на властолюбие (“рабства грозный гений”) как страсть, которая наруша-ет общественный мир. Радищев1 отчасти повторяет при этом мысль Гоббса (Левиафан гл. 13). О демагогических приемах см. у Радищева, строфа 41. Следовательно, различие между ними то, что Пушкин рассматривает властолюбие, как характерную черту тирана, Радищев же видит в нем начало всякой власти и, всякого государства.

25–27. Здесь выражена основная мысль оды, которая, затем, развивается до ст. 44 и снова повторяется, в несколько другой форме в ст. 93–94. Эта мысль состоит в том, что для благосостояния народа (“народов не легло страданье”) первыми условиями являются свобода и законность, и что свобода устанавливается неуклонным исполнением закона. В современной государственной науке эта мысль составляет общепризнанное положение, а Пушкин оставался ей верен всю жизнь, во всех своих произведениях <…> В “Цыганах” изображается свобода, обусловленная отрицанием законов… Это – дикая свобода, следо-вательно – некоторая противоположность “свободы просвещенной”, она предполагает от-рицание не только законов, но всякой вообще образованности, т.е. [это] такое состояние, в котором все позволено. Подобная свобода может мыслиться, очевидно, как явление чисто естественное, как прирожденное свойство живого существа… Но Пушкин только изобра-жает дикую, анархическую свободу, однако вовсе не был ее поклонником. Это ясно видно из Эпилога к поэме, где он о жизни цыган “смиренной вольности детей”, говорит с сожа-лением. Она представляется ему жалкой, и он говорит о них:

Но счастья нет и между вами, Природы бедные сыны.

Очевидно, сам Пушкин – сторонник просвещенной свободы, основанной на законе.По отношению к Радищеву Пушкин шел здесь своей дорогой. Идея законности разви-

та в оде Радищева очень слабо, – почти только затронута. Только в последних стихах пя-той строфы он говорит о положительном законе:

Тут правосудие – ошую:Се храм Закона ясно зрим.

В остальных случаях, когда он упоминает о законе (конец строфы 9), разумеется за-кон, написанный в сердце. Свободу же Радищев понимает совсем не так, как Пушкин. <…> Радищев проводит, очевидно, ту мысль, что человек получает свободу вместе с жиз-нью, от природы, а не от закона, как думает Пушкин. Самый закон есть проявление той же свободы, следовательно, он не может быть ее основанием. Радищев – последователь уче-ния Руссо о volonté générale2:

Во власти всех своей зрю долю,Свою творю, творя всех волю:Вот что есть в обществе закон.

Пушкин нигде не говорит в своей оде отчетливо о том, как он понимает положитель-ный закон и его отношение к закону вечному (строфа 40), но совершенно ясно, что он представляется ему как-то совершенно независимым от воли отдельной личности, толь-ко при этом условии можно удовлетворительно объяснить строфы 27–28, где говорится о свободе. Это различие между Пушкиным и Радищевым получает еще большее значе-ние, если поставить его в связь с историей вопроса о свободе. Все теории разделяются, в этом отношении, на две группы: по одним, люди от природы свободны, и только закон может установить между ними рабство (стоик Хризипп); по другим, напротив, природа всех создала рабами, и они только могут стать свободными под влиянием света знания (Дион Хризостом), или благодати (Галат. 4, 3–5; 5,1), или исполнения закона (Филон). Так как Пушкин ставит свободу в связи с законом, а Радищев рассматривает ее, как прирож-денный дар, то взгляды Радищева лучше отнести к первому роду учений, а Пушкина – ко второму. Столь же мало общего у Пушкина в этом вопросе с его учителем – Куницыным.

