12
346
ПОЗДНИЙ БРОНЗОВЫЙ ВЕК
СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ БАЙКАЛА
Д.Е. Кичигин Иркутский национальный исследовательский технический университет (Россия)
Северо-западное побережье Байкала – второй по концентрации памятников
древности район байкальского побережья. Он выделяется географически и имеет
естественные границы. Этот участок побережья ограничен на юго-западе м. Елохин и
устьем р. Кичера на северо-востоке. Байкальский хребет, ограждающий побережье с
запада, в районе м. Елохин отходит от береговой полосы на север, образуя пологий
участок побережья шириной до 20 км. В административном отношении эта часть
байкальского побережья входит в состав Северобайкальского района Республики
Бурятия.
На сегодняшний день здесь насчитывается 107 археологических объектов, среди
которых 67 стоянок, 10 могильников и одиночных погребений, 5 погребально-
поминальных комплексов, 6 городищ-святилищ, 7 объектов наскальной живописи, 2
жертвенника и 2 пещерных объекта. Наибольшее количество памятников отмечено на
береговом участке от м. Лударь до м. Тонкий – окрестности с. Байкальское, Лударская
и Богучанская губы.
Бронзовый век северо-западного побережья Байкала (сер. III тыс. – VII в. до н.э.)
характеризуется в основном материалами стоянок, святилищ (Байкальское III, Лысая
Сопка и др.) и одного могильника (Красный Яр I). Стояночные комплексы в
большинстве случаев носят смешанный характер – прослоек чистого грунта,
разделяющих материал на культурно-хронологические группы, попросту нет.
Относительная хронология артефактов выстраивается лишь по уровням залегания в
земельной толще. Изделия из металла в материалах стоянок встречаются крайне редко,
а костяные и каменные предметы имеют широкие территориальные и временные
аналогии. При этом последние продолжают бытовать и в раннем железном веке наряду
с металлическими изделиями. Самой информативной категорией находок остается
керамика, которая в ряде случаев выступает в качестве основного маркера той или
иной культурной общности (или временного этапа) района.
Эпоха бронзы на северо-западном побережье Байкала условно разделена на
ранний (сер. III – трет. четв. II тыс. до н.э.) и поздний (XIII – VII вв. до н.э.) этапы
(Харинский, Емельянова, Рыков, 2009).
По материалам стоянок в позднем бронзовом веке (XIII – VII вв. до н.э.) на
северо-западном побережье Байкала засвидетельствовано присутствие не менее трех
культурных общностей, характеризующихся в основном тремя керамическими типами:
керамикой глазковского типа, керамикой курлинского типа и ранним вариантом
керамики сеногдинского типа (рис. 1).
Смешанный характер культуросодержащих слоев большинства стоянок, а также
отсутствие стерильных прослоек грунта между ними, не позволяют говорить о
разновременности керамических типов в рамках позднего бронзового века. Однако,
исходя из стратиграфических наблюдений стоянки Красный Яр II (Кичигин, 2010),
следует заключить, что выявленные культурные общности, скорее всего, проникали на
северо-западное побережье Байкала именно в той последовательности, в которой
перечислены выше. Кроме того, на некоторых археологических материалах возможно
проследить их культурное взаимовлияние.
347
На ряде стоянок района керамику северобайкальского типа, характеризующую
ранний бронзовый век (сер. III – трет. четв. II тыс. до н.э.), перекрывают фрагменты
сосудов с гладкой или штриховой поверхностью, орнаментированных рядами
вдавлений в отступающей технике («отступающей лопатки») и круглыми вдавлениями
или «жемчужинами» – т.н. глазковского типа (Харинский, Емельянова, Рыков, 2009, с.
126).
Выделенная еще А.П. Окладниковым по материалам погребений ангарской
долины глазковская культура (или этап) (XVIII – XIII вв. до н.э.), на сегодняшний день
в свете новых данных претерпела ряд существенных изменений, выраженных как в
характеристике, так и хронологии самой культуры. Несмотря на всю схожесть
сопроводительного инвентаря погребений (однотипные каменные и костяные орудия,
наличие изделий из металла, украшения из светлого нефрита и т.д.) в разных районах
Прибайкалья отмечались различия в погребальном обряде (Окладников, 1950, 1955;
Харинский, Сосновская, 2000; Туркин, Харинский, 2004; Новиков, Вебер, Горюнова,
2010; Лбова, Жамбалтарова, Конев, 2008). Поэтому сегодня предпочтительнее говорить
не о глазковской археологической культуре, а о «глазковской культурной общности»
или глазковском этапе, одним из характерных признаков которого и является
вышеприведенная керамика.
