REVIVAL - XENOptics · 2017. 6. 12. · Путешествие длиной в жизнь 58 ......

REVIVALREVIVAL

Независимый еврейский журнал на русском языке №36

2007 __ НИСАН/ИЯР /СИВАН/ТАММUZ _ 5767 АПРЕЛЬ/МАЙ/ИЮНЬ – /APRIL/MAY/JUNE

«ВОЗРОЖДЕНИЕ» «Revival»

Russian language magazine is published quarterly Журнал выходит ежеквартально

с июля месяца 1998 года. Восстановить историческую память

еврейского народа, без чего невозможно становление национального самосознания

Издатель и редактор журнала И. Улис

Редакционная коллегия: М.Фришлинг, Смушкевич

Australia International Standard

Serial Number (ISSN) 1833-2927

Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов публикуемых материалов. Засодержание реклам и объявлений редакция ответственности не несет.

Присланные рукописи редакция не рецензирует и не возвращает, не вступает в переписку и переговоры по поводу материалов, не принятых к опубликованию.

Почтовый адрес редакции: Post Office, Box 329,

Kingsford, NSW, 2032 SYDNEY

AUSTRALIА Tel. (02) 9344 – 0666, Fax: (02) 9211-9753

B HOMEPE: В ветеранской организаций Мельбурна 3 Ася Гумниц. Встреча, которая не могла не быть 6 Фелиикс Броневский. Вспомним всех поименно 9

Александр Заславский. Никто не забыт??? 15 «Мы не выбирали это время, это оно выбрало нас»

20 Абрам Гринзайд. Хроника чувств 24 Феликс Латрунов. Анатолий Левитин: «Я не сделал ничего героического»

26

Борис Баншанц. Воевали ли евреи во время Великой Отечественной войны?

33

Александр Розенблюм. Normandie-Niemen 38 А.Амтиславский. Хранители нашей памяти 41

Эрик Хоффер. Своеобразное положение Израиля 42 София Будман (Гойхман). Моя Эстер 43 Ананий Гильберг. Переселенное местечко 47 Х. Лухт. Поминальная молитва Евреев «поздравили» с Холокостом

49 50

Е. Макарова. Крепость над бездной 51 Леонид Смиловицкий. Путешествие длиной в жизнь

58

Помнит мир спасенный… 66

59 лет провозглашения Государства Израиль (14.5. 1948г.) 59 лет

Общество бывших жертв нацизма штата Виктория, поздравляет с днем рождения членов Ассоциации

Оклендера Иосифа Коган Дину Кинер Доню Куперман Соню Раухвергер Семена Шварц Иду Вечирко Петра Розина Александра Винокур Михаила Кипниса Ефима Данову Екатерину Вильфанда Илью Айзмана Зал Синявкер Дозю Вайнер Софию Дорфмана Михаила Шисмана Илью ПатентаВладимира Окландер Юлию Итину Нину Мацибекер Викторию Барского Якова Зук Давида Шмуклера Давида Гильберга Михаила Кинера Бориса Хаит Маню Селишера Владимира Комитет Ассоциации поздравляет с круглой датой Айзман Фаину, Болотникову Раису и Шабшиса Давида с 70-летием. Когана Якова с 75-летием и Требача Семена с 80-летием. До 120-ти держать.

Секретарь общества С. Кравченко

* * * Пишите нам!

Мы хотим собрать альбом фотографий и семейных историй, связанных с Второй мировой войной. Мы хотим, чтобы каждый из вас стал участником этой беспрецедентной акции. Мы ждем от вас истории и рассказы о ваших родных и близких, фронтовые, довоенные и послевоенные фотографии, которые станут основой «Фронтового альбома». Напишите хотя бы несколько строк – о тех, кто воевал, кто работал в тылу, кто пережил оккупацию и плен, кто выжил или пропал без вести. Найдите и сканируйте снимки. Вспомните о том, что наши дети, внуки, правнуки являются наследниками той Победы. Нашей Победы.

* * * В Одессе почтили память евреев, убитых нацистами во

время войны 29 января 2007 года в честь Дня памяти жертв Холокоста в Одессе состоялось возложение цветов к памятнику в Прохоровском сквере и торжественная церемония, передает городской портал. Мероприятия памяти жертв Холокоста провела Ассоциация евреев - бывших узников гетто и концлагерей при содействии Израильского культурного центра в Одессе.

Утром, в 11:00 состоялось возложение цветов к памятнику в Прохоровском сквере. В 17:00 в Школе имени Столярского прошла церемония, посвященная памяти еврейских жителей Одессы, убитых нацистами в годы Великой Отечественной войны. От нашего корреспондента в Мельбурне Наума Дорфмана

В ветеранской организации Мельбурна

Годовщина Битвы за Москву

6 декабря 2006г. в Мельбурне состоялось совместное заседание Дискуссионного клуба и членов Ассоциации ветеранов 2-й мировой войны штата Виктория, посвященное 65-й годовщине со дня начала контрнаступле-ния войск Красной Армии

против немецко-фашистских захватчиков, закончившегося полным разгромом гитлеровцев и развеявшего миф о непобедимости немецкой армии. Заседание началось с доклада Президента Ассоциации Александра Брославского, который зачитал Вице-президент Ассоциации Юрий Коссовский ( в связи с болезнью Президент на заседании отсутствовал) В докладе были отмечены основные этапы битвы под Москвой и ратные подвиги наших бойцов и командиров в ожесточенных боях, а также заслуги прославленного полководца, Маршала Советского Союза Г.К.Жукова. Воспоминаниями о тех славных днях поделились участники боев под Москвой: инвалид Отечественной войны, награжденный медалью “За оборону Москвы” Ю.Коссовский, А.Шварц, И.Тепер, Д.Соколовский, З.Хайкин, А.Брагилевский, Б.Ойберман. С теплым обращением и лучшими пожеланиями к собравшимся обратился Советник Посольства России в Австралии Александр Артюх. Владимир Киевский зачитал выступление участницы обороны Москвы Б.Желиховой, отсутствовавшей на заседании по состоянию здоровья. В заключение ветеран войны Петр Кравченко прочитал свое стихотворение, посвященное этой знаменательной дате. Петр Кравченко Мельбурн

Защитникам Москвы посвящается Всем, кто сражался за Москву, И это первый был удар, На дальних подступах и ближних, Нанесенный с большим размахом, Сегодня вам сказать хочу: Развеял миф – и навсегда! Свои вы не жалели жизни. Побежоности вермахта. Вы проявили чудеса, Но до победы было далеко, Геройство, мужество, отвагу. Нас ждали девять операций, Все знали – Россия велика, Чтоб разгромить фашистов до конца Но за Москвой вам нет и шагу. И подписать в Берлине акт капитуляции. Спасибо нашим ветеранам, Нас ждали Сталинград и Курская дуга, Не давшим немцам и во сне Кавказ и Днепр – главная река, Осуществить бредовые их планы, Корсунь-Шевченковский котел Прогнав фашистов в декабре. И Яссщ-Кишеневское сраженье. От Вислы, Сандомирского плацдарма, Вам, дорогие ветераны, В Германии на собственном пороге, За ратный подвиг неустанный, Пройдя Европу до Потсдама, За все, что сделали тогда, Добить врага в его берлоге. Вам честь и слава, и хвала! Закрывая вечер, Президент Дискуссионного клуба В.Киевский поблагодарил присутствующих за участие в этом важном мероприятии.

* * *

Встреча в Доме Монтефиоре 11 января 2007 года члены Комитета Ассоциации ветеранов 2-й мировой войны Фаина Шапшай, Петр Кравченко, Александр Старикови Феликс Линов провели встречу с ветеранами войны и членами Ассоциации, проживающими в Доме Монтефиоре, посвященную наступившему Новому Году. В начале встречи секретарь Ассоциации П. Кравченко по поручению комитета вручил медали Государства Израиль 60 лет Победы над нацизмом инвалидам войны Балясному Ханону, Кривицкому Семену, Фридману Семену и Экслеру Анатолию. Он пожелал им и всем присутствовавшим здоровья, долголетия и всех благ в Новом Году. Затем был дан концерт, в котором приняли участие П. Кравченко – он прочитал свои стихи, А. Стариков – исполнил песни на русском, украинском и еврейском языках в музыкальном сопровождении Полины Павчинской. Встречу организовали Ф. Шапшай и сотрудница Дома Монтефиоре Фанна Бесарон.

На встрече присутствовало более 60 человек, которые с большой теплотой и благодарностью приняли гостей и просили и впредь проводить такие встречи, которые дают хороший заряд бодрости и хорошего настроения.

* * * Отчетное собрание членов Ассоциации ветеранов

Второй мировой войны штата Виктория 26 января 2007 года состоялось отчетное собрание членов Ассоциации 2-й мировой войны штата Виктория. В начале собрания группе инвалидов войны были вручены медали Государства Израиль «60 лет Победы над нацизмом».

Минутой молчания собрание почтило память ветеранов, умерших в отчетный период. С отчетным докладом выступил вице-Президент Ассоциации Юрий Коссовский. Докладчик отметил основные вехи деятельности комитета Ассоциации, подчеркнув заметную активность в его работе и работе всех его членов. Секретарь комитета Петр Крав - Вице-президент Юрий Коссовский и секретарь ченко доложил собранию под- Ассоциации Петр Кравченко вручают медаль робный перечень проведенных инвалиду ВОВ Петру Гершковичу мероприятий, включая и сбор денег в помощь

государству Израиль. Казначей комитета Матвей Зильбер рассказал о финансовой деятельности комитета (подробный отчет бвыл роздан всем для ознакомления).

В обсуждения доклада приняло участие 11 человек: А.Брагилевский отметил, что ревизионная комиссия прктически не работала и поэтому не видит смысла в ее существовании. Он предложил избирать впредь комитет в количестве не семи членов, а пяти членов, а также при выборах ввести в состав комитета А.Брославского, несмотря на его болезнь. Д.Соколовский оценил работу комитета, как хорошую. Ветераны войны после вручения

медалей Б.Ойберман проинформировал Сидят (слева на право) П. Гершкович, П. Кравченко, собрание о том, что по существующим Ю Коссовский,

Д.Белоцкий, М. Хазанов, К. Крейчман. в штате законам общественные Стоят:Б.Генихович, А.Красноштейн, Я.Монин, Л.Аронштам, организации с бюджетом менее Д.Соколовский, Е.Богатых, А.Калишевский, А.Топер 100.000 долларов не должны М.Серый, А.Штальман. иметь в своем составе ревизионные комиссии. Собранные деньги в помощь Израилю, вносятся не от имении Ассоциации «Шалом» как думают некоторые, а от имени еврейских русскоязычных организаций. И.Тепер сообщил, что несмотря на удорожание журнала «Менора» условия подписки для ветеранов войны останется прежними. Б.Генихович заострил внимание на повышения авторитета Ассоциации среди еврейской коммунити. И.Талис подчеркнул, что надо помагать членам комитета в их работе, организовав опорные пункты в районах компактного проживания членов Ассоциации.

М.Лейфман осудил деятельность председателя ревизионной комиссии Е.Крепкого, который на первом же заседании поручил членам комиссии ежедневно проверять финансовую деятельность комитета. В результате такого порядка – комиссия распалась. Е.Гуллер упрекнула комитет за то, что он не поздравил с Новым годом хотя бы женщин, не говоря уже о других членах Ассоциации. И.Заславский, оценив работу комитета положительно, предложил оставить его в таком же составе на следующий срок. Инвалид войны А.Щерба высоко оценил работу Президента Ассоциации А. Брославского, внесшего живую струю в деятельности комитета. Н.Дорфман посчитал неэтичным и аморальным проводить выборы нового комитета в отсутствие больного Президента Ассоциации и поддержал предложение И.Тепера по этому вопросу. В связи с болезнью президента Александра Брославского собрание решило выборы комитета отложить на поздний срок, а действующему сейчас составу комитета продолжать выполнение своих обязаностей. Собрание приняло решение: равизионную комиссию упразднить и внести соответвующие изменения в Устав Ассоциации ветеранов войны. Решение собрания зачитал член комитета Феликс Линов, было принято единогласно. Ася ГУМНИЦ_ Израиль, Реховот

Встреча, которая не могла не быть

Встреча с женщинами – фронтовиками - ещё одна моя счастливая встреча с людьми удивительных судеб. Обращаясь к их сединам и молодым глазам, перелистываю страницы истории. Вот она передо мной живая история, свято хранящая правдивые воспоминания о грозовых – сороковых.

По доброй традиции Реховотского городского и окружного женсоветов женщины – фронтовики всех отделений округа получили красочно оформленное личное приглашение и приветственную грамоту. К назначенному времени все были в сборе, по – праздничному нарядные, в

приподнятом настроении. Каждую гостью украшало множество боевых наград, багаж фронтовых и трудовых воспоминаний. Незабываемые лица женщин, каждой из которых за восемьдесят. Только не найдётся того, кто осмелится назвать их бабушками, хоть многие уже и счастливые прабабушки. Их настроение и рассказы о себе идут из глубины 40 – х прошлого столетия, ушедшего в историю. Но не ушли в неизвестность судьбы этой замечательной когорты семнадцати – восемнадцатилетних девушек – фронтовиков , к тому же в большинстве своём добровольцев. На встрече за праздничным столом, полным яств домашнего приготовления Иры Меерович, Лизы Чернецовой, Люды Розенблит, обилием фруктов, сыров и конфет, множеством цветов не остановить взгляд только на одном из гостей. Приковывали внимание все, а было этих замечательных женщин 47 человек, достойных искреннего уважения и почёта. Есть что рассказать каждой и о каждой из них. Да как же могло быть иначе ? Ведь в зале оказались рядом добрая и милая связистка Шура Сегал и фронтовой шофёр Нина Гройсман; инструктор химических войск, секретарь военного трибунала Северо – Кавказского фронта Каплан Ольга . Да и сегодня чего только она не делает, кому только не помогает , вечно молодая Ольга !

Медицинская сестра 3 –го Украинского, а после войны детский врач Вера Горелик написала книгу « Терпением изумляющий народ. Воспоминания сельского врача ». « …когда нам, медработникам, перерегистрировали военные учётные специальности, я переквалифицировалась в педиатры, потому что прониклась состраданием к матерям, которые нам на фронт писали о своих погибших сыновьях. Столько в этих письмах было горя. А когда я сама стала матерью, окончательно решила, что важно сразу лечить двух больных – ребёнка, и потрясённую горем и страхом мать …». Рахиль Морголис - профессор, доктор

биологических наук, Хана Канингисер - бесстрашные партизанки, бывшие узницы гетто. Юная партизанка Лиза Айзендорф – бессменный председатель женсовета отделения Совета ветеранов 2 –й Мировой войны в Лоде. Люба Мазей – партизанка, рядовая зенитно – артиллерийского полка. Лия Левинтович – доброволец, инженер – майор авиации, 30 лет службы в армии, депутат городского Совета. Эсфирь Коляда – медицинская сестра фронтового госпиталя 4941 Сталинградского фронта. Санитарный инструктор - доброволец семнадцатилетняя Женя Монастырская - старшина 2 – й статьи Черноморского флота в боях в Новороссийске вынесла на своих плечах с

поля боя 19 раненых. Клара Эрлих – младший сержант – санинструктор Волховского, Ленинградского, 1 - го и 2 - го Прибалтийских фронтов награждена высокой солдатской наградой - медалью « За отвагу ». Именно такие девушки, как Женя и Клара, спасли жизни тысячам бойцов.

Мария Чечешвили – врач, защитница Ленинграда. После войны она 30 лет проработала в Ленинградской военно – медицинской Академии им. С. Кирова. Клара Морейнис – капитан медицинской службы, кандидат медицинских наук, начальник отделения армейского госпиталя 5476 1- го Украинского фронта. Товбина Раиса – разведчик зенитной батареи. Циля Гурман – доброволец, 1 –й Белорусский фронт, войска БО 655, Мария Зусман – доброволец танкового корпуса 1 – го Белорусского фронта.

Сибирячка Далила Коганова – медсестра 3 – го Украинского и Ленинградского фронтов, после войны - врач – инфекционист, депутат местного Совета, создала и возглавила клуб фронтовых подруг. Заслуженные фронтовики : Рахель Зак, Эсфирь Гегина, Ева Тищенко, Фаина Зельманович, Роза Штейнберг, Наталья Коган, Раиса Фельдман, Ирина Кортакова, Блюма Вуль – сержант войск

авиации, Валентина Львова – экспедитор секретной почты, Мария Ковтуновская – командир взвода зенитной артиллерии, Серафима Цынман – капитан медицинской службы Западного и 2 – го Прибалтийского фронтов, награждённая двумя орденами « Красной Звезды», одна из незаменимых участниц трудового фронта Сарра Кучерская .

Наше несравненное собрание проходило в зале, где всё говорило о заслугах боевых подруг : оформление сцены, «музыкальная открытка» в исполнении солистов коллектива художественной самодеятельности Реховота, попурри на мелодии военных песен, многочисленные стенды с выразительными фотографиями женщин – фронтовиков. Три больших планшета и страницы памятной книги « От Абрама до Якова » разместили имена женщин – фронтовиков, живущих в Реховоте.

С приветствием к собравшимся выступили : Нина Шафран - председатель женсовета Центрального Совета ветеранов, Александр Голубчик – председатель Реховотского окружного комитета ветеранов 2 – й Мировой войны и участницы встречи.

Аплодисментами были встречены стихи Михаила Дендзы о женщинах, прочитанные автором, сольное исполнение песни Саррой Кучерской.

Финальным аккордом встречи стало стихотворение Андрея Дементьева

Я верю, что все женщины прекрасны : И молодость её, и материнство, И добротой своею, и умом. И седина, когда пора пришла. Ещё весельем, если в доме праздник, И мы – мужчины – кланяемся низко И верностью, когда разлука в нём. Всем женщинам родной страны моей. Не их наряды и не профиль римский – Недаром на солдатских обелисках Нас покоряет женская душа. Чеканят память лица матерей.

Неоценимо дорогого стоят фотографии на память об этом нерядовом событии. С безмерной радостью подготовили и провели встречу женщин – фронтовиков члены и

активисты женсовета Реховотского отделения : Нина Бойм, Майя Голубчик, Сарра Гольдштейн.

* * * Борис ДОРФМАН, г. Львов. Украина

Она пела еврейские песни После смерти Сталина разрешили выступать с концертами еврейских песен. Впервые в конце августа 1956 года объединили двух исполнителей - Марину Гордон и Эмиля Горовца - и они вышли на Московскую сцену. Еврейская публика приняла их восторженно. Их выступление стало событием в еврейском музыкальном искусстве. Потом были гастроли по городам. В прошлом году Марине Гордон исполнилось 85. Марина Гордон живет сейчас в Нью-Йорке, куда уехала более двадцати лет тому назад. Она была в зените славы между 40-ми и 70-ми годами прошлого века. Выступала с концертами в радиопрограммах вместе со многими выдающимися исполнителями и композиторами Исааком Дунаевским, братьями Покрасс и другими. Она была первая, кто знакомил слушателей с произведениями современных еврейских советских композиторов: С. Сендерея, С. Полонского, Л. Бульвера, Л. Ямпольского и др. Родилась Марина в Минске, в ее семье любили еврейские песни. Ее музыкальная карьера началась в студии Минского оперного театра. В 1940-м ее приняли в Высшую музыкальную школу им. Глазунова в Москве и пригласили в джаз-оркестр. Во время войны она была мобилизована в армию, выступала на передовой. После Победы исполняла русские песни вместе с известным трио баянистов московской эстрады, иногда исполняла и еврейские песни. Первый еврейский сольный концерт ей разрешили вместе с Лией Колиной и концертмейстером Ефимом Сеймовичем. В конце 70-х годов, перед отъездом за кордон, записано две долгоиграющие пластинки еврейских мелодий. Сейчас она любит слушать еврейских исполнителей. Феликс БРОНЕВСКИЙ «Еврейский Мир»

Вспомним всех поименно

Поиски продолжаются

Казалось бы, что за 65 лет, прошедших со дня начала Великой Отечественной войны, об этой войне известно практически все. Однако есть тема, которая до сих пор не исследована до конца, а значит и не закрыта, – тема еврейского героизма. Полсотни лет этот вопрос вообще не подлежал обсуждению в советской печати, и лишь в последние 15 лет начались серьёзные исследования. Но на неофициальном уровне эти изыскания проводились всегда. Было много людей, которые, несмотря на преследования властей, по крупицам собирали сведения о евреях-героях – солдатах и генералах, подпольщиках, партизанах, разведчиках. И не только военных, но и довоенных и послевоенных лет. Эти люди, обмениваясь сведениями и адресами, создали мировое сообщество, которое назвали Невидимый исследовательский институт (на Западе он называется Невидимый колледж). Известны имена этих героических людей: Гершон Шапиро, Фёдор Свердлов, Илья Левитас, Давид Зекцер, Авраам Приблуда, Марк Штейнберг, Семён Авербух, Израиль Подрабинник и ещё сотни других таких же смелых и неутомимых сотрудников этого виртуального института. Благодаря их трудам были изданы ныне всемирно известные книги: «Евреи – Герои Советского Союза» (Г. Шапиро), «Евреи в войнах тысячелетий» (М. Штейнберг), «В решающей войне» (А. Абрамович), «В строю отважных» и «Энциклопедия еврейского героизма» (Ф. Свердлов), «Очерки еврейского героизма» (С. Авербух и Г. Шапиро), «Еврейский народ в борьбе с нацизмом в годы Второй мировой войны» (Д. Зекцер) и многие другие – в России, Украине, Израиле, США. Начало поискам и систематизации материалов о евреях, отмеченных высшими военными наградами, положила журналистка Мирра Соломоновна Железнова. Благодаря помощи и связям мужа, редактора военной газеты, она собрала сведения о 85 Героях Советского Союза – евреях. В 1946 году ей удалось передать эти сведения в США, где имена и были опубликованы. 9 мая 1946 года Ефимом Райзе в газете «Дер Эйникайт» был опубликован первый в СССР список евреев – Героев Советского Союза. В нём значился 101 человек. Впервые легально опубликовал список евреев – Героев (107 человек) «Блокнот агитатора» (№8, 1967 г.). В 1970 г. в журнале «Советиш Геймланд» (№8) А. Приблудой был опубликован новый список – 133 человека. Эти изыскания дорого обошлись их авторам: М. Железнова и её помощник С. Персов 22 ноября 1950 года, в разгар борьбы с космополитизмом, Военной коллегией Верховного Суда СССР были приговорены к расстрелу «За шпионаж и враждебную националистическую деятельность». Е. Райзе «тройкой» был осуждён на 10 лет лагерей. Сотрудник наградного отдела Главпура, предоставлявший им списки Героев-евреев, был осуждён на 25 лет лагерей строгого режима. (В. Костырченко. «В когтях у красного фараона». 1994 г). Практически каждый год добавлял к этим спискам новые имена, причём к официально числившимся по наградным листам евреями, добавлялись и те, у которых в 5-й графе была указана другая национальность ( в том числе и те, у которых лишь один из родителей был евреем). И тут возникли определённые трудности. Многих Героев уже не было в живых, и добровольцам приходилось затрачивать большие усилия на поиск истины (опрос родных, друзей, архивы, даже посещение кладбищ

– один только Илья Левитас буквально «прочесал» 82 кладбища и списал 20 тысяч фамилий!). К сожалению, некоторые Герои и члены их семей отказывались признавать себя и своих родственников евреями... Герой Советского Союза, защитник Малой Земли Цезарь Львович Кунников был признан евреем через 40 лет после свершенного им подвига. Категорически отказывались от разговора на эту тему его двоюродная сестра Виктория Компанеец, его вдова Наталья Сидорова (жена вице-адмирала Г. Холостякова) и даже его сын Юрий. И лишь фото памятника матери Кунникова на еврейском кладбище в Ленинграде заставило В. Компанеец показать и «расшифровать» семейное фото. Еврейская родня дважды Героя Советского Союза маршала бронетанковых войск Михаила Ефимовича Катукова отказалась признавать его евреем. Даже фото памятника на могиле его матери (из известной винницкой семьи Моше Зайда) не помогло. Г. Шапиро, скрепя сердце, решил не помещать Катукова в свой сборник «Евреи – Герои Советского Союза», как и маршала Р. Малиновского, как и Героя Советского Союза Ефима Фрадкова, который (вместе со всей роднёй) категорически отказался признать себя евреем. Просто выгнал Г. Шапиро из квартиры. По той же причине (отказ родственников) Г. Шапиро исключил из числа евреев Героев А. В. Гальперина и В. И Гальперна. По той же причине ряд авторов не признали Героями Советского Союза Льва Гитмана и Ефима Лева, лишённых по суду этого звания по надуманным уголовным делам, а также лишённых этого звания за отъезд в Израиль Милю Фейзельштейна, Калмана Шура, Михаила Грабского, Вульфа Виленского. Сейчас изучается национальность матери дважды Героя Советского Союза, космонавта Светланы Савицкой, первой жены Маршала авиации Е. Савицкого, отца Светланы. Изучаются также биографии свыше сотни Героев Советского Союза и полных кавалеров ордена Славы. А сколько Героев имели в своём «активе» только одну бабушку или одного дедушку – еврея. В фашистской Германии их считали бы евреями, и Израиль принимает их безоговорочно. Этой скрупулёзной работой занимаются и сотни добровольцев, и, главное, сотрудники редакции Российской Еврейской Энциклопедии (РЕЭ), организации, которая официально имеет доступ к архивам. Естественно, поиск и проверка данных проводятся более тщательно и основательно. Несколько десятков Героев-евреев, чья «идентичность» доказана, уже помещены в первые три тома (в том числе указанные выше) или будут помещены в дополнительный том, выпуск которого, как и последующих, упирается, к сожалению, в финансы, в спонсоров. В том числе и не попавшие в списки Г. Шапиро, Ф. Свердлова и других авторов. Нескольких Героев – евреев удалось на страницах печати обнаружить и автору этой статьи (их фамилии уже отосланы в РЕЭ). Газета «Шалом» (Харьков, июль 2004 г.) поместила заметку о конференции Еврейского Совета Украины. В состав президиума Совета был избран Геннадий Исаакович Штерн, заслуженный лётчик, полковник запаса, Герой России, внук расстрелянного советской властью Героя Советского Союза, генерал-полковника Г. М. Штерна. Было помещено и фото героя. Там же, в Харькове, поисковики обнаружили в архивах и проверили (с посещением мест жительства, опросом родственников и соседей) Героев Советского Союза Надежду Терентьевну Волкову и Ефима Андреевича Воиншина (увы, уже умерших) – с мамами еврейками, но русскими по 5-й графе паспортов. Об этом мне сообщил председатель ветеранской организации Харькова Давид Зекцер. Известный исследователь Георг Мордель нашёл в немецких архивах сведения о еврейском происхождении отца Героя Советского Союза Р. Зорге (мать – русская, Нина Кобелева). Впрочем, в архивах КГБ эти сведения есть, и даже в большем объёме. Известный молдавский кинорежиссёр Эмиль Лотяну получил заказ на художественный фильм о Герое Советского Союза подводнике Александре Маринеско – молдаванине по отцу (в действительности – румыне). Для получения дополнительных данных о Маринеско и его родителях в Москву был срочно послан киновед. – Ну что, – спросил его Лотяну по возвращении. – Отец по анкете русский, а мама, – вздохнул тот, – мама... – одесситка. Проект был закрыт. Контр-адмирал стал украинцем Тесляром ещё в Ленинградском Нахимовском училище – по совету начальника училища, фронтового друга отца. Звание Героя Советского Союза получил в 1962 году «за боевое дежурство» во время кубинского кризиса как командир атомной подводной лодки «Тайфун». При награждении Л. Брежнев упомянул его папу-еврея, с которым служил на Малой Земле – и... перспективный контр-адмирал уже через полгода был сплавлен в Севастополь заместителем командира бригады (а ядерный ракетоносец «Тайфун» с тех пор называют «плавучей синагогой»). Другая исследовательская тема – «Евреи, не ставшие Героями Советского Союза» – так обозначил

её И. Подрабинник (США). Около сотни воинов (и партизан, и разведчиков), представленных к званию Героя, так и не получили его. Десятки представлялись к званию Героя дважды – и то же решение: отказать. Число отказов резко увеличилось после директивы руководителя Агитпропа Щербакова (в начале 1943 г.) об ограничении награждений воинов-евреев и после другой его директивы (осень 1944 г.) – «осторожно подходить к назначению евреев на руководящие посты в партийном и государственном аппарате и в армии». А вот некоторые из тех, кто представлялся к этому званию трижды: Иосиф Раппопорт, командир десантного батальона (после войны стал генетиком, впоследствии получил звание Героя Социалистического Труда, выдвигался на Нобелевскую премию); Евгений Волянский (Хаим Коренцвит), партизанский командир; Пётр Чудновский, полковник, танкист; Иосиф Серпер, капитан, сапёр (звание присвоено на 3-й раз); Ян Черняк, разведчик (на 3-й раз, в 1995 г., было присвоено звание Героя Российской Федерации). Проделанная членами «Невидимого Колледжа» и редакцией РЕЭ работа позволила вернуть в ряды евреев свыше 30 Героев Советского Союза и двух полных кавалеров ордена Славы, которые по наградным листам имели иную национальность. В ряды евреев – полных кавалеров ордена Славы влились Илья Давидович Сепиашвили (грузин по анкете) – орден Славы 1-й степени получил 15 мая 1946 года, и Борис Павлович Маргулян (армянин по анкете) – 19 апреля 1945 г. Впереди нас, несомненно, ждут новые открытия. Не до конца оценен и трудовой вклад евреев в Победу – в обеспечение фронта боевой техникой, оружием, боеприпасами, обмундированием, продовольствием. Ещё об одной теме, тоже малоисследованной, хотелось бы рассказать. Высшие воинские награды имеются во многих государствах, и в ряде стран эти высшие награды имеют и евреи. Высшей воинской наградой США, учреждённой в 1863 г., является U.S.Congressional Medal – Медаль Почёта Конгресса США. Награждённый этой медалью является Национальным Героем США. Первым евреем, получившим эту награду, был участник Гражданской войны 1861 – 1865 гг. Леопольд Карпилис, последним – участник Корейской войны Тибор Рубин, получивший эту награду в 2005 г. из рук президента Буша. Среди нескольких сотен американцев, награждённых этой медалью, 13 евреев, в том числе Раймонд Зусман, Исидор Джасман, Исидор Кохен, Бенджамен Леви, Генри Пеллер, Исаак Гауз, Давид Урбански. Один еврей награждён высшим военным орденом Великобритании «Крест Королевы Виктории». Десяти евреям, участникам Сопротивления в Югославии, было присвоено звание Народного Героя Югославии. Национальным Героем Греции стал полковник Мордехай Фрагги. 17 июля 1949 года, в День Армии, в честь победного завершения Войны за Независимость, было учреждено звание «Герой Израиля», и в тот же день это звание было присвоено двенадцати (по числу колен Израилевых) наиболее отличившимся бойцам (четырём посмертно). Больше никогда и никому это звание не присваивалось, а до 1970 г. награждение орденами и медалями вообще не производилось. В 1973 г. наряду с другими наградами, был учреждён и высший израильский военный орден «За доблесть» («Итур а-Гвура») – им награждаются военнослужащие «За проявление высочайшего героизма в бою». Мне неизвестно, награждён ли кто-либо этим орденом (кстати, генералы в израильской армии орденами не награждаются). По имеющимся сведениям,

Дважды Герои Советского Союза: Амет-Хан Султан Драгунский Давид Малиновский Родион Волынов Борис Катуков Михаил Смушкевич Яков

Герои Советского Союза: Абрамов Шатиель Жолудев Наум Пейсаховский Наум Абрамович Абрам Зиндельс Абрам Плоткин Михаил Баршт Абрек Златин Ефим Полюсук Натан Белинский Ефим Злотин Григорий Прованов Григорий Белявин Евель Зорге Рихард Прыгов Владимир Бердичевский Леонид Иллазаров Исай Рапейко Максим Березовский Ефим Казинец Исай Ривкин Борис

Бескин Израиль Каплан Лазарь Рохлин Лев Бирбраер Евгений Каплунов Аркадий Рувинский Вениамин Биренбойм Яков Катунин Илья Руцкой Александр Блувштейн Александр Коновалов Владимир Сапожников Абрам Богорад Самуил Концевой Зиновий Свердлов Абрам Брозголь Николай Кордонский Шик Сельский Семён Бубер Леонид Корсунский Вольф Серпер Иосиф Бумагин Иосиф Котляр Леонтий Смоляков Абрам Бунимович Юрий Котлярский Борис Соколинский Рудольф Вайнруб Евсей Колпакчи Владимир Спивак Моисей Вайнруб Матвей Кравец Мордух Стерин Ефим Вайнштейн Борис Краснокутский Хаим Стратиевский Натан Вайсер Владимир Крейзер Яков Тарнопольский Абрам Ваксман Исаак Кремер Симон Теслер Адольф Валянский Михаил Кривошеин Семён Товаровский Пётр Верников Яков Кудрявицкий Давид Темник Абрам Виленскис Вольфас Кричевский Илья Турьян Пинхус Виноградов Григорий Куников Цезарь Ушполис Григорий Вихнин Залман Куперштейн Израиль Фельзенштейн Миля Воиншин Ефим Лев Борис Фисанович Израиль Волкова Надежда Лев Ефим Форзун Яков Галлай Марк Лев Рафаил Фрадков Ефим Гальперин Анатолий Левин Борис Хало Владимир Гальперн Владимир Левин Семён Хасин Виктор Гардеман Григорий Левитан Владимир Хацкевич Вольф Фельзенштейн Миля Летучий Алекандр Хейфец Семён Гарфункин Григорий Либман Михаил Хибнер Юлиуш (Польш) Гельман Полина Лунц Борис Хигрин Борис Гельферг Семён Маковский Иосиф Хохлов Моисей Гитман Лев Маневич Лев Цинделис Борис Гончарь Григорий Маринеско Александр Цитовский Ефим Гопник Хаскель Маргулис Давид Чайковский Иосиф Горелик Зиновий Маргулян Лев Чапичев Яков Горелик Соломон Марьяновский Моисей Шандалов Идель Готлиб Эммануил Машкауцан Шабс Шапиро Валентин Гофман Генрих Мац Григорий Шахнович Моисей Грабовский Михаил Мелах Ефим Шварцман Моисей Гурвич Семён Медведев Дмитрий Шевелёв Марк Гуревич Михаил Мильнер Рафаил Шиндер Арон Гуревич Семён Молочников Николай Шнейдерман Михаил Гутман Анатолий Непомнящий Михаил Штерн Григорий Двухбабный Исаак Очерет Михаил Шурас Калманис Дерновский Григорий Орликов Александр Юдашкин Гирш Должанский Юрий Павловский Рафаил Юфа Иосиф Дризовский Семён Павлоцкий Михаил Якубовский Израиль Дыскин Ефим Паперник Лазарь

Герои Российской Федерации Колесников Юрий (Гольдштейн Хаим) Штерн Геннадий Коэн Леонтина Черняк Ян Коэн Моррис

Полные кавалеры Ордена Славы Блат Леонид Заманский Борис Сепиашвили Илья Богорад Григорий Минкин Ефим Сидлер Давид Бурман Семён Моргулян Борис Шапиро Шмуэль Гизис Николай Пеллер Влдимир Шилингер Семён Глобус Лев Рот Эдуард

* * * В США умер последний негр-ветеран Первой мировой войны

В американском Абердине в декабре месяце 2006 года на 114-м году жизни скончался Мозес Харди - последний остававшийся в живых негр, участвовавший в Первой мировой войне. Он также являлся вторым по возрасту жителем США. Как сообщила в пятницу дочь Харди Эвелин, ее отец скончался накануне в доме престарелых от старости: «У него всё было хорошо - он не страдал и не болел, просто умер от старости». В США остались лишь 10-12 ветеранов Первой мировой войны. // Associated Press

* * * Австралийские евреи страдают от СМИ

Резкое увеличение числа антисемитских инцидентов отмечено в 2006 году в Австралии. Об этом свидетельствуют данные отчета, представленного на съезде лидеров еврейской общины страны в Мельбурне, пишет сегодняшняя «Маарив». Согласно этим данным, в 2006 году зарегистрировано 440 антисемитских инцидентов и нападений, которые характеризовались как антисемитские и были направлены против евреев или еврейских учреждений страны. По сравнению с 2005 годом эта цифра увеличилась на 30 процентов. Однако больше всего антисемитских инцидентов за последние годы в Австралии пришлось на 2002-й, когда в стране было зафиксировано свыше пятисот такого рода нападений.