130

В его двухтомном курсе “Право естественное” (1818–1820) о законе и законности говорит-ся очень мало, а в других его сочинениях эта тема и вовсе не затрагивается. Что же касает-ся понятия свободы, то оно имеет у Куницына такую конструкцию, которая не оставляет и мысли о возможности его влияния на Пушкина. Куницын развивает учение о прирож-денных правах человека. Это право вытекает из самой природы и основывается на качест-вах, врожденных человеку… Совокупность их и составляет содержание свободы лица; в состав ее входят: свобода слова, свобода веры и т.п…. Отсюда следует, что свобода суще-ствует раньше государства и образует границу для деятельности государственной власти: область прав человека недосягаема. Следовательно, к закону свобода, по взгляду Куницы-на, не имеет никакого отношения. Он целиком опирается на естественное право, т.е. на природу. С идеями оды “Вольность” это не имеет ничего общего. Зато можно указать на нечто общее здесь у Пушкина с Державиным. Именно, в примечаниях Державина к ст. 3 строфы 5 стих. “На коварство французского возмущения” говорится: «Равенство и свобо-да здесь поставлены в том самом смысле, как и в “Наказе” о них сказано. Они ничуть не существуют, как в том только царстве, где исполняются законы» (Соч. I, стр. 318). Это, ко-нечно, то же самое, что и в оде “Вольность”. Для общего освещения мысли Пушкина см. П. Сакулин. Пушкин и Радищев. 1920. Стр. 46. (см. [Сакулин 1920, 46]. – Т.Ч.)

Связь 25–27 ст. с идеями и теориями первых десятилетий XIX века и некоторыми уче-ниями XVIII века несомненна <…> Известно, что Пушкин читал Монтескье в 1827 г., а с идеями его был, вероятно, знаком и раньше – может быть из лекций Куницына <…> Тема эта развивалась также в журналах. “Дух времени”3 опубликовал в 1815 г. “Письмо одного немца из Филадельфии”4, где, между прочим, находятся такие строки “Подлинно какое-то особенное чувство проникает тебя, когда помыслишь, что ступил на землю свободы, как свободный человек, между свободными людьми жить будешь. Как будто здесь свободнее дышишь, нежели в иной земле; все наслаждения жизни кажутся более приятными” (см.: [Пиксанов 1910, 49]. – Т.Ч.).

О какой свободе говорит здесь Пушкин? О свободе политической или о свободе граж-данской (личной), различает ли он свободу (пользуясь терминологией Монтескье5) dans son rapport avec la constitution (см. [Монтескье 1867, 155]. – Т.Ч.) или dans son rapport avec le citoyen (см. [Монтескье 1867, 154]. – Т.Ч.)? Очевидно, он говорит только о второй. О “свободном” государственном устройстве, о праве народа на участие в управлении или в законодательстве нет и помину… В этом отношении ода “Вольность”, хотя выражает мысль не столь ярко и определенно, как стих[отворение] 1836 г. “Пиндемонти”, но в су-ществе она с ним согласна вполне:

Не дорого ценю я громкие права,От коих не одна кружится голова.Я не ропщу о том, что отказали богиМне в сладкой участи оспаривать налогиИли мешать царям друг с другом воевать.<…>Л. 135

43–44. Пушкин восстает здесь против абсолютизации верховной власти – все рав-но будет ли она в руках царя или в руках народа. Он отвергает неограниченность власти и требует ее ограничения законом. В этом отношении он находится в полном согласии с теми учениями о природе власти, которые мы находим в древнерусской письменности; ибо ясно видно стремление подчинить власть закону в широком смысле этого слова. С другой стороны, Пушкин приближается к некоторым теориям современного государствоведения, где в противоположность демократическим учениям 2-й половины XVIII века, все больше получает признание мысль, что и демократическое государство связано правом… До этой простой, и оттого не менее замечательной мысли Пушкин дошел, по-видимому, самостоя-тельно. В литературе того времени трудно ее указать. Куницын, наряду с ограниченной де-мократией признавал демократию неограниченную, где изъявление ее воли “не подлежит никаким ограничениям” (Естественное право. § 478). Радищев же прямо повторяет теории

1315*

XVIII века. В полном согласии с Руссо, он проводил мысль, что монархия возможна толь-ко ограниченная, но власть народа ничем не может быть ограничена…

