Ursu_Terna - АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 2012–2013 гг. В БАЙЯ...

Institute of Archaeology of the National Academy of Science of Ukraine

Institute of Archaeology of the University of Rzeszów

THE CUCUTENI–TRYPILLIA CULTURAL

COMPLEX AND ITS NEIGHBOURS

Essays in Memory of VOLODYMYR KRUTS

Edited by Aleksandr Diachenko, Francesco Menotti, Sergej Ryzhov,

Kateryna Bunyatyan and Sławomir Kadrow

Інститут археології Національної академії наук України

Інститут археології Університету Жешова

КУЛЬТУРНИЙ КОМПЛЕКС

КУКУТЕНЬ–ТРИПІЛЛЯ ТА ЙОГО СУСІДИ

Збірка наукових праць пам’яті ВОЛОДИМИРА КРУЦА

За редакцією Олександра Дяченка, Франческо Менотті, Сергія Рижова,

Катерини Бунятян і Славоміра Кадрова

УДК 903(477.5)"636"(082)ББК Т4(4)я43К-90

Культурний комплекс Кукутень–Трипілля та його сусіди. Збірка наукових праць пам’яті Володимира Круца / За редакцією Олександра Дяченка, Фран-ческо Менотті, Сергія Рижова, Катерини Бунятян і Славоміра Кадрова. — Львів: Видавництво «Астролябія», 2015. — 476 с., 225 рис.

Книжку присвячено пам’яті Володимира Круца, роботи якого із кукутень-трипільської проблематики стали надбанням світової археології.

Збірка містить статті англійською, польською, російською та українською мова-ми, які охоплюють період неоліту – доби бронзи у Південно-Східній та Центральній Європі. В роботах дискутується розвиток населення кукутень-трипільського куль-турного комплексу, його етнічна структура, феномен поселень-гігантів, господарство «кукутень-трипільців» у взаємозв’язку з навколишнім середовищем, а також за-гальні проблеми інтерпретації археологічного матеріалу. Особливу увагу приділено взаємним зв’язкам давнього населення Центральної та Південно-Східної Європи, хронології трипільських пам’яток, структурі неолітичних та енеолітичних поселень, житлобудуванню та ритуальному руйнуванню споруд, поховальному обряду давніх суспільств. Результати останніх польових досліджень поєднано з переосмисленням уже відомих матеріалів.

Рекомендовано до друку Вченою радою Інституту археології НАН України 06.11.2014

Рецензенти:член-кореспондент НАН України Г.Ю. Івакін,

д. і. н., професор М.І. Гладких

Institute of Archaeology of the University of Rzeszów

ISBN 978-617-664-060-8Дизайн © Видавництво «Астролябія» 2015Text © by Authors 2015

5

CONTENTS

PREFACE .............................................................................................................................................. 11

ПЕРЕДМОВА ...................................................................................................................................... 15

1. In memory of Volodymyr Kruts ................................................................................................ 19Aleksandr Diachenko, Francesco Menotti, Sergej Ryzhov, Kateryna Bunyatyan and Sławomir Kadrow

1. Пам’яті Володимира Круца ..................................................................................................... 23Олександр Дяченко, Франческо Менотті, Сергій Рижов, Катерина Бунятян і Славомір Кадров

Part 1. THE CUCUTENI–TRYPILLIA: IDENTITIES, TRAJECTORIES OF DEVELOPMENT, AND THE GIANT-SETTLEMENTS PHENOMENON

Частина 1. КУКУТЕНЬ–ТРИПІЛЛЯ: ЕТНІЧНА СКЛАДОВА, ШЛЯХИ РОЗВИТКУ, ФЕНОМЕН ПОСЕЛЕНЬ-ГІГАНТІВ

2. Триполье: культура и этнос ..................................................................................................... 27Петр Толочко

3. Поселения-гиганты или прото-города — ошибочное противопоставление ........... 35Биссерка Гейдарска

4. Interacting forms and visualized identities: the implications of graphic and syntactic variability in the symbolic repertoires of Trypillian culture groups .................................... 57Kathryn Marie Hudson and Sarunas Milisauskas

Part 2. ENVIRONMENT AND SUBSISTENCE

Частина 2. НАВКОЛИШНЄ СЕРЕДОВИЩЕ ТА ГОСПОДАРСТВО

5. Нові палеоботанічні матеріали з трипільських пам’яток ............................................. 97Галина Пашкевич i Дмитро Черновол

6. The habitat of the Cucuteni culture within the Neamţ depression (Ozana–Topoliţa) in Moldavian Sub-Carpathians, Romania ................................................................................ 111Constantin Preoteasa

Part 3. SITE CHRONOLOGIES. THE ‘TRYPILLIANS’ AND THEIR NEIGHBOURS

Частина 3. ХРОНОЛОГІЯ ПАМ’ЯТОК. ‘ТРИПІЛЬЦІ’ ТА ЇХ СУСІДИ

7. Cucuteni-Tripolye contact networks: cultural transmission and chronology ............ 131Aleksandr Diachenko and Francesco Menotti

6

8. Владимировская локально-хронологическая группа западнотрипольской культуры в Буго-Днепровском междуречье ........................................................................ 153Сергей Рыжов

9. Eastern peripheries of the Funnel Beaker culture ............................................................... 167Małgorzata Rybicka

10. Dom na wzgórzu, 3200 przed Chr. Mala osada ludności kultury pucharów lejkowatych na stanowisku Opatowice 42 (Kujawy) i jej południowo-wschodnie koneksje .............. 183Aleksander Kośko i Marzena Szmyt

Part 4. SETTLEMENT STRUCTUREЧастина 4. СТРУКТУРА ПОСЕЛЕНЬ

11. Планиграфия и структура поселения культуры Криш Сакаровка I (Республика Молдова) ............................................................................................................... 211Валентин Дергачев и Ольга Ларина