Многие из еврейских лидеров, участвовавших в работе форума, утверждают, что нередко существует прямая связь между происходящим в Израиле и нападениями на евреев за рубежом. По их мнению, рост числа антисемитских инцидентов в уходящем году обусловлен, вероятнее всего, летней войной между Израилем и «Хизбаллой». Автор отчета Джереми Джонс считает: именно то, как средства массовой информации освещают ситуацию в Израиле, влияет на всплеск антисемитизма в Австралии, причем это далеко не всегда напрямую зависит от реальной ситуации на Ближнем Востоке. Кроме того, он отметил, что еще до начала войны в Ливане количество зарегистрированных антисемитских инцидентов на Зеленом континенте уже превышало среднестатистический показатель. Как бы то ни было, ни одному из причастных к антисемитским нападениям в Австралии обвинений до сих пор не предъявлено.

Станислав Шустерман Александр ЗАСЛАВСКИЙ Израиль

НИКТО НЕ ЗАБЫТ ??? Отгремели залпы праздничного фейерверка в честь 61 годовщины со дня Великой Победы и 58

годовщины независимости государства Израиль. Снова, как и во все предыдущие годы, звучали слова: «НИКТО НЕ ЗАБЫТ…»

А так ли это?. 58 лет существует государство Израиль, созданное благодаря героизму воинов Красной Армии,

которые вместе с войсками союзников смогли победить германский фашизм и предотвратить полное уничтожение еврейского народа.

Отечественная война, которую вели народы, Армия и Флот Советского Союза против фашистской Германии, являлась составной частью Второй мировой войны. В ней сражались воины всех народов СССР. Плечом к плечу с ними сражались и евреи. И не потому, что они боялись физического истребления, а потому, что защищали свою Родину. Они шли в бой с чувством ответственности за её судьбу.

Тысячу четыреста восемнадцать дней прошагали дорогами войны в рядах Красной Армии и Флота воины-евреи. Многие из них принесли свою жизнь на алтарь Великой Победы над фашизмом – коричневой чумой, более страшной, чем чумные эпидемии минувших веков.

По неполным данным в рядах армий и флотов антигитлеровской коалиции сражались против войск вермахта 1 миллион 685 тысяч воинов-евреев. Из них около 500 тысяч евреев – граждан СССР принимали участие в оборонительных и наступательных боях, в сражениях Красной Армии и Военно-Морского Флота.

Число воинов-евреев, участвовавших в Отечественной войне, могло бы быть больше, но значительная часть военнообязанных Украины, Белоруссии, Молдавии, Прибалтики и других регионов, где проживало много евреев, не сумела эвакуироваться и оказалась на оккупированной территории. Многие стали жертвами фашистского геноцида, но многие участвовали в партизанской борьбе, бежав из гетто.

К сожалению, на сегодняшний день нет точных цифр количества евреев, как принимавших участие в боевых действиях, так и погибших. По расчётам, поскольку в армии воевало 1,7% евреев, то общее число потерь в боях, сражениях и в плену равно 205 тысяч воинов-евреев. А сколько погибло партизан, подпольщиков, участников сопротивления в гетто никто, даже не пытается посчитать.

Напрашивается вопрос: «Кто, как не государство Израиль - еврейское государство, должно это сделать?». Особенно сейчас, когда тысячи евреев бывшего Советского Союза, ветераны Великой Отечественной войны, дети и внуки, погибших воинов разбросаны по всему Миру, а в Израиле собрано более миллиона граждан, репатриантов из бывшего Советского Союза, многие из которых испытали на себе ужасы той войны; где созданы и успешно работают сотни русскоязычных организаций, которым дорога память о погибших воинах; где более 50 лет как создан и ведёт огромную работу Мемориал Яд Вашем, на который в соответствии с Законом № 5713-1953 возложено увековечение на исторической Родине имён всех евреев, уничтоженных и павших в борьбе против нацизма и его пособников. Однако до сего времени, несмотря на проделанную огромную работу, не собраны воедино и не названы имена всех погибших воинов, героев сопротивления во Второй мировой войне.

Хочу напомнить читателям, как создавалась и создаётся Книга Памяти воинов-евреев, павших в боях с нацизмом 1939-1941 г.г.

В 1992 году группа активистов во главе с полковником-десантником Рафаэлем Полищуком, развернула кипучую деятельность по увековечению памяти воинов-евреев. Благодаря этим энтузиастам был воздвигнут на горе Герцля монумент 200.000 евреям, павшим во второй мировой войне. В основание памятника был заложен первый том запланированного многотомного издания. В предисловии к этой Книге сказано: «Настоящая книга является первым томом запланированного издания Книг памяти, содержащих имена евреев-воинов, сражавшихся в рядах советской армии и павших в боях с немецко-фашистскими войсками в годы Второй мировой войны… И сейчас, по прошествии более пятидесяти лет

со времени начала этой войны, каждая еврейская семья несёт в сердце память и боль по родным и друзьям, отдавшим свою жизнь в борьбе со злейшим врагом еврейского народа — нацизмом. Время не излечило эту скорбь и каждый из нас до конца дней своих будет нести ее в сердце. Союз ветеранов Второй мировой войны поставил перед собой задачу увековечить память евреев, павших на полях сражений. Никто не забыт и ничто не забыто.

Мы хотим издать столько книг, сколько понадобится для того, чтобы включить

сведения о погибших,

сбором которых занят Союз ветеранов. Мы намерены собрать

информацию о

погибших от их родственников, проживающих ныне в Израиле, США, Канаде, СССР и других странах. Изданные книги будут замурованы в памятнике, воздвигнутом в Иерусалиме на центральном воинском кладбище. Их экземпляры будут храниться в иерусалимском мемориале "Яд Вашем" в Музее Израиля и в Тель-Авивском Музее диаспоры. В 1-й том запланированного издания включено 4.000 имен и 300 фотографий, полученных нами до июля 1990 года. Последующие тома будут издаваться по мере поступления новых сведений.»

К сожалению, эти планы остались на бумаге. Второй том был доведен до типографии, где он находится и по сей день.

В 1993 году началась новая попытка увековечить память павших воинов. Так как в израильской книге указаны лишь фамилия, имя, отчество погибшего, годы его

рождения и гибели. Прочие поименные данные отсутствуют, ибо в Израиле было невозможно подтвердить достоверность публикуемых там поименных данных, так как составители не имели доступа к архивным материалам СССР. Вот почему по обоюдному согласию Союза евреев инвалидов и ветеранов войны (СЕИВВ) России и Союза ветеранов Израиля было решено в декабре 1993 года осуществить совместно издание КНИГИ ПАМЯТИ в Москве.

В 1992 году по решению Президиума СЕИВВ был сформирован Издательский центр из ветеранов СЕИВВ. В его задачи входил поиск поименных данных и издание КНИГИ ПАМЯТИ о воинах-евреях: погибших, пропавших без вести, умерших от ран на фронтах войны.

В прессе были опубликованы решения СЕИВВ и текст учётной карточки погибшего воина – еврея, партизана, борца Сопротивления. Состоялись выступления Председателя СЕИВВ М.Ф, Марьяновского по Израильскому радио и на международном съезде ветеранов в Израиле.

Сотни писем, тысячи документов были отправлены пресс-службой СОЮЗА инвалидов в Москву в Издательский Центр КНИГИ ПАМЯТИ. Работа по сбору и отправке учётных карточек проводи-лась и отдельными активистами. В 1994 году вышел из печати 1-й том КНИГИ ПАМЯТИ (буквы от А до И). В нём помещены около 12 тысяч поименных данных и 171 фотография воинов-евреев. Поименные данные основаны на достоверных документальных (архивных) материалах. В 1995 году вышел 2-й том (буквы от К до Н). В 1996 – 3-й (буквы от О до С) В 1997 – 4-й (буквы от Т до Я). В 1998 – 5-й (дополнение буквы от А до К). В 1999 – 6-й (дополнение буквы от Л до Я). В 2002 - 7-й (дополнение буквы от А до Я). В 2005 - 8-й ((дополнение буквы от А до Я). Во всех восьми томах, если убрать повторяющиеся листы и фамилии, помещено около 90 тысяч поименных данных и около 4000 фотографий воинов-евреев. Если учесть, что для их издания потребовалось более десяти лет, а число потерь в боях, сражениях и в плену равно 205 тысяч воинов-евреев, то напрашивается вопрос: Сколько же потребуется ещё лет, чтобы назвать всех поименно, чтобы НИКТО НЕ БЫЛ ЗАБЫТ. Кроме того, все эти Книги имеют один и тот же недостаток, все ошибки можно исправить только изданием последующих томов, а, следовательно, повторением одних и тех же фамилий. Учитывая, что в архивах многие сведения отсутствуют, создатели Книги Памяти поместили в неё также сведения, полученные от родственников погибших воинов, или из Книг Памяти, изданных в различных городах и республиках бывшего Советского Союза. Это также привело к наличию разных сведений на одного и того же погибшего воина. Все эти недостатки легко исправить, создав Электронную Книгу Памяти, в ней легко собирать сведения, сортируя их в алфавитном порядке, вносить дополнения и исправления, сведения о каждом погибшем воине можно увидеть рядом с его фотографией. Такая ЭЛЕКТРОННАЯ КНИГА ПАМЯТИ была создана мною в 2001 году. Книга находится в моём компьютере. В неё я поместил и продолжаю помещать сведения о воинах-евреях, партизанах и подпольщиках, погибших, пропавших без вести, умерших от ран в годы Второй мировой войны. Сведения я получаю от родственников погибших и из Книг Памяти, которые мне удаётся приобрести во временное или постоянное пользование. К сожалению, в большинстве Книг Памяти не указывается национальность погибшего, поэтому приходится выбирать по сходным фамилиям, именам и отчествам. На сегодня-шний день в моей Электронной Книге Памяти более 130 тысяч фамилий. Это сведения из 8-и томов Книги Памяти СЕИВВ, Книг Памяти городов Бердска, Бобруйска, Днепро-петровска, Донецка, Днепродзержинска, Запорожья, Киева, Кременчуга, Кургана, Орска, Прилук, Пскова, Первоуральска, Севастополя, Волгоградской, Житомирской, Сумской и Тверской областей. Если учесть, что в Музее на

Поклонной горе в Москве, собрано 900 томов Книг Памяти, то работа предстоит ещё очень большая и одному человеку осилить её невозможно. Желательно чтобы эту работу возглавил институт Яд- Вашем, тем более что воины-евреи, погибшие на фронтах Второй мировой войны, включены в число 6-и миллионов жертв Холокоста. Институт проделал огромную работу в этом направлении, однако сведения о военнослужащих находятся в общей базе данных, и выделить их в отдельный список не представляется возможным, а, по моему мнению, нужно было бы. В ноябре 2002 года мною, в содружестве с вэб-мастером Татьяной Дурандиной создан и установлен в Интернете сайт Электронной Книги Памяти с небольшой базой данных, и с фотографиями погибших. Его адрес:

http//www22.brinkster.com/zasalex

На сайте можно увидеть сведения и фотографии, которые получены от родственников погибших, а также фотографии и сведения к ним, взятые из Книг Памяти. Здесь можно увидеть и источник полученной информации. Благодаря Интернету сведения поступают не только из Израиля, но и из других стран (Австралия, Германия, Канада, США, СНГ). Сайт получил хорошие отзывы от многих пользователей Интернета. Сейчас на сайте около 10 тысяч фамилий и более 5 тысяч фотографий к ним. К сожалению, мои знания и возможности не позволяют мне установить на сайт все собранные сведения. Возможно, это и к лучшему, так как у посетителей, не нашедших сведения о своих родственниках, появляется желание дать сведения и увековечить Память о них в Электронной Книге. Учитывая, что сейчас почти в каждом доме Израиля есть компьютер, хотелось бы, чтобы каждый русскоязычный еврей знал о существовании Электронной Книги Памяти и увековечил в ней Память о своих родственниках-воинах-евреях, погибших в годы Второй мировой войны. Это даст возможность родным и близким погибших, видеть в своём доме КНИГУ ПАМЯТИ с дорогими именами и фотографиями, также передать Память о них подрастающему поколению и только тогда можно будет сказать: «НИКТО НЕ ЗАБЫТ». Я вновь обращаюсь ко всем русскоязычным депутатам Кнессета, Союзам ветеранов инвалидов войны, Организации узников гетто, Федерации русскоязычных израильтян, руководству и русскоязычным сотрудникам мемориала Яд Вашем, ко всем ветеранам и инвалидам второй мировой войны, к жёнам, братьям и сёстрам, детям и внукам воинов Красной Армии, партизан и подпольщиков, погибших в борьбе с нацизмом, с просьбой: ПОМОГИТЕ ! увековечить имя каждого погибшего воина в "ЭЛЕКТРОННОЙ КНИГЕ ПАМЯТИ". Я не прошу денег, ПРОШУ ВСЕХ, кто располагает сведениями о погибших воинах, прислать их мне для включения в «ЭЛЕКТРОННУЮ КНИГУ ПАМЯТИ».

С уважением Александр ЗАСЛАВСКИЙ, ветеран Советской Армии, член Ашкелонского комитета Союза ветеранов Второй мировой войны – борцов против нацизма. Телефоны для справок: 08-671-49-64; 0548-050-269, а также информация на сайте: http//www22.brinkster.com/zasalex

* * * В Германии закрыто дело о киевском «матче смерти» 1942 года

Дело о «матче смерти» сыгранном футболистами Украины и Германии летом 1942 года, которой было возбуждено прокуратурой Гамбурга в 1974 году, окончательно закрыто следственной

комиссией, сообщает Интерфакс-Украина. Пресс-секретарь гамбургской прокуратуры Рюдегер Баггер заявил о том, что следственная комиссия тщательно изучила информацию, предоставленную не только украинской стороной, а также материалы, которые были изъяты у съемочной группы первого канала немецкого телевидения ARD. «Представители немецкой юстиции имели возможность говорить со свидетелями, которые во время матча были еще детьми», — сказал Баггер. Футбольный матч между киевским «Стартом» и командой из Вермахта «Флакельф» уже давно вошел в историю. Поединок, который состоялся в августе 1942 года в оккупированном немцами Киеве, закончился победой украинцев со счетом 5:3. По данным историков, спустя несколько недель после этой игры четыре игрока киевской команды были задержаны и убиты. На протяжении длительного времени немецкая юстиция занималась расследованием этого дела, изучая обстоятельства гибели

футболистов. Недавно следователи окончательно закрыли дело. Следователям удалось выяснить обстоятельства смерти украинских игроков. Рюдегер Баггер объяснил: «удалось выяснить, что игроки Николай Трусевич, Иван Кузьменко и Алексей Клименко погибли спустя большой промежуток времкни после игры, а точнее — весной 1943 года в концлагере на Сырце. Их расстреляли по приказу коменданта лагеря. Таким образом, их смерть никак не связана с результатом игры». Подтвердить же существование офицера-эссесовца, который угрожал игрокам, так и не удалось. По словам Рюдегера Баггера, основной проблемой, с которой столкнулись следователи, был поиск свидетелей, многие из которых уже давно умерли. Сейчас дело о «матче смерти» закрыли окончательно.

«Мы не выбирали время, оно выбрало нас»

Беседа с руководителем Союза инвалидов Израиля Авраамом Коэном Фамилия Коэн в Израиле так же популярна, как в Германии фамилия Шмидт или в России – Иванов. Что же касается Авраама Коэна, то его в стране знает и стар и млад. Генеральный секретарь Союза инвалидов Израиля – личность легендарная. Его имя овеяно славой великих свершений – от рождения еврейского государства до нынешних времен. – Господин Коэн, корни вашей большой семьи – в Польше. Вы росли среди гурских хасидов и получили религиозное воспитание. С приходом нацистов вы бежали в Советский Союз, затем воевали в рядах Красной армии. Когда вы пришли к мысли, что ваше место здесь, на Святой земле? – Сознание того ,что место евреев – только на Земле обетованной, я впитал вместе с молоком матери. В годы моей молодости верили в приход Мессии. Однако со временем у меня стали появляться сомнения в отношении учения Моисея. Но освободиться от тоски по Израилю, которую ощущал в сердце, я не мог. Даже тогда, когда вместе с большинством еврейской молодежи верил в то,

что спасение принесет Сталин, всё равно склонялся к идеологии еврейской организации «Поалей Цион». Ее главной целью было бороться до тех пор, пока мир не достигнет свободы и пока мы не построим коммуну на своей земле. Укрепило меня в этом, с одной стороны, усиление антисемитизма в Польше, вызванное событиями в соседней Германии, а с другой стороны, то, что восточного соседа Польши оскорбительно называли «жидокоммуной». Это долгий рассказ, но я попробую сократить его до минимума. В поисках своего брата, который тоже бежал в СССР в мае 1945 г., я, бывалый боец, очутился в сталинской трудармии, в одном украинском совхозе. Там собрались еврейские беженцы из Польши, возвращавшиеся из Орла. Их «опекуны» просто бросили своих подопечных. Я был молод, инициативен и полон решимости им помочь. Сообщил об их судьбе представительству Польши в Москве и организовал их нелегальное возвращение на родину. Рискуя и ввязываясь в приключения, довез их до Львова и, присоединив к группе репатриантов, благополучно доставил в Польшу. Каждый отправился своей дорогой, а мы с братом, нашими женами и еще четырьмя парнями осели в Лодзи на руинах бывшего гетто. Здесь же я познакомился с И. Зандманом, будущим главой Союза инвалидов Израиля. Я и мои новые соратники собирали молодежные группы. Стали искать детей, переданных местными жителями в монастыри. Мы переправляли их в Швейцарию, а затем в Палестину и Израиль. Мне уже отчетливо было ясно, что моя дорога лежит в Эрец Израэль. И вскоре после провозглашения еврейского государства я прибыл в страну вместе с женой, дочерью, братом и его семьей. – Сегодня, через 61 год после окончания Второй мировой войны, хочу спросить вас о том, что для вас значит праздник Победы? – Известно, что основу общенародных торжеств составляют национальные традиции. Таковы главные праздники еврейского народа – Песах, Шавуот и Суккот, День памяти и Судный день. Но есть торжества, которые дороги многим народам. Они объединяют людей независимо от места их проживания – на Западе или Востоке, в России или в Израиле, в США или Австралии. Это люди, которые в дни тяжких испытаний пошли в бой против нацистского зверя, обезглавив и уничтожив его. Вот этот день – 9 мая 1945 г. – я и считаю своим самым главным праздником. Думаю, ветераны и инвалиды войны со мной согласятся… – Своим героизмом и неустрашимой отвагой вы вписали свое имя в историческую летопись Победы. Как вы воевали и где вас застала Победа? – В 1939 г. я бежал из оккупированной Польши в Советский Союз, а в 1940 г. был призван в ряды Красной армии. Как правило, поляков-эмигрантов на службу не брали, но я хорошо говорил по-русски и зычно, красиво пел. Мой голос понравился военному комиссару, и я был направлен на курсы запевал. Курсантам необязательно было метко стрелять по врагу. Они должны были петь и шагать со строевой песней. Затем была кратковременная учеба в Полтавском военном училище, а дальше, в первые дни войны, меня уже ждал фронт. Воевал я на киевском направлении. В районе Канева при отступлении получил в бою первое серьезное осколочное ранение. Этот кусочек металла до сих пор сидит в моей руке, периодически напоминая о себе ноющей болью. С боями я прошел через Белоруссию, Литву и всю Восточную Пруссию. Победу я встретил в Кёнигсберге в звании старшего сержанта с шестью нашивками о ранении, а грудь мою украшали боевые медали и орден Отечественной войны первой степени… – Ваша ветеранская организация имеет глубокие традиции. Она – ровесница Государства Израиль. Расскажите, пожалуйста, о ее деятельности. – В Израиль на постоянное местожительство приехали десятки тысяч бывших фронтовиков и среди них – более 10 тыс. инвалидов войны. Они не утратили духa борьбы и Победы. Было время, когда в Израиле, особенно среди старожилов, царило предубеждение по отношению к ветеранам, грудь которых украшали боевые ордена и медали. Порой это вызывало укор и даже насмешку. Однако наш Союз креп, а отношение к ветеранам, с полным основанием считающим себя победителями в борьбе с нацистами, менялось. Союз инвалидов и ветеранов войны объединил всех бывших борцов с нацистами в единую организацию и стал действовать, требовать, оказывать давление на общественность, добиваясь того, чтобы еврейский народ и его руководство осознали важность победы над нацистской Германией, важность празднования Дня Победы. Нам удалось установить в мемориальном комплексе «Яд ва-Шем» памятник воинам-евреям, павшим в борьбе с нацистами, упрочить традицию проведения торжественных церемоний с возложением венков представителями стран антигитлеровской коалиции. Поначалу церемония была полуофициальной, но со временем мы добились придания ей статуса государственной, а День Победы был признан национальным праздником Израиля. На счету Союза инвалидов и ветеранов Израиля столько славных дел, что можно написать множество книг, а мы с вами ограничены газетной площадью… – Господин Коэн, вы имели некое отношение к разрыву дипломатических отношений между Израилем и тогдашним СССР. В то время вы были чиновником высокого ранга во внешнеполитическом ведомстве страны. Как это происходило?

– В 1967 г., когда началась Шестидневная война, мы предчувствовали, что что-то назревает. Неделю мы были под усиленным наблюдением, а когда в праздник Шавуот пришли в Московскую синагогу, то увидели, что многочисленные сотрудники госбезопасности окружили возвышение, на котором мы находились. Мы тут же отправились в посольство, где уже было известно о разрыве дипломатических отношений. Неделю продолжалось ожидание последствий. Однажды возле ворот посольства была организована манифестация «разгневанных московских рабочих». Они несли плакаты «Долой израильских агрессоров!», «Руки прочь от ОАР!» Я вышел через боковые ворота и смешался с манифестантами. Одного из них спросил: – Что такое ОАР? – Это социалистическая республика на Ближнем Востоке. – А кто ей угрожает? – Египет, – ответил он и для убедительности добавил смачное ругательство. Стоит отметить, что власти позаботились о нашем отъезде. Для нас были заказаны контейнеры. Когда я обратился в хозяйственную организацию, которая занималась обслуживанием дипломатов, с просьбой выделить нам коробки для упаковки, начальник службы успокоил меня, сказав, чтобы мы собирались без спешки и потом не говорили, что «советские – не люди». Впоследствии оказалось, что власти СССР специально тянули с нашим отъездом. Они выслали в Хайфу теплоход, который должен был забрать всех сотрудников посольства СССР. А каждый из советских дипломатов купил в последнюю минуту автомобиль. И всё это нужно было погрузить на теплоход. Было решено, что мы выедем тогда, когда теплоход отчалит из Хайфы. – Дороги ваших зарубежных командировок проходили через Польшу, Австрию. Какие поручения вы там выполняли? – По существу, я не возвращался на родину, в Польшу, так как с ней были прерваны дипломатические отношения. Я был направлен правительством нашей страны в Австрию для установления связи с голландцами. Они должны были представлять наши интересы в Москве. Алия, между тем, не прекращалась ни на день. Кто-то должен был принимать прибывших в Вену и направлять их в Израиль. Тогда существовало два потока репатриации: один – из Молдавии, Буковины и прибалтийских республик, а второй – с Кавказа и из Узбекистана. Евреи из горных республик и среднеазиатских регионов бывшего Союза помогали нам поддерживать связь с теми, кто еще оставался там. Информация о настроениях в этой части советской империи была нам крайне необходима. В это время началось движение «отказников». От новых репатриантов мы получали просьбы тех, кто хотел репатриироваться, но не имел в Израиле родственников. В этом и состоялась наша деятельность. Здесь не было никакой дипломатической работы, хотя мы точно выполняли требования нашего посольства о соблюдении мер безопасности. Конечно, мы были представителями Израиля в Австрии. – В годы нахождения на дипломатической службе и потом, выполняя обязанности руководителя крупной общественной организации, вы встречались с видными государственными и политическими деятелями Израиля, с первыми лицами зарубежных стран. Какие встречи произвели на вас самое значительное впечатление? – Я встречался со всеми премьер-министрами Израиля, со всеми президентами, многими министрами, членами Кнессета и другими видными деятелями государства. Если говорить о моих впечатлениях, то, конечно, на первом месте стоит Бен-Гурион. Он никогда не пытался произвести впечатления или понравится кому-то. Железный человек, он знал, каким путем идти. А когда с ним однажды не согласились, он просто встал и ушел. Очень показательно его выражение: «Вы знаете, чего хочет народ, а я знаю, что народу нужно…» Позиция Бен-Гуриона по отношению к ветеранскому движению была непростой. Он был убежден, что со времен Бар-Кохбы до Войны за независимость не было подлинной еврейской борьбы за создание своего государства. Он два года придерживал принятие Закона об инвалидах войны, который уравнивал в правах инвалидов Второй мировой и израильских войн. И даже уступив, Бен-Гурион настаивал на том, чтобы забота об инвалидах войны была передана в компетенцию Института национального страхования. Мы этому решительно противились. Даже Голда Меир, бывшая тогда министром социального обеспечения, поддерживала нас, когда мы проводили демонстрации протеста, забастовки. В отсутствие Бен-Гуриона исполнявший обязанности премьера министр обороны Моше Шарет, хорошо знавший заслуги воинов-евреев, воевавших с нацистами, провел закон, признавший наши права. Вернувшийся из Сде-Бокера Бен-Гурион хотел изменить принятый закон. Ему удалось передать исполнение этого закона из ведения Министерства обороны в Министерство финансов. В этом ему помогли секретные переговоры с инвалидами ЦАХАЛа, опасавшимися, что новые «голодные рты» лишат их части государственного пирога. Среди видных государственных деятелей большое впечатление на меня производили премьер

Эшколь – своей достоверностью и Аба Эвен – своей глубокой эрудицией и удивительным ораторским искусством. Да и каждый президент был по-своему значителен. Бен Цви был погружен в духовный мир и философию. Шазар – экзальтированный идеалист, легко возбуждавшийся и забывавший в экстазе обо всём, человек, который мог «завести» народ и самого себя довести до экстаза. Из политиков восточноевропейских государств каждый оставил свой неповторимый след в моей памяти. Путин – не Кучма, а Лукашенко – не Назарбаев, у каждого свой почерк и свой характер. Это же относится и к послам, среди которых первое место по своей значимости занимал Александр Бовин… – Забота о ветеранах и инвалидах войны – приоритетное направление вашей деятельности. Не могли бы вы проиллюстрировать ее примерами из жизни? – Ни одна категория инвалидов не обойдена вниманием. Так, многие законы о ветеранах были инициированы нашей организацией. Например, инвалиды, получившие увечья во Второй мировой войне или в локальных войнах, получили право на дополнительное пенсионное обеспечение в зависимости от степени инвалидности. Кроме того, каждый ветеран имеет право на беспроцентную ссуду для покупки жилья и инвалидного транспорта, санаторно-курортное лечение. Инвалиды войны под контролем медицинской комиссии получают рецепты на бесплатные лекарства в соответствии с характером своих ранений и сопутствующих заболеваний. Что касается вновь прибывших в страну инвалидов-репатриантов, то их с самого первого дня окружают вниманием и заботой. Для этой категории граждан правительством предусмотрены значительные дополнительные материальные льготы. Конечно, бывает досадно от того, что государственные органы не всегда поворачиваются к нам лицом и порой не слишком оперативно вмешиваются в решение наболевших проблем. А ведь нас с каждым днем становится всё меньше… – Вы возглавляете Союз инвалидов и ветеранов уже более 30 лет. Ряды бывших фронтовиков с каждым днем всё больше редеют. Что делает ваша организация для того, чтобы ветеранское знамя и в дальнейшем продолжало развеваться, привлекая к себе молодых воинов и других патриотов? Как вы планируете поддерживать эстафету поколений? – Это очень своевременный вопрос. Безусловно, мы ведем определенную работу по сохранению наследия, реликвий, важной исторической документации и большого библиотечного фонда. Многие документы и реликвии уже в этом году будут переданы в государственные архивы Министерства обороны и ЦАХАЛа. Туда же со временем будут сданы все материалы региональных отделений. А эстафетную палочку у нас подхватит молодежь. С этой целью сейчас создается молодежное патриотическое крыло из числа воинов ЦАХАЛa, студентов, гимназистов-старшеклассников. Не знаю как кто, а я свято верю в преемственность поколений… – У каждого человека есть несбыточная мечта. А вам не хотели бы сесть в машину времени, вновь оказаться в своей молодости и начать всё с чистого листа? – Идея весьма заманчива, но я предпочитаю жить реальностью. Сказки бывают только в книжках. Я прожил жизнь, насыщенную разными событиями. Мы не выбирали это время тревог и надежд, это оно выбрало нас. И я благодарен судьбе за то, что выстоял, не сломался и вынес на своих плечах такие тяготы, которых с лихвой хватило бы на несколько жизней. Есть такая пословица: «Герой умирает только раз, а трус – тысячу раз». Я уверен, что жизнь моя прожита не понапрасну. Одно смущает: возраст подпирает, а так хочется еще что-то сделать доброе на этой земле… Однако я оптимист и покоряться болячкам не буду. Только внезапная смерть сможет выбить меня из седла. Но это должно случиться не скоро, ведь я из породы долгожителей…

Беседовал Борис МАЙ * * *

Абрам ГРИНЗАЙД

ХРОНИКА ЧУВСТВ …Мы встретимся снова,

И письма друг другу, Как хронику чувств, перечтем…

(Из песни) 15 марта 1945 года

…Я отпраздновал свои именины. Сколько был на фронте, ни разу не плакал, а в этот вечер поплакал. Я вспомнил мои именины, когда мне исполнилось тринадцать лет. А ведь мне исполнилось уже девятнадцать, конец юности… Отец не дожил увидеть меня, да, действительно, тяжело на сердце. Мои товарищи и подруги считали, что я плачу потому, что я пьян, нет, я плакал из глубины

сердца. Я думаю, ты меня поняла. Мне пошел двадцатый год, конец шуткам.

