Марк Веррий Флакк: трибунат как плебейская...

PVBLICA VNIVERSITAS

STVDIORVM MOSCOVIAE «LOMONOSOV»

FACVLTAS IVRIDICA

ACADEMIASCIENTIARVM

RVSSIAEINSTITVTVM

HISTORIAE VNIVERSALIS

OFFICIVM PVBLICVM IVSTITIAE

FOEDERATIONIS RVSSIAEACADEMIA

IVRIDICA RVSSIAE

C E N T R V M I V R I S R O M A N I I N V E S T I G A N D I

IVS ANTIQVVM

III (XXVIII)

Moscoviae MMXIII

МОСКОВСКИЙГОСУДАРСТВЕННЫЙ

УНИВЕРСИТЕТим. М.В. ЛОМОНОСОВА

ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

РОССИЙСКАЯАКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ

МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

РОССИЙСКАЯ ПРАВОВАЯ АКАДЕМИЯ

Ц Е Н Т Р И З У Ч Е Н И Я Р И М С К О Г О П Р А В А

ДРЕВНЕЕ пРАВО

3 (28)

Москва 2013

УДК 34(075.8)ББК 67.99(2)95 Д 73

Настоящий номер издается при поддержке Университета г. Сассари, Италия

Questo volume è pubblicato con il contributo dell’Università di Sassari, Italia

ДРЕВНЕЕ пРАВО. IVS ANTIQVVM. № 3 (28). – М.: ИД В. Ема, 2013. – 304 с.

ISSN 2309-4567

Данный том продолжает периодическое издание общероссийского науч-ного журнала по римскому праву и его рецепции. С целью преодолеть разницу между годом выпуска и годом реальной публикации редакция и издательство намерены опубликовать в этом году три номера. Данный номер выпускается за 2013 г. Издание рассчитано на публикацию статей не только российских уче-ных, но и западных романистов, с тем чтобы ближе познакомить отечествен-ных исследователей с достижениями западной романистики. Вместе с тем совместные публикации позволяют установить более тесный и плодотворный научный контакт между российскими и западными учеными. В целях ввода в научный оборот России возможно большего числа источников по римско-му праву и его рецепции в каждом номере публикуются новые, ранее не пере-водившиеся на русский язык труды древних юристов. Приглашаем юристов и историков России и других стран присылать свои статьи, рецензии и дру-гие материалы для публикации в нашем журнале.

Р Е Д А К Ц И О Н Н Ы Й С О В Е ТМ.В. Бибиков, С.И. Герасимов, Я. Заблоцки, А. Корбино, Ф. Сини

(зам. гл. редактора), Е.А. Суханов (председатель редакционного совета), А.О. Чубарьян

Г Л А В Н Ы Й Р Е Д А К Т О РЛ.Л. Кофанов

Р Е Д А К Ц И О Н Н А Я К О Л Л Е Г И ЯО.В. Ауров, Е.В. Белякова, С.С. Бугрова, В.В. Дементьева, А.А. Иванов,

А.С. Карцов, А.В. Копылов, Н.А. Крашенинникова, Е.В. Ляпустина, А.В. Марей, И.Л. Маяк, П. Ничипорук, Р. Орту, А.Д. Рудоквас, В.А. Савельев (зам. гл. редактора), О. Сакки, М. Скрейпек, А.Л. Смышляев, И.Е. Суриков,

А.И. Солопов, К. Танев, В.Н. Токмаков, П. Тодини, В.А. Томсинов, В.И. Уколова, Ф.Р. Фернандес Де Бухан Фернандес, И.С. Филиппов,

Э.Д. Фролов, А.М. Ширвиндт

Р Е Д А К Ц И ЯК.В. Гницевич, А.В. Еремин, Д.А. Литвинов, И.В. Лушникова,

А.А. Панов (отв. секретарь), Е.С. Марей, Д.Ю. Полдников, А.В. Рудаков, С.Я. Сомова

К 1203020200-003 без объявл. 4ФЗ(03)-95

© Центр изучения римского права, 2013© «Издательский дом В. Ема», редподготовка, оформление, 2013

№ 28

INDICE СОДЕРЖАНИЕ

Bibikov M.V., Kofanov L.L., Suchanov E.A. (Mosca).

Per i novanta anni della professo-ressa Iya Leonidovna Mayak

8 Бибиков М.В., Кофанов Л.Л., Суханов Е.А. (Москва). К 90-летию профессора Ии Леонидовны Маяк

DIRITTO GRECO ГРЕЧЕСКОЕ пРАВО

Surikov I.E. (Mosca). Alcune osservazioni sul concetto

di proprietà nel diritto greco antico

14 Суриков И.Е. (Москва). Некоторые замечания о понятии собственности в древнегреческом праве

DIRITTO ROMANO РИМСКОЕ пРАВО

Petrucci A. (Pisa). Diritto internazionale

commerciale antico e diritto bancario romano dei secoli

III–I a.C.

24 петруччи А. (Пиза). Древнее международное коммерческое право и римское банковское право в III–I вв. до н.э.

Pavlov A.A. (Syktyvkar). Marco Verrio Flacco: il tribunato

come magistratura della plebe

69 павлов А.А. (Сыктывкар). Марк Веррий Флакк: трибунат как плебейская магистратура

Kofanov L.L. (Mosca). L’enigma del ius gentium

e l’influenza del diritto rodiese sulla formazione del concetto

romano dei contratti consensuali

100 Кофанов Л.Л. (Москва). Загадка ius gentium и влияние родосского права на формирование римской концепции консенсуальных контрактов

Radulova L. (Sofia). I munerarii nelle province

di Moesia Inferior e Thracia: aspetti istituzionali

138 Радулова Л. (София). Munerarii в провинциях Нижняя Мезия и Фракия: государственно-правовые аспекты

СОДЕРЖАНИЕ

6

DIRITTO ROMANO IN ORIENTE

РИМСКОЕ пРАВО НА ВОСТОКЕ

Minale V.M. (Napoli). Diritto romano e diritto russo

antico: per un’impostazione della questione

150 Минале В.М. (Неаполь). Римское и древнерусское право: к постановке вопроса

Luts-Sootak M. (Tartu). Ordinamento Civile dei

governatorati Baltici di 1864/1865 come monumento del diritto

romano

166 Лутс-Соотак М. (Тарту). Гражданское уложение Остзейских губерний (1864–1865) как памятник римскому праву

DIRITTO ROMANO IN OCCIDENTE

РИМСКОЕ пРАВО НА ЗАпАДЕ

Grabar’ V.E. (Iuriev). Il diritto romano nella storia

della dottrina del diritto internazionale. Elementi del

diritto internazionale nei lavori dei legisti dei sec. XII–XIV

(inizio)

188 Грабарь В.Э. (Юрьев). Римское право в истории международно-правовых учений. Элементы международного права в трудах легистов XII–XIV вв. (начало)

DIRITTO ROMANO E ATTUALITÀ

РИМСКОЕ пРАВО И СОВРЕМЕННОСТь

Vacca L. (Roma). Garanzia e responsabilità nella vendita. Tradizione

romanistica e problemi dommatici attuali

206 Вакка Л. (Рим). Гарантия и ответственность в договоре купли-продажи. Традиция римского права и проблемы современной догматики

СОДЕРЖАНИЕ

7

ATTIVITÀ SCENTIFICA НАУЧНАЯ ЖИЗНь

Kofanov L.L. (Mosca), Sciandrello E. (Torino).

Cronaca del VI Convegno scientifico internazio-nale “Diritto romano pubblico

e privato. L’esperienza plurisecolare dello sviluppo del diritto europeo” (Novosibirsk,

1–3 luglio 2012)

234 Кофанов Л.Л. (Москва), Шандрелло Э. (Турин). Хроника VI Международной научной конференции «Римское частное и публичное право: многовековой опыт развития европейского права» (Новосибирск, 1–3 июля 2012 г.)

Tanev K. (Sofia). Cronaca dell’VIII Seminario

Internazionale “Diritto romano e attualità” sul tema

“Fonti del diritto: dagli assetti giurisprudenziali alla norma giuridica. Dalla sentenza del

giudice alle soluzioni dei giuristi” (6–11 ottobre 2012,

Sofia – Haskovo, Bulgaria)

245 Танев К. (София). Хроника VIII международного научного семинара «Римское право и современность» на тему «Источники права: от распоряжений юриспруденции к правовой норме. От судебного решения к решениям юристов» (6–11 октября 2012 г., София – Хасково, Болгария)

SUPPLEMENTO пРИЛОЖЕНИЕ

Diritto agrario nel Codice di Giustiniano

(11.60–78). Introduzione, traduzione

e commento di L.L. Kofanov. Red. di A.A. Panov (Mosca)

270 Земельное право в Кодексе Юстиниана (11.60–78). Введение, перевод и комментарии Л.Л. Кофанова. Ред. А.А. панова (Москва)

© А.А. Павлов, 2013

А.А. ПАВЛОВ*

МАРК ВЕРРИЙ ФЛАКК: ТРИБУНАТ КАК пЛЕБЕЙСКАЯ

МАГИСТРАТУРА

Римский институт плебейского трибуната и его место в республикан-ской системе управления стали активно исследоваться в западной истори-ографии начиная с известной работы Никколо Макиавелли «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» (1531 г.). На сегодняшний день существует ряд различных концепций трибуната1, в том числе в отечественной исто-риографии2. Различия в современных оценках трибуната во многом бази-руются на различиях герменевтического и политического свойства, имев-ших место уже у античных авторов. Поскольку юридические работы республиканского времени практически не сохранились, систематиче-ские воззрения на трибунат могут быть лучше всего восстановлены через посредство философской и антикварно-грамматической историографии. Среди авторов этих направлений свои концепции трибуната оставили нам, например, Цицерон3 и Варрон4.

* Павлов Андрей Альбертович – доцент кафедры истории России и зарубежных стран Сыктывкарского государственного университета, секретарь Коми регионального отде-ления Центра изучения римского права.

1 Анализ различных концепций см.: Lobrano G. Fondamento e natura del potere tribunizio nella storiografia giuridica contemporanea // Index. 1972. Vol. 3. P. 235–262; Idem. Il potere dei tri-buni della plebe. Milano, 1983; Catalano P. Tribunato e resistenza. Torino, 1971.

2 См.: Кофанов Л.Л. Создание трибуната: изначальная идея трибунской власти // Древнее право. Ius antiquum. 1996. № 1. С. 69–75; Он же. Атрибуты власти магистратов в архаи-ческом Риме // Древнее право. Ius antiquum. 1998. № 1 (3). C. 35–54; Токмаков В.Н. Tri-bunicia potestas в Ранней республике: военно-правовой аспект // Древнее право. Ius anti-quum. 1998. № 1 (3). С. 67–77.

3 О концепции Цицерона см.: Perelli L. Note sul tribunato della plebe nella riflessione Cice-roniana // Quaderni di storia. 1979. No. 10. P. 285–299; Павлов А.А. Плебейский трибунат между магистратурой и представительством народа: к систематике трибуната у Полибия и Цицерона // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира: Сб. ст. / Под ред. проф. Э.Д. Фролова. Вып. 9. СПб., 2011. С. 159–178.

4 См.: Павлов А.А. Римские концепции плебейского трибуната: Марк Теренций Варрон // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории / Под ред. Л.П. Репиной. Вып. 41. М., 2012. С. 25–46.

РИМСКОЕ ПРАВО

70

Свою концепцию трибуната, отличную от концепций Цицерона и Вар-рона, оставил нам в своем глоссографическом сочинении «О значении слов» римский грамматик и антиквар эпохи Августа Веррий Флакк5. Хотя хронологически Флакка от Цицерона и Варрона отделял небольшой вре-менной промежуток, политически ситуация его времени была кардиналь-но иной. Эпоха ожесточенного противостояния оптиматов и популяров, оказывавшего значительное влияние на оценки римского публично-правового порядка, ушла в прошлое. Не будучи участником политиче-ских баталий, не принадлежа к старой римской знати, Флакк мог более объективно подойти к оценке рассматриваемого нами института. Вместе с тем, имея статус вольноотпущенника, входя фактически в круг новой, формирующейся при Августе служилой знати, будучи воспитателем его внуков и завися от последнего, в том числе материально, он едва ли мог абсолютно свободно выражать собственное мнение, в связи с чем следует полагать, что его труд – при всей кажущейся аполитичности глоссогра-фического жанра – следовал задачам проводимой Августом политики6. Поскольку Август, создавая новый политический режим (принципат), очень серьезно относился к трибунской власти (tribunicia potestas), сделав ее одной из составных частей власти принцепса7, можно допустить, что влияние Августа (или влияние созданной им конструкции власти) могло найти отражение и в концепции трибуната Флакка.