12. Interpreting the Funnel Beaker culture village in Central Poland: intra-site organization and the community ...................................................................................................................................... 241Andrzej Pelisiak

Part 5. HOUSE BIOGRAPHY: FROM ’BIRTH‘ TO ’DEATH‘Частина 5. ЖИТТЯ ДОМУ: ВІД ‘НАРОДЖЕННЯ’ ДО ‘СМЕРТІ’

13. Burn or bury? Mortuary alternatives in the Neolithic and Chalcolithic of Central and Eastern Europe ......................................................................................................................... 259John Chapman

14. Археологические исследования 2012–2013 гг. в Байя (уезд Сучава, Румыния) и некоторые новые данные о домостроительстве Прекукутень—Триполья ............. 279Константин-Эмил Урсу и Станислав Церна

15. Malice сulture dwelling сlusters in South-eastern Poland ............................................. 299Sławomir Kadrow

16. «Мегаструктура» — храм на трипільському поселенні біля с. Небелівка ........... 309Михайло Відейко і Наталія Бурдо

Part 6. THE ’TRYPILLIANS‘ MATERIAL CULTURE: POTTERY, TOOLS, AND MOREЧастина 6. МАТЕРІАЛЬНА КУЛЬТУРА ’ТРИПІЛЬЦІВ’: ПОСУД, ЗНАРЯДДЯ ТА ІНШІ ВИРОБИ

17. Крем’яний інвентар з господарської споруди на поселенні Бернашівка ............ 337Павло Шидловський і Євген Слєсарєв

7

18. Колекція пластики із ранньотрипільського поселення Могильна ІІІ ................. 357Олександр Пересунчак і Наталія Бурдо

19. Крем’яні вістря з трипільського поселення Ожеве-oстрів ...................................... 367Дмитро Черновол та Іван Радомський

20. Пам’ятки трипільської культури в Чернятині на Прикарпатті в контексті зв’язків з енеолітичними культурами Центральної Європи ................... 385Віталій Конопля

21. Поселение каневской группы Западного Триполья Вильшана I............................ 413Эдуард Овчинников

22. Керамічний комплекс пізньотрипільського поселення Шарин ІІІ ...................... 429Дмитро Куштан

23. Керамічний комплекс пізньотрипільського поселення Євминка 1 на Чернігівщині (із зібрання Національного музею історії України) .............................. 441Олена Якубенко та Олександр Кириленко

24. Могильник Козаровичи эпохи поздней бронзы .......................................................... 463Сергей Лысенко

9

CONTRIBUTORS

Kateryna BunyatyanInstitute of Archaeology of the NAS of Ukraine

Natalia BurdoInstitute of Archaeology of the NAS of Ukraine

John ChapmanDepartment of Archaeology, Durham University

Dmytro ChernovolInstitute of Archaeology of the NAS of Ukraine

Valentin DergachevInstitute of Cultural Heritage of the Academy of Science of Republic of Moldova

Aleksandr DiachenkoInstitute of Archaeology of the NAS of Ukraine

Bisserka GaydarskaDepartment of Archaeology, Durham University

Kathryn Marie HudsonDepartment of Anthropology, Department of Linguistics, State University of New York at Buffalo

Sławomir KadrowInstitute of Archaeology and Ethnology of the Polish Academy of Sciences

Dmytro KushtanInstitute of Archaeology of the NAS of Ukraine

Oleksandr KyrylenkoDepartment of Archaeology and Museum Studies, Taras Shevchenko National University of Kyiv

Vitaliy KonopliaI. Krypjakevich Institute of Ukrainian Studies of the NAS of Ukraine, Lviv

Aleksander KośkoAdam Mickiewicz University in Poznań

Olga LarinaInstitute of Cultural Heritage of the Academy of Science of Republic of Moldova

Sergej LysenkoInstitute of Archaeology of the NAS of Ukraine

10

Francesco MenottiSchool of Archaeological Sciences, University of Bradford, UK

Sarunas MilisauskasAnthropology Department, State University of New York at Buffalo

Eduard OvchinnikovInstitute of Archaeology of the NAS of Ukraine

Galyna PashkevychInstitute of Geological Sciences of the NAS of Ukraine

Andrzej PelisiakInstitute of Archaeology, University of Rzeszów

Oleksandr PeresunchakZavallia Secondary School, Ukraine

Constantin PreoteasaHistory and Archaeology Museum in Piatra NeamţIvan RadomskyiDepartment of Archaeology and Museum Studies, Taras Shevchenko National University of Kyiv

Małgorzata RybickaInstitute of Archaeology, University ofRzeszów

Sergej RyzhovInstitute of Archaeology of the NAS of Ukraine

Pavlo ShydlovskyiDepartment of Archaeology and Museum Studies, Taras Shevchenko National University of Kyiv

Evhen SlesarevNational University of ‘Kyiv-Mohyla Academy’Marzena SzmytAdam Mickiewicz University in PoznańPetr TolochkoInstitute of Archaeology of the NAS of Ukraine

Stanislav Tserna‘High Anthropological School’ University, Kishinev

Constantin-Emil UrsuBukovina Museum Complex, Suceava

Mykhailo VideikoInstitute of Archaeology of the NAS of Ukraine

Olena YakubenkoNational Museum of History of Ukraine, Kyiv

279

14

АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 2012–2013 гг. В БАЙЯ (УЕЗД СУЧАВА, РУМЫНИЯ) И НЕКОТОРЫЕ НОВЫЕ ДАННЫЕ О ДОМОСТРОИТЕЛЬСТВЕ ПРЕКУКУТЕНЬ-ТРИПОЛЬЯ А

Константин-Эмил Урсу и Станислав Церна

Ключевые слова: Прекукутень, домостроительство, площадки

Введение

В изучении культурного комплекса Кукутень-Триполье различ-ные проблемы, связанные с домостроительством, внутренней ор-ганизацией поселений, взаимоотношениями между поселениями и группами памятников составляют одно из приоритетных направле-ний исследований. Парадоксально, но внушительный объем данных, полученный в результате археологических раскопок, еще не явля-ется достаточным для всестороннего и объективного осмысления феномена домостроительства носителей этой культуры. Во многом эта ситуация отражает разнообразие строительных методов, исполь-зовавшихся кукутень-трипольским населением на протяжении мно-гих столетий в населенных пунктах, размеры которых колеблются от небольших хуторов до огромных поселений площадью в сотни гектаров. Сами постройки варьировали от землянок до двухэтажных жилищ. В то же время различия в методике исследования построек, применяемой различными исследователями, порой достаточно зна-чительные, что, в свою очередь, влияет на интерпретацию результа-тов полевых работ.