На северо-западном побережье Байкала она встречается в материалах
большинства стоянок и, как правило, занимает нижнее положение относительно
«курлинских» и «сеногдинских» сосудов. Предметом отдельного исследования
керамика глазковского типа так и не становилась. Сегодня можно лишь обозначить ряд
характерных черт этой керамической традиции, не выводя их пока в ранг
типообразующих признаков (рис. 1).
А) Форма сосуда и венчика. Сосуды (круглодонные) закрытой простой и сложной
формы (с выраженным устьем). Распространенными формами венчиков являются
прямая, овальная и приостренная внешне асимметричная.
Б) Технический декор. В подавляющем большинстве случаев внешняя
поверхность сосудов гладкая, в качестве исключения встречается штриховая
(возможно, следствие выбивки рифленой колотушкой).
В) Орнаментация сосудов. Основными мотивами орнаментации являются
горизонтальные ряды (1-4) оттисков прямоугольного или зубчатого орнаментира,
выполненные во вдавленно-отступающей или отступающе-накольчатой технике, а
также ряды (1-2) круглых вдавлений или «жемчужин». Последние могут выступать в
качестве как самостоятельного мотива орнаментации, так и дополнения к рядам
оттисков. Верхний срез или внутренний край венчика, как правило, декорировался тем
же орнаментиром, что и устье сосуда.
Подобная керамическая посуда встречена в культурных слоях и в подъемных
сборах стоянок Приольхонья (Свинин, 1976; Горюнова, Свинин, 1995, 1996, 2000;
Грязнов, Комарова, 1992), побережья Чивыркуйского залива (Горюнова, Лыхин, 1985;
Горюнова, Номоконова, Новиков, 2008), юго-западного побережья Байкала (Свинин,
1967; Кушнарева, Хлопин, 1992), долины р. Ангары от истока до ее среднего течения
(Окладников, 1955; Седякина, 1955; Савельев, Горюнова, Генералов, 1974;
Васильевский, 1978; Васильевский, Бурилов, Седякина, 1980), а также в материалах
погребений глазковского этапа в Приольхонье (Харинский, Сосновская, 2000; Новиков,
Вебер, Горюнова, 2010), Приангарье (Окладников, 1955), Южном Забайкалье
(Герасимов, Черных, 1975; Лбова, Жамбалтарова, Конев, 2008) и в верховьях р. Лены
(Окладников, 1955; Конопацкий, 1982).
В связи с этим, следует сделать заключение о том, что северо-западное побережье
Байкала в конце II тыс. до н.э. входило в состав обширной глазковской культурной
общности Прибайкалья, являясь ее северной периферией. Возможно, благодаря этой
348
удаленности от центра глазковским традициям суждено было просуществовать до
начала I тыс. до н.э. и испытать не себе влияние других керамических традиций
(орнаментация налепными валиками).
«Вафельная» керамика, орнаментированная рядами оттисков гребенчатого (или
гладкого) орнаментира, на северо-западном побережье Байкала получила название
курлинского типа – по стоянке Курла IV, в культурном слое которой впервые была
встречена и описана (Абдулов, Тужик, 1995; Кичигин, 2010, 2011). Ее характерными
морфо-типологическими признаками являются следующие вычленяемые показатели
(рис. 1):
Форма сосуда и венчика. Все сосуды закрытой формы с выраженным устьем. В
трех случаях у сосудов отчетливо фиксируется круглое дно. Венчик, как правило,
грибовидной формы (следствие орнаментации) и отогнут наружу – исключением
являются фрагменты керамики с местонахождений Курла IV (приостренная форма) и
Богучанская XI (прямая форма).