19 марта 1945года Дорогая мать! Позавчера я получил от тебя три письма за февраль. …Наступаем и ежедневно освобождаем людей от фашистского ига. Много молодых наших девушек немецкие звери загнали в рабство… Несколько дней назад мы вернулись в один немецкий городок. Я остановился около одного дома, вдруг слышу, что кто-то стучит в дверь (изнутри)… я выбил двери, оттуда вышли пять девушек. Они меня очень благодарили, что я мх освободил. Они не знали, что делать, и плакали от радости. Их хозяин перед тем, как удрал, закрыл их в подвале, чтобы они погибли от голода. Таких случаев очень много. Но ничего, дорогая мать, я на сегодняшний день являюсь суровым судьей… 25 апреля 1945 года …Про успехи наших вы, наверное, ежедневно читаете и слышите по радио. Особенно про успехи нашего фронта, т.е. Первого Украинского, который первый ворвался в центр Берлина. Дорогая мать, и на нашей улице настал праздник. На половине домов Берлина висят уже красные флаги. Значит, кровь, пролитая нашими товарищами, не пропала даром. Мама, я уже третьи сутки не сплю, но я не устал. Я чувствую в себе гордость, я чувствую, что остались считанные дни до окончательной победы. Мать, время перед рассветом, а на рассвете бой, т.е. через 37 минут. Я чувствую себя бодрым, потому, что я знаю, фрицы все равно не выдержат. 12 мая 1945 года … После того, что мы очистили Германию, мы вступили в Чехию, нас народ давно ждал и принимал с цветами… теперь смотрит на нас весь мир, вся наша советская родина. Приеду домой, будет много что рассказать. 30 мая 1945 года …Да, можно радоваться – я остался жив. Но, с другой стороны, очень грустно, что мы потеряли самое дорогое для нас, потеряли отца. Мама, в последние дни, как пойду в бой, передо мной стоит образ отца, наш дом… Представь, как я бил немцев! Несмотря на то, что они были кучами и здоровые как львы, а я маленький, но конечно, тоже здоровый, они, как меня увидят, так поворачиваются и в бег или поднимают руки вверх. Абрам Гринзайд родом из еврейского местечка Згурица (Молдова). В 10 лет он уехал в большой, по тогдашним меркам, город Сороки и поступил учиться в Румынский мужской лицей. Он жил в семье дедушки Лейба Дели, уважаемого в городе человека, габая Большой синагоги. В 1940 году вернулся в Згурицу и продолжил учебу в еврейской гимназии, окончить которую помешала война. Семье Абрама удалось вырваться из пылавшей огнем Молдавии. К концу декабря 41-го года семья добралась до города Андижан в Узбекистане. Вскоре умер отец. Мать тяжело заболела. Абрам пошел работать на завод

шорником. В сентябре 1943 года был призван в армию по собоственному заявлению (выходцев из Бесарабии в армию не призывали). В октябре 1943 года с учебной ротой разведчиков начался боевой путь солдата Гринзайда. Маршевая рота, бои под Тарту, десантирование под Сандамиром, разведка боем в Катовицах, форсирование Одера, 9 выходов в тыл за “языком”, освобождение Праги, комсорг полка в период пешего перехода из Германии через Чехию, Австрию, Югославию и Венгрию, 111 боевых учебных прыжков – далеко не полный послужной список солдата Гринзайда. На всю жизнь запомнился командиру отделения разведвзвода Абраму Гринзайду день 23 февраля 1945 г. Это было на территории Германии. После продолжительных наступательных боев немцам удалось остановить наши поредевшие и растянувшиеся на много километров войска. Штабам срочно нужен был “язык”. Неоднократные вылазки не дали результатов. Командование решило провести разведку боем. Это была тяжелая операция. Дорогую цену пришлось заплатить за трех доставленных “языков”. За этот бой оставшихся в живых наградили орденами и медалями. Старшего сержанта Гринзайда – орденом Славы 3-й степени. Домой Абрам вернулся в 1950 году. На груди старшины сияют:

орден Отечественной войны 2=й степени, орден Славы 3=й степени, медали “За отвагу”, “За боевые заслуги”, “За освобождение Праги”. Окончив вечернюю школу, пединститут, работал директором педучилища в Сороках, преподавателем и руководителем отделения в Кишиневском торгово-экономическом техникуме. Отмечен многими знаками отличия за педагогическую деятельность. В Израиль Абрам Гринзайд с семьей – женой, дочерью, зятем и двумя внуками – приехал в 1990 году. И снова за дело. Вот уже семь лет является членом муниципального совета Реховота. Комитет ветеранов под руководством Абрама, опираясь на большой отряд активистов, превратился в городской штаб добрых дел, где каждый член – личность. Гордость Абрама – его внуки. Морис – офицер Армии обороны Израиля, ныне студент Иерусалимского университета. Внучка Элина сержант Армии обороны Израиля, служит в дивизии Гивати.

Ася Гумниц. Феликс Патрунов

Анатолий Левитин: «Я не сделал ничего героического»

С Анатолием Левитиным я встретился случайно в пригородном поезде. Он приехал из Израиля, чтобы познакомиться с Германией. Услышал русскую речь и подошел к нашей компании. Мне он понравился сразу: с кучерявой седой головой, скромный, доброжелательный, приветливый. Его рассказ ошеломил меня: прошел войну, трижды ранен, был два года в плену, родители получили похоронку. Я пригласил его к себе домой и за чашкой чая включил магнитофон. - Как важно об этом рассказать сегодня. Это будет документ времени. Я бы на вашем месте каждый день в Израиле писал. Правду, без прикрас. - Здесь было сказано много громких слов. Все было много проще. Был на передовой, потом в плену. Пожалуй, каждый бы так поступал в этой ситуации, один с большей удачей, другой с меньшей. Ну как я мог не воевать? Генерал Макашов может себе представлять, что евреи не воевали. Мы были граждане своей страны, началась война, мы были такие, как все неевреи, как татары, как узбеки, как украинцы, как другие и пошли воевать. Человека вызывали в военкомат, как правило. Хотя у меня близкий родственник, достаточно занимавший высокое положение, пошел под Москвой в ополчение, там погиб. Так что это были действия по зову души. Но я хочу сказать, что это только дополняло, каждый выполнял то основное, что ему было приказано. Поэтому, когда говорят эти слова, что сделали что-то героическое... Все делали. Ну как человек мог не делать? Свои бы расстреляли, свои не примирились бы с дезертирством, не допустили бы членовредительства. Человека за это мгновенно расстреливали, это я видел. Понимаете? Поэтому в первую очередь люди шли, потому что такой был порядок, вся страна воевала. Это не противоречило воле и желанию всех участвовавших, т.е. подавляющего большинства, потому что был очевидный враг. Эти поступки совершали все скорее по обязанности. Был враг, была моя страна, моя семья, поэтому человек хотел воевать. - Как вас призвали? - Я кончил строительный институт в Киеве. 16 ноября сорокового года защитил диплом и был призван в армию. Уже за два месяца до защиты диплома по глупости нас уже остригли наголо, медицинская комиссия уже пропустила, военкомат призвал, но дал отсрочку до защиты диплома. Числился на работе всего четыре дня. 20 ноября сорокового года уехал в часть. Я был курсантом на политических курсах. Положено было учиться шесть месяцев, мы были с высшим образованием. Нас должны были выпустить летом сорок первого. Чтобы получить офицерское звание, надо было быть членом партии. На двести человек курсантов, их было человек тридцать. Началась война, всех направили по частям. Я уехал на фронт младшим сержантом. - Как вы попали в плен? - Это было, по-моему, окружение пяти армий, знаменитое по немецкой терминологии окружение Вязьма-Брянск в начале октября сорок первого. Я читал после войны книгу немецкого генерала Курта фон Типельскирха, где называется цифра, что в этом окружении было пленено 600 тысяч человек. 600

тысяч человек! Это гигантское окружение, одно из самых крупных во второй мировой войне. - Вы попали в плен со своей частью. Там было много людей, которые знали вас. - Нет. Я не был в своей части, потому что был легко ранен две недели до этого. Пошел на артиллеристскую батарею, меня там товарищ пригласил на убитую лошадь на шашлык. Мина или снаряд разорвался. Я до сих пор плохо слышу этим ухом. Потом был в пункте боепитания, где текущий ремонт оружия идет, поэтому мы стояли от передовой на километр или два. Когда началось это окружение, то мы потеряли связь со своими. Когда стало ясно, что мы окружены, мы в течение этой недели или десяти дней пытались несколько раз ночью пробиться. Так как не было единого руководства, так как была большая опасность столице и не до нас немножко было, извне мы не получали никакой помощи. Были достаточно неорганизованные попытки прорваться. Но мы пытались. Попал в плен я совершенно случайно. Ночью по шоссе шла немецкая техника. Мы решили, что к лесу перебежим через шоссе, пока еще чуть-чуть темно. А оказывается, у немцев были вдоль этого леса посты. Они видели на фоне неба как мы - два человека - шли. Они дождались просто, пока мы подошли и все. Оружие пришлась бросить. - В фашистской армии действовал приказ: евреев и политруков расстреливать после первого же допроса... - Им было не до нас, допрашивать каждого. Нас сразу погнали в какой-то транспортный лагерь, там было несколько тысяч человек. Надо чтобы они не разбежались, у немцев были свои заботы. Впереди и сзади колонны - машины с пулеметами, шли по бокам автоматчики. Тех, кто не выдерживал, падал, - расстреливали. Некоторые женщины подходили к шоссе, подносили поесть. Потом шли по другой дороге, там уже лежали трупы, расстрелянные. А потом я попал в рабочую группу для военнопленных. Мне в этом повезло. - Как вы жили в плену? Как вас кормили? Что заставляли вас делать? - В начале никак не кормили. Ничем. Было очень плохо. Я продержался пару дней, потому что у меня была каска. У многих была картошка, но в чем было ее варить? Варили в моей каске, мне тоже давали поесть. Каска меня спасала. Иногда сельское население помогало, кто что подаст. Так что первые несколько месяцев у нас не было особого довольствия. (Спустя много лет, когда уже была победа, и я уже много раз хорошо ел и был демобилизован, отец говорил, что Толя никогда не наестся. День начинался с обеда, оставшегося с прошлого дня, потом был снова обед в середине дня.). Позже нам стали какое-то довольствие давать. Я находился все два года в одной и той же немецкой части, это были авторемонтные мастерские. Находились не в одном и том же месте, потому что они передвигались. Это была Смоленская, Брянская области, может быть часть Калужской области. Работал в основном грузчиком, потому что не был ни слесарем, ни водителем. Я был человеком самой низкой квалификации, поэтому занимал самые низшие должности. Но поскольку я знал язык, собственно, поэтому меня они держали. Сначала я был нужен для контактов между пленными и охраной, мастерами, потом между немцами и населением. Я уже доходил от голода. Я сам вызвался пилить лес на продольной пиле. Это очень тяжелый физический труд. На продольной пиле кормили лучше, чем на поперечной. Кормили так, чтобы ты не умер, а тут кормили чуть больше. Мяса не было, конечно. Был у меня товарищ Ваня, у него хорошие руки. Из кусочка жести мог сделать крестик. Пройдет через село- кому крестик? - ему дают картошку. Всегда в каком-то населенном пункте нас размещали. Днем мы ходили там свободно. Вокруг села были посты какие-то, мы не имели права отходить дальше их. - Бывали у вас в плену какие-то особые события? - У меня была цинга и что-то похожее на авитаминоз, я был весь в нарывах. Немец - врач, капитан по званию, пруссак меня увидел на дорожке и спросил: - Это что у тебя? Он случайно спросил по-немецки, не предполагая, что пленный ответит по-немецки. Сказал мне: - Придешь в ревир. Ревир - это санчасть. Этого врача отличала грубость, требовательность, резкость. Свои же солдаты его ненавидели. Он попросил меня раздеться, может быть, чтобы убедиться, что я еврей, чего я боялся. А потом велел фельдшеру сделать укол и сказал: - Вы свободны! Я понял, что ему все ясно. И еще: - Хальт! Почему вы не бреетесь? Я остановился у выхода.

- Нарывы мешают. - Учтите, что борода подчеркивает национальность. Я понимаю так, что он был не столь расположен ко мне, сколь по своим убеждениям был антифашист. - Как его фамилия? - Вальтер Грооте. Но я не уверен, что фамилия правильная. Я ее никогда не знал точно, да и с памятью не все ладно. - Как к вам относились товарищи по плену? - Там у нас был такой военнопленный, тоже Ваня, в прошлом плотник. Очень здоровый человек, к тому же всю жизнь занимался физическим трудом. Он со своим топором прошел чуть ли не до Чукотки или Камчатки. И вот он учил меня копать землю, учил пилить лес, чтобы не налегать на пилу. Он был очень хороший. Но он заболел, ну, может быть, просто простудился. У него хорошие руки были и в этой землянке, где мы на нарах спали, он сделал себе такую отдельную коечку. Утром его должны были увести. Ну куда-то немцы должны были увести, они могли думать, что это инфекционная какая-то болезнь. - Знаешь что, пока мы здесь, пока нас не переведут, пока спи на моей. Он никому не говорил, что мне ее завещает, только мне сказал. Утром бывший кулак Федор, отсидевший два года за хулиганство, но который был мастером и автомехаником, - немцы к нему относились с уважением, - взял и положил свои вещи. Я сказал Ванины слова. - Нет, я буду спать! - Как будешь ты, когда он мне кровать оставил! Слово за слово. И вот он начал мне намекать, что я жид. Мы подрались. Не помню, кто из нас сбросил вещи на землю. На другой день ко мне подошел украинец Василий Храпков из нашего барака: - Федор никому не скажет, не турбуйся. - Почему вы бежали из плена? - Это я вам могу точно сказать. Это был враг, в которого я хотел стрелять, а не пилить для него дрова. Однозначно, без громких слов. Каждая лопата земли, каждая лопата снега на расчистке дороги, каждый отремонтированный мотор шел на пользу немцам. Это меня не покидало все время. Это было незадолго перед взятием Киева в начале сентября сорок третьего. Немцы были в тяжелом положении, они отступали достаточно неорганизованно и панически, поэтому уже можно было удрать. - Как непосредственно это произошло? - Часть, в которой мы были, остановилась в поле, на краю деревни. Зажгли костры, ходили часовые. Проползли между двумя кострами. Там уже начинался лес. Мы еще не знали, что перед нами Брянский лес, знаменитый лес. Мы на какую-то воду наткнулись, не знали, что за река. Я плохо плаваю. Чтобы вещи сохранить сухими, плыть надо было с вещами в одной руке. Это я совсем не могу. Но там оказался брод, эту реку мы перешли. Ночью конечно. Прошли, прошли мы этим лесом, сколько там, два километра, три - я не могу сказать, - потеряли всякую ориентацию. Ждали ночью до 5-6 часов, по солнцу определяли, где Восток. Хотя это не значит, что верно шли к своим, фронт извивается. Таким же путем могли придти к немцам. Мы партизан увидели издали, но сначала не могли понять, такая цепочка людей то ли в немецкой форме или не в немецкой форме. Потом решили их обходить, там какая-то дорога, в кустах отсидимся, посмотрим: кто ходит по этой дороге. Встретили парня из Брянского партизанского отряда имени Кравцова. Он оказался евреем, кстати. Он страшно перепугался, когда мы вышли из кустов: вдруг выходят два скелета, заросшие, черные, грязные. Он привел нас в партизанский отряд. 3-го сентября я бежал, 9 был у своих. - У партизан был допрос с предвзятостью? - Нет. Отношение лояльное, все понимали, никаких упреков не было. Да я сказал, что я еврей. Я вам рассказывал, что военнопленный, который со мной бежал, думал, что я это придумал, чтобы нести меньшую ответственность, скорее партизаны не расстреляют. - Вы тогда знали о лагерях смерти, об истреблении евреев фашистами? - Мы, конечно, знали это. Там в деревнях висели плакаты - ''Бей жида, политрука, рожа просит кирпича'' с лицом такого еврея носатого со звездой Давида. - А в партизанах Вам пришлось сколько побывать? - Совсем немножко. Этот отряд не воевал. Лесами, деревнями шли на Брянск. Город кто-то другой брал. Мы уже пришли в Брянск, который был освобожден. - Что было дальше?

- Нас сдали в СМЕРШ, в СПП - следственно- пересыльный пункт. Очень много людей, потому что в нем были и бывшие военнопленные и партизаны, которые находились меньше шести месяцев в лесу, и ребята, которые подросли по деревням. В сорок первом деревни были оккупированы, они были мальчишками. В сорок третьем им уже было по восемнадцать - готовые солдаты. Но их надо было проверить всех: не сотрудничали ли с немцами, не были ли они в полиции. Меня допрашивали, не могу сказать, что были какие-то ужасы. Направили в штрафную роту, там тоже примерно неделя была. 25 -го сентября я, по-моему, уже был снова на фронте. Пришел офицер, были большие потери в Бежецкой дивизии. Ему разрешили в этой штрафной роте забрать тех, кто умел воевать. Вначале я был ручной пулеметчик. Дегтяревский пулемет очень хорошо знал. В первых числах ноября сорок третьего меня ранило легко в ногу второй раз. Нет, я не лежал в госпитале, пошел в санчасть. - Это уже была другая армия, непохожая на прежнюю? - Я попал в сорок первом в совершенно другую армию и пробыл там, считайте с 15 июля по 15 октября. Армия, которая была плохо организована, которая теряла много людей, теряла многих пленными, теряла многих инвалидами. В первый период немецкие самолеты летали прямо над головой. Конечно, мы думали, что мы победим. Воевали, мы надеялись, что есть резервы, что будет наведен порядок. Никто не ведет войну, если обречен. Тогда у меня был автомат с круглыми дисками ППШ, куда патроны ставили вертикально, не очень надежный. Нам выдали, когда уже началась война. Плохой: сложен в сборке, уязвим в загрязнении. Нам он не нравился. В сорок третьем у нас были автоматы Калашникова. Это была лучше вооруженная, организованная армия, армия-победительница. Снабжалась оружием, продовольствием. Иначе как же бы их погнали? Я участвовал в форсировании Сож, это река, на которой стоит Гомель. Уже была наступательная операция. Я прошел путь от Брянска до Гомеля. Воевал пулеметчиком, увидели человек интеллигентный, образование специальное. Меня сделали командиром отделения, потом помкомандиром взвода. Фактически воевал командиром стрелкового взвода, потому что нам офицера прислали за сутки до того, как меня последний раз ранило. 6 ноября, когда меня вдруг вызвали к командиру, я дико ругался, потому что мы были в таком месте, где все простреливалось. Прибежал какой-то боец: меня вызывают в штаб батальона. Матерился страшно. Полагал из-за ерунды, то ли газеты, то ли боевой листок надо было, может быть, командира представляли. Короче говоря, потом оказалось, что по радио передали сообщение, что мы освободили Киев. Там знали, что я киевлянин, они меня сразу пригласили выпить. Счастье такое, после двух лет! Какое уже было настроение в армии! Через полторы недели меня ранило. Я начал сползать, задыхаться. Пуля прошла между ребрами. Конечно, близко от сердца. Вот сюда вошла и за лопаткой ушла. Чудом выжил. В одном из окопов сидело двое солдат из нашей роты. Им представился очень хороший случай сделать доброе дело. Командир тяжело ранен. Я немножко пользовался привилегией начальства - у меня было два индивидуальных пакета, не один, как у каждого. Они меня перебинтовали и перебинтовали на славу, поэтому у меня уже перестало так хлюпать. Кровь пошла в основном в легкое. Потом у меня откачали из легкого больше двух литров. Сам пошел. Попал в штаб батальона. Там особист, который меня все время опекал, свой закон у него в голове: - Ну слушай, ты уже смыл кровью, у тебя уже нет плена, у тебя уже все хорошо.- Подумал: у меня все хорошо, но могу уйти из жизни через пару минут. Фельдшер отыскал санитарную повозку. Ездовой говорит моему сопровождающему: - У меня безногий, твой хоть ходит. Он дал мне ориентир, я пошел, к реке пошел. Потом нашел другую повозку. Заплутались, отвезли ночью в санчасть, но не своего полка, в соседнийة Потом получилась похоронка, в своем полку я пропал и они дали в списках погибших... Он дурной был этот ездок, смешной. Говорит медсестре: - Он живой ведь, может быть, уже умер. - Так что я трупы всю ночь собирать буду, - ответила она. Медсестра была из-под Винницы. - Так я же ще живой, так поможи, будь ласкова. Насколько я помню, она всю ночь около меня сидела, колола противостолбнячной, потом давала какие-то поддерживающие уколы. А утром меня - в госпиталь. Там уже сделали операцию. Не только зашили. Когда пуля попадает, шинелька затягивается, надо рану подчистить. В общей сложности пролежал шесть месяцев.

В мае меня еще не выписывали, потому что у меня не заживала рана. Еще мне дали месяц, потом еще раз месяц. - Расскажите еще что-нибудь об участии евреев в войне. - В госпитале я подружился с одним раненым. Он был очень порядочный человек. Как его фамилия я не знаю. По-моему был Николай Иванович. Он откуда-то с Востока, или Северного Казахстана или Сибири - я уже не помню. С высшим образованием, на уровне агронома или учителя. Он был интеллигентный человек, бесспорно. Воевал в тылу у немцев, был смелым человеком. Задал мне такой вопрос как-то: - Когда нас направляли на переформировку в тыл армии, я там видел много евреев: военврачей, военюристов, снабженцев, интендантов. А почему-то на передовой их не было? Я ему показал: в нашей палате, где 73 человека, в смежной офицерской - 5, лежало вместе со мной пять евреев. Это - 6%. - Как же ты не видишь - вот они лежат покалеченные на передовой. В стране евреев 1,5 % - 3 миллиона на 200 миллионов человек. Замечательно, что наутро он пришел ко мне: - Я пересмотрел все свое мировоззрение. Я всю жизнь считал - не то что я был против евреев - но было подозрение. У нас в отряде не было ни одного еврея, но ведь я воевал за линией фронта. - Наши командиры знали, если солдат-еврей попадет в плен, его немедленно расстреляют, а вот солдата Иванова нет. Сказывалось ли это на боевых задачах? Может, были какие-то небольшие поблажки? - Никакой командир не думает, что его боец может попасть в плен. Нет, не могла быть, совершенно исключена такая ситуация, чтобы кому-то могли создать привилегированные условия. Никакого антисемитизма на фронте не было, не до евреев было. - Расскажите немножко о своей послевоенной жизни. - В Семипалатинске у меня были отец и мать работали. Меня опять призвали, когда кончилось лечение. На медкомиссии признан был годным. Но вроде инженер-строитель. Послали в стройбат в Семипалатинске. Кончилась война, я был демобилизован. Приехал в свой Киев в конце сорок пятого. Все было разбито. 6 декабря я уже работал в той организации, в которой проработал без нескольких месяцев пятьдесят лет - в государственном проектном институте № 5. Я был чрезвычайно увлечен своей гражданской работой - проектировал самые гуманные объекты: текстильные фабрики, кожевенные заводы, обувные фабрики, трикотажные фабрики и т.д. Прошел весь путь - сначала старшим инженером, потом начальником проектного отдела, замом главного инженера, главным специалистом предприятий легкой промышленности. - Вы были членом КПСС? - Нет такого факта в биографии. Не могу пожаловаться на отношение ко мне. В своем институте, и в главке, и в министерстве, и в Госстрое в Москве ко мне относились очень хорошо, уважительно. Работой я был страшно увлечен. Достаточно сказать, что я уже здесь, по памяти записал города, в которых бывал в командировках. Так записал девяносто один город. Белоруссия, Оренбург, сама Москва, Кавказ, Средняя Азия, Центральная Россия. Я получил орден ''Знак почета '', гражданский орден. Не помните такой орден? В 1995 году я оказался в Израиле под давлением старшего сына, который уже жил там. Думал, что еще вернусь. - А какие у вас боевые награды? - Есть медаль ''За боевые заслуги '', ''За победу над Германией'', куча всяких юбилейных медалей, потом орден Отечественной войны 1 степени. В Израиле я получил медаль - совершенно неожиданно - ''За освобождение Белоруссии'' от посольства и медаль с изображением Жукова, было 100-летие со дня его рождения. - Вы в правлении организации ветеранов войны? - Не-не, упаси Боже. После интервью - через несколько месяцев - ко мне пришло письмо с израильской маркой. Вот отрывки: ''В массе немцы не любили евреев, в 2х-3х случаях они подозревали о моей национальности, но меня не выдали. То же относится к моим товарищам по плену. Несмотря на всю причудливость моей военной судьбы, ничего героического в ней не было... Если бы был верующим, сказал бы, что Бог помог... Украина, Россия близки моему сердцу''. Не могу согласиться с Александром Левитиным о его роли на войне. Миллионы таких как он выполнили повеление истории - сокрушили фашизм.

* * *

Один из плакатов, сорванных Светланой Ашуровой (фото Анны Баскаковой, АЕН), которые были развешаны в Москве в августе месяце 2006 года.

* * * ООН: половина населения Земли живет в городах

Половина населения нашей планеты проживает в столицах. Об этом свидетельствуют опубликованные сегодня данные Программы ООН по населенным пунктам. Ожидается, что к середине текущего года общее число столичных жителей составит 3,3 млрд. человек. Иными словами в провинции останется меньшая часть населения. Наиболее стремительно столичная урбанизация идет сейчас в развивающихся странах Азии и Африки. В результате, по прогнозам ООН, в течение ближайших 25 лет население столичных мегаполисов будет возрастать в среднем на 1,7% в год и к 2030 году достигнет 4,9 млрд. - около 60% от общего числа людей на планете. Отток населения из провинции достигнет пика в период с 2015 по 2020 гг. // ИТАР-ТАСС Борис БАНШАЦ Израиль

Воевали ли евреи во время Великой Отечественной войны?

Вопрос о том, воевали ли евреи во время Великой Отечественной войны и, если да, то на каком фронте, уже более шестидесяти лет активно муссируется различными антисемитскими средствами массовой информации. Причём каждый такой всплеск по каким-то "неизвестным" причинам почему-то совпадает с проявлением именно в это время антисемитизма государственного. Особенно это проявлялось во время войны, когда набиравший силу государственный антисемитизм начал проявляться в пропагандистской сфере.

В январе 1942г. во втором номере журнала "Большевик" была опубликована статья

заместителя Председателя Президиума Верховного Совета СССР А.Е.Бадаева, в которой этот старый большевик, предварительно цитируя слова И.В.Сталина о том, что "дружба народов СССР - большое и серьёзное завоевание" привёл статистику национального состава военнослужащих, награжденных боевыми орденами и медалями за полгода войны, когда награждали довольно мало: армия с тяжёлыми боями отступала на восток, а за поражение не награждают. Указав отдельно сколько было награждений среди русских украинцев, белорусов и т.д., он в самом конце длинного списка, перечисляя чохом, уже без цифр, и все другие национальности, чьи представители получили награды, после бурят, черкесов, хакасов, аварцев, кумыков, якутов упомянул и евреев. Налицо было явное стремление принизить вклад последних в вооружённую борьбу с врагом. Ведь по данным Главного управления кадров Наркомата обороны СССР на 15 января 1943г. евреи находились на четвёртом месте по числу награждённых (6764ч.) после русских (187178ч.), украинцев (44344ч.), белорусов (7210ч.). Более того, через полгода на 1 июня 1943г. евреи опередили белорусов, и вышли на третье место.

И, кроме того, пресловутый пятый пункт не всегда соответствовал действительности. Дети от смешанных браков часто брали национальность родителя-нееврея, чему способствовала политика государства в вопросах кадровых выдвижений, направлений на учёбу, загранкомандировки и т.п. Поэтому приведённые выше цифры касаются лишь лиц, у которых в этом пункте было записано “еврей". Возмущённые таким пренебрежительным отношением к заслугам целого народа, руководители Еврейского антифашистского комитета С.Михоэлс и Ш.Эпштейн направили 2 апреля 1942 г. записку А.С.Щербакову - секретарю ЦК по пропаганде. По их мнению, подобная искажённая информация могла быть подхвачена” гитлеровскими агентами, распространявшими злостные слухи о том, что ” евреи не воюют". Однако демарш обиженных лидеров советского еврейства, как и следовало, ожидать, не имел последствий. Подобно аналогичным посланиям, письмо, не успев поступить в ЦК, сразу же было направлено Щербаковым в архив. Выступая на 2 пленуме ЕАК в феврале 1943г. писатель Илья Эренбург потребовал пресечь” ползучий антисемитизм в стране", имея в виду не государственный антисемитизм, о котором, если и знал, то вынужден был молчать, а, так сказать, бытовую юдофобию, проникшую тогда и во фронтовые части, и в глубокие тыловые районы.

В изданной Главным политическим управлением Красной Армии листовке, посвящённой высадке в районе Новороссийска десанта под командованием майора Цезаря Львовича Куникова указано, что он русский. Немало таких "ошибок" и в наградных документах, когда представлявшие их командиры для торжества справедливости скрывали национальность героя, сделав его, например, белорусом или украинцем. В противном случае материал мог быть нереализован. К огромному сожалению, эта порочная практика начала рассмотрения представления к награждению с пункта "национальность", продолжала существовать в Советском Союзе и в послевоенные годы. Так, к 20- летию Победы в 1965 г.было принято Постановление ЦК КПСС о награждении ветеранов за подвиги, совершённые в годы Великой Отечественной войны, вплоть до присвоения звания Героя Советского Союза. Материал представлялся ветеранскими организациями, согласовывался в ЦК компартий союзных республик, затем в ЦК КПСС, Министерствах обороны и внутренних дел, КГБ СССР по принадлежности ветерана в годы войны и затем докладывался Генеральному Секретарю ЦК КПСС Л.И.Брежнему. КГБ представило к награждению большую группу разведчиков-нелегалов, о которых умалчивалось долгое время. Среди них были и два еврея: Маневич, умерший в немецком плену так и не разоблаченный 9 мая 1945г. и Черняк, работавший в разведке и после войны. На Маневича Указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза был подписан посмертно, а на второй материал многозвёздный генсек заявил: "Что вы мне одних евреев подсовываете?!." Справедливость была восстановлена лишь спустя 30 лет, когда Президент Российской Федерации Б.Н.Ельцин подписал Указ о присвоении Черняку звание Герой России. Но заслуженную награду герой получил лишь за несколько дней до смерти, находясь в больнице.

Начиная с 1965г. в Советском Союзе каждое очередное десятилетие Победы над фашизмом отмечалось юбилейной медалью, которой должны были быть награждёны все фронтовики и участники трудового фронта. Газеты пестрели сообщениями о вручении наград в Польше ветеранам польской армии, в США, Англии и Канаде – ветеранам полярных конвоев, в Румынии ветеранам дивизии имени Тудора Владимиреску, сформированной из румынских солдат, захваченных в плен на советско-германском фронте и многим другим. А ордена Отечественной войны к 40-летию Победы кроме фронтовиков получили согласно закрытого Постановления ЦК КПСС... секретари ЦК компартии союзных республик и другие лица, которые не только не воевали, но даже по возрасту подлежали

призыву в армию лишь в середине пятидесятых... Но не получили многих из этих наград фронтовики-евреи, выехавшие к тому времени на постоянное место жительства в США или Израиль. У них даже при отъезде отбирали боевые награды, включая звезды Героя Советского Союза. Потом награды стали возвращать, но обида осталась. После 1995г. каждая ныне суверенная страна СНГ начала награждать орденами и медалями проживающих на её территории ветеранов войны, но о многих выехавших из их страны евреях опять забыли.

Ведь они предатели, покинули Родину... Но они защищали её в годы войны, проливая за неё свою кровь, отдавали жизни, и разве не заслуживали они наград этих государств? Хотя и воевали они не за эти награды, но было бы приятно считать, что тебя ещё помнят и чтят...В некоторых из стран СНГ эта несправедливость ныне устранена, но многие из защитников Родины этих наград уже не дождались.

В послевоенные годы в СССР в сотнях списках "самиздата" ходили по рукам приписываемые И.Эренбургу и А.Ахматовой неумело написанные и наивные стихи (скорее всего плод народного творчества), в которых звучала вечная тема еврейского самосознания. Хранящийся в Российском Центре хранения исторических документов и научных исследований (РЦХИДНИ) экземпляр был прислан Илье Эренбургу из г.Сталино (ныне г.Донецк),украинской студенткой Еленой Сотник, которая случайно обнаружила его у своей подруги-еврейки, обвиненной позднее в буржуазном национализме.

Вот лишь три строфы из многостраничного стихотворения: "...Мы будем жить и мы сумеем И я горжусь, горжусь и не жалею, Талантами блеснуть и доказать, Что я еврей, товарищ Алигер. Что наш народ, что бедные евреи И сотни тысяч жизней не жалея, Имеют право жить и процветать. Прошли и мы, достойные легенд, И сотни тысяч новых Маккавеев Чтоб после слышать: «Что, евреи? Мы возродим грядущему в пример, Они в тылу сражились за Ташкент».

Не знаю, как надо было "оборонять" Ташкент, чтобы заслужить звание Героя Советского Союза, а его удостоены 146 евреев, или получить звание генерала или адмирала, которые были присвоены соответственно 307 и 22 евреям, что составляло 2,4% от общего числа носивших эти воинские звания. Кстати, по результатам переписи населения 1939 г. евреи составляли лишь 1,7% от всего населения СССР.

А вот и другой пример: на 1 января 1946 г. в Коммунистической партии состояло 202878 евреев при общей её численности в 5513649 человек (для сравнения: на 1 января 1941 г. приведенные показатели соответствовали цифрам 176884 и 3872465) (РЦХИДНИ, ф.17,оп.117, д.611, л.40)

Ни для кого не является секретом, как "охотно" принимали в партию евреев. И здесь был лимит. Поэтому большинство из вышеуказанных коммунистов-евреев вступали в партию на фронте, где не было таких жестких разнарядок. А сколько евреев-коммунистов погибло на фронте, при чем не все даже успели получить партийные билеты?

В прошлом году во время работы в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО) в г. Подольске Московской области среди документов штаба Приморской армии мне попались сведения о численности и боевом составе армии. Приморская армия в это время обороняла Севастополь. (ЦАМО, ф288, оп.9912, я.14). По состоянию на 28 февраля 1942 г. все входившие в состав армии соединения и отдельные части представили сведения о личном составе по возрасту и национальности. В длинном перечне национальностей, составленном в Генеральном Штабе непонятно по какому принципу, евреи шли на третьем месте после русских и украинцев. Приведу сведения лишь по некоторым из более чем двухсот частей и соединений.

Наименование соединения, части.