Пушкин, очевидно, не имеет в виду поднимать вопрос о преимуществе монархии или республики (“народу иль царям”). Его идеал свободы и строгой законности не предпола-гает никакого определенного государственного устройства и соединим с каждым из них. Во всяком случае, он не требует коренной ломки существовавшего тогда в России государ-ственного строя. А из того, что в оде Пушкин обращается с наставлением почти исключи-тельно к царям, можно заключить, что он думал об установлении вольности именно в мо-нархии. Пушкин не разделяет в этом вопросе настроения декабристов, ибо они придавали ему большое значение и горячо обсуждали сравнительные достоинства монархии и рес-публики. Решался он не всегда одинаково: между декабристами были сторонники и того и другого государственного устройства, причем решения обосновывались самым различ-ным образом. На одном из собраний коренной управы Союза Благоденствия в 1820 году вопрос был решен в пользу республики (В. Семевский. Полит[ические] и общест[венные] идеи декабристов, 1908, стр. 444–446), но сочинения отдельных декабристов представ-ляли несколько иную картину. По-видимому, только Каховский и С. Муравьев-Апостол были определенно республиканцами, остальные или колебались, или не прямо склоня-лись в сторону монархии. Интересно, как обосновывал свой монархизм Батеньков: “Я не люблю республик, потому, что они угнетаются сильным деспотизмом законов” <…> Здесь – мысль противоположная тому, что говорит Пушкин: Батеньков считает монархию несовместимой со строгой законностью, но выставляет это не как недостаток ее, а наобо-рот – как достоинство. А совместима ли монархия со свободой, об этом – любопытное замечание в дневнике Н. Тургенева под 15 апр[еля] 1818 г.: “Приятно… видеть успехи единовластия, но не знаю, вместе с ними, Россия приемлет какой-то вид мрачный, покры-вается трауром: она восстает против своего уничижения, но встает заклейменная знака-ми рабства и деспотизма, доказывающими, чего она лишилась, и что приобрела. Я вижу в царствование Иоанна счастливую эпоху для независимости и внешнего величия России, благодетельную даже для России по причине уничтожения уделов; с благоговением бла-годарю его, как государя, но не люблю его как человека, не люблю как Русского, так, как я люблю Мономаха. Россия достала свою независимость, но сыны ее утратили личную свободу надолго, может быть, навсегда. История её с сего времени принимает вид стро-гих анналов самодержавного правительства; мы видим Россию великой, великой в отно-шении Германии, Франции и другим иностранным государствам. История россиян для нас исчезает… Мы много выиграли, но много, много потеряли” [Дневники и письма 1921, 123] <…>

93–94. Можно ли видеть здесь мысль о конституции? Утверждать это трудно. Пушкин говорит только, что власть должна “склониться” перед законом, т.е. признать его обяза-тельным не только для подданных, но и для себя. Это еще не конституция, если понимать это слово в строгом и точном его смысле. Это всего только требование закономерности или правового порядка, который, само собою разумеется, составляет существенный эле-мент конституции, но не покрывает ее сполна. Одной закономерности еще недостаточно, чтобы признать наличие конституции: нужно еще ограничение власти монарха, призна-ние за народом права на участие в законодательстве. Может ли закономерность быть про-ведена в государстве, где нет конституции, это составляет спорный вопрос (для некото-рых представляется спорным и то, является ли конституция, сама по себе, достаточным обеспечением законности); но что закономерность может быть, по крайней мере, принци-пиально установлена без наличия конституции, это едва ли может быть предметом спора. Очень вероятно, что в 1817 г. Пушкин не отдавал себе полного отчета в этом вопросе и не ясно понимал различие между конституцией и законностью, но в современном ему рус-ском обществе это различие, по-видимому, чувствовалось. По крайней мере мы можем в нем заметить конституционное стремление и стремление к установлению законности, ко-торая в то время, т.е. до создания Свода законов не была признана у нас принципиально. При этом конституционное направление имело тогда не только сторонников, но и против-ников, между тем как противников законности в литературе тогда указать трудно.