Технический декор. Внешняя поверхность сосудов покрыта ромбическими
оттисками рифленой лопатки, со стороной ромба 0,3-0,5 см, что свидетельствует о
технике выбивки (выколотки). В зоне венчика, где отмечается орнаментация
сплошными рядами зубчатых (или гладких) оттисков, «ромбы» не читаются. Поэтому
при первом взгляде фрагменты венчиков могут интерпретироваться как венчики от
гладкостенных сосудов (!).
Орнаментация сосудов. Все сосуды орнаментированы горизонтальными рядами
вертикально (наклонно) поставленных оттисков гребенчатого или гладкого
орнаментира в сочетании с круглыми вдавлениями-отверстиями. Выделяются два
устойчивых варианта композиций орнамента. Первый из них представляет собой 2-3
горизонтальных сплошных ряда оттисков, поставленных вертикально или наклонно.
Под ними проходит 1-2 ряда таких же оттисков, но выстроенных в группы по два-
четыре оттиска в группе (фестоны). Второй вариант композиции выглядит примерно
так же. Отличие состоит в том, что в завершающем нижнем ряду оттиски гребенчатого
орнаментира выстроены в форме зигзага. Верхний срез венчика в обоих вариантах
орнаментирован косыми оттисками того же орнаментира, что и устье сосуда.
Керамика с вафельными оттисками курлинского типа прямых аналогий на
территории Прибайкалья не имеет. На всем байкальском побережье, включая
приустьевые участки рр. Ангары и Селенги, а также долину р. Верхней Ангары,
насчитывается 31 археологический объект, на котором встречены фрагменты керамики
с вафельной поверхностью. Наибольшая их концентрация отмечена на Северном
Байкале: на северо-западном побережье – 16, в долине р. Верхней Ангары – 6.
Остальные 9 археологических объектов разбросаны по всему побережью Байкала.
На стоянках Улярба (I к.с.), Тышкинэ III (III-A к.с.), Катунь I (IV к.с.) и Бабушка,
включая материалы Фофановского могильника, встречены фрагменты тулова от
сосудов с вафельными оттисками без какого-либо орнамента (Окладников, 1955;
Свинин, 1976; Горюнова, 1983; Горюнова, Номоконова, Новиков, 2008; Новиков,
Долганов, 2008). На других объектах байкальского побережья – пещера Тонта,
погребально-поминальный комплекс Цаган-Хушун II и стоянка Борисовская падь –
отмечены фрагменты от сосудов борисовского типа, датируемых рубежом эр (Свинин,
1976; Горюнова, Черемисин, 2000; Харинский, 2005). Единственный сосуд с
вафельными оттисками, орнаментированный зубчатыми штамповыми вдавлениями,
обнаружен на Южном Байкале (остров Сосновый), но и его отнести к керамике
курлинского типа можно лишь с некоторой долей условности (Окладников, 1937, с. 5;
ИРОМ, кол. 341).
В долине р. Ангары, ее среднем течении, на ряде стоянок отмечены фрагменты с
вафельной поверхностью, однако они лишены какой-либо орнаментации, что
349
В долине р. Ангары, ее среднем течении, на ряде стоянок отмечены фрагменты с
вафельной поверхностью, однако они лишены какой-либо орнаментации, что
осложняет дальнейшие аналитические построения (Бурилов, 1978, 1980; Васильевский,
Бурилов, Седякина, 1980; Березин, 1990). В любом случае, если бы распространение
«вафельной» керамики шло со стороны долины р. Ангары, то наверняка наибольшая
концентрация памятников с ней была бы отмечена в южной или центральной частях
Байкала, а не на северо-западном его побережье.
Ближайшие аналогии двум вариантам композиций орнамента на сосудах
курлинского типа встречены на усть-каренгских местонахождениях Верхнего Витима.
По культурным горизонтам стоянки Усть-Каренга X, содержащим керамику с
оттисками ромбов на внешних стенках сосудов, украшенных рядами зубчатого
орнаментира, получены радиоуглеродные даты – 3670±40 л.н. (ЛЕ-2650) и 3250±40 л.н.
(ЛЕ-2649), которые с учетом калибровки соответствуют XVIII – XIII вв. до н.э.
(Ветров, Самуилова, 1990). Подобная керамика отмечена и на местонахождениях
Среднего Витима: пункты Старый Витим, Усть-Муя и Неляты (по устному сообщению
Е.М. Инешина).