Труд Веррия, выстроенный по алфавиту, представлял, как обычно считается, собрание устаревших либо малоупотребительных и непонят-

5 Труд, как и автор, был весьма известен в I–II вв. н.э. В частности, о манере его препода-вания пишет Светоний в труде «О грамматиках и риторах» (XVII); на него ссылается Пли-ний Старший (NH. VII.180; XVIII.62); Авл Геллий приводит из него некоторые фрагменты (V.17.1; 18.2), а также сообщает и о других трудах Флакка: «Книги дел, достойных упомина-ния» (Rerum memoriae dignarum libri; IV.5.6), «О темных местах у Катона» (De obscuris Cato-nis; XVII.6.6). Подробнее об авторстве и тексте см.: Павлов А.А. Павел Диакон и его эпитома «О значении слов» // Вестник древней истории. 2012. № 2. С. 219–230. Все сноски на глос-сы и их переводы в настоящей статье даются по изданию В.М. Линдсея: Sexti Pompei Festi De verborum significatu quae supersunt. Cum Pauli epitome / Ed. W.M. Lindsay. Lipsiae, 1913.

6 Связь с идеологией Августа просматривается не столько в оценках, сколько в структурном и содержательном построении труда (см.: Glinister F. Constructing the Past // Verrius, Fes-tus and Paul. Lexicography, Scholarship and Society / Ed. by F. Glinister and C. Woods with J.A. North and M.H. Crawford. L., 2007. P. 11–32). Имеющиеся редкие упоминания Августа во фрагментированном тексте Феста (s.v. Mutini titini. P. 142; Octaviae. P. 188), а также глосса «Augustus», сохраненная Павлом Диаконом (P. 2), которая должна была быть изначально более обширной и содержать не только этимологию слова, но и, очевидно, информацию об Августе, позволяют говорить о комплиментарном отношении автора к принцепсу.

7 Август получил всю полноту трибунской власти, сделав ее одним из фундаментов своей власти, в 23 г. до н.э. Подробнее о властных полномочиях Августа и историографии про-блемы см., например: Вержбицкий К.В. Правовое оформление и реальные основы власти Августа // Проблемы античной истории: Сб. науч. ст.: к 70-летию со дня рождения проф. Э.Д. Фролова / Под ред. А.Ю. Дворниченко. СПб., 2003. С. 260–282.

А.А . ПАВЛОВ

71

ных слов и выражений с подробным их объяснением и примерами упо-требления в ранней римской традиции8. Труд не сохранился; мы знаем о нем благодаря грамматику II в. н.э. Сексту Помпею Фесту, сделавше-му его сокращенное переложение9, и ученому-монаху VIII в. н.э. Павлу Диакону, оставившему в свою очередь эпитому сочинения Феста; имен-но эта эпитома, сохранившаяся полностью, вкупе с фрагментированным текстом Феста составляет основу наших знаний о труде Флакка10. В силу этого концепция Флакка рассматривается нами через посредство текстов Феста и Павла Диакона.

Текст «О значении слов» – даже в том виде, в котором он дошел до нас, – дает ценнейший материал о римских религиозных, социальных, правовых институтах республиканской поры, о топонимике Рима, латин-ской грамматике и остается важнейшим источником для реконструкции pax Romana. Источник содержит ссылки на 89 авторов III–I вв. до н.э.11, чьи сочинения сегодня в большинстве своем утрачены. Основная мас-са цитат в тексте Феста приходится на поэтические сочинения, а также сочинения Катона12, однако автор не раз обращается и к анналам, анти-

8 См., например: Дуров В.С. История римской литературы. СПб., 2000. С. 315. Подобное представление, на наш взгляд, не совсем верно. Наряду с таковыми лексикон содержал глоссы, отражавшие реалии времени автора. В этом смысле имевшиеся в тексте глоссы можно рассматривать как репрезентативную словарную выборку, наиболее адекватно отражающую мир интересов и представлений римлянина I в. до н.э.

9 Труд Феста также сохранился очень плохо. Имеется единственная рукопись XI в. (Codex Farnesianus). В тексте отсутствуют полностью глоссы до буквы «M», остальная часть крайне лакунирована. О рукописи см.: Moscadi A. Il Festo Farnesiano (Cod. Neapol. IV. A. 3). Florence, 2001. P. VI–IX.

10 Веррий Флакк подытожил многообразную деятельность глоссаторов II–I вв. до н.э., соз-дав фундаментальное по объему и замыслу лексикографическое сочинение, которое по своему значению вполне соответствовало труду Варрона «Человеческие и божественные древности» в области антикварного знания. Объем его неизвестен, но современные авто-ры говорят о 40 (Lhommé M-K. Varron et Verrius au 2ème siècle après Jésus-Christ // Verrius, Festus & Paul. Lexicography, Scholarship and Society / Ed. by F. Glinister and C. Woods with J.A. North and M.H. Crawford. P. 39) и даже 60 (Pieroni P. Marcus Verrius Flaccus. De sig-nificatu verborum in den Auszügen von Sextus Pompeius Festus und Paulus Diaconus. Einlei-tung und Teilkommentar (154, 19 – 186, 29 Lindsay). Frankfurt am Main, 2004. S. 19) книгах. Фест сократил их число до 20 в соответствии с традицией и запросами аудитории своего времени. Павел Диакон, радикально сократив текст, отказался и от деления его на кни-ги. О характере произведенных им сокращений см.: Cervani R. L’ epitome di Paolo del «De verborum significatu» di Pompeo Festo. Struttera e metodo. Roma, 1978.

11 Исключение составляют две ссылки на поэтов I в. н.э. Марциала и Лукана, введенные, очевидно, Фестом, и одна на апостола Павла, введенная Павлом Диаконом (Fest. s.v. Ves-pae et vespillones. P. 506; Bardus. P. 31; Barbari. P. 32).

12 По подсчетам Дж. Норта, сохранившийся текст Феста содержит 780 цитат, из которых 150 приходится на Плавта, 140 – на Энния, 110 – на Катона (North J.A. Why does Festus quote what he quotes? // Verrius, Festus & Paul. Lexicography, Scholarship and Society / Ed. by F. Glinister and C. Woods with J.A. North and M.H. Crawford. P. 49).


72

кварным и юридическим сочинениям, а также документальному мате-риалу13. К сожалению, несмотря на большое в целом число упоминаемых им источников, автор14 никогда прямо не сообщает о своих источниках по трибунату; впрочем, он вообще достаточно редко ссылается на источ-ники в глоссах публично-правового характера. Следует отметить также, что хотя Флакк неоднократно обращается к трудам Варрона и Цицеро-на, они никогда не являются для него источниками сведений о трибуна-те15. Отказ от традиции того и другого мог означать и отказ следовать за концепциями трибуната, предлагаемыми соответственно тем и другим. В отличие от Цицерона, выводившего трибунат за пределы магистрату-ры и вместе с тем за пределы трехчастной смешанной конституции (маги-стратура – сенат – народ), и Варрона, напротив, растворявшего трибунат в магистратуре, Флакк рассматривал трибунат как особый вид магистра-туры – magistratus plebei.

К какому времени относится возникновение данного термина (как и противоположного ему по значению – «magistratus patricii»), однознач-но ответить нельзя. Ни у кого из римских авторов до Ливия, использовав-шего его чаще других, он не встречается16. Можно полагать, что термин

13 Из анналистов и историков автор упоминает работы Целия Антипатра, Л. Цинция Али-мента, Фабия Пиктора, Саллюстия, Сантры, Сизенны, Ливия; неоднократно он обра-щается к юридическим работам Кв. Муция Сцеволы, Мессалы, Л. Цинция, Элия Гал-ла, Кв. Антистия Лабеона, Атея Капитона, Сер. Сульпиция Руфа; приводит ряд цитат из законов царской и республиканской эпохи (особенно из Законов XII таблиц), маги-стратских эдиктов, песен салиев и т.д. Обращение к тем или иным источникам во мно-гом было связано с методикой работы глоссаторов, в значительной мере опиравшихся на глоссографические сборники предшественников (см.: North J.A. Op. cit.).

14 Использование нами понятия «автор» носит условный характер в силу сохранности тек-ста. Речь идет о совокупном сохранившемся массиве текста Феста и Павла, который рас-сматривается нами как носитель концепции Флакка.

15 Флакк ссылается на ряд риторических сочинений Цицерона (Catil., Dom., Pis., Verr., Orat., Senect.), но диалоги «О государстве» и «О законах» им не упоминаются. Что каса-ется Варрона, то в тексте имеются ссылки на пять его работ, среди которых «Rerum humanarum» и «Quaestiones epistolicae», где Варрон рассматривал в том числе и инсти-тут трибуната. Сочинение «De lingua latina», в котором Варрон также касался трибуната, вовсе не упомянуто автором. Относительно его использования Флакком в историогра-фии имеются противоположные мнения. По мнению Ф. Глинистер, труд использовал-ся настолько часто, что не было необходимости ссылаться на него (Glinister F. Op. cit.); М.-К. Ломме, исходя из анализа совпадающей в двух трудах лексики, отрицает возмож-ность его использования (Lhommé M-K. Op. cit.).

16 См.: Liv. II.33.1; 34.9; 56.2; III.39.2; 52.8; 59.4; 67.6; IV.25.11; VI.11.7; 34.4; 41.5. У него же неоднократно появляются и magistratus patricii (Liv. III.67.9; IV.8.5; 43.10; VI.38.7; IX.33.3; см. также: Liv. III.39.9; III.52.8; III.59.4; III.67.6; VI.41.5), которые ранее, однако, встреча-ются уже у Цицерона (Dom. 38; Leg. agr. 2.26; Ad Brut. I.5.4). Помимо Ливия, он появля-ется достаточно редко (Tac. Ann. XI.24.32; De vir. ill. 33.10; Gell. X.20.2; Fest. s.v. Plebeium magistratum. P. 258; Plebeias tabernas. P. 258; Scita plebei. P. 372; D. 1.2.2.20). Ливий первый раз использует его, говоря о создании трибуната в 493 г. (II.33), а последний – при описа-


73

не был обиходным в политической лексике I в. до н.э., но мог использо-ваться анналистами, повествовавшими о раннереспублканском периоде, а также глоссографами, комментировавшими архаическое словоупотре-бление, чьи труды не сохранились17.

Конструкция римской конституции Флакка, проглядывающая через разбросанный по отдельным глоссам материал, как в общем виде, так и в ряде частностей весьма схожа с той, что представлена в «Истории» Ливия. Но основная информация о трибунате, сохранившаяся в тексте Феста18, все же не восходит к Ливию, а почерпнута, очевидно, из глоссографии второй половины I в. до н.э.

Прямая информация о трибунате, которая сохранилась в тексте Феста, невелика, однако рассмотрение ее через призму общих представлений авто-ра о римском республиканском публично-правовом устройстве позволит не только определить в нем место трибуната, но и выявить специфику автор-ской концепции института. В сохранившемся тексте Феста плебейские три-буны упоминаются лишь в трех глоссах: «Sacrosanctus» (P. 422), «Sacer mons» (Ibid.), «Scitum populi» (P. 442). Трибунские законы, в которых их трибун-ский характер отмечен автором, появляются в глоссах «Publica pondera» (P. 288), «Praeteriti senatores» (P. 290), «Sacer mons» (P. 422), «Sacramentum aes» (P. 468). Помимо того, трибунские законы упомянуты в глоссах «Obsonita-vere» (P. 220), «Percunctatum» (P. 280), «Rufuli» (P. 316), «Recepticium» (P. 356), «Sempronia horrea» (P. 370), «Rogat» (P. 356), «Tappulam» (P. 496).

1. Магистратура, сенат и народ в тексте Феста

Анализ римского публично-правового устройства, отраженного в тек-сте Феста, заслуживает специального подробного рассмотрения. Мы здесь попытаемся обратиться к нему по возможности кратко, чтобы попытаться

нии событий, связанных с борьбой за законы Лициния-Секстия в 368 г. до н.э. (VI.41.5). Очевидно, такое использование термина Ливием не является случайным. С ним практи-чески совпадает по хронологии и использование им термина «magistratus patricii». Надо думать, что допуск плебеев к консулату в соответствии с указанным законом Ливий рас-сматривал как окончание сословного противостояния. В этом с ним склонны согласить-ся и некоторые современные исследователи (см., например: Zamorani P. Plebe genti eser-cito. Una ipotezi sulla storia di Roma (509–339). Lezioni. Milano, 1987).

17 То, что термин появляется в трудах Ливия и Флакка (написанных примерно в одно и то же время), каждый из которых, хотя и по-разному, находился в тесном контакте с Августом, возможно, неслучайно. О близости Ливия и Августа см., например: Немировский А.И. Рождение Клио: у истоков исторической мысли. Воронеж, 1979. С. 182–183.

18 При написании своей эпитомы Павел Диакон ликвидировал все те немногие упомина-ния о плебейских трибунах, что были у Феста.


74

соотнести его с рассматриваемым институтом. Подобно Цицерону, цент-ральное место в римском республиканском устройстве у Феста занимают магистратура, сенат и народ, наряду с которыми, однако, важнейшее место он отводит жрецам и священнодействиям; то и другое составляют в совокупности единый сакрально-правовой порядок римской civitas, где трибунат вместе с плебсом оказывается хотя и специфической, но инте-грированной частью этого порядка.