В данной работе мы представим некоторые результаты исследова-ний на раннетрипольском поселении в Байя (Румыния), предоста-вившие любопытные, а, в некотором роде, и уникальные данные по

280

PART 5. House biography...

домостроительству и ар хитектуре Кукутень-Три полья. Мы посвя ща ем эту ста-тью В. А. Кру цу — ученому, который внес большой вклад в изучение проблемы трипольского домостроительства как своими полевыми исследованиями, так и ме-тодологическими и интерп рета ци он ными работами.

Рисунок 1. Поселение Байя: 1 — расположение на физической карте юго-восточной Европы; 2 — расположение поселения относительно города Байя

281

Константин-Эмил Урсу и Станислав Церна АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ...

Рису

нок

2. Б

айя:

1 —

топ

огра

фи

ческ

ий

пла

н м

естн

ости

с у

каза

ни

ем р

асп

олож

ени

я п

осел

ени

я; 2

— в

ысо

тны

й п

роф

иль

мес

т-н

ости

с у

каза

ни

ем р

асп

олож

ени

я п

осел

ени

я н

а те

ррас

е ре

ки М

олдо

ва; 3

— о

бщи

й п

лан

эн

еоли

тиче

ског

о го

ризо

нта

201

2–20

13 г

г.

(зде

сь и

дал

ее н

а об

щи

х п

лан

ах к

расн

ым

обо

знач

ена

обож

жен

ная

гли

на,

си

ни

м —

кер

ами

ка, з

елен

ым

— к

рем

ень,

жел

тым

—

кост

ь, с

ветл

о-ко

ричн

евы

м —

кам

ень,

фи

олет

овы

м —

обо

жж

енн

ый

кам

ень)

282


Раннетрипольское поселение в Байя — Ын Му кие (Рис. 1: 1) было обнаруже-но в 1998 г. М. Андроник и Б. П. Никуликэ (Andronic şi Ni cu lică 2000). Осенью 2012 г. на памятнике бы ли начаты археологические раскоп ки, которые продол-жились в 2013 г. Исследовате ль ская команда вклю ча ет ученых из Румынии (Му-зейный комплекс «Бу ко ви на», Сучава), Рес публики Молдова (Уни верситет «Выс-шая антро поло ги чес кая школа», Кишинев) и Великобритании (Институт Мак-Дональда по археологическим исследованиям, Кэмбридж), а раскопки сопрово-ждаются междисциплинарными изысканиями.

Поселение находится на высоте 370–375 м над уровнем моря, на первой затап-ливаемой террасе р. Молдова (Рис. 2: 1, 2), между реками Шомузул Мочирлос и Шомузул Маре, на территории, занятой многочисленными дренажными канала-ми (Рис. 1: 2).

В ходе раскопок 2012–2013 гг. вскрыта площадь в 374 м2. Хронологически на-ходки с поселения относятся к трем горизонтам: энеолит (комплексы Прекуку-тень), бронзовый век (керамика и орудия труда культуры Костиша—Комаров), IV—V вв. н. э. (комплексы культуры Сынтана де Муреш—Черняхов). Самым мощным является энеолитический слой, перекрываемый черняховским горизон-том, который достаточно сильно потревожил некоторые из раннетрипольских сооружений.

Обработка материалов раскопок еще не завершена, а раннетрипольское жи-лище 3 (см. ниже), которое предоставило больше всего данных для настоящей статьи, будет полностью вскрыто в следующем сезоне. Таким образом, данная работа представляет собой предварительную публикацию некоторых новых дан-ных о раннетрипольском домостроительстве, полученных в ходе исследований 2012—2013 годов.

Раннетрипольские комплексы

За два сезона раскопок были исследованы следующие раннетрипольские ком-плексы (все глубины поданы от репера R0 со значением 375,45 м над уровнем моря) (Рис. 2: 3).

Жилище 1/2012, расположенное по линии ВСВ–ЗЮЗ, сохранившиеся раз-меры — 6,0 × 2,4 м, находилось на глубине 0,56—0,70 м; около половины жилища нарушено черняховскими сооружениями.

Жилище 2/2012, расположенное по линии восток-запад, размерами прибли-зительно 6,0 × 4,2 м, находилось на глубине 0,58—0,79 м; около трети жилища нарушено черняховскими сооружениями.

Жилище 3/2013, расположенное по линии ССВ–ЮЮЗ, частично выявленное в 2012 г. (комплекс 6/2012), исследовано не полностью, на площади около 140 м2, размеры расчищенной части составляют около 11 × 13 м. Находилось на глубине 0,38—1,25 м, в нескольких местах нарушено черняховскими сооружениями, осо-бенно в ЮЗ его части.

Жилище 4/2013, исследованное частично (расчищен угол), находилось на глубине 1,15—1,43 м.

Три скопления керамики и разбитых зернотерок.

283


Первые три жилища были повреждены сооружениями черняховской куль-туры — двумя наземными постройками (с очагом и печью), несколькими ямами, шестью внешними очагами и одной каменной печью.