Таким образом, отсутствие вафельной керамики курлинского типа в
неолитических и раннебронзовых комплексах Прибайкалья, а также близкое
стратиграфическое расположение «курлинских» и «сеногдинских» сосудов на ряде
объектов байкальского побережья дает основание предположить об импортном
происхождении этой традиции на берегах Байкала именно в позднем бронзовом веке
(послед. трет. II – нач. I тыс. до н.э.). И поскольку наибольшая концентрация
памятников с «вафельной» керамикой отмечена на северо-западном побережье
Байкала, наиболее возможным районом экспорта новых традиций следует считать
Средний Витим, где подобная керамическая посуда существовала на протяжении всего
II тыс. до н.э. (Ветров, Самуилова, 1990; Харинский, 2005). Одним из кратчайших и
возможных путей сообщения между районами – северо-западное побережье Байкала и
Средний Витим – является «речной коридор», образованный долинами рр. Верхней
Ангары и Муи (приток Витима).
Поскольку «вафельная» керамика курлинского типа является одним из ярких,
представительных керамических комплексов северо-западного побережья Байкала, то
за поздним бронзовым веком этого района было предложено закрепить название
курлинского этапа (XIII – VII вв. до н.э.) (Кичигин, 2012).
Сосуды на поддонах, покрытые шнуровыми оттисками (результат выбивки) и
орнаментированные налепными валиками, получили название керамика сеногдинского
типа (тышкинэйского – по О.И. Горюновой) – по стоянке Котики II (Сеногда), из
подъемных сборов которой получили детальное описание (Свинин, 1966: Харинский,
Карнышев, 2003). По вычленяемым морфо-типологическим признакам, выраженным в
профилировке емкости и орнаментации, стало возможным разделить весь
керамический комплекс на ранний (XIII(X) – VI(V) вв. до н.э.) и поздний (VI(V) – III вв.
до н.э.) варианты (Кичигин, 2012).
Характерными чертами керамики сеногдинского типа (ранний вариант) являются
следующие вычленяемые показатели (рис. 1):
1. Форма сосуда и венчика. Преимущественно выделяются сосуды простой
закрытой формы без устья, профилированные емкости составляют исключение.
Преобладающими формами венчиков являются прямая и овальная.
2. Технический декор. Внешняя поверхность сосудов полностью покрыта
оттисками крученого шнура. Как правило, оттиски разнонаправленные и имеют
определенную локацию, представляют собой небольшие отпечатки, наложенные друг
на друга (результат выбивки).
3. Орнаментация сосудов. Основная композиция орнамента (т.н. стандартная)
350
представлена 1-4 налепными широкими валиками, опоясывающими сосуд в верхней
части тулова, и сопутствующими им 1-2 рядами круглых вдавлений. Сами валики и
внешний край венчика часто деформированы, при этом среди вдавлений преобладают
«личинки». Замену налепным валикам изредка составляют прочерченные линии.
Подобная керамическая посуда отмечена в культурных слоях и в подъемных
сборах стоянок всего байкальского побережья: в Приольхонье (Горюнова, 1983;
Грязнов, Комарова, 1992; Горюнова, Свинин, 1995, 1996, 2000; Горюнова, Черемисин,
2000; Новиков, Долганов, 2008), на побережье Чивыркуйского залива (Горюнова,
Лыхин, 1985; Горюнова, Номоконова, Новиков, 2008), на юго-западном (Кушнарева,
Хлопин, 1992) и северо-западном побережьях Байкала (Свинин, 1966; Харинский, 2005;
Харинский, Емельянова, Рыков, 2009). Отмечена она и в материалах ранних плиточных
могил Приольхонья (Туркин, 2003).
Керамика сеногдинского типа появляется на побережье Байкала с конца II тыс. до
н.э. и увязывается большинством исследователей с культурой плиточных могил
Забайкалья (Хлобыстин, 1964; Свинин, 1966; Харинский, 2005; Кичигин, 2012).
Проникая сначала в лесостепное Приольхонье (Туркин, 2003), традиция изготовлять
«шнуровые» сосуды на поддонах, орнаментированные налепными валиками, в начале I
тыс. до н.э. распространяется по всему побережью озера и далее на запад – в Кудинской
долине и Приангарье (до среднего течения р. Ангары) (Седякина, 1955; Свинин, 1967;
Васильевский, 1978; Васильевский, Бурилов, Седякина, 1980; Березин, 1990).