Magistratus. В отличие от Варрона, у Феста мы находим не только тол-кование термина «magistratus», но и развитую систематику магистратур. Автор (подобно Варрону, но, очевидно, независимо от него) произво-дит существительное «magistratus» (как и различного рода «magistri») из глагола «magisterare», происхождение которого, в свою очередь, связы-вает с наречием «magis» («больше»)19. Согласно трактовке автора, маги-страты – это те, кто, в отличие от частных лиц (privati), обладает властью (imperium) и вследствие этого может больше их. Помимо собственно эти-мологии (magis > magistrare > magistratus), Фест дает важные характери-стики магистратуры. Во-первых, он отмечает, что она тесным образом связана с функцией управления. Фест выражает ее через ряд глаголов-синонимов: «magisterare» («magistrare») есть «moderari», «regere», «temper-are» («управлять», «править», «обуздывать»)20. Во-вторых, связывая маги-стратуру с властью, автор использует термин «imperium», а не «potestas», тем самым демонстрируя нам, с какой именно властью ассоциируется у него магистратура21: власть магистратуры есть власть царская, восхо-дящая к сакральному первотворению римской общины. Автор дает нам также понять, что магистратская власть имеет иерархическую природу, которая проявляется как внутри одной должности, так и внутри систе-мы магистратур. Так, он отмечает, например, что старшим из магистра-тов является консул22. При этом внутри консулата имеется своя иерархия,

19 Fest. s.v. Magisterare. P. 113: «Magisterare есть moderari (управлять). Отсюда получили назва-ние (magistri) не только домашние учителя, но также и главы пагов, товариществ, посе-лений, коллегий, всадников, так как все они могут больше (magis) остальных; отсюда и магистраты, которые благодаря власти (imperium) являются более могущественными, чем частные лица (privati); это слово упоминается в двух смыслах. Ибо оно демонстри-рует либо само лицо, когда мы говорим «магистрат приказал», или его должность, ког-да говорят «магистратура (magistratus) дана Тицию»».

20 Fest. s.v. Magistrare. P. 139: «Magistrare regere et temperare est» (см. подробнее: Павлов А.А. Магистратура и плебейский трибунат в римской антикварно-грамматической и юриди-ческой историографии // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. СПб., 2011. Вып. 10. С. 213–232).

21 Ср.: Fest. s.v. Abacti. P. 21: «Abacti назывались магистраты, которые, будучи принужден-ными к тому, слагали [с себя] власть (imperium)»; s.v. Solum. P. 386 etc.

22 Fest. s.v. Maior magistratus. P. 121: «Старшим магистратом называется консул».


75

как и внутри претуры23. Известна ему и архаическая магистратура пре-торов, также строившаяся на принципе иерархии24. Этот иерархический принцип лежит в основе не только магистратуры, но и всего публично-правового порядка, частью которого она является25.

У Феста, помимо этимологии термина «magistratus», мы встречаем практически все известные нам по античной традиции виды римской республиканской магистратуры. Они появляются как в составе специаль-но посвященных им глосс, где фигурируют вместе с классифицирующи-ми их признаками, так и вне таковых. Ему известны currules magistra-tus (курульные магистраты)26, магистраты сum imperio27 и сum potestate28, maiores et minores magistratus (старшие и младшие магистраты)29, magis-tratus populi Romani (магистраты римского народа)30, magistratus publici31,

23 Fest. s.v. Maior consul. P. 155: «Старшим называется либо тот консул, в чьих руках нахо-дятся фаски, либо тот, кто стал им первым. [Среди] преторов же старший – городской, остальные – младшие».

24 Fest. s.v. Maximum praetorem. P. 152: «Одни полагают, что великим (maximus) зовется тот претор, который обладает наибольшей властью (imperium maximum); согласно дру-гим [зовется он так оттого], что является старшим по возрасту (aetatis maxime). <…> было решено, что преторы именуются <…> старшими (maiores) и младшими (minores) не в силу возраста, но в силу власти (imperium)».

25 Иерархичность характеризует положение жрецов (см., например: Fest. s.v. Ordo sacerdo-tum. P. 198 («Порядок жрецов определяется порядком богов, по значимости каждого бога. Самым важным считается царь [священнодействий], затем [жрец] Юпитера, после него – Марса, на четвертом месте – Квирина, на пятом – верховный (maximus) понтифик…»); ср.: s.v. Minorum pontificum maximus. P. 152; Maximus pontifex. P. 213 etc.), структуру сената (s.v. Adlecti. P. 6; Qui patres, qui conscripti. P. 304; Сonscripti. P. 36), лежит в основе ауспи-кальной практики (s.v. Minora. P. 148), структуры общины (s.v. Patricios. P. 277) и т.д.

26 Fest. s.v. Cur[r]ules magistratus. P. 43: «Курульными магистраты названы оттого, что они передвигались на колеснице (currus)»; Mulleos. P. 128; ср.: Gell. III.18.4; Isid. Etym. XX.11.11.

27 Fest. s.v. Cum imperio est. P. 43: [Магистратом] cum imperio назывался у древних тот, кому персонально народом предоставлялась высшая власть (imperium)».

28 Fest. s.v. Cum potestate est. P. 43: [Магистратом] сum potestate назывался тот, что народом выдвигался для [исполнения] какой-либо задачи».

29 Fest. s.v. Minora. P. 148: «Мессала говорит, что ауспиции бывают меньшие и бóльшие, ибо он отмечает, что бóльшие – у консулов, преторов, цензоров; у остальных [магистра-тов] – меньшие: поэтому первых принято называть старшими магистратами, а осталь-ных – младшими». К сожалению, это единственный случай из приведенных, когда мы имеем ссылку на источник (ср.: Gell. XIII.15.4).

30 Fest. s.v. Oratores. P. 196; Praebia. P. 264. На это же указывает Авл Геллий (Gell. V.17.2), цитируя четвертую книгу «О значении слов» Веррия Флакка.

31 Fest. s.v. Struppi. P. 472.


76

а также magistratus patricii (патрицианские магистраты)32 и magistratus ple-bei (плебейские магистраты)33. В отличие от Варрона, он не использует деления магистратов по наличию (отсутствию) права вызова (ap. Gell. XIII.12) и связанного с ним деления по наличию (отсутствию) опреде-ленного типа аппариторов (ликторов, посыльных), хотя дает этимоло-гию как тех, так и других34. Не встречается у него и известного Цицерону (Leg. III.6) и Варрону (ap. Gell. XIV.7.6) деления магистратов по крите-рию равной или большей власти (par maiorve potestas). Причиной тому служили, в частности, глоссографический характер труда Флакка (глав-ным методом которого было этимологическое конструирование), а зна-чит, и следование предшествующей глоссографической традиции (в том числе грамматико-юридического характера), и алфавитное перестроение материала, способствовавшее разрушению предметной систематики.

Senatus, patres, patricii. По мнению автора, «senatus» (сенат) происходит от «senectus» (старость), так как сенаторами могли называться только те, что входили в число seniores. Сенат первоначально был создан Ромулом в числе 100 человек, которых иначе именовали «patres» («отцы»); имен-но они составляли древнейшую часть сената (s.v. Senatores. P. 454; Patres. P. 289). Patres избирались из патрициев (s.v. Adlecti. P. 6), обладавших своей родовой (s.v. Manliae gentis. P. 135; Maiores flamines. P. 137) и семейной (s.v. <M>. Manlium. P. 112) организацией. Плебеи изначально не имели досту-па в сенат (s.v. Praeteriti senatores. P. 290). Впервые они были включены в него после свержения Тарквиния Гордого, когда консул П. Валерий ввел в число сенаторов наряду с патрициями 164 плебея, в связи с чем сенат был разделен на patres и conscripti (s.v. Qui patres, qui conscripti. P. 304; ср. s.v. Conscripti. P. 36). Вхождение же в сенат собственно плебеев, не менявших своего статуса, относится автором ко времени после ликвидации долж-ности военных трибунов с консульской властью, т.е. ко времени законов Лициния-Секстия (s.v. Praeteriti senatores. P. 290).

Термин «patres», однако, используется автором и в более широком смысле, когда он оказывается синонимом термина «patricii». Так, в глоссах «Scitum populi» (P. 442) и «Scita plebei» (P. 372) плебсу противопоставлены

32 Fest. s.v. Scitum populi. P. 442 (см. ниже).

33 Fest. s.v. Plebeius magistratus. P. 258: «Плебейского магистрата не позволено избирать ни из кого, кроме как из плебеев. Всякий магистрат, что называется этим именем, [имен-но] такого происхождения».

34 Fest. s.v. Lictores. P. 103: «Ликторы названы так оттого, что носили пучки связанных (liga-ti) прутьев. Они, будучи в подчинении у магистратов, секут ими провинившихся»; s.v. Viatores. P. 509: «Посыльными называли тех, кто был в подчинении у магистратов, отто-го что большая часть людей вызывалась магистратами из сельской округи и путь (via) посыльных часто тянулся от полей до Города».


77

patricii, тогда как в глоссе «Populi commune suffragium» – patres (ср. s.v. Ple-bei aediles. P. 259). Ссылаясь на работу Цинция «О комициях», он говорит о том (s.v. Patricios. P. 277), что патрициями называли тех, кого сегодня принято именовать ингенуями (ingenui), т.е. «местными», «свободными» (ср.: Macr. Sat. 1.6, 11; Gai. I.10, 11; D. 1.5.5.2). Исидор Севильский (Isid. Etym. IX.46) проводит параллель между латинским «ingenui» и греческим «»(«благородные», «знатного происхождения»). А Иоанн Лид, говоря о боге Янусе, священнодействия в отношении которого исполнял царь, боге, организующем пространство и время, с которым ассоцииро-валось начало года и начало мира35, называет его Патрицием и Автохто-ном (Lyd. De mens. IV.1). Тем самым мы видим, что Фест следует анти-кварной традиции, характеризующей первоначальный характер римской общины как патрицианский. Это подтверждается и деталями свадеб-ной церемонии, достаточно полно описанной автором. Он сообщает, что в церемонии свадьбы принимал участие камилл, также именуемый «ingenuus» (s.v. Camillus. P. 38) и «patrimi et matrimi» (s.v. Flaminius Camil-lus. P. 82). Не касаясь здесь сложного и многозначного римского брачно-го обряда36, необходимо лишь подчеркнуть, что посредником в неизменно повторяемом ритуале был камилл – ingenuus, т.е. патриций, олицетворяв-ший не только связь мира хтонического и профанного, но и связь данно-го брачного ритуала с «первобраком». О первоначально патрицианском характере общины говорят и данные других глосс. В частности, в глоссе «Mulleos» (P. 128) автор отмечает, что муллеями именовались сапожки, которые носили альбанские цари, а впоследствии – патриции, и прежде всего курульные магистраты, перенявшие свою власть от царей. В том же убеждают глоссы, выстраивающие иерархию власти, где в качестве основ-ного ее критерия приводится критерий первенства во времени: так, в глос-се «Minorum pontificum maximus» (P. 152) отмечается, что среди младших понтификов maximus является тот, кто primus, а minimus – тот, кто novis-simus; одним из объяснений старшинства среди преторов в глоссе «Maxi-mum praetorem» (P. 152) является старшинство по возрасту (aetatis maxi-mae); среди консулов старшим является тот (s.v. Maiorem consulem. P. 154), кто избран первым (qui prior factus sit).

35 О культе Януса в контексте власти царя см.: Сморчков А.Н. Regnum et sacrum: о харак-тере царской власти в Древнем Риме // Древнее право. Ius antiquum. 2002. № 2 (10). С. 40–55.

36 О римском обряде бракосочетания у Феста см.: Павлов А.А. Брачный ритуал в Риме в отражении «О значении слов» Секста Помпея Феста // Женская история и современные гендерные роли: переосмысливая прошлое, задумываясь о будущем: Материалы Третьей международной научной конференции РАИЖИ (российской ассоциации исследователей женской истории) (Череповец, 1–3 ноября). М.: ИЭА РАН, 2010. Т. 1. С. 76–84.


78

С патрициями (patres) автор связывает земельную собственность (s.v. Patres. P. 289) и власть (s.v. Patrocinia. P. 263), позволяющие им оказывать покровительство по отношению к неимущим плебеям и предоставлять им землю. Плебс, как можно заключить из сказанного выше, был ограничен в экономических (отношение к земле) и политических (доступ в сенат) правах в силу непринадлежности к первотворению патрицианской общи-ны и, хотя составлял определенную общность – религиозную (s.v. Plebeiae pudicitiae. P. 271), а вместе с созданием трибуната и эдилитета – полити-ческую, не представлял самодостаточного публично-правового поряд-ка, будучи частью единого формирующегося гражданского коллектива, всегда позиционируемого как более низкий слой римской civitas37, кото-рый, однако, получил благодаря закону Овиния равный доступ в римский сенат (s.v. Praeteriti senatores. P. 290).