Всего л/с В т.ч. евреев

%

Штаб Приморской армии в т.ч. политупрание политотдел военный трибунал военная прокуратура газета «За Родину» 35 пункт почтовой связи Хозвзвод Отдельный батальон охраны штаба ПА Отдельный автотранспортный батальон ПА

118/289 45/201 1/40 6/12 2/9 33/23 2/3 29/1 360/32 373/46

44/76 29.5 6/46 21.1 0/17 41.5 2/2 22.2 1/2 27.3 21/8 51.8 1/0 20.0 13/0 43.3 15/5 5.1

Армейский полк связи 451/84 40/18 10.8 Отдельные мастерские связи ПА 57 13 22.8 126 ремонтная мастерская ПА 31/8 6/1 18.0 81 отдельный танковый батальон 287 14 4.9 172 стрелковая дивизия 6146/677 218/59 4.4 25 стрелковая дивизия 8492/730 276/60 3.7 40 кавалле-рийская дивизия 1832/236 34/18 2.5 79 морская стрелковая бригада 2759/308 59/16 2.4 95 стрелковая дивизия 6636/756 234/17 3.0 109 стрелковая дивизия 6537/789 231/72 4.1 386 стрелковая дивизия 7708/858 33/1 0.6 345 стрелковая дивизия 6440/723 82/27 1.5 388 стрелковая дивизия 5247/709 40/5 0.8 7 отдельная бригада морской пехоты 3997/346 68/25 2.1 8 отдельная бригада морской пехоты 2786/255 28/8 1.2 61 зенитный артполк 1562/119 36/9 2.7 26 отдельный зенитно-артил. Дивизон 423/46 20/5 5.3 138 отдельный инженерный батальон 392/56 19/3 4.9 20 отдельный желедорожный восста - новительный батальон 187/53 21/5 10/8 24 отдельная пограничная комендатура 168/27 10/1 5.6 82 отдельный саперный батальон 470/87 25/3 5.3 52 отдельный артполк 474/78 25/9 6.2 115 походный полевой госпиталь 77/22 4/9 13.1 268 походный полевой госпиталь 188 38 20.2 76 походный полевой госпиталь 104 24 23.1 5 Управление военно-полевого строительства 3270/199 474/47 15.0 в т.ч. штаб УВПС 77/43 15.7 18.3 824 отдельный строительный батальон 682/28 91.6 13.5 827 ОСБ 657/36 71/7 11.3 828 ОСБ 612/30 56/6 9.7 829 ОСБ 535/35 51/15 11.6 830 ОСБ 707/27 190/1 26.0 29 отдельный дорожно-эксплуатационный батальон 345/34 8/6 3.7

В числителе указано количество младшего начальствующего и рядового состава, в знаменателе - количество среднего, старшего и высшего начальствующего состава. Некоторые части представили суммарное количество личного состава. Даже по этим данным уверенно можно считать,что в составе Приморской армии было не менее шести процентов евреев. Причем многие из них занимали высокие должности, среди них : комиссар 109 СД-полковой комиссар Хацкевич командир 8 ОБМП-полковник Вильшанский начальник артиллерии 25 СД-полковник Гросман начальник штаба 8 ОБМП-майор Стальберг начальник штаба 51 ОАМинДн-стар.лет.Гершкович начальник ППГ - 268 военврач 2 ранга Блиндер начальник штаба 29 ОДЭБн-военинженер 3 ранга Гольд начальник штаба 7 ОБМП-майор Кернер военный комиссар 386 СД-бат.комиссар Биркин военный комиссар курсов м.л. ПА-бат.комиссар Вуль военный комиссар 5 УВПС-бат.комиссар Пригора главный хирург армии-военврач 1 ранга Кофман военные медики : Любарский, Варшавский, Кеймах, Цвангер, Аридова, Михейкины и многие другие.

26/2 6.7

4 июля 1942г. Совинформбюро сообщило об оставлении нашими войсками Севастополя. Фактически на Большую землю было вывезено лишь несколько сотен воинов, в основном старших командиров, все остальные, прижатые к морю превосходящими силами противника, без пищи и воды, ещё десять дней вели ожесточённые бои, пытаясь вырваться из окружения. Те из них, кто не погиб - были захвачены в плен, где евреев, комиссаров и чекистов ждало лишь одно - расстрел на месте. Лишь очень немногие евреи, которым удалось скрыть свою национальность и изменить имя и фамилию, попали в концлагеря. Профессор В.С.Кофман имел талон на самолёт, вылетавший из Севастополя на Кавказ, но отдал его беременной санитарке. А.Д.Хацкевич был захвачен в плен на катере вместе с последним руководителем Севастопольской обороны генерал-майором Новиковым. В Ялте, куда доставили пленных, Хацкевича отделили от остальных и о дальнейшей судьбе комиссара ничего не известно, без всяких сомнений он был расстрелян в Ялте.

Журналист Александр Хамадан, известный по своим очеркам в центральных газетах о поездках в 30-е годы в Америку и об обороне Севастополя, будучи захваченным тяжело раненным в плен, создал в лазарете подпольную организацию, но был расстрелян гестаповцами. Врач 456 СП З.Аридова, попав в плен на мысе Херсонес 6 июля 1942г.прошла все круги фашистского ада и погибла в 1944г. в концлагере Равенсбрук. Судьба большинства последних защитников Севастополя до сих пор неизвестна. Ежегодно поисковики находят останки сотен бойцов, но установить данные удаётся лишь на единицы. А по данным ЦАМО они до сих пор числятся пропавшими без вести... Причём не только в 1942-м, но и 1943, 1944 и даже 1945 году (?!-Б.Б.). Да, увы, это так. Как это получилось? В ЦАМО в списках из райвоенкоматов на воинов, судьба которых оставалась неизвестной, имеются отметки, сделанные одной рукой чёрными чернилами- "б/в", месяц и год ("пропал без вести" и примерная дата). На мой вопрос:" На каком основании делалась запись, ведь защитники Севастополя эвакуированы не были?", сотрудник ЦАМО, убелённый сединой ветеран войны с грустью в голосе, не поднимая на меня глаза, ответил: "Такая была команда – пропавших без вести распределять по годам..." Эта ложь до сих пор не даёт возможность включить в Книгу памяти Севастополя многие имена его погибших защитников, ведь по данным архива они тогда остались живы... И хочется верить, что справедливость будет восстановлена и имена погибших героев займут должное место в истории...

* * *

В пятницу, 16 февраля 2007 года в Сиднее (Австралия) в возрасте 107 лет умерла самая пожилая женщина прошедшая Холокост Ирма Стахлер.

А. РОЗЕНБЛЮМ Израиль

Normandie-Niemen Добровольческий французский полк «Нормандия-Неман», преобразованный из эскадрильи «Нормандия», как видно из добавленного почетного названия, принимал активное участие в освобождении Белоруссии от нацистских оккупантов. Три летчика погибли в воздушных боях над белорусской землей – Морис Бон, Жак Гастон и Брюно де Фальтан (вместе с ним погиб советский авиамеханик Сергей Астахов).

Морис Бон Жак Гастон Брюно де Фальтан Сергей Астахов

Поскольку жизнь Жака Гастона оборвалась в боях за Борисов, этот город сделал немало для почитания его памяти. В 1970 году на празднование 25-летия Победы в Борисов была приглашена проживавшая в Ницце мать летчика мадам Александрин Гастон, которой был оказан сердечный прием. К ее приезду в средней школе № 9, где изучают французский язык, был создан музей полка «Нормандии-Неман», в котором основная экспозиция была посвящена Жаку.

Инициатором создания такого музея была журналистка Лилия Ерусалимчик, автор книги "Помнят те, кому выпало жить", занимавшаяся историей боев, которые вел полк при проведении операции «Багратион», а также розыском могил французских летчиков на территории Белоруссии. Кстати, общественные музеи, посвященные прославленному полку союзников, сражавшемуся против общего врага, созданы и в других городах Александрин Гастон (слева) и Лилия бывшего СССР. Есть музей «Нормандия-Неман и во Ерусалимчик Франции. Воспоминание об эскадрилье «Нормандия»

Слова Е.Долматовского

Музыка М.Фрадкина Я волнуюсь, заслышав французскую речь, Там французские летчики в дождь и туман Вспоминаю далёкие годы. По врагу наносили удары, Я с французом дружил, не забыть наших встреч А советские парни в рядах партизан Там, где Неман несёт свои воды. Воевали в долине Луары.

Припев: В небесах мы летали одних, Мы теряли друзей боевых, Ну а тем, кому выпало жить, Надо помнить о них и дружить.

Что ты делаешь нынче, французский собрат, Где ты ходишь теперь, где летаешь? Не тебя ль окликал я: "Бонжур, комарад!" Отвечал ты мне: "Здравствуй, товарищ!" Мы из фляги одной согревались зимой, Охраняли друг друга в полёте, А потом ты в Париж возвратился домой На подаренном мной самолёте. Припев: Я приеду в Париж, все дома обойду, Под землёю весь город объеду. Из "Нормандии" лётчика там я найду, Мы продолжим былую беседу. Мы за правое дело дрались, камарад, Нам война ненавистна иная. Не поддайся обману, французский собрат, Верность клятве своей сохраняя. Припев:

Эмблема полка Пьер Пуйад Участник боев за Борисов командир полка генерал Леон Кюффо

и Шарль де Голль

Билет лотереи «Нормандия-Неман»

Французская почтовая марка, Памятные медали полка посвященная полку «Нормандия-Неман»

Город

Борисов, дома Открытие мемориальной доски в на ул. Полка «Нормандия-Неман» память о Жаке Гастоне (СШ № 9)

Книги о «Нормандии-Неман»

Леонид АМТИСЛАВСКИЙ «Еврейский мир»

Хранитель нашей памяти

Тем, кто встретил утро 22 июня 20-летним, сегодня уже 85... Сколько осталось их, живых свидетелей и участников Великой Отечественной войны? Каждый из этих людей – не только живая память, но и живая рана, которая не лечится даже могучим лекарем – временем. Время бессильно перед памятью этих дней. Память сердца! И до тех пор, пока бьются сердца тех, кто воевал, эта война, как пепел Клааса, стучит в их сердца. А что остается нам, родившимся поcле войны и знающим о ней из кинофильмов и книг, фотографий и воспоминаний? Не оставаться равнодушными, быть благодарными, достойными их жизни, их подвига и их смерти. Смерти во имя жизни. Их было 258 человек. Военных кино-

Фронтовые кинооператоры С. Школьников, операторов. Они не прятались от пуль и не от- Михаил Посельский и Борис Соколов сиживались в укрытиях. Для того, чтобы от - снять идущие в прорыв батальоны, нужно быть в первых рядах этих батальонов. Нужно быть впереди. Хоть на

пару метров, но впереди. Вражеская пуля не разбирает, что у человека в руках – автомат или кинокамера. Их было 258 – с кинокамерой... И одна задача: донести до нас, до потомков, весь ужас и мужество, проявленное в великой битве со Злом. Сегодня их, как в известной песне, осталось только трое... Три фронтовых кинооператора времен Великой Отечественной на все пять континентов. И один из них здесь, рядом с нами, Михаил Посельский. Живет этот обаятельный человек в маленькой квартире, в которой все стены увешаны фотографиями... Вот бункер Гитлера, вот Кейтель, подписывающий акт о капитуляции, первая бомбежка Москвы, а вот уже развалины Берлина... Кантария водружает флаг над Рейхстагом. Кто запечатлел, кто фотографировал этот момент? Не было тогда такой оптики, которая позволила бы сделать этот кадр с большого расстояния. А это значит, что оператор был рядом. Что оператор тоже пробивался через огневые преграды на крышу. Что он даже отстреливаться не мог – в руках камера... Его не приглашает телевидение на «место встречи», он не сидит в президиумах рядом с активистами и кандидатами, о нем ничего не знают ни американские, ни наши школьники, которым «прививают патриотизм». Он плохо говорит по-английски. Он мог бы многое рассказать... Он даже написал книгу. Только издана эта книга в России... Здесь не нашлось ни спонсоров, ни тех, кого волнует память о миллионах погибших... Мы склоняем голову перед человеком, сохранившим и хранящим нашу общую память. Память о

войне. С первого до последнего дня. С тех пор прошло 65 лет...

СВОЕОБРАЗНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ИЗРАИЛЯ.

В это трудно поверить, но это – факт. Предлагаемая вашему вниманию статья была написана 34 года тому назад!!! Некоторые истины существуют вечно. Эрик Хоффер – американский философ, не еврей, занимался вопросами социальной философии. Он родился в 1902 году и умер в 1983, написав девять книг и получив президентскую медаль Свободы. Его первая книга, «Подлинный верующий», была опубликована в 1951 году и считается классической.

Евреи – своеобразный народ: то, что разрешено другим, евреям запрещено. Другие народы изгоняли тысячи, даже миллионы людей, но проблемы беженцев для них не существовало. Занималась этим Россия, Польша и Чехословакия делали то же самое, Турция вышвырнула миллион греков, а Алжир – миллион французов. Индонезия изгнала Бог знает сколько китайцев – и никто не проронил ни слова по поводу беженцев. Но в случае с Израилем перемещенные арабы стали вечными беженцами. Все настаивают на том, что

Израиль обязан принять назад всех арабов до последнего. Арнольд Тойнби назвал перемещение арабов большим злом, чем все зверства нацистов. Другие страны, победив на поле боя, всегда диктовали условия мира. Но когда побеждал Израиль, он

должен был умолять о мире. Все ожидают, что единственными подлинными христианами в этом мире должны быть евреи. Другие страны, будучи побежденными, выживали и восставали вновь, но если бы Израиль проиграл

войну, он был бы уничтожен полностью. Если в июне прошедшего года Насер оказался бы победителем, он стер бы Израиль с лица Земли, и никто не шевельнул бы и пальцем, чтобы спасти евреев. Никакие обещания помощи евреям, данные любым правительством, включая и наше собственное, не стоят той бумаги, на которой они написаны. Весь мир возмущается, когда погибают люди во Вьетнаме, или когда в Родезии казнят двух негров.

Но когда Гитлер убивал евреев, никто не пытался протестовать. Шведы, которые готовы разорвать дипломатические отношения с Америкой из-за того, что мы делаем во Вьетнаме, не издали ни звука, когда Гитлер уничтожал евреев. Но зато они посылали ему первоклассную железную руду и шарикоподшипники и помогали перевозить войска по железной дороге в Норвегию. Евреи одиноки в этом мире. Если Израилю суждено выстоять, это произойдет только благодаря их

собственным усилиям. Но, тем не менее, именно Израиль является нашим единственным надежным союзником, не выдвигающим никаких предварительных условий. Мы можем рассчитывать на Израиль больше, чем Израиль – на нас. И нужно только попытаться представить себе, что случилось бы, если бы прошлым летом в войне победили арабы и стоящие за их спиной русские, чтобы понять, насколько важным является выживание Израиля для Америки и для Запада в целом. У меня есть предчувствие, которые не оставит меня никогда – то, что происходит с Израилем, то

ожидает и всех нас. Если же Израиль погибнет, уделом нашим станет Катастрофа. Эрик Хоффер, июнь 1968 года. «Лос Анжелес Таймс», 26 мая 1968 года.

Перевод с английского Э. Маркова Хайфа, октябрь 2002 г.

Софья БУДМАН (ГОЙХМАН) Бруклин (США) 28 ноября 2006

Моя Эстер

Я хочу поделиться своими воспоминаниями об Эстер, живущей всегда в моей памяти мнгие десятилетия. Очень не хочется, чтобы моя Эстер, воспоминания о ней, ушли вместе со мной. Моя Эстер была легендарной женщиной. Но сделала она очень много для спасения детей, оставшихся сиротами в страшное военное время.

Преодолев ужасное потрясение, зарятав глубоко в душе неизбывное горе, она спасала нас, меня и мою младшею сестру, ог голодной смерти, приютив нас в своем доме. Сразу же хочу заметить, что помоала она тогда многим нуждающимся – голодным, бездомным, обездоленным войной людям . Но об этом чуть дальше. Немного о Землбекер Эстер (1894 - 1966 гг.) Ней, моей тете Эстер. Просто невозможно найти слов, чтобы описать горе этой женщины: в первый месяц войны она потеряла все, чем жила, что создавала нелегким трудом. Она потеряла своих самых близких родных: мужа Буреха Землбекера, сыновей - 19-летнего Иосю, 13- летнего Хаима; своих братьев - Бориса, Залмена, Мотла Гойхманов; жену брата - мою маму Хаю; шурина - мужа младшей сестры Арона Литвинского. Времени неподвластно стереть из человеческой памяти тот страшный день 5 августа 1941 года. Это случилось спустя две недели после того как оккупанты захватили почти всю Винницкую область - от Днестра до Южного Буга. Уже с самого утра по призыву комендатуры к центру местечка Томашполь начали стекаться толпы украинцев из близлежащих сел. По улицам рыскали полицейские с собаками. Жандармы выгоняли всех евреев из их домов. В центре местечка вещал некий Покиньчереда, назначенный старостой. Он выкрикивал стандартные фразы, обвиняя евреев во всех бедах украинского народа. Ему пытался возразить священник православной церкви Романенко, говоря, что народ невиновен, что даже червям Б-г дарует жизнь. Этим он вызвал еще больший гнев юдофоба. Тут подоспели каратели во главе с эсесовцами. Они окружили выгнанных из домов людей, погнали всех вниз по направлению к мосту на ямпольскую дорогу. Вооруженные винтовками и автоматами эсесовцы хлестали несчастных нагайками, отстававших травили собаками. В той толпе оказалась вся семья тети Эстер: она, ее муж Бурех Землбекер, их 13-летний сын Хаим, ее сестра Доба с 4-летней дочуркой Евой на руках. От удара прикладом винтовки в спину Доба споткнулась, но устояла на ногах. Оглянувшись, увидела свирепое лицо конвоира. Дико вращая глазами, он указал ей на ближайший переулок, снова ткнул прикладом в бок, выкрикивая «шнель, шнель», вытолкнул ее из толпы. Не помня себя от страха, она убежала прочь и очутилась на соседней совсем безлюдной и тихой улице. Трудно сказать, что руководило тем конвоиром... Бурех, заметив все это, шепнул жене: «Ди мини кен зих ун дир бегеен» (эта «служба» может без тебя обойтись») - и тоже вытолкнул ее в ближайший переулок. А людей гнали на кладбище... Могил не копали: обреченных поставили на край глубокого рва и начали «поливать» их свинцом из пулеметов. Затем местные украинцы засыпали расстрелянных землей. Еще долго в тот страшный день далеко вокруг слышны были крики и стоны, еще долго колыхалась над убиенными земля. Ведь многие были только ранены, а некоторых вообще пуля миновала. Так 12-летнего мальчика Мишу Урмана его мама Шейва прикрыла собой, увлекая его в тот страшный ров. Поздней ночью полуживой, задыхаясь, весь в крови он выбрался из могилы, где остались лежать его родители и еще 288 его односельчан. Выползли той ночью из могилы еще две девушки. Двум другим удалось убежать из толпы и спрятаться на самом кладбище. Остальные уже никогда не увидели над собой неба. ... Не знаю, есть ли в мире слова, которыми можно описать горе моей бедной Эстер. Даже спустя много лет содрогалось от горя и боли ее бедное сердце, когда она рассказывала о том страшном дне, когда пришло разрешение раскопать тот страшный ров и перезахоронить погибших. ... Снова далеко вокруг слышны были вопли и рыдания пришедших к месту трагедии. Человеческому воображению невозможно представить то страшное зрелище, которое открылось, когда сняли верхний слой земли... Не каждый, пришедший к тому рву, мог перенести увиденное, многие падали в обморок. Потеряла сознание и моя бедная тетя Эстер. Среди скрюченных обезображенных трупов предстояло найти тела мужа и сына... Труп мужа она опознала по ботинкам, в которых он ушел из дома в то роковое утро, и по отсутствию большого пальца на правой ноге. Для него выкопали могилку с краю, у самого забора, и там захоронили. А сыночка, как и многих других невозможно было опознать... Его останки положили в общую (братскую) могилу. К тому месту тетя Эстер всю оставшуюся жизнь подходила с горькими слезами отчаяния и обиды. Обиды на себя за то, что не смогла, не сохранила, не уберегла жизнь мужа и сыновей. Иосю, ее старшего сына, в первые дни войны прямо со школьной скамьи забрали на войну. И она его больше никогда не видела, не получила ни единой весточки. В конце войны пришло извещение: «Пропал без вести». Где нашла силы эта хрупкая с виду женщина с поседевшей за одну ночь головой, с потемневшим от страшного горя лицом? Как смогла справиться еще с одним ударом, вынести еще одну потерю. Еще

не переставая лились слезы, она еще ощущала тепло детской руки своего сыночка, слышала последние слова мужа; еще стояла перед глазами ужасающая картина перезахоронения, как навалилось новое горе. Еле живая вернулась с нами - мной и моей 10-летней сестрой из неудавшейся эвакуации моя мама с горькой вестью о гибели нашего отца - тетиного младшего брата Залмена. Не успев выплакать свое горе, на второй день после возвращения в Томашполь слегла мама. У нее было очень больное сердце, прибавились необъяснимые боли в животе. Промучившись три недели, она ушла из жизни, а мы с сестрой остались круглыми сиротами... И снова пришлось нашей дорогой Эстер идти на кладбище, выбирать место для могилы. Это случилось 20 октября 1941 года. К тому времени всех оставшихся в живых жителей местечка согнали в гетто на одну улицу, которую окружили колючей проволокой и за пределы которой можно было выходить с разрешения старосты и с желтой звездой на верхней одежде. Меня и сестричку тетя оставила у себя. В доме наших родителей поселился какой-то подонок, всплывший с приходом новых властей. Он даже на порог не пустил меня, когда я пыталась войти в дом, чтобы подобрать хоть какие-нибудь остатки наших вещей, и пригрозил, что донесет на меня в комендатуру, что отец мой был партийным. В слезах я вернулась к тете Эстер, рассказала ей о разговоре. Она только молча погладила меня по голове. В тетином доме прибавилось жильцов: кроме ее младшей сестры Добы с 4-летней дочуркой Евой и нас с сестрой, в трех небольших комнатах поселились еще 8 человек. Во второй, тоже проходной комнате, - тетина золовка Рива с 9-летним сыном Мулей и престарелыми родителями. В передней комнате поселилась вдова с двумя детьми: 9-летним мальчиком Бузей и 14-летней Рахилью, и тихопомешенная Ида, у которой погиб 16-летний сын в том страшном овраге. 13 человек в трех небольших комнатах. В небольшой проходной комнатке, где был земляной пол, под стенкой у окна стояла полуторная железная кровать, на которой мы спали - тетя к окну головой, а я с сестрой у нее в ногах. На узкой деревянной кушетке у противоположной стенки спала тетя Доба с дочуркой. Она всегда ложилась на левый бок, а маленькая Ева лежала между ней и стенкой. Трудно представить сейчас, как мы жили, как выжили, не умерли с голода и холода. Только благодаря трудам и заботам нашей незабвенной мимы Эстер. Она шила. Каким-то образом ей удалось спасти свою швейную машинку, которая тогда была для нас всех «дойной коровой» - нашей кормилицей. Тетя перешивала вещи для нас, а также шила для других, получая за свою работу несколько стаканов кукурузной муки или гороха. Иногда получала деньгами. Тогда покупали полпуда ржаной муки и Доба пекла хлеб. С вечера ставила опару на кислом тесте. На следующий день она вставала еще до рассвета, топила русскую печь, месила в деревянном корыте тесто, на кухонном столе выделывала буханки, накрывала их чистой скатертью - давала тесту подойти, затем длинной кочергой выгребала жар и деревянной лопатой сажала буханки в печь. Иногда пекла тонкие лепешки, которыми кормила всех нас - детвору. Еще до сих пор ощущаю особый вкус свежей хрустящей корочки... Та первая оккупационная зима была очень холодной и снежной. Жителей гетто, даже детей и подростков, выгоняли на принудительные работы - на расчистку дорог. В один из таких дней всех погнали на 8-й километр узкоколейной железной дороги очищать от снега железнодорожное полотно. Было пасмурно и очень холодно. Одеты мы были совсем легко, почти босые. Казалось - замёрзнем. К счастью, поблизости ночью сгорело какое-то строение. Добравшись до пепелища, разгребли свалившиеся стены и нашли еще теплые кирпичи. Возвращались в свои жилища темной ночью, а на утро староста снова стучал в окна, выгоняя всех на работу. Труднее всех приходилось тете Эстер. Сидя вечером у коптилки, она заканчивала шитье, чтобы за него получить продукты и накормить нас - ее семью... Помогала моя добрая тетя не только своим родным. Она всегда находила возможность накормить голодного ребенка или взрослого, делясь последним куском, всем, что было на тот момент в доме. А таких становилось все больше. Это были «счастливчики», которым удалось бежать из Печоры, страшного концлагеря, расположенного в живописной местности на берегу Южного Буга, неподалеку от города Тульчин, куда согнали все еврейское население из городов и местечек Винничины и Бессарабии, в которых расположились немецкие части. В Томашполе были румыны, они лояльнее относились к евреям: их согнали за колючую проволоку - в гетто. В доме тети Эстер беглецы находили еду, возможность переночевать в тепле. Невозможно восстановить в памяти всех, кому помогала моя тетя, кого она поддерживала в трудную минуту, кто побывал в ее доме. Все же несколько человек я хорошо запомнила. Как сейчас вижу: за небольшим столиком в тетиной комнате сидят трое - еще молодая миловидная, несмотря на страшную худобу, женщина, напротив - две девушки-погодки с кукольными личиками и копной темно-каштановых

вьющихся волос. Обе девочки жадно едят, а женщина, умиляясь, смотрит на них. На вопрос, почему она не ест, она ответила, что сегодня постится. Этот «пост» был ради того, чтобы дети поели. Или белобрысого голубоглазого подростка. Его накормили, кое-как одели, он переночевал в тетином доме. Утром чуть свет его вывели переулками за пределы гетто. Трудно и больно вспоминать о тех страшных годах. С каждой проезжающей машины в любое время могла прозвучать автоматная очередь. Особенно стало страшно, когда ранней весной 1944 года под натиском Красной Армии началось отступление немцев. Чтобы удобнее было удирать, снесли проволочное ограждение, и мимо притаившихся домиков гетто сплошным потоком покатились на запад отступающие немецкие войска. ... Вереницу машин с притушенными фарами хорошо было видно с чердачного окошка тетиного дома, где я с подружкой прятались от немцев. Некоторые машины, свернув на обочину, остановились. Спрыгнувшие на землю солдаты стучали в окна и двери домов, пытаясь найти там еду и ночлег. Увы, не тут-то было. Едой в обычном понимании этого слова тут давно не пахло, да и грабить было нечего. Каждый дом был битком набит своими. Рванув незатейливо закрытую на крючок дверь, солдаты ворвались в тетин дом. Увидев седовласых стариков, плачущих детей и перепуганных женщин, произносили слова, которые запомнились навсегда: «Ферфлюхте юде»... Так мы дожили до последнего дня оккупации. Но и после освобождения моя добрая миме Эстер еще долгие годы заботилась, опекала, поддерживала нас. Еще 10 долгих послевоенных трудных лет мы прожили под ее гостеприимным кровом. К ней я не раз прибегала в слезах, когда не ладилось в семье. И всегда уходила успокоенная и ободренная. Тетя Эстер работала в пошивочной артели, а придя домой, вновь садилась за свою старую швейную машинку. Хорошо помню ее слова: «Большой грех в протянутую руку вместо хлеба положить камень». Опекала жившую по соседству старушку, немного позже - парализованную женщину. Доброта и отзывчивость в сердце моей тети Эстер не исчерпались до ее последнего дня. Она почти не владела ни украинским, ни русским языками. Идиш и иврит знала хорошо. Многие годы выписывала журнал «Советиш Геймланд», прочитывала его от корки до корки, затем пересказывала нам. Рассказывала тетя Эстер и о царице Эстер, спасшей еврейский народ от злого Амана. Моя незабвенная тетя Эстер Землбекер прожила 72 года. 31 августа 1966 года скончалась от сердечного приступа. Умерла без квалифицированной медицинской помощи, хотя мы, я и моя сестра, работавшая тогда в райбольнице, делали все, чтобы она не ушла так скоро в мир иной. Не было в местечке тогда специалиста-кардиолога, не было нужных медикаментов. Похоронена тетя Эстер на кладбище поселка Томашполь Винницкой области, где покоятся ее родители, муж и сын

В конце ноября 2006 года, в Мельбурне, в возрасте 95 лет умерла Елена Рудская – праведник мира. Во время войны в оккупированом фашистами городе Станиславе (Украина) она спасла еврейскую девочку Амелию Вайсман. После войны Амелия, выйдя замуж переехала в Австралию. Вместе с ней приехала в Австралию и Елена Рудская.

Ананий Гильберг Бруклин, США

Переселенное местечко Родился я 26 ноября 1926 года в маленьком местечке Бершадь Винницкой области. Юмористы еще называют местечко Беркоград, так как жили до войны здесь почти одни евреи – Мошко, Гершко, Берко… Говорили все на идиш, даже украинцы, которых было здесь не так уж много. Трудились евреи вместе с украинцами в сапожных, портняжных и других мастерких. Была в Бершади еврейская средняя школа, где все предметы преподавали на идиш. Изучали мы также украинский, русский и немецкие языки. Украинцы и многие евреи учились в украинской школе. Жили дружно. По воскресным дням гудел базар продуктовый и скотный. Крестьяне приносили свои продукты, чистые без химикатов. Одни продавали – другие покупали, и все были довольны. Интересно было послушать как идет торговля: -У скильки вы хочете за цей синяк? -Бога битейтеся! Якый же це синяк? Дывиться, яка курка жырна…

И все было бы хорошо, если было б где приложить свои трудовые руки и умные головы: маленький спиртзавод, сахарный завод, аптека, магазин, больница – вот и все на 6-8 тысяч жителей местечка. При советской власти появилась мебельная фабрика, МТС – станция для ремонта тракторов. Вот почему и жили здесь ремесленники: сапожники, портные, стекольщики, столяры и плотники, кузнецы, жестянщики… Воду носили из колодца, топили дровами, торфом, лузгой от семечек, соломой. Транспорт – лошадь, запряженная в повозку. Ближайшая станция в пяти километрах от местечка. Узкоколейная железная дорога: вагончики, похожие на современную детскую железную дорогу. Один общественный туалет на все местечко. У одних выгребные ямы, у других – ведро в сарае. Семья наша большая – семеро детей, 5 мальчиков и две девочки. Отец, Абрам Тунович, портняжничал. Несмотря на свое начальное образование, свободно говорил, читал и писал на идиш, русском, украинском. Знал хибру. Еврейские традиции соблюдал в меру возможности. В субботу трудился в артели, выходных в субботу не было; Работал, как вол, а платили гроши. Экономить имея только зарплату, было невозможно и поэтому приходилось работать и дома, ночью при керосиновой лампе, а за это тоже платили налоги. Жили бедно, часто и на хлеб не хватало. Очереди за всем: за мылом, за керосином, за селедкой… 22 июня 1941 года по радио выступил министр иностранных дел СССР Молотов и объявил о том, что фашистская Германия напала на Советский Союз. Первые бомбы, первые жертвы. Через местечко шли отступающие наши войска. Лошади таскали пушки, машины – полуторки везли солдат. Маленькие танки. Нам, мальчишкам, было интересно. Ведь мы никогда не видели настоящие танки, пушки, столько солдат. Женщины плакади, глядя на измученных, раненых солдат. Выносили фрукты, еду. Ведь у каждой кто-то был уже на фронте. Немецкие самолеты нагло бороздили небо, наши зенитки встречали их огнем, но не доставали на такой высоте. Эвакуироваться не было никакой возможности, тем более, что отец не верил советской пропаганде и твердил: «Немцы – культурная нация, мы не коммунисты и бояться нам нечего». По возрасту и болезни он имел отстрочку до 10 августа, а в конце июля фашисты уже были в местечке. Только самый старший брат эвакуировался с военкоматом, так как 1925 год подлежал эвакуации – резерв армии. Он прошел от Бершади до Берлина. Освобождал Европу. Первыми вошли в местечко чехословаки, венгры, румыны, потом войска в одежде мышиного цвета – немцы. Они были на велосипедах, мотоциклах, машинах, лошадях. Орали, играли на губных гармошках. Прошло немного времени и начались ужасы оккупации. Всех евреев переселили в гетто. На дверях – списки жильцов, шестиконечные звезды на одежде. Начался сбор ценных вещей, золота и серебра. За невыполнение этого приказа – расстрел. Первая жертва – наша соседка Лиза Донская. Её застрелил украинский полицай за выход из гетто. Правда, немцы были у нас недолго. Их место заняли румыны. Настала осень. В Бершадь пригнали этапом евреев из Бессарабии, Буковины, Молдавии и других областей Украины. Маленькие домишки превратились в бараки. В нашем доме набилось человек 20. Напротив нашего дома – была бывшая районная редакция «Социалистычным шляхом». Каждый день оттуда выносили десятки трупов. Умирали от голода, холода и болезней. Сыпной тиф, дизентирия, воспаление легких косили людей. Вши заедали грязных, немытых людей. Зима 1941 года была лютая, топить нечем было. Мертвых складывали, как дрова, и возили на кладбище. Где кое-как разбивали мерзлую землю и присыпали, как могли, и часто деревенские пастушки шастали по кладбищу и выдирали у покойников золотые зубы. Очень часто оккупанты останавливали завшивленных людей, раздевали их прямо на улице и бросали их одежду в огонь, чтобы не распространять тиф, а люди гибли от холода. За 960 дней, что длилась оккупация, десятки тысяч евреев нашли свое пристанище на еврейском кладбище, и вряд ли кто сумеет посчитать число погибших. Начали брать на работу в Николаев. Поймали и меня. Я был страшно худой и казался моложе 16-ти лет. Румынский комендант подошел ко мне: -А ты что тут делаешь? – И плеткой по голове и пинком выгнал со строя. Это спасло меня. Из Николаева никто не вернулся. Другой раз взяли меня на работу в село Варваровку. Строили мост через реку Буг. Мне удалось бежать. Скрывался в сараях, конюшнях, пока добрался до села Чапаевка. Там встретил меня староста села Федор Червоношапка. Он хорошо знал нашу семью. Папа шил ему одежду. Почти месяц прожил у него, потом прятался в селе Колосиевка у Павла Рудя. Дома уже не надеялись меня увидеть. Нужно сказать, что, выжила наша семья благодаря украинцам близлежащих сел, которые были клиентами отца:

Павло Рудь, его жена Вера, сыновья Василий и Сергей, дочка Лида, которые рискуя жизнью, приносили нам продукты. Мы, дети, выбирались из гетто, чтобы обменять вещи на продукты. На полях собирали мерзлую свеклу, кукурузу. Огонь добывали первобытным способом – прикладывали коноплю к камню и стучали железом по нему. Потом от дома к дому передавали угольки. 14 марта 1944 года в местечко вошли партизаны – пешие, на лошадях. Был даже один танк. На шапках – красные ленточки. Снега уже не было, но земля еще была подморожена. Я выбежал босой встречать освободителей. Днем пошли регулярные войска. Прошло немного времени, и мы получили 16 треугольников военной почты от старшего брата Анатолия, который ушел в 41-ом году. Отца взяли в трудармию. Шил одежду для фронтовиков. Я добровольно ушел на фронт и до 1950 года был в армии. В годы перестройки опустело наше местечко. Разбежались кто куда – в Израиль, Америку, Германию, Австралию. Не слышна больше в нашем местечке еврейская речь. Только кладбище напоминает прежнее местечко. Тысячи знакомых лиц и фамилий на могильных памятниках. Кажется, что местечко еще есть, но оно просто переселилось.