На северо-западном побережье Байкала ранний комплекс (вариант) керамики
сеногдинского типа отмечен в материалах погребально-поминального комплекса
Байкальское XXXI. При расчистке кладки № 7, под которой оказался кенотаф,
обнаружены фрагменты керамики с оттисками шнура от нескольких сосудов,
сконцентрированные вокруг зольного пятна. Это сосуды простой закрытой формы,
среди элементов орнамента на них отмечены прочерченные линии и налепные ушки.
По нагару на внутренней стенке одного из фрагментов получена радиоуглеродная дата
– 2750±40 л.н. (АА-60794), соответствующая с учетом калибровки X – кон. IX вв. до
н.э., отбивающая время появления керамики сеногдинского типа в этом районе
байкальского побережья (Харинский, 2005).
На основании всего вышеизложенного следует заключить, что северо-западное
побережье Байкала в нач. I тыс. до н.э. входило в ареал распространения культуры
плиточных могил Центральной Азии, являясь ее самой северной оконечностью.
Каменные и костяные изделия увязать с конкретным типом керамики достаточно
сложно: в смешанных культурных слоях подавляющего большинства стоянок
исследуемого района эти артефакты встречены вместе с разными типами керамической
посуды. С некоторой долей условности, опираясь на материалы стоянки Красный Яр II,
обладающей наилучшей стратиграфической ситуацией по сравнению с другими
объектами, мы можем лишь выделить орудийные наборы, характерные для всего
позднего бронзового века северо-западного побережья Байкала.
Среди каменных изделий к этому периоду следует отнести ножевидные изделия и
пластины с ретушью, концевые скребки на отщепах с прямым и выпуклым рабочими
краями, наконечники дротиков и наконечники стрел подтреугольной формы с прямой и
слегка вогнутой базами и прямыми краями пера, долотовидные изделия, отбойники и
трущие орудия, а также сланцевые подвески. Из числа костяных изделий –
дисковидную бусину (рис. 1).
Среди погребальных комплексов северо-западного побережья Байкала к позднему
бронзовому веку (XIII – VII вв. до н.э.) можно отнести одно погребение – комплекс № 3
могильника Красный Яр I (рис. 1). Погребение располагалось в северо-восточной части
351
могильника. Под овальной каменной кладкой отмечена могильная яма, на дне которой
обнаружены остатки захоронения. Погребенный в ней мужчина лежал вытянуто на
спине, головой на СВ, руки согнуты в локтях, стопы ног повернуты вправо. В состав
сопроводительного инвентаря входили: 78 пастовых бусин, кремневая пластинка,
парные концевые костяные накладки от лука, два костяных наконечника стрел (с
расщепленным насадом и плоский черешковый) и костяные накладки с насечками от
деревянного орудия. По погребению имеется радиоуглеродная дата – 2430±45 (СОАН-
4875), соответствующая с учетом калибровки кон. VIII – кон. IV вв. до н.э. И поскольку
ориентировка этого погребенного (на СВ) отличалась от ориентировки погребенных (на
ЮВ, В) в бутухейских могилах, датирующихся на северо-западном побережье Байкала
ранним железным веком (VII–V – III вв. до н.э.), исследователи посчитали правильным
принять нижнюю временную дату для погребения № 3 могильника Красный Яр I
(Коростелев, 2003; Харинский, 2004).
Соотнести это единственное погребение (Красный Яр I, комплекс № 3) с какой-
либо выделенной нами культурной общностью не представляется возможным – в
погребении отсутствовали остатки керамической посуды, а костяные и каменные
изделия имеют широкие хронологические и территориальные аналогии. Не исключено,
что в результате дальнейших исследований на северо-западном побережье Байкала
будут выявлены аналогичные погребения, а, может быть, и с совершенно другим
погребальным обрядом.
Таким образом, северо-западное побережье Байкала в позднем бронзовом веке
(курлинский этап, XIII – VII вв. до н.э.) входило в состав сначала обширной
глазковской общности Прибайкалья (керамика глазковского типа), затем более
обширной культуры плиточных могил Центральной Азии (ранний вариант керамики
сеногдинского типа), являясь их северными перифериями. Кроме того, на этом этапе
фиксируются культурные контакты и с северо-восточными регионами (керамика
курлинского типа), такими как Средний Витим.