Populus. Термин «populus» встречается у Феста чаще, чем «magistratus» и «senatus» («patres»). Как правило, речь при этом идет о populus Romanus, реже – о других народах (s.v. Postliminium receptus. P. 244; Pacem. P. 260; Sa-nates. P. 26; Tages. P. 492). Populus Romanus – суверенная община с полнотой гражданских и публичных прав, что отличает ее, например, от муниципий (s.v. Municeps. P. 126). Римская община как общность граждан сложилась в результате союза между Ромулом и Титом Тацием, в результате которого все граждане стали именоваться квиритами (s.v. Quirites. P. 302; Quiri-tium fossae. P. 304). Термин «populus» для Феста тесно связан с «pubes» – взрослыми половозрелыми мужчинами-воинами (s.v. Pube praesenti. P. 300; Pilumnoe poploe. P. 224). Именно populus является актором во внешнеполитической военной сфере: populus принимает решение о мире (s.v. Pacem. P. 260); на войну вождь ведет именно populus (dux populi Roma-ni (s.v. Optima spolia. P. 202)); римский populus захватывает добычу у врага (s.v. Nixi di. P. 182); несет совокупную ответственность в случае поражения (s.v. Sub corona. P. 400). Populus есть общность не только военная, но религиозная (s.v. Nixi di. P. 182; Spolia opima. P. 202; Popularia sacra. P. 298; Religiosus. P. 348; Saeculares ludi. P. 440) и экономическая (s.v. Matro-nis aurum redditum. P. 138; Peculatus. P. 268, 270; Tributorum conlationem. P. 500; Vectigal. P. 508). В качестве таковой она является собственником неразделенной общинной собственности (s.v. Piscinae publicae. P. 232; Viae. P. 508), регулирует отношения по поводу частной собственности, прежде

37 Помимо отмеченной выше зависимости от patres, это приниженное положение проявляется в нескольких высказываниях автора: в глоссе «Aedilis» (P. 12) автор отмечает, что доступ в эдилитет был легким для плебса, предполагая, что к другим, более высоким должностям доступ для них был затруднен; автор указывает, что деление на старших и младших фламинов было связано с делением родов на патрицианские и плебейские (s.v. Maiores flamines. P. 137); в глоссе «Muttire» (P. 129) автор приводит цитату из Энния, который говорит, что нечестиво плебею говорить открыто.


79

всего – земельной. Связь между военной организацией и земельной собственностью с очевидностью проявляется в трактовке автором термина «centuria», имеющего значение земельной меры и войсковой единицы (s.v. Centuria. P. 46; Centuriatus. P. 47; Limitatus. P. 103). Важнейшей сферой функционирования populus является политическая. Populus тесно связан с выборами (s.v. Obsidium. P. 210; Optima lex. P. 216; Praefecturae. P. 262; Rufuli. P. 316), судом (s.v. Sacer mons. P. 424; Obsidium. P. 210; Siremps. P. 466; Vindi-ciae. P. 516), а также с законодательством (s.v. Nundinas. P. 176; Prisce latinae coloniae. P. 276; Rogatio. P. 326; Religiosus. P. 348; Scitum populi. P. 442; Sesterti. P. 470). Фест передает нам в связи с этим ряд технических устойчивых выражений: «agere cum populo» (s.v. Nundinas. P. 176; Cum populo agere. P. 44); «legem ad populum ferre» (s.v. Religiosus. P. 348). Populus имеет тесную связь и с понятием «res publica» (s.v. Scribas. P. 446). Таким образом, «popu-lus» у Феста выражает совокупность всех граждан как единый гражданский религиозный и публично-правовой организм римской civitas. Вместе с тем эта совокупность может быть рассмотрена через призму составляющих ее отдельных членов – квиритов (s.v. Quirites. P. 302), а также различных по характеру социальных и политических структур, таких как familia (s.v. Familia. P. 76; Famuli. P. 77), gens (s.v. Gentilis. P. 83; Gens Aemilia. P. 83), curia (s.v. Curia. P. 42; Novae curiae. P. 180), tribus (s.v. Centumviralia iudicia. P. 47; Navia. P. 168; Turma. P. 485; Urbanas. P. 506), centuria (s.v. Centuria. P. 46; Prerogati-vae centuriae. P. 290; Sex suffragia. P. 452), contio (s.v. Contio. P. 34), concilium (s.v. Concilium. P. 33; Cum populo agere. P. 44), comitia (s.v. Centuriata. P. 47; Curiata. P. 43; Cum populo agere. P. 44).

2. Трибунат и плебс в структуре политической организации civitas: интерпретация Флакка

Важной отличительной чертой систематики римской должностной власти, проведенной Флакком, является использование им социально-го критерия при классификации магистратур. Деление магистратуры на патрицианскую и плебейскую у него отражает социальную двойствен-ность не только магистратуры как таковой, но и всего публично-правового порядка.

Рассмотрим сначала оппозицию двух типов магистратур. Согласно Фесту, плебейские магистраты – это специфический вид (genus) маги-стратуры, что подтверждается словоупотреблением автора в лакуниро-ванной глоссе «Plebeias tabernas»38. Из этой же глоссы следует, что в их

38 Fest. s.v. <Plebeias tabernas>. P. 258: «…<Plebeias apell>amus a genere magistratus. Eas enim faciendas curaverunt M. Iunius Brutus, Q. Oppius aediles plebis». (…Плебейскими мы назы-


80

число входили плебейские эдилы, которые, по его мнению, были соз-даны ушедшим от «отцов» плебсом39. Как видно из приведенной глос-сы «Plebei aediles», стержнем в этимологизации термина «плебейские эдилы» служит та же их связь с плебсом, что лежит и в основе типоло-гизации плебейской магистратуры как таковой (s.v. Plebeius magistratus. P. 258)40: плебейскими они именуются оттого, что происходят из плеб-са. Плебейских трибунов автор нигде прямо не называет магистратами плебса, однако это становится очевидным из глоссы, определяющей критерий (принадлежность к плебсу) отнесения должностных лиц к пле-бейским магистратам (Ibid.), и глоссы «Sacer mons» (P. 422, 424 (см. ниже)), сообщающей об избрании плебейских трибунов плебсом во вре-мя сецессии на Священную гору, где, по мнению автора, были созда-ны и плебейские эдилы (s.v. Plebei aediles. P. 259). То, что те и другие созданы плебсом, не является для автора основанием выводить эдилов и трибунов за пределы магистратуры, но обуславливает ее социальную спецификацию.

Помимо создания плебсом, автор указывает и на некоторые другие особые черты плебейской магистратуры. В частности, Фест говорит об особой функции трибунов, отличающейся от собственно магистратской функции управления: трибуны созданы для помощи плебсу (sibi essent auxilio (s.v. Sacer mons. P. 424))41. Нигде в связи с трибунатом автор ниче-го не говорит и о должностной иерархии: трибунат не встроен в иерар-хический порядок магистратуры, а, напротив, противостоит ему в силу «негативного» характера своей власти42. Важные особенности трибу-ната выявляются из анализа основания должности, а также полномо-чий трибунов. Автор замечает, подкрепляя свое утверждение ссылкой на М. Катона, что плебейские магистраты (как трибуны, так и эдилы) являются неприкосновенными (sacrosancti) в силу того, что установ-

ваем их от [соответствующего] вида магистратов. Ведь они (tabernae) были построены по приказу плебейских эдилов М. Юния Брута и Кв. Опия.)

39 Fest. s.v. Plebei aediles. P. 259: «Плебейские эдилы были созданы ушедшим от «отцов» («patres») плебсом».

40 См. сн. 33.

41 В этом он солидарен с Цицероном (Leg. III.9) и другими авторами (Varro. LL. V.81; Isid. Etym. IX.4.18 etc.).

42 Об этой стороне власти трибунов в сохранившемся тексте не говорится почти ничего. Лишь фрагмент речи Катона против трибуна М. Целия (Fest. s.v. Naeviam silvam. P. 170) – название ее у Феста не сохранилось, но, вероятно, имеется в виду речь «Si se Caelius tri-bunus plebis appellasset», часть которой сохранил Авл Геллий (Gell. I.15.10), – намекает на наличие у трибунов ius intercessionis.


81

лены посредством клятвы (iure iurando)43. Фест, как и iuris interpretes у Ливия (III. 55), считает клятву фундаментом трибунской неприкос-новенности, однако его позиция кардинально расходится с трактовкой упомянутых юристов44. Наряду с клятвой он говорит также и о священ-ных законах (leges sacratae), которые клятвенным образом были при-няты плебсом на Священной горе, нарушение которых вело к объявле-нию человека sacer и влекло за собой посвящение его и его имущества богам (s.v. Sacratae leges. P. 422 (см. ниже))45. Помимо клятвы и священ-ных законов, Фесту известен и некий плебисцит, который грозил смер-тью каждому, кто покусился бы на неприкосновенность трибуна (s.v. Sacer mons. P. 424). Очевидно, об этом же плебисците идет речь и в пло-хо сохранившейся глоссе Феста «Plebei aediles» (P. 258)46. Учитывая тес-ную связь, которая прослеживается у Феста, создания двух плебейских

43 Fest. s.v. Sacrosanctum. P. 422. О клятве говорят также Ливий (III.55.10) и Дионисий (VI.89.2). Свое определение этому понятию дает Цицерон (Balb. 33): «primum enim sacrosanctum esse nihil potest nisi quod populus plebesve sanxit… cum caput eius qui contra fecerit consecratur». Согласно его суждению, сделать что-либо или кого-либо неприкосновенным может народ или плебс; покусившийся на таковое лицо или объект посвящался божеству.

44 Фест здесь следует более достоверной и демократической традиции, восходящей к Като-ну. С точки зрения не названных Ливием iuris interpretes, клятва придала неприкос-новенность только трибунам, тогда как закон Валерия-Горация не установил непри-косновенность трибунов, эдилов и 10 судей плебса, но лишь определил, что всякий, причинивший им ущерб, обрекается в жертву Юпитеру, а его имущество передается в храм Цереры, Либера и Либеры. Их трактовка исходила из стремления объяснить утрату особого характера плебейских эдилов, имевшую место после 366 г. до н.э. в свя-зи с нивелированием их положения с курульными эдилами. Исходя из того, что Ливий упоминает в своем труде лишь одного юриста – Л. Цинция Алимента (I в. до н.э.), С. Мадзарино именно с ним (или юристами его окружения) связал это толкование (Maz-zarino S. Intorno ai rapporti fra annalistica e diritto: problemi di esegesi e di critica testuale // La critica del testo. Atti del Secondo Congresso Internazionale della Societа Italiana di Storia del Diritto. Firenze, 1971. Vol. I. P. 443).

45 Священный закон, связанный с созданием трибуната, известен также Ливию (II.33) и Цицерону (Tull. 47); о законе, подкрепленном клятвой, говорит Дионисий Галикар-насский (Dionys. VI.89). О священных законах см., например: Fritz K. von. Leges sacra-tae and plebei scita // Studies presented to D.M. Robinson. Vol. II. St. Louis, 1953. P. 893 ff.; Bayet J. L’organisation plе´bе´ienne et les «leges sacratae» // Live-Tite. Histoire romaine. Paris, 1954. Vol. III. P. 145–153; Altheim F. Lex sacrata. Die Anfange der plebeischen Organisation. Amsterdam, 1940; Fiori R. Homo sacer. Dinamica politico-costituzionale di una sanzione giu-ridico-religiosa. Napoli, 1996; Миницкий Н.И. Политический и правовой аспекты рим-ского религиозного института lex sacrata // Вопросы истории древнего мира и средних веков. Минск, 1977. С. 52–59; Михайловский Ф.А. Основание народного трибуната и lex sacrata // Античная гражданская община. Межвуз. сб. науч. трудов. М., 1986. С. 44–62; Кофанов Л.Л. Lex и ius: возникновение и развитие римского права в VIII–III вв. до н.э. М., 2006. С. 168–179; 259–262.

46 Fest. s.v. Plebei aediles. P. 258: «Plebei <…> quae a plebiscito <…> suffragium tu<…>s sunt constitu<…>unt, qui una cum<…>[create sunt dissid]ente plebe a pa[tribus]».


82

должностей, следует думать, что речь идет об одном и том же плебисци-те, принятом плебсом на Священной горе в отношении плебейских три-бунов и эдилов. Таким образом, Веррий Флакк сохранил для нас сведе-ния о трех нормативных актах, связанных с установлением трибунской власти и наделением трибунов неприкосновенностью. Вопрос о фунда-менте трибунской власти чрезвычайно важен для понимания трибуна-та47; ему посвящена большая литература48. Останавливаться на нем здесь специально нет возможности. Более важно сейчас обратиться к анали-зу места и значения этой информации в общей авторской картине три-буната и публично-правового строя в целом.

47 Проблемы фундамента tribunicia potestas так или иначе касались все исследователи три-буната. Специальному анализу ее подверг итальянский романист Дж. Лобрано (Lobra-no G. Fondamento e natura del potere tribunizio nella storiografia giuridica contemporanea. P. 235–262; Idem. Il potere dei tribuni della plebe). См. также: Gioffredi C. Il fondamento della «tribunicia potestas» e i procedimenti normativi dell’ordine plebeo («sacrosanctum – lex sacrata – sacramentum») // Studia et documenta historiae et iuris. 1945. Vol. 11. P. 36–64.