Евреев «поздравили» с Холкостом В Одессе зафиксирован третий за последние дни случай осквернения еврейских памятников и историко-культурных объектов. Как сообщил представитель одной из еврейских общин, злоумышленники нарисовали свастику и слова «С праздником Холокоста» на мемориальной доске, установленной на доме №44/46 по улице Ришельевской. Памятный знак посвящен врачу, публицисту и общественному деятелю Леону Пинскеру. Как заявил на встрече с журналистами заместитель УМВД Украины по Одесской области Дмитрий Фучеджи,, «по фактам

осквернения памятников возбуждено уголовноу дело, согласно ст. 296 УК Украины. Это –кощунство, тем более в Одессе, где живут представители 130 национальностей. Раскрыть преступление по осквернению ммемориала жертвам нацизма и могил на Третьем еврейском кладбище – дело чести для одесской милиции. Сейчас по этому делу работает оперативно-следственная группа». По словам Фучиджи, подобное преступление было совершено 20 апреля минувшего года – день рождения Гитлера. Злоумышленник был задержан, однако прокуратура не усмотрла в его действиях состава преступления. Поэтому вандал привлечен только к административной ответственности – за мелкое хулиганство. За последние дни в Одессе были осквернены Мемориал жертвам нацизма, расположенный на люстдорфской дороге, и около полутысячи могил на Третьем еврейском кладбище. Справка. Леон Пинскер родился в Одессе, окончил местный Ришельевский лицей и медицинский факультет Московского университета. Работал в госпитале во время Крымской компании. Был потрясен еврейскими погромами 1881 года и равнодушным отношением к ним рассийской интеллигенции. Написал книгу «Автоэмансипация», ув которой высказал мнение о необходимости «самоосвобождения» евреев и создания собственного государства. Позже возглавил общество «Монтефиоре», помогавшее евреям, поселившимся в палестинских колониях. Умер в Одессе в 1891 году. Как отмечают историки, смертью этого человека «завершилась целая эпоха в еврейском движении за национальное возрождение». В 1934 году прах Пинскера перезахоронен в Иерусалиме. Посольство США выражает обеспокоенность сообщениями об осквернении многих могил и памятников на еврейском кладбище в Одессе, где покоятся тысячи жертв Холокоста. «Эти акты движимого ненавистью вандализма отвратительны и не должны иметь места в таком толерантном обществе, как украинское», подчеркивается в сообщении Посольства США. В тоже время посольство одобряет действия мэра Одессы Эдуарда Гурвица в отношении восстановительных работ на кладбище и призывает город Одессу принять меры для недопущения подобных случаев в будущем.

Х. ЛУХТ США

Поминальная молитва В солнечное утро 17 сентября 2006 года в Мемориальном парке Холокоста в Бруклине, у камня Памяти жертв Староконстантинова и Острополя, в печальный йорцайт собрались земляки. Лидер Землячества Исаак Вайншельбойм во вступительном слове сказал: – 65 лет мы несем нашу боль. Такие раны не заживают. События последних лет обрушили на цивилизованный мир кровавое напоминание о том, что он неадекватно отреагировал на жуткое преступление германского нацизма и его пособников. Трагедия 11 сентября началась с нацистского варварства, с преследования евреев после прихода Гитлера к власти, после Хрустальной ночи, после

Варшавского гетто, Бабьего Яpa, уничтожения староконстантиновских евреев под Поповецким лесом. Мир отвернулся от евреев. Это хорошо понял Сталин, который пытался завершить Холокост. Это хорошо усвоили нынешние гитлеры и сталины – исламские фашисты. Поэтому теракт в лондонском метро, парижские погромы – уже не кровавые эпизоды, а явление. Но если мир хочет предотвратить террор, он должен понять что вовремя не поставил заслон человеконенавистничеству. Истоки этого явления в начале Холокоста. Мы помним не только наших родных и близких, сгоревших в огне Катастрофы, но никогда не забудем и тех мужественных людей, которые, рискуя жизнью, спасали евреев от гибели. Наш народ нарек этих благородных людей Праведниками мира. Такими Праведниками в Старокостантинове были учителя украинской школы сестры Валентина и Галина ЧЕНЦОВЫ, которые спасли от гибели Аделю Пармит и ее сестру и маленьких сестер Гладштейн. Участники встречи горячо приветствовали сына Праведницы мира Валентины Ченцовой, писателя и журналиста Льва Хмельковского. Его взволнованный рассказ о спасении сестер Гладштейн и об их послевоенной дружбе произвел неизгладимое впечатление. Лев Хмельковский убежден, что поступок его матери станет нормой в отношениях между народами. Почтить память земляков приехали из Бостона известный доктор Руфа Брудная с мужем – талантливым педагогом и поэтом, узником Джуринского гетто Семеном Рудяком. Он прочел свое стихотворение, прозвучавшее, как Поминальная молитва.

РОВ Меня здесь нет, За шесть десятков лет И сын мой не боится враже- В том страшном декабре Я изменился сам. ского дула. Не я снимал над рвом И понял многое и многое усвоил. Я больше голым в яму не Свою одежду. И ненависть свою удвоил к палачам. пойду, И не меня, и не моих сестер А к роду своему любовь свою утроил. Умру в борьбе, и сын умрет Толкали нелюди штыками Я не кляну судьбу в бою. В эту бездну. И рук не опустил. А всем нашим врагам грядет МАПУЛА.

КРЕПОСТЬ НАД БЕЗДНОЙ

Проект «Я – блуждающий ребенок» – уроки на тему подпольной детской литературы в концлагере Терезин, 1941 –1945. Это первая публикация в Интернете стихов детей из концлагеря Терезин на русском языке. Она предваряет выход издания второго из четырех томов под общим названием «Крепость над Бездной». Первый вышел в 2003 г. в издательстве «Мосты культуры», и был посвящен дневникам узников Терезина, второй, «Я – блуждающий ребенок», освещает жизнь и творчество детей.1 Автор проекта – писатель и историк Елена Макарова. В данном случае мы употребляем слово «проект» не зря, так как в нем, кроме Е.Макаровой, принял участие Сергей Макаров и известная поэтесса Инна Лиснянская. Стихи детей концлагеря Терезин публикуются в ее переводах. Мы выражаем благодарность Музею Яд Вашем и мемориалу «Бейт-Терезин» (Израиль), Мемориалу Терезин и Еврейскому музею Праги (Чехия), за предоставленные материалы. Елена Макарова

3)ТЕРЕЗИН Военный городок Терезинштадт (по-чешски – Терезин) был построен в конце XVIII века. Он был назван в честь императрицы Марии-Терезии и предназначался для защиты габсбургской империи от нападений с запада. Фортификационные сооружения, опоясывающие Терезин, имели форму восьмиконечной звезды, по границам которой протекали реки Эльба и Эгер. Перед Второй мировой войной город был населен небольшим гарнизоном и малочисленным гражданским населением: во время переписи 1930 года в городе проживал 7.181 человек. Наверное, единственным выдающимся событием в истории Терезина было заточение в местную тюрьму, так называемую Малую крепость, сербского студента Гаврилы Принципа, совершившего в 1914 году покушение на эрцгерцога Фердинанда. В марте 1939 года этот тихий бастион был захвачен немецкой армией, наступавшей на Прагу. Было решено превратить город в еврейское гетто. Историки по сей день спорят, как называть Терезин: гетто, пересыльный лагерь или концлагерь. “Наш лагерь был рассчитан на смерть, – рассказывает бывший заключенный Йозеф Мануэль, – и при этом организован для жизни. Этакий мутант, с головой убийцы и телом жертвы. Фашистская голова давала приказы еврейскому телу, а оно, в свою очередь, должно было найти такую форму существования, которая позволила бы ему выжить. В этом-то и состоял весь абсурд… Евреи были весьма талантливы и смогли продержаться сравнительно долго” . 24 ноября 1941 года в Терезин прибыл первый транспорт с заключенными – “строительная бригада” AK I. Ей было поручено подготовить город к приему транспортов. 30 ноября начали приходить составы из Протектората, с каждым прибывало около тысячи человек. 4 декабря в Терезин приехала вторая “строительная бригада”, транспорт AK II. В тот же день из Праги было депортировано и еврейское руководство – сионисты, занявшие ключевые посты в руководстве терезинского лагеря. Условия, в которых заключенным пришлось проживать первые полтора года существования гетто, были крайне тяжелыми, – прежде всего, в силу немыслимой перенаселенности города. Из 152 тысяч заключенных, прошедших через Терезин, 35 тысяч умерли в лагере от болезней и истощения. Сентябрь 1942 года отмечен двумя трагическими рекордами: наивысшая смертность (до 156 человек в день) и наивысшая плотность населения: в городке находился 58491 заключенный, что почти вдесятеро превышало его вместительную способность.

В январе 1942 года правитель Протектората, обергруппенфюрер СС Гейдрих, объявил о превращении Терезинштадта в еврейское гетто для стариков, инвалидов и героев Первой мировой войны из Австрии и Германии. Летом 1942 года лагерь начал принимать транспорты из этих стран, а также из Голландии и Дании. При “очистке” городов и областей, по особому распоряжению оберштурмбанфюрера СС Эйхмана, в Терезин направлялись евреи – государственные деятели, военные и артисты, а также пациенты еврейских больниц из Берлина и Вены – калеки, слепые, глухонемые, душевнобольные – те, кого не успели уничтожить по программе эвтаназии . Практически сразу по основании гетто нацисты задействовали и другой маршрут: из Терезина – в лагеря уничтожения. Терезин превратился в своего рода узловую станцию: те, кому повезло, пережидали там какое-то время, иногда больше двух лет, но многих депортировали через несколько дней или недель. В 1942 году тысячные транспорты ушли в Треблинку, Ригу, Тростинец, Минск, Замощь, Раасику и пр.; затем, с конца октября 1942 года, – в Освенцим-Биркенау. Адольф Эйхман назвал Терезин “маленьким сионистским экспериментом для будущего еврейского государства». Для проведения эксперимента Эйхман учредил в городе, «подаренном» евреям самим фюрером, еврейское самоуправление. Этот «подарок» был на самом деле огромной мистификацией, скрывающей массовые убийства. В Терезине в 1943-1945 г.г. побывало несколько комиссий Международного Красного Креста. Перед каждой комиссией заключенные по приказу эсэсовской комендатуры проводили «приукрашивание»: снималась колючая проволока, воздвигались «кафе» и «магазины», детям раздавали бутерброды, красивые девушки с песнями шли на работу. Делегаты МКК уезжали в полном восторге, так и не узнав страшной истины о голоде, эпидемиях, депортациях. Впоследствии, ободренные успехом фашисты запечатлели эту «потемкинскую деревню» на пленку создав фильм о счастливой жизни евреев под Гитлером. Город управлялся Советом старейшин, в нем действовали правоохранительная служба (суд и тюрьма), медицинская служба (больницы, амбулатории и изоляторы), отделение связи, банк, общепит (столовые и кухни), в нем проводились иудейские и христианские богослужения, было и своего рода «министерство культуры и спорта» (так наз. «Отдела досуга»), которое проводило множество мероприятий, от театральных постановок до футбольных матчей. Однако все эти институты, во главе с Советом старейшин, подчинялись “голове” – немецкому командованию, ни одно мероприятие не могло быть проведено без визы комендатуры. Отбор на депортацию тоже проводился еврейским начальством. Заключенные, попавшие в транспортные списки, имели право подать “рекламацию” – просьбу об освобождении от депортации «в Польшу». В качестве доводов осужденные приводили разнообразные обстоятельства – состояние здоровья, ответственная должность, личное знакомство с нацистскими начальниками. Нередко от отправки спасала протекция в Совете старейшин – однако всегда ценой депортации другого заключенного из “запасного” списка. С осени 1943 года все транспорты из Терезина выдавались за “рабочие”. В сентябре 1944 года в Терезине было объявлено о строительстве “нового рабочего лагеря в районе Дрездена”. Были отобраны работоспособные мужчины, затем за ними (часто добровольно) отправились их жены, дети и старики. Сентябрь-октябрь 1944 года – пик терезинской трагедии. 11 транспортов увезли в Освенцим-Биркенау почти 20 тысяч человек. Знали ли заключенные об уготованной им судьбе? Несомненно одно: даже если они и догадывались о массовом убийстве, то все равно старались уговорить себя: «со мной этого не случится». Например, по рассказам Хильды Хан, ее начальник за два дня до отправки на восток вручил ей на хранение прощальное письмо, адресованное родственникам в Америку, где было написано, что через 48 часов его не будет на свете, – и пошел к дантисту лечить зуб. Начальник, как и все руководящее звено лагеря, знал, что происходит в Освенциме, однако скрывал это ото всех, и, в первую очередь, от самого себя. В ноябре 1944 года газовые камеры Освенцима были взорваны. Депортация из Терезина прекратилась. Теперь в него стали прибывать транспорты из Протектората и Словакии, а позже, в апреле, пешие «походы смерти» из концлагерей, опустошаемых СС по мере приближения линии фронта. За последние недели войны в Терезин было доставлено 15.375 тифозных, туберкулезных, умирающих от голода людей. Медицинский персонал гетто бросился на борьбу с эпидемией. 8 мая 1945 года Терезин был освобожден войсками третьей танковой дивизии под командованием генерала Рыбалко. Борьба с эпидемией, унесшей более полутора тысяч жизней, завершилась в середине июня.

2. ДЕТИ

Всего в Терезине было более 10500 детей младше 15 лет и около 2000 младше 18 лет. Из 12500 детей выжило около 1000. Детские дома располагались в тринадцати зданиях. В каждом здании размещалось от 200 до 300 человек, на одну комнату приходилось от пятнадцати до сорока детей. При каждом детском доме был изолятор, врач, медсестры и другой вспомогательный персонал. Каждая комната (иногда две) считалась самостоятельным «детдомом» со своими воспитателями и вожатыми. Учить детей было запрещено. В «ситуации постоянной временности» невозможно дать детям формальное образование, - писал в Терезине профессор-античник из Праги М.Адлер, - но можно научить учиться. «Новый стиль образования через самостоятельную работу содержит в себе зародыш школы будущего», – говорил он. Никакой практической выгоды педагогическая деятельность не приносила: ни прибавки к пайку, ни улучшение жилья, ни освобождения от транспорта. «Воспитательницы работают круглосуточно, - писал в отчете заключенный Ф.Штекльмахер. – Каждую третью неделю у них ночное дежурство… Встают к больным детям в среднем по пять раз за ночь… Те, с кем я беседовал, объясняют это любовью к детям, - то есть – чистый идеализм». В Терезине с детьми работали призванные. Три года оккупации и время, проведенное а Терезине, сделали из детей философов. Неотступная мысль о смерти, даже если она не допускалась сознанием, терзала исподволь, и дети задавались вопросами, на решение которых обычно уходит вся жизнь. В стихотворении Франтишка Баса «Садик», кажется, нет особой философии, всего лишь щемящее чувство расставания с жизнью. Но, если вдуматься, то мы увидим, что это стихотворение – притча о невозможности постичь это мир. Человек – это нераскрытый бутон. В момент, когда он готов раскрыться, у него отбирается жизнь.

Садик Вот он садик аленький. И похож мальчонка Пахнут розы робко. На бутончик ранний. Ходит мальчик маленький Лишь бутон раскроется – Узенькою тропкой. Мальчика не станет».

Дети постоянно решали этические проблемы; им так хотелось, чтобы мир подобрел, чтобы человек – «венец творения» – проявил милосердие если не к врагам своим, то хотя бы к ближним. В журнале «Рим Рим Рим» опубликован рассказ «Нужда и богатство», подписанный Гидотом Палко (к сожалению, настоящее имя мальчика неизвестно). «Большой город был поделен на две части. В первой жили в прекрасных домах богатые люди, а во второй, в деревянных хибарах, бедные. В богатой части жил очень обеспеченный врач. Однажды пришлось ему проходить по другой стороне города, и увидел он там страшную нужду и болезни. Вернувшись домой, он стал размышлять о болезнях, которые распространились в среде бедняков. И пришел к выводу, что он мог бы их спасти на свои деньги. Он снял небольшой деревянный домик в бедной части города и устроил там ординаторскую. На следующий день он пошел осматривать больных. Бедняки так обрадовались доктору! А он отдавал все силы на лечение и ничего за это не брал. Число больных резко сократилось. Однако когда доктору понадобилось докупить лекарств, выяснилось, что у него уже почти нет денег. Тем не менее, видя, что его работа приносит хорошие плоды, он не пал духом и накупил лекарств на последние деньги. Когда и последние лекарства вышли, он, не найдя другого выхода, пошел работать на завод. На что-то ж надо было ему жить! Больных снова стало больше, и он решил голодать, чтобы сэкономить на лекарства. По несчастью он получил смертельную травму на заводе. Начальник велел рабочим отнести его в его коморку и тут же забыл о нем. Вся беднота ходила его навещать, все старались ему помочь, но не могли. Они видели, что он при смерти. Умирая, он сказал: «Познал я нужду и богатство». Или вот размышления в дневнике четырнадцатилетней девочки: «Бог, искусство, красота, добро – сегодня все это так далеко от нас. Наверное, пройдут сотни или тысячи лет, пока эти понятия настолько в нас укоренятся, что мы будем думать о них так, как сегодня думаем о вещах насущных – заработке, пище и т.п. …Имеет ли жизнь смысл сама по себе? Не человек ли призван наполнить ее смыслом»?

3. ПОДПОЛЬНЫЕ ЖУРНАЛЫ

Практически все журналы, выпускаемые в детских домах, сохранились. Наиболее известные – «Ведем» (Мы ведем), 700 стр., «Камарад» (Товарищ), 350 стр., «Новости» (L 417, комната №10), «Рим Рим Рим» (Мир Мир Мир), 332 стр., «Нешарим» (Орлы), 120 стр., «БОНАКО» (Бордель на Колесах), 112 стр., «Отчизна», 62 стр., «Голос чердака» (Q 306), 48 стр. Отправляясь на транспорт, люди забирали с собой личные вещи, и таким образом пропало много документов. Журнал – дело общественное, он передавался из рук в руки. Например, «Ведем» был спрятан в кузнице, где работал отец одного из авторов, «БОНАКО» сберегла воспитательница Гертруда Секанинова, и т.д. Журналы делались по примеру «настоящих», с тематическими рубриками, романами с продолжением, статьями на злобу дня, кроссвордами, иллюстрациями, - словом, это были полноценные издания, разве что в единственном экземпляре. Из номера в номер публиковались захватывающие приключенческие романы, в них герои совершали путешествия в Индию и Гренландию, в Аргентину и Африку. В лице своих героев они защищали обиженных, боролись за справедливость и из жертв становились победителями. Миша Краус, один из авторов «Камарада», объяснил причину возникновения журнала так: «Скорее всего, мы последовали примеру других детских домов. «Камарад» был гигантским предприятием, которое всех вовлекало в работу, возбуждало творческую энергию и помогало выплескивать на бумагу все эмоции, преодолевать раздражение, которое в нас накапливалось». А вот что сказала воспитательница Гертруда Секанинова о журнале «БОНАКО»: «У девочек должно было быть занятие, в котором могут участвовать все, причем такое, которое имеет продолжение. В ситуации, когда каждый день грозит гибелью, заинтересованность в общем деле укрепляет дух: мы не сдадимся, мы будем продолжать, во что бы то ни стало. Оптимизм был необходим, причем не заоблачный, мол, сейчас плохо, но когда-то, где-то будет лучше. Нет. Нужно было видеть, что происходит на самом деле – и при этом верить, что есть выход и все еще можно изменить». В работе принимала участие вся комната. Но душой всего был, разумеется, главный редактор. Вот как описывает свою работу Иван Полак (1929-1944): «Наверняка дома все вы читали в периодике статьи о том, как делается журнал; <…> я решил написать об этом. Разница в том, что дома выпуск журнала проходил через разные инстанции, путешествовал по редакциям, типографиям и прочим местам. «Камарад» рождается на моих нарах. Дома мы извели бы уйму бумаги и красок, нам понадобилась бы пишущая машинка и т.д. – а мне для «Камарада» нужно 2 листа бумаги, чернила, ручка, перо и акварельные краски. Но оставим процесс подготовки и обратимся к выпуску «Камарада». Выделим три этапа: 1) поиски бумаги и пишущих средств, 2) поиски материала и 3) переписывание в номер. 1)Нахождение бумаги и принадлежностей для письма – одна из наитруднейших задач. Главное – бумага. На первые номера бумагу подарил Шулька, на третий номер я у него ее вымогал, на четвертый он тоже дал – но в последний раз. На пятый номер я нашел приличную бумагу у себя в папке, но на шестой ее не хватило. В конце концов, я нашел бумагу, но она оказалась очень сухой и всасывает в себя чернила, как пиявка. На 7-й и 8-й подарил бумагу Хан, очень хорошую. Кругом-бегом мне хватит бумаги еще на 4 номера. Шулина одолжил авторучку, у которой есть существенный недостаток, что видно по моим пальцам – она течет… Камчус одолжил ластик, но и тот не без причуд – постоянно от меня прячется, и я нахожу его то на полу, то у Гротта в койке. Акварельные краски дал Бейк, а кисточка осталась от Мишкуса . Недавно я обнаружил у отца треугольник и тотчас его прикарманил. Карандашей полно, кто бы ни нашел карандаш, жертвует его мне со словами: «Дарю «Камараду»». Больше мне ничего не нужно, разве что пару больших листов для эскизов, да, чуть не забыл про цветные карандаши, мне их подарил Лекнер. И теперь я нуждаюсь лишь в одном – в тишине для переписывания. Но об этом в рубрике «Переписывание». 2) Сбор материала – второй и очень утомительный этап. Уже на следующий день после выпуска я выступаю с призывом: «Гоните статьи, нет материалов на следующий номер!» И вот приходит

воскресение, а у меня пустая папка. Снова взываю к народу: «Плохо! Не будете писать – «Камарад» в пятницу не выйдет». В результате как обычно к бумаге склоняется Мыдлайс и своей слоновой лапой шкрябает душещипательный рассказ о каком-нибудь неудачнике. Он пишет на туалетной бумаге жутким почерком, стоит взглянуть на его каракули, и уже голова раскалывается. И тут являются Шулина с Круцей (следует отметить, что Шулина исправляется, а позорник-Круца вообще перестал писать). Хуже всего работать с Томашем. Чтобы заполучить от него «Историю Дома», а именно она нужна мне позарез, я должен исчерпать весь запас слов. Отъезд Мишкуса – ужасная утрата для журнала, он был единственным, кто все сдавал вовремя. Получить в срок материалы от Шупайды, Пугала, Марцела, Гансистов, Фельдмуша, Солнышка или Фрединки – чудо невероятное. Уставлюсь – и глазам своим не верю. От Бейка – то вообще ничего, то гора. Некоторые ленивцы (напр., Мыдлайс, Пепечек и пр.) божатся, что им не на чем писать, а на самом деле они просто вымогают у меня бумагу. Заявляю: свою бумагу я больше никому не даю. 3) Переписывание – последний и самый трудоемкий этап выпуска. Поведаю вам о муках и страданиях, которые я при этом испытываю, и, кто знает, может и выжму из вас хоть каплю сочувствия. До того, как к этому перейти, еще раз напомню, что «Камарад» обязан выйти в пятницу, и что это для меня связано с большими трудностями. Ладно, начнем: В воскресение (раньше по понедельникам) я устраиваюсь поудобнее на нарах, достаю из глубины полки папку с материалами, картон, коробку с карандашами, акварельные краски, воду и т.д. Весь этот свинарник выглядит весьма живописно; в центре сижу я с пером и бумагой на коленях. Зрелище это, если понаблюдать его с близкого расстояния, способно вывести из себя самого раздобрейшего вожатого. Ладно, поскольку уже от одного этого описания вам стало плохо, то продолжу. Беру два листа, складываю их и режу пополам. Беру карандаш и по «сердечному» шаблону вычерчиваю на титульной странице сердце. Подписываю: «Еженедельный журнал, номер XV». Протираю ластиком и обвожу снова, чтобы все было all right. Потом переворачиваю будущий журнал, и на обратной стороне рисую «Зандлужандо». При этом меня трясет от злости, поскольку любопытные домочадцы во все суют свой нос и не дают работать. Первый и главный мучитель – Гонза Корец. Он взирает на меня свысока, стоит ощутить его хладнокровный взгляд, как из моих рук вылетает картон – и прямо Круце по голове. Второй главный мучитель, выдающийся подлец и злоумышленник – Мыдлайс, он постоянно бросает косые взгляды на мой «гешефт». Есть и другие мучители, рангом ниже. Но надо продолжать дальше. Я дорисовываю Зандлужандло, открываю краски, беру кисть, тряпку и начинаю раскрашивать. Я смешиваю краски до тех пор, пока не выйдет тот цвет, какой я задумал, и берусь за кисть. Рисование красками – это дело, в которое надо погрузиться целиком, оно не терпит проволочек. Когда мне мешают работать, я страшно нервничаю. Заканчиваю к вечеру, будущий журнал должен просохнуть. На следующий день, если выдастся время, работаю над Томашевой «Историей Дома» и начинаю писать. Сначала провожу карандашем линию для заголовка, потом очерчиваю края, чтобы за них не залезть. Набираю чернил в бедную охромелую авторучку и пишу. Кагда переписываешь, ни на что нельзя отвлекаться, вот поставлю последнюю точку и тогда могу говорить. Переисывание – дело тягомотное, но для «Камарада» я писать люблю и совершенно от этого не мучаюсь, наоборот, я испытываю удовольствие. Обидно одно – некоторые ребята такие безжалостные, что способны отравить всякую радость – даже ту, которую я получаю от трудоемкой работы. Так вот и мужает с каждым днем «Камарад».

Нередко случается, что по недосмотру я пропущу слово-другое в предложении, просто не замечу, и вы должны мне это простить, – так всегда выходит, когда пишешь на скорую руку. Много сил уходит на оформление «Забавного уголка». И вот, представьте себе, «Камарад» почти готов. Пустуют лишь страницы романов с продолжением, и нет оглавления на титульной странице. Так выглядит журнал в четверг и даже в пятницу утром. Остается взяться за карандаш и нарисовать иллюстрации. Это я делаю быстро, а написать оглавление – сущий пустяк. Вечером, как заведено, я хватаю «Камарад» и бегу к «бабизне», та прошивает его бело-голубой лентой и при этом ворчит – то не эдак, и то не так. Без

пятнадцати семь «Камарад» готов полностью. За пятнадцать минут до торжества, я прихожу с журналом домой – пора готовиться к пирушке, отмечать день рождения «Камарада». <…> Потирая могучие руки и лучась от счастья, я завершаю данную рубрику. В 90-х годах были, наконец, изданы избранные произведения авторов «Ведема» на языке оригинала (чешском), а также на французском, немецком и английском. «Камарад» был издан лишь на иврите.

* * * Палестинцы планировали убить премьера Австралии

Австралия обнародовала архивы спецслужб, согласно которым палестинские боевики планировали убийство премьер-министра Австралии Боба Хоука за его произраильские взгляды. Издание Sidney Morning Herald сообщает, что помимо либералиста Хоука, который должен был стать основной жертвой покушения, в "расстрельный список" палестинцы также включили видных еврейских деятелей Австралии, к этому списку не забыли добавить и посла Израиля. Речь идет о событиях начала 70-х годов, когда Хоук был лидером профсоюзов. Согласно архивным документам, ряд высокопоставленных лидеров боевого крыла Организации освобождения Палестины (ФАТХ ООП) тайно пытались проникнуть на территорию Австралии, с целью организации террористического акта. Архив был раскрыт в свете растущей угрозы распространения палестинских экстремистских группировок на территории Австралии. Бывший представитель Палестинской автономии в Австралии и Дальнем Востоке Али Козак заявил, что обнародованные материалы являются происками израильской разведки, которые не прошли проверку австралийских спецслужб. "Палестинцы никогда не были заинтересованы во внесении раздора в отношениях между Ближним Востоком и Австралией, и мы еще тогда прояснили нашу позицию австралийскому руководству", - заявил он. (Источник: MIGnews). Леонид Смиловицкий Израиль

From Ivatsevichi to Australia, a trip as long as life (От Ивацевичей до Австралии, или путешествие

длиной в жизнь) В 1519 году, согласно Литовской метрике, маентак Ивацевичи был передан еврейским купцам из

Гродно. Со второй половины XVI века он находился в Слонимском повете Новогрудского воеводства Великого княжества Литовского, а с 1795 года – в составе России. В 1863 – 1864 годах Ивацевичи оказались в зоне восстания против царского правительства под руководством Кастуся Калиновского. В 1871 году рядом с Ивацевичами началась прокладка железной дороги “Брест–Москва” и возникло поселение, связанное с лесоразработками, принадлежавшими евреям. В 1915 – 1918 годах Ивацевичи оккупировали войска кайзера Вильгельма II, а потом – войска Польши. С 1921 –1 939 годах Ивацевичи входили в Коссовский повет Полесского воеводства, в 1935 году в городке жило около 1500 жителей. Двошка и Сара 1934 г. Ивацевичи.

Семья Сара родилась 9 сентября 1925 года в семье Бенциона и Мирьям Копелянских. Бенцион, уроженец Клецка, изучал экономику, политику, право в Высшей торговой школе в Варшаве. Это был красивый мужчина,

высокий и стройный, всегда хорошо и стильно одетый. Почти все родные Бенциона в 1900 году уехали в Америку, а он решил остаться в Белоруссии. После женитьбы молодая пара переехала в Ивацевичи, чтобы помогать Якову Рожанскому – отцу Мирьям, в конторе по заготовке лесоматериалов, прессованной соломы и фуража. После смерти Якова это дело унаследовали Бенцион Копелянский и Хаим Рожанский – брат Мирьям. В семье Копелянских говорили на двух языках – идише и польском, Бенцион выписывал периодические издания из Палестины на иврите, включая газету “Давар”. Журналы и подшивки газет переплетали и давали читать друзьям. Из Варшавы Бенцион не возвращался без подарков; дочери он привозил сладости, а жене – отрезы на платье, шерстяную материю и даже серебряные пуговицы.

Дом Копелянских состоял из трех больших комнат, вместительной кухни и подсобных помещений. Это было хорошее добротное здание из дерева, как и большинство строений в Ивацевичах. Самым дорогим сокровищем семьи считался диплом Бенциона с 29 подписями профессоров. Диплом висел в столовой, и Сара им очень гордилась. Сосновые леса, которые окружали Ивацевичи, были замечательными. Сара с друзьями ходили в лес, подвешивали к деревьям гамаки, читали книги или просто дурачились. Иногда они шли на мельницу, где играли в прятки, катали тележку по рельсам вверх и вниз. После 1921 года в Ивацевичи переселили поляков из Познани, чтобы изменить демографическую картину “мяста”, где большинство принадлежало белорусам. Вокруг было много белорусских деревень и хуторов. Отношения между евреями и поляками, белорусами и украинцами были дружескими. Большинство людей жили заботами о завтрашнем дне. В конторе Бенциона и Хаима в основном работали украинцы. Они рубили лес в Телеханах и Святой Воле, доставляли его в Ивацевичи по железнодорожной ветке. Потом лес грузили на платформы и отправляли по всей Польше, где шло оживленное дорожное строительство.

Счастливое детство Евреи составляли в Ивацевичах меньшинство – это были сапожник, портной, парикмахер, кузнец, аптекарь, пекарь. Однако, несмотря на малочисленность общины, действовала синагога, был раввин. Еврейского кладбища не было, хоронили в Косове. В синагоге Сара появлялась редко, но обязательно на Йом Киппур и Рош ха-Шана. На Пасхальный седер у Копелянских собирались родственники, дяди и тети

с детьми и домочадцами. На Пурим маленьким дарили сладости, и было очень весело. По субботам Хомские приглашали Сару на чолнт, который казался ей необыкновенно вкусным. Старик Хомский был очень религиозным человеком и без конца молился. Дядя Хаим, брат Мирьям, часто после школы водил племянницу в молочный бар, где она участвовала в “шоколадной” лотерее. Через дорогу находилась аптека, где Шапиро, низкорослый старик в очках (для Отец и мать Сары , 1923 год Сары все были тогда стариками), готовил микстуры по рецептам доктора Козловского. Сара просиживала у него часами, помогая расфасовывать порошки с

лекарствами. В аптеке она запомнила длинные кабинеты, полные белых банок с латинскими надписями. Шапиро говорил, что Сара – невеста его сына, который учился в Варшавском университете. Ежедневно после польской школы Сару ждал частный учитель, который приходил даже во время школьных каникул. Они изучали Танах, Хумаш, “Палестинографию”, грамматику иврита, разбирали даже произведения Раши. Мама привила дочери страсть к чтению. Любимыми писателями Сары стали Сигрид Ундсет и Рэд Мэй, Джек Лондон, Харвуд, Кнутхамсен, Ромен Ролан, Зигфрид, а также польские и русские классики – книги, которые она “пожирала” в длинные зимние вечера. Так продолжалось до 12 лет, когда пришла пора поступать в Слонимскую гимназию. 1937 год. Дорога до Слонима по тем временам занимала около часа на поезде. Гимназия Куницы в Слониме считалась лучшим учебным заведением города. Все учащиеся и педагоги были евреями, и Сара чувствовала себя, как дома. Четыре часа в неделю изучали иврит, остальное время преподавание велось на польском языке. В Слониме действовали еврейские организации, шла оживленная общественная жизнь.