132

В 1819 г. в “Духе журналов” появилась статья: “Чего требует дух времени? Чего же-лают народы?”, в которой автор утверждает, что “народы желают владычества законов – коренных, неизменных, определяющих права и обязанности каждого, равно обязательных и для властей, и для подвластных” [Пиксанов 1910, 50]. <…> О необходимости водворить законность неоднократно заявлялось и сверху с высоты престола. В рескрипте гр. Зава-довскому от 5 июля 1801 г. имп. Александр говорил: “Поставляя в едином законе начало и источник народного благоденствия и быв уверен в той истине, что все другие меры могут сделать в государстве счастливые времена, но, один закон может утвердить нас на веки” [Довнар-Запольский 1911, 6] <…> Соответственно этому Непременному Совету была дана задача “постановить силу и блаженство Империи Всероссийской на незыблемом ос-новании закона”. Те же мысли высказывал Александр I и в частной переписке. В письме его к кн. М.Г. Вяземской читаем: “Как скоро я себе дозволю нарушить закон, кто почтет тогда за обязанность соблюдать их?” (см. [Письмо имп. Александра I]. – Т.Ч.) <…>

Сопоставляя все эти идеи с 93–94 ст. оды, можно сказать, что Пушкин отражает здесь очень значительные настроения современного ему русского обществ, и что он примыкает, как можно думать, к более умеренным из них. В этом отношении он продолжает ту линию, которой держался Державин. В стихе “Властителям и судьям” высказывается та же мысль, что и у Пушкина: “Ваш долг есть сохранять закон”

Тоже и в стихе “Царевичу Хлору”:Нередко в ум тебе приходит,Что царь законов только страж,Что он лишь в действо их приводитИ ставит в том в пример себя,Что ты живешь лишь для народовА не народы для тебя,И что не свыше ты законов.

ЛИТЕРАТУРА

Вальденберг 1897 – Вальденберг В.Э. О задачах философии права // Вопросы философии и психологии. М., 1897. Год VIII, кн. 5 (40). С. 916–930.

Вальденберг 1900 – Вальденберг В.Е. Закон и право в философии Гоббеса. СПб.: В.С. Балашев и Ко, 1900.

Вальденберг 1903 – Вальденберг В.Э. Щербатов о Петре Великом. СПб.: Энергия, 1903.Вальденберг 1912 – Вальденберг В.Э. Государственные идеи Юрия Крижанича. СПб.: Тип.

А. Бенке. 1912.Вальденберг 1916 – Вальденберг В.Е. Древнерусские учения о пределах царской власти. Очерки

русской политической литературы от Владимира Святого до конца XVII в. Пг.: Тип. А. Бенке, 1916.Вальденберг 1925 – Вальденберг В.Е. Природа и закон в политических воззрениях Пушкина //

Slavia. Praha, 1925. № 4. S. 63–81.Вальденберг 1927 – Вальденберг В.Е. Политическая философия Диона Хризостома // Отдель-

ный оттиск из “Известий АН” за 1926–1927 гг. Л., 1927.Вальденберг 1936 – Вальденберг В.Е. Пушкин и Куницын // Slavia. Praha, 1936/1937. № 14.

S. 321–328.Вальденберг 1938 – Вальденберг В.Е. Замечания к оде “Вольность” // Пушкин и его современ-

ники: Материалы и исследования. Л.: Изд-во АН СССР, 1930. Вып. 38/39. С. 57–62.Вальденберг 1939 – Вальденберг В.Е. “Вольность”, ода Пушкина, и “Вольность” Радищева //

Slavia. Praha, 1939. Roc. XVI. Ses. 2–3. S. 269–276.Вальденберг 2006 – Вальденберг В.Е. Екатерина II и Монтескье в их политических воззрени-

ях // Вопросы философии. 2006. № 1. С. 115–127.Вальденберг 2008 – Вальденберг В.Е. История византийской политической литературы в связи

с историей философских течений и законодательства / Подгот. изд. В.И. Земсковой. СПб.: Дмитрий Буланин, 2008.

Вальденберг Н. 1916 – Вальденберг Н.К. Державин. 1816–1916. Опыт характеристики его ми-росозерцания. Пг.: Тип. В.Д. Смирнова, 1916.