48 О роли тех или иных нормативных актов в сложении фундамента трибуната имеются различные точки зрения. Ряд авторов, следуя информации Феста, считают клятву (ius-iurandum) плебса, который обязался выступать против всякого посягательства в отноше-нии трибунов, фундаментом трибунской власти (De Sanctis G. Storia dei romani. Firenze, 1907. Vol. II. P. 28; Maschke R. Zur Theorie und Geschichte der römische Agrargesetze. Tübin-gen, 1906. S. 25 ff.; Altheim F. Lex sacrata. Die Anfange der plebeischen Organisation. Amster-dam, 1940. S. 25; Kunkel W. Römische Rechtsgeschichte. Heidelberg, 1948. S. 18; De Martino F. Storia della costituzione romana. Napoli, 1958. Vol. I. P. 284–285; Orestano R. I fatti di norma-zione nell’esperienza romana arcaica. Torino, 1967. P. 262–271; Kübler. Sacrosanctus // RE. 1920. Bd. I. Hb. 2. Col. 1684–1688); по мнению Карловы, за клятвой плебса должна была последовать клятва патрициев (Karlowa O. Römische Rechtsgeschichte. Leipzig, 1885. Bd. I. S. 100); согласно Ланге, за клятвой последовал foedus (Lange L. De sacrosanctae potestatis tribuniciae natura eiusque origine commentatio // Lange L. Kleine Schriften aus dem Gebiet der Klassischen Alterthumwissenschaft. Göttingen, 1887. Bd. I. S. 545); клятва, согласно Моммзе-ну, впоследствии была подкреплена комициальным законом (Mommsen Th. Römisches Sta-atsrecht. Leipzig, 1874. Bd. II. S. 247–303; Pais E. Storia critica di Roma. Roma, 1927. Vol. III. P. 511). Херцог считал, что трибунская власть основывалась не на клятве, а на комици-альном клятвенном законе (Herzog E. Geschichte und System der Römischen Staatsferfas-sung. Leipzig, 1891. Bd. I. S. 141–153). Никколини пишет о клятвенном плебисците (Nic-colini G. Il tribunato della plebe. Milano, 1932. P. 40). По мнению Зибера, за клятвенным плебисцитом последовал закон (Siber H. Die plebejische Magistraturen bis zur lex Horten-sia. Leipzig, 1936. S. 65ss). Джоффреди полагал, что клятва плебса сначала была закрепле-на плебисцитом («plebiscito sacrato»), а затем центуриатным законом (Gioffredi C. Op. cit. P. 56–57). Аранжио-Руиц утверждал, что за плебисцитом («plebiscito sacrato») последова-ло клятвенное признание трибунов со стороны патрициев (Arangio-Ruiz V. Storia del diritto romano. 14 ed. Napoli, 1960. P. 46 ss.). Грох видел фундамент трибуната в комициальном священном законе (Groh W. «Potestas sacrosancta» dei tribuni della plebe // Studi in onore di Salvatore Riccobono nel XL anno del suo insegniamento. Palermo, 1936. Vol. II. P. 3 ss.). Ряд авторов говорят только о foedus в качестве фундамента трибуната (Rosenberg A. Studien zur Enstehung der Plebs // Hermes. 1913/48. S. 359; De Francisci P. Storia del diritto romano. Mila-no, 1944. Vol. I. P. 218; Dell’Oro A. La formazione dello Stato patrizio-plebeo. Milano, 1950. P. 87–116). По мнению Ж. Байе, сакральный характер власти трибуната связан с cerimo-niae (Liv. III.55.6), произведенными на Священной горе (Bayet J. L’organisation plebeienne et les «leges sacrate» // Tite-Live: Histoire romaine. Paris, 1954. Vol. III. P. 149).


83

Сведения о всех трех актах (клятве, священном законе и плебисците) содержатся в трех находящихся рядом глоссах (s.v. Sacrosanctum. P. 422; Sacratae leges. P. 422; Sacer mons. P. 422, 424), которые, однако, носят само-достаточный характер и стоят у Феста рядом не столько в силу содержа-тельной близости, сколько в силу общего начального форманта sac. Сле-дующие в тексте друг за другом глоссы часто заимствуются автором из одного источника49. Однако рассматриваемые глоссы хотя и опирают-ся на некоторые авторитеты (Катон, Элий Галл), носят скорее самосто-ятельный характер. Все три глоссы у Феста, вне зависимости от своего объема, имеют сложноструктурный характер. Эта структура намеренно заложена автором и отражает не только его позицию, но и сложнострук-турный характер римского публично-правового порядка как такового. Глоссы «Sacrosanctum» и «Sacratae leges» состоят из двух частей. Первая часть в той и другой дает общее определение понятия:

Fest. s.v. Sacrosanctum. P. 422:«Sacrosanctum говорится о том, что

установлено посредством клятвы (iure iurando); если кто причинит вред тому, [кто или что является священным и неприкосновенным], то да будет он подвергнут смертной казни».

Fest. s.v. Sacratae leges. P. 422:«Священными (sacratae)

являются те законы, которыми установлено, что всякий, кто их нарушит, будет посвящен кому-либо из богов вместе со всем сво-им имуществом».

Во второй производится его соотнесение с плебсом:

«Этого вида – плебейские трибу-ны, того же рода и [плебейские] эди-лы; это подтверждает М. Катон в той речи, в которой он написал, что пле-бейские эдилы являются священными и неприкосновенными (sacrosancti)».

«Говорят, что священные законы – это те, что плебс, поклявшись, принял на Свя-щенной горе».

Таким образом, вторая часть подается автором как специфический слу-чай определяемого в первой части феномена. Такое построение выражает двойственность римского публично-правового порядка, которая проя-вилась и в делении магистратуры на патрицианскую и плебейскую, где патрицианская магистратура отражает всеобщность публично-правового порядка, а плебейская – его специфическую часть. Для автора ни клят-

49 Чаще всего в таких случаях фигурирует Катон, поскольку автор посвятил ему специаль-ный труд «De obscuris Catonis» (см., например: s.v. Vecticularia vita, Viritim, Uls, Ungula-tros, Verberitare, Vopte (P. 519)).


84

ва, ни священные законы не являются институтами специфически пле-бейскими, появившимися в ходе первой сецессии 494 г. до н.э.50 Это вид-но не только из текста данных глосс, но и информации, предоставляемой автором в других местах51. Подобное понимание согласуется с данными и других источников52.

Глосса «Sacer mons» состоит из трех частей. В первой дается опреде-ление рассматриваемого понятия:

Fest. s.v. Sacer mons. 422, 424:Священной называется гора, [расположенная] за [рекой] Аниен,

несколько далее третьего милевого столба [потому, что] ее посвя-тили Юпитеру уходившие, когда плебс покинул «отцов», избрав в помощь себе плебейских трибунов.

Во второй части содержится определение homo sacer.

Человеком, обреченным подземным богам (homo sacer), называ-ется тот, кого римский народ (populus) осудил за злодеяние; [хотя] не подобает убивать его, но тот, кто [все же его] убьет, не осуждает-ся как убийца; ибо первым трибунским законом (lex tribunicia pri-ma) установлено: «если кто того, кто на основании этого плебис-

50 Некоторые современные авторы связывали leges sacratae именно с установлением три-буната (см.: Mommsen Th. Op. cit. S. 257 f.; Tondo S. Profilo di storia costituzionale romana. Milano, 1981. P. 163 ss.).

51 Согласно господствующей точке зрения, священными назывались законы, снабжен-ные санкцией sacer esto. Фест сообщает о нескольких законах царской эпохи, имевших таковую, а поэтому носивших характер leges sacratae. По закону Сервия Туллия, юноша, ударивший отца, мог быть посвящен родительским богам (s.v. Plorare. P. 260: «si paren-tem puer verberit, ast olle plorassit parens, puer divis parentum sacer esto»). Схожий характер имел закон Ромула и Тация в отношении кормилицы (Ibid.). Фест упоминает и о зако-не Нумы о нарушителях границ (s.v. Termino 505: «eum, qui terminum exarasset, et ipsum et boves sacros esse»). В глоссе «Aliuta» (P. 5) он приводит санкцию неизвестного закона, которая гласила: «Si quisquam aliuta faxit, ipsos Iovi sacer esto» (Если кто сделает по-иному, пусть будет сам посвящен Юпитеру).

52 Так, Ливий говорит о клятве (Liv. II.2.5), а затем и о leges sacratae (Liv. II.8.2), принятых народом, которые объявляли sacer всякого, кто помыслил бы о царской власти. В числе leges sacratae Ливий называет, например, центуриатный закон Валерия-Горация, запре-тивший избирать магистрата без права провокации (Liv. III.55.5), и lex militaris 342 г. до н.э., принятый диктатором М. Валерием Корвом (Liv. VII.41.4). Сведения грамматика I в. н.э. М. Валерия Проба (III.13) – расшифровка им аббревиатуры SQSSEQNISREHL-NR как «Si quid sacri sancti est, quod non iure sit rogatum, eius hac lege nihil rogatur» – и дан-ные речи Цицерона (Pro Balb. 14.33), также, по мнению Б. Альбанезе, позволяют счи-тать, что категория «sacrosanctum» относится к решениям не только плебса, но и народа (Albanese B. Prob. 3, 13 e plebisciti // Annali del dipartamento di storia del diritto dell’universitа degli studi di Palermo. 2002. Vol. 47. No. 4. P. 46–54).


85

цита будет посвящен богу, убьет, убийцей (parricida) считаться да не будет». Исходя из этого, любого зловредного и негодного челове-ка обычно именуют «обреченным подземным богам» (sacer esto).

Переход от Sacer mons к homo sacer связан, с одной стороны, с общим в обеих частях понятием «sacer», с другой – с тем, что на этой горе были установлены должностные лица посредством акта, который утвердил сакрацию любого, нарушившего неприкосновенность их власти, како-вого и именовали «homo sacer». Здесь, в отличие от первой части, где речь идет только о плебсе, вновь сначала дается общее определение homo sacer, а затем выводится связь последнего с плебсом (трибунским законом и плебисцитом)53.

Рассмотренные глоссы имеют не только общую структурную дихо-томичность, но и важное содержательное единство. Несмотря на анализ в них различных понятий, соотношение которых является предметом дискуссии54, автор во всех придерживается общей концепции сословно-го учреждения трибуната, которая вполне гармонирует с его пониманием трибуната как плебейской магистратуры: плебс сам избирает себе трибу-нов на Священной горе (s.v. Sacer mons. P. 422); он сам там же принимает leges sacratae (s.v. Sacratae leges. P. 422). При этом для автора не возникает вопроса о легитимности учреждения трибуната, ибо как клятва, так и свя-щенные законы являются частью общего публично-правового порядка. На сословный характер учреждения указывает и упоминание автором пле-бисцита, содержавшего санкцию sacer esto, который, несомненно, может быть связан с решением плебса на Священной горе.

53 Третья часть, представляющая мнение Элия Галла, содержит определение sacrum, про-исхождение которого восходит к понтификальному праву, где противопоставление носит характер оппозиции publicum – privatum: «Элий Галл говорит, что священным (sacrum) является то, что любым образом посвящено [богам] в соответствии с установ-лением общины (civitas), будь то храм, алтарь, статуя или место, имущество или что-либо другое, посвященное богам. Но если что-то из вышеперечисленного посвящают богу отдельные лица в рамках отправления ими своего частного культа, то это рим-ские понтифики священным не считают. И если введены частные жертвоприноше-ния, которые по установлению понтификов надлежит производить в установленный день или в определенном месте, они называются священными (sacra), подобно жерт-ве (sacrificium); то место, где должны производиться частные жертвоприношения, едва ли считается священным».

54 Так, Н.И. Миницкий склонен различать клятву и священный закон, хотя и рассма-тривает последний лишь как правовой обычай (Миницкий Н.И. Указ. соч. С. 52–59). Ф.А. Михайловский допускает их последовательный характер, считая, вслед за Р. Бло-хом, что двойной термин «sacrosanctus» мог происходить от двойной сакрации (ius-iurandum + lex sacrata) (Михайловский Ф.А. Указ. соч. С. 44–62). К. Фриц считал клят-ву и священный закон единой нормой, которая была заключена, по его мнению, в виде плебисцита (Fritz K. von. Op. cit.).


86

Важное различие между патрицианской и плебейской магистратурами констатируется Фестом и в глоссе «Scitum populi» (P. 442), сохранившей-ся в плохом состоянии и реконструированной Т. Моммзеном:

Решение народа есть то, что патрицианский магистрат внес [на рассмотрение народного собрания], а народ утвердил своим голо-сованием <…>. Плебисцит есть то, что плебейский трибун или эдил предложил, т.е. внес на обсуждение, а плебс принял. Плебс же – это весь народ, за исключением патрициев55.