Страшная хроника Появления немцев все очень боялись. Ничего хорошего от Гитлера не ждали. Положение могла спасти Красная Армия, поэтому, когда 17 сентября 1939 года пришли Советы, все радовались и бросали солдатам цветы. Бенцион добровольно отказался от конторы и сделал запрос в Ленинград, чтобы продолжить свое образование. Вскоре он перебрался в Барановичи и поступил на работу в банк, где ему предложили неплохую должность, а мама осталась в Ивацевичах. Саре нужно было продолжать учебу. Ее лучшими подругами стали Двошка (Двора) и Ванда

Гвоздович. “За польским часом” в школе было принято дискутировать, высказывать свое мнение, делиться наблюдениями. При Советах отвечать урок нужно было по хрестоматии и без каких-либо отклонений. Учащиеся не привыкли к этому, и однажды Сара пожаловалась. Софья Исааковна, учительница русского языка и литературы, выслушала ее и ответила: “А у нас по-другому. И так будет!”. …Немцы появились в местечке уже на второй день войны, 24 июня 1941 года. У людей отняли дома, скот, хлеб, одежду и другое “богатство”. В Ивацевичах устроили две тюрьмы, военную комендатуру и полицейский участок, был издан приказ о введении комендантского часа. Несколько раз меняли состав полиции. Сначала ее организовали из поляков, но из-за отсутствия лояльности, немцы ее распустили, а руководство – расстреляли. Потом полицию набрали из белорусов, которых вскоре заменили украинцами. Накануне войны Сара приехала к матери на каникулы. Немцы выгнали ее с родителями из дома, где они устроили штаб воинской части. Бенцион, Мирьям и Сара поселились вместе с другими еврейскими семьями в маленькой гостинице на десять номеров. На этой улице жили одни евреи: около двухсот человек. Однако не все были коренными жителями – еврейское население Ивацевичей значительно выросло за счет беженцев из других районов Польши, захваченной немцами в сентябре 1939 года. Евреям приказали нашить на одежду желтые круги материи. Аптекарь Шапиро отравился. Бенциона, как уважаемого человека, знавшего немецкий язык, назначили старостой. Гетто устроили на окраине поселка, на улице, которая шла параллельно центральной магистрали Ивацевичей и вела к железнодорожной станции огородили колючей проволокой. Узников выводили на уборку или стройку, погрузочные и разгрузочные работы на станции. Питание было очень скудным – 200 гр. хлеба в день. В гетто приходили крестьяне из окрестных деревень, которые говорили: “Отдайте нам все, вас и так убьют…”. Спастись можно было только в лесу, но для этого нужно было найти партизан. Сара дружила с Ионой Яновичем, брат которого до войны уехал в Палестину. Мать Ионы просила девушку отговорить сына от ухода в лес – не верила, что там можно выжить. В феврале 1942 года евреев из Ивацевичей пешком погнали в Косово. Начался буран, люди валились с ног, некоторые отморозили руки и ноги. Тетя Фейга отморозила пальцы, потому что отдала Саре свои варежки. В Косове не смогли принять столько новоприбывших и через два дня их вернули обратно. Немцы заставили евреев собрать все золото, включая зубные коронки. Сара запомнила кучку драгоценностей на столе в их комнате – отец все должен был передать немцам. В поле за поселком была выкопана яма размером 10 метров в длину и 5 в ширину. Часы узников были сочтены. Один из немецких начальников благоволил к отцу Сары. Бенцион нравился ему деловыми качествами, рассудительностью и уравновешенностью. Немец предлагал спасение, но Копелянский не пошел без жены и дочери, а мама Сары – без своих сестер и братьев. Было решено погибнуть всем вместе. Бенцион попросил только, чтобы его убили первым. По свидетельству Нины Лавренчук, когда Бенцион стоял на краю ямы, он крикнул убийцам: “Нас похоронят, но смерть найдет и вас. Вороны выклюют вам глаза”. Акция уничтожения в Ивацевичах состоялась рано утром 11 августа 1942 года. Евреев раздели донага, поставили на край ямы, а потом открыли огонь из автоматического оружия. В акции приняли участие литовские добровольцы из карательного батальона СС и местные украинцы-полицаи. После расстрела одежду и личные вещи казненных евреев присвоили немцы и полицейские.

Спасение Сары Накануне акции к Копелянским пришла пожилая полька Былина, которой они часто помогали, и предложила спасти Сару. Былина и ее взрослые незамужние дочери никогда прежде с девушкой не общались. Они были очень верующими католиками. Мирьям не хотела отпускать дочь, но Бенцион настоял. Сара пробыла у Былины пять дней. Днем она сидела в саду среди высоких вьющихся бобов, а ночью ее пускали в дом. Утром 11 августа 1942 года, лежа на соломенном матрасе, она слышала выстрелы, которые оборвали жизнь ее родителей. Украинская полиция была в доме по соседству, а немецкая охрана с высокой платформы круглые сутки сторожила лесопилку неподалеку. До Сары старушка прятала молодого врача из Варшавы Беатиса. Это был всеобщий любимец, который всем в Ивацевичах помогал бескорыстно. Беатис наладил связь с партизанами, и они обещали его забрать. Связные из леса опоздали на несколько дней. За доктором пришла полиция, среди которых врач узнал своих бывших пациентов... Его забили палками. Сару в Ивацевичах хорошо знали, и, чтобы изменить лицо, Былина заложила девушке под верхнюю губу горох, завязала платок на голову, нарядила в широкую юбку и вышитую крестьянскую накидку. После этого она заставила Сару натереть ноги золой и в таком виде отправила в путь. Последнее, что бросилось Саре в глаза, когда она покидала дом своей спасительницы, оказалась Зельда

Лайт, дочь местного булочника, которая пряталась в наружном туалете. Девушки встретились взглядом, и Зельда помахала рукой. Сара ничем не отличалась от деревенских сверстниц, она шла босиком с корзиной пустых молочных бутылок в руке. Для того чтобы проводниц не уличили в спасении еврейки, они соблюдали дистанцию. Проходя мимо домов, Сара видела знакомых людей, которые провожали ее взглядом, но никто не остановил. Сара и ее проводницы благополучно прошли до поселка Постарынь, и когда они пересекли мост, переброшенный через реку Гривда, оказались в безопасности. Лагерь отряда имени Щорса был разбит в лесу “Волчьи норы”. Немцы охотились за партизанами, и они вынуждены были часто менять дислокацию. Партизаны спросили у Сары, что она умеет делать, и когда узнали, что девушка помогала фасовать порошки в аптеке и немного разбирается в дозировке лекарств, определили в санитарную часть. Доктор Любович пообещал, что партизаны построят для Сары отдельный шалаш. Тогда она допустила первую оплошность и спросила, где можно найти простыни... Эта наивность развеселила партизан и еще долго служила источником для шуток. Положение женщин в лесу было особым. Самым простым было найти покровителя, “привязаться” к одному мужчине, который обеспечит, чтобы никто другой ее не донимал. Для Сары это было немыслимо, она потеряла родителей только неделю назад и ни в коем случае не могла идти этой дорогой. Она быстро приобрела репутацию недотроги, и ее оставили в покое. Одежда девушки превратилась в лохмотья, она научилась довольствоваться малым. Иногда выручали подруги, которые делились тем, что их парни приносили из походов в деревни. Партизаны держали немцев в постоянном напряжении, поэтому оккупационные власти преследовали их при первой возможности. Во время одной из блокад санитарный взвод Сары получил приказ найти место для ночлега. Раненые на носилках, врач, повар и несколько молоденьких санитарок остались на болоте под прикрытием стены высокого тростника. Категорически было запрещено разжигать костры и громко разговаривать, людям выдали сухой паек из хлеба, сала и лука. Так они продержались пять дней, пока их не вернули к основным силам. На третий день Сара и ее товарищи услышали суматоху, немецкие голоса и лязг металлических котелков на одном из островков. Выдалась бессонная ночь, а под утро врач обнаружил в бинокль группу немцев, приближающихся к ним. Все приготовились к самому худшему. Повар вымазал себя грязью и окунулся в болотную жижу. Сара попрощалась с жизнью и закрыла глаза, чувство беспомощности и страха сковали тело. В последний момент произошло чудо – в пяти метрах от них каратели изменили направление и пошли в сторону других островов. 52-я рота отряда им. Щорса, где оказалась Сара, была многонациональной, а 54-я – состояла почти целиком из евреев. Каждую ночь еврейская молодежь отправлялась на очередное задание. Они нападали на немецкие посты и патрули, минировали железнодорожные пути – наносили ощутимый ущерб, внушая врагу большой страх. Жора Кремень, соученик Сары по школе “Тарбут”, являлся членом боевой группы. В одной из операций он потерял возлюбленную, которая, истекая кровью, умерла у него на руках. Дисциплина в отряде была суровой. По приговору партизанского трибунала расстреляли отчаянного храбреца Федю, когда он изнасиловал женщину в соседней деревне. Смертью карали за неподчинение приказу и потерю оружия. Расправились с еврейским юношей, у которого во время перехода винтовка незаметно выскользнула из санок. Он вздремнул на мгновение, что стоило ему жизни. Расстреляли и молодую еврейскую женщину Раю, когда застали спящей на охране землянки командира отряда. Исполнить приговор вызвался партизан, с которым у Раи была мимолетная связь. Это был настоящий уголовник, который избежал тюрьмы с приходом немцев, а потом подался к партизанам. Когда командиром отряда стал Егоров, он распорядился перевести в другое место всех, кто не имел прямого отношения к боевой деятельности. Сара оказалась Сара в войные годы в числе тех, от кого задумали избавиться. Кроме нескольких пожилых женщин, в ее группе все оказались евреями, и им приказали отправиться в отдаленный район. После недельного изгнания еврейскую группу вернули обратно – Егорова отозвали в Москву, и по дороге его самолет потерпел крушение.

Военные будни Однажды сразу после возвращения с задания арестовали Мишу Дьячкова. Миша был бывшим пациентом Сары, он любил литературу, они вместе читали стихи и обсуждали прочитанные книги. Миша с гауптвахты послал за Сарой, у которой попросил стакан водки. Весь спирт был подкрашен марганцовкой, и Сара выпросила у повара стакан спирта под свою ответственность. Через час ее вызвали в штаб, где вокруг стола сидели командиры с суровыми лицами. Был жаркий летний день. Сара стояла перед грозными мужчинами босиком в своих жалких отрепьях. Она пыталась объяснить, что Миша ее бывший больной, которому она доверяла и не видела вреда в том, чтобы поддержать после возвращения с задания. Оказалось, что Дьячков после принятия спиртного захмелел и “обматерил” партизанских начальников. Если бы не присутствие в этот момент в отряде уполномоченного Центрального штаба партизанского движения, прибывшего с инспекцией из Москвы, неизвестно, дожила бы Сара до утра. Врачу Блумовицу приказали отстранить ее от работы в амбулаторном пункте и отправить на кухню. Кухня считалась не самым почетным местом в отряде. Рацион партизан зависел от того, насколько успешными оказывались хозяйственные вылазки. Чаще всего партизанский обед состоял из картошки, лука, капусты и других овощей, которые варили в больших котлах, с огромными кусками сала. Сара

вынуждена была питаться печеным на костре картофелем, так как не могла переносить тяжелую пищу. Время от времени партизаны добывали “языка” и тогда вспоминали о Саре, которая становилась переводчиком. Во время одной вылазки в плен попал молодой бельгийский солдат, призванный в Вермахт. Он был сильно напуган и очень обрадовался, когда Сара заговорила с ним по-французски. Пленного накормили и угостили сигаретами, но после допроса расстреляли. В августе 1944 г. в Гомеле партизаны прошли переформирование. Сара в числе остальных была удостоена медали “Партизану Отечественной войны”. Девушка хотела учиться, но понимала, что пока идет

война, это не осуществимо. После окончания краткосрочных курсов она стала медицинской сестрой в специализированном госпитале. Познань была последним местом расположения госпиталя. Это были бывшие казармы, оставшиеся от немецких летчиков. Там впервые после школы Сара встретила молодого человека, которому позволила за собой ухаживать. Это был Виктор Немировский, 26-летний капитан ВВС, авиационный инженер-строитель из Одессы. С Виктором было очень интересно, он декламировал наизусть русских классиков и рисовал акварелью. Когда Сара заболела желтухой и попала в госпиталь, Виктор почти ежедневно навещал девушку, и их отношения стали доверительными. Сара поправилась, они стали встречаться чаще. Девушка была близка к тому, чтобы связать жизнь с Немировским и остаться в России, но этому помешала семья. Тетя Маня, ее муж, кузены Изя и Сема, вернувшиеся из ссылки и эвакуации, были убеждены, что жить в Советском Союзе нельзя. Сара была слишком искренна, она не таилась, говорила то, что думала, и это могло плохо кончиться. Спортивные соревнования 5 мая 1945 г. Гор. Познань После долгих сомнений Сара согласилась. К двадцати годам она пережила столько горя, видела столько смертей, потеряла столько любимых и дорогих людей, что хватило бы на несколько человеческих жизней. С тяжелым сердцем она решила расстаться с Виктором, которого успела полюбить.

Встреча с Адамом Сара остановилась у своего дяди бухгалтера и начала искать себе занятие. Все решила случайная встреча с женщиной, с которой они вместе воевали в партизанах. Знакомая работала в приюте для

еврейских сирот, которые пережили войну в католических монастырях и польских семьях. Сара начала помогать приюту. Собирая детей, она познакомилась с Адамом. Он был старше Сары всего на один год, но тоже успел хлебнуть много горя. Адам прошел несколько концентрационных лагерей и выжил чудом. Это был молодой красивый стройный парень с застенчивой улыбкой. Он часто выезжал в сельскую местность в поисках еврейских детей. Польшу Сара и Адам покидали тайно. Они перешли границу с Чехословакией, а потом уже из Австрии попали в Германию. В Мюнхене Сара два года работала в женской еврейской организации. Она переписывалась со школьной подругой, которая оказалась в Австралии, и та сделала им с Адамом вызов. Сара и Адам поженились, и у молодых родителей родился сын Боб. В Австралию молодые супруги прибыли 1 мая 1949 года после десяти недель путешествия через Панамский канал. Начало было трудным, но они были счастливы и полны сил. Адам нашел работу в “General Motors”, делал коробки передач для автомобилей, а Сара получила место воспитательницы в еврейском детском саду, так как знала иврит. Одна из родительниц вместе с Адамом решила открыть собственное дело – мастерскую по пошиву легкой женской одежды. Дальше помог случай. Адам купил жене и маленькому сыну путевку в летний лагерь, где Сара неожиданно встретила довоенного знакомого своего отца – Хаима Мильштейпомощью Адам расширил производство. Он покупал лучшие машины, освоил выпуск женского трикотажа. Вскоре на фабрике работали сотни работниц. Когда конъюнктура изменилась, Адам продал предприятие и купил супермаркет. Адам и Сара 1952 год К тому времени отец Адама смог выехать в Израиль из Казахстана, как и двоюродные братья Сары, и они с мужем навещали их почти каждый год. В Мельбурне в 1954 году у Сары и Адама родилась Барбара. Дочь выросла и Сара

Внуки Сары. 2003 год Мельбурн после окончания факультета искусств поехала

путешествовать по миру. Она посетила Америку, Англию, Францию, но “застряла” в Израиле.

Иерусалим покорил ее своей красотой и людьми. Сара тоже поступила учиться в Мельбурнский университет. Она изучала историю живописи, английскую и русскую литературу, британскую историю и философию. Языки давались легко. К идишу, польскому, ивриту и русскому она добавила немецкий, английский, французский и итальянский. Сара проработала гидом в Художественном музее Мельбурна 27 лет. Старший сын Боб окончил университет в Мельбурне и занялся производством фильмов. Он стал преуспевающим продюсером и создал много телефильмов: документальных и игровых. Недавно он завершил работу над документальным фильмом об аборигенах Австралии. У него два сына и внучка. Барбара живет в Иерусалиме, и сама уже имеет четырех сыновей в возрасте от 8 до 23

лет. Адам был не только преуспевающим деловым человеком, но и занимался широкой благотворительной деятельностью. Он считал, что деньги должны “работать”, а не рождать бездельников и праздную жизнь. Это был труженик, который искренне верил, что еврейское счастье должно быть построено еврейскими руками. Адам жертвовал средства на стипендию в Еврейском университете в Иерусалиме, был членом Попечительного Совета института имени Вейцмана в Реховоте, поддерживал алию в Иерусалиме. Дважды на свои средства он организовал летние лагеря отдыха для детей из малообеспеченных семей, участвовал во многих других благородных акциях. В девяностые годы Адам тяжело заболел. Это было эхо войны. Время, проведенное в нацистских концлагерях, отняло у него здоровье. Стремясь увековечить имя мужа, Сара пожертвовала крупную сумму денег Тель-Авивскому университету, чтобы назначить три стипендии в честь Адама для тех, кто занимается подготовкой докторских диссертаций.

Вместо эпилога Сегодня Саре за 80 лет. Она заражает своим жизнелюбием. В 1995 году вместе с детьми и внуками приехала в Ивацевичи. Местечко стало городом с населением в 25 тысяч человек, но евреев там уже нет. Удалось разыскать Нину Лавренчук, которая рассказала, как погибли Бенцион и Мирьям Копелянские. Не удалось выяснить судьбу Былины и ее дочерей, протянувших руку спасения Саре и Зельде Лайт. Сара не может забыть даже на один день то, что случилось в годы войны, как и найти ответы на многочисленные вопросы. Где та мера, которая одного человека делает палачом, а другого – спасителем? Что нужно сделать, чтобы трагедия не повторилась? Ответы придется искать нам, а для этого хорошо знать и помнить уроки прошлого.

* * * Жизнь при нацистах в Германии:

Встречаются двое. — Рад видеть тебя вновь на свободе. Как было в концлагере? -Великолепно! Завтрак в постель, на выбор кофе или какао, на обед нам давали суп, мясо и десерт. Днем мы играли, а на полдник нам давали кофе и пирог. Потом небольшой сон, а после ужина мы смотрели фильмы. -Превосходно! — удивленно восклицает первый. — Я недавно говорил с Меером, который тоже недавно был там. Он рассказывал все совсем иначе.

- Да, но именно поэтому его забрали снова, — вздыхает второй.

Помнит мир спасенный…

Каждая гениальная песня от рождения становится частью судьбы нескольких поколений. У такой песни как минимум три равновеликих биографий, счастливо дополняющих друг друга, - её авторов, первого исполнителя, и того, в чьем сердце эта песня поселилась. Я рос далеко от Москвы, но песню (а точнее, балладу) «Москвичи» композитора Андрея Эшпая и поэта Евгения Винокурова пели все мальчишки нашего и соседних дворов, мои одноклассники, родившиеся через много лет после войны, родители моих одноклассников и мои родители за скромным праздничным столом. Третья, максимум четвертая рюмка поднимала со дна души на крыльях простенькой мелодии незамысловатые слова:

В полях за Вислой сонной Лежат в земле сырой Сережка с Малой Бронной И Витька с Моховой.

Мир знает этот шедевер по очень личной строчке («Сережка с Малой Бронной»), хотя в песенниках иное название – официальное, а значит, безликое – «Москвичи». Я был уверен, что эта песня обо мне, хотя 40 лет назад даже не знал, что есть такая улица – Моховая. Более того! Мальчишкам во дворе (кто младше) я доказывал, что эта песня обо мне. И они верили, потому что любили меня и готовы

были поверить в любую нелепицу, лишь бы меня не обидеть. А мальчишкам постарше, (чтобы набить себе цену) я доказывал, что эта песня посвящена моему дяде, дяде Сереже, так лихо исполнявшему ее под гитару. И, похоже, кое-кто из них тоже верил. Потому что в это верил я сам! На самом деле поэт-фронтовик Евгений Винокуров «списал» Сережку с Малой Бронной и Витьку с Моховой с17-летнего Сашки Волкова, своего товарища, жившего в одном из переулков Арбата. Саша Волков с войны не вернулся. Песня «Москвичи» («Сережка с Малой Бронной») – музыкальный репортаж, снайперски попавший в судьбу другого фронтовика – композитора Андрея Эшпая. Эшпай родился и жил на Бронной, правда, не на Малой Бронной, а на Большой. (Так он сам рассказал историку военной песни Юрию Бирюкову.) С Бронной Эшпай ушел на фронт. На Бронную же вернулся. К счастью, живой и невредимый. (А вот брат Эшпая Валентин погиб у местечка Сольцы.) Стихи Винокурова, напечатанные в журнале «Новый мир» (1955 г.), Эшпаю принес Марк Бернес. Эшпай жил на Большой Бронной в небольшой полуподвальной квартирке, из окна которого были видны лишь ноги прохожих. (Чаще – одиноких послевоенных женщин.) К весело жившему Эшпаю гости (в любое время суток) вваливались прямо с Большой Бронной в низкое окно. И Бернес доставил Эшпаю стихи Винокурова таким же мальчишеским способом. Эшпай поставил журнал на пюпитр рояля и… Почти тут же наиграл «зерно» (так говорят музыканты) мелодии. (Что с композитором Эшпаем никогда не бывало.) Так зацепили стихи. Он представил мать, ожидавшую с фронта сначала старшего сына Валю, а потом и его самого – младшего Андрюшу. Овдовевших женщин, спешащих мимо окна… И где-то под сердцем родилась песня. И стала чьей-то судьбой. Я до сих пор верю, что она и обо мне тоже…

Сергей Рыков (Из книги «Песни войны и победы»)

Стоимость журнала в Австралии - $3.00 Слова Евгения Винокура , музыка Андрея Ешпая

Москвичи

(Сережка с Малой Бронной…)

В полях за Вислой сонной

Лежат в земле сырой Сережка с Малой Бронной И Витька с Моховой. А где-то в людном мире Который год подряд Одни в пустой квартире Их матери не спят. Свет лампы воспаленной Пылает над Москвой В окне на Малой Бронной, В окне на Моховой. Друзьям не встать. В округе Без них идет кино. Девчонки, их подруги, Все замужем давно. В полях за Вислой сонной Лежат в земле сырой Сережка с Малой Бронной И Витька с Моховой. Но помнит мир спасенный,

Мир вечный, мир живой, Сережку с Малой Бронной И Витьку с Моховой.

Стоимость журнала в Австралии - $3.00 Марк АЗОВ (Айзенштадт) «Дом Януша Корчака»

Писатель-сатирик и юморист (драматург, прозаик, поэт, сценарист), автор произведений для Аркадия Райкина. Пьесы – в театрах Москвы, Санкт-Петербурга, других городов бывшего СССР и за рубежом. На стихи М. Азова писали песни композиторы М. Дунаевский, А. Флярковский, А. Журбин. Рассказы и повести опубликованы в книгах, печатаются в журналах и газетах. В настоящее время – главный редактор литературного журнала «Галилея», издающегося Северным отделением СП Израиля.

1945 Визг колесный на уклоне. Застывает переезд: Приседающие кони, И хвосты – из задних мест. Неустанно, горько, жарко, Перегарный жар струя, Что ты смотришь, санитарка, Подчиненная моя? Льется песни хор хмельной, Сотрясающий вагон, Бьется в кружке жестяной Неподдельный самогон… Все забыто, шито-крыто, Вся страна пьяным пьяна… И поэзия убита, И окончилась война.

Из книги «120 поэтов русскоязычного Израиля» (Москва – Тель-Авив, 2005, составители М.

Беркович и Э. Ракитская). © Мишпоха-А. 1995-2007 г. Историко-публицистический журнал.

Аркадий БОГАНОВ

Не хочу быть один…

Одессу бомбили почти каждый день. Гарик остался с мамой, отец с первых дней был на фронте. Бабушку Рахель ранило осколком в ногу, рана саднила, перевязка промокла, но она про всё позабыв, слабыми руками всё гладила и гладила внука по головке. Через два часа дочь с мальчиком уезжали. В глазах её была такая невыразимая тоска и безнадёжность, что этот взгляд Гарик запомнил навсегда.

Уже после войны знакомый сторож рассказал родителям ребёнка, что в конце сентября по случаю взятия Одессы немцы устроили банкет. Банкет был взорван; они объявили, что это дело рук коммунистов и евреев. 4 октября по Люсдорфской дороге гнали первую большую партию обречённых, около 20 тысяч человек. Их загнали в артиллерийские склады и сожгли. Среди них была бабушка, тётя, и две маленькие двоюродные сестрички Гарика.

Немцы стояли уже под Одессой. Последние транспорты отъезжающие брали штурмом. В страшной толкотне Гарик с мамой и вещами еле протискивались к трапу «Абхазии». Над головами проносили носилки с ранеными, в неимоверной давке люди падали в море. Не было никакой надежды попасть на корабль. В этом кошмаре криков, стонов, плача пятилетний малыш мог разглядеть, только множество снующих во все стороны ног. И вдруг, он взлетел вверх: чьи то сильные руки, над головами, как мячик, перебросили его на палубу. Мама была рядом. А потом был долгий-долгий надрывный гудок…

Из Одессы вышло три транспорта, в Мариуполь пришла только « Абхазия». В пути страх взрослых передался мальчишке: ведь это же не земля - море, не спрячешься, когда бомбы два раза ночью аккуратно обрисовывали контуры корабля.

Потом был поезд, который еле дошёл до Волги и перед самой рекой попал под бомбёжку. Много людей выскочило на землю. Разбиты были почти все вагоны. Мама с больным Гариком не могла никуда выйти, их вагон остался цел. Но мальчик от испуга утратил речь, потом она появилась с тяжёлым спазмом, заиканием. Ещё две недели ехали до Южного Казахстана, и вот, наконец, Чимкент. В шумном бараке на улице Безымянной 22 ребёнок с радостью встретил новость: скоро мама подарит ему сестричку. Как мог, он оберегал свою маму, помогал ей. Два раза в неделю ходил в дальний магазин отоваривать хлебные карточки, но вот мука, спазм в горле не давал возможности спросить: « Кто крайний?» Его прогоняли, отталкивали: « Уходи, ты здесь не стоял!» А ещё надо было донести хлеб целым и невредимым до дома: взрослые могли отнять хлеб. Мальчик шёл обратно самой дальней дорогой, полем, прижимаясь к домам, и ни разу не отдал бандитам своего хлеба. Когда опасности не было, он вынимал хлеб из – за пазухи и отщипывал крохотные кусочки. Коммунальная жизнь шла своим чередом, всё можно вынести, лишения, холод, голод. Страшнее всего – почтальон. Когда он появлялся на пороге, дом замирал: как, как подойти к нему, сделать шаг и протянуть руку за этим маленьким конвертом «… пал смертью храбрых…»? Ноябрь 1941 года шёл к концу. Приближалось время идти маме в роддом, но её положили задолго до родов. Фрида Марковна оставила мальчику картошку, две морковки, свёклу, немного муки и соду, научила делать винегрет и блины. Винегрет Гарик съел за два раза, несколько раз разводил на камнях огонь и пёк блины. Сковородки у соседей он старался брать с остатками масла. Еду можно было достать ещё в яме, в неё выливали остатки пищи работники кухни, рядом находилось лётное училище. Как – то он туда уже ходил пару раз и быстро наловчился собирать остатки в банку и за пазуху. Вот и сегодня ждал полдня, когда пойдёт вместе с соседями в яму. Но не везло, целый день лил дождь, ребёнок всё время скользил по склону, один раз упал на дно сам, в другой раз его нечаянно толкнул локтем сосед, да и перловка вся смешалась с мокрой глиной. В тонкой курточке, сандаликах мальчонка вымок до нитки. Простуда брала своё, вечером дома Гарик вяло очищал и ел перловку, на завтра уже никуда не пошёл. Ослабевший от голода и температуры, он дрожал под одеялом, тихонько звал маму. Один раз попил воду. Больше мальчик не помнил ничего.

Крепыш был 5-и летний Гарик, выжил, выздоровел уже в больнице, где лежал вместе с мамой и сестрёнкой, а первое, что сказал он, очнувшись: «Я не хочу быть больше один, мама!» Биографическая справка Гарри Блехман 22февраля 1936 г. Родился в Одессе. Есть младшие сестра и брат. Отец воевал всю войну, дошёл до Берлина, участвовал в штурме рейхстага. По специальности – инженер – механик, всю жизнь работал в Минске на Заводе автоматических линий, Моторном заводе, с 1966 года до 2000года – ст. научный сотрудник БЕЛНИИЛита. С 2000г. – в Израиле. В Минске – дочь, внук, внучка. В Иерусалиме – сын, внучка, два внука. Матери – 94 года.

* * * Геринг протянул руку еврею

28.12.2006

Геринг протянул руку еврею

Когда отец послал Эрнста Михеля

учиться каллиграфии, еврейский подросток даже представить себе не мог, что именно это искусство однажды спасет ему жизнь. Более шестидесяти лет минуло с тех пор, как понесли заслуженное наказание осужденные в Нюрнберге нацистские преступники. Михель теперь живет в Нью-Йорке и уже не говорит на когда-то родном немецком — за долгие годы эмиграции он просто забыл его. Зато прекрасно помнит холодное ноябрьское утро 1945-го, когда он, 22-летний юноша, входил под своды нюрнбергского Дворца правосудия. «Я оказался в пресс-ложе вместе с ведущими журналистами со всего мира, — вспоминает Михель. — И сидел в зале суда лишь в нескольких метрах от нацистских лидеров». На Нюрнбергском процессе Михель представлял немецкую информационную службу союзников, и это стало конечной точкой в его с лихвой переполненном испытаниями пути через Вторую мировую. В самом начале войны он был схвачен нацистами и оказался в трудовом лагере, откуда через несколько лет его этапировали в Польшу. «Мы прибыли в место под названием Освенцим, — вспоминает он. — И я сразу почувствовал в воздухе странный сладковатый запах... Потом была селекция, в ходе которой лагерный врач решал, жить тебе или умереть. И когда один из узников сказал: “Вам повезло — другие уже в печках”, мы поняли, что стоявший в воздухе сладковатый запах был запахом горелой плоти». Узнав о каллиграфическом таланте Михеля, нацисты поручили ему выписывать свидетельства о смерти. С приближением к Освенциму сил союзников, Михеля и других узников погнали в Германию. Во время смертельного марша ему удалось выжить благодаря солдату СС, который велел ему тащить на себе мешок с золотыми зубыми, часами и драгоценностями, прихваченными из лагеря смерти. Уже в Германии Михелю удалось бежать и укрыться в своем родном Мангейме. На Нюрнбергском процессе молодой журналист появлялся каждый день в одном и том же подаренном еврейской благотворительной организацией костюме, который был ему чуть великоват. Но внимание коллег он привлекал не внешним видом, а статьями, которые подписывал: «Бывший узник Освенцима, номер 104995». А вскоре на Михеля стали обращать внимание и подсудимые. «Однажды, во время перерыва, ко мне подошел человек и сказал: “Я адвокат Германа Геринга. Все подсудимые, особенно Геринг, хотят знать, кто этот человек, пишущий статьи под именем бывшего узника Освенцима”»,— рассказывает он. Вскоре Геринг попросил через своего адвоката аудиенции у Михеля. «Меня трясло, когда я входил к нему в камеру», — вспоминает он. Бывшего узника нацистского концлагеря, а теперь еврейского журналиста бывший заместитель Гитлера встречал стоя, в военном мундире. Он сохранял уверенность в себе даже в камере. «Увидев его, я в ту же секунду развернулся и попросил охранника выпустить меня, — рассказывает Михель. — Даже и слова не произнес. Последнее, что я помню, это лицо Геринга и его протянутая рука». Вскоре после окончания процесса Михель решил отправиться в Соединенные Штаты — он хотел покинуть Германию. Сегодня он уже научился уживаться с собственными воспоминаниями о войне, хотя причиняемая ими боль до сих пор дает о себе знать, когда речь заходит о нацистах, погубивших в Освенциме его родителей. Свою энергию он предпочитает расходовать на работу в еврейской благотворительной организациии. «Наверное, у меня больше причин ненавидеть Германию и немцев, чем у кого бы то ни было, — говорит Михель. — Но этого делать нельзя. Нельзя жить с ненавистью, это разрушает». Материал подготовил Станислав Шустерман

Он противостоял системе Яков Бирнбаум - основатель движения за права советских евреев javascript:PrintArticle(13279);javascript:SendArticle(13279);Борис Галинский

13 Декабря 2006 История знает немало людей, которые своими поступками повлияли на жизни миллионов. Но только на пальцах можно пересчитать тех, кто изменил эти жизни в лучшую сторону. Один такой человек позволил изменить жизнь миллионам евреев СССР. Это Яков Бирнбаум, основоположник борьбы за право советских евреев на эмиграцию. Яков Бирнбаум родился 10 декабря 1926 года (те кто умеют быстро считать, уже догадались, что эта статья посвящена его 80-летию) в Германии в семье профессора еврейской литературы. Дед Якова, Натан, был известным еврейским деятелем.