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 15-31-01018
«Северное побережье Байкала в эпоху раннего металла»
352
Рис. 1. Поздний бронзовый век (курлинский этап, XIII – VII вв. до н.э.) северо-западного
побережья Байкала
Список литературы
Абдулов Т.А., Тужик Л.Л. Керамические комплексы местонахождений Курлинской бухты //
Байкальская Сибирь в древности. – Иркутск: Иркут. ун-т, 1995. – С. 175-192.
Березин Д.Ю. Визуальная характеристика керамики поселения Усть-Илим // Древняя керамика
Сибири: типология, технология, семантика. – Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1990. – С. 18-38.
Бурилов В.В. Бадарма II – новый многослойный памятник на Средней Ангаре // Древние культуры
Приангарья / Отв. ред. д.и.н. Р.С. Васильевский. – Новосибирск: Наука, 1978. – С. 192-204.
Бурилов В.В. Материалы раскопок многослойных памятников Бадарма I, III на Средней Ангаре //
Источники по археологии Северной Азии (1935 – 1976 гг.). – Новосибирск: Наука, 1980. – С. 76-96.
Васильевский Р.С. Археологические исследования на Средней Ангаре (некоторые
предварительные результаты работ Ангаро-Илимской экспедиции 1967 – 1974 гг.) // Древние культуры
Приангарья / Отв. ред. д.и.н. Р.С. Васильевский. – Новосибирск: Наука, 1978. – С. 131-150.
Васильевский Р.С., Бурилов В.В., Седякина Е.Ф. Археологические исследования в зоне Усть-
Илимской ГЭС в 1970 г. // Источники по археологии Северной Азии (1935 – 1976 гг.). – Новосибирск:
Наука, 1980. – С. 53-75.
Ветров В.М., Самуилова О.В. Новое направление в археологии Верхнего Витима (эпоха
палеометалла) // Палеоэтнология Сибири: тез. докл. – Иркутск: Иркут. ун-т, 1990. – С. 122-124.
Герасимов М.М., Черных Е.Н. Раскопки Фофановского могильника в 1959 году // Первобытная
археология Сибири. – Л., 1975. – С. 23-48.
353
Горюнова О.И, Лыхин Ю.П. Археологические памятники п-ва Святой Нос: (оз. Байкал) //
Древнее Забайкалье и его культурные связи. – Новосибирск: Наука, 1985. – С. 130-147.
Горюнова О.И. Комплекс бронзового века многослойного поселения Тышкинэ III (к вопросу о
поздней бронзы на Байкале) // По следам древних культур Забайкалья. – Новосибирск: Наука, 1983. – С.
70-75.
Горюнова О.И., Номоконова Т.Ю., Новиков А.Г. Многослойное поселение Катунь I – основа
периодизации эпохи палеометалла побережья Чивыркуйского залива озера Байкал // Антропоген.
Палеоантропология, геоархеология, этнология Азии: сб. науч. тр. / Отв. ред., д.и.н., проф. Г.И.
Медведев. – Иркутск: Изд-во Оттиск, 2008. – С. 35-45.
Горюнова О.И., Свинин В.В. Ольхонский район: Материалы к Своду памятников истории и
культуры Иркутской области. – Иркутск: Арком, 1995. – Ч.1: Остров Ольхон. – 142 с.
Горюнова О.И., Свинин В.В. Ольхонский район: Материалы к Своду памятников истории и
культуры Иркутской области. – Иркутск: Арком, 1996. – Ч.2: Материковый участок от мыса Елохин до
мыса Улан. – 213 с.
Горюнова О.И., Свинин В.В. Ольхонский район: Материалы к Своду памятников истории и
культуры Иркутской области. – Иркутск: Арком, 2000. – Ч.3: Материковый участок от мыса Улан до
реки Большая Бугульдейка. – 182 с.
Горюнова О.И., Черемисин С.А. Пещера Тонта – разновременный памятник Приольхонья (оз.
Байкал) // Байкальская Сибирь в древности. – Иркутск: Изд-во Иркут. пед. ун-та, 2000. – Вып. 2, ч. 2. –
С. 146-165.