133

Гонсалес 2011 web – González J.C. Derecho y Literatura: Anatolii Fedorovich Koni (1844–1927) (Sobre Cultura jurídica de la literatura y Cultura literaria del Derecho en la Rusia imperial de Alejandro II a Nicolás II) // Law and Literature. Italian Society for Law and Literature. http://www.lawandliterature.org/area/documenti/Calvo%20-%20aprile%202011.pdf. P. 1–30.

Ди Джованни 2012 – Di Giovanni P. Un secolo di fi losofi a italiana attraverso le riviste 1870–1960. Milano: Franco Angeli, 2012.

Дневники и письма 1921 – Дневники и письма Николая Ивановича Тургенева за 1816–1824 годы. Пг.: Академическая двенадцатая государственная типография, 1921.

Довнар-Запольский 1911 – Довнар-Запольский М. Эпоха Александра I. История русской литера-туры XIX в. М.: Мир, 1911. Т. I. С. 5–45.

Земскова 2008 – Земскова В.И. В.Е. Вальденберг (1871–1940) // Вальденберг В.Е. История ви-зантийской политической литературы в связи с историей философских течений и законодательства / Подгот. изд. В.И. Земсковой. СПб.: Дмитрий Буланин, 2008. С. 5–22.

Левченко 1949 – Левченко М.В. В.Е. Вальденберг // Византийский временник. Том II (XXVII). М.; Л., 1949. С. 417–421.

Монтескье 1867 – Montesquieu de C. L. De I‘Esprit des lois. P.: Libr. de F. Didot Frères, 1867.Пиксанов 1910 – Пиксанов Н.К. Публицистика александровской эпохи // История русской лите-

ратуры XIX в. Ред. Овсянико-Куликовский. М., 1910. Т. I. С. 45–58.Письмо имп. Александра I – Письмо имп. Александра I к кн. М.Г. Вяземской, по мужу Голицы-

ной // Русская Старина. 1870. Т. I. С. 440.Письмо одного немца 1815 – Письмо одного немца из Филадельфии, 14 дек. 1814 г. // Дух жур-

налов. 1815. Ч. 5, кн. 31. С. 217–224; Ч. 5, кн. 32. С. 273–280; Ч. 6, кн. 33. С. 335–342.Сакулин 1920 – Сакулин П.Н. Пушкин и Радищев: новое решение старого вопроса. М.: Аль-

циона, 1920.Слонимский 1908 – Слонимский А.А. Пушкин и декабристы // Соч. А.С. Пушкина под ред.

С.А. Венгерова. СПб.: Изд. Брокгауза и Ефрона, 1908. Т. II. С. 502–528.СПФ АРАН. Комментарий к оде “Вольность” – СПФ АРАН Ф. 346. Оп.1. Д. 3.СПФ АРАН. Личное дело – СПФ АРАН. Ф. 150 Оп. 2. Д. 330. ИРИЛИ РАН. Дела выбывших

сотрудников. Личное дело В.Е. Вальденберга.СПФ АРАН. Политическая свобода в учении Монтескье – СПФ АРАН Ф. 346. Оп. 1. Д. 36.

Вальденберг В.Е. Студенческая работа “Политическая свобода в учении Монтескье”.Фалькенберг 1894 – Фалькенберг Р. История новой философии от Николая Кузанского (XV в.)

до настоящего времени. СПб.: Тип. И.Н. Скороходова, 1894.Чумакова, Златопольская 2006 – Чумакова Т.В., Златопольская А.А. Работа В.Е. Вальденбер-

га “Екатерина II и Монтескье в их политических воззрениях” // Вопросы философии. 2006. № 1. С. 109–111.

Примечания

1 Речь идет об оде А.Н. Радищева “Вольность”, написанной им в 1783 г. в честь победы амери-канской революции. См. [Вальденберг 1939].

2 Volonté générale (франц.) – всеобщая воля; воля, которая возникает при заключении общест-венного договора в результате добровольного ограничения людьми своих прав.