Раннетрипольский инвентарь и датировка поселения

Инвентарь раннетрипольских комплексов включает каменные и костяные орудия, керамику и некоторые особенные изделия культового характера.

Каменный инвентарь преимущественно микролитичен, изготовлен из мест-ного сырья, а также различных разновидностей кремня и обсидиана. За два года раскопок обнаружено свыше 500 орудий. Также отметим значительное количе-ство зернотерок. Костяной инвентарь включает три астрагала, вероятно, исполь-зовавшихся для обработки керамики.

Прекукутенская керамика трех категорий: 1) немногочисленная высококаче-ственная «парадная», 2) преобладающая «столовая» (с примесью шамота и пес-ка) и 3) не столь многочисленная кухонная (с примесью песка и иногда соломы и дресвы). Типы орнамента включают: врезные и выемчатые фигуры, организован-ный и неорганизованный барботин, наколы, защипы, насечки, рельефные налепы. Среди орнаментальных мотивов: «шахматный», «волчьи зубы», спирали, апексы, каннелюры, линейные и точечные фигуры. Некоторые из этих мотивов встречены в ареале Прекукутень—Триполье А впервые. Во всех случаях декор имеет текто-ническое построение. Отсутствует «шахматный штампованный» орнамент, кото-рый появляется на этапе Прекукутень II (Александреску, 1961: 30; Marinescu-Bîlcu, 1974: 65). Среди форм посуды назовем полусферические крышки на низкой или высокой основе, различные чаши, миски с резким профилем, миски на поддоне, баночные сосуды, горшки, грушевидные сосуды с высоким горлом, сосуды с изо-гнутым профилем и слегка выгнутым венчиком, цедилки, двухярусный сосуд.

Что касается антропоморфной пластики, то обнаружен всего один фрагмент женской фигурки над жилищем 2/2012. Однако в первых трех жилищах были об-наружены более десяти сосудов со стилизованными антропоморфными изобра-жениями, целые и фрагментированные (Урсу и Апараскивей, 2014). Эти сосуды встречаются довольно редко; нам известны следующие — один из Траян-Дялул Вией (Прекукутень I), один фрагмент из Трудешть-Гигоешть (Прекукутень II), фрагментированный сосуд из Александровки, сосуд из Тимково, один целый и другой фрагментированный из Слободки-Западной (последние три поселения относятся ко времени Прекукутень III). Не вдаваясь в подробности, отметим, что анализ объемов целых сосудов из Байя и других упомянутых памятников привел к наблюдению, что все они кратны значению в 0,5 л, что может отражать наличие определенных (сакральных?) единиц измерения (Урсу и Апараскивей, 2014).

Керамический комплекс из Байя, по ряду признаков, позволяет датировать поселе-ние финалом этапа Прекукутень I, после Траян-Дялул Вией, но раньше Ларга Жижия.

Методика раскопок

Жилища 1 и 2, обнаруженные в 2012 году, были исследованы согласно стан-дартной методике, с фиксацией и документированием слоев обмазки, керамики,

284


камней, внутренних сооружений. В 2013 году, учитывая размеры и сложный ха-рактер жилища 3, но благодаря присутствию большего количества специа листов в поле, была обсуждена и принята методика, предложенная одним из авторов Станиславом Церной, использованная впервые для прекукутень-кукутенских памятников на территории Румынии 1. После расчистки верхнего уровня об-мазки по всей площади жилища он был зафиксирован графически методом фо-тограмметрии, с фиксацией всех высотных отметок и указанием на плане всех индивидуальных находок и сосудов, целых или в развалах. Особое внимание уделялось днищам сосудов, которые указывали на расположение и количество посуды. Разборка массы обожженной глины проводилась по квадратам, соглас-но рисунку. Во время разборки была применена система графической кодиров-ки для обозначения отпечатков на кусках глины или различных типов обмазки с использованием системы символов для каждой категории (отпечатки бревен, досок, прутьев, веточек, камыша, плитка из обожженной глины, обожженная и ошлакованная облицованная обмазка) и указанием их направления. После раз-борки первого уровня, был расчищен второй уровень, включающий массивные толстые куски обмазки и инвентарь, располагавшиеся под уровнем 1. Разборка второго уровня была проведена в том же порядке, со снятием и фиксацией всех отпечатков. После разборки этого уровня раскопки были продолжены в глуби-ну с горизонтальной зачисткой грунта через каждые 25–30 см, что позволило выявить третий условный уровень с углубленными сооружениями, которые относились к структуре устойчивости жилища. Эти комплексы были задоку-ментированы как горизонтально — в плане, так и вертикально — в профиле. К сожалению, по объективным причинам, на части раскопа нам не удалось иссле-довать уровень 3 до стерильного грунта.

Анализ данных, полученных в результате использования описанной методи-ки, позволил некоторые интересные наблюдения относительно архитектуры этой постройки больших размеров.

Жилища 1 и 2/2012

Жилище 1/2012 (Рис. 3) располагалось по линии ВСВ–ЗЮЗ. Одна из сторон сооружения начиналась в непосредственной близости от южной стены жилища 1/2012. Керамика, часть которой лежала в развалах, концентрировалась в север-ной части жилища. Не исключено, что данное сооружение являлось пристройкой к жилищу 1/2012 — к сожалению, оно сильно потревожено, что осложняет адек-ватную интерпретацию расположения постройки.

Жилище 2/2012 (Рис. 3) располагалось по линии восток—запад. В централь-ной части, ближе к западной стороне был разрушенный очаг, возле которого были обнаружены фрагменты с рельефным орнаментом от поверхности очага. Далее возле очага также находилось скопление разбитых перевернутых зернотерок, фрагментов керамики, многие из которых лежали в развалах, а также кремневых орудий. Отметим, что в пределах жилища керамика в основном концентрирова-лась вдоль северной и западной сторон.1 Но известная благодаря работам советских археологов.