Грязнов М.П., Комарова М.Н. Раскопки многослойного поселения Улан-Хада // Древности
Байкала: сб. науч. тр. – Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1992. – С. 13-32.
Емельянова Ю.А. Население северо-западного побережья Байкала в раннем бронзовом веке:
Автореф. дис. ... канд. ист. наук. – Барнаул, 2010. – 23 с.
Кичигин Д.Е. Поздний бронзовый – ранний железный века северо-западного побережья озера
Байкал (по материалам стоянок): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. – Владивосток, 2012. – 18 с.
Кичигин Д.Е. Стоянка Красный Яр II северо-западного побережья озера Байкал: итоги и
перспективы // Известия Лаборатории древних технологий. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2010 г. – Вып. 8.
– С. 154-192.
Кичигин Д.Е. «Вафельная» керамика побережья озера Байкал // Древние культуры Монголии и
Байкальской Сибири: мат-лы междунар. науч. конф. (Иркутск, 3-7 мая, 2011 г.) – Иркутск: Изд-во
ИрГТУ, 2011. – Вып. 2. – С. 183-193.
Конопацкий А.К. Древние культуры Байкала (о. Ольхон). – Новосибирск: Изд-во «Наука», 1982. –
176 с.
Коростелев А.М. Погребения эпохи бронзы на побережье Северного Байкала // Культура Сибири
и сопредельных территорий в прошлом и настоящем: мат-лы Всеросс. (с междунар. участ-м) XLIII
археол.-этнограф. конф. молод. уч-ых. – Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003. – С. 174-175.
Кушнарева К.Х., Хлопин И.Н. Раскопки поселений на юго-западном побережье Байкала //
Древности Байкала: сб. науч. тр. – Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1992. – С. 84-91.
Лбова Л.В., Жамбалтарова Е.Д., Конев В.П. Погребальные комплексы неолита – раннего
бронзового века Забайкалья (формирование архетипов первобытной культуры). – Новосибирск: Изд-во
Института археологии и этнографии СО РАН, 2008. – 248 с.
Лыхин Ю.П., Тужик Л.Л. Керамические комплексы местонахождений в бухте Курла (по
материалам 1979 г.) // Проблемы археологии и этнографии Сибири Центральной Азии: тез. докл. –
Иркутск: Изд-во ИГУ, 1980. – С. 116-117.
Новиков А.Г., Вебер А.В., Горюнова О.И. Погребальные комплексы бронзового века
Прибайкалья: могильник Хужир-Нугэ XIV. – Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии
СО РАН, 2010. – 296 с.
Новиков А.Г., Долганов В.А. Улярба – новое стратифицированное поселение в Приольхонье //
Известия Лаборатории древних технологий. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2008. – Вып. 6. – С. 101-111.
Окладников А.П. Ангарская экспедиция 1937 г. // ИРОМ, колл. 341.
Окладников А.П. Неолит и бронзовый век Прибайкалья. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1955. – Ч.3:
Глазковское время. – 374 с. – (МИА. – № 43).
Окладников А.П. Неолит и бронзовый век Прибайкалья. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. – Ч.1, 2.
– 412 с. – (МИА. – № 18).
Савельев Н.А., Горюнова О.И., Генералов А.Г. Раскопки многослойной стоянки Горелый Лес
(предварительное сообщение) // Древняя история народов юга Восточной Сибири. – Иркутск: Изд-во
Иркутск. ун-та, 1974. – Вып. 1. – С. 160-199.
Свинин В.В. Археологические исследования на северном побережье озера Байкал в 1963 и 1965 гг.
// Архив ИА РАН. – Р.1., № 3206. – 47 с. – (Иркутск, 1966).
354
Свинин В.В. Древняя стоянка Никола-I в истоке реки Ангары // Изв. / ВСОГО СССР. – 1967. – Т.
65. – С. 178-179.
Свинин В.В. Периодизация археологических памятников Байкала // Изв. / ВСОГО СССР. – 1976. –
Т. 69. – С. 167-179.
Седякина Е.Ф. Археологические исследования на островах р. Ангары // Вест. Ленингр. ун-та. –
1955. – № 9. – С. 117-120.