Как видим, автор противопоставляет решения народа (populus) и плебса (plebs), а вместе с тем и магистратов, которые могли вносить законопроект в соответствующее собрание. Та же оппозиция встречается и в глоссе «Sci-ta plebei» (P. 372), сохранившейся в полном виде:

Плебисцитами именуются те [решения], которые утвердил плебс своим голосованием без патрициев по внесении [их] плебейским магистратом56, –

а также лакунированной глоссе «Populi comm<une suffragium>» (P. 264), реконструированной К.О. Мюллером:

Общее голосование народа есть голосование «отцов» совмест-но с плебсом, ибо центуриатные комиции состоят из патрициев и плебса, разделенных по центуриям. А когда плебеи собираются в трибутных комициях без патрициев, то, что плебс решил, имену-ется решением плебса, а не народа57.

Представленные в трех рассмотренных выше глоссах оппозиции позво-ляют говорить о том, что плебейские магистраты имели право созывать плебс и вносить на его рассмотрение предложения, которые по приня-тии плебсом становились plebiscita; напротив, патрицианские магистра-ты ассоциируются с populus: они могли созывать его и вносить на его

55 «Scitum populi <est quod cum magistr>atus patricius <rogavit populusque suis su>ffragis iussit <…>. Plebisci<tum est, quod tribunus <aedilisve plebe eam ro>gavit, id est consu<luit plebes-que scivit. Plebes autem est <populus universus> praeter patricios» (ср. реконструкцию тек-ста И.Л. Маяк (Маяк И.Л. Римляне ранней Республики. М., 1993. С. 81–82)).

56 «Scita plebei appellantur ea, quae pleps suo suffragio sine patribus iussit, plebeio magistra-tu rogante».

57 «Populi comm<une suffragium est patrum> cum plebe suffragium <nam comitia centuriata> ex patribus et plebe <constant in centurias divisis: at> cum plebes sine patri<bus tributis comitiis convenit,> quod plebes scivit, plebi<scitum, non populi suffragium> appellatur, <…>».


87

рассмотрение законопроекты, которые по принятии становились popu-liscita. Конструкция фраз для populiscita и plebiscita у Феста симметрич-на, что предполагает такой же характер и самих решений. Фест различает типы собраний (populus и plebs) и созывающих их магистратов (magistratus patricii (plebei)), но не говорит о различиях ни в законности, ни в статусе того и другого решения. О времени правового уравнения lex и plebiscitum, которое античными авторами относится к закону диктатора Гортензия 287 г. до н.э. (Gai. I.3; D. 1.2.2.8; Gell. XV.27.4), автор не сообщает. Но то, что такое уравнение существовало не только в теории, но и на практике, видно из его глоссы «Sacramentum aes», в которой он излагает закон пле-бейского трибуна Л. Папирия58. Сосуществование двух типов собраний, концептуально представленных в рассмотренных глоссах, подтверждает-ся примерами довольно многочисленных законов, встречающихся в тек-сте Феста. Именно с законодательством связаны все конкретные примеры деятельности трибунов. В тексте содержится информация о ряде законов царского и республиканского времени59. Как и другие римские антиква-ры, Фест редко сообщает, кто был инициатором того или иного закона: был ли он предложен трибуном или исходил от другого магистрата. Боль-шинство законов, приведенных автором, тем не менее были законами (плебисцитами), предложенными трибунами. Среди таковых: закон пле-бейского трибуна Овиния60, урегулировавший порядок производства цен-зорами lectio senatus правилом включения в списки сената лучших из всех

58 Fest. P. 468: «<…> Законом плебейского трибуна Л. Папирия было постановлено о том в следующих выражениях: «Всякий претор, который рассматривает дела среди граждан, пусть предложит народу избрать триумвиров по уголовным делам; и после того, как все эти триумвиры будут избраны, пусть они потребуют [внести] процессуальные залоги (sacramenta) и пусть судят, и в силу того же права пусть будут требовать и судить так, как подобает по законам и плебисцитам» <…>». Время принятия закона Л. Папирия неиз-вестно. Согласно Дж. Никколини, закон следует отнести ко времени между 242 и 122 гг. до н.э. (Niccolini G. Fasti dei tribuni della plebe. Milano, 1934. P. 396; см. также: Rotondi G. Leges publicae populi Romani. Elenco cronologico con una introduzione sull’attivitа legislati-va dei comizi romani. Hildesheim, 1962. P. 312).

59 Основной объем информации приходится на Законы XII таблиц. Большое внимание уделено автором и царским законам Ромула и Тация (s.v. Plorare. P. 260), Сервия Тул-лия (Ibid), Нумы Помпилия (s.v. Reus. P. 336 etc.). Не все законы могут быть четко опре-делены по причине состояния текста Феста: он упоминает закон, карающий смертью за инцест весталки (s.v. Probrum. P. 277), lex militaria (s.v. Metelli. P. 132), lex curiata (s.v. Talassionem. 480), lex censoria (s.v. Produit. P. 254), некий lex Penni эпохи трибуната Гая Гракха (s.v. Respublica. P. 362) и т.д.

60 Fest. s.v. Praeteriti senatores. P. 290: ««Praeteriti senatores» («прежние сенаторы») не были когда-либо в поношении, поскольку как [прежде] цари выбирали их для себя и подби-рали тех, кого они включали в государственный совет, также и после их свержения кон-сулы и военные трибуны с консульской властью выбирали [в сенат] ближайших к себе из патрициев, а затем и из плебеев, пока не появился трибунский [закон] Овиния, кото-рым было установлено, чтобы цензоры включали в состав сената лучших из всех сосло-вий, [отобранных] по куриям. Чем было обусловлено то, что те, кто были [в сенате] до того и утратили [свое] место, оказались униженными» (см.: Zonar. XII.19.7).


88

ordines61, позволяющий говорить о включении (к этому времени) плебеев в курии; закон трибунов П. и М. Силиев (s.v. Publica pondera. P. 288), упорядочивший меры веса и объема (дата его неизвестна)62; закон пле-бейского трибуна Л. Папирия (s.v. Sacramentum aes. P. 468), определив-ший порядок избрания и деятельности триумвиров по уголовным делам (tresviri capitales); закон плебейского трибуна Орхия 281 г. до н.э., пер-вый в череде многих так называемых сумптуарных законов, регулиро-вавший численность пирующих (s.v. Obsonitavere. P. 220; Percunctatum. P. 280); закон Рутилия Руфа, вероятно, 169 г. до н.э., регламентировав-ший избрание военных трибунов (s.v. Rufuli. P. 316); закон плебейского трибуна Кв. Вокония Сакса 169 г. до н.э. о наследственных правах жен-щин (s.v. Recepticium. P. 356). Очевидно, о законе Г. Гракха о хлебных раздачах идет речь в глоссе «Sempronia horrea» (P. 370; ср.: Plut. C. Grach. 6.2); некоторые приписывают lex Baebia (очевидно, de ambitu)63 трибуну 180 г. до н.э. (s.v. Rogat. P. 356); плебисцитом по своему характеру явля-ется и lex Tappula (s.v. Tappulam. P. 496) неопределенной даты, регулиро-вавший число участников пиров64. О законах, восходящих к другим долж-ностным лицам, Фест говорит гораздо реже65.

Из перечисления видно, что законы, принятые в собраниях под руко-водством трибунов (comitia tributa), были нормальной и доминирующей формой законодательства III–I вв. до н.э., а сама законодательная дея-

61 Точная дата закона неизвестна. Обычно его датируют временем до цензуры Аппия Клав-дия 312 г. (318–312 гг.), но порой и более поздним временем (см.: Павлов А.А. К вопро-су об изменении характера плебейского трибуната на завершающем этапе сословной борьбы (339–287 гг. до н.э.) // Древнее право. Ius antiquum. 2000. № 1 (6). С. 127; Nic-colini G. Fasti dei tribuni della plebe. P. 389; Rotondi G. Op. cit. P. 233; Broughton T.R.S. The Magistrates of the Roman Republic. Atlanta, 1951. Vol. 1. P. 158–159; Mommsen Th. Op. cit. S. 418; Herzog E. Op. cit. S. 260).

62 Дж. Никколини помещал его после 244 г., Л. Ланге, Ф. Мюнцер, Дж. Ротонди относили его к концу III в. (см.: Niccolini G. Fasti dei tribuni della plebe. P. 394–395).

63 См.: Rotondi G. Op. cit. P. 277.

64 Текст в лакунированной форме сохранился на бронзовой табличке (опубликован Т. Моммзеном в 1882 г.) (см.: Rotondi G. Op. cit. P. 486).

65 Среди таковых консульские законы 454 и 452 гг. до н.э. А. Атерния Вара и Сп. Тарпея Монтана, Т. Менения Ланата и П. Сестия Капитолина (s.v. Peculatus. P. 268), устано-вившие максимальный размер штрафа (30 быков и 2 овцы – 3200 ассов); закон консула Фламиния 217 г. до н.э., определивший новое стоимостное выражение римской моне-ты (s.v. Sesterti. P. 470); упоминаемый через посредство речи Катона lex Iunia de fener-atione (s.v. Prorsus. P. 268) мог восходить к 192–191 гг. до н.э. и быть связан с эдилом П. Юнием Брутом (Liv. XXXV.41.9) или претором M. Юнием Брутом (XXXVI.2.6); унци-арный закон Кв. Помпея Руфа 88 г. до н.э. (s.v. Unciaria lex. P. 516), вероятно, установив-ший ставку в 10%; возможно, консулом М. Бебием Тамфилом был внесен lex Baebia 181 г. до н.э. (см. выше).


89

тельность трибунов была нормативной. Законы трибунов регулировали сферу как частной, так и публичной жизни. Практически все упомяну-тые автором трибунские законы относятся ко времени III–I вв. до н.э., когда решения собраний плебса (plebiscita) и народа (leges) получили рав-ную силу, лишь lex Ovinia – к периоду до 287 г. до н.э. Несмотря на то что концептуально решения плебса и народа названы им как «plebiscita» и «populiscita», на практике все выше приведенные решения плебса Фест называет законами (leges)66. Ему не приходится задумываться об этом про-тиворечии, поскольку юридическое уравнение плебисцитов и законов нивелировало и практику словоупотребления (стоит отметить, однако, что нивелирование это произошло расширением использования поня-тия «lex», а не «plebiscitum»). О том, что подобная практика стала нор-мой, а не является специфическим словоупотреблением Феста, свиде-тельствует и Авл Геллий67.

Термин «plebiscitum», за исключением глосс, в которых дается его опре-деление, практически не используется автором. Мы встречаемся с ним лишь дважды в упоминаниях автором событий первой сецессии: с плебисцитом он связывает создание плебейских эдилов (s.v. Plebei aediles. P. 258) и уста-новление неприкосновенности трибунов (s.v. Sacer mons. P. 422, 424). Фраза Феста, в которой он приводит содержание этого плебисцита68, неоднознач-на, что вызвало двойственность ее толкования в современной историогра-фии. Курт фон Фриц69 полагал, что lex tribunicia prima была не трибунским законом, а принятой центуриатными комициями; он связывал ее с одним из законов Валерия-Горация, восстановившим власть плебейских трибунов, в чем следовал словоупотреблению Цицерона (Leg. III.9, 22; Verr. I.15, 44), называвшего закон о восстановлении трибунской власти, принятый в цен-туриатных комициях консулом Помпеем в 70 г. до н.э., «lex tribunicia». Вслед за Г. Де Санктисом К. фон Фриц считал, что lex tribunicia prima и плебисцит, который им цитируется, – два различных нормативных акта; однако он не

66 Термин «lex» использован автором во всех случаях, за исключением характеристики пле-бисцитов Овиния и Силиев.

67 Завершая параграф о различиях понятий «rogatio», «lex», «plebiscitum», «privilegium», автор замечает (Gell. X.20.9): «Но хотя все это так, однако в древних текстах мы не находим большой разницы в этих словах. Ибо и «плебисциты», и «привилегии» обычно переда-ются словом «законы», и все они называются ошибочно и неточно «рогации»» (см. так-же: Cic. Ad Att. IV.2.3; Flacc. 15; Balb. 42; Capito ap. Gell. X.20.2–6 etc.).

68 Fest. s.v. Sacer mons. P. 424: «…nam lege tribunicia prima cavetur: «si quis eum, qui eo plebei scito sacer sit, occiderit, parricida ne sit»» (…ибо первым трибунским законом установлено: «если кто того, кто на основании этого плебисцита будет посвящен богу, убьет, убийцей считаться да не будет»…).