285


Жилище 3/2013

Разборка и фиксация жилища проводились на трех условных уровнях. Отме-тим, что поверхность поселения на этом участке неровная и поднимается с ЮЮЗ на ССВ.

Уровень 1 — обмазка и инвентарь из глины, камня и кости, располагался на глу-бине 0,38—0,70 м по всей поверхности жилища (Рис. 4).

Уровень 2 включал обмазку, сохранившуюся возле возможных стен и внутрен-них сооружений, а также в тех местах, где температура горения была более высо-кая, очажную обмазку и инвентарь на глубине 0,70—1,00 м (Рис. 5: 1).

Уровень 3 (Рис. 5: 2) включал фундаментные рвы и столбовые ямы на глубине 1,00—1,80 м (самая низкая точка — дно столбовой ямы 54).

Архитектура жилища 3/2013

Фундаментные рвы и стены

В ходе горизонтальной зачистки, начиная с глубины 1,00 м, были обнаружены контуры фундаментных рвов (Рис. 5: 2) от четырех стен, направление которых соответствует длинной оси жилища. Эти рвы были впущены в материк и частич-но зафиксированы в центральной бровке и стенках раскопа (Рис. 6: 1).

Стена 1 (P1) — внешняя северная стена сооружения — фундамент прослежен в виде трех ровиков (Рис. 6: 3, 5), разделенных двумя перемычками, первая дли-ной 1,6 м, вторая, расположенная у внешнего очага, — 1,83 м. Ширина ровиков со-ставляет 58—66 см, профиль имеет вид буквы «U» (Рис. 7: b—c). Сохранившаяся

Рисунок 3. Байя. План жилищ 1 и 2/2012

286


Рисунок 4. Байя, жилище 3/2013: 1 — панорама; 2 — план первого условного уровня

глубина составляет 38–57 см. Центральный ровик на одном из окончаний был снабжен тремя столбами толщиной 20–30 см.

Стена 2 (P2) — внутренняя стена жилища, фундамент прослежен в виде двух ровиков (Рис. 6: 4), разделенных перемычкой длиной в 1,23 м. Ширина ровиков

287


Рисунок 5. Байя, жилище 3/2013: 1 — план второго условного уровня; 2 — план третьего условного уровня

1

2

288


составляет 28,7—57,7 см, профиль имеет вид буквы «U». Зафиксированная глу-бина составляет 43—49 см. Оба ровика были снабжены столбовыми ямами (Рис. 7: g), одна из которых, 54, имела внушительную глубину — 1,41 м от уров -ня пола жилища (Рис. 7: a).

Стена 3 (P3) — внутренняя стена жилища — фундамент прослежен в виде двух ровиков, разделенных перемычкой длиной 1,32 м. Ширина ровиков состав-ляет 41,3—73,7 см.

Стена 4 (P4) — внешняя южная стена сооружения — фундамент прослежен в виде двух ровиков, разделенных перемычкой длиной 0,44 м. Ширина составляет 32–110 см.

Заполнение ровиков состояло из утрамбованной почвы, вероятно, изначально представлявлявшей собой смесь желтой глины и черной земли 2.

В целом, рвы имеют четкое направление с ЮВ на СЗ, что соответствует длин-ной оси жилища. Очевидно, горизонтальные отклонения контуров некоторых ровиков вызваны воздействием геологических и климатических факторов в пост-энеолитическое время.

P1 и P4 соответствуют внешним стенам сооружения. Третья внешняя стена, юго-восточная (P5, Рис. 5: 2), не была снабжена фундаментным рвом. Ее контур прослеживается как по границе массы обмазки, так и по направлению отпечат-ков массивных несущих конструкций (бревна, доски) или расположению ряда столбовых ям. Четвертая внешняя стена (северо-западная) будет исследована в следующем сезоне.

Отсутствие фундаментного рва под внешней юго-восточной стеной, вероятно, связано со спецификой климата и рельефа местности. Контур остатков обожжен-ной стены в сочетании с конфигурацией необожженных фундаментных рвов четко показывают, что обрушение постройки происходило в ЮЮВ направлении. Это может обозначать воздействие северных ветров во время сгорания жилища, опре-деливших высокую интенсивность огня именно на этом направлении. Вполне воз-можно, что в энеолите северные ветры были достаточно частыми и мощными (их воздействие ощущается и в наше время в зоне Байя), что определило расположе-ние основных несущих устойчивых конструкций (мощных стен с фундаментными рвами) на пути этих ветров, усиливая термический комфорт жилища. В то же вре-мя юго-восточная внешняя стена не требовала столь основательного вида, будучи защищена основными длинными внешними стенами. Как бы там ни было, эту ги-потезу следует проверить в ходе исследования оставшейся части сооружения.

Вероятно, основными несущими элементами внешней юго-восточной стены являлись вертикально вкопанные бревна, диаметр столбовых ям составлял 44–65 см (Рис. 6: 2; 7: i, j). Отметим, что в яме 23 диаметром 65 см, которая слегка отклоняется от линии остальных ям, столб имел толщину 25 см, был заострен и тщательно укреплен уложенными кусками обмазки, возможно, в ходе каких-то ремонтных работ. Учитывая конфигурацию отпечатков прутьев, камыша и бревен на обмазке, не исключаем, что возле той стены располагалась легкая кон-струкция типа навеса. С другой стороны, это могут быть и следы дополнитель-2 В будущем планируется седиментологический анализ состава заполнения фундаментных рвов.