Туркин Г.В. Лесостепное Предбайкалье в кон. II – I тыс. до н.э. (по материалам погребально-
поминальных комплексов): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. – Владивосток, 2003. – 24 с.
Туркин Г.В., Харинский А.В. Могильник Шаманка II: к вопросу о хронологии и культурной
принадлежности погребальных комплексов неолита – бронзового века на Южном Байкале // Известия
Лаборатории древних технологий. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2004. – Вып. 2. – С. 124-158.
Харинский А.В. Западное побережье озера Байкал в I тыс. до н.э. – I тыс. н.э. // Известия
Лаборатории древних технологий. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2005. – Вып. 3. – С. 198-215.
Харинский А.В., Емельянова Ю.А., Рыков Г.К. Северо-западное побережье озера Байкал в
бронзовом веке: по материалам стоянок // Известия Лаборатории древних технологий. – Иркутск: Изд-
во ИрГТУ, 2009. – Вып. 7. – С. 86-112.
Харинский А.В., Карнышев И.С. Керамические традиции северо-западного побережья озера
Байкал в I тыс. до н.э. (по материалам стоянки Балтаханова III) // Социогенез Северной Азии: прошлое,
настоящее, будущее: Мат-лы регион. науч.-прак. конф. – Иркутск, 2003. – С. 137-141.
Харинский А.В., Сосновская Н.С. Могильник бронзового века Хадарта IV // Байкальская Сибирь
в древности. – Иркутск: Изд-во Иркут. пед. ун-та, 2000. – Вып. 2, ч. 2. – С. 66-100.
Хлобыстин Л.П. Древние культуры побережья озера Байкал (каменный и бронзовый века):
Автореф. дис. ... канд. ист. наук. – Ленинград, 1964. – 18 с.
БАЙГАЛЬ НУУРЫН БАРУУН ХОЙД ЭРГЭЭС ОЛДСОН ХYРЭЛ ЗЭВСГИЙН ХОЖУУ
YЕИЙН ДУРСГАЛУУД
Д.Е. Кичигин
Эрхyyгийн Шинжлэх Ухаан Техникийн Улсын Их Сургуулъ (ОХУ)
Байгаль нуурын баруун хойд эргээс олддог олдворуудаас керамик (шавар) эдлэлийн
хагархай маш их мэдээлэл егдег олдворын терел юм. Их олон тохиолдолд эдгээр олдворууд нь
уг бус нутаг дахь эртний соёлын нийтлэгийн (Соёлын уе шатны) илтгэх тэмдэг болдог. Байгаль
нуурын баруун хойд эргээс олдсон керамик сав суулгын хэлбэр, хэв маягийн судалгаагаар уг
бус нутагт хурлийн суул уед эхлээд (Курлинский шат, НТO XVIII-VII зуун) Байгалын бус
нутагт ерген тархсан байсан Глазковын соёлын нийтлэг (Глазковын керамик хэв маяг), дараа
нь Тев азийн Дорвелжин булшны соёлт нийтлэг оршин (Сеногдинск керамик хэв маягийн эрт
уе) тууний хойд хил болж байжээ. Туунээс гадна туухэн энэ цаг уед дундад Витим зэрэг зуун
прар
355
хойд бус нутагтай соёлын харилцаатай байсан нь (Курлинский керамик хэв маяг) мон
тэмдэглэгдэж байна.
LATE BRONZE AGE OF THE NORTH-WESTERN COAST OF LAKE BAIKAL
D.E. Kichigin
Irkutsk National Research Technical University (Russia)
Ceramic fragments are most informative category finds at sites North-Western coast of Lake
Baikal. In many cases it serves as the main marker of a particular ancient cultural community (or
cultural stage) in district. Analysis of morphological and typological characteristics of ceramic vessels
led to the conclusion that the North-Western coast of Lake Baikal in the Late Bronze Age (The
Kurlinsky stage, XIII - VII centuries BC.) was part of the first extensive Glazkovsky cultural
community of Baikal region (Glazkovsky ceramic type), then the broader Culture of the Plate Graves
of Central Asia (Senogdinsky ceramic type), as their northern periphery. In addition, at this stage
cultural contacts are recorded with the north-eastern region (Kurlinsky ceramic type), such as the
Middle Vitim.