69 Fritz K. von. Op. cit. P. 901.


90

согласился с трактовкой Де Санктиса определения prima, видя в нем указа-ние на то, что это был первый (комициальный) закон о трибунах. По мнению К. фон Фрица, этот закон подкрепил ранний плебисцит (автор уподобляет его клятве и leges sacratae плебса), который не рассматривался как закон-ный и сохранял возможность наказания тех плебеев, которые, следуя ему, могли подвергаться наказанию за убийство sacer. В ряде случаев его трак-товка совпадает с трактовкой Карла Джоффреди, который также разли-чал плебисцит, давший неприкосновенность трибунам, и комициальный закон, который включил решение плебса в общую юридическую систе-му государства70. В противовес этим рассуждениям следует отметить, что Фест использует термин «lex tribunicia prima» в глоссе, где говорит о соз-дании трибуната. Кроме того, римский юрист II в. Помпоний (D. 1.2.2.3) для времени после свержения царей упоминает трибунский закон (lex tri-bunicia), в соответствии с которым предыдущие законы потеряли силу: под ним может пониматься только закон, принятый по инициативе трибунов. То же мы видим и в ряде выражений Цицерона, где «lex tribunicia» озна-чает закон, предложенный трибуном71. Грамматическое построение глос-сы, на что ссылаются некоторые исследователи, также не позволяет гово-рить о хронологическом различии между упомянутыми в глоссе plebiscitum и lex tribunicia. Термин «lex tribunicia prima» вполне мог быть более позд-ним употреблением, введенным в оборот тогда, когда различия между lex и plebiscitum стали стираться. Использование термина «lex» для плебисцита («lex plebis») может быть объяснено и достаточно широким семантическим контекстом употребления «lex» (например, lex data, lex censoria etc.). В то же время античные авторы, говоря о lex sacrata, принятой на Священной горе в 494 г. до н.э., не полемизируют относительно понятия «lex», акцен-тируя внимание на второй его части, считая, соответственно, возможным принятие такого закона плебсом. Современные авторы также склоняются к тому, чтобы считать lex tribunicia prima плебисцитом, принятым в 494 г. до н.э.72 Таким образом, lex tribunicia prima – первый плебисцит, принятый под руководством трибунов на Священной горе, который знаменовал скла-дывание плебейской организации под руководством трибунов и плебейско-го собрания, параллельного комициальному, которое изначально приоб-рело важное значение в римской законодательной практике73.

70 Gioffredi K. Op. cit.; cм. также: De Martino F. Storia della costituzione romana. 2a ed. Napo-li, 1972. Vol. I. P. 343–344.

71 Cic. Leg. Agr. II.21, 36; Post red. in sen. 11; De domo suo. 127; Pro Sest. 56. 72 Albanese B. Op. cit. P. 50–51; Mastrocinque A. Lucio Giunio Bruto. Ricerche di storia, religion

e diritto sulle origini della repubblica romana. Trento, 1989. P. 127–131; см. также: Serrao F. Secessione e giuramento della plebe al monte sacro // Diritto & storia. 2008. No. 7.

73 См., например: Mastrocinque A. Aspetti del tribunato alle origini della repubblica // Древнее право. Ius antiquum. 1996. № 1. С. 62–68.


91

3. Populus и plebs: два типа суверенности

Несмотря на симметричность определений, данных у Феста таким поня-тиям, как «populiscitum» и «plebiscitum», и симметричность магистратов, их созывающих (m. patricii (plebei)), терминология Феста не идет дальше этой симметричности. За пределами этих глосс «plebs» практически не встреча-ется у автора в глоссах публично-правового характера, а вся терминология, связанная с законодательством и собраниями, сведена у него к «populus» – и это при том, что, как мы видели, большинство законов III–I вв., упомя-нутые у Феста, были трибунскими, а соответственно, были приняты плеб-сом. Рассмотрим некоторые примеры словоупотребления автора.

Хотя в глоссе «Scita plebei» (P. 372) (см. выше) автор, говоря о внесе-нии трибуном законопредложения в собрание плебса, использует, харак-теризуя действие, глагол «rogo» – тот же, что и в случае с патрицианским магистратом при внесении законопроекта в собрание народа, – однако при определении этого глагола, а также существительного, от него про-изведенного («rogatio»), в специальных глоссах субъектом в обоих случаях выступает у него populus, а не plebs74. Специфического понятия для зако-нопроекта, который вносил бы трибун, нет. Concilium (собрание), кото-рое в современной историографии часто связывают с собраниями плеб-са (concilia plebis), он выводит из consensus populi (согласие народа)75. То же можно сказать и об определении contio (сходка): хотя в одноимен-ной глоссе автор говорит о ее созыве магистратом без указания на его социальный характер76, в глоссе «Inlicivum» сходку он вновь связывает с populus77. Примечательным является и его словоупотребление в глоссах «Cum imperio» и «Cum potestate», типологизирующих магистратов (см. выше): те и другие создаются у него populus78. Несмотря на то что автор

74 Fest. s.v. Rogat. P. 357: ««Rogat» означает «совещается с народом» или «просит одобрить то, что предлагает»»; s.v. Rogatio. P. 327: ««Rogatio» есть то, когда народ спрашивают об одном или нескольких людях по поводу того, что не относится ко всем, а также об одном или многих делах, по которым устанавливается санкция, не обязывающая всех. Ибо то, что народ постановил в отношении всех людей или дел, называется законом (lex)».

75 Fest. s.v. Concilium. P. 33: ««Concilium» («собрание») говорится от «consensus populi» («согласие народа»); либо «concilium» происходит от «concalare», т.е. «созывать»».

76 Fest. s.v. Contio. P. 34: ««Contio» означает сходку, но только такую, которая созывается магистратом или государственным жрецом через глашатая».

77 Fest. s.v. Inlicivum. P. 101: ««Inlicivum» называют то, когда народ ad contionem elicitur, т.е. созывается на сходку…»

78 Трибуны, обладавшие potestas, были созданы плебсом, о чем автор сам нам говорит (s.v. Sacer mons. P. 482, 484). Однако potestas здесь рассматривается в более широком контексте, и автор не считает нужным разделять ее на potestas трибунов и potestas иных магистратов.


92

исходит из фактического уравнения законов и плебисцитов и в отноше-нии последних использует термин «lex», словоупотребление относитель-но собственно lex не дает усомниться в его связи с populus (но не plebs)79. Наконец, мы встречаем у автора глоссу «Cum populo agere»80 – глоссы же «Cum plebe agere» у него нет81.

Подобная лексика автора, которая покоится на традиции словоупотре-бления II–I в. до н.э. и опирается в значительной мере на работы юриди-ческого характера, позволяет констатировать два типа суверенности: пер-вый – суверенность народа – имеет исторически первичный и всеобщий характер; второй – суверенность плебса – имеет исторически вторичный и специфический характер.

Появление суверенности плебса автор исторически относит к сецессии плебса (494 г. до н.э.). Ее специфический характер он связывает: 1) с особым типом магистратов (magistratus plebei), созданных посредством плебисци-та (= lex tribunicia prima) и обладающих неприкосновенностью (sacrosancti), базирующейся на клятве плебса (iusiurandum); 2) с определенным социаль-ным слоем (plebs); 3) со специфическим источником права (plebiscitum). Фактически в трех глоссах автор выразил всю основную (с точки зрения глоссатора) специфику, присущую трибунату и плебейской организации. Отсутствие упоминаний о плебсе и плебейских магистратах в других глоссах говорит о том, что авторы, чьи тексты использовал Флакк, прибегали к упо-треблению этих терминов только в случаях, когда было необходимо показать их специфику, для чего требовалось их противопоставление populus и его решениям, с одной стороны, и magistratus patricii – с другой; во всех осталь-ных они рассматривались как часть populus и magistratus соответственно.

Однако за внешней объективностью словоупотребления автора мы можем заметить некоторую тенденциозность, присущую, очевидно, не столько ему, сколько антикварно-юридической традиции II–I вв. до н.э., склонной нивелировать систему магистратуры и различия между populus и plebs. В связи с этим стоит привести два примера. Так, при наличии

79 Fest. s.v. Promulgari. P. 251: ««Promulgari leges» («законы обнародуются») говорится тогда, когда они впервые выносятся перед народом (vulgus); как бы provulgari»; в глоссе «Religio-sus» (P. 348), отмечая запрет вносить законопроект на рассмотрение народа в «черные» дни, он использует выражение «legem ad populum ferre»; etc.

80 Fest. s.v. Cum populo agere. P. 44: ««Cum populo agere» означает созывать народ на собрание (concilium) или на комиции (comitia)»; ср.: s.v. Nundinas. P. 176 (автор отмечает здесь, что в нундины было запрещено agere cum populo).

81 Выражение «cum plebe agere» (а также «ius cum plebe agendi») не раз встречается у Цицерона (см., например: Cic. In Vat. 7; Dom. 42; ср.: Leg. II.31). Ливий подобные выражения использует в отношении народа и сената (III.31; IX.9; XXX.17). Собрание, созываемое трибуном, он, как правило, именует «plebs» (см., например: XXX.41; XXXI.50; XXXIX.19), однако встречается и «populus» (например, XXX.27).


93

у автора глоссы «Cum populo agere» (см. выше), как уже было отмечено, мы не находим у него глоссы «Cum plebe agere». Ее наличие выглядело бы вполне логично, учитывая приведенные им оппозиции «populiscita – plebiscita» и «magistratus patricii – plebei»82. Столь же бросается в глаза отсутствие глоссы, посвященной этимологии трибутных комиций, тог-да как таковые, посвященные этимологии куриатных83 и центуриатных84 комиций, есть. Причину такой алогичности было бы, естественно, легче объяснить плохой сохранностью текста и сокращениями, произведенны-ми Фестом и Павлом Диаконом; однако ни у того, ни у другого не было оснований для такого специфического исключения. Скорее в этом мож-но видеть проявление политического противостояния I в. до н.э.85 В тек-сте Феста все же имеется плохо сохранившаяся глосса «Populi commune suffragium», в тексте которой, возможно, упоминались трибутные коми-ции. Если принять реконструкцию К.О. Мюллера (см. выше), то мож-но видеть, что ее содержание вполне соответствует дихотомии в дру-гих глоссах. Помимо того, важным моментом здесь является оппозиция центуриатных и трибутных комиций. Веррий Флакк (Фест), как и дру-гие антиквары, чаще вместо термина, указывающего на тип собрания («comitia»), использует «populus» («plebs»). Здесь же эта оппозиция, данная через состав собрания и его руководителя, оказывается тесно увязанной и с типологией комиций, из чего видно, что собрания по трибам имеют тесную связь с плебсом (и плебейскими трибунами), тогда как собрания по центуриям – с populus (и с магистратами cum imperio). Таким образом, мы можем видеть, что Веррий Флакк придерживался единой конструкции двух типов суверенности, специфический вид которой был связан с плеб-сом, собраниями по трибам и плебейскими трибунами.

82 Несмотря на то что, как было отмечено выше, Цицерон не раз прибегал к этому выраже-нию, мы не находим его в юридических источниках. Римский грамматик II в. Авл Гел-лий отдельный параграф своего известного труда посвятил сравнению двух выражений, встреченных им в книге «Об ауспициях» известного авгура и юриста I в. до н.э. Месса-лы, «ad populum loqui» и «cum populo agere». Очевидно, что если бы у Мессалы было рас-суждение об этом, он не преминул бы его привести.

83 s.v. Curiata comitia. P. 43: «Куриатные комиции назывались так от курий (curia)».

84 s.v. Centuriata comitia. P. 47: «Центуриатными комициями, а равно куриатными, коми-ции называются потому, что римский народ был разделен на сотни».

85 В тексте Феста и Павла, как и в «О латинском языке» Варрона, имеется ряд глосс, посвя-щенных этимологии названий отдельных триб, но ни в том, ни в другом не находят спе-циального рассмотрения трибутные комиции. Свое негативное отношение к собраниям триб неоднократно высказывал и Цицерон.


94

4. Трибунат Флакка и конструкция власти Августа: вместо заключения

Обобщим анализ концепции трибуната у Веррия Флакка и вернемся к вопросу, поставленному в начале статьи: повлияла ли и каким образом зависимость автора от Августа на его концепцию о трибунате?

Несмотря на то что информация о трибунате содержится в тексте Феста в трех-четырех достаточно кратких глоссах, она демонстрирует нам нали-чие у автора четкого и системного представления о месте трибуната в рим-ской республиканской конституции, которое отличается как от антиквар-ной концепции Варрона, так и от политико-философской концепции Цицерона. Если в смешанной конституции Цицерона трибунат был инсти-тутом, находящимся вне таковой (и вместе с тем не магистратурой), пред-назначенным прежде всего для защиты свободы плебса от произвола кон-сулов, но также способствовавшим большей стабильности смешанной конституции и сдерживанию произвола со стороны народа, а в концеп-ции Варрона он был слит с унитарной магистратурой как ее неотъемле-мая и низкая по статусу составная часть, то конструкция Флакка есть, по сути, отказ от этих двух крайних воззрений. Трибунат для него – это специ-фический вид магистратуры (magistratus plebei), чья специфичность свя-зана с временем создания (сецессия плебса 494 г. до н.э.) и способом ее оформления (plebiscitum (lex sacrata)), а также неприкосновенным харак-тером трибунов (sacrosancti), установленным посредством клятвы плебса (iusiurandum). Автор, в отличие от Цицерона и Варрона, не акцентирует внимание на негативных полномочиях трибунов, а, напротив, сосредота-чивает его на важнейшем из их позитивных полномочий – на законода-тельстве трибунов. Создание трибуната, по представлению автора, привело к складыванию специфической дихотомии суверенности римской civitas, где наряду с собраниями народа действовало собрание плебса, принимав-шее плебисциты, служившие источником римского права. Объективно его воззрения на плебс и трибунат находят отражение в юридических источ-никах эпохи Империи; это позволяет считать, что опираются они именно на юридическую традицию. Несмотря на подчеркивание им сословного характера трибуната и руководимого им собрания, автор нигде не ставит вопрос о легитимности власти трибуната и решений плебса86.