289


Рису

нок

. 6. Б

айя,

жи

лищ

е 3/

2013

: 1 —

про

фи

ль с

евер

о-за

пад

ной

сте

нки

рас

коп

а со

сло

ем о

бмаз

ки и

угл

убле

нн

ым

и с

оору

-ж

ени

ями

; 2

— п

роф

иль

цен

трал

ьной

бро

вки

, се

веро

-зап

адн

ый

фас

со

слое

м о

бмаз

ки и

угл

убле

нн

ым

и с

оору

жен

иям

и;

3—5

— с

леды

рво

в от

фун

дам

енто

в

290


Рисунок 7. Байя, жилище 3/2013: a—j — профили различных углублений условного уровня 3, k — разрез внешнего очага (V1). 1 — верхний слой прокаленной оранже-вой обмазки, 2 — нижний (старый) слой прокаленной красноватой обмазки, 3 — слой темно-коричневой почвы (энеолитический культурный слой), 4 — бортик

291


Рисунок 8. Байя, жилище 3/2013: 1 — сводный план отпечатков на обмазке (a — отпе-чатки прутьев, b — отпечатки бревен и досок); 2 — распределение инвентаря с указани-ем контуров углубленных сооружений и некоторых элементов внутренних сооружений (a — орудия из расщепленного камня, b — орудия из шлифованного камня, c — кера-мические сосуды, d — отпечатки веточек, e — глиняная плитка)

1

2

292


ного крепления стены. Наконец, можно предположить наличие на этом участке входа в жилище под легкой крышей.

Небольшие отклонения столбовых ям от основной прямой линии стены мо-гут объясняться методом постройки — для обеспечения большей устойчивости конструкции (при отсутствии фундаментного рва) столбы могли располагаться зигзагообразно, по внутренней и внешней стороне стены.

P2 и P3 соответствуют внутренним стенам жилища. Конфигурация отпечат-ков от несущих конструкций указывает на наличие еще одной внутренней стены, без (?) фундаментного рва, условно обозначенной P3a (Рис. 5: 2). Вполне вероят-но, что эта стена не была сооружена по всей оси жилища.

Изучение отпечатков бревен, столбов, досок и прутьев в сочетании с располо-жением некоторых столбовых ямок, плотностью завала обмазки и расположением инвентаря (Рис. 5: 2; 8) привело нас к выводу о наличии системы внутренних пере-городок, расположенных по длинной оси жилища или попе рек него. Эти стены об-ладали меньшей, чем несущие, толщиной (20–36 см) и были возведены от уровня пола. Обнаруженные отпечатки показывают, что стены были построены на каркасе из вертикальных бревен и кольев, некоторые из которых были заострены, иногда расколоты (толщиной 12–30 см), и переплетенных или подвязанных прутьев (тол-щиной 2–6 см). На этот каркас наносился слой глины с примесью песка и поло-вы, а потом — внешний слой тщательно заглаженной облицовки толщиной в 1,0–2,5 см. Вероятно, основные толстые бревна из состава как внешних, так и внутренних стен также служили для поддерживания крыши. Отметим, что в неко-торых случаях были зафиксированы отпечатки вертикальных столбов и прутьев.

Пол

За исключением отдельных участков, состоящих из равномерно уложенных веточек и камыша, тщательно покрытых глиной, которые относятся к слегка возвышающимся внутренним глиняным сооружениям (см. ниже), следы пола отсутствовали. Очевидно, пол был естественным, из утрамбованной земли. На-личие приподнятого над землей глиняного или деревянного пола исключено не только исходя из конфигурации обмазки, но и из-за отсутствия (в том числе, и в профилях) тонких слоев отложений, которые сформировались бы в случае существования пола такого типа.

Крыша и потолок

Скорее всего, крыша была сооружена из соломы и камыша — органиче-ских материалов, которые сгорели, не оставляя археологических следов. В то же время, при разборке обмазки было подмечено, что многие ее фрагмен-ты — не очень толстые, без отпечатков дерева — лежали неравномерно, заглажен-ной поверхностью вниз, вверх или на ребре. При этом фрагментов, направленных заглаженной частью вверх, было больше остальных. Чаще всего такие фрагменты находились над массивной обмазкой со следами прутьев/бревен/досок, керамикой и зернотерками. Можно предположить, что часть обмазки подобного типа происхо-дила от глиняного потолка, заглаженного в верхней части. Если наши дальнейшие

293


иссле дования подтвердят это наблюде ние, то загла-женный в вер х ней части потолок мо жет указывать на то, что это пространство (чердак) ка ким-то образом использовалось населе-нием Байя. К сожа лению, нам пока не удалось чет-ко зафиксиро вать случаи залегания инвентаря над этими фрагментами обмаз-ки. Вероятно, чердак ис-пользовался для хранения материалов, которые не оставили археологических следов при возгорании, или он был пустым на момент обрушения жилища.

Элементы интерьера

По меньшей мере, в шес-ти случаях были за фик си-рованы остатки соору же-ний из обожженной за гла-женной глины тол щи ной до 13 см. Некоторые из них с нижней сто роны имели отпечатки вето чек и/или камыша. Все эти соору - же ния находились возле внеш них или внутренних стен. Их сохранившиеся/зафиксированные размеры варьируют от 100 × 90 до 285 × 150 см. Некоторые из сильно разрушенных сооружений были распоз-наны благодаря наличию компактной вытянутой зо-ны залегания обмазки с отпечатками веточек с нижней стороны. Боль-шинство представляет со-

Рисунок 9. Байя, жилище 3/2013: 1 — глиняное воз-вышение внутри жилища; 2 — глиняное возвышение внутри жилища с зернотерками и развалами сосудов; 3 — внешний очаг

1

2

3

294


бой квадратные или прямоугольные возвышения-вымостки, некоторые с закру-гленными углами, располагавшиеся вдоль или поперек длинной оси жилища (Рис. 9: 1). Под некоторыми из этих сооружений были исследованы ямы от стол-бов большого диаметра, некоторые — двойные (Рис. 7: e, f, h). Возле вымосток и на них (Рис. 9: 2), как правило, концентрировались каменные орудия труда (зер-нотерки, терочники) и развалы сосудов (Рис. 8: 2). Судя по толщине глиняного завала, эти сооружения ненамного возвышались над полом жилища (на 15–20 см). Интерпретация их функционального назначения станет возможной только после полного исследования постройки. Отметим, что следы камыша встреча-лись исключительно возле этих сооружений, а также на небольшом участке в се-верной части жилища.