3 В рукописи ошибка, имеется в виду журнал “Дух журналов”.4 “Письмо одного немца из Филадельфии” [Письмо одного немца 1815] посвящено анализу

конституционного устройства Англии и США.5 Подробнее о видах свободы у Монтескье Вальденберг рассуждает в работе “Екатерина II и

Монтескье в их политических воззрениях” [Вальденберг 2006].

Публикация и примечания Т.В. Чумаковой

219

Наши авторы

ЛАПИННиколай Иванович

– член-корреспондент РАН, руководитель Центра изучения социо-культурных изменений Института философии РАН

ИВАНОВАЮлия Владимировна

– ведущий научный сотрудник Института гуманитарных историко-теоретических исследований (ИГИТИ) им. А.В. Полетаева, до-цент факультета истории Национального исследовательского уни-верситета «Высшая школа экономики»

СОКОЛОВПавел Валерьевич

– ведущий научный сотрудник Института гуманитарных историко-теоретических исследований (ИГИТИ) им. А.В. Полетаева, пре-подаватель факультета философии Национального исследователь-ского университета «Высшая школа экономики»

АБИШЕВКажимурат Абишевич

– профессор, доктор философских наук, главный научный сотруд-ник Института философии и политологии Комитета науки Мини-стерства образования и науки Республики Казахстан

РОЗИНВадим Маркович

– доктор философских наук, профессор, ведущий научный сотруд-ник Института философии РАН, действительный член Академии педагогических и социальных наук

ЛЕБЕДЕВСергей Александрович

– доктор философских наук, профессор Московского государствен-ного университета им. М.В. Ломоносова и Московского государ-ственного университета им. Н.Э. Баумана

ФРОЛОВКонстантин Геннадьевич

– стажер-исследователь Института философии Санкт-Петербург-ского государственного университета

КИЗИМАВладимир Викторович

– доктор философских наук, профессор, заслуженный деятель нау-ки и техники Украины, заведующий кафедрой философии науки и культурологии Центра гуманитарного образования Национальной академии наук Украины

АЛИ-ЗАДЕАкиф Агамехтиевич

– академик Национальной академии наук Азербайджана, лауреат Государственной премии Азербайджана, президент Националь-ной академии наук Азербайджана, директор Института геологии и геофизики НАНА

АЛИ-ЗАДЕ Халида Агасамедовна

– кандидат геолого-минералогических наук, ведущий научный со-трудник отдела “Петрология” Института геологии и геофизики НАНА

ЛЯТИФОВАЕгана Назимовна

– кандидат геолого-минералогических наук, ведущий научный со-трудник отдела “Петрология”, ученый-секретарь Института гео-логии и геофизики НАНА

ЕВЛАМПИЕВИгорь Иванович

– профессор Института философии Санкт-Петербургского государ-ственного университета

ПАЩЕНКОМихаил Викторович

– филолог, свободный исследователь

СЕДЫХ Оксана Михайловна

– кандидат философских наук, доцент кафедры истории и теории мировой культуры философского факультета Московского госу-дарственного университета им. М.В. Ломоносова

220

ГРИШАТОВАЮлия Леонидовна

– аспирантка кафедры истории и теории культуры Московского го-сударственного университета им. М.В. Ломоносова

ЧУМАКОВАТатьяна Витаутасовна

– доктор философских наук, профессор кафедры философии рели-гии и религиоведения Санкт-Петербургского государственного университета

ТАНТЛЕВСКИЙИгорь Романович

– доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой ев-рейской культуры Санкт-Петербургского государственного уни-верситета

КАРАБЫКОВ Антон Владимирович

– доктор философских наук, доцент кафедры философии и социаль-но-гуманитарных дисциплин Омского государственного институ-та сервиса

ЗОЛОТУХИНВсеволод Валерьевич

– кандидат философских наук, ассистент кафедры истории и фило-софии Ростовского государственного строительного университе-та

СКВОРЦОВА Елена Львовна

– доктор философских наук, старший научный сотрудник Институ-та востоковедения РАН

ПИГАЛЕВАлександр Иванович

– доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой куль-турологии и истории философии Волгоградского государственно-го университета