В сохранившемся тексте автор нигде не говорит о трибунате самого Августа87. Действительно, его труд, глоссографический по характеру,

86 Ср.: Gai. I. 2–3; D. 1.1.7; 1.2.2.20; 50.16.238; Inst. Iust. 1.1.4 etc.87 Очевидно, такой информации не было и в первоначальном тексте. Римские антиква-

ры, в том числе императорской эпохи, среди которых мы можем назвать Плиния Стар-шего, Валерия Максима, Авла Геллия и др., ничего не говорят о трибунате и трибунах эпохи Империи, ориентируясь на республиканскую традицию.


95

не мог быть и не был апологетическим сочинением, что не означает, однако, что в нем не отразилось влияние Августа, как и августовской эпохи как таковой. Исследователи видят, например, отражение такового влияния в новом алфавитном принципе организации материала – в противовес предметному предшествующей эпохи, а также в содержательном контенте, очерчивающем базовые принципы новой старой res publica88. В связи с этим в концепции трибуната Флакка возможно найти такие черты данного института, которые оказываются близкими к реализованной на практике конструкции власти Августа. Представляется, что не только Август влиял на концепцию трибуната Флакка, но и сам республиканский трибунат – в том числе и в результате его осмысления Флакком – оказал свое влияние на оформление власти Августа (и последующих принцепсов)89.

В чем концепция Флакка могла быть созвучной времени и интересам Августа? Во-первых, специальное акцентирование автором сакрального характера трибунов находит прямую параллель с властью Августа. Как известно, Август был наделен сакральной неприкосновенностью, аналогичной трибунской, еще в 36 г. до н.э. (App. B.C. V.132; Oros. VI.18; Tac. Ann. I.2; Dio. XLIX.15), т.е. до того, как получил трибунскую власть в полном объеме (23 г. до н.э.)90. Примечательно, что Фест, в отличие, например, от Валерия Максима (Val. Max. VI.1.7; 5.4), говорит о сакральном характере не власти, а именно личности трибунов. Подобная трактовка могла исходить из разделения по времени получения Августом трибунской неприкосновенности (36 г. до н.э.) и трибунской власти (23 г. до н.э.). Во-вторых, важно помнить, что после конституционной реформы 23 г. до н.э., поводом к которой послужил заговор Фания Цепиона и Варрона Мурены91, Август отошел от практики ежегодного возобновления консульской власти: власть

88 Ф. Глинистер в своей статье (Glinister F. Op. cit. P. 11–32) отмечает, в частности, что акцентирование внимания на римской и италийской топографии способствовало восприятию Италии как единой римской территории, подчеркивая ее «равенство и интегративность», а не «завоеванность»; антикварный принцип с опорой на мифологию и exempla служил слиянию «истории» и «современности», способствуя складыванию «римского мифа».

89 О трибунской власти принцепсов см., например: Михайловский Ф.А. Роль трибунских полномочий при передаче власти в период первых принцепсов // Древнее право. Ius anti-quum. 1996. № 1. С. 129–134; Он же. Трибунская власть в политической системе Августа // Античная гражданская община: Межвуз. сб. науч. трудов. М., 1984. С. 92–104; Великанова Е.Н. Трибунская власть в политической системе принципата начала I в. н.э. // Tabulari-um. Труды по антиковедению и медиевистике. М., 2004. Т. 2. С. 32–39.

90 См., например: Михайловский Ф.А. Основание народного трибуната и lex sacrata. С. 59; Вержбицкий К.В. Указ. соч. С. 260–282.

91 О заговоре и его роли см.: Портнягина И.П. Сенат и сенаторское сословие в эпоху ран-него принципата: Дис. … канд. ист. наук. Л., 1983. С. 141–145; Вержбицкий К.В. Laesa maiestas и auctoritas Augusti // Древнее право. Ius antiquum. 2002. № 1 (9). С. 153–154.


96

принцепса стала покоиться на проконсульском империи (imperium pro-consulare) и трибунской власти (tribunicia potestas). Несомненно, получение трибунской власти, как отмечают исследователи, позволило использовать вето в отношении иных обладателей imperium, однако переход к данной конструкции власти принцепса, произошедший на волне возникшего кризиса, должен был восприниматься общественным мнением не иначе как возврат к республиканским традициям. Сосредоточив в своих руках imperium и potestas tribunicia, Август не просто объединял два противоположных типа республиканской должностной власти, символизировавшие единство республиканской управленческой машины, но и оказывался лицом, сублимировавшим в себе историческое единство различных составных частей общины, как бы они ни воспринимались в I в. до н.э.: патрициев и плебеев, знатных и незнатных, оптиматов и популяров, – став символом социального единства римской res publica, что нашло в конечном счете выражение в провозглашении его во 2 г. до н.э. pater patriae (RGDA. 35). Эта дихотомия властных полномочий как нельзя лучше отражена в концепции Флакка в дихотомии magistratus patricii и magistratus plebei и дихотомии суверенности римской общины, выраженной в соответствующем социальном делении (populus и plebs), различии собраний (comitia centu-riata и tributa) и их решений (populiscita и plebiscita). Примечательно, что о подобной дихотомии говорит и юрист, близкий к Августу, Атей Капитон92, который, в отличие от Флакка, прямо приравнивает решения плебса к закону (lex). Подобное утверждение, юридически действительное, но исторически некорректное, могло быть новацией Капитона, которая не была поддержана позднейшими юристами (Gai. I.3). Эта новация не только соответствовала отмеченной выше дихотомии, но и утверждала равенство суверенных прав двух собраний и унифицировала фигуру созывающего то и другое магистрата (magistratus). Подобное толкование могло означать равенство ролей imperium и potestas в составе власти принцепса, тогда как использование понятия «magistratus» без его деления на «magistratus plebei» и «magistratus patricii» знаменовало трансформацию магистратуры как таковой, когда различия между патрициями и плебеями при избрании в магистратуру в эпоху Августа исчерпали себя.

Неслучайной, на наш взгляд, является и еще одна параллель между упоминанием в тексте Феста lex tribunicia prima и властью Августа. Как

92 Авл Геллий цитирует определение закона, данное Капитоном: «Закон есть решение народа или плебса, имеющее общий характер, принятое по внесении его магистратом» (Gell. X.20.2); он же приводит и его определение плебса: ««Плебс» же Капитон в том же определении отделил от «народа», так как «народ» включает всякую часть общины и все его сословия, «плебсом» же называется та, что не содержит граждан патрициан-ских родов» (Gell. X.20.5).


97

говорилось выше, решение о создании трибуната названо у Феста «lex tribunicia prima». Определение «prima», использованное автором, задает определенный ряд подобных законов, в число которых мы можем вклю-чить lex tribunicia, упомянутый в Дигестах, а также трибунские законы, приведенные у Цицерона (см. выше). Говоря о своей трибунской вла-сти, Август отмечает, что получил ее в соответствии с законом: «Мое имя постановлением сената было включено в песнь салиев, и был издан закон, объявляющий мою особу священной и предоставляющий мне пожизнен-ную трибунскую власть» (RGDA. 10)93, а надпись коллегии арвальских бра-тьев, относящаяся ко времени принятия принципата Отоном и Вителием, сообщает нам о предоставлении им трибунской власти через специальные комиции (Dess. 241). Учитывая то, что власть народа в эпоху Августа пере-шла к сенату (D. 1. 2. 2. 9), а imperium предоставлялось принцепсу (Авгу-сту) посредством сенатусконсульта94, наделение трибунской властью через комиции (теперь, конечно, не разделяемые социально) символизировало сохранение представлений о двойственности республиканской суверен-ности, ибо они рассматривались как продолжение суверенных собраний плебса; тем самым закон, принимаемый этими комициями о трибунской власти принцепса, имел прямую аналогию с lex tribunicia prima.

Все вышесказанное, как нам представляется, доказывает тесное пере-плетение концепции Веррия Флакка и конструкции трибунской власти Августа. Однако это переплетение нельзя рассматривать только как вли-яние Августа на концепцию Флакка. Флакк в представлении трибуната, несомненно, опирался на антикварно-юридическую традицию (впрочем, как Цицерон и Варрон). Но его выбор не был случайным, а был выбором человека времени и круга Августа.

93 «Nomen meum senates consulto inclusum est in saliare Carmen, et sacrosanctus in perpetum ut essem et, quoad viverem, tribunicia potestas mihi esset, per legem sanctum est». Ф.А. Михай-ловский убедительно, на наш взгляд, доказывает, что принцепс, в отличие от преемника-соправителя, получал трибунскую власть через комиции (Михайловский Ф.А. Роль три-бунских полномочий при передаче власти в период первых принцепсов. С. 132–133).

94 Михайловский Ф.А. Роль трибунских полномочий при передаче власти в период первых принцепсов. С. 133.


98

A.A. PAVLOV

MARCO VERRIO FLACCO: IL TRIBUNATO COME

MAGISTRATURA DELLA PLEBE

(RIASSUNTO)

La tradizione politica, filosofica e giu-ridica romana contiene tre diverse siste-matizzazioni dal punto di vista concettuale della carica del tribunato: Cicerone consi-dera il tribunato come una non-magistra-tura; Varrone – come una funzionalmen-te specifica e non differenziata magistratura di tutto il popolo, specialmente riguardan-te gli strati più bassi di questo (dal punto di vista degli honores); Verrio Flacco – come una magistratura plebea (magistra-tus plebeius).

Il saggio di Verrio Flacco, grammati-co dell’epoca di Augusto, «De verborum significatu», non è sopravvissuto. Il con-cetto di tale autore si recupera per noi sul-la base del testo di Sesto Pompeo Festo (II sec. d.C.) e dell’epitome composta nel VIII secolo dallo scienziato-monaco Pao-lo Diacono.

Attraverso definizioni enunciate in for-ma di glosse, le realtà giuspubblicistiche romane sono descritte dall’autore attra-verso un riscontro con l’uso consolidato delle parole latine, il che indica che le idee a cui si accede attraverso la lettura di tale lavoro esprimono delle nozioni profonda-mente radicate nella coscienza romana. Le costruzioni di Flacco hanno la caratteri-stica di essere conformi con le costruzioni

sia di Cicerone che di Varrone. Con Verrio si risale alla tradizione giuridica del I sec. a.C., che trova poi conferma anche nella persistenza di tali nozioni nella letteratu-ra giuridica più tarda (Gai. I.3; D. 1.2.2.20 ecc.). Considerando i tribuni come parte delle magistrature (le cui differenze funzio-nali sono connesse con il carattere socia-le del tribunato), l’autore dell’età augustea caratterizza la specifica autorità dei tribu-ni nel determinare la struttura di populus: i magistrati della plebe riunivano e dirige-vano le riunioni della plebe (Fest. s.v. Scita plebei. P. 372 L); sotto la loro direzione, la plebe faceva i plebiscita, mentre I magistrati dei patrizi (magistratus patricii) riunivano il populus, le cui decisioni erano dette populi-scita (Fest. s.v. Scitum populi. P. 442 L).

Flacco esamina l’assemblea della plebe sotto la guida del tribunato come un organo dotato di sovranità specifica. Come si può credere, Flacco riferisce l’inizio della sua attività alla creazione del tribunato. Secon-do Flacco, il tribunato era un istituto legit-timo, che era stato costituito dal plebisci-to (ovviamente in forma di lex sacrata), e la sua inviolabilità era fondata sul giuramen-to della plebe (Fest. s.v. Sacer mons. P. 422, 424 L; leges Sacratae. P. 422 L; Sacrosan-ctum. P. 422 L). Tale autore considera come


99

fondamentali i poteri dei tribuni in materia legislativa, mentre non menziona il potere «negativo» o i poteri di tali tribuni nel cam-po giudiziario. La concentrazione dell’at-tenzione dell’autore su una differenza net-ta esistente tra le assemblee coordinate dai tribuni rispetto a quelle degli altri magi-strati, indica che questa è stata vista come determinante per tutto il sistema politico della comunità romana. Di conseguenza,

l’analisi del contributo di Flacco permette di concludere che l’ordinamento giuspub-blicistico della civitas era caratterizzato da una dicotomia, in base alla quale si artico-lavano i diversi tipi di assemblee (populus / plebs) e dei magistrati (patricii / plebei). Il fondamento della autorità dei tribuni tro-vava causa quindi nella loro origine origine e nella loro natura sociale, e non va consi-derata di carattere puramente funzionale.

Date post:	19-Jan-2023
Category:	Documents
Upload:	syktsu
View:	0 times
Download:	0 times

Марк Веррий Флакк: трибунат как плебейская...

Documents