Очаги и отопительные сооружения

Обнаружено несколько очагов. Внешний очаг 1 (Рис. 9: 3), сооруженный у северной стены жилища, имел размеры 132 × 140 см и два слоя обмазки (Рис. 7: k). Нижний слой — прокаленный, толщиной в 2—5 см — сохранился лишь в северо-восточной части очага, на площади 38 × 41 см. При ремонте сооружения на старую поверхность очага были положены фрагменты керамики, зернотерок, кальцинированных костей, небольших галек, которые имели двойное назначе-ние: придать дополнительную прочность следующему слою обмазки и обеспе-чить при нагревании более высокую температуру. Затем был нанесен новый слой обмазки толщиной 2–6 см. Очаг был снабжен достаточно хрупким бортиком, ко-торый сохранился лишь по северно-восточной стороне; бортик был возведен на нижнем уровне обмазки. Похоже, с северной стороны бортик был открыт, там находилось скопление инвентаря: орудия труда из камня, несколько костей (Рис. 9: 3). Расположение обмазки над подом и вокруг него указывает на возмож-ное наличие легкой крыши (небольшой пристройки?).

Внутренние очаги были полностью разрушены. Их наличие удалось проследить по скоплениям плитчатой сильно прокаленной обмазки толщиной 1–5 см. Таких скоплений — четыре, они расположены возле стен, вблизи внутренних возвышений.

Планировка

Судя по расположению внутренних фундаментных рвов, фрагментов обмазки с отпечатками досок и бревен, распределению инвентаря (Рис. 8), внутренних очагов и сооружений, можем предположить существование, по меньшей мере, шести прямоугольных сооружений площадью 10–30 м2 в раскопанной части жи-лища. Окончательное осмысление и интерпретация внутренней планировки по-стройки станут возможными лишь после полного ее исследования.

Выводы. Некоторые аналогии и дальнейшие перспективы исследования

Жилища, исследованные в 2012–2013 гг., предоставили важные данные от-носительно домостроительства и архитектуры раннетрипольского поселения в Байя. Жилища 1 и 2 по своим размерам и структуре в целом соответствуют дру-

295


гим постройкам этапов Прекукутень I–II, известным на сегодня. Так, некоторые статистические подсчеты, проведенные недавно (Burdo et al., 2013: Fig. 5.3 a), пока-зали, что размеры большинства раннетрипольских жилищ варьируют от 6 × 4 до 10 × 7 м. Первые два жилища в целом вписываются в эти параметры. Типичной является и их архитектура — простая, с не очень мощным слоем обмазки, без каких-либо углубленных сооружений. Вероятно, как и в случае других построек Прекукутень I, жилища 1 и 2 из Байя имели естественный утрамбованный пол, а остатки обмазки происходили от обрушенных стен (Marinescu-Bîlcu, 1974: 25–26).

Иная ситуация с жилищем 3. Даже принимая во внимание его неполное ис-следование, абсолютно очевидно, что с архитектурной точки зрения оно обладает рядом интереснейших особенностей, среди которых отметим крупные размеры и наличие фундаментных рвов (планировка, представляющая не меньший инте-рес, будет детально обсуждена только после изучения всего жилища).

Что касается размеров жилища 3, то даже его исследованная часть (площадью свыше 140 м2) позволяет отнести сооружение к самых крупным постройкам хро-нологического горизонта Прекукутень—Триполье А. На территории Румынии жилища подобных размеров нам не известны. К востоку от Прута жилище ис-ключительных размеров (почти 400 м2) было раскопано в Александровке (жи-лище 2 — Відейко, 2004: 324). В целом в нео-энеолите Юго-Восточной Европы постройки площадью свыше 100 м2 встречаются довольно редко (Lichter, 1993: Tabelle 1).

Как технический прием использование фундаментных рвов, в которые были установлены столбы, обеспечивающие устойчивость стен, имеет долгую тради-цию в нео-энеолите Юго-Восточной Европы. Так, сооружения подобного типа известны еще в раннем неолите Анатолии (Илипинар; Roodenberg, 1999: 186), Болгарии (Ковачево; Brochier, 1994, Lichardus-Itten, 2010: 11), Карпатского бас-сейна (например, длинные ямы, параллельные оси жилища, которые могли слу-жить прототипом для более поздних фундаментных рвов в том регионе, обнару-женные в Сентдьёрдьвёльдь-Питьердомб (Банффи, 2014) и Центральной Евро-пы (Брунн ам Гебирге; Stadler and Kotova, 2011: 152). На территории Румынии жилища с фундаментными рвами известны в культурах Винча (Парца, Зорлен-цу Маре, Балта Сэратэ II; Lazarovici and Lazarovici, 2006), Турдаш (Турдаш—Лункэ; Luca, 2001; Орэштие—Дялул Пемилор [пункт X2] — Luca, 1997) и Гумель-ница (Бордушань—Попинэ; Marinescu-Bîlcu et al., 1997: 68; Хыршова—Телль; Popovici et Rialland, 1996: 24—25); в рамках комплекса КГК VI они известны и к югу от Дуная, в Северо-Восточной Болгарии (Todorova, 1982: 33). Здесь мы не ставим перед собой цель подбора всего круга аналогий из юго-восточной Европы фундаментным рвам из Байя (см., например, Lichter, 1993: 45). Подобный анализ выходит за рамки настоящей работы.

Использование фундаментных рвов для усиления устойчивости глиняных стен хорошо известно и в этнографических источниках с территории Украины, Республики Молдова, Румынии, Болгарии (Зиньковский, 2013: 49).