КОВАЛЕВЮрий Александрович

– кандидат философских наук, ведущий специалист научно-органи-зационного отдела Института философии РАН

221

Authors

LAPINNikolay Ivanovich

– Corresponding Member of Russian Academy of Sciences, Chief of the Cen-ter for the Study of Social and Cultural Changes, Institute of Philosophy of Russian Academy of Sciences

IVANOVAJulia

– Leading Research Fellow, Poletayev Institute for Theoretical and Historical Studies in the Humanities, Associate Professor, the Faculty of History, National Research University “Higher School of Economics”

SOKOLOVPavel

– Senior Research Fellow, Poletayev Institute for Theoretical and Historical Studies in the Humanities, Lecturer at the Faculty of Philosophy, National Research University “Higher School of Economics”

ABISHEVKazhimurat

– DSc in Philosophy, Professor, Chief Pesearcher, Department of philosophy, Institute of Philosophy, Political science and Religious studies of Committee of science in Ministry of Education and Science Republic of Kazakhstan, Almaty

ROZINVadim

– DSc in Philosophy, Professor, Senior researcher, Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences

LEBEDEVSergey

– DSc in Philosophy, Professor of Lomonosov Moscow State University and Bauman Moscow State Technical University

FROLOVKonstantin

– Research Fellow of Institute of Philosophy of Saint Petersburg State Uni-versity

KIZIMAVladimir

– DSc in Philosophy, Professor, Head of the Department of Philosophy of Sci-ence and Cultural Science, Center for Humanitarian Education of National Academy of Sciences of Ukraine, Kiev

ALI-ZADEAkif

– Academician of the National Academy of Sciences of Azerbaijan, Laureate of the State prize of Azerbaijan, President of the National Academy of Sci-ences of Azerbaijan, Director of the Institute of Geology and Geophysics of the National Academy of Sciences

ALI-ZADEKhalida

– CSc in Geological-Mineralogical Sciences, Senior Researcher of the De-partment of Petrology, Institute of Geology and Geophysics of the National Academy of Sciences

LATYFOVAEgana

– CSc in Geological-Mineralogical Sciences, Senior Researcher of the De-partment of Petrology, Scientifi c Secretary of the Institute of Geology and Geophysics of the National Academy of Sciences

EVLAMPIEVIgor

– Professor of Institute of philosophy of Saint Petersburg State University

PASHCHENKOMikhail

– Philologist, Independent Researcher

SEDYKHOxana

– CSc in Philosophy, Associate Professor, Chair of History and Theory of Culture, Faculty of Philosophy, Lomonosov Moscow State University

222

GRISHATOVAJulia

– Post-Graduate, Chair of History and Theory of Culture, Faculty of Philoso-phy, Lomonosov Moscow State University

CHUMAKOVATatiana

– DSc in Philosophy, Professor of Department of Philosophy of Religion and Religious Studies, Saint Petersburg State University

TANTLEVSKIJIgor

– CSc in Philosophy, Professor, Chairman of the Department of Jewish Culture, Saint-Petersburg State University

KARABYKOVAnton

– DSc in Philosophy, Associate Professor, Department of Philosophy and Hu-manities, Omsk State Institute of Service

ZOLOTUKHIN Vsevolod

– CSc in Philosophy, Assistant Lecturer at the Department of History and Phi-losophy, Rostov State University of Civil Engineering

SKVORTSOVA Elena

– DSc in Philosophy, Senior Researcher, Institute of Oriental Studies of Rus-sian Academy of Sciences

PIGALEVAlexander

– DSc in Philosophy, Professor, Department of Philosophy, Volgograd State University, Volgograd

KOVALEV Yuri

– CSc in Philosophy, Leading Specialist of the Scientifi c-Organizational De-partment, Institute of Philosophy of Russian Academy of Sciences

223

C O N T E N T S

Nikolay Lapin – The Fundamental Values of Civilizational Choice in the Twenty-First Century. Part 2. Axiological Assumptions of Civilized Choice of Russia .................... 3