Именно он придумал термин «сионизм» и был участником Базельского конгресса в 1897 году. После прихода Гитлера к власти в 1933 году семья Бирнбаума переехала в Великобританию. Они получали письма от родных из Восточной Европы, и им была хорошо известна их печальная участь. В 50-е годы Яков Бирнбаум помогал еврейским беженцам из французских колоний. В начале 60-х годов прошлого века Яков приехал в Америку, где занялся активной помощью советским евреям. В то время мало кто говорил о правах человека. Еврейские организации вскользь упоминали о правах евреев, но почти ничего не предпринимали. Несмотря на противодействия этих организаций и на прямые угрозы со стороны отдельных лиц, Яков Бирнбаум основал в 1964 году организацию «Борьба студентов за советских евреев (Student Struggle for Soviet Jewry - SSSJ). Массовые митинги, статьи в газетах и прочие действия освещали борьбу советских евреев за право на выезд в глазах мировой общественности. После 3500 лет слова Моисея «Отпусти народ мой» приобрели новую жизнь. Но Яков Бирнбаум понимал, что на Советский Союз нужно также оказывать экономическое давление. Он был первым, кто начал работать с Конгрессом США. Поправка Джексона-Веника, которая так помогла евреям СССР, - его прямая заслуга. В конце 70-х движение за права евреев СССР стало всё более и более популярным. В это время Яков Бирнбаум выступает с новым лозунгом, который актуален и сейчас - «Обучи народ мой!» («let my people know» - «let my people go» - игра слов). Особое внимание, Яков считает, должно быть уделено знанию

еврейской истории. Не чудо ли, что день рождения Бирнбаума 10 декабря - Международный День Защиты Прав Человека. Не может быть более удачного совпадения для человека, который боролся за права советских евреев и 40 лет назад один бросил вызов одной из супердержав. Конгрессмен Надлер внёс законопроект, предлагающий внести имя Якова Бирнбаума в Книгу Конгресса и объявить 10 декабря этого года Днём Якова Бирнбаума. Ну а теперь о том, что в связи с этим можете сделать вы, уважаемые читатели. В своей прошлой статье о Якове Бирнбауме я попросил читателей написать ему письма с благодарностью за все, что он сделал для нас. Многие откликнулись. Большое спасибо тем, кто это сделал! Все письма, присланные на адрес «Еврейского Мира», были получены господином Бирнбаумом и войдут в экспозицию музея при Yeshiva University в Нью-Йорке. Современная медицина убедительно доказывает, что, послав поздравительное письмо человеку, который помог всем нам, вы продлеваете свою жизнь минимум на неделю... Желающие поздравить юбиляра могут направлять свои добрые послания по адресу: Jacob Birnbaum Founder of SSSJ c/o Evreiski Mir 1100 Coney Island Ave. Suite 400 Brooklyn, NY 11230 Чего добивался нунций 05.12.2006 Изучая малоизвестные документы посланника Еврейского агентства в Стамбуле, профессор еврейской истории Дина Порат из Тель-авивского университета обнаружила весьма интересные свидетельства, сообщает АР. Джузеппе Ронцалли, который позднее стал папой Иоаном XXIII, критиковал политику Пия XII и предпринимал попытки спасти евреев, для чего направил в Ватикан информацию о зверствах нацистов в Освенциме. Следует отметить, что это было сделано за несколько месяцев до того, как Ватикан официально признал получение данной информации. Пия XII, занимавшего папский престол в годы войны, в последние годы не раз обвиняли в намеренном замалчивании свидетельств нацистских преступлений. Недавно в распоряжение Дины Порат попали дневники и корреспонденция Хаима Барласа, которому в 1940-х годах Еврейское агентство поручило заниматься спасением евреев из нацистской Европы. Сегодня бумаги Барласа хранятся в одном из частных архивов Израиля и, по словам исследовательницы, представляют немалую историческую ценность. Однако до сих пор о них ничего не было известно, поскольку хранились они не в официальном архиве. В 1940-х годах Барлас и Ронцалли были направлены в Стамбул. Один — в качестве эмиссара Еврейского агентства, второй — нунцием (послом) Ватикана. Вскоре они подружились. Их письма, в основном на французском языке, которым оба владели свободно, свидетельствуют, что Ронцалли «мягко» критиковал позицию ватиканского руководства по отношению к нацистскому геноциду в Европе. Так, в 1943 году он по просьбе Барласа написал президенту Словакии письмо с требованием остановить депортации евреев в нацистские лагеря смерти. А 23 июня 1944 года Барлас получил копию леденящего кровь 30-страничного отчета, который стал известен под названием «Протоколы Освенцима» и был составлен на основе свидетельств двух евреев, бежавших из лагеря в апреле 1944 года. Изложенное в документе не позволяло усомниться в том, что лагерь «специализировался» на массовых убийствах евреев. В своих записях Барлас отмечал, что 24 июня 1944 года передал копию протоколов своему другу Ронцалли, который в тот же день отправил

синопсис текста телеграммой в Ватикан. Это противоречит официальной версии Ватикана, согласно которой сообщение было получено лишь в октябре 1944-го. Официальные лица в Ватикане на вопрос о причинах расхождения в датах до сих пор отвечают предложением спросить об этом историков того периода. Вся переписка Ронцалли с его церковным руководством хранится сегодня в ватиканских архивах, но та часть, которая могла бы пролить свет на дату отправки протоколов в Ватикан, до сих пор остается закрытой для исследователей. Материал подготовил Станислав Шустерман > Америка изнутри Они спасали евреев от Холокоста javascript:PrintArticle(13146);javascript:SendArticle(13146);Александр Грант 6 Декабря 2006 Гидрут Раманаускиене и Лия Ингел встретились в международном аэропорту Кеннеди 24 ноября, до этого не видевшись 61 год. 77-летняя Гидрут прилетела в Нью-Йорк из литовской деревни Симнас, а 84-летняя Лия - из Тамарака во Флориде. Старушки обнялись и расплакались, понимая, что это может быть их последней встречей, но особого разговора не получалось, так как Лия, уехавшая из Литвы в 1945 году, туда больше не возвращалась и основательно подзабыла родной язык, а живущей в деревне Гидрут английский был совершенно ни к чему. Ее 73-летний брат Гинтаутас Иванаускас тоже собирался прилететь, но у него вышли затруднения с визой. Католичка Гидрут Раманаускиене живет на той же ферме, где в годы Холокоста ее семья прятала семью евреев Ингел. Встреча в Нью-Йорке стала возможной благодаря Еврейскому фонду праведников (Jewish Foundation for the Righteous), который в числе прочего оказывает финансовую помощь христианам стран Восточной Европы, спасавшим евреев от истребления в годы Второй мировой войны. С 1995 года фонд свел 12 таких евреев с их спасителями. Семья Раманаускиене приютила двух незнакомых людей, зная, что это евреи, и целый год рисковала своими жизнями, укрывая их. Попав в США, Лия Ингел не забыла своих спасителей, и они с Гидрут переписывались и обменивались посылками. Но, по словам Ингел, общаться становилось все труднее, так как у литовской старушки сильно ухудшилось зрение, и было бы хорошо, если в Нью-Йорке или Флориде ее осмотрит окулист. Во время войны Лия, урожденная Порт, и ее будущий муж Самуил Ингел жили в Ковненском гетто и входили в группу Сопротивления. В 1943 году члены группы бежали из гетто, оставив там свои семьи. Десять дней промучившись по лесам вдали от дома, Лия и Самуил поняли, что из их группы больше никого не осталось. «Нас было двое, - вспоминает Лия Ингел. - В лесу стоял сильный мороз, и мы подошли к жилищу попросить еду». Было это рядом с деревней Симнас, и прятавшийся там коммунист отвел Лию Ингел к своей глухонемой сестре Елене, согласившейся из милосердия приютить еврейку. На Самуила это милосердие не распространилось, и он остался в лесу. Лия осталась на ферме Елены и ее мужа Петраса Иванаускаса. Обжившись, она расположила к себе хозяев, и они привели из леса Самуила Ингела, которого поселили в сарае. Лия и Самуил подружились с детьми хозяев. На ферме они прожили год - до прихода Советской армии, и в декабре 1944 года поженились. Лия и Самуил оказались немногими литовскими евреями, которые пережили Холокост. В результате оккупации Литвы немцами в 1941 году были уничтожены больше 91 % евреев. Когда в августе 1944 года немецкая оккупация сменилась советской, из 235 тысяч евреев в живых остались около 9 тысяч. Иммигрировав в США, супруги Ингел попали сначала в Бостон, а потом в Нью-Йорк, где Самуил больше десяти лет водил такси. Лию не тянуло на родину, в муж все-таки рискнул поехать туда в 1995 году. Вернувшись, Самуил заболел лимфомой и умер, оставив сына Маршалла, которому сейчас 54 года. Сын и привез Лию Ингел из Флориды в Нью-Йорк, где на прошлой неделе Еврейский фонд праведников устроил в честь спасенных и спасителей обед в «Уолдорф-Астории». Такая вот житейская история.

Кошерный коп 27.12.2006

На этой неделе случилось историческое событие: в должность офицера полиции Нью-Йорка впервые вступил ортодоксальный еврей. Как сообщает «New York Post», 26 декабря вместе с 1358 выпускниками нью-йоркской полицейской академии на Мэдисон-сквер был приведен к присяге Джоэл Витриоль. «Это потрясающий жизненный опыт, — признался новоиспеченный полицейский после церемонии. — Я с нетерпением ожидаю начала службы на благо общины и города». Двадцатипятилетний Витриоль из нью-йоркского еврейского квартала Вильямсбург стал лишь третьим хасидом в рядах американской полиции. В прошлом он уже работал помощником полицейского в составе гражданской еврейской организации «Shomrim Society» при полицейском департаменте Нью-Йорка, а его брат Моузес служит раввином в полиции

Ньюарка. Свое обучение в полицейской академии Витриоль начал в июле этого года. До этого он успел закончить иешиву «Монро» и поработать водителем грузовика в мебельной компании. В полицейскую службу влюбился лет пять назад — когда трудился волонтером в службе скорой помощи и впервые услышал о возможности добровольной службы в полиции. Молодой человек решил проверить себя и вскоре был зачислен на курсы. За годы патрульной службы в районе проживания хасидской общины Нью-Йорка в составе добровольческого подразделения у него в буквальном смысле открылись глаза — он понял, что полиция это не только копы, воры и аресты. «Полицейские не только арестовывают людей, но и помогают им, — говорит он. — Я подумал, что для меня это может оказаться неплохим будущим». Впрочем, сам он пока еще не решил, чем конкретно хотел бы заниматься в полиции. «Перед поступлением в академию я перебрал множество специализаций, но в полиции так много различных возможностей… Так что я пока не знаю точно, чем бы хотел заниматься. Для начала хотелось бы поднабраться опыта на улице», — признается новобранец. Свою службу Витриоль начнет в транспортном отделе полиции в Бруклине, а его первым заданием станет ночное патрулирование улиц в канун нового года. В управлении полиции американского мегаполиса религиозному новобранцу пошли навстречу и разрешили не менять прическу, сохранив пейсы и бороду, и не работать по субботам и в дни еврейских праздников. Материал подготовил Станислав Шустерман Материал подготовил Станислав Шустерман еврейства, ставшего жертвой кровавых наветов, погромов и законов, направленных на порабощение еврейского населения. В 1656 году, благодаря устным гарантиям Кромвеля и с одобрения Государственного совета, евреи Англии получили право открыто исповедовать иудаизм. После прибытия евреев из Голландии, Испании и Португалии в туманном Альбионе в 1657 году открылась первая синагога. Несколько лет спустя (1664) Карл II издал официальный указ, обещавший евреям защиту, а в 1674 и 1685 годах монаршей рукой были подписаны дополнительные документы, подтверждающие эти заявления. В 1698 году закон о запрещении богохульства гарантировал признание законности исповедования иудаизма в Англии. Материал подготовил Станислав Шустерман

Сергей Прокошенко Германия

Не стареют душой ветераны В Гамбурге отметило свой 10-летний юбилей первое и, возможно, единственное в

Германии зарегистрированное общество ветеранов Второй мировой войны, представлявших антигитлеровскую коалицию.

Их война давно позади, но их бой продолжается. До численного состава стандартной роты этому подразделению не хватает целого взвода. 56 уже не молодых солдат продолжают сражение, в котором нельзя победить, но нельзя и оставить позицию. В этой схватке со временем растут потери, а помощи ждать неоткуда – эта рота последняя. К тому же настоящие фронтовики, участники боевых действий, составляют теперь только треть ветеранской организации, а большинство в ней принадлежит бывшим блокадникам Ленинграда, узникам гетто и концлагерей. Средний возраст членов общества достиг 80 лет – кому-то пока еще 70, а кому-то уже и за 90. Об этой главной ветеранской проблеме рассказал собравшимся председатель

объединения Александр Гоферман. Бывший узник гетто, одессит и профессиональный моряк, он еще сравнительно молод – ему всего лишь под 70. Несколько лет назад Александру Давидовичу пришлось возглавить ветеранскую организацию именно потому, что в силу преклонного возраста многие фронтовики уже не могут столь же активно, как раньше, участвовать в общественной работе. Впрочем, прежний председатель общества Александр Михайлович Хомский, которому под 80, по-прежнему главная опора своего преемника. – Идея общества возникла у нас летом 1996 года, – вспоминает Александр Михайлович. – Тогда среди гамбургских иммигрантов из бывшего Советского Союза насчитывалось уже немало участников Великой Отечественной войны, которых и должна была объединить новая организация. Инициатором ее создания и первым председателем стал полковник в отставке Юлий Арьевич Русаков. Он, к сожалению, сейчас в больнице и поэтому не смог принять участие в юбилейной встрече, но десять лет назад он приложил немало сил и энергии для того, чтобы наше общество росло и развивалось. Примерно через год ветеранская организация была официально зарегистрирована, в чем нам оказало большую помощь Генеральное консульство России в Гамбурге. Российские дипломаты и сегодня стараются всемерно поддерживать работу общества, не делая особых различий между россиянами и ветеранами из других стран бывшего СССР. На этот раз от имени своих коллег юбиляров поздравил вице-консул Андрей Дедушкин. Сам вечер проходил в зале еврейской общины Гамбурга, поддержку которой ветераны также постоянно чувствуют. Еще одним подтверждением этому стало приветствие председателя общины Андреаса Ванкума (Andreas C. Wankum). Кстати, одним из направлений работы общества является укрепление контактов с коренными жителями Гамбурга. В 1999 году в Евангелической академии состоялась первая встреча наших ветеранов с немецкими участниками Второй мировой войны. В том же году наши ветераны организовали в академии выставку, посвященную 55-й годовщине прорыва блокады Ленинграда. В мае 2000 года члены общества встречались с бывшими узниками гамбургского концлагеря Нойенгамме, прибывшими по приглашению немецкой стороны из Украины. Тогда же Балтийская академия проводила немецко-российский семинар, во время которого гамбургские ветераны встретились с автором «Блокадной книги» писателем Даниилом Граниным и дочерью маршала Жукова Эллой Георгиевной. Общество находится в постоянном контакте с гамбургским представительством Народного союза Германии по уходу за воинскими захоронениями. Каждый год накануне 9 мая ветераны вместе с представителями немецкой стороны приводят в порядок могилы на русских кладбищах Гамбурга. Эти «субботники» обычно завершаются фронтовыми песнями под фронтовые сто граммов. Не обошлось без них и на этот раз: юбилейную музыкальную программу подготовили Рената Сойфер и концертмейстер Лариса Бумагина. Ветераны подпевали молодым исполнителям Наталии Декерт и Максиму Курцбергу, прекрасно исполнившим всеми любимые фронтовые песни. А после концерта стихийно образовались танцы под аккордеон. Причем среди наиболее активных танцоров оказались Александр Хомский и бывший мичман Израиль Гуревич, ходивший в бой на торпедных катерах и уже миновавший свои 90. Похоже, что рота, изрядно потрепанная временем, еще повоюет...

* * *

Ээээээ Эээээээ Эээээ эээээээ

Клюква борется с раком Исследователи из Ратгеровского университета в штате Нью-Джерси Rutgers, The State University of New Jersey. пришли к выводу, что клюква занимает одно из первых мест среди продуктов питания, обладающих целебными свойствами. Ягоды клюквы содержат очень большое количество антиоксидантами (antioxidants) Ц этими которые защищают клетки организма от повреждений, наносимых нестабильными молекулами, так называемыми свободными радикалами. Национальный институт здоровья финансирует сейчас целый ряд исследований о влиянии клюквы на протекание сердечных болезней, дрожжевых и вирусных инфекций, некоторых раковых заболеваний и инсультов. В частности, оказалось, что клюквенный сок предотвращает инфекции мочевого пузыря, не давая бактериям удерживаться на его стенках. В клюквенном соке содержится вещество проантоцианид (proanthocyanidine), не дающее образовываться зубному камню. Сейчас на клюквенной основе разрабатываются составы для полоскания рта, предохраняющие от пародонтоза. Регулярное потребление клюквы убивает в пищевом тракте бактерии геликобактер пилори (Helicobacter pylori), которые могут инициировать язву или даже рак желудка. Предварительные исследования также показали, что ежедневная порция клюквенного сока снижает в крови уровень «плохого холестерина» низкой плотности и повышает уровень «хорошего холестерина» высокой плотности. Клюквенные ягоды могут замедлять рост или даже предотвращать возникновение раковых опухолей. Экстрагированные из клюквы вещества останавливают в экспериментальных условиях размножение клеток рака груди. Удастся ли добиться подобного результата у больных, пока неизвестно.

// Радио "Свобода" Свои среди чужих – чужие для своих

Меж партизанские войны на оккупированных нацистами территориях во время Второй мировой войны

«Дорогие братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои». Именно такими ласковыми и нежными словами 3 июля 1941 года в страхе перед нацистским нашествием обратился Сталин к задавленным им народам. С того дня маховик советской пропаганды начал активно использовать тезис об «отечественной» войне, чуть позже получившей второе определение – «великая». Термин принят в нынешней России на официальном уровне. Более того, сие определение войны СССР против Германии и ее сателлитов в той или иной степени вошло в западную историографию, где нередко политкорректно используется до сих пор. Такой подход диктует рассмотрение событий 1941 – 1945 годов в бинарных категориях: против «немецко-фашистских захватчиков» войну вело «Отечество», под которым подразумевается СССР и населявшие его народы. Остальные участники военно-политического противостояния так или иначе вписываются в эту схему «за или против». Вместе с тем сталинская призма сглаживает многообразие событий, происходивших в рамках той войны, примитивизирует многосложную реальность. В качестве доказательства спорности применения термина «Великая Отечественная» для обозначения боевых действий, которые вел Советский Союз, опишем ситуацию, которая сложилась в 1943-1944 годах на Кресах Всходних – восточных окраинах II Речи Посполитой. «Кресами Всходними» («Восточными окраинами») в польской историографии принято называть территорию современных Западной Украины, Западной Белоруссии и Южной Литвы (Виленский край). Понятие «кресы» мы здесь преднамеренно расширим: отнесем к ним также восточные области современной Польши (восточные части Люблинского, Краковского и Жешувского воеводств, все Белостокское воеводство). В 1920-х– 1930-х годах это были территории с очень высоким уровнем смешанности различных народов, каждый из которых до Второй мировой войны имел собственное, хотя бы формальное (как в случае с БССР и УССР), государственное образование: поляки, украинцы, белорусы, литовцы (евреи на тот момент не имели собственной государственности). Все эти земли в 1921 – 1939 годах входили в состав Польши. Население этой территории на 1939 год составляло около 15 миллионов человек. В 1939 – 1941 годах наибольшая часть Кресов Всходних вошла в состав СССР. В июле 1941-го все без исключения земли II Речи Посполитой (включая восточные окраины) оказались под нацистской оккупацией и были поделены между разными административными частями «тысячелетнего рейха». Часть Западной Украины (Восточная Галиция, а также Холмские земли – восточная часть Люблинского воеводства) вошла в состав генерал-губернаторства – того административного образования, которое создали нацисты на месте Центральной и Юго-Восточной Польши. Остальная часть Западной Украины (Волынь) и южные области Белоруссии (Полесье) вошли в Рейхскомиссариат Украина (РКУ). Часть Западной Белоруссии и вся Литва, вместе с Виленским краем, вошли в Рейхскомиссариат Остланд (Восточная земля). А Белостокское воеводство было присоединено непосредственно к Германии – к Восточной Пруссии. И на всех этих землях борьбу с оккупантами повело сразу несколько военно-политических образований.

«Где два поляка – там три мнения» Польские партизаны. Польская пословица гласит: там, где два поляка, – три мнения. Пословица справедлива – например, во время войны в польском антинацистском подполье существовали сильные внутренние противоречия. Самой крупной и известной структурой польского Сопротивления была Армия Крайова (АК), в буквальном переводе – Армия Родины, возникшая в 1942 году на базе подпольного Союза вооруженной борьбы. Условно эту партизанскую армию можно обозначить как националистическую военную организацию. АК подчинялась польскому эмигрантскому правительству, находившемуся в Лондоне, и стремилась восстановить довоенную Польшу – как в политическом, так и в территориальном отношении. Поскольку межвоенная Польша была мачехой для национальных меньшинств, это стремление АК, по понятным причинам, буквально бесило украинцев и литовцев, и раздражало белорусов и евреев, а также очень многих поляков, желавших социальных перемен. В ряде случаев доходивший до тактических союзов дружественно-критический нейтралитет с АК поддерживали Национальные вооруженные силы (НВС) – Народове силы збройне – консервативно-националистическая организация тех поляков, которые ненавидели коммунизм больше, чем нацизм. К консервативным НВС нейтрально-враждебно, а к АК – союзнически относились левые (социалистические) отряды – Батальоны хлопске (БХ) – крестьянские вооруженные формирования.

Прокоммунистическая Гвардия Людова, позже переименованная в Армию Людову (АЛ), вступала в союз с БХ, а с АК то вела себя нейтрально, то конфликтовала (доходило до стычек). Резко негативно АЛ относилась к консервативным НВС – и это понятно – НВС воевали с коммунистами или их агентами по собственной инициативе.

«Где два украинца – там три гетмана» Украинские партизаны. Украинский вариант той же пословицы звучит по-другому: там, где два украинца, – три гетмана. Как раз три структуры украинского Сопротивления в Западной Украине в 1943-1944 годах и действовали. Первой по времени (начало 1942 года) была создана Украинская повстанческая армия – Полесская сечь (УПА-ПС) атамана Тараса «Бульбы» (Боровца). Эта организация существовала только на территории православных Волыни и Полесья и была относительно немногочисленной. «Бульба» не воевал против немцев, а создавал партизанское движение, от них независимое, и мешал немцам собирать дань. Атаман неоднократно предлагал оккупантам сотрудничество, если они смягчат свою политику. В конце 1943 года его захватили во время переговоров и увезли в концлагерь Заксенхаузен, откуда выпустили в конце 1944 года. Еще меньшими по численности были сотрудничавшие с Боровцом созданные весной – летом 1943 года на Волыни, а потом в Галиции отряды мельниковцев – одной из двух фракций радикально-тоталитарной Организации украинских националистов (ОУН). Мельниковцы тоже были в целом нацелены на сотрудничество с немцами, хотя их отряды в 1943 году периодически участвовали в редких стычках с оккупантами. В 1943-1944 годах мельниковские группы разделились на три части: либо ушли на запад, либо вошли в состав вспомогательных формирований вермахта, либо остались воевать в Западной Украине и подчинились бандеровцам. Наиболее многочисленной, известной и активной стала бандеровская Украинская повстанческая армия (ОУН), созданная весной 1943 года. Боровшиеся за независимую Украину, бандеровцы железной рукой в течение 1943-1944 годов «навели порядок» в лагере украинских антикоммунистов и либо разоружили, либо переподчинили себе находившихся в Западной Украине мельниковцев и бульбовцев. Бандеровцы в 1943 году активно воевали против нацистов: чиновников оккупационной администрации и полицейских, но вермахт они не трогали. ОУН-УПА подчинила себе значительные районы Волыни и Полесья, полностью сорвав там нацистам сбор урожая в 1943 году, а с 1944 года активно действовала и в Галиции. В 1944 году бандеровцы пошли на сотрудничество с немцами по схеме: еда и разведданные в обмен на оружие. Любопытно, что в тот момент, пока его фракция создавала повстанческое движение, сам Степан Бандера сидел в Заксенхаузене. В начале 1944 года в соседний с ним барак посадили его соратника-соперника Андрея Мельника. В конце 1944 года они почти одновременно были выпущены, и Мельник умер в Германии в 1964 году, а Бандеру в 1959 году в Мюнхене по заказу Хрущева убил киллер КГБ украинец Богдан Сташинский.

Литовские партизаны В Литве, в том числе в Виленском крае, воевала повстанческая Литовская освободительная армия (ЛОА), иногда в российской историографии называемая еще Армией освобождения Литвы. Это была организация и по сути, и формально являвшаяся преемником Литовского государства, оккупированного СССР в 1940 году и немцами не восстановленного, зато восстановленного в 1990 году самими литовцами. У Литвы традиции государственности значительно более долгие, нежели у Латвии и Эстонии, поэтому эксперимент нацистов по созданию литовской дивизии «Ваффен-СС» полностью провалился – литовцы хотели сражаться за собственную независимость, а не просто против коммунизма. ЛОА вела партизанскую борьбу с немцами в ограниченных масштабах.

Белорусские партизаны В отличие, скажем, от литовцев, белорусы еще со времен позднего Средневековья отличались низким уровнем национального самосознания (национализма). Поэтому в Западной Белоруссии в 1943-1944 годах сколько-нибудь значимых подпольных структур национального Сопротивления создано не было. Хотя, как советские документы, так и документы АК, а также крестьяне Западной Белоруссии свидетельствуют о существовании небольших групп национальных белорусских партизан в указанное время. Их антисоветская активность была невысока.

Еврейские партизаны Отличием еврейских партизанских группок на Кресах Всходних было то, что они не представляли собой военно-политической структуры. Существовавшие в межвоенной Польше еврейские партии в 1939 – 1941 годах были придушены НКВД как «буржуазные» и националистические, в общем, несоветские

политические структуры. А в 1941 – 1943 годах их окончательно разгромили нацисты, уничтожавшие всех евреев без разбора. Поэтому в 1943-1944 годах еврейские группы выживания значимых политических целей перед собой не ставили и в зависимости от ситуации «прислонялись» к любой антинацистской силе, с тенденцией общего притяжения к советским «народным мстителям», поскольку последние декларировали интернационализм.

Красные партизаны Среди красных партизан были представители разных народностей, которых объединяли общее руководство из Кремля и общая цель. Советские партизаны, весьма многочисленные в 1943-1944 годах, пользовались на Кресах Всходних значительно меньшей поддержкой населения, нежели в РСФСР, восточных областях Белоруссии, центральных и восточных областях Украины, и в ряде случаев даже меньшей поддержкой, чем в Центральной Польше. Объясняется это рядом исторических причин, которых в этой статье в силу ее размера нет возможности привести, а также тем простым обстоятельством, что в 1939 – 1941 годах население Кресов Всходних ощущало на себе сталинскую руку достаточно сильно, чтобы ее возненавидеть, но не настолько долго, чтобы к этой руке привыкнуть. Посланцы Страны Советов пытались обосноваться на Кресах Всходних уже с лета 1941 года. На протяжении всей войны у красных относительно успешно получилось это в Западной Белоруссии, значительно хуже – в Западной Украине и Южной Литве. Как видим, в 1943 – 1944 годах под нацистской оккупацией только на восточных окраинах II Речи Посполитой под оккупацией действовало, взаимодействовало и противоборствовало минимум десять различных военно-политических структур. Для участников каждой из них эта война была по-своему великой и уж совсем по-своему отечественной.

Кто, с кем и против кого... Самая многочисленная структура национального Сопротивления на восточных окраинах II Речи Посполитой (да и в СССР) – партизанская Армия Крайова – в 1943-1944 годах, помимо борьбы против немцев, вела три антипартизанские войны. В Западной Украине она воевала против бандеровской Украинской повстанческой армии, попутно – особенно не разбираясь в тонкостях внутриукраинской политики – воюя против бульбовцев и мельниковцев. Украинско-польский конфликт отличался большой жестокостью и впечатляющим размахом В ходе его сотнями горели польские и украинские села, а счет убитых мирных жителей шел на десятки тысяч. Значительный масштаб событий был вызван многочисленностью смешанного населения, проживавшего на территории, которую украинцы считали Западной Украиной, а поляки – Юго-Восточной Польшой. В этом противостоянии красные партизаны однозначно встали на сторону поляков, так как западные украинцы поддерживали ОУН, а польское население готово было встать на сторону каких угодно противников бандеровцев. Глава Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД), генерал-лейтенант Пантелеймон Пономаренко считал борьбу с польскими националистами первоочередной задачей и пытался принудить к этому также красных партизан Украины. Однако глава автономного от ЦШПД Украинского штаба партизанского движения (УШПД) майор госбезопасности Тимофей Строкач, оценив размах бандеровского движения, занял здравую позицию. Он не выполнял указаний ЦШПД (саботировал их), не рекомендовал «народным мстителям» масштабные репрессии против любых, даже антисоветски настроенных поляков. Да и сами красные, действовавшие в Западной Украине, отлично понимали необходимость союза с АК: вообще без поддержки хоть какой-то части местного населения партизанам бороться сколько-нибудь продолжительный период невозможно. Таким образом, воевавшая против немцев УПА в 1943-1944 годах вела одновременно две антипартизанские войны: против АК и красных «народных мстителей». Кроме этого, в Краковском и Люблинском дистриктах генерал-губернаторства в 1944 году УПА воевала против Армии Людовой, Батальонов Хлопских и Народных вооруженных сил (НВС), не обращая особого внимания на то, что НВС попутно боролись против Армии Людовой, которая периодически участвовала в столкновениях с АК. В Западной Белоруссии ситуация была совсем иная. В 1943 году, невзирая на предложения Армии Крайовой вести совместные операции против немцев, красные, выполняя приказы Пономаренко, начали войну против АК. Эта война двух партизанских движений была менее жестокой и безоглядной, нежели война украинцев с поляками. Этнический фактор тоже давал себя знать – в АК сражались преимущественно поляки, а красные партизаны Западной Белоруссии были в основном белорусами. Однако этот конфликт можно в целом обозначить как политическое, а не этническое противостояние. Хотя репрессии и террор против

населения, поддерживавшего противника, проводили обе стороны, и красные в этом вопросе отличались большей радикальностью. Поскольку белорусские националистически настроенные партизаны были довольно-таки слабыми, в этой войне они существенной роли не играли. Зато в ней играли определенную роль Народные вооруженные силы – в качестве союзников АК. В виде не подполья, а вооруженных формирований они были сильны в Белостокском воеводстве, в 1939 – 1941 годах принадлежавшем БССР, а после войны отошедшем ПНР. Многочисленные попытки советских «народных мстителей» в 1942-1943 гг. поставить под контроль Белостокскую область наталкивались на то, что НВС исправно истребляли посланные из Восточной Белоруссии группы организаторов партизанского движения и советскую агентуру. В Южной Литве – Виленском крае – друг против друга упорно сражалось три партизанских движения. Красные воевали против АК и Литовской освободительной армии, которая также боролась против поляков. Ожесточенность литовско-польского межэтнического конфликта приближалась к уровню украинско-польской войны. Однако масштаб действий ЛОА против АК был меньшим – литовцев меньше, чем поляков вообще, и при этом было существенно меньше, чем поляков непосредственно на самой спорной территории – в Виленском крае. Довольно известен факт суда в Латвии над бывшими красными партизанами, участвовавшими в военных преступлениях. Однако менее известно то, что в независимой Литве власти провели заочный суд над теми бойцами АК, которые участвовали в терроре против мирного литовского населения. Так или иначе, в 1944 году вся территория Кресов Всходних оказалась под контролем Красной армии, в обозе которой ехали каратели НКВД. В отличие от мер, предпринятых нацистскими оккупантами, контроль коммунистов над данной территорией был относительно эффективным. Поэтому схваткам повстанцев с повстанцами пришел конец. Новый враг был столь силен, что отвлекал на себя все силы.