296


В раннетрипольской среде ближайшая (и, похоже, единственная) аналогия рвам из Байя происходит с поселения в Исайя—Балта Попий, которое датируется концом этапа Прекукутень II. Там фундаментные рвы были исследованы в вось-ми жилищах (Ursulescu and Tencariu, 2007: 133, fig. 3—4). Практика использова-ния фундаментных рвов известна и на некоторых поселениях этапов Кукутень А (Хойсешть — Ла Под; Bodi, 2010) и B (Фетешть — Ла Скит, где ров располагался посередине жилища: Boghian et al., 2004: 229). На сегодняшний день фундамент-ных рвов в домостроительстве культуры Кукутень—Триполье известно еще очень мало. Они, похоже, пока не выявлены в восточной части распространения куль-туры (см.: Відейко, 2004). Мы не исключаем, что подобный тип постройки мог быть привнесен в прекукутенскую среду в результате влияний культуры Винча, что может послужить дополнительным аргументом для гипотезы о формирова-нии этапа Прекукутень в Трансильвании.

В будущем будут продолжены исследования жилищ 3 и 4/2013 и определена длина поселения. Также планируется осуществление шести радиоуглеродных анализов для слоя Прекукутень, двух — для слоя Сынтана де Муреш—Черняхов, проведение педологических, седиментологических и палеоботанических иссле-дований.

ЛитератураАлександреску, А. Д. 1961. О второй фазе докукутенской культуры. Dacia V: 21–37.Банффи, Э. 2014. Начало оседлого образа жизни в западной части Карпатского бассейна и роль

первых земледельцев Задунавья в европейском неолите. Stratum Plus 2: 115–182.Відейко, М. Ю. 2004. Споруди трипільської культури. В кн. М. Ю. Відейко (ред.) Енциклопедія

трипільської цивілізації. Т. 2. Київ: Укрполіграфмедіа, 315–341.Зиньковский, К. В. 2013. Жилища племен трипольской культуры. Stratum Plus 2: 27–100.Урсу, К.-Э. и Апараскивей, К. 2014. Сосуды со стилизованными антропоморфными изображени-

ями из ареала Прекукутень—Триполье А. Некоторые соображения. Stratum Plus 2: 309–330.Andronic, M. şi Niculică, B.-P. 2000. O nouă aşezare precucuteniană în nordul Moldovei. Suceava

XXIV–XXV: 7–17.Bodi, G. 2010. Hoiseşti — La Pod. O aşezare cucuteniană pe valea Bahluiului. Iaşi: Editura PIM.Boghian, D., Ignătescu, S., Mareş, I. şi Niculică B.-P. 2004. O locuinţă Cucuteni B de la Feteşti — La

Schit, jud. Suceava. Memoria Antiquitatis XXIII: 223—239. Brochier, J.L. 1994. Étude de la sédimentation anthropique. La stratégie des ethnofaciès sédimentaires

en milieu de constructions en terre. Bulletin de Correspondance Hellénique 118 (2): 619–645. Burdo, N., Videiko, M., Chapman, J. and Gaydarska, B. 2013. Houses in the archaeology of the

Tripillia-Cucuteni groups. In D. Hofmann and J. Smyth (eds.) Tracking the Neolithic house in Europe. New York: Springer, 95–115.

Lazarovici, Gh. şi Lazarovici, C.-M. 2006. Arhitectura neoliticului şi epocii cuprului din România. Neoliticul. Iaşi: Trinitas.

Lichardus-Itten, M. 2010. Die frühneolithische Siedlung von Kovačevo und ihre methodischen Herausforderungen. Studia Praehistorica 13: 1–22.

Lichter, Cl. 1993. Untersuchungen zu den Bauten des südosteuropäischen Neolithikums und Chal-kolithikums. Buch am Erlbach: Verlag Marie L. Leidorf.

297


Luca, S. 1997. Aşezări neolitice pe valea Mureşului (I). Habitatul turdăşean de la Orăştie — Dealul Pemilor (punct X2). Alba Iulia: Muzeul Unirii.

Luca, S. 2001. Aşezări neolitice pe valea Mureşului (II). Noi cercetări la Turdaş-Luncă I. Campaniile anilor 1992–1995. Alba Iulia: Editura Economică.

Marinescu-Bîlcu, S. 1974. Cultura Precucuteni pe teritoriul României. Bucureşti: EARPR.

Marinescu-Bîlcu, S. et al. 1997. Archaeological researches at Borduşani — Popină (Ialomiţa county). Preliminary report 1993–1994. Cercetări arheologice X: 35–144.

Popovici, D. et Rialland, Y. 1996. Viaţa pe malul Dunării acum 6500 ani / Vivre au bord du Danube il y a 6500 ans. Paris: Édition Caisse nationale des monuments historiques et de sites.

Roodenberg, J. 1999. Ilipinar, an early farming village in the Iznik Lake basin. In M. Özdoğan and N. Başgelen (eds.) Neolithic in Turkey. The cradle of civilization. New discoveries. Istanbul: Ofset Yapimevi, 193–201.

Stadler, P. and Kotova, N. 2011. Early Neolithic contacts between Croatia and the Vienna Basin from 5700–5200 BC. In Zbornik radova posvećenih Korneliji Minichreiter uz 65. obljetnicu života, Panonski Prapovijesni Osviti. Zagreb: Institut za arheologiju, 151–173.

Todorova, H. 1982. Kupferzeitliche Siedlungen in Nordostbulgarien. München: Verlag C.H. Beck.

Ursulescu, N. şi Tencariu, F. 2007. Noi date privind arhitectura locuinğelor din cultura Precucuteni. In Dimensiunea europeană a civilizaţiei eneolitice est-carpatice. Iaşi: Editura Universităţii «A.I. Cuza», 131–156.

Date post:	30-Apr-2023
Category:	Documents
Upload:	insuceava
View:	0 times
Download:	0 times

Ursu_Terna - АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 2012–2013 гг. В БАЙЯ...

Documents