Philosophy and Society

Julia Ivanova, Pavel Sokolov – Nancy S. Struver and Missed “Possibilities in the Modern Inquiry”: the Early Modern Civil Sciences as an Object of the “Modal Rhetoric” ....... 18Kazhimurat Abishev – V.I. Lenin about Relationship of the Thinking to Being and a Problem of Ontological Status of Human Subjectivity .................................................. 29

Philosophy and Science

Vadim Rozin – Demythologization and Deconstruction of the Concept of “Object” (Methodological Analysis) ............................................................................................ 41Sergey Lebedev – The Reassembly of the Epistemology ................................................... 53Konstantin Frolov – Naturalistic Version of Epistemology Versus Formal One ............... 65Vladimir Kizima – Cosmology from the Being Like Totality Viewpoint .......................... 74Akif Ali-Zade, Khalida Ali-Zade, Egana Latypova – Methodological Problems of Research Geosystems ................................................................................................... 85

History of Russian Philosophy

Igor Evlampiev – Urgent Lessons of Russian Liberalism. Article One: A Critique of The Western Tradition ................................................................................................... 90Mikhail Pashchenko – “Russian Nietzsche” and “Russian Wagner” ................................ 100Oxana Sedykh, Julia Grishatova – Russian Renaissance about Renaissance .................. 111Tatiana Chumakova – V.E. Valdenberg’s Works on the History of Legal Philosophy ...... 122Vladimir Valdenberg – Commentary to the Ode Volnost’ (Liberty) ................................. 126

Tatyana Grigoryeva: In Memoriam

Tatyana Grigoryeva – Buddhism and Contemporary Thought ......................................... 135Tatyana Grigoryeva – East And West as World Evolution Way ........................................ 138

History of Philosophy

Igor Tantlevskij – Non-Mortal, Mortal and Immortal Adam in Biblical Anthropogony Teachings ....................................................................................................................... 141Anton Karabykov – Between Cratylus and Cabbala: The Problem of Language Origin in Athanasius Kircher’s Turris Babel (Tower Of Babel, 1679) ........................................ 154

Athanasius Kircher – Turris Babel (Tower Of Babel). Fragment. Translated into Russian by Anton Karabykov ..................................................................................................... 164Vsevolod Zolotukhin – Immanuel Hermann Fichte’s Philosophical Theology as a Forgotten Page of the German Idealism ....................................................................... 171Elena Skvortsova – Human and Society in Watsuji Tetsurō Views ................................... 179

Letters to Editors

Alexander Pigalev – The Games of Economic Man and the Competitive Environment of Postmodernity ............................................................................................................ 189Yuriy Kovalev – Russia is Once Again to Choose the Way ............................................... 201Konstantin Dolgov – A Word about V.F. Asmus ................................................................ 210

Book Reviews

Yuriy Puschaev – “Science About Religion”, “Scientifi c Atheism”, “Religion Studies”: Relevant Problems of Scientifi c Research on Religion in Russia in XX – Beginning of

XXI Century ................................................................................................................. 213Tatyana Smetanina – L.E. Shaposhnikov, S.N. Pushkin. Russian Historiosophy: Selected Schools and Personalities ............................................................................................. 216Authors (in Russian) ............................................................................................................. 219Authors (in English) .............................................................................................................. 221

Сдано в набор 10.02.2015 Подписано к печати 29.05.2015 Дата выхода в свет 28.06.2015.Формат 70 × 1001/16 Офсетная печать Усл. печ.л. 18.2 Усл.кр.-отт. 9.2 тыс. Уч.-изд.л. 21.7

Бум.л. 7.0 Тираж 499 экз. Зак. 187 Цена свободная

Учредители: Российская академия наук, Президиум РАН

Издатель: Российская академия наук. Издательство “Наука”, 117997 Москва, Профсоюзная ул., 90Адрес редакции: 119049 Москва, Мароновский пер., 26

Телефон 8 (499) 230-79-56Оригинал-макет подготовлен издательством “Наука” РАН

Отпечатано в ППП «Типография “Наука”», 121099 Москва, Шубинский пер., 6