Антисоветская борьба С приходом Советов на восточные земли II Речи Посполитой война закончилась там для красных партизан, Армии Людовой, но нисколько не закончилась (а в ряде случаев просто вступила в свою решающую фазу) для Литовской освободительной армии, бандеровской УПА, белорусских националистических повстанцев, а также польских националистов из АК. Поражению польских антисоветских сил на Кресах Всходних (да и не только там) способствовал план «Буря», который военно-политическое руководство АК воплощало в жизнь с упорством сумасшедшего. Смысл стратегии состоял в том, чтобы поднять восстание непосредственно за линией фронта в аккурат перед приходом Красной армии и встретить ее не пассивным освобождаемым, а полноправным хозяином земли польской. В результате этого подполье АК оказалось в целом раскрыто Советами, а в ходе восстаний поляки понесли от нацистов множество бессмысленных потерь. Ну а коммунисты (которых, к слову, собственными руками остановили в 1920 году на Висле те, кто в 1942 – 1944 годах, потеряв память, планировал «Бурю») начали громить АК, до этого основательно потрепанную немцами. В отличие от руководства АК, лидеры консервативно-националистических НВС обладали чувством реальности, поэтому НВС в «Буре» участия почти не приняли (правда, консервативные националисты не смогли остаться в стороне от Варшавского восстания 1944 года). Считая, что самый опасный враг не всегда тот, который самый жестокий, но почти всегда тот, что самый сильный, НВС пошли на сотрудничество с немцами и частично ушли на Запад, частично – не раскрывая собственных структур – начали антисоветскую борьбу в Польше. (На Кресах Всходних НВС были представлены в целом слабо – в основном в виде подполья, наиболее сильны они были в восточной части этнических польских земель.) Антисоветскую борьбу везде – а не только в Западной Белоруссии, как в 1943-1944 годах, – вынуждена была начать и АК, в начале 1945 года переименованная в организацию «Свобода и независимость» («СиН»). Однако после того как Великобритания и США посчитали правомерными притязания СССР на Западную Украину, Западную Белоруссию и Литву с Виленским краем включительно, политическое руководство АК приняло решение о концентрации повстанческой борьбы на территории этнической Польши. Поэтому партизанскую деятельность «СиН» в УССР, БССР и ЛитССР свернули, а остатки повстанческих отрядов либо сложили оружие, либо, если смогли, перешли советско-польскую границу для того, чтобы бороться с коммунистами в Польше. Добивание «СиН» в Западной Украине чекистам было облегчено почти полным разгромом АК бандеровской УПА, а также широким проникновением советской партизанской агентуры в союзные местным «народным мстителям» в 1943-1944 годах местные отделения польских националистических структур. В Белоруссии АК к приходу Красной армии была несколько ослаблена красными партизанами. Кроме того, новая власть в своей пропаганде использовала факты контактов местных командиров АК с

немцами, выставляя бойцов Армии Крайовой (так же как в Западной Украине – повстанцев УПА) холуями и наймитами нацистов. В целом же польские националисты вскоре потеряли на Кресах Всходних базу, поскольку в 1944 – 1946 годах поляки в большинстве своем были высланы с территории Западной Украины, Западной Белоруссии и Виленского края – но не в Сибирь, а в Польшу. Белорусское националистическое Сопротивление, не носившее массовый характер, было довольно быстро разгромлено. Более продолжительно антисоветскую повстанческую войну на Кресах Всходних вели УПА и ЛОА. Борьба бандеровцев была весьма масштабная, зато ЛОА воевала более умело и эффективно, так как у нее был профессиональный командный состав – офицеры и унтер-офицеры, служившие в армии довоенной Литвы. Небезынтересно, что в борьбе с коммунистами союзниками стали бывшие злейшие враги – польская «СиН» и бандеровская УПА – то есть «паны и резуны» – дело дошло даже до совместных операций на юго-востоке ПНР. Но локальный тактический союз не спас украинских и польских антисоветчиков от разгрома. К началу 1950-х на Кресах Всходних установился развитой сталинизм, представители которого рассказывали местным жителям о том, что прошедшая война была «великой отечественной». Но местное население, отлично помня, сколько отечественных войн велось на этих землях в 1943-1944 годах, не особо верило рассказам. Не верит в большинстве своем и сейчас – в Восточной Польше, Южной Литве, западных областях Белоруссии и Украины. Поэтому у человека, посетившего эти места, не может не возникнуть сомнения не только в том, кто победил в «великой отечественной» войне, но и в том, была ли таковая вообще. • Александр Гогун http://www.izvestia.ru/nyizvestia/article3098378/?print Марк ЛЭНДЕР__ «Нью-Йорк таймс»

"Расовый инжиниринг" - процесс несовершенный Дети, рожденные стать арийской элитой, ничем не отличаются от сверстников

Путь, который привел Гунтрама Вебера в городок Вернигероде в центре Германии, был долог и тернист. Четыре года назад он узнал, что мать говорила ему неправду: его отец не был молодым солдатом, геройски погибшим во время Второй мировой войны. Он был старшим офицером СС , руководившим казнями десятков тысяч людей в Польше. "Он спокойно скончался в Аргентине, друзья стояли над его могилой, подняв правые руки, - говорит г-н Вебер с раздражением и горечью. – Расист всегда остается расистом". Г-н Вебер, которому теперь 63 года, рассказывает свою

историю в притихшем зале, где собрались такие же, как он седовласые люди. Они сочувственно кивают, но не удивляются. Ведь их истории похожи. Это – дети Lebensborn ("Истока жизни") - программы СС, созданной для размножения истинных арийцев. Сегодня они впервые открыто рассказывают о том, как из них пытались взрастить поколение нацистской элиты. "Это то же, что холокост, только наоборот, - говорит Гизела Хайндрайх врач-терапевт из Баварии, мать которой, как выяснилось, родила ее вне брака от офицера СС. – Идея состояла в размножении арийской расы любыми возможными путями". По программе Lebensborn работали больницы во всей Германии и в сопредельных странах. В них привозили беременных женщин, в основном незамужних, и они рожали под покровом тайны, под надзором врачей и медсестер, отобранных эсэсовцами. Участвовать в программе могли только женщины с "правильными" расовыми характеристиками: блондинки с голубыми глазами. Они должны были доказать, что у них нет генетических отклонений, а также рассказать все об отце ребенка, который также должен был отвечать строгим расовым критериям. Роженицы клялись в верности нацизму. Во время пребывания в больнице их пичкали гитлеровской идеологией. Отцами во многих случаях были женатые офицеры СС, которых Гимлер призывал заводить детей на стороне, чтобы пополнять германскую расу. С 1936 по 1945 год в этих больницах родились от 6 до 8 тыс. человек. Из-за секретности программы большинство из них десятилетиями не догадывались об истории своего рождения, не знали, кем на самом деле были их отцы. Некоторые до сих пор не знают правды. Только 20 лет назад исследователи смогли получить документы о программе Lebensborn и развенчать миф о том, что в ее рамках действовали публичные дома, где златокудрый персонал был всегда готов совокупляться с офицерами и солдатами СС. "Эти дети были зачаты в результате романов, случайных связей", - говорит Доротея Шмитц-Кестер, написавшая книгу о программе Lebensborn. Некоторые матери отдавали их в семьи офицеров СС. Другие воспитывали детей сами, говорили им, что их отцы погибли на войне. По словам детей, многие матери прожили жизнь в угрюмом молчании. У некоторых из них возникли проблемы с психикой, они стали злоупотреблять алкоголем. Надо ли говорить, что сами дети, узнав правду, получали тяжелые психологические травмы. Г-н Вебер до сих пор не может прийти в себя. Ведь среди прочего он узнал, что его крестным отцом был Гимлер. Дети программы Lebensborn, родившиеся за пределами Германии, например, в Норвегии, где по приказу Гимлера была основана одна из "спецбольниц", страдали еще больше. Тех, кто родился от эсэсовцев, после войны называли "детьми врагов" и безжалостно дискриминировали. Встреча в Вернигероде показала, что "расовый инжиниринг" - процесс несовершенный. Собравшиеся здесь немцы ничем не отличались от своих земляков-сверстников: та же седина, те же лысины, те же очки. "Безусловно, я – исключение из правила", - говорит г-жа Хайндрайх, высокая блондинка с ясными голубыми глазами. Первой из "детей программы Lebensborn" она написала книгу о своей судьбе, где утверждает, что эта зловещая программа имеет последствия и в наши дни, поскольку, используя прогресс генетики, скоро "слишком разборчивые" родители смогут искусственно формировать черты своих еще не родившихся детей. Поскольку такая возможность существует, нельзя допустить, чтобы из учебников истории были изъяты главы о злодеяниях нацистов, считает г-жа Хайндрайх. Публикуется с разрешения The New York Times News Service and Syndicate Co.

Израиль будет использовать против боевиков роботов-шершней

Израиль намерен использовать нанотехнологии для создания робота размером с шершня, который будет выслеживать, фотографировать и убивать свои цели. Как сообщает израильская

газета «Едиот Ахронот» в пятницу, летающий робот, прозванный «бионическим шершнем», является одним из нескольких новых видов вооружения, который разрабатывается учеными для нейтрализации боевиков, например тех, кто обстреливает израильские территории ракетами. «Война в Ливане доказала, что нам нужно меньшее по размеру оружие. Нелогично направлять самолет стоимостью $100 млн против террориста-смертника. Так что мы создаем оружие будущего», – сказал газете вице-премьер Шимон Перес. я > Недельная глава

Как маца спасла жизнь Недельная глава Торы «Лех-Леха» javascript:PrintArticle(12630);javascript:SendArticle(12630);Лев КАЦИН 2 Ноября 2006 р. Изя Коган - Что это? - спросил охранник лагеря бородатого мужчину, указывая на коробку с мацой... Этим бородатым мужчиной был известный ленинградский отказник, шойхет (резник кошерного мяса) и преподаватель Торы Изя Коган. Времена тогда были тяжелые. Власти бросали в тюрьмы, отправляли в лагеря активистов, которые боролись за право евреев на выезд, учителей Торы и иврита. В лагерях над ними издевались, пытаясь сломить дух. Однажды в преддверии праздника Свободы - Песах, Изя Коган решил навестить узников Сиона, находящихся в местах заключения в Сибири. Он хотел передать им мацу, поддержать их, напомнить, что друзья молятся об их освобождении, родные ждут их возвращения домой. Чтобы решиться на такой шаг, требовались не только время и материальные средства, но и смелость для конфронтации с советской карательной системой. Именно таким благородным и бесстрашным человеком был и остается Изя Коган. Вы, конечно, помните о варварском нападении антисемита с ножом на прихожан Московской синагоги на Малой Бронной в январе 2006 года. Вооруженному бандиту удалось проникнуть в синагогу и ранить семь человек. Тогда безоружный 50-летний раввин этой синагоги, Изя Коган, вступил с ним в рукопашный бой, получил ножевые ранения, но сумел обезвредить преступника. ... До праздника оставался всего один день. Изя Коган успевал навестить еще одного узника Сиона - одесского отказника и преподавателя Торы Яшу Левина. За антисоветскую агитацию и пропаганду его отправили в ГУЛАГ. Казалось, что на этот раз Изе Когану не повезло. Несмотря на все его уговоры, охранники лагеря отказались принимать посылку. Изя продолжал взывать к соблюдению законов. В конце концов он потребовал встречи с начальством. Охранники направили его к начальнику лагеря. Изя вошел в приемную и рассказал секретарю суть дела. Затем его проводили в кабинет садиста-гебешника, к которому он обратился с просьбой разрешить передать посылку с мацой заключенному Левину. Начальник ГУЛАГа посмотрел на бородатого еврея, который посмел войти к нему в кабинет с такой дерзкой просьбой и с угрозами в адрес Когана выставил того за порог. Изя решил не отчаиваться и предпринял еще одну попытку передать посылку: подошел к охраннику и попросил его передать мацу Левину. Охранник потребовал огромную, по тем временам, сумму. «Если я отдам вам эти деньги, то не останется у меня на обратный путь», - сказал Изя. Охранник не соглашался.

И тогда Изя отдал ему требуемую сумму с посылкой. Оставшихся денег хватило на билет только до Москвы. Что же делать? Изя позвонил своему ученику и моему другу Мойше Гойхбергу (который и рассказал мне эту историю) и попросил его купить билет в Москве до Ленинграда. Мойша купил билет и передал его в московском аэропорту Изе, который каким-то чудом успел приехать домой на пасхальный Седер и провести его в кругу семьи... Прошли годы, к власти в СССР пришел Горбачев и начал выпускать на свободу политических заключенных. Пришло время Изе Когану встретиться с Яковом Левиным. «Ты получил посылку с мацой?» - был первый вопрос, который задал Изя только что освобожденному Яше. Каково же было его разочарование, когда он услышал, что Яков Левин никогда не получал никакой мацы. Что испытал тогда Изя? С горечью рассказал он Яше обо всех предпринятых им усилиях, которые, как выяснилось, не принесли никакого результата. - Нет, это было совсем не напрасно, - вдруг ответил Яша. - Только сейчас я понял, что ты спас мне жизнь. Начальник лагеря начал натравливать на меня уголовников, и я думал, что погибну, не выдержав этих издевательств. Моя жизнь стала совершенно невыносимой. Вдруг за день до Песах начальник лагеря ворвался в мой барак со словами: «Твои евреи из Израиля и Америки совсем обнаглели, не побоялись прислать своего агента прямо ко мне в кабинет!» Он возмущался, но, очевидно, испугался этого визита и приказал уголовникам прекратить издеваться надо мной. Во всяком случае, с тех пор все прекратилось». Изя думал, что потерпел поражение: ему не удалось передать Яше мацу, и все его усилия были напрасными. Однако для подведения итогов требуется время. Иногда то, что кажется нам поражением, с течением времени оборачивается победой. Передавая мацу, Изя хотел морально поддержать друга. Однако этими усилиями он облегчил страдания и спас ему жизнь. Урок этой истории, возможно, в том, что наши усилия никогда не пропадают понапрасну. Согласно какому-то духовному закону сохранения энергии, рано или поздно благородный поступок достигает своей цели и бывает вознагражден. В свете сказанного давайте по-новому взглянем на известный рассказ Торы. «И умер Аран (брат Авраама) перед лицом своего отца Тераха в своей родной стране, в Ур-Касдим» (Берешит 11:28). Почему сказано: «пред Терахом» (на иврите: из-за Тераха)? Раши поясняет: «Аран умер из-за своего отца. Потому что Терах жаловался (царю идолопоклоннику) Нимроду на своего сына Авраама, что тот разбил идолов, и (Нимрод) бросил (Авраама) в огонь. Аран же выжидал и говорил себе: «Если Авраам выйдет победителем, я буду на его стороне. Если Нимрод победит, я буду на его стороне». Когда Авраам спасся (вышел живым из огня), у Арана спросили: «На чьей же ты стороне?» Сказал им Аран: «На стороне Авраама!» Тогда его бросили в огонь, и он сгорел. На это указывает название города Ур - огонь...». На первый взгляд кажется, что Тора прославляет Авраама, заслужившего чудесного спасения из огня в награду за свою чистую веру. Также кажется, что Тора критикует Арана за его сомнения в вере, из-за которых он сгорел, так и не удостоившись спасения. Но все не так просто. Что важнее, чистая вера или благородный поступок? В каждом из нас присутствует одновременно и верующий Авраам, и сомневающийся Аран. Мы можем стремиться к идеалу веры Авраама, но, тем не менее, жить с естественными человеческой природе сомнениями Арана. Как бы ни важна была вера, но поступок человека, его поведение - еще важнее. Умеем ли мы, преодолевая сомнения или сомневаясь, совершать благородные поступки? Именно этому мы учимся у Арана, который, несмотря на свои сомнения, пошел за Авраамом в огонь! Кажется, что смерть Арана была напрасной. Однако ребе из Гур пишет в своей книге «Сфат Эмет», что у Арана были великие силы души и что в заслугу за то, что Аран пошел за Авраамом в огонь, его сын Лот удостоился приблизиться к своему дяде Аврааму и войти вместе с ним в Святую Землю. Аран не вышел живым из огня, подобно Аврааму. Но когда его сын Лот оказался в опасности в Содоме, то спасся и вышел живым из огня! Лот стал родоначальником моавитян, из среды которых выйдет Рут, прабабушка царя Давида. Потомка царя Давида, Машиаха, евреи ожидают тысячелетия с верой, что он сумеет сокрушить зло, приведет мир к триумфу добра и освободит народ из изгнания. Важно помнить, что эта будущая великая победа началась с кажущегося поражения, с гибели Арана в огне. Помня, что всякое доброе дело не проходит бесследно, мы, подобно Арану, преодолеваем свои внутренние сомнения и творим добро, которое в результате обязательно приносит освобождение миру!

Ээээээ Жжжжж Эээээ жжжж С. ШУСТЕРМАН «Газета Ру»

Спасительное аббатство В понедельник 16 октября 2006 года в двухстах километрах от Будапешта состоялось открытие мемориальной доски в память о швейцарском представителе Международного Красного Креста, который в конце Второй мировой войны помог спасти на территории Венгрии тысячи жизней, в том числе еврейских, сообщает АР. Мемориальная доска была установлена на здании бенедиктинского аббатства в Паннонхальме, которое в октябре 1944 года взял под свое попечительство Эдуард Бенедик Брюншвайлер. Монастырь находился под защитой Красного Креста вплоть до апреля 1945-го, когда советские войска, освободившие страну от нацистской оккупации,

вынудили Брюншвайлера покинуть аббатство. До этого момента в стенах паннонхальмского монастыря благодаря Брюншвайлеру нашли убежище около 3 200 человек, среди которых были и десятки евреев. «Во время Холокоста в Венгрии мало кто отваживался помогать преследуемым евреям, — отметил в своем заявлении президент Федерации еврейских общин Венгрии Питер Фельдмайр. — Брюншвайлер был в числе тех немногих, кто не испугался враждебного окружения и, рискуя своей карьерой, безопасностью и жизнью, помогал незнакомым людям, зная лишь, что их жизнь в опасности». Среди спасенных Брюншвайлером было и немало юных венгров, которых нацисты хотели отправить на фронт в последние дни войны. Эдуард Бенедик Брюншвайлер умер в 1987 году в возрасте 77 лет.

AHEK ДOTЫ

Еврейская жена – самая красивая. А если нет – наверняка, самая умная. А если нет – наверняка, самая больная. * * * Американский генерал в гостях у израильского. Идут. Навстречу идет израильский солдат и не отдает честь. Американский генерал недоумевает. Израильский говорит: сейчас разберусь. Догоняет солдата. - Мойше, ты почему не здороваешься? Я тебя чем-то обидел? * * * 1967 год. Два еврея встречаются на московской улице. -Абрам, ты слышал? Наши взяли в плен много наших танков! * * * Турист в Израиле спрашивает: -Покажите мне то место, где евреи плачут Его отвели в управление подоходного налога. * * *

О вкусной и здоровой пище

Именно так называлась книга, выпущенная в Советском Союзе в 1939 году и выдержавшая с тех пор 12 переизданий. Книга выходила миллионными тиражами, поэтому при традиционном книжном дефиците она умудрилась оказаться чуть ли не в каждой советской семье. Впрочем, статья не о книге – продукты в ней (хм... нарисованные? сфотографированные?), в общем – изображенные, мало кто видел и почти никто не ел. Так что от книги сразу же перейдем непосредственно к пище, которая в Советском Союзе все-таки была и до сих пор вызывает ностальгические улыбки умиления вкусом, ценой, ну а самое главное – тем, что ели-то мы ее кто молодым, а кто и вовсе ребенком. Кстати, о детях. Я как-то обратила внимание, что в рейтинге самых почетных и желаемых сегодняшними детьми профессий напрочь отсутствует одна, которая если и не была лидером у советской детворы 70-х, то уж точно входила в первую пятерку – ПРОДАВЕЦ МОРОЖЕНОГО. Иметь неограниченный доступ к шикарному лакомству хотелось всем. Найденные на улице две копейки излучали свет надежды, ибо сразу же повышали разряд

покупаемого мороженого – молочное стоило 11 копеек, сливочное – 13, шоколадное – 15. Затем разрыв

увеличивался – следующее по рангу стоило 18, и – мечта поэта! – пломбир в шоколаде «Ленинградское», большое (100 г), в брикете – 22 копейки! Правда, аналогичное «Ленинградскому» в некоторых городах продавалось эскимо – 50 г, по 11 копеек, завернутое в фольгу. Но, живя в удручающем удалении от тех культурных центров нашей страны, я видела эскимо только в фильме про старика Хоттабыча. Самым нелюбимым было фруктовое мороженое (просто ледышка) по 7 копеек. Второе место среди детских лакомств я (весьма волюнтаристски, потому что сама из сладкоежек) торжественно присуждаю советской сгущенке. Товарищ, перестаньте тыкать в меня тюбиком «Milchmdchen»! Много немецких детей вы видели, мечтающих об этих тюбиках? А вот советские – особенно провинциальные – дети грезили сине-белыми баночками по 37 копеек... (Кстати, заметьте – дизайн упаковки до сих пор практически не изменился.) Я помню времена, когда пирамиды из этих баночек украшали витрины продуктовых магазинов. Пирамиды исчезли примерно в одно время с шоколадным маслом, оно продавалось – как и простое – на развес, крошилось, не желая намазываться на хлеб, иногда выделяло капельки воды, но было потрясающе вкусным! Сыр. Сыр в СССР был. Это точно. Я помню массивные желтоватые кубы, которые подолгу залеживались в витринах – сыр был дорогой (2,20 руб. за кг), его вкус мало кто понимал, поэтому «грамм 150-200» брали на всякие юбилеи и – святое дело – на Новый год. Из-за такой вот обидной для продукта невостребованности его обрезанный край сох и желтел. Но попросить обрезать заветренную корочку почти никому не приходило в голову – я помню лишь один такой Поступок покупательницы. Продавщица, уже навалившись всем телом на длинный нож (а именно так приходилось отрезать от глыбы – почти укладываясь на нее животом) застыла в изумлении: «А эту корку мне покупать, что ли?» Покупательница примирительно замахала рукой, быстренько осознав всю беспочвенность своих претензий. Но если сыр так и остался чуждым для социализма продуктом, совсем другая – счастливая – доля выпала его младшенькому братишке – плавленому сырку. «Дружба» по 14 копеек... Еда не сказать чтоб вкусная, но неприхотливая, особенно разбиралась студентами, пассажирами поездов, стройотрядовцами и посланными в колхозы и на овощные базы. Часто присутствовал в салатах типа «Мимоза», как замена обыкновенному – более дорогому сыру. Ведущая рубрики «Русская Германия» Евгения ВИЛЕНСКАЯ - бывшая узница гетто (Красноярск) Научно-информационный бюллетень «Холокост» (Москва) проверить

Помнить во имя живых Снова пршел к нашему народу этот день. День Памяти. День Скорби. День Гнева. С особой болью стучится в этот день в наши сердца пепел тех единственных родных, любимых, которых помнит каждая еврейская семья. Их немного осталось, тех, кто знает войну не понаслышке. Они зажигают поитнальные свечи в память погибших, кто – одну, две, а кто сразу несколько, шепча имена уничтоженной когда-то большой семьи. Горят свечи… Бьются в памяти слова Александра Галича на «Реквиема по убиенным»:

Шесть с половиной миллионов, А надо бы ровно десять… Любителей круглого счета Должна порадовать весть: Осталось не так много, А опыт уже есть…

Да, они хотели именно столько. И считать они, эти люди-звери, тоже умели. Но не успели… Лето для Симочки начиналось радостно. Пионерский лагерь в Паланге встретил их теплом песчаных дюн и ласковой прохладой безбрежного моря. Но мир раскололся от взрывов и злобных окриков. Дети не могли понять, в чем их вина, поему вместо уютных кроваток они оказались на холодной земле, почему их бъют и куда их гонят. Однажды ночью она услышала чей-то женский шепот: «Беги, девочка!». Через десятки лет чувствует она всей кожей тот ночной бег по скользкому дну оврага, леденящий душу ужас, крики полицая, выстрелы. Она уцелела… Нет и уже никогда не будет знменитого города «Литовский Иерусалим» - так во всем еврейском мире когда-то называли Вильно. Моего родного города. До войны здесь жили 70 тысяч евреев. Летом-осенью 41-го машина смерти рабтала круглосуточно. Сначала собрали мужчин и отправили на

трофоразработки.Там «щедро» расплатились за работу. Пулями. «Прошу Вашего разрешения выдать на нужды полиции три тысячи боевых патронов» - пишет 12 июля 1941 года начальник полиции Литвскому военному коменданту. А 16 июля снова просит еще три тысячи. Новая жизнь уготована и всем уцелевшим. Евреев переселяют на новые квартиры – в гетто. 6 сентября 1941 года сюда было более 40 тысяч человек. Вряд ли кто-нибудь, родившийся после войны, представляет себе, что такое гетто. Оцеплен старинный центр города с узенькими улочками, маленькими домишками. Только воспоминания очевидцев, переживших тот день, могут воссоздать жуткую картину «организованного» перемещения тысячных масс в неизвестность. Шли женщины, инвалиды, больные, поддерживаемые родственниками, шли с кое-каким скарбом, с мыслями о брошенных домах, пропавших мужьях, среди плача потерявших детей и причитаний обессиливших стариков. Их расселяли по профессиям: там швеи, тут врачи, там рабочие. В тесных квартирках по 40-50 человек. Евреев много. Квартир мало. Начали со стариков: им-де плохо живется, им нужен свежий воздух, поэтому их отправляют на дачи. Перед уничтожением заставили написать несколько писем родным, сообщить о своей сытой и счастливой жизни. Долго еще шли эти письма от людей лежавших на дне страшных ям в Понарах. Однажды во двор домов, где жили рабочие меховой фабрики, въехали грузовики. Взрослые были на фабрике. Полицаи проверили каждую щель, каждый укромный уголок. Впрочем, дети шли навстречу своим палачам сами: они верили, что их везут на медосмотр. В Кракове их сдали в немецкий госпиталь, где у одних брали кровь, у других снимали кожу с лица для раненных и обожженных. …Облавы все чаще. За кусок хлеба, картофелину, найденную в складках одежды, бьют палками. Женщин обыскивают, заставляя голыми стоять на морозе. Во время очередных «акций» людей ведут через весь город дальше, дальше, к лесу, в Понары, что в 6 километрах от Вильнюса. Комендант даже «изобрел» способ, позволявший убивать быстрее – по 100 человек в час. Йом Кипур фашисты отметили с размахом, уничтожив 25 тысяч. В ноябре евреев осталось всего 15 тысяч. А шел еще только 41 год… Моя мама ежедневно молила Бога, чтобы он спас хотя бы ее дитя. Мне тогда был всего один год. За укрывательство еврея – расстрел, это знали все. Находились, конечно и такие, кто выдавал , мечтая занять квартиру, поживться чужим добром. Но были и другие, чьи сердца не очерствели в страшные годы. Это и литовская няня, прятавшая Симу, и десятки других женщин. Добрая девушка Мария, у которой были польские документы, вынесла меня из гетто. Всю войну меня прятала от немцев другая полька – Казимира. Ежедневно она рисковала своей жизнью. Если бы кто-то выдал нас… Из всей нашей большой семьи в живых осталась только я. 60 лет пролетело с тех пор. Но продолжает разыскивать любую весть о своей матери Вольф Штайн, в памяти которого навсегда запечалелись дороги, по которым отец уводил семью от немцев пешком через Белоруссию, Украину и Россию. До сих пор звучат в ушах выстрелы и леденящие душу крики обреченных в Жлобине Гомельской области у Леонида Гельруда, а память возвращант его в голодное бродяжное детство. Супругам Еве и Захару Шнайдерман вспоминаются не только соседские веселые детские игры, но и Винницкое гетто. Бегство из Черновоцкого гетто навсегда в памяти Освальда Норманда, ведь убежать тогда с ним удалось только маме, а отец с сестрами погибли. Всем нам был подписан тогда приговор: составить те самые миллионы, о которых мечтали фашисты. И понимаешь, что пережитое не умирает, и мы обязаны передать эту память будущим поколениям во имя их жизни.

��

Как брали Вену

17:15 | 06/ 04/ 2005 http://www.rian.ru/analytics/20050406/39626583-print.html Профессор Александр Зиничев, РИА-Новости

Дворцовый комплекс Хофбург, Вена

13 апреля 1945 года Левитан, диктор московского радио, всегда читавший наиболее важные вести с фронтов войны, сообщил своим державным голосом, что после ожесточенных боев от немецко-фашистких захватчиков освобожден город Вена. В Доме Дружбы на Арбате я услышал фамилию человека, который мог бы пролить свет на эти события. Его фамилия была Лоза. 8 апреля капитана Лозу вызвал к себе командующий генерал-полковник Кравченко и поставил перед ним боевую задачу: С целью дезорганизации обороны Вены и предотвращения ее разрушения вашему батальону надлежит немедленно начать рейд в этот город, овладеть его центром, занять круговую оборону и ждать подхода основных сил. По пути следует всячески избегать столкновений с противником. Для усиления батальона в ваше распоряжение выделяется 80 десантников. Итак, ранним туманным утром 9 апреля весь тяжело груженный караван, миновав город Шопрон, вскоре оказался у австрийской границы. К этому времени передовые подразделения стрелковых корпусов Красной Армии уже подошли к границе и установили нормальные контакты с австрийской пограничной службой, что дало возможность батальону беспрепятственно вступить на землю Австрии. Неширокое шоссе, проходившее по обширным виноградникам, вело прямо в Вену. Движение на нем почти отсутствовало. Лишь изредка попадались крестьянские повозки, неспешно двигавшиеся по своим деревенским делам. Вскоре с правой стороны от шоссе показался первый крупный австрийский город – Айзенштадт, бывшая вотчина князей Эстерхази, у которых долгие годы служил придворным композитором знаменитый Гайдн. Далее шоссе миновало гряду холмов Лайта и стало плавно спускаться к Придунайской долине. Пока все шло хорошо. Но вот на местной дороге, проходившей метрах в ста параллельно шоссе, были обнаружены две батареи 88-миллиметровых противотанковых пушек. Видимо, они перемещались на новые позиции. По приказу их надо было оставить в покое, но ведь тогда они смогли бы занять на каком-либо пригорке хорошо оборудованную позицию, и идущим вслед основным силам стоило бы большого труда их оттуда выбить. А могло бы быть и хуже – в считанные минуты

батареи могли изготовиться к бою, и тогда батальон закончил бы свой бесславный рейд уже здесь, среди виноградников, так и не добравшись до Вены. Но с другой стороны, преждевременный расход боеприпасов сделал бы рейд в Вену бессмысленным. Решено было произвести из танковых орудий лишь два залпа по противнику, а завершение операции доверить быстроте, натиску, гусеницам и шквальному пулеметному огню. Замысел удался как нельзя лучше – большинство орудийных расчетов разбежалось сразу же после залпов, а те, которые пытались изготовить пушки к бою, были уничтожены огнем из пулеметов. Надежды на быстрое проникновение в центр Вены не оправдались. Попытка попасть туда наикратчайшим путем через район Фаворитен не удалась. Танки были встречены огнем противотанковых пушек. Видимо, весть о приближении русского батальона уже дошла до командования вермахта, и его появления в южных пригородах Вены уже ждали. После дополнительного изучения топографической карты наиболее вероятным местом прохождения посчитали район Хитцинга – юго-западную окраину Вены, и по холмам Венского леса батальон вышел на это направление. Сверху город виден был как на ладони. И среди его кварталов четко вырисовывался остроконечный шпиль собора Святого Стефана. Это и был центр города – конечная цель рейда. С холмов благополучно спустились по просеке, проложенной среди вековых деревьев, и оказались на набережной речки Вены. Для того чтобы достичь центра города кратчайшим путем, необходимо было переправиться на противоположный берег. Однако подступы к мосту оказались тоже перекрыты баррикадами. Батальон отошел немного назад, сделал маневр вправо, надеясь найти незащищенную переправу, и вскоре уперся в кирпичную стену, далеко уходящую на юг. Наступали сумерки, и искать окончание стены не было времени. Оставалось одно – таранить стену танком. Проход был сделан только с четвертого наезда – машина получила множество синяков и ссадин, но осталась на ходу. Проникнув через образовавшийся пролом, танки оказались в парке Шёнбрунн, далее они сумели выйти к Марияхильферштрассе и по этой улице устремились к центру города. На трех перекрестках полицаи-регулировщики без задержки пропустили колонну вперед, но у Западного вокзала улица оказалась перекрытой баррикадами. Пришлось изменить маршрут – колонна двинулась по узеньким улочкам Нойбау. На одном из перекрестков ее поджидала зенитка, подготовленная для стрельбы прямой наводкой. Она представляла большую опасность. Если бы снаряд подбил головной танк, то весь батальон оказался бы в западне – улица была настолько узка, что лишала остальные танки возможности маневра. Пришлось отрядить один экипаж для атаки пушки с фланга. Орудие не смогло одновременно отражать атаки с двух направлений и вскоре было разбито. Поздно вечером достигли Площади героев (Хельденплатц). Перед танкистами высились здания Хофбурга, бывшей резиденции императоров Австрии. Значительную часть танков для защиты от авиации и фаустников разместили под арками проезда, соединяющего Хельденплатц и Михаэлерплатц. Взяли под охрану здания Парламента и банка. Весь персонал контролируемых учреждений разбежался, и помещения были абсолютно безлюдны, но энергоснабжение не прекращалось. Не было сомнений, что утром противник предпримет попытку уничтожить засевший в центре города батальон. Поэтому следовало хорошо организовать круговую оборону, чем и занялся в первую очередь комбат Лоза. После того, как десантники, танки и самоходки были им расставлены, он решил заглянуть во владения бывших императоров Австрии. Вот спартанские покои императора Франца Иосифа, а вот и Парадный зал библиотеки, где некогда давал концерты Моцарт. Около двух часов ночи городские власти разобрались в сложившейся обстановке и прекратили подачу электроэнергии. Весь центр Вены погрузился во мрак. И тотчас же в занятые танкистами здания стали пробираться разведовательно-диверсионные группы, пытавшиеся определить точную дислокацию батальона. Одна из таких групп проникла в Хофбург, в помещение, расположенное выше арки, под сводами которой располагалось несколько танков. В это время должен был проводиться очередной сеанс связи батальона с бригадой, и для получения необходимой дальности действия бортовой радиостанции танк комбата выдвинулся из-под арки. Радист так и не успел связаться с бригадой – в открытый люк танка сверху упала граната, от взрыва которой он тотчас и погиб. Для предотвращения в дальнейшем подобных потерь пришлось среди ночи посылать десантников прочесывать внутренние помещения занятых зданий и блокировать все входы в них. Но вот прошла эта бессонная ночь, в течение которой неприятель затащил на верхние этажи ратуши противотанковую пушку, и с рассвета она начала бить прямой наводкой по Хофбургу. Полагая, что на крыше библиотеки мог находиться наблюдательный пункт танкистов, вражеские артиллеристы разрушили крышу, потом повредили гусеницы у двух танков. Эту пушку следовало подавить артиллерийским огнем, но уж больно красива была эта ратуша со своими причудливыми башнями, высоко взметнувшимися в небо... Но делать было нечего – самоходка высунулась из-под арки, хобот ее

орудия нашел цель, оглушительно грохнул выстрел, и из окна ратуши вывалилась злополучная пушка вместе со своим расчетом. Сделано этобыло своевременно, так как вскоре противник предпринял атаку на Хофбург со стороны Оперы, а уничтоженная пушка, по всей видимости, должна была поддерживать наступление своим огнем. Основные силы противник направил по узкой Августиненштрассе, намериваясь выйти по ней на Михаэлерплатц. Вспомогательный удар наносился через Штальбурггассе. Впереди наступавшей пехоты двигались пантеры, выполняя роль своеобразного щита. Уже в самом начале боя сложилась непростая ситуация. Обычно наши танки добивались успеха в бою с пантерами, стреляя по их боковой, более тонкой, чем лобовая, броне и легко пробивая ее. Но здесь, на узеньких улочках средневекового квартала таких позиций не существовало – броня подвижных дотов была всегда надежно защищена стенами зданий. Пушки наших танков могли использоваться только для повреждения гусениц пантер и для уничтожения пехоты. Быстрые выходы на боевые позиции и уходы с них под прикрытием дымовых завес должны были до минимума снизить потери. Вскоре такая тактика боя дала положительные результаты. Несколько пантер с поврежденной ходовой частью застыли на узких улочках вблизи Михаэлерплатц, парализуя огнем своих дальнобойных орудий активные действия красноармейцев. Остатки сильно поредевшей пехоты укрылись в близлежащих зданиях. Неприятель, собравшись с силами и восстановив ходовую часть, мог снова возобновить наступление. Сложившуюся ситуацию необходимо было как можно скорей переломить. Для этого комбат решил использовать самоходки, пока еще находившиеся в резерве. Страшная штука была эта самоходка даже для самого грозного танка. Уже первым бронебойным снарядом снесло пушку у близстоящей пантеры, от второго снаряда вспыхнул огромным костром следующий неприятельский танк. Все другие, еще не потерявшие ход угловатые чудовища, поспешно ушли с ближайших улиц. Итак, первая крупная попытка противника разделаться с рейдовым отрядом потерпела неудачу. Батальон продолжал прочно удерживать позиции. Об этом было доложено командиру бригады, который, в свою очередь, сообщил, что основные ее силы уже подошли к южным окраинам Вены. Наступило затишье – противник, видимо, для раздумий взял тайм-аут. Очередная атака велась со стороны Бельведера и была сравнительно быстро отражена. Противник, потеряв один танк и до 30 солдат, отошел на исходные позиции. Так закончилась последняя попытка выбить батальон из центра Вены. Наступил вечер. Подошли основные силы. Комбат Лоза сдал все охраняемые объекты соответствующим должностным лицам и отправился вместе с батальоном на отдых в Венский лес. Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Date post:	07-Sep-2020
Category:	Documents
Upload:	others
View:	1 times
Download:	0 times

REVIVAL - XENOptics · 2017. 6. 12. · Путешествие длиной в жизнь 58 ......

Documents